ГЛАВА 1

К моему облегчению, отношение друзей ко мне с того дня не изменилось, а Оттилия, когда вытащила меня на очередной разговор по душам, и вовсе удивилась, почему я с такой тревогой ожидала их реакции.

— Нас всех Грейсон готовил быть наемными убийцами, — напомнила она, когда я вслух высказала при ней свои опасения. — Нам всем приходилось уже убивать. Почему ты решила, что теперь что-то должно измениться?

Я неопределенно пожала плечами и собиралась что-то ответить, но тут дверь гостиной противно заскрипела, очень медленно поворачиваясь на старых петлях, а затем в щель осторожно просунулась знакомая голова в обрамлении каштановых волос и со слегка курносым носом. Увидев, что мы с Оттилией обе смотрим на нее, голова слегка покраснела и смущенно поинтересовалась:

— Можно к вам?

— Заходи уж, — вздохнула я.

Уже смелее Бьянка толкнула дверь и вошла в комнату. Но едва она переступила порог, как в коридоре раздались тяжелые решительные шаги, словно там маршировал солдат, а затем в дверном проеме показалась Нарцисса. Бьянка еле успела отступить в сторону, иначе высшая вампирша сбила бы ее с ног и даже бы не заметила. Бледное лицо, и без того некрасивое, сейчас еще больше портило выражение плохо скрываемого гнева, ноздри хищно раздувались, а светлые волосы, собранные в тугой узел, растрепались.

Пожалуй, было бы наивно предполагать, что сестра Люция никак не отреагирует на случившееся. Если грабеж она еще могла снести, то убийство тридцати вампиров — точно нет.

К моему удивлению, в последний миг Нарцисса успела взять себя в руки, и ожидаемый поток брани на меня так и не обрушился. Вместо этого вампирша ненадолго смешалась, собираясь с мыслями. Я же, вспомнив все, что говорил мне Леннокс час назад, решила взять инициативу в свои руки и ровным голосом спросила:

— Мне стоит ожидать, что в ближайшее время сюда нагрянет отряд солдат, чтобы арестовать нас?

— Нет. — Тяжелым шагом Нарцисса прошлась взад-вперед по комнате. Бьянка невольно вжалась в стену, когда целительница оказалась слишком близко от нее, а затем вампирша гневно посмотрела на меня. — Зачем вы это сделали? Вы же… Вы давали мне слово, что не будет…

— Что не будет заговора против короля, — холодно напомнила я и скрестила руки на груди. При всем уважении, которое я испытывала к Нарциссе, стоило сразу дать понять, что я сильнее. Прав некромант — выбрав этот путь, надо держаться его до конца. Краем глаза я заметила, как Оттилия смотрит на меня с некоторым удивлением, не понимая, почему я вдруг перестала казниться. — И я прикладываю сейчас все усилия, чтобы этот заговор, который уже существует, раскрыть. К сожалению, не обошлось без жертв.

Несколько секунд она смотрела мне в лицо — взгляд был прямым и жестким, так что я даже забыла, что Нарцисса ниже меня на полголовы — и я не знаю, что она увидела в моих глазах, но через какое-то время отвела взгляд первой.

— Нарцисса, — окликнула я ее, когда она, глубоко вздохнув, уже хотела уйти. Остановившись на пути к двери, блондинка повернулась ко мне. — Я не замышляю ничего против короля. Но я не позволю никому из его приближенных чинить козни против меня и в ответ буду бить так же больно. Так что лучше скажите сразу, способны ли вы принять это.

Откровенно говоря, последняя фраза была чистой воды импровизацией, и я совершенно не представляла, что делать, если вампирша сейчас скажет, чтобы мы выметались из ее дома. Куда идти, где искать убежище? Не к Оттилии же ехать… Но Нарцисса оказалась крепче, чем я думала. Не последовало ни криков, ни скоропалительных решений.

— Я об этом еще пожалею, — выдохнула она и, резко развернувшись, устремилась обратно в коридор.

Жалобно заскрипели старые половицы, тяжелые шаги стихли где-то вдали, но Оттилия еще выглянула следом за ней, убедилась, что вампирша точно ушла, а затем вернулась обратно и аккуратно затворила за собой дверь.

— Ну ты даешь. Впервые на моей памяти Нарцисса кому-то подчинилась, кроме Адриана.

Шумно вздохнув, я села обратно за письменный стол и придвинула к себе лист бумаги, на котором до появления Оттилии набрасывала дальнейший план действий. С грабежами пора заканчивать или, по крайней мере, выходить на дороги не так часто, а то, как только станет известно о пропаже целого отряда солдат, Лэнгстон отправит на наши поиски кого-нибудь посерьезнее…

Отметив про себя, что в гостиной царит тишина, я подняла голову и обнаружила, что обе девицы смотрят на меня — Оттилия скучающе и явно собираясь пойти поискать себе занятие, а Бьянка — с настолько ярко выраженным сочувствием, что сомневаться в его происхождении не приходилось. Даже не знаю, что было бы хуже — это сочувствие или открыто высказанное неодобрение. Не дожидаясь моего вопроса, прорицательница заговорила сама, однако совсем не о том, чего я ожидала:

— Корделия, у меня есть предложение. Раз сегодня так получилось с этим видением… Все, что я предвидела, сбылось… Может, я и дальше буду пытаться увидеть исход ваших вылазок и предупреждать об опасности?

Мы с вампиршей переглянулись, и я уточнила:

— Ты же вроде как не управляешь своими видениями, и они появляются без твоего участия, разве нет?

— Последнее было не таким, — призналась она и неопределенно пожала плечами. — Я сосредоточилась и в самом деле хотела увидеть, чем закончится ваша поездка. Я уже давно пыталась так сделать, но получилось только сейчас. Думаю, это связано с тем, насколько сильно происходящее касается близких мне людей и как сильно я хочу им помочь.

Близкий человек — это, надо полагать, Фрост?.. Ну надо же… Получается, пока мы все активно опустошали кошельки местных дворян, прорицательница, которую я намеренно не подпускала к тому, что казалось мне опасным, искала способ нам помогать? Мне было известно, что Фрост продолжал обучать девушку стрелять из лука и, по его словам, она делала определенные успехи, но мне даже в голову не приходило брать ее с собой, даже учитывая, что с несложной ролью стрелка в кустах она наверняка справилась бы без проблем. Похоже, права я была, когда говорила Оттилии, что Бьянка только на первый взгляд кажется домашним цветочком, а на самом деле и она обладает смелостью и решительностью. Только вот любопытно, что особенно сильно эта решительность начала проявляться именно в последние месяцы…

Мысли Оттилии, кажется, текли в том же направлении, потому что она вдруг сказала:

— Кстати, о твоих видениях… — Бьянка ощутимо напряглась, сразу догадавшись, что за этим последует, и с надеждой посмотрела на меня, а вампирша решительно договорила: — Не расскажешь нам, что же такое ты видела в академии, если все бросила и поехала с нами?

Взгляд прорицательницы сделался умоляющим, но Оттилия и не думала умолкать.

— Буду откровенна, — тут уже я отвлеклась от Бьянки и с любопытством посмотрела на лучшую подругу, от которой не так часто можно было услышать подобные слова. — Я не очень удивилась бы, если бы ты уже недели через две нашего пребывания здесь попросилась домой, но… Ты до сих пор здесь, и от тебя мы не услышали ни слова жалобы. Почему?

В тоне Оттилии не звучало агрессии, но недоумение в нем было слышно отчетливо. Еще несколько секунд я колебалась, стоит ли прийти Бьянке на помощь, но потом подумала о том, что в этой истории казалось самым странным именно мне. Решив, что хуже не будет, я заговорила:

— Мы здесь уже больше двух месяцев, а ты ни разу не заговорила о том, что твоя мать остается в полном неведении относительно того, где ты находишься, и о том, что надо хотя бы ей сообщить, что ты жива и здорова. Но нет — ты просто покинула академию, и графиня Лидия давно должна была слечь с больным сердцем из-за того, что ее дочь пропала без вести!..

— Не должна была, — вдруг мягко перебила меня Бьянка. На нас с Оттилией она больше не смотрела, глядя куда-то вдаль и слегка улыбаясь каким-то своим мыслям. Такая перемена в ней заставила нас с вампиршей удивленно переглянуться. — Сразу после того видения я написала ей. Предупредила, что, возможно, мне придется внезапно уехать на какое-то время. Понимаю, что объяснение слабенькое, но это лучше, чем просто исчезнуть.

Она прошлась задумчиво по комнате, сосредоточенно нахмурив брови на миловидном лице, словно подбирая слова, а затем вдруг спросила:

— Вы верите в предопределенную любовь? В то, что каким-то людям просто предназначено быть вместе?

— Это как в любовных романах, что ли? — не поняла Оттилия и, кажется, едва удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. Я сама в первый момент растерялась и не знала, как реагировать. — Вечная любовь и все такое?

— Вроде того.

Оттилия вздернула вверх одну бровь, ожидая какого-то подвоха, но Бьянка не обращала на нее никакого внимания, оставаясь по-прежнему задумчивой и отстраненной, и, кажется, нисколько не сомневалась в своих словах.

— Нет, не верю, — наконец честно ответила вампирша, решив, что прорицательница все же не издевается. — Я верю в любовь и верю, что иногда боги распоряжаются судьбами людей, но связать это вместе у меня не получается. Конечно, бывает, что люди влюбляются, а у них на первый взгляд нет ничего общего, но я никогда не думала, что это решается какими-то высшими силами.

Они обе перевели взгляды на меня, ожидая моего ответа, и я пожала плечами, не желая вдаваться в подробности:

— Не могу судить обо всех, но моя любовь уж точно не была определена богами. Хель об этом так и сказала на моей свадьбе.

— Ладно, — легко согласилась Бьянка, даже не подумав спорить или обижаться. — Каждый верит во что хочет. Но у меня в академии было видение, что скоро я встречу того, кого полюблю, и проживу с ним всю жизнь. Я не жду, что вы сейчас меня поймете, — добавила она необычайно серьезно, коротко взглянув на нас с вампиршей. — Наверное, со стороны и впрямь выглядит странно, что я вдруг все бросила и поехала на поиски какой-то мифической любви. Просто вы… не видели того, что видела я. Я должна быть сейчас здесь.

Несколько секунд в гостиной стояла звенящая тишина. Первой, тихо хмыкнув, ее нарушила я.

— Речь идет о Фросте?

Бьянка кивнула, и ее лицо озарилось легкой улыбкой, которая словно осветила ее изнутри.

— Я увидела его в первый раз на твоей свадьбе. Потом, после видения, не сразу поняла, почему его лицо показалось мне знакомым.

Оттилия быстро взглянула на меня так, чтобы Бьянка не заметила, и я поняла, что мы думали об одном и том же. Фрост, конечно, относился к типу тех мужчин, которые нравятся женщинам — я вспомнила, что несколько месяцев назад именно на него обратила внимание моя сводная сестра. Проблема заключалась даже не столько в том, что сам Фрост не был расположен к серьезным отношениям после того, как его уже пытались женить добрые родственники, но в том, что эльфы в принципе редко вступали в браки с людьми. Отношение к детям-полукровкам, рожденным в таких браках, оставалось часто предубежденным. Так что… вполне возможно, что Бьянку будет ждать очень жестокое разочарование.

— Не мне указывать тебе, что делать, — сказала я. — Я только надеюсь, что вы со всем разберетесь.

Судя по лицу Оттилии, она как раз была бы не против прокомментировать происходящее, но, подумав, отказалась от этой мысли и развела руками в знак капитуляции.

— Тогда вернемся к моим видениям, — предложила Бьянка, когда поняла, что тема закрыта. — Попробуем использовать мои прорицательские способности?

Мысленно оценив предложенные перспективы, я кивнула:

— Почему бы нет?

На следующую вылазку мы отправились только через неделю. После случившегося мне не хотелось рисковать понапрасну, и я предоставила прорицательнице возможность попробовать предвидеть наше следующее «приключение». Несколько дней Бьянка молчала, подолгу сидя на одном месте, прижав тонкие пальцы к вискам и глядя куда-то вдаль невидящим взором. Мнения друзей разделились: одни, включая Леннокса, считали это пустой тратой времени, другие же, во главе с Кейном, решили, что стоит дать шанс прорицательским талантам Бьянки. Наконец, когда я уже начала склоняться к мысли, что идея была неудачная, Бьянка за завтраком сообщила:

— У меня было видение. Правда, не уверена, насколько оно имеет отношение к нам.

— И что там было? На нас снова нападут?

— Нет, солдат там точно не было. Вообще странно. — Она неуверенно пожала плечами. — Там была дорога, такая же, как и в прошлый раз, и там был одинокий странник. Путешествовал верхом, причем на селянина он не был похож.

— Смелый, — с уважением протянул Дирк, а потом подумал и добавил: — Или просто идиот. В этих местах о нас, кажется, только глухой не слышал.

— В том-то и дело, что в этих местах, — возразила Бьянка и пояснила: — Это был темный эльф.

Сидевшие за столом сначала одновременно посмотрели на Эра, а потом с неменьшим интересом — на меня. У меня же окончательного решения не было. Одинокий темный эльф, путешествующий по Вереантеру? Связываться с сородичами Эра я вовсе не собиралась, но почему тогда Бьянка его увидела? Или это Арлион решил нагрянуть?! Но тогда бы Бьянка его узнала, она же видела его портреты в книгах…

— Что темному эльфу могло понадобиться зимой в Вереантерской провинции? — озадаченно спросил Гарт. — Да еще одному? Бьянка, ты не обратила внимания, где он проезжал?

Та на секунду прикрыла глаза, пытаясь воссоздать в памяти увиденную картину.

— Роща. Широкая дорога ее огибает по полукругу. Мост через какой-то водоем… Река?.. Да, похоже…

За столом стало тихо. Описание я узнала сразу: такой пейзаж можно было наблюдать после перекрестка недалеко от границы, разделявшей земли фон Некеров и Лэнгстона. Эта дорога вела к имению бывшего королевского советника.

— Ты думаешь, он может быть связан с Лэнгстоном? — обратился ко мне Фрост, но я лишь медленно покачала головой.

— Не знаю… — потом подумала, что нельзя позволять событиям развиваться своим ходом, и приняла решение. — Мы съездим проверить. Узнаем, кто он такой.

Если честно, я бы предпочла, чтобы у Бьянки это видение случилось парой дней попозже: после очередной тренировки с Ленноксом у меня отчаянно ныло все тело, так что я даже подумала, что ни Грейсон, ни Люций надо мной так никогда не измывались. Однако не могло быть и речи о том, чтобы отправить друзей, а самой остаться в поместье. Несмотря на то что вызвались все, я решила не выходить из созданного нами образа бандитской шайки и взяла с собой, как обычно, еще четырех: Люция, Фроста, Эра и Гарта. Распрощавшись после завтрака с остальными, переодевшись в привычные черные плащи и закрыв лица, мы отправились на то самое место, которое видела Бьянка в своем видении.

Ждать пришлось недолго, не прошло и часа, как Гарт предупредил, что слышит приближение чужих, а затем знаками показал, что в нашу сторону направляется всего один верховой. На этот раз мы не стали разделяться, а выехали на дорогу все вместе наперерез одинокому путнику. Сам он был в теплом плаще, капюшон скрывал его лицо, так что разглядеть, правда ли это темный эльф, было невозможно, но я решила поверить Бьянке на слово. Всадник был вооружен — за его плечами я успела заметить рукояти парных мечей — но рассудила, что с одним-единственным воином мы справимся. Мы же даже не грабить его собирались, а только выяснить, на кой демон он едет к замку Лэнгстона…

— Добрый день, сэр! — бодро поприветствовал его Эр. Его голос глухо раздавался из-за шарфа. — Должен сообщить вам, что на этих дорогах в целях безопасности и защиты от разбойников введен досмотр всех проезжающих… Не будете ли вы так любезны опустошить карманы?!

Сам эльф, кем бы он ни был, остался совершенно спокоен, когда перед ним на дорогу выскочили пятеро всадников, и, хотя лица его было не разобрать, я не сомневалась, что сейчас он был занят тем, что внимательно рассматривал всех нас, пытаясь хоть что-то разобрать за скрывавшими лица шарфами.

— Не слышал никогда о таком нововведении, — наконец лениво сообщил он. Голос был мужским и звучал с нескрываемой насмешкой. — Я позволю себе вам не подчиниться.

Хочет устроить схватку? Что ж, пусть попробует…

Эр махнул рукой, и вперед выехал Гарт, одновременно вынимая из ножен меч. Фигура в плаще, не дожидаясь его приближения, легко соскочила с лошади, и я в тот момент почувствовала легкую неуверенность остальных. Что это еще за тип, который настолько уверен в себе, что предпочел драться на земле, а не сделал попытки сбежать? Никак мы на какого-то сумасшедшего натолкнулись?

Гарт пожал плечами и тоже спешился, а следом за ним и остальные. С непередаваемой текучей грацией перевертыш двинулся в сторону противника, в то время как тот остался стоять и даже не попытался достать оружие. Я почти не сомневалась, что эльф не успеет ничего толком понять, а Гарт его уже победит, но вместо этого произошло нечто невероятное. В тот момент когда перевертыш почти приставил лезвие меча к шее эльфа, фигура в плаще молниеносно извернулась под каким-то неестественным углом, уходя в сторону, а затем сделала стремительный шаг вперед, очутившись справа от Гарта. Сначала одним ударом ребром ладони по кисти выбила меч из руки рыжего, а второй удар — на этот раз кулаком — пришелся Гарту в горло. Перевертыш захрипел и осел на землю, но сознания не потерял, хотя драться он больше был не в состоянии.

— Охренеть, — выдал изумленно Фрост.

Скорее машинально, чем действительно осознав, что произошло, мы все выхватили мечи из ножен, и Эр с Фростом атаковали фигуру, и только тогда обладатель плаща соблаговолил достать клинки. Однако уже через полминуты я с изумлением поняла, что наши без пяти минут выпускники Госфорда не в силах одолеть незнакомого эльфа. Тот как ни в чем не бывало отбивался от обоих сразу, причем он и не думал уходить в глухую оборону, а весьма лихо умудрялся наносить эльфам удары. Лязг клинков, короткие вспышки слились в один сплошной поток, и разобрать отдельные движения толком было невозможно. Первым дал слабину Фрост, и уже через несколько секунд его меч улетел в росшие неподалеку кусты. Эр продержался ненамного дольше, а затем, когда остался безоружным, воин завершил схватку ударом рукояти клинка противнику в висок. Однако скрывавший лицо шарф немного смягчил удар, и Эр, оглушенный, осел на землю. Следующим в бой вступил Люций, а я сообразила, что мне в ближайшие минуты стоит придумать какой-то выход из ситуации, поскольку этот эльф сейчас просто нашинкует нас мелкими ломтями, даже не запыхавшись.

Но Люций, кстати, выступил гораздо лучше остальных и сражался с незнакомым противником гораздо увереннее, и я невольно залюбовалась их схваткой. Такие четкие, отточенные движения, выпады, каждый из которых может оказаться смертельным для оппонента… Глядя на них обоих, я прекрасно понимала в тот момент, что не смогла бы противостоять ни одному из них. Но кто же из двоих более искусный боец и кто одержит здесь победу?..

Ответ стал вскоре очевиден: обменявшись очередной серией ударов, противники разошлись в разные стороны, и я впервые в жизни увидела, что Люций запыхался и казался слегка уставшим. Сообразив, что и моего учителя вот-вот одолеют, я подняла меч, приготовившись к сражению с заранее предрешенным финалом, но, к моему удивлению, Люций вдруг усмехнулся:

— Не думаю, что в этом есть необходимость.

На секунду отвлекшись от эльфа и взглянув на вампира, я обнаружила, что на его губах появилась усталая, но веселая улыбка.

— С чего ты взял? — напряженно спросила я, не понимая, что он имел в виду.

— Бросьте. — Он хмыкнул и внезапно опустил оружие, а затем и вовсе поклонился фигуре в плаще, и от этого жеста, невероятно знакомого, что-то сдвинулось у меня в голове, и в сознании забрезжила невероятная догадка. — Вы что, до сих пор не поняли, кто это?

— Действительно, Корделия, — фыркнул голос под капюшоном, и на этот раз прозвучавшие в нем ироничные интонации показались мне невероятно знакомыми. — Неужели нужно сначала разоружить и сунуть в сугроб и тебя, чтобы ты наконец-то меня узнала?

С этими словами эльф убрал мечи за спину, а затем сдернул капюшон, и я со смесью изумления и какого-то странного веселья увидела перед собой… Грейсона. Все такое же жесткое лицо с резкими чертами, на котором сейчас была настолько знакомая насмешливая улыбка, те же очень светлые глаза… Мастер Госфордской боевой школы собственной персоной. Даже не думала, что когда-нибудь скажу это, но, честное слово, я по нему скучала.

— Мать моя женщина… — раздался сиплый голос откуда-то сбоку, и мы, повернувшись, обнаружили, что это пришел в себя Эр. Гарт держался одной рукой за горло, потирая его, но сам изумленно таращился на мастера, не веря собственным глазам.

— М-да, — оценивающе изрек Грейсон. Затем на наших глазах из кустов вылез Фрост, вернувший себе меч, но на полпути он резко остановился и уставился на Грейсона так же, как остальные. Затем побледнел и сделал некое движение, словно хотел вернуться обратно в кусты. — Расслабились все, ребята! Мне тут, пока я ехал по Вереантеру, все уши прожужжали о разбойничьей шайке, которая совершенно наглым образом грабит местное дворянство и никого не боится, и я уж надеялся увидеть что-то поистине непобедимое, а тут такое разочарование… Эркхард, Фростиэль, вы мне лучше в ближайшее время на глаза вообще не попадайтесь и не вздумайте никому рассказывать, что вы мои ученики. Гарт, тебя это тоже касается, с твоими-то способностями!.. Один Люций молодец. Держишь себя в форме, хвалю.

Люций слегка склонил голову в знак благодарности, а Грейсон провел руками у себя над плечами, и я увидела, как с его клинков спадают чары иллюзии, открывая хорошо знакомые рукояти сардов.

— Ну, Корделия, — темный эльф посмотрел на меня уже серьезнее, — скажи, тебе что, Адриан денег на мелкие расходы не дает, что ты занялась грабежом? Не пойми меня неправильно, способ неплох, но…

— Вы еще скажите, что он мне по статусу не подходит, — фыркнула я и убрала собственное оружие в ножны. — Мастер, откуда вы здесь? Зачем вам понадобился королевский советник? Эта дорога ведет к его замку.

— Мне этот советник совершенно без надобности, — сказал эльф. — Я искал вас.

Гарт в тот момент перестал тереть шею, и они втроем, включая Фроста и Эра, у которого по виску стекала тонкая струйка крови, дружно посмотрели на Грейсона.

— Я слышал, что тебе пришлось срочно покинуть академию. Сразу после этого из Госфорда уехали несколько моих учеников с заявлением, что тебе грозит опасность, потом ко мне явился Адриан с вопросом, не знаю ли я, где ты скрываешься. В разговоре он упомянул Филиппа Лэнгстона, и я подумал, что ты после бегства не стала бы сидеть сложа руки. Я рассудил, что вы все должны быть где-то поблизости, но не был уверен, что знаменитые «Во роны», которые с недавних пор тут у всех на слуху, — именно вы. Так что сейчас я объявил в Госфорде внеплановые каникулы и отправился на ваши поиски. И, как видишь, не прогадал.

— Но зачем? — растерялась я.

Он вздохнул, как мне показалось, со снисходительным сочувствием, будто удивлялся, почему я такая тупая.

— А что тут непонятного? Я хочу помочь тебе. Скажи, вам лишний «ворон» в команде не нужен?

 

ГЛАВА 2

— Да быть того не может, — ошеломленно выдохнула Оттилия, когда мы подъехали к двухэтажному флигелю, в котором квартировали последние два месяца. Вампирша со своим женихом вышли прогуляться и первыми встретили нас, когда мы свернули с дубовой аллеи на мощеную площадку перед господским домом. Поскольку надевать капюшон Грейсон не стал, узнать его ничего не стоило, и реакция на его приезд не заставила себя ждать.

Услышав слова своей невесты, Кейн закрутил головой по сторонам в поисках того, к кому они относились, и увидел нас.

— Мы что, попытались ограбить вас?! — поразился он, когда мы спешились около пристройки, служившей конюшней, и по очереди посмотрел на Фроста, Эра и Гарта. Несложными целебными плетениями я уже залечила их мелкие травмы, но общий вид ребят все равно был… если можно так выразиться… несколько побитый. — Наверное, стоит сказать теперь спасибо, что все хоть вообще живы остались?

— Не стоит сгущать краски, — фыркнул Грейсон, нисколько не обидевшись. — Небольшая тренировочная разминка никому не повредит. И раз уж мы тут… — Он с интересом взглянул на крыльцо флигеля, на котором показались Гарт и Дирк. — А вы еще и затеяли подпольную деятельность, надо будет заняться вашей физической тренировкой!

Сами по себе его слова были вполне привычны для тех, кто обучался у него в Госфорде, но произнесены они были таким радостным тоном, что у Кейна немедленно стало такое лицо, словно он отчаянно захотел обратно в Шалевию.

— А чего вы ждали? — удивился Грейсон, от которого не укрылась мимика новообращенного вампира.

— Вы останетесь с нами? — поинтересовалась Оттилия, и никого не удивило, что вопрос адресовался именно Грейсону, а не мне, хотя главой нашей группы была именно я. Да и у меня самой в жизни не повернулся бы язык указывать мастеру, что делать…

— Не могу остаться в стороне, когда мои ученики нашли столь оригинальное применение тому, чему я их обучил, — сообщил Грейсон, а потом посмотрел на меня. — Корделия, серьезно? Я вас готовил к тому, чтобы быть наемными убийцами. Красиво, элегантно… А вы самым вульгарным образом грабите дворян! Не стыдно?

Да уж, усмехнулась я мысленно, только мастер мог назвать профессию наемного убийцы красивой и элегантной и только он мог посчитать постыдным грабеж только из-за того, что это слишком мелко для его учеников!

— Но как же ваша школа и ученики?.. — растерянно начала было вампирша, но Грейсон лишь беспечно махнул рукой:

— Отпустил на спонтанные зимние каникулы. На пользу это им, оболтусам, конечно, не пойдет, но куда деваться?

— Вы выбрали самое удачное время для того, чтобы присоединиться к нам, мастер, — улыбнувшись, сообщила я, старательно игнорируя красноречивый взгляд, который бросила на меня Оттилия. Кажется, вампирша не поверила, что темный эльф оставил все дела и просто приехал нам на помощь. — Именно сейчас грабеж перестает быть нашей главной целью и отходит на второй план.

Об этом я сообщила впервые, и теперь взгляды присутствующих оказались прикованы ко мне, а возгласы Эра, Дирка и Оттилии слились в один:

— В самом деле? Ну наконец-то! Давно пора!

Краем глаза я отметила на крыльце появление Леннокса, который тоже спустился по ступеням и направился в нашу сторону, и предложила:

— Раз уж мы все в сборе, идемте в дом. Будем по-новому распределять наши роли.

Вторая часть моей грандиозной задумки вызвала значительно меньший ажиотаж, чем предложение временно стать шайкой разбойников. Чего-то примерно в этом духе и стоило ожидать с самого начала, да и именно с этого обсуждения и началось все два месяца назад. Правда, легко прошло только оглашение плана само по себе, а вот на распределении задач для каждого начались разногласия.

— Почему это я должна изображать провинциальную барышню? — возмущалась Оттилия, когда мы с Бьянкой оценивающе прикидывали, как стоит причесать и переодеть вампиршу. — Для простодушной девицы, впервые оказавшейся в высшем обществе, я слишком равнодушна… Слишком стара, в конце концов!

— Не расстраивайся! Они тебя так замаскируют, что никому и в голову не придет, что тебе за тридцать! — заглянув в комнату, радостно сообщил Дирк, проходивший мимо по коридору и услышавший ее последние слова, а затем торопливо отпрянул, пока его не настигла заслуженная кара. Оттилия, отчетливо скрипнув зубами, в один миг подлетела к кровати, сдернула с нее подушку и метнула в дверной проем. Судя по глухому удару и тихому ругательству, меткость ее не подвела.

— Возможно, он прав? — с сомнением произнесла Бьянка, скептически оглядывая локоны, в которые мы попытались закрутить короткие волосы Оттилии, чтобы посмотреть, как эта прическа ей пойдет. В итоге с мелкозавитыми кудряшками вампирша приобрела определенное сходство с барашком, что хорошего настроения ей не прибавило. — Может, лучше мне отправиться с вами? Мне кажется, я с ролью молоденькой девицы справлюсь лучше…

— Если нас раскроют, Оттилия хотя бы сможет дать отпор, — возразила я, добавляя в прическу вампирши лишние шпильки и отходя назад, чтобы оценить результат. Легкомысленные локончики совсем не вязались с кровожадным взглядом, которым меня буравила Оттилия, но я решила не обращать на нее внимания. — Так что ты останешься здесь.

— Ну хорошо, — не успокаивалась вампирша, с отвращением разглядывая разложенное на кровати светлое платьице с рюшечками и рукавами-фонариками, которое должно было завершить ее новый образ. — Тогда почему бы эту девицу не изобразить тебе? А я уж лучше буду твоей компаньонкой. Я и старше тебя, и актриса из тебя гораздо лучше, чем из меня…

Из коридора отчетливо фыркнули.

— Нет, это не дом, а трактир какой-то! — в сердцах воскликнула Оттилия и решительно направилась к двери, чтобы захлопнуть ее, но тут внутрь заглянул Кейн.

— Не думаю, что роль жрицы тебе подходит, — сообщил он ей и, не обращая на нас с Бьянкой никакого внимания, быстро поцеловал свою невесту в губы. — Не могу представить тебя в жреческом одеянии.

Лицо Оттилии оттаяло буквально на глазах, и она заулыбалась, а я задумчиво посмотрела на сверток, лежавший по соседству с новым нарядом Оттилии, — светло-серое мешковатое платье из грубой ткани, больше напоминавшее балахон, с двумя большими карманами и пришитым к нему капюшоном. М-да, лгать окружающим, что я служительница богов, — так низко я еще никогда не падала…

— Может, я все же поеду с вами? — обратился ко мне Кейн, оторвавшись от Оттилии, но все равно поглядывая в ее сторону. Говорил он просто так, прекрасно понимая, что я уже все решила и спорить смысла нет.

Я вздохнула.

— Не стоит. С нами будут Люций, Леннокс и Грейсон, так что мы будем защищены. А банда «Воронов» должна продолжать действовать, чтобы Лэнгстон не удивился, почему с появлением в его замке гостей нападения внезапно прекратились.

В наше отсутствие небольшие вылазки должны были устраивать Эр, Фрост, Кейн, Гарт и Дирк. Бьянка обещала помочь им с предсказанием, чем будут оборачиваться эти «выезды». Оттилия же, Грейсон, Леннокс, Люций и я должны были изобразить тех самых попавших в беду путешественников и вынудить бывшего советника Магнуса оказать нам помощь. К слову, в последние дни, пока мы готовились, я отправляла Гарта и Эра с Фростом к замку Лэнгстона, чтобы те установили, с какой регулярностью бывший советник покидает свои владения, чтобы попасться ему на пути как раз тогда, когда он будет возвращаться. Отдельно следовало теперь продумать внешность, манеру поведения, социальное положение каждого участника этого маскарада… Так что дел было по горло, и все это время у меня толком не было времени передохнуть. Зато такая занятость позволяла не задумываться о будущем и не терзать себя мыслями о том, как все пройдет.

В дверь постучали, и если бы взглядом можно было убивать, тот, кто находился за ней, немедленно упал бы замертво, едва Оттилия на нее посмотрела. Но ничего такого не произошло, и в комнату вместо кого-то из наших друзей шагнула Нарцисса.

— Ваше величество, вот книги, которые вы просили, — сухо сообщила она и положила на каминную полку две тонкие книжицы. Я подошла ближе и быстро пролистнула их — это были сборники молитв богине врачевания Эйр. Книги были старые, с пожелтевшими страницами, но открывались они неохотно: кажется, их не один десяток лет никто не использовал. И хотя у меня не создалось впечатления о Нарциссе как о религиозной вампирше, ничего удивительного, что у нее в хозяйстве нашлись такие сборники: они есть у многих, и не только у вампиров, для удовлетворения повседневных религиозных нужд. Мне же, раз я собралась изображать лицо духовное, подобная литература была просто необходима.

— Спасибо, леди Эртано.

Она окинула строгим взглядом Оттилию, потом заметила сверток на моей кровати, и ее губы, и без того тонкие, сложились в узкую линию. Но прежде чем Нарцисса успела более открыто высказать свое неодобрение, в дверь постучали снова — мне показалось, что я вижу, как у Оттилии от полноты эмоций повалил пар из ушей, — на этот раз заглянул Леннокс. Почему-то сейчас он казался не спокойно-равнодушным, а по-деловому собранным.

