Рекламная пауза России

Учитель литературы из Санкт-Петербурга Ю. Ээльмаа, наблюдая за старшеклассниками, заметил: на уроке они способны держать внимание ровно 15 минут. Потом непроизвольно наступает «рекламная пауза»… К длительной напряженной умственной работе поколение «пепси», сформировавшееся в эпоху телепрессинга, похоже, будет не готово.

Реклама стала мощнейшим средством воздействия, формирующим образ жизни, моду, привычки, поведение. В сравнении с этим информационным оружием идеологические накачки эпохи «развитого социализма» представляются детскими забавами — человека, его нравственное (а временами и психическое) здоровье рекламный бизнес ныне не щадит. Иногда, правда, и у обывателя бывают праздники. Как о величайшем благе и достижении, ТВ сообщит, допустим, что «9 Мая на канале будет без рекламы»… Победители, как видим, бывают милосердны к побежденным.

В. Евстафьев, президент Российской ассоциации рекламных агентств, поведал о достигнутых успехах. Цифры действительно впечатляли: после кириенковского дефолта в рекламном бизнесе наблюдается ежегодный стабильный рост — больше чем на 50 процентов. В 2003-м объем рекламных средств составил 2,5 млрд долларов (в США — 250 млрд). Прогнозы весьма оптимистичные — в следующем году В. Евстафьев ожидает выхода на четырехмиллиардный рубеж. Россия вошла в десятку крупнейших европейских рекламных рынков. Приободрились и отечественные производители — объем их вложений составляет 61 процент от общего числа, а крупнейшим российским рекламодателем стала компания «Вимм-Билль-Данн».

Президент группы компаний «Видео-интернэшнл» Ю. Заполь, рассказал о наших попытках выйти на зарубежные просторы. «С 1996 года мы работаем в Израиле, где 20 процентов русскоговорящего населения. Там смотрят ОРТ, РТР, канал НТВ Гусинского, который сейчас называется РТВ. Успех этих каналов, в том числе коммерческий (мы стали собирать деньги с этого рынка), побудил к созданию местного эфирного канала на русском языке „Израиль-Плюс“».

Рекламщики рассказывали о своих достижениях в Совете Федерации, на заседании, где собрались члены Комиссии по информационной полтитике. Ю. Заполь, имея в виду размах и динамику рекламного бизнеса, заметил, что мы живем в стадии развитого капитализма. Но, видимо, переход от одной стадии к другой не для всех свершился так быстро. Так, член комиссии П. Волостригов спросил напрямую:

— Когда прекратится эта вакханалия — дебильная реклама?

В. Евстафьев только вздохнул: «Плохая реклама непонятно откуда берется… У разных людей свое представление о том, что такое хорошо, а что такое плохо». А президент «Видео-интернэшнл» объяснил, что действующее законодательство никак не ограничивает глупую рекламу, несмотря на то, что оно очень строгое. «Такие ролики, как правило, идеально удовлетворяют всем требованиям закона». Другое дело, если бы СМИ имели право не размещать рекламу, не соответствующую художественному, этическому или профессиональному уровню (между прочим, с точки зрения нравственности у ТВ эта возможность есть и сегодня. — Л. С.).

П. Волостригов между тем продолжал настаивать:

— А кто же все-таки «крылышки» выпускает, кому в глаза посмотреть?

Вопрос без ответа… За качество рекламной продукции, как известно, в основном отвечает заказчик. Но и производители в этом деле играют не последнюю роль. Между тем В. Евстафьев поведал собранию, что именно вузовские кафедры марксизма-ленинизма явились костяком создания пиар-рекламных курсов. Из этого факта можно сделать множественные выводы: и об «убежденности» наших идеологических рулевых в крылатых идеях Ильича, и об их внезапной рыночной оборотливости в сфере воздействия на массы, и о том, что реклама в России, похоже, больше, чем реклама… Тут прозвучал вопрос, волнующий каждого интеллигентного человека:

— Как вы относитесь к тому, чтобы ужесточить действия государства в отношении рекламы алкоголя и табака, а рекламу пива приравнять к рекламе алкоголя?

Естественно, что президент «Видео-интернэшнл» не выразил восторга по поводу прозвучавших предложений — пиво в прошлом году принесло телевидению около 8 процентов от всех рекламных средств. Далее он раскрыл собственные воззрения на проблему:

— Рекламное сообщество хочет разделить рекламу табака и рекламу алкоголя. Я — человек курящий, знаю по себе, что курение вредно для моего здоровья. Но что касается брендирования алкогольных напитков, то ничего плохого в этом нет. Тем более если речь идет о рекламе пива. С 1 января 1996 года введен запрет на рекламу алкоголя и табака на телевидении. За это время только ТВ, я думаю, потеряло как минимум 400 миллионов долларов. Или полмиллиарда. Может быть, стоило часть этих денег пускать целевым назначением на строительство антиалкогольных лечебниц, на профилактику здорового образа жизни и т. д.?

И впрямь, почему бы в полуспившейся России, где больше 600 тысяч социальных сирот (дети пьяниц и алкоголиков в основном), к телерекламе пива не добавить «брендирование» крепкого горячительного?! Налоги вырастут, а лечебницы алкогольные — это, ко всему прочему, создание новых рабочих мест… И опять же, полмиллиарда долларов тянут больше, чем 600 тысяч несчастных детей. Впору ли тут вспоминать «слезу ребенка», о которой говорил Достоевский? А то, что за последние три года, по информации Интерфакса, темпы реализации пива в России выросли на 71 процент, причем наибольший вклад в увеличение цифр этой статистики внесли дети и подростки, что ж — это реалии «развитого капитализма». Будучи на 185-м месте в мире по уровню заботы государства о здоровье граждан, мы уверенно держим 4-е место по уровню потребления пива среди подростков…

И тут в дискуссию о рекламе вступила тяжелая «госартиллерия» в лице М. Сеславинского, статс-секретаря и первого заместителя министра по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций. Самые удивительные суждения прозвучали, пожалуй, именно из его уст:

— За 12 лет в стране образовалась мощная индустрия независимых СМИ. В этой индустрии есть гигантский сегмент под названием «телевидение и радио», который достается потребителю абсолютно бесплатно, в отличие от газет или журналов. А мы его воспринимаем как некий покупаемый нами товар, к которому предъявляем требования в соответствии со своими вкусами…

Выход М. Сеславинский видит только в платном телерадиовещании: «Другой альтернативы не существует». Далее статс-секретарь развил свои идеи:

— Мы должны понять, что сейчас важнее для страны — поддерживать ли сферу независимых СМИ, которую до сих пор мы дотируем сплошь и рядом из федерального бюджета (тогда какая же это независимость? О какой сформировавшейся за 12 лет «мощной индустрии» идет речь? — Л. С.), пытаясь при этом сузить рекламу, поставить ее в какие-то эстетические рамки, или все-таки дать возможность этому сегменту встать на ноги… А что, у нас другие сферы жизни по сравнению с рекламой с художественной точки зрения более развиты? Если мы войдем в подъезд, мы что, там увидим чистоту, образцы высокого содержания?

М. Сеславинский заявил, что «Закон о рекламе, с нашей точки зрения, требует изменения в направлении либерализации». Именно это даст возможность телевидению «через полтора-два года существовать за счет цивилизованной рекламы». Одно из возможных направлений грядущей либерализации — снятие запрета на рекламу в детских и образовательных программах. «Возьмем „Первый канал“, который живет только на рекламные деньги и зарабатывает 180 млн долларов за 365 дней — это грубый подсчет. То есть получается 500 тыс. долларов в день. 20 часов вещания — это 25 тыс. долларов в час. Как только мы размещаем детскую часовую программу, канал теряет 25 тыс. долларов».

Не обошел своим вниманием М. Сеславинский и социальную рекламу. «Мне кажется, не грех иногда государству за какую-то рекламу и платить». Докладчик привел в пример… США! «Гигантские деньги выделяются на антинаркотические программы, на рекламу здорового образа жизни и на прочие виды социальной рекламы. И это правильно». А у нас от Минздрава или Минобра никакой платной пропаганды достижений не дождешься… Правильно, педагоги будут сидеть без зарплаты и смотреть по ТВ ролики про пиво вперемежку с призывом на стадионы. Если еще вспомнить, как появились «независимые каналы» на заре великого передела, то тут уж точно почувствуешь себя «брендированным». Или сбрендившим…

Государственная стратегия М. Сеславинского не у всех членов комиссии нашла понимание.