— К имению приближается отряд солдат, — глядя куда-то мимо нас, тоном образцового дворецкого сообщил он. — На плащах — герб фон Некеров.

Уж не знаю, каким образом ему стало об этом известно, но это было не важно. Оттилия нервно икнула и села на кровать. Бьянка встревоженно завертела головой по сторонам, глядя на каждого по очереди и надеясь увидеть ответ, что теперь делать и куда бежать, похожая на птицу, которую вспугнули охотничьи собаки. Кейн оценивающе посмотрел сначала на дверь, а потом на окно, намечая пути отступления. Несколько секунд я молчала, собираясь с мыслями, а потом посмотрела на Нарциссу. Вампирша осталась совершенно невозмутимой, хотя внезапный приезд солдат навредил бы ей ничуть не меньше, чем всем нам, если бы выяснилось, что все это время мы скрывались у нее. Глядя на сестру Люция, я увидела, что она сразу догадалась, о чем я думаю, и слегка склонила голову в знак согласия.

— Бьянка, — ровным голосом произнесла я, стремительно составляя в уме план необходимых действий, — помоги Оттилии надеть это платье. Магистр, воспользуйтесь маскировкой, которую мы недавно придумали, а потом найдите Люция с мастером Грейсоном и измените внешность им. Кейн, найди Дирка и спрячьтесь. Кто-нибудь из тех, кто отправился на разведку, взял с собой разговорный артефакт?

— Да вроде бы, — отозвался Кейн, глядя на меня во все глаза. — После той засады мы их теперь всегда с собой берем.

— Тогда предупреди Фроста, Гарта и Эра, чтобы в ближайший час они сюда не возвращались. Оттилия, как только оденешься, садись на стул, я изменю тебе внешность. Леди Эртано, — я обратилась к Нарциссе, — вряд ли они потребуют обыскать дом, так что я прошу вас просто их встретить. Хорошо?

Нарцисса величественно кивнула и решительным шагом направилась к двери. Леннокс посторонился, пропуская ее, а я только восхитилась про себя. Железные нервы у этой вампирши!

— И что стоим? — осведомилась я, осознав, как мало оставалось времени, а остальные, не говоря ни слова, так и стояли. — Бегом, по местам!

После этого возгласа все пришли в движение. Леннокс пропал с глаз сразу же, Кейн устремился следом. Оттилия, разом позабыв о недовольстве, подбежала к кровати и начала переодеваться, Бьянка ждала рядом, чтобы помочь ей затянуть шнуровку на спине. Я надела поверх домашнего платья светло-серый балахон и распихала по большим карманам небольшие молитвенники, а затем начала перед зеркалом менять собственную внешность. Через пять минут с плоской поверхности на меня смотрела женщина-вампирша средних лет, с седеющими волосами и неглубокими морщинами на строгом лице. Затем настал черед Оттилии, и над ее лицом пришлось поработать — ведь из нее надо было сделать молоденькую девушку лет восемнадцати… Согласна, чисто внешне на эту роль больше подходила Бьянка, но вампиршу-аристократку она изобразить не смогла бы. Не хватало банальных знаний о Вереантерской аристократии, языка…

— Ладно, сойдет, — наконец решила я, оглядывая получившийся результат. — Главное, хлопай больше глазами и смотри открыто. Поняла?

— Сделаю, — пообещала Оттилия совершенно серьезно.

— Бьянка, ты тогда просто сиди здесь и никуда не выходи, — распорядилась я. — Надеюсь, тебя никто и не заметит.

Из слегка приоткрытого окна раздался шум, приближающийся конский топот, а потом стало возможным различать и голоса. Бьянка устремилась было к нему, чтобы выглянуть и посмотреть, но я в последний момент поймала ее за руку. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь ее случайно увидел!

Через несколько минут я накинула на голову серый капюшон, дала Оттилии знак, и мы вместе вышли из комнаты и направились к лестнице — она впереди, я сзади. Старые ступеньки тихо поскрипывали под ногами, но спуститься до конца мы не успели: вампирша резко остановилась и вскинула голову, прислушиваясь к голосам в прихожей, а потом оглянулась на меня, и в полутьме я заметила, что глаза у нее стали большие, испуганные. Но выяснить, в чем дело, я не успела, поскольку в коридоре появилась Нарцисса в сопровождении еще трех вампиров. Остальные, по всей видимости, остались ждать на улице.

— Прошу вас, проходите в гостиную, — вежливо говорила она высшему вампиру, который следовал сразу за ней.

— Благодарю вас, леди Эртано, — отозвался тот, и в этот момент я поняла, что именно так напугало Оттилию. Голос был знакомый, и я неожиданно узнала Генри фон Некера, ее старшего брата, с которым Леннокс так невежливо обошелся во время нашего побега из академии. Ох, теперь Оттилии попросту нельзя открывать рот, чтобы родственник не узнал ее голос… И как бы мне выйти из этой ситуации? Ведь я рассчитывала, что именно вампирша будет по большей части говорить, отвлекая на себя внимание окружающих…

И хотя лестница была освещена плохо — магические светильники горели очень тускло — этого все равно хватило, чтобы внезапно прибывшие визитеры заметили две фигуры, остановившиеся у ее подножия.

— У вас гости, леди Эртано? — все так же вежливо спросил Генри, но я почувствовала, что его внимание теперь было сосредоточено на нас. Ну понятно, мы в провинции, Нарциссу здесь и так все прекрасно знают, а новые лица точно не могли остаться без внимания. Особенно в ситуации, когда ищут скрывающуюся шайку…

— Скорее пациенты, — невозмутимо отозвалась вампирша. Мужчины остановились, безмолвно предлагая нам присоединиться к Нарциссе, и нам с Оттилией ничего другого не оставалось, кроме как пройти за ними в гостиную. Там света было побольше, и Генри быстрым, но цепким взглядом прошелся сначала по Оттилии, потом — по мне, а затем заметно поскучнел: кажется, не обнаружил ничего подозрительного. И хотя внешне она этого никак не показала, я не сомневалась, что подруга с огромным трудом сдержала вздох облегчения.

— Лорд фон Некер, это леди Кристин Дэвис и ее компаньонка, сестра Розамунда из монастыря богини Эйр в Фермане. Леди Дэвис сильно заболела этой осенью и приехала сюда за помощью. Поскольку ее семья живет далеко, я не смогла бы сама уехать и так надолго покинуть своих пациентов и потому леди приехала ко мне.

— Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, — учтиво, но без особого интереса сказал Генри. Оттилия все это время старательно смотрела в пол — я поняла, что она боялась посмотреть в лицо брату из опасения, что он ее узнает, несмотря на маскировку, — и, в общем-то, это неплохо работало. Создавался образ очень застенчивой барышни. Не давая подруге возможности ответить и этим, возможно, разоблачить себя, я немедленно встряла:

— Вы очень добры, сэр, да, очень добры. Божественной помощью леди Дэвис стало лучше, намного лучше, но до полного выздоровления ей далеко. Ах, она такая болезненная девушка, она так страдала! Но помни, дитя мое, что все твои страдания ниспосланы свыше, и молитвы и вера помогут тебе их вынести. Ведь на все воля богов, дитя мое, и их пути неисповедимы, сэр, вы согласны?

Позабыв о своей вампирской сдержанности, Нарцисса и Оттилия после этой сбивчивой скороговорки уставились на меня во все глаза, не ожидая подобного потока благочестия, но, к счастью, вампиров он удивил не меньше, и лиц обеих женщин они не заметили.

— Мм… Да, сестра, вы совершенно правы, — поспешил заверить меня Генри, рассудив, что связываться с религиозной фанатичкой смысла нет, и торопливо повернулся к Нарциссе, которая успела убрать с лица ошарашенное выражение. — Леди Эртано, я прошу извинить нас за это вторжение, но обстоятельства вынуждают. В последние месяцы в окрестностях неспокойно, орудует шайка разбойников, называющих себя «Во ронами». Не видели ли вы или, — тут он слегка повернулся в нашу сторону, — ваши гости…

Эх, а вот это он зря сказал, злорадно подумала я, набрала воздуха в грудь и выпалила:

— Ах, сэр, боги решили испытать нас, детей своих, на прочность, проверить нашу силу духа и послали нам это испытание. Но они милостивы, и мы должны оставаться стойкими, и тогда вознаграждены все будем сполна… — Я повернулась к Оттилии. — С божественной помощью, надеюсь, мы доберемся до имения ваших батюшки и матушки целыми и невредимыми, ведь боги видят, кто им предан, и уберегут их от нечистых помыслов злодеев…

— Однако очень многих они уже не уберегли, — не удержавшись, ехидно вставил Генри, который к середине фразы успел прийти в себя, но я не растерялась:

— Значит, недостаточно чисты духом и помыслом были те несчастные! Но я помолюсь за них, уповая на то, что очистятся мысли их, и обретут они мир в душе своей…

Снотра, я несла какую-то совершеннейшую околесицу, но обилие подобных слов и формулировок сыграло свою роль — в них никто не пытался вслушаться и вникнуть, зато все убедились, что я не представляю собой ничего, заслуживающего внимания. Оттилия по-прежнему старательно отворачивалась, но на этот раз не из-за брата, а изо всех сил скрывая рвущийся наружу смех, и я решила, что генеральную репетицию пора заканчивать. Если вампиры, включая главу Тайной службы, поверили сейчас, значит, и Лэнгстон купится.

— Дитя мое, идем, — строго обратилась я к Оттилии. — Сейчас время молитвы. Господа, вы к нам не присоединитесь?..

Господа немедленно отказались, горячо заверив нас, что помолились всем богам по очереди перед приездом сюда, и мы с вампиршей покинули гостиную.

Генри так и уехал с солдатами, не найдя в доме Нарциссы ничего стоящего внимания, и я почувствовала, как у меня с души скатывается камень. Раз уж мы смогли убедить того, кто возглавляет в Вереантере организацию, следящую за внутренней безопасностью, думаю, Лэнгстона мы как-нибудь обхитрим. После того как вампиры уехали, Оттилия несколько минут не могла прийти в себя от хохота, а потом еще подробно пересказывала эту встречу всем друзьям. Предупредив Люция, Леннокса и Грейсона, какого поведения от меня теперь стоило ожидать, я до вечера была занята тем, что додумывала до конца нюансы своего нового образа, параллельно собирая вещи. Остальные были заняты тем же. Вернувшиеся эльфы и Гарт сообщили, что все подтверждается: Лэнгстон и в самом деле сейчас почти все время находился в своем имении и покидал его лишь раз в неделю, а возвращался на другой же день. Следующее такое «возвращение» должно было состояться завтра, значит, и нам пора покинуть флигель Нарциссы.

 

ГЛАВА 3

— Я боюсь, — нервно сказала Оттилия, глядя в окно кареты. Для этого ей пришлось отодвинуть шторку, и теперь головы вампирши почти не было видно за кусочком ткани. Поскольку за окном нельзя было увидеть решительно ничего интересного, за исключением унылого зимнего пейзажа, я поняла, что ей просто не хотелось показывать свое лицо. Еще одним доводом в пользу этой мысли было то, что карета, в которой мы ехали, ощутимо подпрыгивала на ухабах сельской дороги, и Оттилия постоянно рисковала приложиться носом о стекло.

— А тебе и не придется ничего делать, кроме как поддерживать светские разговоры, — успокаивающе сказала я, покрепче прижимая друг к другу ладони под широкими рукавами жреческого балахона. В карете было прохладно, а перчатки я намеренно оставила дома: фанатичная сестра Розамунда, которую мне предстояло изображать, обязательно должна была поддерживать аскетичный образ жизни, даже если это граничило с откровенным идиотизмом. — И потом, нас пятеро, и все не вчера родились. Справимся.

— Кстати, — Грейсон, сидевший напротив, вынырнул из своих мыслей и внимательно взглянул на меня. — Нас и в самом деле пятеро, но лично я уверен только в четырех из нас. Ты так и не выяснила за эти два месяца, кто этот маг, который выдает себя за Леннокса?

Машинально я посмотрела на переднюю стенку кареты, но некромант, исполнявший сегодня обязанности кучера, никак не мог нас услышать, и я призналась:

— Нет.

Грейсон смерил меня очень красноречивым взглядом, так что я в полной мере оценила свое легкомыслие и безответственность.

— Задай себе вопрос: ты знаешь многих магов, которые оказались бы способны одной левой уложить магистра боевой магии? Хотя бы поэтому с ним стоит быть осторожнее. Конечно, он хорошо учит тебя. — Мастер задумался, видимо вспоминая несколько последних дней, когда он становился свидетелем наших занятий с Ленноксом, и протянул: — С этим не поспоришь, но все же… Что-то с ним не то.

Оттилия отвлеклась от окна, и мы с ней обе удивленно посмотрели на Грейсона. За все время нашего знакомства темный эльф всегда оставался абсолютно уверенным и в себе, и в происходящем вокруг, и от него скорее стоило ожидать точного определения, почему Леннокс кажется подозрительным, а не столь расплывчатой формулировки, и оттого интонации сомнения в его голосе прозвучали еще более необычно. Однако мастер не обратил на нас внимания и обменялся понимающими взглядами с Люцием, сидевшим рядом с ним. Оба — и вампир, и эльф — были в маскировке, но я так хорошо их обоих знала, что выражения их лиц в этот момент не оставляли никакого сомнения, кто сидит перед нами с Оттилией.

— Вы полагаете, что он все же кому-то служит и может предать нас в самый неподходящий момент? — уточнила я, против воли встревожившись. Уж кто-кто, а Грейсон всегда отлично разбирался в людях, и к его мнению стоило особо прислушаться.

— Если бы я так думал, то сказал бы об этом до того, как мы выехали с этой непредсказуемой миссией, — возразил Грейсон. — Но этот Леннокс и в самом деле очень непрост. Он не только маг, но и воин — это видно по его походке и тому, как он держится. Но не это так важно. Самое интересное, что я даже не знаю, как сформулировать. В нем чувствуется… сила, и потому мне сложно назвать этого мага простым шпионом или диверсантом. Нет, здесь что-то другое… более масштабное.

Люций ничего не говорил, но пару раз кивнул в знак полного согласия с Грейсоном, а Оттилия хмыкнула, но как-то нервно:

— Подобная впечатлительность совсем не в вашем духе.

— Это называется интуиция, Оттилия, — снисходительно сообщил Грейсон, возвращая привычную, слегка ироничную улыбку. — Вообще очень полезное чувство.

Карета тем временем остановилась, избавляя вампиршу от необходимости придумывать достойный ответ. Выглянув в окно, я обнаружила, что мы подъехали к перекрестку, от которого расходились две дороги — одна вела к поместью Лэнгстона, а другая — к Даверу. Не дожидаясь, пока Леннокс слезет с козел, я сама открыла дверцу кареты и первая вышла наружу. Остальные потянулись следом, а затем я увидела подъезжавшие к нам верхом черные фигуры. Да, должна признать — на фоне заснеженного леса «Во роны» и впрямь выглядели зловеще.

— Останетесь здесь? — уточнила одна из фигур голосом Гарта, когда они спешились и подошли вплотную к нам.

— Самое хорошее место, — подтвердила я, оглядываясь. — И Лэнгстона мы здесь точно не пропустим.

— Тогда давайте приступать к инсценировке. — Грейсон вздохнул. — Давно я по физиономии не получал…

— Едут, — спустя полчаса сказал Люций, прислушиваясь. Фрост, Эр, Гарт, Кейн и Дирк скрылись в лесу минут пятнадцать назад, и вокруг теперь царила тишина, которую прерывало только тихое ржание впряженных в карету лошадей. Сама карета одним колесом угодила в канаву, тянувшуюся вдоль дороги, так что стояла теперь, заметно покосившись, и продолжать в ней путешествие было невозможно. Оттилия кивнула, подтверждая слова вампира, и я глубоко вздохнула, пытаясь справиться с волнением.

— Тогда удачи всем нам.

Мужчины — Грейсон, Люций и Леннокс — только кивнули, а Оттилия вместо ответа громко завопила, так что у меня, находившейся ближе всех к ней, заложило уши:

— Помогите!!! На помощь!!!

Уж не знаю, помогло ли это, но не прошло и минуты, как и я смогла расслышать стук многочисленных копыт, голоса, а затем к нам выехала целая группа всадников. Из-за того, что мы загнали карету в канаву сразу за поворотом у перекрестка, появление новых лиц оказалось внезапным, несмотря на то, что их ожидали. В один миг нас окружили не меньше пятнадцати всадников. Им открылась следующая увлекательная картина: карета, застрявшая в кювете (ее мы одолжили у Нарциссы, которая не пришла в восторг от нашей просьбы, но согласилась при условии, что обещаем вернуть ее в целости и сохранности), с сиротливо распахнутой настежь дверцей, так что холодный ветер трепал занавеску на окне, и пятеро путешественников, ставших жертвами нападения разбойников. Леннокс, изображавший кучера, то бросался к лошадям с намерением под уздцы отвести их в сторону, чтобы они сами вытянули карету на дорогу, то возвращался к самой карете и сокрушенно качал головой, не зная, с какой стороны к ней подступиться. Люций — наш «телохранитель» — без сознания лежал рядом, и над ним хлопотали мы с Оттилией. Последнее действующее лицо — Грейсон, игравший роль «брата» молодой провинциальной аристократки, сидел рядом с нами, задрав вверх голову с разбитым носом.

— Слава Хель! — запричитала Оттилия, поднимаясь с колен и оглядывая новоприбывших вампиров, а затем резко осеклась и ощутимо пихнула меня вбок. Повернув голову, я обнаружила, что нас окружили преимущественно солдаты, а прямо перед нами остановились два всадника, одетых заметно богаче остальных, да и аристократические лица не позволили бы им сойти за обычных вампиров. Причина тревоги Оттилии сразу стала понятна: одним из вампиров оказался Генри фон Некер, с которым мы виделись не далее как вчера. Но сейчас наша новая встреча не произвела на меня почти никакого впечатления, поскольку моим вниманием целиком завладел его спутник, высший вампир весьма непримечательной наружности, но с отличительной чертой — полоской угольно-черных усов над верхней губой.

Как же приятно наконец-то встретиться с вами лично, лорд Лэнгстон.

— Леди Дэвис? — удивленно уточнил Генри, узнав нас, и спешился. — Сестра Розамунда? Что произошло?

Лэнгстон, сообразив, что им повстречалась леди, последовал примеру Генри, а я, вспомнив, что Оттилии сейчас рот лучше не открывать, поспешила взять инициативу в свои руки.

— Боги послали вас в трудный для нас час. Ужасное испытание для нас всех, нам остается только смиренно…

— На нас напали разбойники, — хрипло сообщил Грейсон, поднимаясь на ноги и подходя к нам. Он убрал руку от лица, и под носом остались струйки засохшей крови, которая пошла после удара Кейна. Мастер настоял, чтобы все было достоверно, но бедного новообращенного вампира чуть сердечный приступ не хватил после распоряжения мастера как следует его ударить. — «Во роны». Сестра Розамунда, ваши волосы…

Протянув вперед руку, он осторожно вытащил у меня из волос черное воронье перо и продемонстрировал его остальным. При виде этого доказательства Лэнгстон и Генри одинаково потемнели лицами, и даже знаменитая вампирская сдержанность не могла скрыть их раздражения.

— «Во роны» окончательно распоясались, — процедил сквозь зубы Лэнгстон, и я испытала проблеск мстительной радости, что мои действия так выводили этого вампира из себя.

Генри же вопросительно посмотрел на Оттилию, ожидая, что она представит ему Грейсона, но вампирша лишь прикрыла глаза и покачнулась, демонстрируя страшную изможденность, и я решила, что могу вмешаться.

— Мое бедное дитя, тебе нужен отдых. Лорд фон Некер, я возьму на себя обязанность представить вам старшего брата вверенной моим заботам молодой леди, лорда Эндрю Дэвиса.

Генри учтиво кивнул, потом представил нам лорда Филиппа Лэнгстона, бывшего королевского советника, а затем вежливо заметил:

— Мы, кажется, с вами вчера не виделись, лорд?

— Я ездил в город по делам, — отозвался Грейсон.

— Что же все-таки произошло? — вернулся к делу Лэнгстон, не расположенный к светским беседам, и кинул короткий взгляд на Грейсона. — Лорд, вы ранены?

— Это пустяк. Мы возвращались в свое имение. Сестре стало намного лучше, и целительница Эртано заверила нас, что опасность миновала, — вежливо сообщил Грейсон.

— Не успели мы отъехать и на несколько километров, как нас остановили пятеро разбойников. Мы пытались сначала сбежать, потом сопротивляться, но наша карета потеряла способность передвигаться, нашего телохранителя, — он указал кивком на Люция, который «пришел в себя» и теперь сидел на земле, ошалело мотая головой из стороны в сторону, — одолели в схватке. Я заступился за беззащитных женщин, но этих… варваров было слишком много. Все деньги и украшения у нас забрали.

«Грейсону бы в театре выступать», — с уважением подумала я, оценивая интонации и мимику темного эльфа, — потрясающе достоверные, так что усомниться в них было попросту невозможно. Вот и у наших собеседников они не вызвали недоверия, а потом кто-то из солдат, которые уже несколько минут ходили неподалеку, что-то выискивая, подбежал ближе и обратился к Лэнгстону:

— Сэр! Здесь следы! Они уходят в лес!

Еще бы не уходили, усмехнулась мысленно я. Специально для этого оставшиеся «Во роны» нас и сопровождали, а то получилось бы странно, если бы жертвы разбойников посреди дороги были, а на самих разбойников — ни намека.

Лэнгстона и Генри обнаруженные следы очень заинтересовали, и они отошли, а мы наблюдали за тем, как несколько вампиров помогли Ленноксу вытащить карету из канавы под громкие указания и причитания последнего. Ого, а магистр-то как вжился в роль… Правда, тут обнаружилась неприятная деталь, за которую меня обязательно убила бы Нарцисса и которая очень обрадовала меня — после аварии ось кареты оказалась сломана, так что продолжать в ней путь было совершенно невозможно. Так, ну и как теперь поступит лорд, на чьих землях произошло нападение на мирных путешественников?

— Я отправлюсь по следам, может, что-нибудь и найду. Не будем терять время, — донесся до меня голос Генри, и высшие вампиры вновь приблизились к нам, а затем брат Оттилии вежливо заверил нас: — Мы приложим все усилия, чтобы это прекратилось.

— Благодарим вас. — Грейсон склонил голову.

Оттилия прошелестела в ответ что-то неразборчивое, а я добавила от себя:

— Да помогут вам боги.

— Полагаю, вы не сможете дальше продолжить свой путь, — заметил Лэнгстон, взглянув оценивающе на сломанную карету, а затем — по очереди на нас. Убедился, что в данный момент мы представляем весьма жалкое зрелище, вспомнил, что должен стать гостеприимным хозяином, и нацепил на лицо выражение учтивости и радушия. — Поскольку это пренеприятное происшествие случилось на моих землях, я несу ответственность за него. Прошу вас быть моими гостями, пока вашу карету не починят, а вы не оправитесь от этого события.

Ну надо же… Честное слово, не пытайся этот вампир так рьяно от меня избавиться и не знай я, какой он ублюдок на самом деле, он стал бы мне симпатичен. По крайней мере, вел он себя сейчас достойнейшим образом, являя собой воплощение любезности и участия.

— Лорд Лэнгстон, вы очень добры, и мы бы не злоупотребили вашим гостеприимством, если бы не обстоятельства… Мы принимаем ваше приглашение.

— Благодарим вас. — Оттилия, убедившись, что ее брат уже отошел достаточно далеко, заговорила свободнее и громче.

— Боги вознаградят вас за милосердие, — внесла я свою лепту.

До замка Лэнгстона отсюда было не так далеко, но мне расстояние показалось очень большим из-за сломанной кареты, значительно снижавшей скорость нашего передвижения. Сам замок напоминал как фамильное имение фон Некеров, так и всю вампирскую архитектуру в целом: серый камень, высокие узкие окна, много башенок. Поскольку последние два месяца мы провели в доме у Нарциссы, где было не слишком многолюдно, количество слуг, высыпавших во двор при нашем появлении, показалось изрядным. Появившемуся дворецкому Лэнгстон начал отдавать распоряжения по поводу нас, несколько вампиров помогли оттащить наше сломанное средство передвижения к каретному сараю. Леннокс ушел туда же, причитая на весь двор, чтобы те были поаккуратнее и не доломали карету до конца. Я в это время оглядывалась по сторонам и отмечала незначительные, но принципиально важные детали: несмотря на внешнее изящество, замок оказался хорошо укрепленной постройкой, ворота и стена вокруг него выполняли не декоративную, а действительно защитную функцию, а число солдат во дворе наводило на мысли о готовящейся войне. Интересно было и то, что стена и ворота вокруг замка были не старыми, а совсем новыми, возведенными недавно.

Любопытно. От кого бывший советник хотел защититься? Не от меня же.

Лэнгстон пригласил всех в дом, где Люция поручили заботам домашнего лекаря, а нас троих — Оттилию, Грейсона и меня — повели показывать комнаты. Я вежливо настояла на том, чтобы меня и «мою дорогую воспитанницу» поселили по соседству, что было немедленно исполнено. Кто-то из слуг принес наш небольшой багаж, снятый с кареты, а затем Лэнгстон сообщил, что мы можем чувствовать себя как дома и через час он приглашает нас присоединиться к нему за небольшой трапезой, а затем ушел по своим делам.

— Кажется, все прошло успешно, — заметила Оттилия, как только мы остались одни.

— Пожалуй, — согласилась я, оглядывая комнату магическим зрением на предмет всяких магических средств подслушивания. Ничего не обнаружила, но решила, что расслабляться пока рано и стоит еще попросить Леннокса проверить выделенные нам покои.

Час у нас ушел, чтобы переодеться и немного освоиться. Маскировка держалась на Оттилии и Грейсоне отлично, и к обеду они только переоделись. Оттилия посетовала, что не может надеть ничего из украшений, которых у нее с собой не было, — по сюжету все ценное забрали «Во роны». Я же вовсе осталась в своем жреческом балахоне. Спросив у кого-то из слуг дорогу, вниз мы спускались втроем: Грейсон под руку с Оттилией и я сразу за ними.

А вот народу внизу оказалось неожиданно много, и наше появление вызвало живой интерес, так что мне потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться. В ожидании, пока слуги закончат приготовления, в гостиной рядом собрались знатные вампиры, и, к собственному удивлению, я узнала нескольких. Сам хозяин дома любезнейшим образом поприветствовал нас и представил остальным гостям, назвав нас «новыми жертвами отвратительной шайки», а затем представил остальных присутствующих. Я же задумчиво рассматривала нарядных Евгению Шеффер и Элис Мальдано — таких же красивых, как и раньше, вот только блеском драгоценностей они сегодня не радовали, — и пыталась сообразить, что означает их присутствие здесь. Что-то зачастили две столичные дамы именно в эту провинцию… После того как Лэнгстон упомянул о наших «злоключениях», обе дамы запричитали, всем своим видом изображая сочувствие, и, судя по их эмоциям, это не было лишь частью игры, а вампирши в самом деле отнеслись к «собратьям по несчастью» с пониманием. Был здесь и еще один вампир с рыхловатым белым лицом и моноклем, которого я тоже неожиданно узнала, — лорд фон Виттен, министр иностранных дел Вереантера, с которым мы не так давно встречали делегацию гномов. Тут же были два незнакомых вампира из местной знати, заехавшие по-соседски на обед. Вполне возможно, что их нам тоже уже доводилось грабить…

— Конечно, сейчас не сезон для отдыха в загородном поместье, — добродушно пояснил Лэнгстон, закончив знакомство. — Но, к сожалению, из-за проблем со здоровьем мне в последнее время гораздо лучше находиться у себя в имении на свежем воздухе, чем в столице. И потому я особенно благодарен своим друзьям, которые захотели меня поддержать и приехали сюда, несмотря на холод.

— Вы всегда очень гостеприимны, лорд Лэнгстон, и приехать к вам — удовольствие, — герцогиня Шеффер засияла белоснежной клыкастой улыбкой, а я едва удержалась, чтобы не поморщиться от переизбытка приторности.

— Надеюсь, вы не сильно пострадали, — учтиво обратилась Элис к Оттилии, и по ее лицу пробежала тень. — Нам с Евгенией тоже довелось столкнуться с этой шайкой. Никому такого не пожелаю.

— Миледи, я вас так понимаю! — воскликнула Оттилия, пока я польщенно улыбалась. — Ах, это было так ужасно!

— Разумеется, — горячо поддержала ее Элис и повернулась к Лэнгстону. — Милорд, когда вы уже наконец поймаете этих злодеев? Они заслуживают самой суровой кары!

Оба вампира, чьих имен я не запомнила, всем своим видом выразили согласие с леди Мальдано. Ага, значит, с «Во ронами» и им довелось столкнуться.

— Мы прикладываем все усилия, леди Элис, — заверил ее Лэнгстон, позабыв, однако, любезно улыбнуться, и на его лице появилось озабоченное выражение. — Разумеется, преступники будут схвачены, но это потребует времени. Один отряд солдат уже пропал без вести, и я опасаюсь, что произошло самое худшее.

— Ах, что за кошмары вы рассказываете! — ужаснулась Евгения, а затем обратилась к фон Виттену, крутившему в пальцах монокль. — Скажите, а что думают в столице обо всем этом? Король не собирается что-то предпринять?

Я в тот момент торопливо уставилась на ковер под ногами, чтобы никто не заметил, как сильно меня заинтересовал ответ на этот вопрос. Впрочем, это было излишним, поскольку на меня и так никто не обращал внимания.

— У короля сейчас других дел хватает. Ну вы знаете, в частности, сейчас ему гораздо важнее найти эту государственную преступницу, которая замышляет что-то против Вереантера и на которой он так опрометчиво женился…

— Уже официально доказано, что она преступница? — с жадной требовательностью спросила Элис, и я, подняв голову, обнаружила, что она смотрит на министра иностранных дел с алчным вниманием на лице.

— Пока нет, и, как вы понимаете, эта информация держится в секрете.

— О ком вы, лорд фон Виттен? — хлопая глазами, простодушно спросила Оттилия, но Лэнгстон не дал ему ответить, вмешавшись:

— О, это не стоит вашего внимания, леди Дэвис. Вы сегодня многое пережили, и я предлагаю поговорить о чем-нибудь более приятном. К примеру, через несколько дней состоится праздник зимнего солнцестояния. Как вы будете его отмечать? — вопрос адресовался и Грейсону, и Оттилии.

Грейсон усмехнулся:

— Весьма провокационный вопрос, учитывая, что вернуться к этому дню в наше имение мы с сестрой уже не успеем.

— Вы бываете в столице? — вдруг спросила Элис.

Оттилия смущенно пожала плечами, и мне показалось, что она старательно копировала манеры Бьянки.

— Почти никогда.

— В таком случае вы обязаны побывать там на этом празднике! Это же всегда так красиво! Шествия, фейерверки, а вечером грандиозный бал…

— …И королевская чета, открывающая его, — ехидно закончил за нее один из аристократов. Я только удивленно вскинула брови при таком откровенном намеке, а Элис побледнела от гнева при напоминании, что ей это совсем не светит. Выражение ее лица было мне как бальзам на израненную душу.

Внезапное приглашение на это мероприятие меня удивило, и, кажется, это и в самом деле было неожиданно даже для приглашающей стороны. Не знаю, увидели ли это остальные, но я была сосредоточена на том, что внимательно следила за лицами собравшихся, и потому заметила: в первый миг Евгения не сумела справиться с замешательством, и оно успело отразиться на ее лице. Затем герцогиня осторожно вмешалась:

— Элис, дорогая, но ты уверена, что лорд и леди Дэвис успеют прийти в себя после нападения, чтобы сразу везти их во дворец?

— А почему нет? — внезапно удивился Лэнгстон и обменялся с Элис долгими понимающими взглядами. — По-моему, это прекрасная мысль! Евгения, не вы ли говорили, что в большой компании всегда интереснее?

Герцогиня Шеффер осеклась, и на ее лице мелькнуло понимание. Но ее личина придворной дамы не поспевала за настоящими эмоциями, и герцогиня растянула губы в улыбке, хотя ее глаза и не думали улыбаться.

— Ну конечно! Надеюсь, вы присоединитесь к нам?

Ох, не знаю, что тут происходит, но эта компания интриганов явно ведет какую-то игру. Какую? Они видят нас впервые в жизни. Что-то подозревают? Или мы просто вовремя подвернулись им под руку?

Грейсон тоже это понял, как и то, что решение должна принять я, и потому добродушно усмехнулся.

— Так получилось, что воспитанием Кристин занимается сестра Розамунда, и, следовательно, ей решать, можно ли сестре отправиться на празднование.

На лице Элис отразилось снисходительное сочувствие к бедной девушке, которую мучает религиозная мегера, но я лишь сказала:

— Полагаю, что после случившегося вы заслужили этот праздник. Не думаю, что боги будут на это гневаться.

— Превосходно, — улыбнулся Грейсон. — В таком случае мы с благодарностью принимаем ваше приглашение.