— Меня ваше заявление, Михаил Вадимович, по поводу детских и образовательных программ очень удивило, — признался собранию П. Волостригов. — Может, я что-то недопонял? Вы говорите о потерях телеканалов от одного часа демонстрации каких-либо детских программ. Я бы понял, если бы такие вещи говорили наши гости — представители рекламных агентств. Они работают на чистую прибыль, на развитие бизнеса. А вы представляете министерство, которое является государственной структурой. Я не могу понять, ну неужели воспитание детей тоже измеряется какой-то прибылью?!

Коллегу поддержала член комиссии Л. Нарусова:

— Мне кажется некорректным, Михаил Вадимович, ваше сравнение нынешней рекламы с состоянием подъездов. У СМИ есть важнейшая функция — просветительская. Подъезды — забота жильцов и ЖКХ. А средства массовой информации должны приподнять невзыскательный и очень невысокий художественный вкус, который наличествует у части населения, а не опускаться до этого уровня.

Л. Нарусова также предложила создать художественно-эстетический совет из людей с признанным авторитетом в обществе, с развитым художественным вкусом (которого так недостает рекламодателям), чтобы на экране, даже в оплаченной рекламе, не было пошлости. С этим предложением категорически не согласился А. Шальнев, президент Ассоциации рекламодателей России (компания «Пепси-кола»):

— Художественные советы нигде в мире не приносили пользы. Они давили развитие культуры.

По мнению А. Шальнева, рекламодатели уже достаточно близки к моменту, когда самостоятельно смогут принимать решения о том, «что такое хорошо и что такое плохо».

В. Евстафьев и Ю. Заполь говорили так же о возможных усовершенствованиях в действующем законодательстве (правда, их пожелания были гораздо скромнее «программы», изложенной М. Сеславинским). Впрочем, и рекламопроизводители, и рекламодатели сошлись во мнении, что какие-либо резкие движения делать в предвыборный год не стоит — вольготней не станет…

Но если бы и ныне существующий закон исполнялся, то простой российский гражданин вздохнул свободнее. Статья 8 не допускает неэтичной рекламы, каковою является в том числе «нарушающая общепринятые нормы гуманности и морали путем оскорбительных слов, сравнений, образов в отношении расы, национальности, профессии, социальной категории, возрастной группы, пола…», «порочащая… какую-либо деятельность, профессию». Между тем образ «дебильного» педагога, созданный телерекламой, кажется, запечатлен в памяти уже не одного школьного поколения. Или: «При трансляции рекламы ее звук не может быть громче звука транслируемой программы», — это требование статьи 11 закона нарушается сплошь и рядом. Прямое или косвенное указание на то, что рекламируемый товар доступен для любого семейного бюджета, тоже встречается очень часто, хотя это запрещено статьей 20. В законе есть все — и регламентация установки щитов на дороге (хотя москвичи не чувствуют, что эти нормы выполняются), и государственный контроль в области рекламы, и статья о бесплатной социальной рекламе — 5 процентов от эфирного времени…

Почему уже принятые законы у нас не работают? Может быть, им не хватает… рекламы? Или, напротив, «рекламная пауза», заменившая нам идеологию, так затянулась, что возвращения к моральным императивам уже не предвидится…

 

Информационный тоталитаризм

Первым государством в Европе, начавшим регулярное телевизионное вещание после Второй мировой войны, стал Советский Союз — в 1949 году был принят в эксплуатацию Московский телевизионный центр, работающий в самом качественном для того времени стандарте (625 строк, 50 полукадров в секунду). А вот разработка, изготовление и ввод в эксплуатацию оборудования явились заслугами Всесоюзного НИИ Телевидения, учрежденного в Ленинграде в 1946 году.

Кроме прикладных работ НИИТ всегда славился и фундаментальными научными исследованиями. Здесь была разработана информационная теория связи, важнейшим элементом которой является информационное уравнение, выведенное доктором технических наук Леонидом Хромовым (совместно с математиком А. В. Ковригиным). Леонид Иосифович занимается исследованием телевидения с точки зрения теории информации. Его книга «Информационная революция и виртуальное познание» (СПб, ЗАО «ЭВС», 2000) хорошо известна не только среди физиков, но и среди «лириков» и философов, поскольку в ней автор развивает собственную теорию познания.

— Леонид Иосифович, вы являетесь одним из ведущих специалистов России в области телевидения и информатики. Телевещание обладает большими возможностями влиять на мировоззрение, то есть на духовную составляющую человека-телезрителя. Каков механизм этого влияния?

— Большинством специалистов телевидение рассматривается как техническое средство, а не как психологический процесс. Но на самом деле надо изучать влияние телевидения на психику человека, а этим у нас никто не занимается. Мало того, еще и пытаются скрыть эту проблему. Почему? Да потому, что на самом деле воздействие телевидения на человека куда более сильное, чем принято считать. Говорят, что СМИ вообще и телевидение в частности — это «четвертая власть». А на самом деле телевидение — это «первая власть». Ведь более сильной власти над человеком сегодня нет. Воздействие телевидения состоит в том, что с помощью мелькающих в телевизоре картинок человеку навязывают готовые образы. А все мышление человека — образное. Причем, как отмечал выдающийся русский ученый Алексей Ухтомский, образы создаются всем организмом, включая душу человека. Так что тот, кто владеет телевидением, владеет и душой.

Напоминаю, что есть прямая связь изображения и образа. Тексты тоже обладают силой образности. Молодой Горький, прочитав книгу, которая воздействовала на его воображение, пытался выяснить ее секрет, смотря страницы на просвет. Он думал, что там есть невидимые изображения. Но человеку легче смотреть, не думая, чем расшифровывать закодированные образы. Мне школьница говорит: «Чего мне читать „Войну и мир“? Я лучше кассету посмотрю». Чтение — это труд, это творчество: читатель сам создает образы. А телевидение говорит: зачем трудиться? Мы тебе эти образы сразу и представим. И слабый человек говорит: да, так действительно лучше…

— Возможен ли, по-вашему, общественный контроль над телевещанием и другими СМИ?

— Контроль не только возможен, но и необходим. Не случайно сказано, что контроль — это уважение к слову человека, бесконтрольного слова быть не должно. А у нас телевидение бесконтрольное, и эта бесконтрольность все последние годы почему-то выдается за свободу. Но свобода вовсе не заключается в отсутствии контроля. Контроль, кстати, существует всегда, весь вопрос в том, кто контролирует. А ответ на этот вопрос очень прост: кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Телевидение ведь очень дорогая «игрушка», может быть, одна из самых дорогих, которые есть. Поэтому независимости у него быть не может. Может быть только зависимость от денег, которые платятся за эфир, за использование техники, за труд телевизионщиков.

— В какой форме контроль, о котором вы говорите, может существовать?

— Контроль — это управление, а чтобы управлять, надо понимать весь технологический процесс телевидения. Таких специалистов у нас нет, их надо обучать, воспитывать, и тогда они смогут осуществлять этот контроль. Конечно, как только начнется контроль, начнутся и вопли о цензуре со стороны тех, кто привык к бесконтрольному использованию телевидения в своих корыстных интересах. Но разве сегодня нет цензуры? Вы смотрите телепрограмму на любом канале и видите только то, что навязано вам цензурой, организованной теми, кому принадлежит этот канал. Везде американские, американские, американские, американские, американские фильмы. Откуда они взялись? Потому что народ хочет смотреть только их? Ничего подобного. Это цензура так организована, что нам навязывают эти фильмы, многие из которых глубоко чужды нашему народу. Разве у нас своих прекрасных фильмов мало? Еще раз скажу: телевидение — страшная сила. И его надо держать под контролем. Скажем, атомная бомба — это страшная сила? Конечно. Но ведь никто не сомневается, что над атомной бомбой надо установить контроль. А над информационной атомной бомбой почему не должно быть контроля? Да, контроль за телевидением — это очень сложная и тонкая область, но он должен быть. Просто ради существования цивилизации в будущем, потому что телевидение воспитывает людей. Разве нам безразлично, какие люди вырастут в России? Какими будут их мировоззрение, их идеалы, каким будет уровень их духовности, их патриотизма? Но каким патриотом России может вырасти человек, которому по телевидению весь день показывают только американские фильмы, где Америка превыше всего?

— В прошлые века прогресс сопровождался общим ростом информации с превышением полезной информации над ложной. Каким образом мы можем гарантировать сохранение этой тенденции в будущем?