Элис и Евгения заверили нас, что они просто счастливы, а затем нас наконец-то пригласили в столовую.

 

ГЛАВА 4

Обед не затянулся дольше положенного, и в отведенные нам комнаты мы вернулись не слишком поздно. Застольная беседа оставалась в отведенных ей рамках, и ничего нового и интересного выяснить не удалось, но, с другой стороны, мне и так было что обдумать. Грейсон и Оттилия не выходили из выбранных образов и великолепно владели собой, я сама держалась своей роли и не позволяла себе ни на секунду выбиться из нее. Не знаю, насколько хорошими актерами были Лэнгстон и его гости, но мне не показалось, что кто-то из них заподозрил неладное. После обеда мы все самым дружелюбным образом распрощались, причем обе аристократки пригласили Оттилию завтра присоединиться к ним в утренней прогулке по парку — мол, зимнее утро, проведенное на улице, отлично бодрит. В общем, и мы, и наши противники старательно разыгрывали какой-то спектакль, который даже опытный придворный мог бы принять за чистую монету, но вот у меня продолжало усиливаться впечатление, что мне не удается контролировать ситуацию целиком.

К комнате Оттилии мы подошли втроем, включая Грейсона, а в коридоре нас встретил Люций, сообщивший, что целитель оказал ему всю необходимую помощь. Я предложила всем войти, а через минуту на пороге внезапно возник Леннокс, чьего появления я, признаться, сейчас не ожидала.

— А вы разве не должны следить за ремонтом нашей кареты? — ехидно удивился Грейсон. — Ваше отсутствие не бросится местным в глаза?

— Здрасте, — обиделся Леннокс. — А всякие маскировочные чары на что?

Не обращая более внимания на темного эльфа и не дожидаясь моей просьбы, некромант тщательно закрыл за собой дверь и прошелся по комнате, внимательно изучая стены и заглядывая во все углы.

— Чисто, — наконец сообщил он. — Здесь нет никаких магических средств подслушивания, так что говорить можно спокойно.

Удовлетворенная его проверкой, я кивнула, а Оттилия с тревогой сказала:

— Мастер прав. Вы уверены, что вас никто не видел, пока вы поднимались сюда?

— Вампиры слепы, — с глубоким презрением бросил магистр, даже не взглянув в ее сторону. — Не видят дальше собственного носа. Лэнгстон, конечно, исключение… Но остальных можно не опасаться. Надел маскировку — и гуляй смело по всему замку.

Оттилия и Люций удивленно переглянулись и, пока маг не видел, дружно посмотрели на меня. Грейсон изучал некроманта задумчивым взглядом, а затем коротко взглянул на меня — мол, что я тебе говорил по поводу этого мага? Я же сама рассматривала Леннокса и только сейчас заметила, что в нем что-то неуловимо изменилось. То, что на самом деле он никакой не калека и гораздо моложе, чем выглядит, стало очевидным уже давно, но добавились новые детали, и было не совсем понятно, то ли они просто не бросались в глаза, то ли некромант именно сейчас перестал заботиться о том образе, который создавал все эти месяцы. Походка стала легкой, скользящей, и теперь уже и мне было очевидно, что Леннокс и в самом деле был воином. Глаза хищно щурились, а на губах играла холодная улыбка, придававшая лицу мага зловещее выражение. Создавалось странное ощущение, что он долгое время преследовал какую-то цель, а сейчас оказался к ней очень близок. Именно в этот момент было что-то в нем удивительно знакомое… В голове крутилось множество мыслей, но разрозненные фрагменты не желали складываться в цельную картину, и я потрясла головой, когда поняла, что не в состоянии сейчас догадаться. Конечно, можно подумать об этом и позже, но есть ли на это время? Может, остальные были правы и стоило избавиться от сопровождения Леннокса как можно раньше, а сейчас я, сама того не понимая, подпустила к себе невероятно близко того, кто может оказаться врагом?

— Хм, — прокашлялась я, прерывая напряженную паузу и возвращаясь к наиболее важному. — Кто-нибудь хочет поделиться впечатлениями от сегодняшних событий?

— Сборище вампиров-аристократов здесь — не просто дружеский визит. Только этих двух местных вампиров, мне кажется, можно не брать в расчет. А вот вся остальная компания явно заодно и что-то замышляет. Вероятнее всего, у них есть определенные планы насчет праздника зимнего солнцестояния, и нас туда пригласили для какой-то цели, — продолжая рассматривать некроманта, с ходу сообщил Грейсон, словно говорил о чем-то совершенно очевидном.

— А вам не показалось странным, почему они все собрались здесь, в провинции? — Оттилия отвлеклась от Леннокса и теперь в задумчивости села на стул у бюро. — Сейчас зима, и делать здесь решительно нечего. И все приехавшие аристократы — сливки столичного общества. Какого демона они сидят в замке Лэнгстона?

— Леди фон Некер права, это странно, — признал Люций. — По двум причинам. Во-первых, если мы и в самом деле имеем дело с масштабным заговором, не проще ли было плести его в столице? Там и ресурсов больше, и держать ситуацию под наблюдением удобнее… А во-вторых, группа заговорщиков, засевших в замке, может показаться подозрительной.

— А замок хорошо укреплен… — добавил Грейсон. — Причем в недавнее время. Вы обратили на это внимание? Лэнгстон словно собрался выдержать осаду.

— Он настолько опасается мести королевы? — предположил Люций. Грейсон посмотрел на меня с явным скепсисом, и вампир это заметил. — Согласен, это маловероятно. Значит, он настолько сомневается в успехе задуманного предприятия и все эти меры — защита от Адриана?

— Ошибаетесь, — это сказала я, и все одновременно посмотрели на меня, а я почувствовала, что начинаю улыбаться. — Помимо меня, Лэнгстона и Адриана в этой борьбе есть еще одна, четвертая сторона. И, уверяю вас, Лэнгстон боится этой четвертой стороны гораздо больше, чем действий Адриана или меня.

Эта догадка, возникшая буквально только что, заставила сердце забиться быстрее, и я почувствовала, как на моем лице появляется выражение мстительного удовлетворения. Если я и в самом деле права… а я почти уверена, что я права… и если все эти замковые укрепления и огромное количество солдат во дворе появились лишь недавно… если Лэнгстон и в самом деле напуган… то, честное слово, я уже сейчас чувствую себя почти отомщенной.

— Как я ненавижу, когда ты так делаешь, — угрюмо проворчала Оттилия. — Ты же сейчас не объяснишь нам, откуда вообще взялся этот кто-то четвертый?

— Нет, — весело согласилась я.

Судя по лицам Люция и Грейсона, они тоже не поняли, о ком я говорила, но развивать эту тему не стала. Леннокс же, кажется, и вовсе остался к услышанному безучастным и предпочел вернуться к делам.

— Что вы намерены предпринять дальше?

— Пока подыгрываем Лэнгстону и остальным, — решительно сказала я после некоторых раздумий. — До праздника зимнего солнцестояния еще несколько дней, и за это время я попробую что-нибудь выяснить. Оттилия, мастер Грейсон — на вас остается высшее общество. Принимайте активное участие во всех прогулках, чаепитиях, обедах, вечерах, общайтесь, входите в доверие. Люций, ты по мере возможностей тоже, только ты берешь на себя солдат. Узнай, какие приказы отдает им Лэнгстон, как продвигаются поиски «Воронов», с какой радости бывшему королевскому советнику вообще выделили столько военных… Понятно?

— Мы все сделаем, — ответил Люций за всех троих.

— Магистр, — обратилась я к Ленноксу, — у нас с вами будет самая трудная задача. Поскольку вы хорошо умеете скрываться от посторонних глаз, нам с вами необходимо выяснить, какие заговоры плетет здесь Лэнгстон, кто в них замешан и какие у него планы. Я могу рассчитывать на вашу помощь?

— Ваше величество не будет разочаровано, — заверил меня некромант, холодно улыбаясь каким-то своим мыслям.

Решив пока не заострять внимание на его странном поведении, я только кивнула:

— Тогда за дело.

Следующие три дня прошли именно так, как я и думала, — вампиры и Грейсон занимались отводом глаз окружающих, а мы с Ленноксом пытались докопаться до тайн Лэнгстона. Оттилия сообщила всем, кому смогла, что сестра Розамунда предпочитает проводить время в уединении и молитвах, и к такому жизненному выбору все отнеслись с вежливым пониманием и не пытались навязать мне свое общество. Я же своим благочестивым поведением сделала все возможное, чтобы друзья бывшего советника шарахались от меня, как от чумной, опасаясь проповедей на самые разные темы. Грейсон и Оттилия почти постоянно находились с гостями Лэнгстона. Правда, никакой принципиально новой информации они не узнали: аристократы были осторожны в разговорах и не спешили делиться своими секретами. Обо мне — новой королеве — они говорили неприязненно и презрительно, но подобным образом были настроены многие вереантерские дворяне, и в узком кругу своих знакомых они даже не пытались таиться. Особенно усердствовала леди Мальдано, которая, по словам Оттилии, с трудом скрывала свою ненависть по отношению ко мне, из чего я сделала утешительный вывод, что после нашей ссоры Адриан не отправился к бывшей любовнице в поисках утешения. Люцию же за это время удалось выяснить, что все строительные работы, проводившиеся в замке для его укрепления, были организованы совершенно внезапно и не так давно — каких-то полгода назад. Примерно тогда же у королевского советника начались проблемы со здоровьем, из-за чего он был вынужден покинуть столицу, и после его прибытия в имение была усилена охрана замка. Сообщив все это, Люций заметил, что ему такое совпадение — все изменения начались полгода назад — кажется странным и что он попробует узнать что-нибудь еще, но я сказала, что в этом нет никакой необходимости. Не думаю, что хоть кто-то в этом замке за исключением самого Лэнгстона знает причины внезапного ухудшения здоровья лорда и его столь же неожиданной мнительности, и Люций не докопается до правды своими силами, только будет рисковать выдать себя. А мне и так было прекрасно понятно, что здесь происходило.

Мы же с Ленноксом проводили дни, гуляя по замку, и использовали при этом многочисленные иллюзии невидимости, отвода глаз и некоторые другие. Конечно, время от времени некроманту приходилось возвращаться во двор, чтобы следить за ремонтом кареты, а мне — к остальным гостям, но свободного времени у нас все равно оставалось достаточно. Найти ту часть замка, где располагался кабинет Лэнгстона, и откуда и велся заговор против меня, было несложно — стены и полы там были густо украшены сигнальными нитями, предупреждающими о появлении чужаков, а также всякими заглушающими амулетами, звукоизолирующими и другими. Пробиться сквозь них и подслушать или подсмотреть что-нибудь важное было практически невозможно, и приходилось довольствоваться мелкими деталями и обрывками услышанных разговоров, но этого явно было недостаточно.

Удача улыбнулась нам только накануне дня зимнего солнцестояния. Мной все больше владела тревога, стоит ли вообще отпускать Грейсона и Оттилию с герцогиней и Элис, но внезапно нам удалось пролить свет на происходящее. Это произошло вечером, после ужина, когда «брат и сестра Дэвис» уже попрощались с гостями и ушли к себе, а я, используя иллюзию невидимости, снова направилась к кабинету Лэнгстона в надежде что-нибудь выяснить. С разочарованием убедилась, что подслушать ничего невозможно, но продолжала сидеть в коридоре, ожидая какого-нибудь развития событий. Спустя час дверь кабинета открылась и в коридор начали выходить вампиры. Я ожидала увидеть Лэнгстона в компании одного или максимум двух помощников, но вместо этого передо мной предстали и министр иностранных дел, и обе знатные дамы. Одеты все были точно так же, как за ужином, и я решила, что сюда они все отправились сразу же после того, как попрощались с нами. Следом за ними вышел еще какой-то незнакомый низший вампир, направившийся сразу же к лестнице. Одет он был в простую дорожную одежду, а лица было почти не разглядеть из-за низко надвинутой шляпы. Лорд фон Виттен с вежливым полупоклоном предложил руку герцогине Шеффер, и они вдвоем удалились — я вжалась в стену, когда они прошли мимо меня — а Элис почему-то медлила.

— Выезжайте завтра с утра, чтобы успеть в столицу к полудню. И самое главное — следите, чтобы ваши гости все время были рядом! — В голосе звучали приказные нотки, а затем в коридор из кабинета выглянул Лэнгстон. — Вы должны держаться естественно, чтобы ни у кого не возникло и тени подозрения, вы поняли, леди Мальдано?

Элис сосредоточенно кивнула и на секунду запнулась, а затем решительно сказала:

— Не понимаю, почему нельзя было с самого начала сделать так, как я предлагала. Вам не кажется, что наши нынешние действия слишком рискованны?

— А по-вашему, просто убить королеву было бы намного легче? — иронично осведомился Лэнгстон. Маска добродушного хозяина сейчас пропала с его лица, и вампир предстал в своем настоящем облике хладнокровного и уверенного в себе политического деятеля. Но Элис эта перемена нисколько не удивила, и она лишь раздраженно отозвалась:

— Может, и нет, но мы хотя бы точно знали, что она больше не опасна! А так кто знает, когда эта сука нанесет удар? Вы же не думаете, что она просто забилась в какую-нибудь нору и не покажет теперь оттуда носа?

— Не думаю, — задумчиво согласился Лэнгстон.

— Тогда почему…

— Достаточно, леди Мальдано. — Выражение лица бывшего советника не изменилось, но голос прозвучал так, что Элис невольно отступила на шаг назад и вжала голову в плечи. — Завтра от вас требуется делать лишь то, что у вас лучше всего получается, — радовать окружающих своим присутствием. И будьте любезны с нашими гостями.

— Больших усилий это не потребует, — недовольно сказала леди Мальдано, но было понятно, что она уже признала поражение и спорить больше не будет. — Бедная девочка Кристин чувствует себя совсем забитой из-за этой религиозной грымзы, своей компаньонки, так что одного присутствия на празднике ей будет достаточно, чтобы подтвердить потом что угодно и когда угодно.

— Вот и хорошо. — Лэнгстон кивнул и указал на амулет, который держал в руках. Судя по магической структуре, он был разговорный. — Тогда идите. Я же должен поговорить еще с королем.

С этими словами он закрыл дверь, давая понять, что аудиенция окончена. Элис еще над чем-то поразмышляла, а потом решительно подобрала юбки и устремилась прочь. В последний момент я успела заметить злую улыбку у нее на губах, которая мне совсем не понравилась. Убедившись через несколько секунд, что подслушать, о чем именно Лэнгстон собрался говорить с Адрианом, невозможно, я отправилась в гостевые покои.

Оттилия еще не спала, сидела одетая за туалетным столиком и ждала моего возвращения. Через несколько минут после моего прихода к нам постучались Грейсон с Люцием, которые, как оказалось, дожидались моего прихода, чтобы окончательно решить, как мы будем действовать завтра. Я подробно рассказала им, что видела, и пересказала подслушанный разговор, стараясь не упустить никаких деталей. Все трое слушали очень внимательно.

— В общем, в том, что они что-то задумали, сомнений нет, но что именно — я так и не поняла, — этими словами закончила я свой рассказ.

В этот момент дверь без стука распахнулась, и на пороге показался Леннокс.

— И потому вам очень повезло, что у вас есть я, поскольку мне известно, что именно Лэнгстон и другие заговорщики собираются завтра сделать, — бодро сообщил он, услышав мои последние слова.

— Каким образом? — удивилась я, переглянувшись с Оттилией.

— Вы смогли узнать кое-что, находясь в коридоре, а я занял гораздо более удобную позицию в кабинете советника, — сообщил он таким обыденным тоном, словно речь шла о погоде за окном. — Слышал все их совещание от начала до конца.

В комнате стало очень тихо, и первым эту тишину нарушил Грейсон:

— Сначала некромантия, потом боевая магия, а теперь шпионаж. И много у вас еще таких скрытых талантов, уважаемый?

— Достаточно, — усмехнувшись, заверил его Леннокс, а затем повернулся ко мне. — Ну что? Вы предпочтете допрашивать меня или послушаете про то, как завтра попытаетесь убить своего мужа?

— Ч-что? — Не ожидая ничего подобного, я даже начала заикаться. — Вы о чем?

— О том, что Лэнгстон хочет использовать завтрашний праздник как еще один способ дискредитировать вас в глазах вампиров вообще и вашего мужа в частности. Вечером, во время традиционного зимнего бала на короля будет совершено покушение небезызвестными вам «восстановителями справедливости», якобы от вашего лица. Видели того наемника, который вышел из кабинета Лэнгстона? Это их новый предводитель. Отобран самим Лэнгстоном.

Поводив рукой рядом с собой, я нашарила стул и не глядя села. Оттилия переводила растерянный взгляд с меня на некроманта и обратно, Люций оставался совершенно спокоен, словно чего-то в этом духе и ожидал. Грейсон слегка вздернул одну бровь, и это было единственным признаком того, что он находился в некотором замешательстве.

— Они хотят убить Адриана? — недоверчиво уточнила вампирша. — Они спятили?

— Не убить, — поправил ее Леннокс. — Только совершить попытку покушения, которая должна провалиться, причем сделать очевидным, что это дело рук трейхе Этари, с которой архивампир так необдуманно связал свою судьбу.

— Ему мало того, что он уже сделал, — с удивлением заметила я, теребя тесемки балахона, завязанные у шеи, которые неожиданно начали меня душить. — Мало того что из-за него я уже пустилась в бега, он хочет уничтожить меня окончательно. Прав был Арлион.

— Что? — переспросил Грейсон, но я покачала головой, давая понять, что сейчас не время, и решительно поднялась на ноги. Ну ладно, лорд Лэнгстон, пришло время показать вам, что вы напрасно со мной связались.

— Потом. Магистр, как они намерены действовать?

— Во время открытия бала они взорвут балкон, на котором будут находиться архивампир, а также его приближенные. Придворный маг, советники…

Оттилия, смертельно побледнев, прижала ладонь ко рту.

— Отец… — прошелестела она.

— Маловероятно, что они погибнут, — косо взглянув в ее сторону, продолжил некромант, — все-таки высшие вампиры… Но серьезно ранить может кого угодно. Заговорщики же — Лэнгстон, фон Виттен, Мальдано, Шеффер — будут находиться там же, в зале, но на безопасном расстоянии. Присутствие рядом «лорда и леди Дэвис» им необходимо, чтобы обеспечить себе алиби. Вы двое, — он кивнул Грейсону и Оттилии, — во время разбирательства должны будете подтвердить, что ваши новые друзья не имеют никакого отношения к случившемуся.

— Этого никогда не будет! — Вампирша в гневе вскочила на ноги, а затем повернулась ко мне. — Мы должны что-то предпринять! Не дать им никому навредить! Корделия, что мы будем делать?

— Подыгрывать, — сухо сказала я, и все четверо посмотрели на меня вопросительно. — Продолжаем играть свои роли. Мастер Грейсон, Оттилия, вы завтра отправляетесь с Лэнгстоном и его гостями в столицу и наслаждаетесь праздником. Люций, ты едешь с ними в качестве телохранителя. И никто из них не должен заподозрить, что нам что-то известно!

Кажется, я говорила точно так же, как Лэнгстон полчаса назад. Не знаю, чего ожидали остальные, но точно не таких слов. Оттилия в первый миг задохнулась от возмущения, так что даже не смогла ничего сказать, а Люций решил уточнить:

— Мы не будем ничего предпринимать?

— Вы не будете ничего предпринимать, — с ударением на первом слове сообщила я и улыбнулась улыбкой, больше похожей на злобный оскал. — А этих «восстановителей справедливости» я возьму на себя. Никто не ожидает увидеть сестру Розамунду на празднике, вот и пускай все думают, что я осталась в замке Лэнгстона.

— Ты тоже намерена ехать в столицу? — поинтересовался Грейсон. — В роли кого?

— В роли «Ворона», — невозмутимо сообщила я. — Приятно сознавать, что созданная нами банда разбойников сгодится не только как декорация для того, чтобы попасть в замок Лэнгстона. Магистр Леннокс, вы поедете тоже. Сейчас я свяжусь с теми, кто остался у Нарциссы, и мы решим, кто еще поедет с нами.

— Это рискованно, — хмуро заметил Люций. — «Во роны» уже пользуются такой славой, что, если что-то пойдет не так, вас сразу же схватят.

— Все, что мы сейчас делаем, — рискованно, — возразила я. — Хуже уже не будет. Мастер, Оттилия, Люций, вы поняли меня? Ваша задача завтра — вести себя как можно естественнее. Ну и постарайтесь завтра не пострадать от взрыва.

Ни один из них не выглядел довольным моим решением, но все кивнули в знак согласия.

— Оттилия, я приложу все усилия, чтобы завтра никто не пострадал, — добавила я.

Вампирша устало прикрыла глаза и ничего не сказала.

— Все, расходимся.

Медленно все покинули комнату, и даже я там не задержалась, хотя обычно мы с Оттилией не упускали возможности поговорить наедине. Но сейчас передо мной стояла важная задача посвятить в происходящее остальных и продумать завтрашнюю линию поведения, так что я не стала задерживаться и ушла в отведенную мне спальню.

 

ГЛАВА 5

Заснула я в ту ночь поздно. Поговорив с помощью зачарованного Кейном зеркала с друзьями, я изложила им свой план, выслушала упреки в безрассудстве, а затем легла, но сон не шел. Я продолжала твердить самой себе, что завтра трудный день, перед которым мне необходимо отдохнуть и набраться сил, но вместо этого продолжала ворочаться с боку на бок. Сначала я старательно концентрировалась на новостях о заговоре, продумывала возможные сценарии развития событий, пыталась предугадать, как поступит Лэнгстон, если ситуация начнет выходить из-под его контроля. Потом думала о том, как нам — «Во ронам» — проникнуть во дворец и избежать ненужных жертв, а заодно спасти мое доброе имя королевы или, точнее, то, что от него еще осталось. Но к середине ночи я поняла, что заснуть мне не дает вовсе не коварство Лэнгстона и не тревога за завтрашнее мероприятие. Вместо этого в голову лезла одна-единственная настойчивая мысль, от которой я, как ни пыталась, не могла отмахнуться, и она, как надоедливый комар, жужжащий над ухом душной летней ночью, все возвращалась и возвращалась, не давая расслабиться.

Завтра. Завтра я снова увижу его.

Демон подери все на свете. Прошло уже четыре месяца! Он предал меня! Из-за его недоверия мне приходится теперь жить в подполье и изворачиваться немыслимым образом, чтобы доказать свою невиновность! И я зла на него, по-настоящему зла! И, помнится, я сама объявила, что между нами все кончено!

И в то же время… все это не имело никакого значения. Одна мысль, что завтра я вновь увижу Адриана, наполняла меня лихорадочным, почти болезненным волнением, из-за которого о сне не могло быть и речи. Не в силах более лежать на одном месте, я вскочила с постели и прошлась по комнате. Огонь в камине потух, из золы теперь проглядывало лишь несколько едва тлеющих угольков, и в небольшом помещении теперь было по-настоящему холодно. Не обращая никакого внимания на это, я прошлась босыми ногами по ледяному каменному полу и прижалась лицом к оконному стеклу. Что со мной вообще происходит? Что я сейчас испытываю при мысли о нашей новой встрече, даже если сам архивампир меня так и не увидит? Это не радость, не гнев и не страх. Странное чувство… Не могу дать точного определения, но я словно впервые за последние месяцы очнулась от какого-то оцепенения. Будто снова чувствовала себя по-настоящему живой.

Осознав это, я бессильно сжала в кулаки ладони, которыми до этого бездумно водила по оконному стеклу. Ну почему, почему Адриан до сих пор обладает такой властью надо мной?

Утром все встали рано, и завтрак прошел весьма быстро, если не торопливо. Кареты были заложены, необходимые вещи собраны. Перед отъездом я спустилась на улицу, чтобы проводить Оттилию. Вампирша была бледна, но это был единственный признак ее беспокойства, в остальном она вела себя так же, как в последние дни. Она принарядилась (надела самое красивое платье из тех, которые мы брали с собой), но на фоне разряженной в пух и прах Евгении и элегантной Элис она все равно смотрелась весьма скромно и блекло. Грейсон был свеж, спокоен и уверен в себе, любезничал с дамами и, казалось, был в своей тарелке.

— Не беспокойтесь, сестра Розамунда! — смеясь над каким-то комплиментом Грейсона, заверила меня Элис. — Мы вернем вам вашу воспитанницу в целости и сохранности!

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, леди Мальдано.

— Ах, сестра, вы уверены, что не хотите поехать с нами? — с легкой насмешкой осведомилась герцогиня Шеффер, на что я согласно сценарию ответила, склонив голову:

— Я отправлюсь в город в храм и проведу этот день в молитвах, мадам. Это будет лучшим праздником для меня.

У той хватило выдержки вежливо улыбнуться и не закатить глаза, а затем Лэнгстон жизнерадостно объявил, что им пора отправляться. Вампиры, казалось, все пребывали в превосходном настроении, и, не подслушай мы с Ленноксом их вчерашнее совещание, мне бы и в голову не пришло заподозрить их в каких-то кознях. Вся компания разместилась в двух каретах, причем было разыграно целое представление, пока герцогиня Шеффер усаживалась и пристраивала полы своей белоснежной меховой накидки, которая наверняка стоила, как весь мой королевский гардероб, оставшийся в Бэллиморе. Наконец все расселись, лакеи, захлопнувшие дверцы, сели рядом с кучерами, свистнули вожжи, и эта процессия, сопровождаемая несколькими вооруженными солдатами, выехала за ворота. Я глядела им вслед.

— Сестра, — голос зазвучал прямо над моим ухом, я вздрогнула и лишь потом сообразила, что это Леннокс, — какие будут приказания?

— Что с каретой Нарциссы? — по-прежнему не отводя взгляда от удалявшихся экипажей, спросила я.

— Починена.

— Тогда запрягай лошадей, — распорядилась я, намеренно говоря громко, чтобы челядь Лэнгстона, находившаяся во дворе, услышала. — Отвезешь меня в Давер, к храму Тринадцати.

Леннокс поклонился и исчез в направлении конюшни, а я улыбнулась своим мыслям и набросила на голову капюшон. Ладно. Пора приступать.

Первым пунктом нашей программы было то самое место у моста, где мы не так давно попытались ограбить Грейсона. Когда мы с Ленноксом туда подъехали, выяснилось, что нас уже ждут — шестеро всадников выехали из-за поворота, едва мы показались. Одеты друзья были в обычную дорожную одежду и все были вооружены, но без платков и черных плащей «Во ронов», так что на бандитов они сейчас походили мало.

— Мы очень ограничены во времени, так что поспешим, — сказала я вместо приветствия, и никто не стал задавать бесполезные вопросы, а вместо этого все сразу сосредоточились. О том, как мы будем действовать теперь, я вчера рассказала, и сейчас вопросов ни у кого не возникло.

— Вот твои вещи. — С этими словами Кейн протянул мне дорожный мешок, набитый, судя по всему, одеждой.

— Отлично. Дирк, Бьянка, мы вернемся вечером. Если возникнут осложнения, предупредим вас через разговорные амулеты. Бьянка, пошли переодеваться.

Прорицательница кивнула, и мы с ней вместе залезли в карету. В том, чтобы раздеваться зимой на улице, удовольствия было мало, и Бьянка посекундно дышала на замерзшие пальцы и ежилась от холода, пока надевала на себя мое жреческое одеяние. Я же заметно волновалась и почти не ощущала холода, пока натягивала штаны, рубаху, сапоги. В том же мешке обнаружился платок, которым я заматывала лицо, и я сунула его в карман. Когда мы вышли обратно на улицу, Эр вручил мне перевязь с сардами, за которой последовали парные кинжалы и метательные звездочки. Бьянка тем временем закуталась в шерстяной плащ, а затем я обратила внимание, что плащ Леннокса перешел к Дирку.

— Ничего, что нас будет шестеро? — спросил Эр, когда я закончила приготовления, надев черный плащ, в котором ездила, изображая «Ворона». — Ты же так следила, чтобы «Воронов» всегда было пятеро.

— Я не знаю, чего нам ждать, так что нормально. Надо будет постараться сделать так, чтобы никто не видел нас всех шестерых одновременно. Все готовы?

— Готовы, — раздалось в ответ несколько разрозненных голосов. Бьянка, низко натянув капюшон балахона, вернулась обратно в карету, на козлы которой теперь вскочил Дирк. Отсалютовав мне на прощанье, он взял вожжи и подстегнул лошадей — повез «сестру Розамунду» в Давер, как и планировалось, чтобы потом никто не смог меня упрекнуть в том, что меня не видели в храме. Мы же вшестером — Кейн, Эр, Фрост, Гарт, Леннокс и я — вскочили на лошадей и поспешили к перекрестку, чтобы там свернуть в направлении столицы.

Дорога до Бэллимора заняла три часа, за которые мы сделали всего один привал. Лошади к этому времени заметно устали, но я все равно спешила, и где-то после полудня мы подъехали к городским воротам. За то недолгое время, что я прожила в Вереантере, я не так близко успела ознакомиться с вампирской культурой и не знала, что здесь отмечают так праздник зимнего солнцестояния. Народу на подъезде к столице было действительно много, причем хватало и дворянских экипажей с гербами, и простого люда. Наша компания на фоне этой разномастной толпы не так сильно бросалась в глаза, и я приняла решение не разделяться, а въехать в столицу всем вместе — наложенной на всех маскировки должно было хватить, чтобы не привлекать к нам лишнего внимания. Так и вышло: стража на воротах уже порядком подустала от наплыва гостей и пропустила нас быстро, взяв лишь плату за проезд.

Едва мы миновали ворота, как я распорядилась ехать к дворцу. По сторонам я почти не смотрела, хотя происходящее вокруг, конечно, заслуживало внимания: я даже не знала, что у хладнокровных и часто равнодушных вампиров есть праздники, когда они ведут себя так же, как люди. Зима в Вереантере выдалась не самая суровая, но все же холодная, однако сегодня на это никто не обращал внимания. На площадях, которые мы проезжали, играла музыка, жители и гости столицы, нарядные и непривычно жизнерадостные, неторопливо прогуливались по улицам, тут и там бегали дети, из трактиров и таверн доносились громкие голоса вкупе с вкусными запахами, уличные продавцы торговали сладостями и грошовыми сувенирами вроде платков, гребней или деревянных расчесок, украшенных резьбой.

Из-за большого количества карет и прохожих добраться до королевского дворца оказалось не так-то просто. Кейн предлагал особо не скромничать и ввалиться во дворец всей толпой через парадный вход. Остальные поддержали его предложение дружным смехом, но мое волнение к этому моменту уже возросло настолько, что я даже не улыбнулась. Гарт, кажется, первым почувствовал мое настроение, и я услышала, как он что-то шипит за моей спиной, после чего смешки стихли.

К главным дверям мы, конечно, не поехали, а вместо этого обогнули дворец по широкой дуге. Шум города и праздника там стал заметно тише, поскольку мы теперь ехали вдоль ограды дворцового парка, в то время как празднество осталось на главной площади. Через какое-то время мы очутились у ворот, за которыми начинался парк. Разумеется, там дежурили несколько стражников, но их нам даже не потребовалось оглушать: Леннокс использовал какие-то ментальные чары, и мы проехали, не подняв тревоги.

На полпути я приказала углубиться в рощу, и там мы оставили лошадей, привязав их так, чтобы не было видно с аллеи, по которой мы ехали до этого. Там же мы с Ленноксом изменили всем маскировку, и теперь посторонний глаз не отличил бы нас от местных слуг. Остаток пути мы проделали пешком, и я все это время старательно отгоняла от себя воспоминания о том, как мы с Адрианом гуляли здесь полгода назад, обсуждая замысел Раннулфа Тассела. У входа для слуг мы ненадолго остановились.

— Теперь надо быть внимательнее, — сказала я, оглядываясь по сторонам магическим зрением. — Здесь местами развешаны магические «следилки» от непрошеных гостей. Если задеть одну, Виктору сразу станет об этом известно. Правда, он говорил, что в дни, когда во дворце бывает много народу, это случается регулярно, но все-таки не стоит злоупотреблять его вниманием.

— И стоит помнить о том, что архивампир легко видит сквозь любую иллюзию, да и его архимаг, думаю, тоже, — добавил Леннокс. — На вас всех лишь иллюзия, так что, если не хотите разоблачить себя раньше времени, не попадайтесь на глаза ни архивампиру, ни придворному магу.

Пока мы шли по дворцовым коридорам на первом этаже, я подумала, что ничего более безрассудного в своей жизни я еще никогда не вытворяла. Меня ищут как государственную преступницу, причем вне закона меня объявил архивампир (уже в который раз!), а я не могла придумать ничего лучше, кроме как бродить по дворцу, откуда сбежать в случае неудачи будет практически невозможно! И ладно бы я была одна, так втянула, как обычно, друзей в свои авантюры! Затем мы подошли к лестнице на второй этаж, которая была мне очень знакома — именно по ней я всегда поднималась в королевские покои. На какую-то долю секунды в голове промелькнула совершенно неуместная мысль подняться сейчас по ней в королевское крыло, найти Адриана и прямо рассказать ему, что задумал Лэнгстон. Идея была абсолютно абсурдная и пропала так же быстро, как появилась, но в тот же самый момент я заметила, с каким насмешливым выражением на меня смотрел Леннокс. Непонятно, каким образом, но, кажется, некромант точно догадался, о чем я в тот момент думала.