— Это самый трудный вопрос. Да, конечно, хотелось бы, чтобы благодаря контролю в том объеме информации, которая «выливается» на граждан, полезная информация превышала бы ложную и шумовую информацию. Понятно, что полностью «подавить», избавиться от ложной и шумовой информации нельзя, как нельзя избавиться от болезней. Но можно и нужно постараться свести «шумы» к минимуму. Почему-то в экологии это очень хорошо понимают. А вот об «информационной экологии» на телевидении почему-то не говорят. Сейчас много говорится о силе информационного воздействия. Но практически ничего нельзя услышать об информационной экологии. Между тем точно так же, как человеку надо дышать чистым воздухом и пить чистую воду, ему надо получать «чистую», отделенную от лжи и помех, информацию. А мы получаем информацию очень «грязную». Думаю, что мы совершили ошибку с отделением церкви от государства, а затем — с отделением науки от религии. Религия неразрывно связана с душой человека и обладает наибольшим «опытом» в общении с душой. Конечно, я не отрицаю значения науки. Но между наукой и религией нет противоречия. Поэтому представители науки и религии должны совместно создать орган общественного контроля над телевидением. Вот только политиков к этому органу подпускать не надо. Это все равно что козла в огород пускать…

— Существует точка зрения, что современным миром управляют не государства, а корпорации, которые, в свою очередь, являются владельцами крупнейших СМИ. Является ли глобальная информатизация общества прогрессом?

— Несомненно, миром давно уже управляют не государства, а владельцы СМИ, прежде всего телевидения. И это всем хорошо известно. Вот недавно, во время одной из дискуссий, в которой я участвовал, кто-то спросил: «Почему американцы так быстро победили Ирак?» Да потому, что они вначале объявили информационную войну этой стране и выиграли ее. Они не могли победить Ирак только военным путем, поэтому сначала победили его информационным путем. В свое время и Советский Союз был уничтожен именно путем информационной войны. Нас не бомбили, но информационная война шла непрерывно, и мы ее проиграли, тем более что у нас не было опыта ведения таких войн. А вот у Соединенных Штатов такой опыт был, и очень даже большой. Приоритет в открытии информационных войн, конечно, принадлежит американцам. Это, наверное, высшее достижение их информатики. И, если хотите, это творческий процесс, потому что воздействие на душу — это творчество. Раньше говорили, что важнейшим из всех искусств является кино, но тогда не было телевидения. А сегодня важнейшее из искусств — это телевидение.

— В ходе информационных войн мы можем наблюдать, как перерождаются идеология, взгляды на те или иные события наших граждан. Можно с уверенностью утверждать, что прочность, стабильность того или иного государства зависят от «информационной устойчивости» индивида. Как добиться этой устойчивости?

— Устойчивость людей зависит от культуры — образования, воспитания, религиозных убеждений. Культура делает человека устойчивым. Но кто несет нам культуру? Телеэкран? Конечно, к счастью, телевидение у нас еще не всесильно. Хорошо известно, что учительница, которая начинает обучать первоклассников, влияет на всю их дальнейшую жизнь. Но представим, что эта учительница сама сформирована под влиянием телевидения. И что тогда? Тогда зло породит новое зло… Информационная глобализация всего земного шара началась с открытия космоса, а пионерами в этой области были советские ученые. Но они не сумели развить свой успех, а американцы смогли. Они быстрее поняли, что, если вы можете распространить связь на весь земной шар и дойти до сознания каждого человека, это и будет власть над всем миром. Поэтому новая империя будет только космической империей, управляемой из космоса, через спутники телевизионной ретрансляции. Сейчас много говорят об антиглобалистах, изображают их чуть ли не врагами человечества. Но антиглобалисты — это прежде всего антиамериканисты, протестующие против того, чтобы в мире существовал единый центр управления. К сожалению, наши политики, в том числе и Президент, занимают достаточно неопределенную позицию на сей счет. Они много говорят о необходимости многополюсности мира. Но откуда возьмутся эти многие полюса, если телевидение создает только один полюс?

— Рубеж веков совпал с резким ростом роли информации в жизни общества. Можно ли считать, что это приведет к сдвигу от материалистического общества потребления, построенного на Западе, к обществу, основанному на духовных ценностях?

— Информатизация никоим образом не сделает наш мир более духовным. Скорее, наоборот, ведь через информационные каналы распространяется именно потребительская идеология. И это наносит огромный вред российскому обществу. Не надо считать, что информация — только благо. Ее влияние может быть и негативным. Это и есть главная проблема, которую у нас почти не обсуждают, несмотря на всю декларируемую свободу СМИ. Но именно эта проблема будет определять судьбу цивилизации! Всякая сила может быть использована во зло и во благо. И это зависит не от силы, а от того, в чьих руках она находится. Информацией владеют люди, и люди управляют людьми. Поэтому сила телевидения может быть во зло и во благо, в зависимости от людей. Именно поэтому я и говорю о необходимости контроля народа, общества. Разве сегодня народ имеет какое-то влияние на телевидение? Вот у нас впереди выборы, и прежде всего нас будут готовить к ним. Тот, чье лицо будет часто мелькать на телеэкране, имеет максимальные шансы быть избранным. Хотя исключения, конечно, бывают: не случайно появился термин «протестное голосование». Думаю, что это протест как раз против телевидения…

— Какова должна быть стратегия государственной власти России по отношению к корпоративным, олигархическим СМИ?

— Я задам встречный вопрос: а на государственных телеканалах государство присутствует? К сожалению, внятной государственной политики телерадиовещания, направленной на поддержку культуры, на развитие духовности, на воспитание подрастающего поколения, сегодня у России нет. Но я очень надеюсь, что она появится.

 

Разруха в головах, или Наша жизнь в современном кино

Знакомая журналистка опросила зарубежных гостей XXIX Московского международного кинофестиваля: зачем они приехали в столицу — себя показать или на других посмотреть? Оказалось, что общим желанием было увидеть современное русское кино — теперь оно практически недоступно на Западе (да и на Востоке). Какой же образ «русского мира» и русского человека был запечатлен в российских конкурсных лентах? Насколько он близок к реальности? Чем мы можем гордиться?

В этом году на нужды кино государство выделило чуть более трех миллиардов рублей, что выше прошлогодних показателей на 12 процентов. Сейчас Роскультура поддерживает 226 проектов игровых фильмов, а также около 100 анимационных и более 500 документальных, находящихся на разных стадиях производства. Казалось бы, при таком изобилии триумф отечественного кино у зрителя обеспечен. Но российские фильмы, как правило, проваливаются в прокате. Некоторые не собирают даже тысячи долларов. В чем дело? В недостаточной рекламной поддержке? Или в неспособности масс воспринять высокое искусство?

На XXIX ММКФ в конкурсной программе были представлены три российские картины. Надо полагать, лучшие (отборочная комиссия не «враги народа», чтобы на обозрение международного жюри и мировой прессы заведомо выставлять слабые ленты!). И все же впечатление от увиденного осталось, мягко говоря, странным.

Фильм «Путина» Валерия Огородникова снят при финансовой поддержке ФАККа (Федерального агентства по культуре и кинематографии). Это лента-диагноз, но только не современного состояния общества, а его создателей. Картина вполне бы сгодилась в качестве «рабочих материалов» для Института им. Сербского. Фабула такова: в маленьком поселке на Чудском озере царит суматоха — у Ивана и Маши скоро свадьба. Невеста — с огромным животом, на восьмом месяце беременности. Ребенка она ждет от Петра, который осужден за браконьерство. Тем не менее Ивану Маша ничего «такого» не позволяет: мол, до свадьбы — ни-ни! «Целомудренная» невеста ходит в храм на исповедь, а в день венчания сбегает от симпатичного, работящего жениха Ивана к уголовнику Петру, который незаконно покинул «места не столь отдаленные».

Удивительное дело: в одних эпизодах этой диагностической ленты авторы стремятся к максимальной достоверности — в сценах выпивки, например, когда на первый план выходят «стаканчики граненые», а в других принцип реализма легко переворачивается с ног на голову — «тяжелая» невеста мчит по берегу озера со скоростью участницы чемпионата по легкой атлетике.