Бальный зал располагался на втором этаже, до него мы дошли через помещения для слуг и в итоге вышли не к большим двустворчатым дверям, а, поплутав по узким коридорам и поднявшись по какой-то винтовой лестнице, попали на небольшую узкую галерею, тянувшуюся вдоль зала на высоте примерно второго этажа. Галерея была пыльная, затянутая по углам старой паутиной, но зато весь зал отсюда был как на ладони.

— И что теперь? — спросил Эр, озираясь по сторонам. — Будем ждать здесь?

— Насколько я могу судить, вон тот самый балкон, про который говорил Лэнгстон. — Я указала рукой на квадратный балкон, находившийся чуть ниже галереи, где стояли мы, напротив дверей в зал. Сразу за этим балконом снова начиналась узкая галерея на том же уровне, где сейчас находились мы. — И именно его попытаются взорвать. Но я не вижу на нем никаких магических артефактов.

— А их и нет, — подтвердил Леннокс, внимательно осматривавший в тот момент зал магическим зрением.

— Значит, их принесут с собой «восстановители справедливости». Вряд ли они есть в списке гостей, следовательно, надо ожидать, что они окажутся здесь тем же путем, что и мы…

— С чего ты взяла, что бомбы будут обязательно магические? — усомнился Фрост.

— С того, что покушение будет организовано от моего имени. А откуда мне взять порох или из чего там делают взрывчатку? Трейхе Этари гораздо проще организовать магический взрыв.

Некоторое время на галерее было тихо. Я задумчиво рассматривала слуг, натиравших внизу паркет воском, на пустой зал, которому только предстояло вместить сотни гостей, на огромную люстру, состоявшую, кажется, из тысячи светильников и висевшую недалеко от того места, где стояли мы, на «королевский» балкон, на небольшой балкончик для оркестра, на высокие, в два этажа, окна…

— Из зала попасть на этот балкон нельзя, скорее всего, заговорщики будут ждать на лестнице или в коридоре. Поскольку они собираются сделать покушение зрелищным, им надо будет дождаться, пока король и его приближенные окажутся здесь, и только после этого атаковать… Соответственно ждать они будут в коридорах рядом с лестницей, ведущей на этот балкон. Мы же поступим так: Эр, Фрост, Кейн и Гарт, вы пойдете туда и будете ждать этих «восстановителей». Попытаетесь схватить их либо до начала бала, либо во время, если они покажутся в самый последний момент. Магистр Леннокс, вы пойдете с ними и будете следить, чтобы нас не обнаружили раньше времени люди Лэнгстона или дворцовая стража.

— А ты? — хмуро спросил Гарт.

— Останусь ждать здесь. Отсюда все прекрасно видно, и я вмешаюсь, если ситуация начнет выходить из-под контроля. Так что идите и не забудьте надеть маски.

Возражений не последовало, и через минуту я осталась на балконе одна. Прошлась по галерее взад-вперед и нашла там наиболее темное место, с которого меня наверняка не смог бы заметить никто посторонний. Попыталась слегка расчистить там пол, подняла в воздух облако пыли, от которого мне немедленно захотелось расчихаться, вздохнула и уселась прямо так. Потянулись часы ожидания. Чтобы отвлечься, я вспоминала, как в этом самом зале несколько месяцев назад проходил мой первый Вереантерский бал, когда меня представляли местной знати. Кстати, балконом мы тогда не пользовались… Видимо, это какая-то Вереантерская традиция, связанная с днем зимнего солнцестояния. Надо будет, кстати, восполнить этот пробел в своем образовании и выяснить, чем этот праздник так важен для вампиров…

Короткий зимний день закончился быстро, и за окном сгустились фиолетовые сумерки. Прислуга внизу давно закончила уборку, и вскоре вспыхнула люстра, зашаркали многочисленные шаги и раздались голоса — это лакеи и оркестр занимали свои места. Яркий свет в первый момент ослепил меня, но глаза быстро привыкли. Вскоре я удостоверилась, что снизу меня разглядеть невозможно, и окончательно успокоилась. Когда я услышала, что на своем балконе музыканты настраивают инструменты, я достала из кармана черный шарф и плотно замотала им лицо.

Бал начался. Показались первые гости, зал наполнился музыкой, голосами, смехом гостей, звоном бокалов. Заскучав в своем углу, я в конце концов поднялась на ноги и, облокотившись на перила, принялась наблюдать за происходящим внизу. Красивые разряженные гости друг за другом наполняли зал, церемониймейстер объявлял входящих, оркестр наигрывал ненавязчивую мелодию, и вся эта картина была очень знакомой. Прислушиваясь к именам, я не пропустила момент, когда в зале показались Лэнгстон и все остальные. Примечательно, что бывший королевский советник, лорд фон Виттен и обе вампирши в компании Грейсона и Оттилии прибыли отдельно друг от друга. Не хотят вызывать подозрений? Конспираторы демоновы…

Народу в зале стало уже много, я успела повторно заскучать, а затем оркестр заиграл что-то очень торжественное, и я вся подобралась. Так, кажется, наступает момент, ради которого мы сюда прибыли. Гости подтвердили эту мысль, когда внизу слегка расступились, становясь полукругом вокруг пустующего «королевского» балкона. Спохватившись, что я тут персона нон грата, да и с закрытым лицом и оружием за спиной меня саму за убийцу примут, я торопливо шагнула вглубь галереи, поскольку тот балкон располагался несколько ниже, и увидеть меня оттуда было более чем реально. Наконец церемониймейстер провозгласил на весь зал:

— Его королевское величество Адриан Вереантерский!

Я вцепилась обеими руками в перила, позабыв, что они грязные и пыльные, грозя сломать себе ногти. Музыка стихла, и на балкон торжественно вышла небольшая группа хорошо знакомых мне лиц — там был и советник короля герцог фон Некер, и придворный маг Виктор, и пара министров, чьи имена вылетели у меня из головы. Ну а впереди всех… Впереди всех шел мой муж, которого я не видела несколько месяцев. Первые несколько секунд я еще старательно напоминала самой себе, что многие люди чувствуют, когда на них устремлен чужой пристальный взгляд, и потому лучше мне рассматривать что-нибудь другое — люстру, например, но затем махнула на это рукой. Все равно я сейчас была не в состоянии подчиниться голосу рассудка. Мало того что я снова увидела его, так еще он внезапно очутился так близко ко мне… Ну как тут сохранить ясную голову и молча выполнить то, зачем я сюда явилась?

Адриан величественно поприветствовал собравшихся и начал произносить какую-то официальную речь, в которую я совсем не вслушивалась. Вместо этого я жадно вглядывалась в его фигуру, в его лицо, вспоминая уже знакомые черты и отмечая малейшие изменения. Он показался мне уставшим — под глазами можно было разглядеть темные тени, да и общий вид архивампира был еще более невозмутимо-равнодушный, чем обычно. Казалось, ему до жути опротивело все происходящее вокруг. Одет он был… Ну как положено королю на подобном мероприятии — корона, богато расшитый камзол. В этот самый момент меня посетила очередная неуместная мысль — в который раз за сегодняшний день! — что мне вообще полагалось находиться рядом и с таким же надменным видом лицезреть своих подданных с балкона.

Так, ну и что там Лэнгстон? Вряд ли он ждет, что король весь бал просидит на балконе. Не пора ли его помощникам начать действовать?

Едва я об этом подумала, как не столько увидела, сколько почувствовала, как изменилась атмосфера на балконе. Первым дернулся Виктор и недоуменно обернулся назад — к дверям, откуда они вышли на балкон. Я сама ничего не почувствовала, но почти не сомневалась, что в коридоре происходили какие-то магические возмущения, которые не прошли незамеченными. Адриан продолжал произносить речь, но по его лицу пробежала тень — кажется, и он что-то почувствовал. За его спиной Виктор быстро сказал что-то на ухо герцогу фон Некеру — для этого отцу Оттилии пришлось слегка наклониться — а затем торопливо направился к выходу. Еще пару секунд было тихо, потом за дверями балкона послышался какой-то шум, а затем совершенно отчетливо раздался взрыв. Балкон и галерею, где я находилась, ощутимо тряхнуло, и даже в зале заметили, что что-то пошло не так. Раздались растерянные возгласы, все вампиры на балконе, включая Адриана, ненадолго обернулись к дверям, но больше ничего не произошло. Прошло, наверное, с полминуты, и герцог фон Некер с министрами направились посмотреть, что там случилось, и я пришла к выводу, что это было все. Остальных «восстановителей справедливости», если они и были, мои друзья успели схватить раньше. Надеюсь, от того взрыва, который все же произошел, никто не пострадал…

Но я не успела додумать эту мысль до конца. В ту же самую секунду в полумраке галереи, продолжавшейся сразу за балконом, прямо напротив меня внезапно взметнулась какая-то темная тень, которой я до этого момента даже не видела. Раздался громкий крик: «Да здравствует королева Корделия!», а затем с галереи на «королевский» балкон спрыгнула фигура в маске и шляпе. В руках у нее ярко алел магическим светом какой-то крупный амулет, и я поняла, что прямо сейчас прогремит новый взрыв.

 

ГЛАВА 6

Времени на раздумья не было. Совершенно не думая о том, что делаю, я легко перемахнула через перила галереи и спрыгнула на «королевский» балкон. Находившиеся в зале наверняка приняли меня еще за одну «восстановительницу справедливости», а вот вампир в маске подобного поворота событий не ожидал: он стоял у самого ограждения балкона и, как только прямо перед ним приземлилась фигура с замотанным платком лицом, нелепо взмахнул обеими руками, отступая назад, и споткнулся. Перила не дали ему упасть с высоты второго этажа, и амулет, грозивший вот-вот взорваться, он все же удержал в руках. В следующий миг я выхватила из рукава звездочку с остро заточенными краями и метнула ее в заговорщика. Та воткнулась ему в запястье руки, которой он продолжал удерживать амулет. Брызнула кровь, вампир вскрикнул, и амулет выпал за перила балкона. Не дожидаясь, пока он упадет в зал и взорвется, убив этим множество гостей, я за какие-то доли секунды сформировала магический захват, намереваясь подхватить «бомбу» в полете, но промахнулась, и вместо этого толкнула ее еще сильнее, изменив траекторию, и в итоге амулет полетел не вниз, а куда-то вверх по диагонали. Закончился его полет столкновением с люстрой. У меня была буквально пара секунд, чтобы сообразить, что за этим последует, и поставить защитное поле, а затем амулет в последний раз ярко сверкнул красным и взорвался.

Взрыв оказался не слишком разрушительным, и люстра не рухнула, но часть светильников с нее сорвало, и вниз хлынул дождь осколков. Часть долетела до моего щита, но не пробила его. В следующий миг предсказуемо раздались крики и шум бегущих ног в зале, но я даже не выглянула посмотреть, что там творится. Вместо этого моим вниманием завладел заговорщик, которым, судя по ауре, оказался обычный низший вампир. На первый взгляд он был безоружен, но наверняка в складках одежды у него был припрятан кинжал или что-нибудь в этом духе. Не дожидаясь его реакции на происходящее, я ударила по нему несложным магическим плетением, которое как-то показал мне Леннокс: серьезного вреда не наносит, но на какое-то время человек просто отключается. Вампир без сознания распластался на полу, и я вытащила из разорванной плоти метательную звездочку, а затем на всякий случай быстро его обыскала. Так и есть — в сапоге у него оказался стилет. Его я отбросила подальше, но больше ничего интересного на нем не обнаружилось, в том числе и других амулетов. Только после этого позволила себе выдохнуть, хотя с того момента, как я спрыгнула с галереи, прошло не больше минуты.

— Полагаю, передо мной «Ворон» собственной персоной, — раздался за моей спиной голос, исполненный глубокой иронии. — Мне уже пора выворачивать карманы?

На несколько мгновений я застыла на месте в той самой позе, в которой обыскивала бесчувственного вампира, превратившись в каменное изваяние. Поскольку я была целиком захвачена идеей любой ценой помешать Лэнгстону осуществить его план, у меня как-то вылетело из головы, что с балкона ушли не все вампиры…

— Нет необходимости. — От волнения я охрипла, и мой собственный голос прозвучал совсем неузнаваемо. — Мы не до такой степени сошли с ума, чтобы пытаться ограбить короля в его собственном дворце.

Поворачиваться назад мне страшно не хотелось, и я даже не знала, что было тому главной причиной: страх ли быть узнанной или же страх потерять контроль над ситуацией и над самой собой, едва мы с архивампиром очутимся лицом друг к другу. Затем я с неудовольствием вспомнила, что в данный момент Адриан воспринимал меня скорее как врага, и, следовательно, было вдвойне глупо стоять к нему спиной. Медленно, с неохотой я поднялась на ноги и развернулась.

Адриан стоял в нескольких шагах от меня и с легким любопытством разглядывал тело у моих ног, а затем скользнул по мне быстрым, но оценивающим взглядом, который был мне хорошо знаком, на несколько секунд дольше он задержатся на моем лице, пытаясь увидеть, что скрывалось за шарфом. После взрыва часть светильников оказалась разбита, и бальный зал теперь был погружен в полумрак, но архивампиру с его способностью видеть в темноте это нисколько не мешало. Крики и звуки паники, по-прежнему доносившиеся из зала, казалось, нисколько его не интересовали, и, похоже, с самого появления этого низшего вампира с бомбой он просто стоял на одном месте и наблюдал за развитием событий.

Так, и чего я жду? Вот она, эта возможность: просто скажи ему, что ты непричастна к этим взрывам, и уходи отсюда!

— Однако ваше вмешательство было весьма своевременным, и, кажется, вы спасли мою жизнь, — задумчиво отметил он прежде, чем я успела что-то сказать. — Неужели это было сделано из преданности монархии?

Ну вряд ли его жизни на самом деле что-то угрожало, и он сам это прекрасно знал.

— Скорее из преданности своим взглядам, — процедила я, не сумев сдержаться и отчетливо слыша, как хриплость пропала из голоса и он снова стал похожим на обычный.

И это услышала не одна я. На секунду Адриан застыл, а затем излишне резко дернул головой. Сначала он взглянул на разорванное запястье вампира, так и лежавшего на полу, потом перевел взгляд на рукояти сардов за моей спиной, которые только сейчас привлекли его внимание, и вдруг стремительно переменился в лице, чего никогда не позволил бы себе сделать на людях, — узнал. В один шаг он преодолел разделявшее нас расстояние, но был вынужден остановиться, поскольку теперь ему в грудь упиралось лезвие сарда, который я выхватила из-за спины в тот самый момент, когда архивампир начал движение. И хотя Адриан был безоружен, я сильно сомневалась, что даже с клинками смогу ему противостоять, но подпускать его близко к себе я однозначно не собиралась.

Он стоял неподвижно, ожидая от меня каких-то действий, но я застыла, как истукан, не в силах что-нибудь сделать. Да и что я могла? Ранить его? На такое я не могла пойти, как бы сильно ни злилась на него!.. Архивампир подождал немного, а затем поднял правую руку и осторожно отвел ладонью в сторону лезвие — на его безымянном пальце тускло блеснуло обручальное кольцо, моя рука дрогнула, и я беспрепятственно позволила ему это сделать. И я не знаю, чем бы все в результате закончилось — но уж точно не так, как я изначально планировала, но в этот самый момент двустворчатые двери на балкон распахнулись, и в них показалась высокая худощавая фигура с замотанным черным платком лицом. На то, чтобы оценить ситуацию, у нее ушла всего пара мгновений, а затем фигура махнула рукой, и между нами с Адрианом замерцала тонкая пленка какого-то защитного поля, чудом не задевшая ни одного из нас и вынудившая меня отпрянуть назад. Щит был очень сложной структуры, и лично я не знала, каким заклинанием его можно было бы пробить. Адриан же резко обернулся, чтобы посмотреть на того, кто рискнул влезть в наше внутрисемейное выяснение отношений, и тут фигура стянула с себя маску, превратившись в Леннокса. Ну то, что это был именно он, я уже догадалась: никто больше из моих спутников не смог бы создать такой щит. Но вот реакция Адриана меня удивила: архивампир побледнел еще сильнее, на его лице появилось странное понимающее выражение — словно он внезапно разрешил для себя какую-то загадку, которая долгое время не давала ему покоя. Но выяснить, в чем дело, я не успела, поскольку Леннокс рявкнул, обращаясь ко мне:

— И чего застыла? Беги!

Да, конечно. Я же здесь из-за Лэнгстона, правильно? Я должна довести дело до логического конца, чтобы он не смог в очередной раз выйти сухим из воды!

Убрав сард обратно в ножны, я добежала до перил балкона и, перелетев через них, спрыгнула вниз, в зал. Высота была не такой большой, и Грейсон учил нас, как нужно в таких случаях правильно приземляться, не переломав себе руки и ноги. Внизу по-прежнему царила полная неразбериха, хотя народу в зале уже было поменьше, а из-за полумрака мое появление осталось почти незамеченным — лишь вскрикнули несколько дам, оказавшихся рядом со мной. Уж не знаю, какую фору мне удалось получить благодаря Ленноксу, но лучше использовать ее с умом, и потому я, не тратя времени, побежала к дверям зала, лавируя между гостями и слугами, которые, к счастью, до сих пор не пришли в себя и потому не обращали на меня никакого внимания. Стражи у дверей тоже не оказалось — наверняка все, кто мог, поспешили сейчас на второй этаж спасать монарха. Ох, надеюсь, у моих друзей получилось оттуда унести ноги…

Так же беспрепятственно мне удалось добежать до выхода из дворца, через который мы попали сюда, и у самых дверей я столкнулась с Ленноксом. Не останавливаясь, мы вместе выбежали на морозную зимнюю улицу и побежали к парку — туда, где оставили лошадей. Как выяснилось, мы покинули дворец последними, все остальные уже ждали нас. Гарт, Эр и Кейн были целы и невредимы, а вот у Фроста левая половина лица казалась похожей на страшную маску — во время взрыва он не успел укрыться от осколков, и они оставили на нем множество узких ранок. К счастью, глаз уцелел, и я потратила несколько минут на то, чтобы оказать ему первую помощь. Эльф благодарно кивнул, когда я закончила, а затем мы пришпорили коней и помчались к выходу. Впереди нас ждала долгая дорога обратно к замку Лэнгстона.

По пути я пыталась понять, что же означала странная реакция Адриана на появление Леннокса. Он его явно узнал, но, если лже-Леннокс использовал личину настоящего Леннокса, выходит, Адриан знал настоящего магистра? А в курсе ли он, что настоящий давно умер? Должен знать, ведь ему наверняка известны все детали и обстоятельства нашего побега из академии… Но ведь… Тут я нахмурилась и с подозрением покосилась на некроманта, скакавшего сбоку от меня. Каким образом он меняет себе внешность? Проделывает колоссально сложную работу, изменяя каждую отдельную черту, или же создает иллюзию? Если иллюзию, то Адриан должен был увидеть его настоящее лицо, ведь архивампирам чары маскировки не помеха. И что же мог там увидеть Адриан, что его поразило?

Но обдумать эту мысль времени у меня не было, поскольку теперь предстояло окончательно разобраться с Лэнгстоном. Сейчас это важнее, а о Ленноксе я подумаю позже…

Три часа спустя мы подъехали к тому самому месту, где сегодня утром встретились. Дирк и Бьянка уже ждали нас, причем прорицательница была белее простыни и при нашем появлении сразу, уже не таясь, бросилась навстречу светлому эльфу. Оценила его состояние и с криком набросилась на меня:

— Как ты могла?! Ты же говорила, что никто не должен пострадать!

Фрост, еще не успевший осознать, что утратил свою красоту, тоже не стал соблюдать видимость приличий и обнял невысокую Бьянку. Она уткнулась носом ему в грудь и затихла, а Фрост извиняюще улыбнулся мне. При этом неповрежденная половина его лица улыбнулась нормально, а вот вторая от этого еще больше исказилась, и я ощутила острый укол вины.

— Сейчас не время, — тихо заметил Леннокс, который, казалось, научился читать мои мысли — так часто он вставлял свои комментарии в самый нужный момент. К счастью, Бьянка этого не услышала, иначе некроманту пришлось бы испытать на себе полную силу гнева светлой магички.

— Переодеваемся и едем, — распорядилась я, беря себя в руки. — Фрост, когда вернетесь, обратись к Нарциссе. Может, она сможет что-нибудь сделать.

Он кивнул, а затем аккуратно отстранил от себя всхлипывающую Бьянку. Она не стала во второй раз поднимать крик, а вместо этого вместе со мной вернулась к карете. Был уже поздний вечер, подморозило, но сейчас мы обе не обращали на холод никакого внимания. Я натянула обратно серый жреческий балахон и отдала свою одежду и сарды Кейну, оставив остальное оружие при себе. О том, как все прошло, я не рассказывала, ибо с этой задачей прекрасно справятся и остальные, когда мы расстанемся. Леннокс вскочил на козлы, Дирк и Бьянка сели верхом, и мы коротко попрощались. Остальные, понимая, что близится развязка, пожелали мне удачи, и мы разъехались в разные стороны.

Наверное, слуги Лэнгстона сильно удивились, когда жрица богини Эйр вернулась со своих молитв ближе к полуночи, но я не сомневалась, что этим вечером Лэнгстону будет не до какой-то жрицы. Самого бывшего советника, как и его гостей, пока не было: мы вшестером добрались до замка верхом, а они ехали в экипажах, и к тому же я не знала, сколько времени у них ушло, чтобы прийти в себя, покинуть дворец и тронуться в путь. Но еще немного времени у меня было, хотя и мало: с одной стороны, вот-вот должен был появиться Лэнгстон, а с другой — Адриан теперь быстро сложит два и два и поймет, где стоит меня искать.

— Почему вы решили вернуться? — тихо спросил Леннокс, помогая мне выйти из кареты. — Не думаете, что Лэнгстону было бы гораздо проще обсудить случившееся со своими подельниками в столице?

— Он этого не сделает, — так же тихо ответила я. — Весь заговор он составил здесь. Значит, именно тут наверняка можно найти множество доказательств его вины, а он не может пустить это дело на самотек. После случившегося сегодня начнется расследование, и он должен сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил.

Леннокс остался разбираться с каретой, а я поспешила в замок. Очутившись в каком-то пустынном коридоре, быстро убедилась, что я здесь одна, и накинула на себя иллюзию невидимости, а затем поспешила наверх к кабинету Лэнгстона. Сигнальные нити здесь по-прежнему были, но не так много, как в вечер, когда он проводил совещание заговорщиков. Осторожно, стараясь не задеть ни одной, я зашла в темный кабинет и подошла к письменному столу. Свет не зажигала и, как выяснилось, правильно сделала — через каких-то полминуты во дворе раздались стук колес, цокот копыт и голоса. Подойдя к окну, я убедилась, что это Лэнгстон вернулся, причем не один — с ним же были обе дамы, лорд фон Виттен, а затем я увидела и Грейсона с Оттилией. Хорошо, что хоть с ними все в порядке… Однако на то, чтобы поискать в кабинете какие-нибудь документы, времени уже не было. Кинув оценивающий взгляд на стол, я увидела на нем несколько разговорных амулетов. Покопавшись в них, я вытащила тот, который однажды видела у вампира — для связи с Адрианом, быстро сунула его в карман балахона и поспешно устремилась к дверям. Успела выскочить в коридор и закрыть за собой дверь, а затем отпрыгнула к дальней стене: в конце коридора показались Лэнгстон и его друзья. С Оттилией и Грейсоном они уже успели попрощаться. Все были одеты так же празднично, как и утром, и у всех были мрачные, напряженные лица, даже монокль на глазу фон Виттена поблескивал особенно угрожающе, а Лэнгстон вообще был зол — дверь в кабинет он толкнул так, что она распахнулась и ударилась о стену, хоть и была весьма тяжелой. Я торопливо выставила вокруг себя маскировочный полог, и на какой-то момент мое сердце ушло в пятки: мне показалось, что бывший советник проводил взглядом мое исчезновение. Но затем вся компания скрылась в кабинете и закрыла за собой дверь, а я выдохнула, поборов желание без сил опуститься на пол, неслышно прошла по коридору и вышла на лестницу, где никого не было. На душе было удивительно спокойно, словно я наконец-то выполнила какую-то тяжелую задачу. Глубоко вздохнув, я сжала амулет в руке.

— Да! — нетерпеливо ответил мне хорошо знакомый голос, который я уже слышала этим вечером. — Лорд Лэнгстон!

— Адриан, это я, — негромко ответила я. Амулет молчал, и я торопливо продолжала: — Я сейчас в замке Лэнгстона в провинции. Здесь же сам лорд, а также министр иностранных дел и еще две знатные леди. Если ты прямо сейчас откроешь сюда портал, то сможешь услышать их познавательную беседу о том, что произошло сегодня во дворце, а также о «восстановителях справедливости», и наверняка получишь ответы на многие интересующие тебя вопросы. После этого можешь арестовать меня, если захочешь.

— Корделия… — начал было Адриан, но я уже разжала руку, и связь прервалась.

Вот и все. Я сунула монетку на веревочке обратно в карман и начала подниматься по лестнице, чтобы пойти в свою комнату. Но далеко уйти не успела и даже не поняла, что произошло. Просто в какой-то момент перед глазами поплыли цветные круги, голова разом стала тяжелой, а затем все вокруг потемнело.

В себя я приходила долго и трудно. Голова казалась невероятно тяжелой, под веки точно песка насыпали, а руки и ноги слушались с трудом. Но самое мерзкое было даже не это. Я внезапно почувствовала себя оглохшей и ослепшей — я больше не ощущала своей магии. С трудом подняв руку — казалось, она весила целую тонну, — я поднесла ее к глазам и несколько секунд тупо рассматривала полоску стального браслета на запястье. Антимагические кандалы, чтоб их… Редкая вещица. Интересно, где Лэнгстон такую взял?

Затем я осмотрелась. Серый жреческий балахон по-прежнему был на мне, а вот своего арсенала я не обнаружила — выходит, меня обыскивали. Лишившись магии, я больше не могла поддерживать свою маскировку, и теперь ко мне вернулся мой настоящий облик. Я лежала на скамье в каком-то сумрачном помещении. Сначала я решила, что за окном все еще царила ночь, но потом поняла, что в каменных стенах в принципе не было окон, а единственными источниками освещения было несколько чадящих свечей в старых подсвечниках, которых толком было не разглядеть из-за застывшего на них сала. В довершение картины от коридора меня отделяла стальная решетка, которая показалась мне вполне крепкой и добротно сделанной. Безоружная, без магии, демона с два я отсюда выберусь.

Так, и что я пропустила? Адриан все же появился в замке и первым делом арестовал меня, как я и предлагала?

Нет, вряд ли. Бить меня по голове — совсем не в его духе.

В полумраке коридора кто-то был, я ощущала постороннее присутствие и, с усилием сосредоточившись, все же смогла расставить все по своим местам.

— Добрый вечер, лорд Лэнгстон, — не оборачиваясь в его сторону, я села на скамейке и отбросила назад волосы, снова ставшие темными и кудрявыми.

Из темноты хмыкнули, и под свет свечи вперед шагнул мой главный на нынешний момент враг. От радушного хозяина в нем уже ничего не осталось, но все равно вампир казался спокойным, даже расслабленным, чувствуя себя хозяином положения. Как там говорят в таких случаях в книгах? «Маски сброшены»?

— Ваше величество, — он отвесил мне издевательский полупоклон, — наконец-то я могу поприветствовать вас согласно вашему высокому статусу.

Некоторое время мы разглядывали друг друга. Не знаю, какое впечатление я произвела на Лэнгстона, а мне он показался таким же, каким я его и представляла — хладнокровным, уверенным в себе лордом, который сохраняет трезвую голову в любой ситуации. Он и Исабелу, наверное, убил с таким же спокойным выражением лица. Лэнгстон уже успел взять себя в руки, и я теперь задалась вопросом, почему он не убил меня сразу.

— Да, — задумчиво изрек он, сделав в уме какие-то выводы относительно меня. — Должен признать — вы достойный противник. И ваша изобретательность поражает. Эти «Во роны» — это ведь тоже ваших рук дело? Но вы все равно проиграли.

— Неужели? — удивилась я.

Он изобразил на лице вежливое недоумение.

— Прошу прощения?

— Посудите сами. — Я расслабленно откинулась назад и прислонилась к каменной стене, как если бы сидела на диване в светском салоне. На самом деле никакой уверенности в себе я не испытывала, и, если быть откровенной, дела мои были плохи как никогда, но Лэнгстону об этом знать не полагалось. — Ваша сегодняшняя попытка подставить меня провалилась. Теперь вам гораздо больше усилий надо приложить, чтобы скрыть от окружающих вашу причастность. Тот вампир, который попытался взорвать балкон, был ранен и попался королевской страже живым. Вы уверены, что он вас не сдаст?

Лэнгстон на секунду задумался, но беспокойство на его лице так и не появилось — значит, эта проблема была вполне решаемой. Несколько секунд мы молчали, а потом он осведомился:

— И у вас не возникло никаких вопросов относительно происходящего?

— Мне давно уже все известно, а что неизвестно, можно додумать самостоятельно, — равнодушно сообщила я. — Вы организовали заговор против Магнуса, вы убили Исабелу. Я вам мешаю как возможный свидетель случившегося, и потому вы сплели новый заговор, чтобы очернить меня в глазах Адриана. И вам это в некотором роде удалось. Пожалуй, у меня только один вопрос.

— Я слушаю вас. — На лице Лэнгстона не отразилось никаких эмоций, и было невозможно определить, какое впечатление на него произвели мои слова.

— Это вы попытались убить меня в академии этой осенью?

— Что? — Он впервые недоуменно нахмурился, а потом его лоб разгладился, и он усмехнулся своим мыслям. — Элис…

— Это попыталась сделать леди Мальдано? — быстро уточнила я.

Лорд благодушно улыбнулся.

— Она вас ненавидит, — доверительно поведал он. — Считает, что вы заняли ее место. Она импульсивна… но из нее вышел неплохой союзник. Она говорила, что нашла в академии кого-то, кто оказался лоялен к нам. Кажется, с его помощью она и попыталась вас убить. Но признаюсь — я к этому непричастен.

М-да, кажется, в планы Лэнгстона вовсе не входило выпускать меня отсюда живой. В противном случае он не делился бы со мной такими деталями…

— Впрочем, это мелочи. Но знаете, — продолжала я, решив, что терять мне уже нечего и можно попробовать достать своего врага хотя бы на словах, — всех моих друзей крайне занимал вопрос, почему вы организовали новый заговор, находясь в провинции. Ведь это выглядит подозрительно: несколько высокопоставленных лиц, а также две дамы из высшего общества вдруг посреди зимы отправляются куда-то в глухомань, где решительно нечем заняться! Я не сразу поняла, откуда такая тяга к природе, хотя в столице было бы гораздо удобнее плести интриги!

Мне показалось или глаза Лэнгстона на секунду сверкнули?..

— И к какому выводу вы в итоге пришли? — обманчиво мягким тоном спросил он, и я поняла, что мне все же удалось затронуть больное место.

Я улыбнулась ему почти нежно.

— Вы боитесь, — любезно сообщила я. — Вы попали меж двух огней, правда? С одной стороны — я, которой известна правда о ваших деяниях столетней давности. И с другой — Арлион, мечтающий добраться до вас еще сильнее, чем вы до меня, правильно?

Вампир резко дернулся и схватился одной рукой за решетку, словно ему было трудно удержаться на ногах. Поняв, что попала в точку, я вскочила на ноги и прошлась по своей тесной камере, а затем снова развернулась к Лэнгстону, нетерпеливо ослабившему узел шейного платка, который, казалось, душил его.

— Все стало понятно, когда мне сказали, что проблемы со здоровьем у вас начались полгода назад. Как раз когда воскресили Арлиона, да? Вы сразу поняли, что не только Адриан, но и вы станете его главной целью, но не могли сказать об этом прямо! Ведь тогда возник бы закономерный вопрос, почему самому кровавому архимагу в истории понадобились именно вы, а как на него ответить, не открывая правды?! И вы спрятались здесь, превратив свой дом в настоящую охраняемую крепость. Вполне логичный шаг.

— Сто лет назад я и представить себе не мог, что мои действия приведут к такому результату! — Лэнгстон нервно прошелся по коридору, окончательно растеряв свою невозмутимость, и я с удивлением обнаружила, что страх перед Арлионом и впрямь терзал его все это время, не давая покоя. — Мне нужно было остановить его тогда! Кто же знал, что после смерти Исабелы он спятит?!

— Он любил ее, — грустно сказала я, вспомнив те сны, которые видела в прошлом году. — Любил по-настоящему, всю жизнь. Ее смерть он пережить не смог.

Лэнгстон несколько секунд молчал.

— Ах вот оно что… — наконец задумчиво протянул он, возвращая себе самообладание. — Не думал, что там было все настолько серьезно. Впрочем, сейчас это уже ничего не меняет. Адриан об этом все равно никогда не узнает, и даже если Арлион меня убьет, тебя я точно переживу.

— Я бы в этом не был так уверен, — раздался в подземелье новый голос, и мы с Лэнгстоном одновременно вздрогнули. Тем временем темнота в начале коридора дрогнула, расплылась, и в нашу сторону шагнул Адриан, который до этого момента оставался невидимым. Лишенная магических способностей, я при всем желании не смогла бы его заметить, а Лэнгстон, видимо, слишком увлекся нашим разговором и пропустил появление короля. Бывший советник дернулся и ударился о решетку, а я растерянно замерла у стены.

Архивампир прошел вперед и с непроницаемым лицом остановился рядом с нами. На нем было то же парадное одеяние, что и на балу, только на этот раз он появился без короны, а длинные волосы были перехвачены шнурком.

— Сколько, однако, можно интересного узнать, если нагрянуть к своим подданным в гости без предупреждения, — продолжал он тем же спокойным тоном. — Лорд Лэнгстон, а почему я не знал, что вас последние полгода преследует спятивший убийца? Неужели я пожалел бы сил, чтобы помочь тому, кто был так верен моему отцу?

Последние слова он особенно подчеркнул, но ответа на этот вопрос мы так и не услышали.

— Мне вот тоже это интересно, — раздалось от входа в подземелье, а затем в нашу сторону направилось новое лицо.

Ну ничего себе! Лэнгстон-то точно изначально замышлял разговор по душам только со мной, а вместо этого подземелье его замка вдруг превратили в проходной двор! Теперь это был Леннокс, чьего появления я также не заметила. На этот раз при виде него Адриан остался более спокойным, как будто чего-то в этом духе и ожидал, только его лоб пересекла вертикальная складка, а вот Лэнгстон удивился но-настоящему.

— Кучер? — спросил он и на секунду повернулся ко мне. — Я чего-то не знаю?

— Я бы сказал, что самое главное вы, лорд Лэнгстон, и упустили, — хищно усмехнулся Леннокс. Затем он провел ладонью перед своим лицом, и в ту же секунду личина некроманта пошла рябью и расплылась. Пропали седина и морщины, зато появились острые эльфийские уши и темные волосы, лицо приобрело аристократические черты. Адриан следил за этими метаморфозами совершенно невозмутимо, зато Леннокс посерел и спал с лица, разом постарев на сотню лет. В тот самый миг я почувствовала, как у меня ослабли колени, поскольку вместо магистра Леннокса, к которому я успела привыкнуть за эти месяцы, перед нами стоял… Арлион Этари.

— Нет, — выдохнул Лэнгстон, с огромным трудом справившись с собой. — Это не закончится так!

С отчаянным выражением лица он вытащил из кармана сюртука какой-то предмет, который внезапно заполыхал знакомым красным светом. Узнав еще одну бомбу, я вжалась в стену, сообразив, что в антимагическом браслете не смогу ничего сделать. Лэнгстон же просто бросил амулет сквозь прутья решетки, и тот, тихо ударившись об пол, покатился и остановился посередине моей камеры.

Яркая вспышка — это было все, что я запомнила.

 

ГЛАВА 7

Во второй раз мое пробуждение оказалось еще более неприятным, чем в первый. Магические силы я по-прежнему не ощущала, но к этому теперь добавилась еще сильная боль во всем теле, словно я на полном ходу свалилась с лошади. Тело казалось очень тяжелым, будто чужим, и я только с третьей попытки смогла поднять руку и удостовериться, что антимагические оковы все еще на ней. Какое-то время я просто лежала, не отдавая себе отчета в том, что творится вокруг. Болела голова, мысли текли неторопливо и все были о чем-то совершенно постороннем — к примеру, когда в этом году стоит ждать весну. Наконец в голове слегка прояснилось, и я попыталась осмотреться, с величайшей осторожностью двигая шеей: все болело так, что я бы не удивилась, если бы голова сейчас просто отвалилась.

Интересно, а каково это — жить без головы?.. Хорошо, наверное, ни тебе слишком сложных раздумий, ни переживаний…

А затем на меня обрушились воспоминания о происшедшем. Позабыв о боли, я сделала попытку приподняться на локтях, потерпела неудачу и откинулась обратно на подушку. Что бы ни произошло там, в подземелье, с тех пор явно прошло несколько часов, в комнате, где теперь я лежала, было светло, а в окне виднелось унылое светло-серое небо. Окружавшая меня обстановка была совершенно незнакомой и весьма скудной: кровать, на которой я теперь лежала; прикроватный столик с тяжелым старинным канделябром с остатками позолоты, смотревшийся на фоне убогой мебели особенно неуместно; стул у окна и деревянный комод у стены, который казался совсем старым и рассохшимся, хотя, судя по остаткам резьбы, когда-то это был очень красивый и наверняка дорогой предмет мебели. Занавесок на окне не было, стены и пол были голыми и неуютными. По потолку прямо надо мной пробегала ветвящаяся трещина, но штукатурка держалась крепко. В кровать меня положили прямо в жреческом балахоне, накрыв сверху тонким одеялом. Но где я?.. Ни на лазарет, ни на городскую тюрьму Бэллимора это не похоже…

Дверь открылась, и в проеме показался Арлион. Силы вернулись, кажется, сами собой, и при виде темного эльфа я так сильно дернулась, что едва не свалилась с кровати. В голове закружились воспоминания о том, при каких обстоятельствах мы встретились, и я застонала сквозь зубы. Ну как можно было за несколько месяцев не понять столь очевидного?!

— Спокойно! — невозмутимо скомандовал он, а затем подошел ближе и сел на край кровати. Я напряженно наблюдала за ним, не сводя глаз, но Арлиона моя реакция нисколько не смутила. Подняв руки, он прижал кончики пальцев к моим вискам. Инстинктивно я попыталась вырваться, но хватка моего родственника оказалась предсказуемо крепкой, и у меня ничего не вышло, а тот недовольно проворчал: — Да не дергайся ты!

Я неохотно подчинилась, а затем почувствовала, как начинает уходить головная боль. Арлион использовал какое-то целительское плетение, которое я без магических способностей не могла увидеть. Через какое-то время он опустил руки, и я блаженно прикрыла глаза. Тело болело по-прежнему, но больше не было ощущения, будто мою голову что-то пытается проломить изнутри.

Около минуты мы оба молчали. Я восстанавливала в памяти события минувшей ночи, а эльф давал мне время собраться с мыслями. Выражение его лица было точно таким же, как у Леннокса — спокойным и расслабленным — и Арлион никак не напоминал того, кто наконец-то смог осуществить свою месть или кто должен скрываться от всего магического сообщества материка. Осознав это, я спросила:

— Где мы?

— В Атламли, — охотно откликнулся он, и я дико на него взглянула. — Для нас с тобой это прекрасное убежище.

— И кто же был так любезен, что открыл вам сюда портал? — с нескрываемой иронией осведомилась я. Архимагом-то Арлион больше не был, и такая вещь, как порталы, ему просто больше не под силу…

— Еще до вашего ритуала, лишившего меня сил, я подготовил несколько в виде амулетов, — нисколько не задетый моей иронией, он пожал плечами. — Держал их все это время при себе на всякий случай.

До сих пор переваривая информацию об Атламли, я с трудом села на кровати, подняла подушку и откинулась на нее уже сидя. Арлион наблюдал за моими телодвижениями с любопытством. Не без труда память снова заработала и подбросила мне воспоминание — подвеска с авантюрином, которую я видела на шее Леннокса. Должно быть, в нее и был запечатан портал! И Арлион просто использовал плетение, скрывающее магический фон, — то же самое, которое и я использовала, чтобы не вызвать подозрений в Ленстере!

— Что произошло в том подвале? Где все остальные? Что с Лэнгстоном? — наконец решила я вернуться к наиболее важному. Мы-то двое здесь, в провинции Селендрии, а что же творится сейчас в Вереантере? Затем я вспомнила самое главное, что решительно не вязалось с тем, что происходило сейчас, и медленно спросила: — Почему меня не убило взрывом?

— Убило бы, — без всяких сомнений заверил меня Арлион. — Взрыв был мощнее, чем во дворце, да еще в тесном помещении… Тебя закрыло магическим щитом, так что прямых ран ты не получила, но о каменную стену тебя приложило знатно. И головой, и всем остальным. От взрыва кладка начала рушиться, ты была без сознания… Надо было вытаскивать тебя оттуда, так что я не стал тянуть и перенес тебя сюда. К слову… — Он отвел прядь волос с моего лица и оценивающе взглянул на что-то на моем лбу. — Основные травмы я тебе залечил, но стоит еще полежать, чтобы организм окончательно восстановился. И это украшение, — он кивнул на антимагический браслет, — я не сниму. Архимаг смог бы, а маг уровня магистра — нет. Кстати, ссадина и синяк остались. Тебе надо показаться целителям, если не хочешь, чтобы твой венценосный лик украшали синяки и шрамы.

— С-спасибо, — заикнувшись, поблагодарила я, а затем уточнила: — Это вы закрыли меня щитом там, в подземелье?

С каких пор Арлион Этари проникся такой любовью к своим родным?..

— Не я. Твой муж отреагировал быстрее. — Против воли я взволнованно вздрогнула, а тот развел руками. — Виноват. Стареть начал. Но потом, когда все начало рушиться, я рассудил, что с твоим спасением справлюсь лучше, и перенес тебя сюда. Адриану же осталось не дать Лэнгстону уйти, и я надеюсь, что он меня не разочарует.

Помнится, Адриан когда-то использовал точно такие же слова, когда ожидал от моего отца определенных действий, и я не сдержала тихого нервного смешка. Кажется, у темного эльфа и архивампира больше общего, чем они думают. Подумав об этом, я хотела задать следующий вопрос, но тут Арлион предупреждающе поднял вверх указательный палец, прерывая меня на полуслове, и прислушался к чему-то. Я послушно замолчала, вслушиваясь в тишину старого дома, но до меня не донеслось никаких подозрительных звуков. Арлион же усмехнулся и поднялся на ноги, а затем подошел к единственному слегка приоткрытому окну в комнате, от которого ощутимо тянуло холодом с улицы.

— Ну надо же… Становится все интереснее и интереснее, — поведал он мне и без каких-либо объяснений скрылся за дверью прежде, чем я успела хоть что-то сказать.

Посмотрев на закрывшуюся за эльфом дверь, я немного подумала, а потом, тяжело опираясь на тюфяк, поднялась на ноги. Несколько секунд постояла на одном месте, чтобы убедиться, что не упаду, едва шагну вперед, а затем медленно обогнула кровать и направилась к окну. Шаги давались с трудом, к тому же в незапертую створку окна отчетливо задувал холодный зимний воздух, но я все же добралась и оперлась на старый растрескавшийся подоконник. А затем разом забыла и о холоде, и о боли, поскольку моим глазам открылась следующая картина. Комната находилась на втором этаже, а сам дом располагался на возвышении и потому окрестности далеко просматривались. Все было засыпано снегом, а разросшийся запущенный сад, который летом какому-нибудь любителю мог бы показаться загадочным и не лишенным определенного очарования, сейчас представлял собой просто черные голые коряги. Речка, которую летом было не разглядеть из-за густой высокой травы, сейчас угадывалась по длинному провалу в снегу. Виднелся лес, а неподалеку от дома можно было различить звериные силуэты, от которых мне сразу стало не по себе. Эти покрытые костяным панцирем тела, хищные морды и горящие желто-зеленые глаза я узнаю где угодно. Теперь понятно, почему Арлион назвал Атламли лучшим для нас убежищем, — любому постороннему не поздоровится, если он рискнет сунуться сюда. Голодные олльфары его попросту разорвут.

Но присутствие даже этих хищников я лишь механически отметила. Всем моим вниманием завладела высокая мужская фигура, шагавшая к дому через засыпанный снегом двор. Ветер слегка трепал длинные черные волосы, и мне не нужно было видеть даже лица, благодаря одной лишь походке я уже точно знала, кто это… И не одна я. Адриан мог перенестись сюда только порталом. Значит, Арлион почувствовал сильный магический всплеск и сразу узнал о появлении гостя… От посетившей меня внезапно мысли я резко дернулась и с тревогой снова уставилась в окно. Что-то мне подсказывает, что не только Арлион ощутил этот магический импульс…

И точно — мне было видно, как олльфары оторвались от своей неторопливой прогулки по местности и теперь целенаправленно двинулись к дому. Нет, Адриан, конечно, знал, что надо делать, но все равно наблюдать, как к нему приближались эти три существа, было… страшно. Затем я увидела, как открылась входная дверь и на улицу вышел Арлион. Я была на втором этаже, и мне было хорошо видно, как бывший архимаг, даже не накинув никакой теплой одежды, остановился на крыльце и облокотился на перила с выражением самой живой заинтересованности на лице, словно ребенок на выступлении балаганных артистов.

Адриан не дошел до него нескольких метров, когда его догнали три олльфара. С замирающим сердцем я наблюдала, как хищники закружили вокруг него, но так и не предприняли попытку атаковать. Выражение ожидания на лице Арлиона сменилось искренним разочарованием, а олльфары, побродив еще немного, устремились, по всей видимости, к тому месту, где Адриан открыл портал, допивать магическую энергию.

— Она рассказала об этом вам? — горестно поразился архимаг.

Адриан не стал отвечать на этот вопрос.

— Где она? — холодно осведомился он.

Темный эльф махнул рукой в направлении дома, и они с архивампиром скрылись в дверном проеме, причем Арлион даже не пытался ему препятствовать, а я обессиленно опустилась на старый стул, который отчетливо скрипнул и зашатался, но сил подняться и вернуться в постель у меня уже не оставалось. В голове неожиданно стало совсем пусто, и я могла только неподвижно сидеть и прислушиваться к приближавшимся шагам в коридоре. Адриан стремительно вошел в комнату первым, наши взгляды встретились… но никакой драматичной сцены не получилось, поскольку сразу следом за архивампиром вошел Арлион, который с порога громко возмутился:

— Эт-то еще что?! На кой демон ты вскочила? Я уже потратил полтора часа, чтобы залечить тебе повреждения, и второй раз я тебя спасать не буду!

Я кивала, но не двигалась с места, поскольку обратно мне пришлось бы передвигаться так же, как и к подоконнику — с трудом и держась за что-нибудь для устойчивости, а демонстрировать, в насколько плачевном состоянии я находилась, мне не хотелось. Адриан же послушал-послушал, взглянул на меня, с первого взгляда все понял, затем подошел и, прежде чем я сообразила, что происходит, легко поднял меня на руки, словно я ничего не весила. Под задумчивым взглядом замолкнувшего Арлиона он в два шага донес меня обратно до кровати и посадил туда же, откуда я поднялась.

— Стесняюсь спросить — как вы нас нашли? И что с моим дорогим другом Лэнгстоном? — непринужденно поинтересовался Арлион, а я торопливо натянула на себя одеяло и сжала руки в кулаки, изо всех сил стараясь скрыть нервное волнение. Все, игра окончена и все маски сброшены. Так для чего он сейчас пришел? Что будет дальше? Теперь, когда все тайны вышли наружу?

— Я лишь спросил себя: где могли укрыться два трейхе? Лэнгстон сбежал. Не только у вас был с собой портал в амулете, — сухо сообщил архивампир, и я на секунду прикрыла глаза, ожидая взрыва.

Судя по очень красноречивому взгляду Арлиона, у него на языке вертелись слова, что никому никогда ничего нельзя доверить и все всегда приходится делать самому, но затем он посмотрел на непроницаемую маску на лице архивампира и почему-то промолчал, а потом и вовсе вышел, прикрыв за собой дверь. Ожидаемо наступила тишина, которую я не спешила прерывать. Адриан сел рядом со мной на край кровати, как давеча Арлион, и потянулся к моей руке. Я отдернула ее в сторону с какой-то судорожностью, которой сама от себя не ожидала, и он, конечно, это заметил, но лишь глухо сказал:

— Я сниму с тебя браслет.

Только после этого я неохотно протянула вперед запястье, над которым Адриан какое-то время поколдовал — я ощутимо вздрогнула, когда почувствовала прикосновение его пальцев к моей коже, а потом с тихим щелчком металлическая полоска раскрылась, и меня словно закружило в магическом вихре. Силы стремительно возвращались, с глаз точно сняли полупрозрачную повязку, а из ушей вынули затычки. Я облегченно откинулась на подушку, наслаждаясь ощущением яркости жизни и собственной полноценности, а потом, когда слегка привыкла, посмотрела Адриану в лицо. Он оказался слишком близко ко мне, и впервые за многие месяцы от этой близости мне было неуютно. Он внимательно разглядывал мое лицо — темно-серые глаза смотрели настолько пристально, жадно, что, казалось, взгляд проникал под кожу — и помрачнел, когда взглянул на меня сбоку — должно быть, увидел тот самый синяк, о котором говорил темный эльф.

— Что с остальными? — наконец спросила я, вспомнив, что в замке Лэнгстона я была не одна. — Оттилия, Люций, Грейсон? А прочие заговорщики?

— С твоими друзьями все в порядке. — Адриан ответил с небольшой заминкой, как будто не сразу понял, о чем я спрашивала. — Сейчас они все вместе отправились к Нарциссе Эртано в компании Генри фон Некера и Виктора, чтобы оценить масштаб ущерба, нанесенного местным дворянам бандой «Воронов». Лорд фон Виттен и Евгения Шеффер арестованы. Филипп Лэнгстон и Элис Мальдано сбежали.

Ну почему из всех злодеев в этой истории сбежали именно те, кто мне был наименее симпатичен?.. Впрочем, сейчас в первую очередь стоило подумать о тех, кто все это время был на моей стороне и всеми силами поддерживал, несмотря на мое шаткое положение.

— Послушай, — я нервно потеребила край одеяла, — я не знаю, насколько сейчас для тебя весомы мои слова, но прошу — не предъявляй никаких обвинений к остальным. «Вороны» и грабежи были моей идеей, и отряд подчинявшихся Лэнгстону солдат убили по моему приказу. Мои друзья лишь выполняли то, что говорила я. И Нарцисса приютила нас лишь из желания помочь брату. Ответственность за все случившееся лежит только на мне. Даже Арлион… никаких идей не предлагал и делал то, что говорила я.

Он хмыкнул, вроде и не ожидал от меня ничего другого, но сразу же стал очень серьезен.

— Прошу, выслушай меня. — Он сделал некое движение, словно хотел взять меня за руку, но в последний момент остановился, вспомнив, как я отреагировала на такой же жест несколько минут назад. Но я и так поняла, что сейчас речь пойдет не об общих вещах, а именно о нас двоих. — Я виноват перед тобой. Знаю, слов недостаточно, чтобы попросить прощения за ту несправедливость, из-за которой ты прошла ад в эти четыре месяца, но… В свое оправдание я могу сказать, что в тот вечер перед твоим отъездом, — я болезненно поморщилась, вспомнив нашу ссору, — твои слова не остались неуслышанными. Я начал присматриваться к Лэнгстону. И спустя почти месяц был уже уверен, что бывший советник не так чист, как нам всегда представлялось. Когда в середине осени произошло «покушение» на него якобы от твоего имени, я уже не сомневался, что он ведет двойную игру и все его действия были направлены именно против тебя.

— Не сомневался? — недоверчиво переспросила я, вспомнив, с каким испуганным лицом Оттилия предупреждала о моем готовящемся аресте. — Тогда какого демона…

— Лэнгстон все спланировал и подготовил очень грамотно, и я не знал, насколько обширен его заговор! — Адриан перебил меня, заговорив с усилием, почти гневом, и я удивленно посмотрела на него, не ожидая такой вспышки эмоциональности, а он продолжал, глядя куда-то перед собой. — Арестовав его без видимых на то причин, я рисковал упустить его сообщников или пропустить что-то, и для того, чтобы вывести его на чистую воду, стоило подыграть ему! Сделать вид, будто поверил в это покушение, а на самом деле… провести небольшую инсценировку.

— Что?.. — изумленно прошептала я, разом лишившись голоса и задавшись вопросом, не ослышалась ли я. — Инсценировку?..

Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Лицо у него было какое-то измученное, и сейчас, вблизи, мне еще заметнее бросился в глаза его нездоровый вид — архивампир, судя по всему, давно не спал нормально. Примерно так же полгода назад выглядела леди Алина, когда похитили Надю. Неужели это все из-за тревоги обо мне?..

— Я приказал Генри фон Некеру забрать тебя из академии, чтобы Лэнгстон поверил, будто ты под арестом и обвиняешься в государственной измене. Это побудило бы его дальше приводить свой план в исполнение, пока ты была бы в безопасности рядом со мной. У меня и в мыслях не было арестовывать тебя по-настоящему! И Генри фон Некер после твоего побега клялся, что он пытался предупредить тебя, но ты не стала слушать.

Да, кажется, что-то такое было… Но мне бы и в голову не пришло тогда ему поверить!

— Только я сильно просчитался, — он слабо улыбнулся своим мыслям. — Недооценил как преданность тебе Оттилии фон Некер, так и твою жажду справедливости, а также тот факт, что твоего родственника нельзя было сбрасывать со счетов. Вы очень ловко скрылись, замели следы, и никому не пришло в голову соотносить тебя с появившейся шайкой разбойников. Я сам понял только вчера, когда увидел тебя на балконе…

Я обессиленно молчала. Да и что тут скажешь? Нет здесь правых и виноватых. Каждый поступил так, как считал нужным, и радует, что удалось обойтись сравнительно малой кровью. Да, похоже, последние месяцы прошли тяжело для нас обоих, но… По крайней мере, из близких мне людей все живы…

— Корделия, — позвал он меня, и я не без труда вернулась в реальность, — ты вернешься со мной в Бэллимор?

— Зачем? — глухо спросила я.

Адриан коротко усмехнулся — резко, без малейшего признака веселья.

— Зачем… — повторил он, а потом поднялся на ноги, но никуда не ушел, остался стоять возле кровати, глядя мне в лицо. Немного помедлил, подыскивая слова, махнул рукой и заговорил: — Я жить без тебя не могу, вот зачем! Последние месяцы, когда я не знал ни где ты, ни что с тобой происходит, были, наверное, самыми отвратительными в моей жизни! Приближенные стараются не подходить ко мне без лишней нужды, поскольку я, кажется, несколько раз был очень близок к тому, чтобы повторить поступок своего отца и испепелить кого-нибудь на месте без возможности воскрешения. То есть, — он на секунду задумался, — не совсем так. Жить без тебя я, наверное, могу, но жизнь эта совершенно сера, уныла и безрадостна. Без тебя… все, кажется, теряет смысл.

Сера и уныла? Да… Возможно, я понимаю, что он имел в виду. Ведь перед нашей вчерашней встречей во дворце я сама чувствовала себя так, словно наконец-то вышла из спячки…

— А как же леди Мальдано? — быстро спросила я, из последних сил сдерживаясь, чтобы не зажмуриться и не расплакаться. Возьми себя в руки! Все равно наши отношения не будут такими, как раньше, и вообще уже ничто не будет, как прежде! Верить в то, что можно вернуть прошлое, может только окончательно спятивший безумец, это еще сам Адриан так когда-то говорил!

— Далась она тебе! — сердито проворчал он, и я поняла, что мои последние слова Генри фон Некер ему тоже передал. Однако, увидев, что я ожидаю ответа и сдаваться не собираюсь, все же ответил: — Мы с ней сблизились около двух лет назад, когда Раннулф сбежал из Прима и я вернулся в Бэллимор. Тогда у меня из головы не шла новая ученица Грейсона, которая осталась совершенно равнодушна к моему статусу и общалась со мной как с равным. А леди Мальдано внешне напомнила мне тебя. Но год спустя, едва я вернулся из Аркадии, где снова встретил тебя, я порвал с ней. Не думал, что она окажется настолько… настойчивой.

Я слушала его, нахмурив брови, но потом все-таки попыталась представить себе леди Элис. Мы с ней схожи внешне?.. Хм… Ну, роста мы одинакового, к тому же она темноволосая, кудрявая… И тогда можно объяснить ненависть вампирши ко мне — кому приятно, когда тебе оказывают знаки внимания только из-за твоего сходства с другой женщиной… Ну ладно, пожалуй, в это поверить можно.

Да и вообще… Я чувствовала, что верю ему. Наверное, я могла бы продолжать лелеять чувство обиды, но у меня ничего не получалось, да я этого и не хотела. Конечно, просто вернуться к тому, как все было раньше, забыть все случившееся я не смогу, но… расстаться навсегда? Нет! Об этом даже раньше было невыносимо больно думать, не то что сейчас!

— Послушай, — я глубоко вздохнула, постаравшись вложить в голос всю убедительность, на которую была способна, — я согласна вернуться, но… мне нужно время. Я не могу просто притвориться, будто ничего не произошло, и просто снова стать королевой… и твоей женой. Дай мне время привыкнуть.

— Оно у тебя будет. Сколько пожелаешь, — твердо пообещал Адриан, и я увидела, как в его лице снова появляется что-то живое, человеческое.

Я кивнула и ненадолго прикрыла глаза. Теперь надо было коснуться еще одного момента, тоже очень тяжелого, причем не столько для меня, сколько для Адриана.

— Ты слышал наш разговор с Лэнгстоном в подземелье целиком?

Он чуть поморщился и кивнул, сухо добавив:

— За прошедшие четыре месяца у меня было время свыкнуться с мыслью о том, что сказанное тогда тобой было правдой.

— Мне жаль, — тихо сказала я.

— То, что ты сказала Лэнгстону об Арлионе, тоже было правдой? — спросил он, впрочем, и так прекрасно зная ответ.

Но прежде чем я успела ответить, дверь снова распахнулась, и на пороге возник бывший архимаг собственной персоной. Подслушивал он, что ли?

— Об этом было бы правильнее спросить меня, — непринужденно сообщил он и прислонился к стене, скрестив на груди руки. Мы с Адрианом посмотрели на него, и вдруг он неожиданно посерьезнел и следующие слова произнес без малейшей насмешки. — Я и в самом деле любил Исабелу. Об этом знала она, знал Магнус и об этом стало известно Лэнгстону. Я же собирался разоблачить его заговор, и ему было нужно как-то остановить меня. Он выбрал весьма действенный метод.

Кажется, это был первый раз, когда Арлион был настолько серьезен, и потому это прозвучало по-настоящему сильно и убедительно. Даже Адриан ему поверил сразу и не стал задавать никаких вопросов.

— Так что я не остановлюсь, пока не доберусь до него, — невозмутимо продолжал он. — Правда, я весьма ограничен во времени, так что придется постараться, но на что не пойдешь ради торжества справедливости?..

На последних словах его голос снова приобрел обычную насмешливость, но я почти не обратила на это внимания.

— Что вы имеете в виду — «ограничены во времени»?

— Корделия, Корделия, — Арлион укоризненно поцокал языком, — я же еще в академии говорил тебе о том, что люди не могут научиться воскрешать людей из мертвых. Раннулф попытался, но его успех весьма кратковременен. Я не врал, когда говорил, что мое время в этом мире весьма ограничено.

Адриан ничего не сказал, только недоуменно нахмурился, а я решила продолжить расспросы:

— Тогда зачем вы вообще отправились в академию? Как вы поняли, что я там буду?

Темный эльф взглянул на меня со снисходительным сочувствием, и вместо него мне вдруг ответил Адриан:

— Это он прислал то письмо, в котором сообщалось, что ты помогла ему сбежать. — Судя по лицу архивампира, он сам это понял только что, а Арлион благосклонно кивнул. — В этом был ваш план? Выманить Корделию из Бэллимора?

— Конечно, — согласился он, и у меня от такого известия приоткрылся рот. Адриан же смотрел на темного эльфа так, словно прикидывал в уме, не пора ли вспомнить о старой доброй кровной вражде и все же убить бывшего архимага. На Арлиона этот взгляд не произвел никакого впечатления. — Я знал, что Лэнгстон попытается избавиться от моей внучки, и знал, что она слишком ценит ваше душевное спокойствие, чтобы сразу изложить вам столь неприятную правду. Так что я решил вмешаться и научить ее сражаться, чтобы она сама могла постоять за свою жизнь. Кстати, однажды я оказался близок к разоблачению — когда я писал отчет о нападении призраков, ты видела мой почерк и могла узнать его. Но этого так и не произошло.

— А настоящий магистр Леннокс Террин? Это вы убили его? — напряженно спросила я.

— Нет. Он сам умер от старости. Я лишь придумал, как могу использовать его смерть, — равнодушно отозвался он, и я так и не поняла, лгал он или говорил правду.

— То есть вы все это время были рядом со мной лишь из желания защитить меня? — с нескрываемым скепсисом осведомилась я, а сама осторожно дотронулась до руки Адриана, пока тот не сорвался. Судя по его виду, вывести архивампира из себя в последнее время ничего не стоило. Он удивленно посмотрел на наши руки, но затем слегка расслабился.

К счастью, Арлион не стал врать, а честно отозвался:

— Конечно нет. Старания Лэнгстона принесли плоды: с уровнем магистра я уже не смог бы сам подобраться к нему. И я подумал, что твоя помощь была бы весьма уместна, учитывая твои ум, расчетливость и фантазию. И ты меня не разочаровала. Твоя идея по проникновению в замок Лэнгстона была бесподобна.

— Но вы продолжали помогать мне даже в замке, — напомнила я. — Едва мы попали туда, вы не помчались сразу убивать Лэнгстона, а по-прежнему играли свою роль и даже в Бэллимор поехали вместе со мной. Почему?

Какое-то время он вглядывался в мое лицо, словно надеялся прочесть там ответ, а потом неопределенно пожал плечами:

— Я сам не знаю. Но я подумал, что просто убить советника и бросить тебя на произвол судьбы будет не совсем правильно, и потому остался. Правда, сейчас я склонен думать, что стоило поступить так, как собирался изначально…

Адриан в это время смотрел на Арлиона уже задумчиво, будто делал в уме какие-то выводы, а потом, когда темный эльф замолчал, спросил:

— Что вы намерены делать теперь?

— Искать Лэнгстона. — Арлион, кажется, удивился такому вопросу. — Ждать от него ответных действий. Не сомневаюсь, что они еще последуют. И если вам станет о них известно раньше меня, окажите любезность, известите и меня тоже.

Адриан даже не стал возражать и слегка склонил голову в знак согласия, а потом повернулся ко мне:

— Ты готова?

— Да.

Он снова поднял меня на руки, а потом перед нами замерцал темный портал. Арлион на прощанье коротко кивнул мне, а затем унылая серая комната пропала.

 

ГЛАВА 8

Едва мы перенеслись из Атламли, как Адриан сразу же сдал меня на руки бледной Нарциссе и покинул нас. Вампирша уложила меня на софу в комнате на первом этаже флигеля, где она обычно принимала пациентов. В помещении горел камин, было тепло, и я почувствовала, что наконец-то начинаю согреваться после Атламли. На мой вопрос о времени вампирша сообщила, что день близится к полудню. Нарцисса была, как всегда, одета в строгое темное платье с накинутой на него шалью, светлые волосы собраны в узел на затылке, но еще она выглядела заметно встревоженной, и невооруженным глазом было видно, что она сильно нервничала. При нашем появлении Нарцисса присела перед архивампиром в почтительном реверансе и, когда он вышел, на секунду прикрыла глаза, пытаясь справиться с собой, а затем метнула на меня быстрый взгляд — пыталась определить, каким результатом закончилась наша встреча с Адрианом. Затем она переключила свое внимание на мое лицо, и привычные хлопоты помогли ей взять себя в руки — мои ушибы она изучила уже с сухой профессиональностью, использовала на мне несколько исцеляющих плетений, а затем отправилась на кухню за какими-то лекарственными настойками. В ее отсутствие я сделала над собой усилие и поднялась на ноги, чтобы посмотреться в висевшее над камином небольшое зеркало. Арлион не соврал: сбоку за бровью был здоровенный лиловый синяк, который пересекала длинная багровая ссадина. Ничего себе меня о каменную стену приложило…

Вернулась Нарцисса, поколдовала надо мной еще немного, а потом занялась моей головой. Намазала мне лоб сбоку густой мазью — по характерному сильному травяному запаху я узнала заживляющий состав — от которой кожа сразу же невыносимо зачесалась, но и без подсказки целительницы я знала, что трогать сейчас ничего нельзя.

— Вам повезло, что кто-то до меня оказал вам первую помощь, так что шрамов в отличие от вашего эльфийского друга у вас не останется, — сдержанно сообщила вампирша, убирая мазь в карман платья.

В очередной раз мысленно восхитившись ее выдержкой, я заговорила:

— Нарцисса… — кажется, это был второй раз, когда я обратилась к ней по имени, и блондинка моргнула, — не будет никаких карательных мер, я обещаю.

Она ничего не сказала, только кивнула и вышла, но мне показалось, что она слегка успокоилась.