Но суть даже не в деталях. Проблема в том, какими полудурками, недочеловеками предстают перед зрителями русские люди, герои фильма. Это особи, напрочь лишенные таких основополагающих качеств, как любовь, верность, доброта, честность. Мужчины, как правило, полуспившиеся грубые существа (впрочем, есть среди героев фильма и старуха-алкоголичка, и один «зашитый»). Женщины — приземленные хабалки, а невеста Маша вообще, строго говоря, нравственное чудовище. Люди в этом пространстве «русской жизни» живут не смыслами, не разумением, а истериками и инстинктами — почти как животные. Причем очевидно, что для создателей фильма село — объект «экскурсионный», «место киноэкспедиции», а не предмет пристального внимания и сопереживания. Авторы села не знают (и знать не хотят), не понимают, питаются усвоенными клише и стереотипами — баня, бабы, водка и бесхозная белая лошадь, которая все бродит и бродит по пустынному берегу. Добавим к этому невыносимую нудность и тягучесть картины — и можно с большой долей уверенности прогнозировать, что бурной любви зрителей лента не снищет. Дорогие забавы: на государственные денежки практиковаться в «социальном этнографизме»…

Впрочем, заместитель руководителя ФАККа Сергей Лазарук уверяет, что «государство далеко не всем картинам выделяет поддержку и не любому продюсеру выдает по 29 млн рублей». Это утешает: если деньги дают лучшим режиссерам и сценаристам, то что же тогда в заявках у худших?!

Еще одна российская конкурсная лента, «Путешествие с домашними животными» (режиссер Вера Сторожева, сценарист Аркадий Красильщиков), тоже снята при финансовой поддержке ФАККа. Роскультура может ликовать: картине дали главного «Святого Георгия». Жюри, состоящее преимущественно из иностранцев, наверное, посчитало, что на экране наконец-то запечатлена «загадочная русская душа». За это и наградили… Хочется настоятельно порекомендовать руководству ОАО «РЖД» и лично господину В. Якунину посмотреть «Путешествие…». Поскольку действие в картине происходит в наши дни «на заброшенном полустанке» (поезда в фильме гремят по головам зрителей чуть ли не через каждые десять минут).

Произвол сценариста, тщательно реализованный режиссером, потрясает: домик «станционного смотрителя», где живут муж и жена, — это приют двух люмпенов, полубомжей. Некрашеные полы, ободранные стены, текущая крыша, грязные окна (при этом хозяева — люди непьющие, работящие, держат корову, продают молоко машинистам поездов). Торгуют по фантастическим для современного крестьянина ценам: за три литра — 120 рублей! В доме нет ни телевизора, ни телефона (даже служебного), единственное «окно в мир» — ламповая (!) радиола советского производства. На жене — пресловутые рейтузы эпохи чуть ли не 37-го года и новехонькая, «необмятая» фуфайка. Когда нелюбимый муж внезапно умирает от сердечного приступа, малахольная жена сразу начинает копать могилу прямо рядом с рельсами (!). Кстати говоря, после смерти обходчика этот участок железной дороги вообще остался без присмотра — профессиональная деятельность героини в дальнейшем никак не обозначилась, а кого-нибудь «сверху», от начальства, на полустанке так и не появилось.

Вдову Наталью в ходе копки могилы все-таки озаряет мысль похоронить тело по-людски. Она везет труп на дрезине до стрелки, где встречает парня Серегу на допотопном грузовике. Персонаж Дмитрия Дюжева соглашается доставить покойника в морг, но по пути веселый симпатичный парень начинает хватать в кабине машины 35-летнюю вдовицу за коленки. Этим же вечером Серега и Наталья совокупляются…

Возникает вопрос: да есть ли такие нелюди на свете?! И надо ли подобных дегенератов («простые русские люди»!) выставлять как «национальных типов» на международных кинофестивалях?! Но самое удивительное в другом: авторы этого «железнодорожного фэнтези» стараются пробудить в зрителях сочувствие к главной героине. Надо полагать, во всем виноват проклятый СССР — 19 лет тому назад 16-летнюю детдомовку Наталью продали в жены угрюмому мужику, вот и пошла ее жизнь наперекосяк. Кончается фильм благостно: героиня усыновляет мальчика-сироту. Тонкий посыл — в тоталитарном прошлом детьми торговали, а ныне, в демократической России, о них заботятся. И жизнь хороша, и жить хорошо: в кадре появляется храм с добрым батюшкой (новообретенный штамп нашего кино). И опять же, оставив на произвол судьбы «заброшенный полустанок», Наталья, путешествуя в лодке с козой и собакой, видит на мосту свадьбу. Невеста, как уже можно догадаться, с большим сроком беременности…

Конечно, авторы фильма могут оправдаться тем, что всякое искусство условно, и что они не обязаны знать, что за три литра молока крестьянин нынче может выручить в лучшем случае 50 рублей, и что человек, работающий на железной дороге, никогда не будет по собственному желанию копать яму рядом с рельсами (если он, конечно, не сумасшедший), и что только действующий Чикатило будет хватать за коленки женщину, мертвого мужа которой он везет в кузове… Но «Путешествие…» — вовсе не «очернение действительности». Это намеренное создание несуществующей действительности, не имеющей никакого отношения к России. Возникает резонный вопрос: почему бы авторам не пойти дальше по пути притчевости и не перенести весь этот бытовой ужас с героями-полудурками, допустим, в современную Германию? Почему героев фантастического действа зовут Натальей и Сергеем, а не Бертой и Гансом?! А главное, почему эта анемичная греза, возникшая в головах создателей фильма, реализуется на народные деньги?!

Вопросы, разумеется, совершенно риторические, поскольку ответы на них давно известны. С. Лазарук: «Понятно, что не все фильмы в итоге получаются равнозначными в художественном, эстетическом и идейном плане. Но поймите: мы не цензоры! Наша задача — поддерживать отечественный кинематограф во всем его многообразии. Только так отечественное кино сможет сохранить свою самобытность и уникальность». Под отсутствием цензуры в данном случае следует, вероятно, понимать отсутствие совести. Иначе как объяснить господдержку нашумевших «Сволочей», которым Владимир Меньшов публично отказался вручать премию MTV?!

Справедливости ради скажем: третий российский конкурсный фильм «Ничего личного» (режиссер Лариса Садилова) смотреть можно без особого насилия над психикой. Созданные типы будничны и узнаваемы. В картине рутинная городская жизнь: тут и частный сыщик, собирающий компромат на бизнесмена — кандидата в депутаты, и блондинка — содержанка бизнесмена, и одинокая женщина-аптекарша, мечтающая о любви. Но и у этой достаточно динамичной, крепко сбитой ленты есть порок, свойственный абсолютному большинству российских картин. Здесь некого любить! Некому отдать свою симпатию, не с кого «делать жизнь». Типы, созданные режиссером, в лучшем случае заслуживают сопереживания. Это маленькие людишки, лишенные идеалов, порядочности, честности. Люди, не способные на волевое действие (и на действие вообще), на преодоление, на борьбу. Люди без будущего.

Отметим, что об идейном «кризисе жанра» (с индустрией все, худо-бедно, наладилось) говорят и сами кинематографисты. На «круглом столе» «Существует ли сценарный кризис?» выступила известная артистка, депутат Госдумы Елена Драпеко. По ее мнению, есть три рычага воздействия на кино — законы, кадры и деньги. Необходимые законы приняты, деньги выделены. «Разруха в головах», кризис организации дела, нежелание ФАККа контролировать «конечный культурный продукт» — вот причины появления «кино из жизни мышей, муравьев и тараканов» (так охарактеризовала Ирина Павлова, художественный руководитель российских программ фестиваля, основной поток современного отечественного кино).

Звучали и более радикальные высказывания. Вот мнение Сергея Кудрявцева, кинокритика: «То, что в кинопроцесс вмешивается государство, — настоящая беда для нашего кино. Потому что сценарии получают финансовую поддержку ФАККа по принципу: чем хуже, тем лучше». Другой кинокритик, Виктор Матизен: «В современном кино отражается не действительность, а больные фантазии сценаристов». И еще суждение: «Наш кинематограф предал свой народ. Румынское кино тоже лежало в руинах. А теперь посмотрите, какой подъем! На грошовые бюджеты там снимают ленты, которые получают самые высокие награды в Каннах. А у нас? Где кино о деревне? О простых людях, о врачах, учителях? Все заполонили „менты“ и киллеры».

И действительно, «простой народ» не в чести у кинематографистов. Он — терра инкогнита для «властителей дум». Даже если и берутся его снимать, получается «бяка», что и показали конкурсные ленты. Принявшие участие в дискуссии режиссеры Игорь Порублев и Александр Велединский, снискавшие популярность после телесериала «Бригада», заявили, что да, героями в эпоху становления капитализма в России они считают бандитов, обычных ребят со своей улицы, которые за полгода «поднялись», стали контролировать половину области. Учителя и врачи, люди рутинной жизни, им не интересны.

Вот она, новая модель нового «русского мира»: «Преступление и наказание» Достоевского сменилось на «Преступление без наказания» Порублева и Велединского. Но можно отнять завод, собственность, жизнь, а нравственный закон (Бога) отменить нельзя. Творческая интеллигенция, предавшая свой народ или рассматривающая его как «этнографический материал», неизбежно понесет наказание — скорым забвением своих имен в угасающем «русском мире».

Этот тезис как нельзя лучше проиллюстрировал фильм израильского режиссера Феликса Герчикова «Дети СССР». Эмигранты увезли на землю обетованную тоску по благополучной и налаженной жизни, печаль по русскому размаху и простору. В Израиле они — люди второго сорта, «русские», которых травят экстремистски настроенные местные. Потому молодой футболист Слава и назвал свою команду — «СССР». Быт русских израильтян, интерьеры жилищ, природа, язык настолько убоги, что становится непонятным: зачем евреи покидали Россию?! Неужто для них, бывших здесь не последними людьми (доктор физико-математических наук, тренер знаменитой футбольной команды), страна, которая дала им образование, хорошую работу, приемлемый уровень жизни, была чужой?! Что же прельстило уезжающих? Национальная идея? В фильме ее нет. Вера? Отношение к ней сугубо рациональное. Язык? Большинство его не знают. Удивительно, но фильм «Дети СССР» очень похож по своему авторскому видению на конкурсные российские работы. (Может быть, и наши режиссеры переживают состояние «внутренней эмиграции»?) Перед нами то же пространство мелких людей и мелких страстей.

Пожалуй, в гораздо большей степени «детьми СССР» можно назвать героев турецкой картины «Интернационал» (режиссер Сирри Сюрейра Ондера). Этот фильм о трагичности обыденной жизни и суете политики, о самопожертвовании и настоящей любви (кажется, это единственная лента фестиваля, где не было ни одной постельной сцены), о братстве народов и о той надежде на иное будущее, который давал всему миру СССР в эпоху «двухполярного» мира. Идеи Достоевского легли в основу греческого фильма «Эдуарт» (режиссер Ангелики Антониу). Картина жесткая — большую часть экранного времени герой проводит в тюрьме, но гуманистический пафос ее очевиден: только чистосердечное раскаяние может смягчить страдания убийцы… Русской жизни в той или иной мере касались и грузинская картина «Русский треугольник» (режиссер Алеко Цабадзе), и украинская лента «У реки» (режиссер Ева Нейман), и фильм итальянского режиссера Джузеппе Торнаторе «Незнакомка». Последний пример особенно показателен: бывшая гражданка СССР волею судеб стала секс-наложницей, а после безжалостной мстительницей за свою порушенную жизнь. Что ж, этим мы и знамениты на Западе — русская мафия, русские проститутки, русская нефть…

Итак, формула русского самосознания в современном отечественном кинематографе пока не нашла своего выражения. Это беда прежде всего нашей творческой интеллигенции (а также тех, кто проводит в России культурную политику). Духовное безволие, перекладывание на зрителя собственных «проблем» (или стремление на нем заработать копеечку) могут привести к дальнейшей идейной стагнации, к «заболачиванию» нравственного поля. Только деятельная, национально-ориентированная, высоконравственная, талантливая интеллигенция, ответственная перед народом, сможет изменить ситуацию. Иначе мы будем обречены на вечное «путешествие с домашними животными»…

 

От разума — к безумию

«Искусство принадлежит народу» — еще вчера, в эпоху СССР, эта фраза воспринималась нами почти буквально. Культура, воспроизводство и сохранение ценностей контролировались государством. Это был величественный «советский проект» — на огромной, разноплеменной территории за «железным занавесом» (суть которого — в постановке информационных фильтров) создавалась принципиально новая интернациональная культура. В своих высших образцах она была безрелигиозна, но нравственна, наднациональна, но не космополитична. Ее целью был не рейтинг продаж, а решение художественных и ценностных задач.

Это была культура индустриального общества без масскульта — он воспринимался как признак гниения буржуазного общества и как способ оболванивания масс. Другое дело — СССР, где одна из государственных задач — почти насильное привитие «высокой культуры» (вкуса к симфонической музыке, к классической литературе, драматическому театру) широким слоям населения. Удивительно: неужели это было только вчера?!

Архипелаг СССР постепенно погружается в воды истории: нынешним 16–17-летним, рожденным в Советском Союзе, трудно представить тогдашнее бытие — их окружает совсем иная культурная и информационная ситуация. Россия занимает второе место по распространению детского порно в Интернете, а искусство больше не принадлежит народу. Культура теперь имеет вполне конкретных владельцев — собственников медиаимперий, киноконцернов, телеканалов. В результате духовная жизнь отдельного человека, страны или нации больше не рассматривается как ценность. Теперь это такое же торжище, как и все остальное. В шоу-медийном сегменте рынка крутятся гигантские суммы, совершаются сделки, зажигаются и гасятся «звезды». Подлинно высокая, национальная культура постепенно «съеживается», ее влияние (пусть даже и фундамент ее — тысячелетняя Русь) становится все меньше, она замещается привозными технологиями, лицензионным «контентом».

Те, кто еще помнит советский проект, кто воспитан на идеалах патриотизма, любви к человеку, служении Отечеству, пытаются сопротивляться «культурной чуме» ХХI века. Но их влияние часто ограничено территорией собственной семьи — во времена культреволюции именно высокие личностные качества не позволили многим талантливым людям стать крупными собственниками, а без капиталов воздействовать на рынок услуг сегодня практически невозможно.

Усилия государства на этом поле зачастую тоже невелики. В 2005 году появился телеканал «Звезда». По данным TNS Gallup Media, среднесуточная доля телеканала, основной акционер которого Минобороны, в Москве составляет 1,2 процента. Каналу патриотического формата сложно привлекать рекламу — он обречен на убыточность. Блок-пакет холдинга эксперты оценивают в 10–15 млн долл. Для сравнения: бюджет фильма «Монгол», который недавно вышел на экраны, составил 15 млн евро. На этот культурный продукт «скинулись» «СТВ» Сергея Сельянова и кинокомпания «Андреевский флаг» (в равных долях), остальные средства инвестированы немецкими компаниями X Filmе Creative Pool, Kinofabrika, казахской «Евразияфильм», еще около 1 млн долл. — господдержка. Международные продажи «Монгола» уже составили около 7 млн долл. Для деловых людей «ценности», которые несет зрителям фильм, — дело десятое. Главное — прибыль.

Будущее принадлежит молодежи, и потому рейтинги таких каналов, как «Муз-ТВ» (по России — 2,98 процента зрителей) и МТV (2,3 процента), стоят дороже, чем «патриотическая» и уж тем более «пенсионерская» аудитория. Это прибыльные проекты, они обкатаны в «цивилизованном обществе». Впервые телеканал, специализирующийся только на музыке, возник как чисто американский продукт — MTV запустили в эфир в 1981 году. Вскоре появились клоны — MTV-Азия, MTV-Европа, MTV-Бразилия, MTV-Япония и MTV-Латинская Америка. В 1999 году начал работу канал MTV-Россия. Он мало отличается от привычной схемы и курируется продюсерами из США.

Несколько ранее, в 1996 году, в российском эфире появился отечественный (по происхождению, а не по наполнению — национального своеобразия здесь мало) продукт — телеканал «Муз-ТВ». Недавно на канале запущен проект «В постели с Еленой Берковой», а программа «Полный фэшн с Сергеем Зверевым» имеет стойкий и высокий рейтинг.

Еще недавно канал принадлежал владельцу холдинга АРС Игорю Крутому. Теперь автор хита «Я люблю тебя до слез» распродает свои активы — 75 процентов «Муз-ТВ» за 300 млн долл. отошло гендиректору «Газпроминвестхолдинга» Алишеру Усманову. Игорь Крутой планирует продать и свои радийные активы, оценивая их в 80 млн долл. Это Love radio (доля слушателей в Москве — 2,14 процента), «Радио Дача» (4,04 процента) и «М-радио» (0,69 процента). Живет Игорь Крутой в Майами. Между прочим, лауреат премии Ленинского комсомола (1989).

Этим летом канал МТV приобрел холдинг «Проф-Медиа» (владелец Владимир Потанин), которому принадлежат также каналы 2х2, «VH1 Россия» и ТВ3. «Российский медиарынок растет более чем на 30 процентов в год, а количество серьезных активов на нем ограничено, — отмечает аналитик инвестиционного банка „Траст“ Алексей Демкин. — Развлекательные проекты, к которым относится и музыкальное телевидение, приносят хорошую прибыль, динамично растущую вслед за увеличением доходов населения».