Лечение Нарциссы действовало правильно, и передвигаться я теперь могла самостоятельно, без опаски свалиться без сознания в какую-нибудь канаву. В доме установилась тишина, не было слышно обычных звуков, характерных для небольшого жилища, когда в нем находится толпа народу: громких шагов, скрипящих над головой половиц, хлопанья дверей, неразборчивых голосов — хотя в имении сейчас должны были находиться не только все мои друзья, но и вампиры. Адриан сказал, что они все занялись оценкой причиненного «Воронами» ущерба?

Догадавшись, о чем шла речь, я вздохнула, поднялась на ноги и вышла в коридор. На секунду задумалась, стоит ли подняться сначала в свою комнату переодеться, но потом решила не тратить время (да и заживающую ссадину не хотелось тревожить), так что я вышла в прихожую, накинула чей-то теплый плащ, висевший на крючке у двери, и вышла на улицу.

А вот во дворе перед господским домом я сразу увидела новых гостей: несколько солдат присматривали за лошадьми, которых я насчитала около пятнадцати. Я прошла мимо них и успела заметить, что вампиры помедлили, прежде чем поклониться. Кивнув им, я поднялась наверх по широкой старой лестнице и вошла в дом. Окна были по большей части закрыты ставнями или заколочены, так что в помещении царил полумрак, но маршрут был мне хорошо знаком, и я направилась прямиком в одну из дальних комнат, минуя по пути накрытую тканью мебель, добрая половина которой уже давно развалилась.

И точно — в коридоре, где находилась дверь в комнату, в которой мы прятали награбленные драгоценности, стояли несколько солдат, а в самой комнате было не протолкнуться: здесь находились Адриан, все мои друзья, включая Грейсона и Люция и даже Бьянку, а также Генри фон Некер и Виктор. При моем появлении Виктор и Генри сразу же склонились в вежливых поклонах, словно мы расстались не далее как вчера. Оттилия быстро показала мне некую пантомиму, из которой следовало, что мне еще предстоит подробно рассказать о своих приключениях. На столе кучей лежали вытащенные украшения, которые до этого были распиханы по разным углам, и еще часть оставалась в мешочках и футлярах, в небольшом помещении они сверкали и переливались особенно ярко. В течение нескольких секунд Генри удивленно рассматривал мое одеяние — серый балахон хоть и был порядком потрепан и грязен, но в нем все равно еще угадывалось жреческое одеяние — а затем недоверчиво уточнил:

— Сестра Розамунда?!

Я склонила голову в знак согласия, и вампир глубоко вздохнул, а затем перевел взгляд на сестру.

— Леди Дэвис, — утвердительно произнес он. Оттилия виновато потупилась, и Генри пробормотал: — Ну я идиот…

— Скольких же аристократов вы ограбили? — осведомился Адриан, с интересом разглядывая драгоценности на столе. — По-моему, здесь золота больше, чем во всей Вереантерской казне.

Все дружно промолчали и посмотрели на меня, предоставляя мне возможность ответить. Я и ответила, не кривя душой:

— Я не знаю. Мы бросили считать, когда число перевалило за десяток.

Грейсон тихо хмыкнул, лицо Генри стало каменным, зато Виктор слегка дернул уголком рта, пытаясь сдержать улыбку: происходящее его явно забавляло, и он обладал достаточным влиянием, чтобы при короле не скрывать своего отношения к случившемуся. Адриан же только покачал головой, и я не могла понять, осуждает он нас или нет. Впрочем, если бы осуждал, пожалуй, это было бы заметно.

— И что вы планировали со всем этим делать?

— Отдать на благотворительность, — буркнула Оттилия.

— Ну, — Виктор все же улыбнулся, и я посмотрела на него с удивлением, как если бы нам вдруг улыбнулась каменная скульптура, — идея сама по себе, может, и неплоха…

— Поступим так, — вмешался Адриан, и по его тону было понятно, что решение окончательное. Впрочем, спорить никто и не пытался, а я сама была бы просто счастлива поскорее избавиться от этого добра, — часть отправим на благотворительность, как вы и планировали. Часть же придется вернуть дворянам, чтобы их успокоить, поскольку после вашей разбойной деятельности среди знати появилось слишком много недовольных. Что касается шайки «Воронов», мы объявим, что разбойники были обнаружены, но отказались сдаться и потому были убиты. Вы же все можете быть свободны.

Бьянка с заметным облегчением вздохнула и улыбнулась Фросту, который стоял рядом и повернулся к ней. Я ощутимо вздрогнула, поскольку мне в этот момент стала видна левая половина его лица, и я поняла, что имела в виду сестра Люция, когда говорила о моем друге, у которого остались шрамы. Наметанным целительским взглядом мне было очевидно, что Нарцисса приложила заметные усилия, чтобы спасти светлому эльфу лицо, и потому все раны, которые там были, уже зажили и не представляли никакой опасности, но вот длинные глубокие шрамы прорыли борозды на его левой скуле, щеке, а также на лбу, губах и подбородке, оставив от былой красоты Фроста ровно половину. Правда, сама Бьянка, казалось, этого не замечала и смотрела на своего возлюбленного точно так же, как раньше, но все равно… Я чувствовала себя виноватой. Сам-то Фрост как воспринимает случившееся?

— Еще вопросы есть? — тем временем спросил Адриан.

— Э-э-э… — Гарт по очереди оглядел собравшихся, бегло улыбнулся мне, а затем спросил: — Одного из нас все же не хватает. Где магистр Леннокс?

Мы с Адрианом переглянулись, и архивампир пожал плечами, предлагая принять решение мне. Поколебавшись несколько секунд, я ответила:

— Он нас покинул. Впрочем, что-то мне подсказывает, что с ним мы еще встретимся.

— Он нас предал? — уточнил Эр, расслышавший что-то в моем тоне. — Все же оказался засланным шпионом?

Забывшись, я рассеянно коснулась пальцами лба, чтобы наконец-то почесать зудящую кожу, и торопливо отдернула руку, сообразив, что испачкала пальцы в мази. Подумав, что вытирать руку о балахон на глазах у всех будет неправильно, я опустила ее и только тогда ответила:

— Не совсем. По крайней мере, его никто не засылал и к нам он присоединился по собственной воле… Это был Арлион Этари.

Реакция на эти слова последовала хотя и разная, но весьма предсказуемая. Лицо Адриана оставалось непроницаемым, у Виктора и Генри удивление быстро сменилось острой неприязнью — но, кажется, не ко мне лично. Гарт длинно свистнул, Оттилия и Кейн переглянулись и дружно уставились на меня, требуя объяснений, Бьянка ахнула и прижала ладонь ко рту, Эр скрестил на груди руки, и вид у него стал воинственный. Фрост заметно помрачнел, и с его новым лицом это смотрелось по-настоящему устрашающе. У Люция же стало очень задумчивое, глубокомысленное лицо, а Грейсон удовлетворенно улыбнулся, как человек, наконец-то получивший ответ на какую-то интересную загадку.

— Ты… — начала было недоверчиво Оттилия, но я не дала ей договорить.

— Я не знала.

— Что ему было нужно? — угрюмо спросил Эр.

— То же, что и мне. Добраться до Лэнгстона.

— Но зачем?!

— Предлагаю на этом остановиться, — вмешался Адриан, и я благодарно взглянула на него. Рассказывать долгую сложную историю о том, как одного архимага несправедливо обвинили в убийстве высокопоставленной особы, у меня не было никаких сил. — Нам пора возвращаться в столицу, так что определяйтесь со своими планами.

Резкую смену предмета разговора и нежелание архивампира распространяться на данную тему заметили все, но, несмотря на тяжелую атмосферу, которая установилась при одном только упоминании Арлиона, каким-то образом поняли, что к архивампиру с просьбой объяснить ситуацию поподробнее лучше не приставать, и никто не стал настаивать. Вместо этого Грейсон непринужденно пожал плечами.

— Поскольку на данный момент я совершенно свободен, могу предложить свою помощь, если она нужна. — В этот момент Адриан смерил бывшего учителя взглядом, полным холодного гнева. Это было очень быстро, и, кажется, никто, кроме меня, этого не заметил. Я едва удержалась, чтобы не отшатнуться назад, не понимая причины подобной злости, зато Грейсона, кажется, она нисколько не удивила, и он предпочел не усугублять напряжение. — Но, вероятнее всего, я вернусь в Госфорд. Надо бы сообщить ученикам, что их каникулы закончились, а то они совсем расслабятся, раздолбаи… Кстати, к некоторым из здесь присутствующих это тоже относится!

— Мы вернемся с вами, — согласился Эр, переглянувшись с Гартом и Дирком. Те утвердительно кивнули. — Корделия, если тебе больше не нужна наша помощь…

— Думаю, что пока все, — улыбнулась я.

— Если опять надо будет кого-нибудь ограбить или раскрыть заговор — только скажи. — Гарт подмигнул и обратился к Фросту: — А ты что будешь делать? Поедешь с нами?

— Нет. Возможно, позже. Сначала я провожу леди Харди до дома.

— Хитрец. Там же будет графиня Лидия… Похоже, намечается знакомство с родителями, — прошептал рядом со мной Кейн, и Оттилия тихо прыснула. — Серьезное испытание.

Грейсон укоризненно покачал головой, но предпочел промолчать. Фросту оставалось совсем немного до окончательного завершения обучения и получения черного «рукава», и бросать учебу в самый последний момент было, наверное, нелогично. Но, с другой стороны… Я еще раз посмотрела на них с Бьянкой. Похоже, пока мы были в замке Лэнгстона, эти двое уже успели до чего-то договориться. Надеюсь, таких сложностей, как у Оттилии с Кейном, у них не возникло.

После этого мы все отправились собирать вещи. Солдаты под присмотром Генри собирали драгоценности, Адриан и Виктор о чем-то совещались, а мы вернулись во флигель и разошлись по своим комнатам. По пути я успела ответить на несколько вопросов о том, как я провела последние полтора дня, но на подробное обсуждение времени сейчас не было. В комнате я переоделась в платье — пожалуй, не стоило возвращаться во дворец в этом жреческом одеянии и провоцировать ненужные толки — и собрала вещи в дорожный мешок. Оттилия еще запихивала в сумку последнюю пару рубашек, которая все никак не желала укладываться аккуратно из-за недостатка места, а я поспешно заплетала волосы в косу, параллельно оценивая в зеркале свой лоб — ссадина уже затянулась, и синяк частично сошел — когда в дверь постучали. В коридоре я увидела Грейсона, который вручил мне мои же парные кинжалы и метательные звездочки, которые у меня забрал Лэнгстон. Убрав их, я вышла в коридор и увидела, что темный эльф еще не ушел, а вместо этого стоял у небольшого окна и смотрел на задний двор.

— Если это из-за Арлиона и вы хотите сказать, что предупреждали меня, то нет необходимости. — Я встала рядом и тоже посмотрела в окно. — Я знаю, что была непозволительно слепа. Но я так привыкла к мысли, что Арлион безумен и одержим жаждой крови… А Леннокс, наоборот, всегда казался вполне разумным, хоть временами и странным.

— Я не собирался ничего говорить, — пожал плечами Грейсон. — Он хорошо вжился в образ, и, кроме нас с Люцием, вообще никто ничего не заподозрил. Может, Арлион и впрямь не так безумен, каким хочет казаться?..

Несколько секунд мы молчали.

— Спасибо вам, — наконец сказала я. — Мне сложно… описать словами, как я ценю то, что вы все бросили и приехали мне на помощь.

Конечно, момент был щекотливый, и вообще я не знаю, как вести себя с мужчинами, которые признавались тебе в любви, но промолчать я не могла. Но Грейсон остался совершенно спокоен, только ироничное выражение лица сменилось серьезным.

— Я не мог поступить иначе, — просто сказал он. — Когда твои друзья в середине осени внезапно сорвались с места и умчались к тебе на помощь, ничего толком не объяснив, я решил, что ты нашла себе новые приключения, но рассудил, что рядом с Адрианом ты в безопасности. Потом ко мне явился сам Адриан с вопросом, что я знаю о твоем местопребывании. Стало ясно, что в случае беды он тебя не сможет защитить… После этого я быстро понял, что не могу просто остаться в стороне, разузнал, что сейчас происходит в Вереантере, и, прикинув, как ты могла поступить, собрался в путь. Это происходит не в первый раз, в прошлом году я тоже не смог усидеть на месте, когда до меня дошли новости о резне, устроенной Арлионом во время королевского бала в Лорене, и о твоем похищении.

Что?.. Так он приехал тогда в Лорен из-за меня, а не из-за того, что убили его дальнего родственника?!

— Я это ценю, — это все, что я смогла произнести. Да и что тут еще скажешь?

— Сделай мне одолжение, — вдруг попросил темный эльф и, оторвавшись от окна, взглянул на меня. — Если опять возникнут сложности… Если Лэнгстон снова начнет причинять тебе хлопоты или ты будешь в опасности, сообщи мне. Адриан, конечно, меня потом убьет, но пускай уж лучше он злится, чем мучается из-за твоей смерти.

— А почему он должен злиться?.. — заикнулась я, и Грейсон выразительно приподнял бровь.

— Балда, — как-то необидно сказал он. — Тебя саму каждый раз выводило из себя одно упоминание Элис Мальдано, хотя никаких обоснованных причин для ревности не было. И что, по-твоему, должен был почувствовать Адриан, когда понял, что последние недели, когда тебе была нужна поддержка, рядом с тобой находился я?

Я хотела было сказать, что он ошибается, но потом вспомнила, какое лицо было у архивампира в старом доме, когда Грейсон предложил остаться, и промолчала. Может, мастер и прав, но… Все равно я не знаю, что теперь будет у нас с Адрианом. Правда, если он по-прежнему ревнует меня к Грейсону и все, что он сказал мне в Атламли, — правда, выходит, он и в самом деле до сих пор любит меня…

— Я рад, что все разрешилось, — вдруг добавил Грейсон. — Ваша ссора и впрямь не пошла на пользу ни одному из вас, и ты на самом деле неважно выглядела в последние месяцы. Если теперь все вернется в норму, я буду рад за тебя.

— Мастер…

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — перебил он меня. — Это все.

Улыбнувшись мне, он отошел от окна и направился к лестнице. Я смотрела ему вслед, быстро моргая, и в голове крутилось одно-единственное воспоминание — Арлион Этари, отходивший от Исабелы Вереантерской после очень похожего признания. К счастью, слезы так и не пошли, и я вернулась в комнату за вещами, где Оттилия закончила воевать с сумкой и теперь переодевалась.

Внизу мы все собрались через полчаса. Оттилия, Кейн, Люций и я должны были вернуться в Бэллимор, куда нам откроет портал Виктор. Генри оставался здесь и собирался ехать в поместье Лэнгстона руководить обыском. Адриан откроет портал в Госфорд для всех остальных, в том числе и для Бьянки с Фростом, и они оттуда вдвоем отправятся в Оранмор к Лидии своим ходом. Перед самым прощанием я успела еще оттащить их двоих в сторону.

— Фрост, мне очень жаль, что так получилось, — выпалила я, стараясь не коситься на шрамы на его лице. По правде сказать, я бы не очень удивилась, если бы прорицательница сейчас снова обрушилась на меня с упреками, но Бьянка молчала, а светлый эльф вовсе легкомысленно хмыкнул.

— Ну говорят же, что шрамы украшают мужчину… — Потом он вдруг посерьезнел. — Корделия, не извиняйся. Я вполне осознавал, на что иду, когда вместе с остальными отправился тебе на помощь, так что ты не виновата. Просто возвращайся в Бэллимор, снова становись королевой и не думай ни о чем, кроме балов и придворных. Тебе надо отдохнуть.

— Мне жаль, что этот советник сбежал, — вполне миролюбиво сказала Бьянка. — Но у меня не было никаких видений, и, похоже, полутора лет обучения в академии недостаточно, чтобы видеть то будущее, которое важно для тебя.

— Ты собираешься возвращаться в академию? — Я взглянула на нее, только сейчас обращая внимание, что Бьянка за прошедшие месяцы и впрямь стала выглядеть более взрослой. Или это травма Фроста так ее изменила?

— Пока не знаю. Сначала надо съездить домой и успокоить маму, а потом выяснить, возьмут ли меня вообще обратно.

— Не спеши, — вспомнив об одной важной детали, я нахмурилась. — Демон, я совсем забыла! Лэнгстон же упомянул, что кто-то из магов в академии помогает ему, и именно он устроил нам нападение призраков на кладбище!..

— Похоже, балы и придворные отменяются, — вполголоса заметил Фрост, увидев, что я занервничала. — Корделия, успокойся! Никуда этот маг теперь не денется!

— Конечно. — Я попыталась улыбнуться, но получилось совсем неубедительно, и светлый эльф вздохнул:

— Ладно. Береги себя.

Прощание прошло быстро, а затем один за другим мои друзья стали пропадать в открывшемся портале. Когда госфордцы исчезли и пришла наша очередь возвращаться в столицу, Адриан напоследок обратился к Нарциссе, спустившейся нас проводить:

— Я благодарен вам за то, что вы сделали, леди Эртано. — Она присела в реверансе, склонив голову, и архивампир продолжил: — В качестве благодарности вам вернут графский титул, который останется вашим и перейдет к вашим детям.

Вампирша, позабыв об обычной сдержанности, уставилась на него во все глаза, и от удивления у нее даже приоткрылся рот. Адриан же явно хотел поскорее вернуться в Бэллимор, потому что больше не стал тянуть и приказал Виктору открывать портал.

 

ГЛАВА 9

Первые часы после нашего возвращения в Бэллимор прошли тихо и спокойно. Едва мы перенеслись сюда из имения Эртано, как Оттилия и Кейн попрощались со мной и отправились к фон Некерам, чтобы предстать перед грозными очами советника и его жены, а я осталась предоставлена самой себе. Неожиданное завершение наших приключений выбило меня из колеи, поскольку именно в этот момент я осознала, что больше нет необходимости куда-то спешить, самостоятельно принимать важные решения и спасать свою жизнь. Все вместе — Адриан, Виктор, Люций и я — мы дошли до королевского крыла, и по дороге я пересказала архивампиру слова Лэнгстона о том, что в академии остался маг, который помогал заговорщикам. Пообещав разобраться с этим, Адриан и Виктор оставили нас, а Люций проводил меня до королевских покоев и остался дежурить в коридоре. Вид у моего телохранителя после известия о том, что Нарциссе вернут титул, был очень задумчивый.

Самым приятным в возвращении во дворец было ощущение, что я наконец-то снова почувствовала себя человеком. — это я осознала, когда в мой будуар осторожно поскреблась Сюзанна после того, как я позвонила в колокольчик. Потеряв в первый момент дар речи, молоденькая вампирша быстро овладела собой, немедленно позвала еще нескольких горничных, и на следующие два часа я буквально выпала из жизни, пока меня приводили в человеческий вид. Горячая вода, чистая, отутюженная одежда, возможность сделать прическу поинтереснее обыкновенной косы и, главное, само чувство того, что вокруг тебя все бегают и готовы исполнить любой каприз… Мое настроение начало улучшаться само собой, и снова его испортить не смогла даже леди Амелл, которая объявилась спустя полчаса после моего возвращения и была отослана прочь до окончания всех косметических процедур. Только после этого, удовлетворенно изучив свое отражение в зеркале, я велела Сюзанне сжечь надоевший мне хуже горькой редьки жреческий балахон и вышла в гостиную, где меня терпеливо дожидалась гофмейстерина. Хочешь не хочешь, а пообщаться с ней придется, ведь она в каком-то смысле управляла двором и во многом определяла его настроения… А о том, что моя фигура, ставшая было резко отрицательной, внезапно снова обрела влияние, вампиры узнают очень скоро, и слухи будут возникать один быстрее другого.

— Ваше величество, — рыжеволосая вампирша низко поклонилась, — я счастлива видеть вас в добром здравии.

— Вы очень любезны, леди Амелл, — равнодушно хмыкнула я, так что по моему голосу сразу стало понятно, что я ей нисколько не верю. Зря, наверное?.. Впрочем, не важно.

Гофмейстерина не стала делать вид, будто ничего не заметила, распрямилась и посмотрела на меня внимательным, оценивающим взглядом. Я не спешила возобновлять разговор, рассеянно думая, какое обманчивое впечатление может производить внешность. Леди Амелл можно было с первого взгляда принять за чью-то добродушную пухлую тетушку, но этот пристальный взгляд разом портил все впечатление.

— Мадам, в столице после вчерашнего кошмарного происшествия на балу ходят слухи. — Вампирша предпочла не продолжать все эти игры, а поговорить начистоту. За это я даже почувствовала к ней уважение… если, конечно, это тоже не было игрой. — Была арестована одна из самых влиятельных аристократок Вереантера, а с ней и один из государственных деятелей. Один из самых известных высших вампиров обвиняется в государственной измене, и с ним еще одна леди. Общественность находится… в недоумении.

— Вы хотите сказать — в недоумении, почему четырех вампиров внезапно обвинили в измене, а бежавшую преступницу помиловали? — непринужденно уточнила я, и вампирша моргнула, а затем медленно, осторожно кивнула.

Возможно, в другой ситуации я бы повела себя по-другому, но после всего, что мне пришлось пережить за последние месяцы, мне меньше всего хотелось кого-то в чем-то убеждать и кому-то что-то доказывать. Скажу как есть, а уж как отнесется к этому двор — не моя проблема.

— Эти четверо аристократов организовали заговор против меня несколько месяцев назад, — холодно сообщила я. — Доказательства их вины появились лишь вчера, и Адриану они показались достаточно убедительными. К слову, вчерашнее покушение на короля и его приближенных на балу — тоже их рук дело. Если я не ошибаюсь, там пострадали и другие вампиры?

— Да, мадам. Но…

Договорить растерянная леди Амелл не успела, поскольку в гостиную вдруг заглянул Адриан. Едва ответив на реверанс гофмейстерины легким кивком, он довольно улыбнулся, когда оглядел меня с головы до ног, а затем спросил:

— Можно тебя ненадолго?..

Радуясь, что разговор с вампиршей можно не продолжать, я кивнула и вышла из комнаты. Вместе мы дошли до его кабинета, где нас уже ждали советник фон Некер и Виктор. Здесь же был и Люций, стоявший с невозмутимым видом у стены. Герцог при моем появлении поднялся на ноги и поклонился. Я с облегчением отметила, что на меня он смотрел без гнева, которого можно было ожидать после того, как его единственная дочь все бросила и отправилась мне на помощь, поставив этим себя под удар. Не тратя времени на пустые разговоры, Адриан сразу перешел к делу, обращаясь к нам с Люцием одновременно:

— Мы обсуждаем, что делать с тем магом, который помогал Лэнгстону из стен академии. У вас двоих есть предположения, кто бы это мог быть?

Я по привычке села на стул, на котором всегда сидела, когда меня звали в королевский кабинет что-нибудь обсуждать. Странно было сознавать, что наши разногласия остались позади — словно и не было этих четырех месяцев…

— Боюсь, что нет, — мы со светловолосым вампиром переглянулись. — Мы думали над тем, кто бы мог им оказаться, но так и не пришли к какому-то конкретному выводу.

— Однако своими силами мы этого мага не поймаем, — мрачно добавил Виктор. — Даже если нам удастся установить его личность, мы не можем просто вломиться в академию, чтобы схватить его, это будет расценено как вторжение. Без содействия руководства академии нам там делать нечего.

— Тоже верно, — согласился Адриан. Вид у него был задумчивый. — Какова вероятность, что архимаг Кириан, или его заместитель, или кто-то еще из деканов имеют к этому отношение?

— Кириан вряд ли, — поразмыслив, сказала я. — Он же архимаг-прорицатель и должен был предвидеть, чем закончится нападение на кладбище. Он бы просто не стал так глупо подставляться.

Люций бросил на меня быстрый взгляд, смысл которого я не смогла растолковать, но затем все встало на свои места, когда архивампир очень непринужденным тоном осведомился:

— А о каком нападении идет речь? И почему я узнал о нем впервые только вчера и только от Лэнгстона?

Вот демон, он же ничего об этом не знает! Помнится, я запретила Люцию докладывать в Бэллимор о вышедших из-под контроля призраках, и он меня послушался!

— Насколько я могу судить, Элис Мальдано было недостаточно моего побега или изгнания, и она пожелала избавиться от меня навсегда. — Решив, что оправдываться совсем не хочу, я предпочла перевести стрелки на бывшую королевскую фаворитку. — Этот маг, ее сообщник, должен был организовать мою смерть в академии и преподнести ее как несчастный случай. В общем-то, у него почти получилось: в том, что все было подстроено, уверены только Леннокс, Люций и я. Кириан и Вортон, кажется, все же допускают возможность, что артефакт вышел из строя сам собой.

— А как же Арлион Этари? — вдруг спросил Виктор, и они с советником одновременно неприязненно скривились. Ох, трудно представить, какая ярость должна скрываться на самом деле за привычной вампирской сдержанностью… — Вчера он просто сбежал?

Я метнула быстрый взгляд на Адриана, не зная, как именно он решил преподнести эту информацию. Тот понял меня без слов и ответил сам:

— У меня есть причины считать, что в данный момент мы на одной стороне.

Виктор взглянул на правителя с заметным скепсисом, вздернув одну бровь и ожидая каких-то пояснений, а герцог в тот момент сердито посмотрел на меня. Я могла понять его чувства: наверняка он сейчас думал о том, что его дочь все это время находилась в непосредственной близости от сумасшедшего убийцы, ненавидящего вампиров. Новость об Арлионе стала последней каплей, переполнившей кипящий котел, в котором в течение нескольких месяцев копились беспокойство за Оттилию, нагнетавший обстановку заговор Лэнгстона и отвратительное настроение архивампира, с которым советнику слишком часто приходилось иметь дело. И, не выдержав, герцог все же гневно начал, обращаясь ко мне:

— Как вы могли пойти на сделку с ним? Как…

— Оттавио… — предостерегающе сказал Адриан, по чьему ледяному тону сразу стало понятно, что советник выбрал неверную линию поведения в разговоре со мной, и тот осекся.

Виктор молчал, но по его виду было понятно, что он был целиком и полностью солидарен с герцогом.

Как в случае с леди Амелл, я могла бы просто не обращать внимания на их недовольство, но в отличие от гофмейстерины и всего двора мнение этих вампиров оставалось важным для меня. Оба уже не раз доказывали, что они люди здравомыслящие, даже Виктор, который смог изменить свое мнение обо мне после всего, что произошло два с половиной года назад. Можно рискнуть.

— Господа, позволю себе быть откровенной, — ровным голосом произнесла я, ни на кого не глядя. — До вчерашнего дня мне ничего не было известно о том, кто скрывался под личиной Леннокса. Я не заключала никаких сделок. Признаю, что была непозволительно легкомысленна, допустив едва знакомого магистра помочь мне раскрыть заговор лорда Лэнгстона, но к тому моменту магистр Леннокс зарекомендовал себя как человек, не желающий мне зла, и я согласилась. Все последние месяцы он не предпринимал никаких самостоятельных шагов и не пытался втянуть меня в новые интриги против Адриана, Вереантера, вампиров или какие-либо еще. И самое важное — я не разделяю взглядов Арлиона на тотальное уничтожение всего живого! — последнюю фразу я произнесла, чеканя каждое слово, поскольку хотела разобраться с этим вопросом раз и навсегда.

Некоторое время в кабинете было тихо. Конечно, в присутствии Адриана обвинять меня вряд ли кто-то бы осмелился, так что я не знаю, какое впечатление на самом деле произвели мои слова на вампиров. Оба — и архимаг, и герцог — молчали, но неприязни в этом молчании не чувствовалось.

— Хорошо, значит, Арлиона и Кириана можно вычеркнуть, — невозмутимо вмешался Люций, и все одновременно посмотрели на него, но его такое внимание не смутило. — А Вортона?

— У меня не создалось впечатления, что он желал мне зла, — рассеянно сказала я, еще не придя в себя после предыдущей речи. — Но утверждать наверняка я бы не стала.

— Впрочем, если вы уверены в ректоре академии, этого достаточно, — задумчиво заметил Виктор. — В этом случае мы можем просто обратиться к нему с просьбой поспособствовать нам в поиске этого мага.

— А если он откажется?.. — осторожно уточнила я.

— Пригрозим им чем-нибудь, — пообещал Адриан, холодно улыбнувшись. — Хотя бы тем, что пообещаем рассказать всем кому только можно, что маги академии оказались не в состоянии распознать в новом преподавателе некромантии самого кровавого архимага в истории. После Танатоса и Леннокса авторитет академии и так подорван, так что в интересах ее руководства пойти нам навстречу. Пожалуй, займемся этим прямо сейчас.

Я была уверена, что на этом мое участие в расследовании сегодня и закончится, но вампиры восприняли решение Адриана буквально, и Виктор связался с Кирианом в течение ближайшего часа. Ректор заметно удивился, но сразу согласился на переговоры, а затем Адриан, Люций и я порталом перенеслись в академию. Мы даже никак не готовились к этому переходу, только Адриан захватил сарды, а я надела жилет поверх платья. Больше народу брать с собой архивампир не захотел, заметив, что с одним-единственным магом они с Люцием и вдвоем справятся.

Учебный день близился к завершению, и все студенты сейчас должны были быть на последнем занятии. Адриан открыл портал в вестибюль на первом этаже центрального корпуса, и мы сразу же направились по широкой лестнице наверх к кабинету ректора. Нас уже ждали, причем, как выяснилось, ректор был не один, а в компании своего заместителя. Светлый архимаг сидел за столом, темный магистр стоял рядом и взирал на нас с выражением некоторого недоумения. Вортон выглядел совершенно здоровым — значит, те заклинания Арлиона оказались не слишком опасными для здоровья.

— Ваши величества, — поприветствовал нас Кириан. — Чем можем помочь?

— Пусть и с опозданием, — Адриан недовольно взглянул в мою сторону, — но мне стало известно об инциденте, случившемся этой осенью. А также о том, что это было подстроено заранее, и целью нападавшего была моя жена. Так что меня интересует, в первую очередь, кто это сделал.

— Возможно, вам стоило заняться поисками некроманта, называвшего себя магистром Ленноксом, — предложил Вортон, и его глаза опасно сверкнули — магистр явно еще не забыл своего поражения.

— Боюсь, он к этому непричастен, — возразил Адриан, и оба мага удивленно посмотрели на него. — Это должен быть кто-то, кто до сих пор находится здесь.

— У вас есть основания для такого решения? — спокойно спросил архимаг, слегка прищурившись.

— Мое слово, — холодно отрезал архивампир. — Этого достаточно?

Вортон чуть поморщился, но лишь посмотрел на своего начальника, ожидая его решения. Архимаг же, настроенный на мирное урегулирование конфликта, медленно кивнул.

— Вполне. Разумеется, мы готовы оказать вам посильную помощь, однако преступника было невозможно уличить и четыре месяца назад, а сейчас это сделать будет еще труднее. Но, возможно, ее величество кого-то подозревает?

— Нет, — нехотя признала я.

— Ладно, — вздохнул Вортон, и мне показалось, что он был уже менее враждебно настроен по отношению к нам. — Тогда попробуйте вспомнить как можно подробнее, что произошло на кладбище. Может, какие-нибудь детали придут на ум.

По приглашению Кириана мы все расселись, один только Люций остался стоять за моей спиной. Адриан сидел рядом, и благодаря его присутствию я чувствовала себя намного увереннее.

— Мы отправились всей группой на кладбище, — послушно начала вспоминать я. — С нами был еще магистр Леннокс, магистр Лэшел и Люций. Магистры сказали, что занятия на кладбище — регулярная практика у некромантов. Леннокс предупредил, что для того, чтобы удержать большое защитное поле, понадобится очень много сил, и потому у него с собой были амулеты-накопители. Но один из них оказался неисправен, поле рассеялось, и на нас набросились призванные призраки. На меня напали двое, и я потеряла сознание, — я взглянула на Люция, который должен был запомнить все лучше меня, и он добавил:

— Все студенты оказались атакованы и были в течение пары минут выведены из строя. Магистры и я отбивались от призраков, и Леннокс успешно смог их развеять.

— М-да, — задумчиво сказал Вортон, когда Люций замолчал. — Негусто. И артефакт, в общем-то, мог вывести из строя даже студент, это не так сложно. Вы уверены, что все же не Леннокс попытался от вас избавиться?

— Уверена, — твердо заявила я. — Он сам указал на то, что это не могло быть несчастным случаем, а потом объяснил, как поступать в таких ситуациях.

Кириан посмотрел на меня с внезапным интересом.

— И что же?

— Он сказал, что в некромантии есть плетения, позволяющие укрыться от призраков, — нехотя пояснила я, не желая вдаваться в подробности того, чему меня обучил Арлион. — Или же использовать специальные амулеты вроде того, который был у магистра Лэшела…

Едва я произнесла последние слова, как буквально кожей ощутила сгустившееся в воздухе напряжение.

— Какой амулет? — странным голосом осведомился Вортон, переглянувшись с Кирианом.

— Не знаю, защитный амулет, — недоуменно ответила я, не понимая причины всеобщего удивления. — Леннокс сказал, что именно он отпугнул призраков от магистра.

— Так-так, — задумчиво протянул Адриан, наклонившись вперед и устремив пристальный взгляд на побледневшего Вортона. — А как этот магистр Лэшел относится к тебе?

— Поначалу, когда узнал, кто я на самом деле, не очень хорошо. Но потом извинился, сказал, что был не прав… — Я осеклась, вспомнив, когда именно Лэшел снова стал вести себя со мной как раньше.

— Это было сразу после нападения? — обманчиво мягко поинтересовался Адриан, и я медленно кивнула. Он же повернулся к Кириану: — Теперь вас убедили?

Ректор молча кивнул, и я увидела, как за считаные секунды он изменился. Вместо мудрого и справедливого дедушки я внезапно увидела перед собой светлого архимага, который, несмотря на возраст, сохранил трезвый ум и был готов ответить на вышедшую из-под контроля ситуацию решительными действиями. У Вортона же было такое выражение лица, словно его стукнули чем-то тяжелым по голове, и он никак не мог прийти в себя.

— Подождите! — воскликнула я, все еще ничего не понимая. — Да что в этом амулете такого?!

— То, что заклинание, удерживающее призраков на безопасном расстоянии без использования защитного круга, — это сугубо вампирская магия, — с каменным лицом просветил меня Кириан, и я вспомнила, что Леннокс… то есть Арлион что-то такое упоминал. — Людям даже с уровнем архимага она недоступна в принципе. Лэшел не мог создать этот амулет сам, ему мог сделать его только вампир.

— Но может, ему его и сделал вампир, и что с того?

— А то, что Лэшел не слишком жаловал вампиров и не обратился бы к ним за помощью. — Судя по тону Вортона, «не слишком жаловал» — это очень мягко сказано. — И если уж он это сделал, причины могли быть только очень серьезные. Например… нелюбовь к Этари. И я выскажу предположение: попытка вашего убийства не была его инициативой? Кто-то из ваших подтолкнул его к этому?

Слово «ваших» он произнес с плохо скрываемой неприязнью, если не с отвращением, но и Адриан, и Люций остались к этому безучастны. Я же медленно выдохнула, по-прежнему не веря в происходящее. Нет, нелюбовь к Этари — это понятно, проходили, но настолько сильная… Как бы Лэшел отреагировал, если бы узнал, что Арлион Этари был в академии столько времени рядом?

— Да, Лэшел… — растерянно пробормотал Вортон. — Как он мог?..

Ректор взглянул на заместителя с искрой сочувствия, но затем снова вернул себе сосредоточенный вид.

— Ваше величество, — обратился Кириан к поднявшемуся Адриану. — Я понимаю ваше желание восстановить справедливость, но считаю своим долгом напомнить вам, что Лэшел не является вашим подданным. Арестовать его должен совет Темных магов.

— Как его представитель, я справлюсь с этой задачей, — вдруг безучастно сказал Вортон. Казалось, известие о поступке ближайшего помощника состарило его на много лет. — Но вам все-таки лучше пойти со мной.

Адриан даже не стал спорить и только кивнул Люцию, а затем обратился ко мне:

— Ты пойдешь с нами?

Я кивнула, бессильно откинувшись на спинку стула и чувствуя себя не намного лучше Вортона. Как Лэшел мог?.. За что он так сильно ненавидит Этари, раз оказался готов пойти на дополнительные жертвы? Ведь Сид погиб, а магистр после этого сохранил выдержку и, сочувственно улыбаясь, сказал мне, что был не прав?..

Все вместе мы вышли из кабинета Кириана и отправились в крыло, где располагался боевой факультет. По дороге нам попалось несколько каких-то студентов, которые испуганно шарахнулись в разные стороны при виде мрачных Кириана и Вортона, но, к счастью, никто из магистров не выглянул на шум. Следуя за Вортоном, мы дошли до одной из аудиторий на втором этаже, и магистр распахнул дверь. Лэшел стоял у доски и, но всей видимости, объяснял какой-то теоретический материал, а за столами…

Демон, ну почему мне всегда так везет?! Почему мы должны были попасть именно на занятие моей группы?!

Первые мгновения я изо всех сил старалась не коситься в сторону бывших одногруппников, которые уставились на меня во все глаза, но затем я напрочь позабыла о них, едва увидела Лэшела. Тот улыбался и выглядел в этот момент сущим мальчишкой с широкой белозубой улыбкой и серьгой с когтем мантара, и у меня невольно защемило сердце. Увидев Адриана и меня, он сразу понял, зачем мы пришли, и, к его чести, не стал делать вид, будто он здесь ни при чем.

— Магистр, — ровным голосом сообщил ему Кириан, — вы обвиняетесь в попытке убийства королевы Корделии Вереантерской и в убийстве студента Сида Линда. До прибытия архимагов темного Совета магов вы помещаетесь под арест.

По аудитории словно пронесся порыв ветра — это синхронно вздохнули сидевшие здесь студенты. У Кадмы и Луизы в буквальном смысле отвисли челюсти, поскольку им первым удалось соотнести «королеву Корделию Вереантерскую» со «студенткой Эржебетой Батори». Я же взглянула на второй в крайнем ряду стол, остававшийся непривычно пустым, и тихо вздохнула — место Сида так никто и не занял.

Вокруг Лэшела замерцала тонкая пленка защитного поля — невероятного по своей сложности, так что я против воли засмотрелась, пытаясь понять, как оно строилось. Не сомневаюсь, Лэшел создал сейчас самое большее, на что был способен, а учитывая тот факт, что он был магистром именно защитной магии, это поле пробить мало кто смог бы… Если только Адриан, ибо я сомневалась, что даже у Кириана хватило бы способностей. Люций потянулся к мечам, Кириан поднял руки, собираясь сотворить какое-то заклинание, Вортон и Адриан остались стоять, причем Вортон это сделал скорее из нежелания нападать на собственного ученика, а Адриан просто был достаточно уверен в себе, чтобы не совершать лишних телодвижений.

Но прошло несколько секунд — магистр ничего не предпринимал — и я поняла, что поле он создал скорее машинально, хотя сам прекрасно понимал, что со всеми нами он не справится. Оценив обстановку, он встал прямо, и поле развеялось, а затем взглянул на меня с неприкрытым отвращением в глазах, так что я даже вздрогнула. Словно читая его мысли, я прекрасно видела, как он лихорадочно размышлял, не попробовать ли в последний момент избавиться от меня, раз уж терять ему все равно ничего. Для остальных это тоже не осталось тайной, потому что Кириан заметно напрягся, а Адриан сказал почти ласково:

— Только дай мне повод, и я забуду о темном Совете. — От интонаций в его голосе я почувствовала, как у меня по спине побежали мурашки.

— Этари должны умереть, — с глубокой убежденностью возразил ему Лэшел, а затем повернулся ко мне. — На этом все не кончится!

Я посторонилась, и Лэшел прошел мимо в сопровождении Кириана, Люция и Вортона, не оказывая сопротивления. У порога декан боевых магов ненадолго остановился, чтобы в очередной раз сообщить студентам о срыве занятия. Адриан взял меня за руку, и мы вышли в коридор следом за остальными. Тогда же до меня донеслись слова архивампира, произнесенные так тихо, что у меня возникло ощущение, будто они мне только померещились:

— А Арлион обо всем знал с самого начала…

 

ГЛАВА 10

Вечером того же дня, приняв ванну, я сидела за туалетным столиком в нашей с Адрианом спальне, и Сюзанна осторожно расчесывала мои волосы, превратившиеся после мытья в воронье гнездо. Работала она молча, вспомнив, что я не люблю пустой болтовни, и меня это абсолютно устраивало. Несмотря на поздний вечер, спать мне не хотелось — в уме я продолжала перебирать события сегодняшнего дня и, в частности, арест Лэшела. Магистр… Он же после того покушения сказал мне, что был не прав… Так, выходит, это была лишь хитроумная игра? После того как попытка убить меня провалилась, он почувствовал, что оказался близок к разоблачению, и решил подстраховаться? Ему-то самому что сделали Этари? За что он так ненавидит меня и моих предков?..

Дверь без стука открылась, и вошел Адриан. Я разом напряглась и настороженно покосилась на его отражение в зеркале, не зная, зачем он пришел. То есть ответ на этот вопрос может быть вполне очевиден — куда еще мог пойти король, завершив дела, если не в свою спальню, когда время уже близится к полуночи? Но он вроде как говорил, что даст мне время, чтобы снова привыкнуть! Я еще не готова к тому, чтобы мы снова стали близки! Архивампир же, даже не взглянув на служанку, коротко приказал:

— Выйди.

Та безропотно положила щетку на стол и торопливо направилась к двери. Дождавшись, когда край ее темно-серого платья скроется за порогом, Адриан прошелся по комнате, а затем повернулся ко мне.

— Почему я только вчера узнал, что тебя пытались осенью убить? — требовательно спросил он. — Тебе не кажется, что о подобном меня стоило поставить в известность?

— К моменту покушения ты игнорировал мое существование целый месяц, — хмуро напомнила я. — Я рассудила, что со своими проблемами смогу справиться сама.

Адриан глубоко вдохнул, словно готовился разразиться гневной тирадой, но в итоге промолчал. Вместо этого он сел на стул рядом, так что наши лица оказались на одном уровне. Раздражение начало отступать, и архивампир выглядел уже спокойнее.

— Я же давал тебе слово, что буду защищать тебя… — вдруг устало сказал он, а потом невесело улыбнулся. — Только, похоже, Арлион справился с этой задачей не в пример лучше меня.

— Но ты спас меня в подземелье, — напомнила я. — Арлион сказал, что щит, закрывший меня от взрыва, был твой. И за это я тебе очень благодарна.

Он не злился, и даже упоминание Арлиона не вывело его из себя, так что я вспомнила об одной детали, которая меня вчера удивила, и решилась спросить:

— Почему тебя не удивило его появление во дворце? Когда Арлион снял маску, ты сразу увидел, кто скрывался под иллюзией, но ты, казалось, ожидал чего-то подобного… Разве нет?

— О том, что с вами сбежал некий магистр, выдававший себя за некроманта Леннокса Террина, мне сообщил ваш ректор, как и о том, что он одолел в бою декана факультета боевой магии, — он тихо хмыкнул. — А потом, когда вампиры, которых я отправил на поиски, не смогли обнаружить ваших следов, я понял, что вам помогал очень одаренный маг. Настолько одаренный, что он смог сбить со следа и Виктора, и меня. Тогда я начал подозревать, кто присоединился к тебе на самом деле.

Ну ничего себе! Получается, та легкость, с которой мы скрывались от преследования, — это была вовсе не моя заслуга?

Адриан устало потер переносицу, наклонив голову так, что мне бросился в глаза хорошо знакомый белый шрам на виске — напоминание о том, сколько всего нам пришлось пережить, чтобы быть вместе. И я, несмотря на то что в течение нескольких месяцев убеждала себя, что ни в чем не виновата и имела право поступать так, как считала нужным, быстро выпалила:

— Ты осуждаешь меня? За все это?.. За Арлиона, за грабежи, за убийство тех солдат?

Глупый вопрос, конечно, особенно с чисто нравственной точки зрения…

— Нет, — вдруг сказал он, и я отвлеклась от созерцания шкатулок на туалетном столике и посмотрела на Адриана. — Я злился только тогда, когда получил это письмо от Арлиона, потому что не мог понять, почему ты так поступила. Но даже в тот момент я отдавал себе отчет, что не смог бы расстаться с тобой навсегда или навредить тебе. Что же касается твоего родственника… Я даже не знаю, что сказать. Я ненавидел его столько лет именно за то, что он погубил моих родителей. Сейчас я понимаю, что их смерть — не его вина, а осуждать его за убийство других людей, пусть их и было неподдающееся подсчету количество, я не вправе. На моем счету тоже достаточно смертей.

— Адриан… — растерянно выдохнула я. Мне ведь лучше, чем кому бы то ни было, известно, как сильно он ненавидел моих предков! Я до сих пор не забыла, как он был готов убить меня, едва увидев мои краснеющие глаза! И каких усилий ему сейчас стоило признать, что для всей этой ненависти имелось гораздо меньше оснований, чем он привык считать?!

— Сам понимаю. — Он вздохнул и невидящим взглядом посмотрел куда-то вдаль. — Конечно, Арлион убил множество вампиров и пытался убить сначала моего отца, а потом меня… Но ненавидеть его так же, как раньше, у меня уже не получается. А ведь тот, кто на самом деле начал это, все эти годы был рядом…

Я слушала его, практически не дыша, поскольку знала, с каким трудом ему давался этот разговор. И не могла не оценить, что он пришел поговорить об этом именно ко мне.

— Почему ты говоришь про обоих родителей? — решилась уточнить я, когда он замолчал. Адриан говорил сейчас о глубоко личном, о том, что его тревожило по-настоящему, но промолчать я не могла. — Разве дело не только в Исабеле?

Он горько усмехнулся.

— Не один Арлион сошел с ума после смерти моей матери, — сообщил он бесцветным голосом. — Все истории о жестокости и безумии моего отца начались именно после ее убийства. И лорда Брайана Эртано он убил уже после Кровавой войны. А потом, спустя несколько лет, когда понял, что я уже достаточно взрослый и можно оставить Вереантер на меня, он предпочел… присоединиться к моей матери.

— Что?.. — потрясенно выдохнула я, поспешно вспоминая, что мне было известно об участи предпоследнего архивампира Вереантера из уроков истории. Нет, я слышала, что с той смертью было не все чисто, и в Валенсии поговаривали о заговоре, но самоубийство короля… О таком речи никогда не шло.

— Официально это был несчастный случай. — Адриан говорил нехотя, как будто слова давались ему с трудом, но он продолжил: — И его смерть можно принять за несчастный случай, но я все же склонен считать, что он покончил с собой. К этому все шло, ведь он, кто бы что ни говорил, на самом деле очень любил мою мать.

— Исабела тоже его любила, — тихо сказала я. Воспоминания столетней давности закружились перед глазами так ярко, кажется, я их видела только вчера во сне. — Арлион предлагал ей побег или что-то в этом духе, но она отказалась. Сказала, что любит своего мужа.

Какое-то время мы оба молчали.

— Знаешь, я долгое время не мог понять отца, — вдруг задумчиво заговорил он. — Я плохо помню мать, она умерла, когда я был совсем ребенком. Но вот кем стал отец, я запомнил хорошо и просто не мог взять в толк, почему он так сильно изменился. Многие теряют близких людей, но не всех при этом охватывает безумие!

— И что? — осторожно спросила я, потому что он вдруг замолк. Адриан пристально взглянул на меня.

— За последние полгода я понял почему, — просто сказал он и наклонился ближе ко мне. — Я тоже не могу представить себе жизнь без тебя. Не знай я все эти месяцы, что ты жива, я, возможно, и сам превратился бы в кровожадного безумца.

Мое сердце дрогнуло после этого признания, а Адриан тем временем достал из кармана какой-то предмет и протянул его мне. Попав в круг света, сверкнул зеленый отблеск, и я узнала свое помолвочное кольцо с изумрудом, которое в мое отсутствие было похищено кем-то из людей Лэнгстона и передано «восстановителям справедливости», чтобы подставить меня. Помнится, Оттилия упоминала, что это фамильная драгоценность, которую всем Вереантерским королевам вручали их архивампиры…

— Оно принадлежит тебе, — просто сказал он.

Вместо ответа я протянула ему правую руку, и он осторожно надел кольцо на безымянный палец, где уже было обручальное. В памяти всколыхнулись воспоминания о том разговоре с Оттилией, и я невольно сказала:

— Я бы никогда не предала тебя. Даже тогда, когда думала, что ты отказался от меня, я знала, что не смогу ничего предпринять против тебя.

— Я знаю.

Я замерла, не зная, что сказать, но он не стал дожидаться от меня ответа. Вместо этого он скользнул по мне быстрым взглядом, отмечая все детали — растрепанные, еще влажные волосы, халат, выглядывающие из-под него домашние туфли — а затем с явным сожалением вздохнул и поднялся на ноги. Мне же совершенно некстати пришло на ум то, что в последний раз мы были вместе давно… очень давно.

— Спокойной ночи, Корделия. — Адриан улыбнулся, шутливо поклонился и вышел.

Три дня спустя, уже ближе к вечеру, Адриан меня снова позвал на совещание с приближенными. Я удивилась, поскольку, зная характер мужа, не сомневалась, что он не захочет, чтобы я принимала участие в расследовании, но и не подумала отказываться. Предыдущие два дня прошли удивительно мирно и спокойно, я почти ничего не делала. И если поначалу я наслаждалась отдыхом и отсутствием необходимости куда-то бежать и что-то решать, то к вечеру второго дня меня одолела скука, и сегодня я снова ощутила жажду деятельности. В кабинете уже были Виктор, герцог фон Некер, а также Генри, старший брат Оттилии. Даже Дориан был здесь — светловолосого вампира со шрамом на щеке я заметила последним. Все четверо отнеслись к моему появлению как к чему-то неизбежному, и почувствовать их неудовольствие мне так и не удалось. Как оказалось, речь должна была пойти об итогах обыска в замке Лэнгстона. Коротко перечислив, какие именно компрометирующие и подтверждающие вину бывшего советника документы были найдены в поместье, Генри хмуро подытожил:

— Однако никаких зацепок, которые позволили бы выйти на след лорда, мы не нашли. Сейчас мы проверяем его городской дом, а также вампиров, с которыми он близко общался и к которым мог бы обратиться за помощью, но пока ничего.

— В заговоре участвовали только они четверо? Или кто-нибудь еще из знати оказался втянут? — осведомился Адриан.

— Из вампиров — только они. Возможно, есть еще кто-то из других рас, но мы этого пока не знаем. И мы не нашли никаких свидетельств, что с магом из академии имел дело сам лорд. Похоже, с ним была связана только Элис Мальдано.

— А если допросить арестованных? — предложила я. — Может, они смогут поделиться какой-нибудь информацией?..

Под красноречивым взглядом Генри фон Некера я невольно осеклась, а затем высший вампир холодно улыбнулся.

— Поверьте, ваше величество, всем, чем можно было поделиться, они уже поделились. Мы… убедили их быть с нами откровенными.

Ага, и что-то мне подсказывает, что способы убеждения были весьма болезненными. Или нет?.. Помнится, меня в Ленстере два с половиной года назад даже не стали пытать, а сразу провели ритуал «Кары Снотры»…

— Ищите дальше, — хмуро велел Адриан. — Единственное, что осталось Лэнгстону, — это бежать из Вереантера. Зная советника, не сомневаюсь, что он предполагал и самое худшее для него развитие событий и успел подготовить пути отступления.

— А он мог намеренно остаться в стране? — на всякий случай уточнила я, предпочитая, как обычно, перебрать все варианты, и удивляясь про себя, почему Адриан этого не сделал. — Например, чтобы отомстить?

Как оказалось, подобную возможность вампиры даже не рассматривали, и мне уверенно ответил Виктор:

— Маловероятно. Чтобы отомстить и одновременно скрываться, Лэнгстону понадобится опытный маг, а таких в его окружении, насколько я понял, не осталось. Элис Мальдано — низшая вампирша, и магии у нее почти нет. Конечно, сам Лэнгстон — один из высших, но его сил не хватит, чтобы в одиночку прятаться от нас и планировать месть.

— Есть еще «восстановители справедливости», — вдруг задумчиво сказал герцог фон Некер, обращаясь к сыну. — Может, среди них есть высший?..

— Нет, — уверенно ответила я вместо Генри, и отец с сыном одновременно вопросительно взглянули на меня, и их сходство в этот момент особенно бросилось мне в глаза. — Перед праздником зимнего солнцестояния Лэнгстон созвал у себя совещание заговорщиков, и, в частности, там был лидер этих «восстановителей». Он низший вампир, я его видела. Вряд ли высший вампир стал бы подчиняться низшему, правильно?

— Правильно, — подтвердил Адриан и взглянул на Генри. — А что герцог Шеффер? Ни в чем интересном не признался?

— Нет, — тот отрицательно качнул головой. — Утверждает, что понятия не имел, чем занимается его жена. Я проверил — он не врет. Отношения между супругами давно испорчены, вместе они почти не жили, и посвящать его в свои планы Евгения не пожелала.

— И хорошо, — буркнул советник. — Двое государственных деятелей, замешанных в заговоре, — уже много, а если бы к ним присоединился и третий… Пришлось бы искать, кого поставить на место Шеффера, если бы и его арестовали. Адриан, ты уже решил, кого сделать министром иностранных дел вместо фон Виттена? У нас через две недели переговоры с Селендрией, а ты темных эльфов знаешь, с ними вести дела еще сложнее, чем с гномами. Не найдется замена фон Виттену, и встречать делегацию будешь сам.

Я слушала герцога в тот момент вполуха, поскольку торопливо вспоминала, какой государственный пост занимал герцог Шеффер, но в памяти ничего не отозвалось. Мельком я обратила внимание, что настроение у советника из-за возникших проблем, похоже, было не самым лучшим, раз он выбрал подобный тон, но Адриана он нисколько не задел. Вместо того чтобы рассердиться, король лишь откинулся на спинку стула и деловито обратился ко мне:

— Корделия, ты сможешь встретить послов из Лорена на следующей неделе?

— С-смогу, — с запинкой ответила я, растерявшись. — Но встретить — это одно, а переговоры все равно должен проводить министр…

— Вот ты им и станешь, — невозмутимо объявил архивампир с таким видом, словно сообщал нечто само собой разумеющееся.

— Что-о?!

Честно говоря, не знаю, какое впечатление его слова произвели в первый миг на всех остальных, ибо я просто лишилась дара речи и вытаращилась на Адриана во все глаза, позабыв скрыть изумление и «держать лицо». Нет, одно дело — встречать делегации, этим королевы занимаются регулярно, но ставить меня во главе целого ведомства, да еще настолько важного… Предложить мне отвечать за контакты с соседями? Это сумасшествие!

— Шутить изволишь? — так и не справившись до конца с собой, мрачно осведомилась я, хотя в глубине души все больше укреплялось подозрение, что Адриан был совершенно серьезен. Краем глаза я заметила, как на меня удивленно смотрят остальные вампиры. Уж не знаю, из-за чего именно: то ли из-за всплеска несвойственной мне эмоциональности, то ли из-за выбранного в разговоре с королем тона.

— И не думал даже, — заверил он меня с самым искренним видом.

— Я не справлюсь!

— Справишься.

— Да с чего ты взял?!

— Если мне не изменяет память, в Валенсии ты, будучи принцессой, не рукоделием и музицированием занималась, — вкрадчиво напомнил мне архивампир.

— Я занималась мелкими делами, до которых не доходили руки у отца и Мариуса! Съездить куда-нибудь с проверкой, разобрать прошения на имя короля! Ну или исцелить кого-нибудь — это пожалуйста, но внешняя политика!..

— А почему ты думаешь, что тебе это будет не по силам?

— Я никогда не занималась ничем подобным!

— Неужели? — слегка удивился он и посмотрел на герцога фон Некера. — А мне рассказывали, что именно ты несколько месяцев назад убедила гномов пойти на уступки в торговле адамантием.

Я нахмурилась и недоуменно посмотрела на него. Я в чем-то убедила гномов?

— Что?

— Визит гномов в начале осени по поводу Кэллахила, — вежливо напомнил отец Оттилии. Они с Виктором, который сидел рядом, оба сохраняли каменные выражения лиц, и никто в кабинете не пытался вмешаться в наш спор. — Это же вы предложили продолжить транспортировку металла через Валенсию и объяснили гномам, почему цену на него необходимо поднять?

— Да, — подтвердила я, но как-то неуверенно, а потом недоверчиво уточнила, ни к кому, в частности, не обращаясь: — А что, это сработало?..

— Сработало, сработало, — подтвердил Адриан. — Ну что, согласна? Я даже указ могу подписать, чтобы все было по правилам.

Я беспомощно огляделась по сторонам — у всех вампиров в кабинете были подчеркнуто нейтральные лица, так что невозможно было понять, на самом ли деле им все равно, или же они крайне недовольны королевским решением. Впрочем, на поддержку присутствующих мне рассчитывать и не следовало. Слишком мало времени прошло, чтобы предубеждение против Этари окончательно пропало, да и то обстоятельство, что Арлион несколько месяцев подряд находился рядом со мной, наверняка значительно понизило мою оценку в глазах вампиров…

— Ну что, еще возражения остались? — с любопытством спросил Адриан.

— Да! — В этот момент я подумала о том, как отнесутся к моему появлению все те вампиры, кто служит в этом самом министерстве. Тот факт, что их возглавит какая-то эльфийская полукровка, уж точно не добавит мне популярности. — Я не вампирша!

— Повторяешься, дорогая, — ухмыльнулся он. — Помнится, тот же аргумент ты использовала, когда перечисляла, почему я не должен на тебе жениться.

И хотя продолжения не последовало, я поняла, как должна была закончиться фраза: «Но я все равно на тебе женился». Чувствую, что и в нынешней ситуации он, как обычно, уже все для себя решил и спорить и препираться — дело гиблое.

— Но почему я?! — наконец выдохнула я, чувствуя, что проигрываю.

— Ну, причин на то несколько, — на этот раз уже предельно серьезно сообщил Адриан. — Во-первых, ты уже доказала, что можешь даже зашедшие в тупик переговоры вывести в нужное для нас русло. Во-вторых, я могу на тебя положиться и уверен в твоей верности. Ну и в-третьих, чем ты сама собираешься теперь заниматься? Придворная жизнь тебя мало интересует, и это понятно. В академию вернуться? А ты этого хочешь?

И хотя изначально я была готова спорить до конца, но на последних словах неожиданно задумалась. Академия? Смогу ли я в нее вернуться? После побега меня уже, скорее всего, отчислили. Да и хочу ли я? Теперь не только преподавателям, но и студентам с легкой руки Кадмы и Луизы стало известно, кто я на самом деле. Даже думать не хочу, каким теперь будет всеобщее отношение ко мне! А что мне делать в Бэллиморе? Адриан прав, нужно какое-то дело, чтобы не сойти с ума от скуки, причем что-то действительно интересное и сложное…

— Убедил? — ехидно спросил архивампир, когда молчание стало затягиваться.

Я медленно и неохотно кивнула, признавая его правоту, и только сейчас подумала — он неспроста завел этот разговор при приближенных именно сейчас. Заявление короля, что он не сомневается в моей преданности, точно должно дать понять окружающим: мои права после опалы окончательно восстановлены, и всем недовольным стоит быть осторожнее. Адриан ведь и на это совещание меня позвал именно ради этой части, а вовсе не из-за Лэнгстона!

— Вот и отлично, — довольно сказал он. — Тогда Александр введет тебя в курс дела и поможет освоиться. Кстати, как лицо, отвечающее за переговоры с другими странами, именно ты будешь общаться с темным Советом магов касательно судьбы Лэшела. Сама решай, что с ним делать.

 

ГЛАВА 11

Остаток недели пролетел для меня очень быстро и суматошно: Адриан не стал откладывать дело в долгий ящик и на следующий же день подписал указ о моем назначении. Александру фон Некеру, явившемуся ко мне в тот же день, я обрадовалась как родному, поскольку до сих пор находилась в полной растерянности и не представляла, что должна теперь делать. Брат Оттилии очень любезно возвестил, что он просто счастлив лицезреть новое начальство в моем лице, и я так и не поняла, насколько сильно он в тот момент издевался. Впрочем, Александр продолжал держаться со мной точно так же, как раньше, и спустя какое-то время я немного расслабилась и смогла отвлечься от неприятных подозрений и начать оценивать масштаб работы, которую мне поручили. Как оказалось, фон Виттен вел дела действительно хорошо и, если бы не участие в заговоре, смог бы спокойно находиться на этом посту еще не один десяток лет. Еще через пару дней мне представили всех вампиров, служивших в этом ведомстве, — в первую очередь помощников (в число которых входил и сам Александр), послов, дипломатов, а также обычных служащих вроде секретарей. Народу было не очень много, и, как мне тихо пояснил Александр, часть послов в это время находилась за границей. Даже невооруженным глазом было видно, что вампиры, до сих пор не пришедшие в себя после отстранения и ареста фон Виттена, совсем не пришли в восторг от моего появления. Нет, спорить и возражать, разумеется, никто не посмел, но было заметно, насколько они все недовольны. И — самое главное — я прекрасно их понимала.

Именно сейчас я наконец-то разобралась в структуре бэллиморского дворца. Все это время я жила в западной его части, где на втором и третьем этажах располагались жилые помещения, гостевые и королевские покои, а также кабинет, где Адриан вел все дела. Первый этаж всего дворца был занят приемными разных ведомств, бальными залами и другими «общественными» помещениями. В северном крыле находилась огромная библиотека, там же располагалась и лаборатория Виктора, а восточное и южное вмещали в себя различные ведомства. Все дела по связям с соседними странами велись на втором этаже восточного крыла, и именно там проходило мое знакомство с новыми подчиненными. Сразу после него я в компании Александра удалилась в кабинет фон Виттена, который теперь предстояло занять мне, и устало опустилась на стул за письменным столом, а затем обвела помещение глазами. Люций, сопровождавший меня, остался в коридоре, и перед тем, как закрылась дверь, я успела заметить, как он замер у порога в позе молчаливого часового. Обстановка внутри была, конечно, поскромнее, чем в кабинете Адриана. Я не заметила никаких личных вещей, и все внутри было сугубо казенным — выходит, вещи, принадлежавшие фон Виттену, отсюда уже вынесли. На стене напротив окна висел портрет какого-то вампира с орлиным взором и сурово сжатыми губами. Предок Адриана, что ли?..

— И о чем Адриан только думал, когда принимал это решение?.. — вздохнула я, массируя указательными пальцами веки. Что-то я отвыкла от государственных дел… — Я даже не знаю, с какого конца браться!

На первый вопрос Александр, зашедший со мной, благоразумно решил не отвечать, а на второе заявление спокойно ответил:

— Вы разберетесь. Сейчас я бы вам посоветовал в первую очередь сосредоточиться на темных эльфах и их визите, а там посмотрите, как пойдет. Как ваш помощник я расскажу вам, чего мы ожидаем от этой встречи и кто на ней будет присутствовать, а вы решите, какой линии поведения придерживаться.

— Хорошо. — Я слегка улыбнулась. Более или менее определенный план действий немного поднял мне настроение. — Лорд фон Некер, а какую должность здесь занимаете вы?

— Я второй помощник министра. Занимаюсь примерно всем тем же самым, что и первый помощник, только он еще в случае болезни или отсутствия самого министра исполняет его обязанности. Вы видели его в коридоре, — проинформировал он меня, а я и в самом деле вспомнила надменного высшего вампира, который хоть и вежливо поклонился мне, но в его эмоциях ощущалась особенно острая неприязнь. — Но, возможно, будет лучше, если с делами вас ознакомлю я.

Судя по подчеркнуто-нейтральному тону брата Оттилии, первый помощник после ареста фон Виттена сам рассчитывал на данный пост, а тут неожиданно появилась я. Чувствую, с этого дня у меня стало на одного врага больше… И хорошо, что поначалу со мной будет именно Александр, от него я меньше буду ждать подвоха…

Впрочем, потом мне удалось отвлечься от этих невеселых мыслей, поскольку мы перешли к обсуждению готовящейся встречи, и до вечера все мои мысли были заняты только темными эльфами. Цель визита, планирующиеся переговоры, проблема, из-за которой эльфы и вампиры не могли прийти к соглашению, состав делегации, имена послов, особенности этикета при встрече… Обратно в жилую часть дворца я возвращалась вечером, когда за окном уже совсем стемнело, в компании Люция, находясь целиком в своих мыслях, с гудящей от усталости и наплыва новой информации головой.

В гостиной, расставшись со своим телохранителем, я без сил рухнула на диван, проклиная тот день, когда отец решил приобщить меня к политике. Минут десять я, наверное, просто сидела с закрытыми глазами, приходя в себя, и с неохотой открыла их только тогда, когда раздался вежливый стук в дверь.

Надеясь увидеть Адриана, я испытала глубокое разочарование, когда вместо него на пороге материализовалась леди Амелл. Глубоко вздохнув, я откинулась обратно на спинку дивана, не видя смысла изображать из себя гранитный памятник. Гофмейстерина и глазом не моргнула.

— Ваше величество, — присев в неизменном реверансе, чопорно сказала она, — маркиза Вейл просит вашей аудиенции.

— Завтра, — совершенно равнодушно отозвалась я, прекрасно понимая, что общаться сейчас с кем-то из знати у меня сил уже не будет.

Вампирша неодобрительно поджала губы, но возражать не осмелилась и направилась к выходу, но у самых дверей остановилась и снова повернулась ко мне.

— Здесь еще одна девушка, — произнесла она с сомнением, словно не была уверена, точно ли это была девушка. — Она очень молоденькая, бедно одета, и она… человек. Даже без магических способностей. Наотрез отказывается сообщать, кто она такая, но убеждает, что ей необходимо встретиться с вами.