Понятное дело, что медиарынок в России с его 30 процентами роста, а стало быть, и доходов при 7–9 процентах рентабельности на таком же рынке Европы и Америки вызывает необоримую жажду вздуть на нем капиталы у любого потенциального инвестора. Независимо от того, привлекаются ли на российский медиарынок чистые зарубежные капиталы или таким образом отмываются грязные российские — капитализация телевизионных СМИ (как, впрочем, и любых иных) означает их полное подчинение коммерческим интересам лица или группы лиц. А громкие заявления о независимости того или иного коммерческого вещателя есть откровенная ложь либо самовлюбленная глупость.

На радиостанциях «Русской Медиагруппы» (владельцы — Виталий Богданов, Леонид Федун, Сергей Кожевников), в состав которой входят станции «Русское радио» (более 750 городов вещания в России, на Украине, в Белоруссии, Киргизии, Молдавии, Армении, Прибалтике), «Русское радио-2» (более 100 городов вещания в России), «Радио Монте-Карло» (вещание в Москве), «Динамит-FM» (90 городов в России и ближнем зарубежье), сеть «Хит-FM», информационная редакция «Русская служба новостей», звукозаписывающая компания «Граммофон-Рекордс» и рекламное агентство «Граммофон-реклама», программная политика очень жесткая. Музыку на каждую станцию выбирают тест-группы. Кроме внутренних «худсоветов» существуют еще тест-группы той возрастной группы, на которую ориентируется станция. Допустим, радио «Хит-FM» следует вкусам женской аудитории 25–35 лет. Проходит только та музыка, которая нравится соответствующей тест-группе. Тридцатисекундная реклама на радио стоит больше двух тысяч долларов, и станции борются за своих слушателей.

Надо полагать, на телеканалах программная политика еще жестче — там цены выше. Кстати, реклама на ТВ скоро вырастет примерно на 60–70 процентов. Это связано с сокращением телерекламного времени: с 1 января 2008 года, согласно закону, его объем сократится до девяти минут в час. Простому телезрителю надо бы радоваться — меньше придется «кушать» неудобоваримой пищи. Но дельцы свое возьмут — реклама станет агрессивней и навязчивей (надо же как-то засесть в извилинах у потребителя!).

Компания CTC Media, зарегистрированная в американском штате Делавэр, владеет телеканалами CTC и «Домашний». Крупнейшими акционерами CTC Media являются шведская Modern Times Group (40 процентов), «Альфа-Групп» (26 процентов), фонды Baring Vostok Capital Partners (3 процента), Access Industries (6 процентов). У CТС более 340 станций-партнеров, в том числе 18 собственных. Акции компании котируются на бирже NASDAQ. Выручка в 2006 году — около 371 млн долл., чистая прибыль — около 106 млн долл. Компания прогнозирует, что выручка в 2007 году будет находиться на уровне 460–500 млн долл. Недавно CTC Media заключила соглашение о приобретении 20 процентов акций в казахском «31-м канале», а также зарегистрировала телекомпанию в Узбекистане. Президент компании Александр Роднянский считает, что CTC Media сможет занять серьезную долю рынка в обеих странах. По оценкам экспертов, рынок телерекламы Казахстана составил в 2006 году 200 млн долл. и он будет расти дальше. В Узбекистане CTC Media создает первый национальный телеканал с участием иностранного капитала.

Что ж, поможем нашим бывшим «республикам-сестрам» вступить в цивилизованный рынок (вот и в Армении российский игорный холдинг Storm International планирует построить развлекательный комплекс с казино стоимостью 300 млн долл.) и потрудиться на ниве новой культуры. Помогают же нам западные компании припасть к достижениям цивилизации! Французская Lagardere, владелец «Европейской медиагруппы», потратила 43 млн евро на приобретение радийных активов станций «Мелодия», «Канал Мелодия», «Радио 7» и «Эльдорадио». Немецкий издательский концерн Bauer завершает приобретение последних не принадлежащих ему акций в компании «Bauer-Россия». (Сейчас модно переживать на тему падения интереса к чтению — мол, народ в России практически ничего не читает. Это не так. Читают! Только что? «Bauer-Россия» издает сканвордные, женские и детские журналы общим тиражом 20 млн экземпляров в месяц. В сентябре этого года концерн запустил новый журнал о знаменитостях «Тайны звезд» тиражом 500 тыс. экземпляров. По оценкам участников рынка, годовой оборот «Bauer-Россия» составляет примерно 20 млн долл.)

Шведский концерн Metro International, который издает в Петербурге газету Metro, ищет выход на московский рынок, несмотря на прогнозируемые затраты от 8 до 10 млн евро. Продажи рекламы в газете составили почти 1,8 млн долл. в месяц, и теперь концерн запускает женский бесплатный журнал Metro Beauty. Тираж составит 250 тыс. экземпляров. Журнал будет выходить еженедельно. (Ну до покупки ли книг тут? Бесплатное бы прочесть! Впрочем, рынок книготорговли растет на 10–15 процентов в год и к концу 2007 года может достичь 2,5 млрд долл.) «Думаю, что заполнить рекламой в женском глянцевом журнале 20 полос из 50 по цене 5 тыс. долл. за полосу не составит никаких проблем», — считает Александр Елизаров, генеральный директор рекламного агентства «Мир». Южноафриканский холдинг Naspers тоже не прочь разбогатеть на российских просторах — он ведет переговоры о приобретении блок-пакета медиаактивов группы «Промсвязькапитал» — «Аргументы и Факты», «Труд», типографии «Медиа Пресса» и «Экстра М».

Кинопроизводство также не миновала «золотая ручка» денежных заокеанских дядечек. Вслед за голливудскими студиями Sony Pictures и Universal Pictures инвестировать в производство российских фильмов решила и компания 20-th Century Fox. Сейчас студия рассматривает сценарии, в которые планирует вкладывать деньги: на первых порах около 4 млн долл. в производство и примерно 2,5 млн долл. на рекламу. Почему бы и нет? Съемки в России обходятся в три раза дешевле, чем в Америке, и примерно в два раза дешевле, чем в Европе… Тем временем голливудская студия Paramount Pictures выходит на российский рынок домашнего видео. Студия сможет зарабатывать в России на продаже DVD от 4 млн до 8 млн долл. в год.

В «важнейшее из искусств», которое скоро станет, если уже не стало, пошлейшим из искусств, вложатся и отечественные кураторы. Телекомпания ТНТ собирается инвестировать в комедийный фильм по мотивам своей программы «Наша Russia» 10 млн долл. «Сама комедия, с ее юмором без комплексов, полностью в стиле ТНТ», — считает гендиректор канала Роман Петренко. А владелец «Тракторных заводов» Михаил Болотин, чье состояние журнал Forbes оценивает в 660 млн долл. (99-е место в сотне богачей России), вместе с актером Михаилом Пореченковым создал кинокомпанию «ВВП Альянс», которая будет осуществлять полный цикл кинопроизводства, от съемок до продвижения. М. Болотин отмечает, что не относится к кинокомпании как к бизнесу, а занялся этим, чтобы «не сойти с ума». Миллионер уже участвовал в финансировании блокбастера Федора Бондарчука «9 рота» и молодежного фильма Анны Михалковой.

Еще один богач, Виктор Батурин, продюсировал певца Диму Билана, в которого вложил около 5 млн долларов. «Я не бескорыстно занимался Биланом. За свои деньги получил удовольствие. Узнал изнанку шоу-бизнеса, познакомился с продюсерами, которые на самом деле — „дерево“. Люди там молятся одному Богу — доллару». Теперь Батурин разочарован в Билане, который стал «негритянским бардом», поет под ручку с негром Тимбалендом: «Зачем мне оплачивать обман русского народа и прививать ему культуру, которая навсегда его сделает сырьевым придатком развивающихся стран?» Батурин «подарил» Билана жене, Яне Рудковской. Это теперь ее «бизнес». Рудковская возглавляет проект на телевидении «СТС зажигает суперзвезду», а ее программа «Обнаженный шоу-бизнес» имеет высокие рейтинги. Так в России «делается» культура, лепятся «кумиры», заполняется пространство духовной жизни…

Неизбежная коммерциализация деятельности СМИ в условиях рынка влечет за собой полное подчинение медиа его законам. Засилье рекламы — неизбежное следствие коммерции. (Кстати, еще раз о падении интереса к продвижению книги. Увы и ах: изобретение Гутенберга менее всего пока подвержено рекламному засилью. Конечно, и ныне есть писатели-умельцы, которые за деньги между строками своего произведения умело продвигают напитки из Черноголовки или марки модных автомобилей и телефонов, но это пока не вошло в наши литературные традиции. Впрочем, не за горами время, когда текст романа «Война и мир» будет прерываться рекламным модулем мясокомбината или шампуня от перхоти.)

Механизм распределения рекламы рекламодателями весьма прост. Например, на телевидении он зависит от того, сколько у канала зрителей. В отличие, скажем, от США, где наиболее известной компанией по определению рейтинга СМИ является BBDO, существующая не одно десятилетие и имеющая чрезвычайно широкую сеть информаторов в стране, в России рейтинг телепрограмм, а стало быть, и каналов определяется путем телефонного опроса 1500 представителей в разных городах страны, включая столицу. Компания эта частная и продает свои данные желающим за плату. Но говорить о том, что ее исследование рынка СМИ глубоко и серьезно, пока не приходится. Поэтому рекламодатели в России опираются более всего на свой собственный опыт работы с вещателями. Те, в свою очередь, понимая, что их доходы напрямую зависят от того, сколько человек и как долго окажутся прикованы к экрану, используют при составлении программ распространенную за рубежом статистику о том, что зрителей собирают популярные спортивные зрелища, конкурсы красоты, демонстрация обнаженной женской натуры и насилие во всех его проявлениях.

Но наш телезритель наполовину все еще «советский», и у него другие вкусы — недавние опросы ВЦИОМ показывают, что 82 процента респондентов говорят о необходимости введения на телевидении социальной цензуры. А исследования Константина Тарасова, доцента кафедры социологии МГИМО, свидетельствуют, что лишь 6 процентов посетителей кинотеатров желают, чтобы образы насилия представлялись им в нынешнем объеме. Тех, кто придерживается противоположного мнения, в 5 раз больше. «Приведенные факты показывают, что умеренность в тиражировании образов насилия в интересах и той стороны, которая создает и распространяет это кровавое зрелище», — заявляет ученый.

Работа «себе в убыток» свидетельствует только об одном: у производителей и трансляторов сцен насилия есть и другие цели кроме сиюминутной выгоды. Процесс унификации вкусов идет рука об руку с процессом унификации чувств. Телебизнес кровно заинтересован в пропаганде, популяризации и утверждении как нормы жизни того примитивного и пошлого понимания места в мире, которое свойственно героям и программам ТВ. Создание из нынешней молодежи «биомассы», которая будет «правильно» реагировать на рекламу, позволит в будущем извлекать максимум прибыли при минимуме затрат на производство телевизионных программ. Медиамагнаты думают о будущем своих состояний. Кто подумает о будущем страны?!

Массовая культура, которая заполонила телеэкраны (в том числе и государственные — «Первый канал», «Россию», НТВ), радиоэфир, концертные площадки, приносит высокие прибыли. Самое дорогое, что есть у человека, это его жизнь, и цена ее трансформируется в доходы медиамагнатов, крупнейших похитителей времени. Искусство, где первичны деньги, а вторичен смысл, превращает человека разумного в человека бездумного, ворует время, предназначенное для «возделывания души», и питает энергией миллионов пустые и пошлые «проекты». Слово и образ, по образу и подобию которых создается человек, отрываются от нравственных основ, превращаются в химеры. Победа такой бурно развивающейся культуры возможна. Но это победа раковой клетки над вчера еще здоровым организмом.

Живая культура, которая будит в человеке творческие способности, заставляет искать смысл бытия, безнадежно убыточна. Убыточны музыкальные и художественные школы, библиотеки и симфонические оркестры, «толстые» литературные журналы и народные коллективы, русские репертуарные театры и филармонии, сельские клубы и музеи. Но именно из этой убыточной среды и набирает в случае нужды свои творческие кадры («фабрикантов», «народных артистов») культура массовая.

И обе культуры — массовую, доходную и живую, убыточную — несет на своих плечах народ российский. Искусство принадлежит народу теперь уже не как ценность, а как бюджетная обязанность и рыночное бремя.

Боливар не вынесет двоих — родное государство усиленно избавляет граждан от живой культуры, отучая от народной песни, осмысленного чтения, гармоничной эстетики. Человек должен стать придатком мегамашины потребления, лишенным традиционных культурных ценностей. Талант больше не дар Божий (природный), это производная денег и рекламы.

С таким «культурным бытием» еще можно было бы примириться, будь это однородный общемировой процесс. Но рядом — Китай, где культурная самобытность защищается на государственном уровне, рядом — страны Арабского Востока, где на страже ценностных установок стоят религиозные догматы и традиции.

Народы живут и умирают, культуры остаются. Русская культура останется. Уцелеет ли русский народ, заваленный коммерческим мусором, секонд-хендом рыночного общества?!

 

Кому принадлежат фабрики смысла

В Совете Федерации разработан проект Закона «Об Общественном совете по телевидению», который вскоре, с учетом предложений и дополнений, будет направлен на рассмотрение в Государственную Думу.

Но эта инициатива не встретила энтузиазма не только у телевизионщиков, но и у некоторых коллег главы палаты регионов. Так, Людмила Нарусова, председатель Комиссии Совета Федерации по информационной политике (и, кстати говоря, член президиума партии «Справедливая Россия», которую возглавляет С. Миронов), относится к созданию подобных структур скептически. Нарусова заявила, что нужно «совершенствовать правоприменительную практику». Поскольку Закон о СМИ — это «одно из лучших завоеваний 90-х годов, которые некоторые называют „лихими“».

В заочный спор с матерью Ксении Собчак вступил митрополит Калужский и Боровский Климент. «Происходящее на российском телевидении идет вразрез с политикой Президента в области демографической политики. Телевидение не делает ничего, чтобы пропагандировать здоровую семью, нормальные человеческие отношения. Эфир заполнен насилием, явной или неявной пропагандой криминала, супружескими изменами и т. д.». Размышляя о проблеме Общественного совета митрополит Климент подчеркнул, что мысль о создании подобного органа не раз высказывалась Патриархом Алексием II и что РПЦ всецело поддерживает эту идею.

Митрополита поддержал и главный раввин России Берл Лазар: «Интеллигентный человек сейчас уже не может держать дома телевизор», — заявил он. По мнению раввина, Общественный совет должен стать сильной и независимой организацией.

В борьбе за нравственное телевидение объединились представители всех конфессий. Так, председатель Российского объединенного союза христиан веры евангельской (пятидесятников) Сергей Ряховский, жестко выступил против программной политики телеканала «2х2». Россвязьохранкультура уже вынесла каналу предупреждение за пропаганду культа насилия и жестокости в сериалах «Приключения Большого Джеффа» и «Маленькие лесные друзья». Впрочем, представитель «2х2» оправдался тем, что у других вещателей «недоброго контента» еще больше. И, мол, государственные каналы никто за это не предупреждает и не штрафует…

Телеведущий Николай Сванидзе против «советов» медийщикам: «Любые советы по нравственности непременно заканчиваются ужесточением цензуры, причем политической. Я категорически против этой идеи, под какой бы красивой оберткой она ни была бы подана». Ему вторит Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца». Он считает, что «сегодня надо думать о том, как отстоять свободу СМИ». Ранее на эту же тему высказалась зампред Комиссии Общественной палаты по сохранению культурного и духовного наследия Елена Зелинская. По ее мнению, этот инструмент контроля может «превратиться в дубинку». Между тем, во многих странах подобные общественные советы существуют и, что самое главное, работают, то есть оказывают существенное влияние на программные сетки национальных телеканалов.

Телеведущий Владимир Познер поддержал коллег-медийцев. По его мнению, в обществе идет активная дискуссия по поводу нравственности, но существует безразличие к теме свободы слова. «Закон о СМИ у нас не выполняется в главном: я утверждаю, что у нас на телевидении, да и не только на телевидении, не существует свободы слова. Мы все знаем это, хотя и делаем вид, что это не так», — заявил президент Академии российского телевидения. (Однако то, что эти слова Познера тотчас были транслированы десятком СМИ и информагентств, свидетельствует об обратном.)

Такой плотный «фронт» руководителей массмедиа против создания общественного органа, который контролировал бы телепродукцию, навел пресс-секретаря Московской патриархии священника Владимира Вигилянского на мысль о корпоративном заговоре. Именно этим, по его мнению, объясняется тот факт, что попытки саморегулирования в сфере СМИ ни к чему не привели. Единственной реальной «дубиной» остается государственный надзорный орган — Россвязьохранкультура. Но по странному стечению обстоятельств в его задачи не входит мониторинг. Потому и Закон о СМИ действует по пословице: «Кого люблю, тому дарю».

Впрочем, не все на нашем телевидении плохо. Некоторые члены медиасообщества вполне готовы к критике и самокритике. Так, телеведущий Максим Шевченко заявил, что на экране много грязи и пошлости, включая пресловутый «Дом-2». По его мнению, общественные советы нужны, и это право граждан объединяться для решения важных социальных проблем. «В России следует достаточно жестко регламентировать, когда, какого рода программы надо показывать, чтобы исключить доступ к ним подростков и несовершеннолетних», — считает телеведущий. С другой стороны, он против создания советов «по закону», сверху. По мнению М. Шевченко, Общественная палата могла бы уже сегодня жестко и четко высказываться о качестве телепродукции и конкретных программ.

О том, что «кризис назрел» и политику вещания надо менять, заявил и Даниил Дондурей, главный редактор журнала «Искусство кино», член Совета при Президенте по культуре и искусству. «Закон о СМИ сегодня ничем не управляет. Иначе у нас на телевидении был бы абсолютно другой контент. Хороший это закон, плохой — он просто не работает. С другой стороны, старинные телеобманки — „вы можете выключить телевизор, если вам это не нравится“ — всем смешны. Это все равно что отключить газ, воду, электричество и перестать дышать. Современный человек не может жить без информации».

Итак, очевидно, что битва за то, кто будет владеть «фабриками смысла» — общество или телекорпорации, — началась. Что касается народа, то у нас он со времен «Бориса Годунова», по большому счету, безмолвствует. Чем занят? Возможно, смотрит телевизор… А что там показывают? Все новые и новые факты, связанные с исчезновением детей, их убийством и истязанием маньяками в самых разных городах и весях. Но что нам дети?!. «Свобода» дороже.

 

Телевласть и нанолюди

Завершился громкий процесс по делу скинхедов — группы молодежи, обвиняемой в 20 убийствах и 15 нападениях. Преступление, что и говорить, ужасающее. Правда, комментаторы стыдливо обходили молчанием тот факт, что члены группировки — это внешне в общем-то обычные парни. Нет у них бритых голов, татуировок, криминальной лексики. А что есть?! «Духовное воспитание», полученное в современной России

В те же самые дни, когда Мосгорсуд выносил приговор по этому делу, члены Общественной палаты в очередной раз обратились к теме информационного пространства и психического здоровья граждан. Есть у нас такие дискуссии, своего рода «ведьмины круги», по которым мы ходим без положительного результата в течение многих лет. В их числе — телевидение, телеобразование, которые получает наше общество, и прежде всего дети.

Граждане России разделены у нас на две сильно неравные части: тех, кто смотрит телевизор, и тех, кто его даже не включает. Данные ВЦИОМа, приведенные на слушаниях, свидетельствуют: сегодня 81 процент россиян доверяют телевидению. Этот своего рода зомби-феномен требует пристального изучения: ни гласность с перестройкой, которые привели к крушению СССР, ни расстрел Парламента в 1993 году, ни война в Чечне, ни сцены пороков и насилия, ни реклама «Властилин», «МММ» и прочих Лень Голубковых, ни подсаживание молодежи на пиво и гламур — ничто не поколебало доверия большей части нашего населения к «голубому экрану». И складывается впечатление, что очень влиятельные силы заинтересованы в таком зомби-феномене. Это не стихийный, а вполне управляемый рынок.

Любопытно, что наши люди проводят перед телевизором в полтора раза больше времени, чем все трудоспособное население страны на работе. То есть основной «труд» в современной России, в который особенно активно включены дети и старики, — это просмотр телепрограмм!

«Голубой экран» заменяет общение с близкими, чтение книг, походы в театр и прочее. 60 процентов населения большую часть своего свободного времени отдают телевизору. Это своего рода «нанолюди», чье сознание создано с помощью новейших информационных технологий. Фактически они «подключены» к внешней системе ценностного и поведенческого управления.

И все же нельзя сказать, что в обществе совсем уж сломлена воля к поиску мировоззренческой истины. ВЦИОМ утверждает: 58 процентов населения поддерживают идею о цензуре в СМИ. Речь идет о запрете на показ сцен насилия и порнографию.

Казалось бы, есть четкий «общественный заказ» — большинство населения страны за «ограничение прав» телеканалов на разнузданное вещание. Есть и политический ответ: инициатива Сергея Миронова ввести общественные советы на ТВ и принять для этого соответствующий закон. И что? К идее Председателя Совета Федерации относятся, скажем так, неровно. Верующие — однозначно за. Телевизионщики — однозначно против. Комиссия по культуре (!) — весьма прохладно. Мол, эта проблема должна «сама собой» решиться. Так, кинорежиссер Карен Шахназаров заявил, что «Общественные советы уже через две недели будут солидарны с руководством телеканалов, но не потому, что в них будут безвольные люди, а потому, что жизнь так устроена».

Ну да, «не мы такие — жизнь такая». Цитата из фильма «Бумер», повествующего о буднях «братвы». Вот у нас и произошла мировоззренческая смычка представителей творческой интеллигенции и криминальных элементов.

Но будем рассуждать здраво. Ограничение телевластью влияния «голубых экранов» на наноэлекторат со временем неизбежно приведет к сужению социальной базы, «платформы». В отличие от Великобритании и Франции никаких общественных советов у нас на телевидении не будет — это может привести к политической нестабильности. И еще одно уточнение, касаемое опроса ВЦИОМа: чем богаче человек, тем с меньшим энтузиазмом он поддерживает идею нравственной цензуры на телевидении. И правильно, зачем? Деньги есть — все разрешено.

А как же… дети?! Еще весной 2008 года главы протестантских церквей России потребовали от Генпрокуратуры закрыть канал «2x2», входящий в холдинг «ПрофМедиа» (владелец — олигарх Владимир Потанин), за «скрытую и явную пропаганду гомосексуализма и педофилии, асоциального образа жизни, а также многочисленных пороков». И действительно, телеканал, по признанию гендиректора «ПрофМедиа» Рафаэля Акопова, иногда показывает «анимационную порнуху».

Генпрокуратура проверила 12 мультфильмов канала и сочла эту продукцию пропагандирующей «насилие, жестокость и порнографию». Какие же оргвыводы? Россвязькомнадзор лицензию каналу продлил! До 17 октября 2013 года. И теперь канал будет вещать не только в Москве, Московской области и Санкт-Петербурге, но и в других местностях. Потому что миссия компании «доставить радость тем, кто нас смотрит, слушает и читает» (так сказано на сайте «ПрофМедиа»).

И действительно, разве «анимационная порнуха» — это не радость?! Особенно для детей и подростков. Создатели «2x2» не скрывают своих задач: «Целевая аудитория канала — люди в возрасте 11–34 лет, „взрослые дети“, которые живут в мегаполисах, неплохо зарабатывают, с удовольствием ездят на самокатах и роликах, носят одежду и аксессуары с изображениями игрушечных и мультяшных персонажей, играют в компьютерные игры и хотят, чтобы телевидение их развлекало». Создание нанолюдей продолжается… Руками, между прочим, трудового народа. Деньги же Владимиру Потанину не с неба упали. Пролетариат на «Норильском никеле» для чего гнет спины?! Чтобы вечером отдохнуть, посмотреть телевизор.

31 августа и 7 сентября 2008 года «2x2» опять «удивил» борцов за нравственность — на канале прошли краткосрочные трансляции-заставки (1–3 кадра). Эксперты проанализировали «продукт» и выяснили: фактически это работа с подсознанием. Зрителю (уже помимо его воли) пропагандируют садомазохизм, наркотики и гитлеровский нацизм. А потом мы удивляемся: почему в среде сравнительно благополучной молодежи появляются банды убийц? Откуда берутся маньяки? Извините, что посеяли, то и получили.

Понятно, что на просветительский канал у олигархов денег нет (хотя Владимир Потанин руководит Комиссией по благотворительности в Общественной палате и мог бы «поблаготворить», наверное). Но зато родное государство бесплатно предлагает населению «анимационную порнуху» на дефицитных частотах (и вполне «натуральную» — на канале РЕН-ТВ, например).

Странно у нас устроена «обратная связь»: большинство общественности вопиет о цензуре, а нам взамен — суют порнографию. То ли люди говорят тихо, то ли «рулевые» нас плохо слышат. А может, порнография — это теперь норма жизни? Вот вам и «Имя России», вот вам и Александр Невский…