Я взглянула на леди Амелл, но без особого интереса. Возможно, в другой ситуации человеческая девушка, попавшая в столицу вампирского государства, меня бы и заинтриговала, но точно не после этого суматошного дня. Озвучивать свое решение мне даже не пришлось, вампирша поняла меня с полуслова.

— Как пожелаете, ваше величество, — вежливо сказала она. — Хорошего вечера.

После ее ухода я распорядилась подавать ужин, который прошел в полном одиночестве. У Адриана было сегодня очередное совещание, связанное с какими-то Вереантерскими внутренними делами, и еще днем он мне сказал, что освободится поздно. Вкусная еда и тихая обстановка способствовали отдыху, и за это время я немного пришла в себя и расслабилась. К себе в комнату я вернулась в уже вполне адекватном состоянии. С удивлением отметив, что еще было совсем не поздно, я с ногами забралась на диван и взяла в руки папку с документами, захваченную из кабинета фон Виттена. Там в шкафу был не один десяток таких папок, в которых содержалась вся информация о контактах Вереантера с соседями в последние годы, и, едва взглянув на них, я сразу осознала, что со всем их содержимым мне придется ознакомиться. Но едва я начала читать — из интереса первой я выбрала папку, посвященную не Селендрии, а Валенсии — как дверь снова открылась, и внутрь проскользнула Сюзанна в сером платье и белых переднике и шапероне. Шаперон был так низко надвинут на ее голову, что лица было не разглядеть.

— Ты что-то хотела? — рассеянно спросила я, продолжая читать. — Я тебя не звала.

Она подошла вплотную к моему дивану, остановилась прямо передо мной и резко вскинула голову, одновременно сдергивая с головы шаперон. С нарастающим удивлением я наблюдала, как вместо каштановых волос на спину упала волна золотистых, кожа у невысокой девушки внезапно оказалась молочно-белая, а не болезненно-бледная, как обычно у вампиров, а вместо ауры низшей вампирши — неяркой, но с отчетливой тьмой в ней — аура совершенно обычного человека. И в довершение картины на меня уставились ярко-голубые глаза, и не узнать их обладательницу было невозможно.

Но, демоны все задери, терять дар речи во второй раз за два дня — это уже перебор!

— Что, во имя всех богов, ты здесь делаешь? — выронив из рук бумаги, слабым голосом осведомилась я, как только справилась с собой. — Да еще в таком виде?!

— Ты отказалась принимать меня официально, и твоя гофмейстерина велела мне убираться, а мне очень нужно, чтобы ты меня выслушала. — Девушка нервно прошлась взад-вперед около меня. — Так что, прошу тебя, не выставляй меня сразу вон! Мне нужна твоя помощь!

— Забавно, — протянула я, не зная, что еще сказать. Кажется, во время нашей встречи в убежище Арлиона, когда нас обеих похитили, я испытывала то же самое. — Боюсь, Надя, ты последний человек, которого я ожидала здесь увидеть, а уж тем более от которого услышать такие слова.

Моя младшая сводная сестра стояла передо мной и с несчастным видом теребила в руках шаперон, и ее присутствие здесь было так же абсурдно, как присутствие Нарциссы в благотворительном комитете герцогини Шеффер. В голове просто не укладывалось — принцесса Валенсии здесь, в Вереантере… В платье простой служанки… Одна, без гувернанток, фрейлин, горничных и моей мачехи… Какого демона вообще происходит?!

— Пожалуйста, скажи мне, что к нам сегодня приехала делегация из Валенсии, а я об этом ничего не знала, — попросила я, отчаянно надеясь на положительный ответ, хотя в голове настойчиво крутилась мысль, что объяснить появление младшей принцессы Валенсии в подобном виде во враждебно настроенном государстве можно только одним способом, и мне он не понравится. — Что сейчас тебя по всему дворцу разыскивают отец и леди Алина в компании Адриана и Виктора, и завтра ты вернешься с родителями в Дион.

Надя испуганно вжала голову в плечи и очень тихо призналась:

— Я сбежала из дома.

— Зачем?!! — Именно это объяснение мне в голову и пришло, но от резкого восклицания я не удержалась. Что этой избалованной девчонке захотелось доказать окружающим подобным безрассудным шагом?

— Родители собрались выдать меня замуж. — Судя по виду Нади, она вот-вот собиралась расплакаться. Голос дрожал, а глаза подозрительно блестели. — А я не хочу! Жених мне не нравится, но они все даже слушать меня не стали! Ни родители, ни Стефан, ни Роланд!..

— Какой еще Роланд?

Сестра хлюпнула носом, но слезы так и не потекли, и она махнула рукой в каком-то неопределенном направлении.

— А… Роланд ван Мартлин. Мой жених.

— Сын советника ван Мартлина? — уточнила я, хотя это и так было понятно.

— Да. Его старший сын, наследник титула и все такое, — кисло подтвердила Надя.

Аккуратно собрав бумаги обратно в папку, я отложила ее на стол и села на диване прямо. Дело неожиданно начало принимать любопытный оборот. Сына советника я помнила, он был примерно моим ровесником, и одно время отец с мачехой рассматривали его как моего возможного жениха. Мы с ним были друг к другу совершенно равнодушны: его интересовали только охота и женщины, так что мне с ним было откровенно скучно, а я со своим неумением нравиться мужчинам совсем не привлекала его.

— И что тебя в нем не устроило? — вкрадчиво спросила я. — Ты же несколько месяцев назад говорила мне, что главное — это красивая свадьба, а все остальное — мелочи. Уж сын советника тебе эту свадьбу точно обеспечит.

Надя глубоко вздохнула и села рядом со мной на диван. Сложила руки на коленях — точь-в-точь послушница в монастыре богини Эйр — и опустила взгляд.

— Я была не права, — после долгого молчания уныло призналась она, не расслышав в моих словах сарказма. И хорошо, что не расслышала — в этот момент она смотрелась так трогательно, что мне невольно стало стыдно, что я пыталась ее уязвить. — Я думала, что главное — это быть в центре внимания, вызывать восхищение окружающих… И поначалу, когда было принято решение о нашей помолвке, я радовалась. Но потом… когда мы общались с Роландом… Он мне неприятен! Он так смотрит на меня, что мне сразу хочется пойти вымыться после его взглядов! Но ни Стефан, ни мама меня не восприняли всерьез, сказали, что я просто волнуюсь перед свадьбой, хотя в первую очередь должна думать о благе Валенсии. Мол, брак с сыном советника укрепит нашу династию.

Я молчала, не зная, что сказать. Нет, я ей верила, и сомнения ее слова у меня не вызывали. Пожертвовать личными интересами человека во имя государственных — это понятно, от королевских отпрысков всегда требуется готовность идти на жертвы. Стремление короля и королевы найти дочери достойную партию — тоже. Даже леди Алина, обожавшая своих дочерей, видела для них главное благо в удачном замужестве, а вовсе не в их личном счастье. Но вот Надя меня удивила. И хотя в прошлый раз мы расстались на вполне теплой ноте, у меня осталось впечатление о сестре как о милой, но весьма недалекой девушке, от которой не стоит ждать решительных действий и смелых решений в сложных ситуациях. Так что же, получается, я ошибалась? Или просто Надя сама изменилась за эти месяцы? Ладно, это потом…

— И что, ты просто взяла и ушла из дворца?

— Ну да, — удивившись такому вопросу, она пожала плечами. — Я вспомнила, как в прошлом году действовала ты, когда мы сбежали. Так что я похитила из прачечной чьи-то штаны и рубаху, а еще теплый плащ кого-то из слуг, и сбежала. До Бэллимора добралась с торговым караваном. Деньги у меня были, я готовилась к побегу и несколько недель не тратила то, что казначей выдавал мне на карманные расходы.

— И ты не побоялась в одиночку путешествовать через земли вампиров? — поразилась я. Помнится, раньше Надю бросало в дрожь от одного вида вампиров. — Не боялась, что тобой кто-нибудь закусит? Даже не знаю, чего здесь больше — храбрости или глупости.

— Почему глупости? — обиженно насупилась принцесса. — Я могу за себя постоять!

— Неужели?

— Конечно! — Она вскочила на ноги и гордо продемонстрировала мне спрятанные в складках юбки ножны с небольшим кинжалом. И где взяла только?.. И хотя я не сомневалась, что в случае опасности Надя этим кинжалом скорее поранила бы себя, чем своего обидчика, но вслух я решила этого не говорить.

Значит, она на своих двоих добралась от Диона до Бэллимора и явилась ко мне за помощью? И, похоже, за прошедшее время Надя поднабралась кое-какой хитрости, раз смогла благополучно завершить путешествие, да и во дворце сумела пробраться ко мне, притворившись служанкой…

— Ну допустим, — повертев в руках кинжал сестры, сделан он был из плохонькой стали и наверняка тупился после первого же использования. Я отложила его в сторону и посмотрела Наде в лицо. — Что ты хочешь от меня?

— Я хочу остаться, — прямо сказала она, но затем решимость ее покинула, и Надя опустила голову, а ее голос зазвучал умоляюще: — Меня будут искать, а идти мне некуда. Если найдут и вернут во дворец, меня посадят под замок и выпустят только в тот момент, когда надо будет ехать в Храм Тринадцати на церемонию, а я не хочу!.. Я хочу сама решать, что мне делать и за кого выходить замуж! Корделия, пожалуйста!

— Понятно, — со вздохом сказала я, представляя себе, сколькими проблемами может обернуться Вереантеру подобная авантюра. — Надя, ты хоть сама понимаешь, о чем просишь? Ты принцесса! Ты политическая фигура, пусть и не самая значительная. Ты несовершеннолетняя, демон тебя подери! Если станет известно, что ты в Вереантере, вампиров сразу обвинят в твоем похищении. Валенсии, конечно, нам можно не опасаться, она сейчас не в том положении, чтобы ставить нам условия, но вот от Селендрии и Аркадии подобных подарков можно не ждать. Им только дай повод испортить нам жизнь…

С каждым моим словом Надя все больше грустнела, очевидно, о таких тонкостях она не думала. Мне же в этот момент пришел в голову еще один вопрос, ответ на который, пожалуй, интересовал больше всего.

— Почему ты пришла ко мне? — медленно спросила я, рассматривая красивое личико, которое даже сейчас, когда принцесса едва сдерживала слезы, не теряло своего очарования. — Побег — ладно, но ведь есть еще Фредерика. Вы же с ней всегда были близки, а сейчас она — принцесса Шалевии, и было бы логичнее обратиться к ней. Почему ты попросила помощи у меня?

— Потому что я знала, что ты меня поймешь, — просто ответила она, и я вопросительно нахмурилась. — Полгода назад я поняла, что ты сама ненавидишь, когда твою свободу ограничивают. Ты сама всегда поступаешь так, как считаешь нужным, а не следуешь желаниям других людей. А Фредерика меня бы не поняла. Она бы сразу написала маме и сообщила, где я нахожусь.

— Я все равно не могу принять такое решение в одиночку, — нехотя сказала я. Надя слегка поежилась, и я догадалась, что она подумала об Адриане, но я неумолимо продолжила: — И среди вампиров тебе жить будет тяжело. Тебе же известно, что людей они обычно воспринимают просто как пищу? Каково тебе будет с таким отношением?

Лицо Нади на секунду стало испуганным, но тем не менее у нее хватило сил кивнуть:

— Я понимаю. И я готова.

Я только фыркнула, и она упрямо поджала губы. Затем на ее лице снова отразилась неуверенность.

— А он… не будет против?

— Это интересный вопрос, — пробормотала я, не имея ни малейшего представления, как ко всему этому отнесется Адриан.

Ну вот что теперь делать? Сейчас мне ее не переспорить, пока она сама не пообщается с вампирами, не поймет. С какой стороны ни посмотри, а самым правильным было бы отослать сестру в Дион, и пусть уже король с мачехой решают, что делать дальше. Ох, прям сердце радуется, как подумаешь, какой хаос творится сейчас в Дионе… А уж какое оскорбление Надя нанесла своим побегом жениху и его семье! Ну и что, оставить ее в Вереантере? Но как? Поселить здесь, во дворце — сразу станет известно, кто она такая. Проблем тогда не оберешься. Спрятать где-нибудь, сохраняя инкогнито? Но где? Однако ведь и выдавать ее не хочется! Я могу себе представить, как ей было трудно решиться как на путешествие к вампирам, так и на то, чтобы просить помощи у меня! И что, теперь просто обмануть доверие этой семнадцатилетней девчонки?

Дверь тем временем снова открылась и в гостиную вошел Адриан. Что ж, отлично, совещание окончено, можно не тянуть и сразу изложить суть проблемы… При виде архивампира Надя побледнела, но поднялась на ноги и присела в реверансе, а затем торопливо отступила назад. Адриана же не обмануло ее серое платье, и, поизучав в течение пары секунд ее лицо, он насмешливо спросил меня:

— Родственный визит?

— Не совсем, — вздохнула я. — Скорее просьба предоставить политическое убежище.

— Вот как? — Взгляд архивампира сразу стал цепким и внимательным, и Надя судорожно сглотнула. — На основании чего?

— На основании родственных связей, — буркнула я. — Причина — нежеланное замужество.

Адриан наконец-то отвлекся от Нади и посмотрел на меня. Несколько секунд он разглядывал мое лицо, а потом только сказал:

— Ты ведь уже приняла решение, — и это даже не было вопросом.

— Да, — призналась я. Но не прошу ли я слишком многого?

— Хочешь, чтобы я взял твою сестру под свою защиту?

— Да.

— С Валенсией у нас сейчас сложные отношения.

— Да.

— Селендрии и Аркадии тоже только дай повод обвинить вампиров во всех смертных грехах, — ненавязчиво напомнил он.

— Я знаю.

— Что, и мне даже нельзя будет пошантажировать Дария жизнью его дочери? — В этом вопросе прозвучало уже такое неподдельное разочарование, что я взглянула на Адриана и с облегчением увидела, что он улыбается. Надя, наоборот, окончательно спала с лица и, кажется, отчаянно жалела, что решилась на подобное.

Архивампир глубоко вздохнул, а затем вдруг рассмеялся.

— Что ж, хорошо, — довольно улыбаясь, сообщил он. — Я возражать не буду. В конце концов, новый министр иностранных дел у нас ты, и именно тебе придумывать, как вести себя теперь с Валенсией и прочими соседями…

Ну не гад, а?!

Поскольку день выдался тяжелым для всех — вымоталась и я после череды сегодняшних событий, и Надя после своего путешествия, я не стала усложнять ситуацию еще больше, а только позвала леди Амелл, распорядилась поселить Надю в гостевых покоях и строго-настрого запретила ей распространяться о появлении во дворце валенсийской принцессы, по крайней мере, в ближайшее время. Присутствие Адриана за моей спиной начисто отбило у гофмейстерины желание нарушать приказ, и Надю я отпустила вполне спокойно. А завтра уже можно будет подумать, как себя вести и как подать окружающим ее появление в Бэллиморе. С этой мыслью я и отправилась спать.

За окном царила уже глубокая ночь, а я все продолжала лежать в кровати без сна. Все магические светильники были потушены, и просторная комната казалась темно-красной от тусклых отблесков догоравшего в камине огня. Несмотря на зимний холод за окном, в спальне было тепло, и я лежала, накрывшись одеялом до пояса и заложив руки за голову. Спать не хотелось, и я все время ловила себя на том, что бросаю взгляды на вторую, пустую, половину кровати.

Адриан честно сдержал свое слово и не предлагал свою компанию на ночь, предоставив мне самой решать, когда идти на сближение. Изначально, когда Арлион меня только вытащил из подземелья после взрыва, я собиралась еще долгое время сохранять неприступность и вообще была уверена, что Адриана смогу простить еще очень нескоро. Но сейчас… Когда мне известно, что он с самого начала не собирался арестовывать меня и только хотел защитить, пусть и таким своеобразным способом… После того что он рассказал мне о своих родителях… А сегодня согласился взять под защиту Надю, хоть это и грозило нам многочисленными препирательствами с Валенсией… Я больше не чувствовала той злости и опустошения. Вместо этого теперь часто приходили на ум Магнус и Исабела, чье счастье могло бы длиться еще много-много лет, но вместо этого оказалось разрушено волей одного-единственного вампира. Так стоит ли мне дальше держаться за свою обиду и собственную гордыню или же просто брать от жизни то, что она мне предлагает, и не терять ни минуты из собственного семейного счастья?

Грейсон, помнится, говорил мне прошлым летом, что и Адриану пришлось смирить свою гордыню, чтобы позволить себе жениться на мне…

Приподнявшись на локте, я посмотрела на левую половину кровати, а за тем наклонилась и понюхала подушку. Та слабо, почти неуловимо пахла Адрианом.

Ну нет, так больше продолжаться не может. Я решительно поднялась на ноги и, создав в воздухе магический «светляк», оценивающе посмотрела на себя в зеркало. Ночная рубашка, распущенные волосы, глаза блестят… Ладно, пойду прямо так. А что надо делать, что говорить? Может, Адриан там вообще сейчас делами занят, ему не до меня, и моя попытка соблазнить его с треском провалится?

С колотящимся сердцем, босиком я вышла из спальни, прошла через гостиную и выглянула в коридор. Там было заметно холоднее, чем в комнате, сумрачно и совсем пусто. Дежурство Люция тоже давно закончилось, и высший вампир ушел к себе. Ну конечно, все нормальные вампиры спят уже в это время… Решительным шагом я преодолела расстояние до двери кабинета и секунду помедлила, прежде чем постучать, а затем осторожно заглянула.

— Можно?

Адриан сидел за письменным столом и, похоже, на самом деле еще занимался делами. В помещении тоже царил полумрак, и в круг света от светильника на столе попадали только письменный стол с блестящей столешницей и сам архивампир. В неярком освещении можно было разглядеть, что вид у него был менее официальный, чем обычно — расстегнутый жилет, шнуровка у ворота рубахи ослаблена.

— Ты почему босая? — недовольно спросил он, не отвлекаясь, однако, от бумаг перед собой. — Простудишься.

— Простужусь — исцелю себя, — легкомысленно ответила я. Он в тот момент оторвался от документов, посмотрел на меня и, кажется, о работе уже не вспомнил. Вместо этого он теперь неотрывно глядел только на меня, и я разом ощутила ту уверенность, которой мне так не хватало. Обойдя стол, я подошла к нему вплотную, а затем коснулась рукой его щеки. Адриан дернулся, словно от удара молнией, и поймал мою руку.

— Корделия… — с видимым усилием проговорил он. — Прошу тебя, хватит испытывать меня на прочность. Я хоть и архивампир, но не железный.

Вместо ответа я дотронулась второй, свободной, рукой до знакомого шрама на его виске. На этот раз Адриан все понял правильно и стремительно поднялся из-за стола, разом сделавшись выше меня, и привлек к себе. Темно-серые глаза, казалось, стали совсем черными, и мне даже почудилось, что вокруг нас в тот момент сгустилась та самая изначальная тьма.

— Я оценила твою выдержку, — просто сказала я. — И время мне больше не нужно.

И другие слова, как оказалось, тоже были больше не нужны.

 

ГЛАВА 12

— И что, Адриан согласился?! — изумленно спросила Оттилия, едва я замолчала. — Но ведь это повлечет за собой столько трудностей!..

— Знаю, — вздохнула я. — Но, понимаешь, я не могла ей отказать! Надя права, в этой ситуации я понимаю ее как никто другой, и я сама всегда начинаю злиться и готова на многое, когда кто-то за меня решает мою судьбу!

— Да уж, эта твоя черта всем хорошо знакома, и в первую очередь Адриану, — фыркнула вампирша, а затем осторожно поинтересовалась: — Вы с ним все еще в ссоре?

— Какой ссоре? — невинно спросила я, хлопая глазами.

Оттилия пару секунд смотрела на меня, а потом я не выдержала и расплылась в счастливой улыбке. При воспоминаниях о сегодняшнем чудесном утре, которое мы провели вместе, настроение сразу же подскочило до заоблачных высот, и сохранять серьезное выражение лица, присущее королеве, становилось очень трудно. Оттилия довольно улыбнулась и пробурчала что-то одобрительное, а затем поискала глазами Кейна. Он отошел в сторону и общался сейчас у окна с Александром фон Некером.

Этот разговор состоялся на следующий день после приезда Нади. Обдумав возможные варианты решения проблемы, я решила не полагаться только на свое мнение и отправилась к фон Некерам. Люций, как обычно, сопровождал меня, и, рассудив, что бросать Надю одну во дворце не стоит, я взяла с собой и ее. В городском доме фон Некеров нас сразу встретили Кейн и Оттилия, а затем вышла изящная герцогиня Катерина, выглядевшая так же безупречно, как и всегда. И если мое появление особого удивления не вызвало, то валенсийскую принцессу все узнали и посмотрели на меня вопросительно, ожидая пояснений. Этой семье я доверяла и честно рассказала об обстоятельствах появления сестры в Бэллиморе, а в довершение обратилась к герцогине за советом, что теперь делать с принцессой. Катерина сразу же организовала нам чаепитие в гостиной и принялась расспрашивать Надю о ее жизни в Дионе. Оставив сестру наедине с вампиршей, Оттилия и я отошли в сторону, и я рассказала ей все ту же историю, но уже со всеми подробностями.

— Ваше величество, — позвала меня Катерина, и мы с Оттилией вышли из угла, в котором секретничали, и сели на диван рядом с дамами. Надя при этом попыталась незаметно отодвинуться от севшей рядом моей подруги, поскольку с первой их встречи ее побаивалась. — Я полагаю, что вашей сестре лучше всего будет отправиться в какой-нибудь пансион благородных девиц, хотя бы до совершеннолетия. Там она будет в безопасности как от недоброжелателей, так и от внимания и сплетен придворных.

Примерно подобная идея появилась и у меня, но оставалось одно но:

— Я не имею ничего против, но можно отправлять Надю куда-то одну? Благородные девицы — это хорошо, но они, как ни крути, вампирши. Не вернется ли принцесса оттуда покусанной и анемичной?

Возможно, вопрос прозвучал слишком прямолинейно, но я с трудом представляла себе, как можно было бы задать его в завуалированной форме, однако никто из вампиров не обиделся. Надя поперхнулась чаем, Катерина тонко улыбнулась, так что стали видны клыки, а ответила мне неожиданно Оттилия:

— Конечно нет. Ты же сама сказала, что Адриан согласился взять твою сестру под свое покровительство. Это не просто слова, а магическое обещание, которое добавляет в ауру человека соответствующую метку, которую видят только вампиры. То же самое происходит при воскрешении человека из мертвых — мы сразу видим, что его воскресил высший. Ни один вампир после такого не посмеет даже косо взглянуть в ее сторону, не то что напасть. Потому что в противном случае появится Адриан и поотрывает всем головы.

— Да? — искренне удивилась я. — Я не знала, что это так работает…

— А ты думала, почему тебя до сих пор никто из вампиров не попытался толком убить, кроме этой спятившей Элис? — непринужденно осведомилась Оттилия и потянулась за печеньем в хрустальной вазочке. — Не потому, что все смирились с твоим присутствием, а потому что у тебя на ауре стоит такая же метка, и никому не хочется иметь дело с разъяренным архивампиром. Это — знак особого расположения, его получают единицы.

Я удивленно посмотрела на притихшую Надю, которая с огорошенным видом обдумывала наши слова. Катерина молчала и с философским видом помешивала серебряной ложечкой чай в фарфоровой чашке.

— И Адриан согласился защищать Надю? — недоверчиво уточнила я.

— Ага, — рассеянно согласилась Оттилия. — Видать, он и впрямь тебя очень любит…

Ну раз так, то Надя с сегодняшнего дня может гулять по всему Вереантеру и, в частности, по любым злачным местам хоть в середине ночи, и ни один вампир не посмеет даже приблизиться к ней. В этом случае ее и впрямь можно спрятать в пансионе, а в дальнейшем посмотрим, как будут развиваться события.

И на моей ауре, получается, стоит такая же метка? Задумавшись, я вспомнила, когда получила ее — это было в Оранморе во время практики во дворце. Именно тогда Адриан пообещал мне свою защиту, от которой я тогда отказалась, но, подозреваю, архивампир все равно мне ее поставил. Ведь действительно — за эти месяцы из вампиров одна Элис попыталась убить меня, и то чужими руками!

— Что ты решила делать с Валенсией? — тем временем спросил подошедший ближе Кейн. — Будешь ставить их в известность?

Надя испуганно застыла и посмотрела на меня умоляющим взглядом, а мы с Александром переглянулись.

— Вряд ли, — задумчиво сказала я. — По крайней мере, не сейчас. В этом деле спешить нам некуда.

Вскоре после этого мы распрощались и вернулись во дворец. Катерина вызвалась пообщаться с директрисой столичного пансиона, которую назвала «разумной вампиршей». Надя выглядела повеселевшей, мысль о том, что ее будущее слегка определилось, ощутимо грела ей душу. Александр поехал с нами — вдвоем нам предстояло готовиться к визиту темных эльфов.

В новых заботах незаметно пролетело три недели. Я была занята тем, что осваивалась в новой должности и понемногу приступала к делам, а также решала проблемы Нади. К счастью, вампирша, о которой говорила Катерина, на самом деле оказалась здравомыслящей, и Надя готовилась отбыть в пансион на следующей неделе. Александр фон Некер, с которым она неожиданно нашла общий язык, даже вызвался лично проводить ее туда, чтобы с девушкой ничего не случилось по дороге. Я была рада, что скоро она будет пристроена, поскольку почти всем моим вниманием теперь владели новые обязанности, и это оказалось трудно. Перед прибытием эльфийской делегации я ужасно волновалась, плохо спала, и от волнения у меня весь визит кружилась голова. И хотя переговоры прошли успешно, головокружение так и не прошло, поскольку сразу после темных эльфов у нас начались переговоры со светлыми. И, похоже, от подобных официальных мероприятий и возложенной на меня ответственности я и впрямь отвыкла за два года, поскольку нервничала я до тошноты, и это премерзкое ощущение меня теперь почти не покидало. Демон, впору уже ехать к Нарциссе за успокоительными настойками, а то нервы стали ни к демону… Затем мне любезно напомнили, что мою коронацию тоже никто не отменял, и провести ее все же было необходимо, так что нас с Надей несколько дней осаждали портнихи, перед которыми стояла задача сшить новый, пусть и небольшой гардероб сестре и церемониальное платье для меня. Того дня, когда наконец-то все мерки были сняты, а фасоны выбраны, я ждала больше, чем ребенок дожидается своего дня рождения. По правде говоря, не знаю, как бы я со всем этим справилась, если бы мы с Адрианом до сих пор не помирились. Осознание того, что недопонимание осталось в прошлом, что он рядом, любит меня и готов помочь и поддержать, помогало мне идти вперед и бороться с трудностями. Единственное, что мешало нашей жизни окончательно вернуться в привычное русло, — это зашедшие в тупик поиски Лэнгстона. Фон Виттен и Евгения так и сидели в тюрьме, ожидая своей участи, а темный Совет магов не спешил осудить Лэшела — мол, для полноты картины им было необходимо поговорить с «заказчицей» моего убийства. Я подозревала, что Совет ничего не предпринимал из желания досадить как вампирам, так и трейхе Этари.

Устоявшаяся спокойная жизнь оказалась нарушена в один из зимних вечеров. Мы с Адрианом оба закончили пораньше все дела, чтобы побыть вдвоем, и отправились на ужин, но на полпути к столовой нас перехватил Виктор. Невысокий маг появился из-за поворота, и сразу стало понятно, что он целенаправленно искал нас. Вид у вампира был задумчивый.

— Адриан, — обратился он к архивампиру, поприветствовав меня коротким поклоном, — Лорен на связи. Просят разрешения открыть к нам портал.

— Зачем? — удивился Адриан и посмотрел на меня вопросительно. — Мне казалось, что все текущие вопросы с темными эльфами мы недавно уладили.

Я недоуменно кивнула, подтверждая его слова. С темноэльфийской делегацией мы расстались вполне мирно, и никаких неприятных сюрпризов я от них в ближайшее время не ожидала. Неужели я что-то пропустила?..

— Это не официальный визит, — опроверг Виктор мое предположение, — а встреча частного характера. Советник Каэйри утверждает, что ему необходимо встретиться с вами обоими.

Мы с Адрианом переглянулись. Нужен не только архивампир, но и я? Любопытно. С самим советником у меня никаких дел не было. Подозреваю, что дело в Натаниэль…

— Сначала свояченица, теперь теща… — задумчиво протянул Адриан, думавший в том же направлении, что и я, и я поперхнулась, когда услышала, какое определение он дал темной эльфийке. — Что-то твои родственники становятся навязчивыми.

— Давай хоть послушаем, что им надо, — предложила я. — Вряд ли какая-нибудь ерунда. Натаниэль не стала бы рисковать и злить тебя понапрасну…

Вместе с Виктором мы спустились в приемный зал на первом этаже, где обычно встречали делегации, переносившиеся в Бэллимор при помощи портала. Люций привычно занял позицию позади нас, а затем перед нами вспыхнуло темное пламя, из которого вышли два темных эльфа. Одним из них оказался советник темноэльфийского короля Тарион Каэйри, которого я видела всего один раз в жизни. У себя в Селендрии он занимал примерно такое же положение, как герцог фон Некер — в Вереантере, и потому мне было вдвойне странно видеть его в подобном состоянии — с лихорадочно горевшими глазами и морщинами на лице, странным образом состарившими темного эльфа на много лет. В правой руке он держал трость-клинок, но на этот раз он шел, по-настоящему опираясь на нее. При виде его спутницы — высокой, потрясающе красивой женщины с копной темных кудрей — я крепче сжала руку Адриана, и он успокаивающе накрыл мою ладонь своей. Но затем я с удивлением отметила, что с нашей последней встречи красота эльфийки заметно поблекла. Ее лицо было скрыто вуалью, но, когда пара подошла ближе, я смогла разглядеть покрасневшие глаза женщины и слегка опухший нос. Оба — и советник, и его жена — были очень бледны, причем не характерной бледностью темных эльфов, а болезненной, придававшей им сходство с упырями, которых я когда-то видела на картинке в учебнике по некромантии. Кажется, для подобного визита у них и впрямь были весомые причины.

— Советник, — поприветствовал Тариона Адриан, когда эльфы остановились напротив нас. — Леди Каэйри.

Виктор рядом чуть поморщился — появление в Бэллиморе второй трейхе Этари ему явно никакого удовольствия не доставило, но гости этого не видели. Собственно, ни придворного мага, ни Люция они просто не замечали: все внимание советника было приковано к нам с Адрианом, в то время как моя мать смотрела куда-то в пол.

— Благодарим, что согласились на эту встречу. — Голос Тариона звучал надтреснуто, словно слова давались ему с трудом. — Это дело личного характера, и моему королю о нем ничего не известно. Но оно напрямую касается вас.

Он протянул Адриану распечатанный конверт, который тот молча принял, и я вздрогнула от нехорошего предчувствия. Сразу вспомнилось письмо Арлиона, присланное Адриану несколько месяцев назад…

Адриан пробежал глазами по листку, его лицо осталось совершенно непроницаемым. Затем он отдал письмо мне, и я торопливо расправила его. На этот раз послание было подписано:

«Лорд и леди Каэйри!

лорд Филипп Лэнгстон».

Приношу свои извинения, что обращаюсь к вам, не будучи представленным, однако обстоятельства принуждают меня к решительным действиям. Ввиду моих осложнившихся отношений с королем и королевой Вереантера я вынужден покинуть страну, однако надо мной по-прежнему висит угроза преследования. Поскольку подобный расклад меня не устраивает, я взял на себя дерзость пригласить к себе на длительное пребывание ваших детей и полагаю, что их присутствие обеспечит мою безопасность. Если Адриан и Корделия Вереантерские согласятся отказаться от преследования меня и моих друзей, Даминэль и Мариэль немедленно вернутся к вам.

С уважением,

— Любопытно, — задумчиво подытожил Адриан, когда я убрала письмо обратно в конверт. — Значит, ваших детей похитили?

Эльф кивнул.

— Пять дней назад. Это произошло не в нашем доме, иначе вмешался бы дух-хранитель рода и у похитителей ничего не получилось бы. Письмо прислали пару часов назад.

— Пожалуй, о цели вашего прибытия можете не сообщать, — рассеянно сказал архивампир, который в тот момент мыслями уже явно был где-то далеко. — Она ясна.

— Нам известно, какую роль советник сыграл в жизни вашей семьи, ваше величество, — глухо сказала Натаниэль, поднимая голову; ее губы заметно дрожали, и моя мать прикладывала просто колоссальные усилия, чтобы держать себя в руках и не разрыдаться. Адриан на ее последних словах холодно прищурился, но эльфийка была в таком состоянии, что гнев архивампира был ей уже нипочем. — И мы не можем представить, на что он рассчитывал, когда составлял этот план.

— Как раз это очевидно, — пожал плечами Адриан и взглянул на меня. — Лэнгстон делает ставку на привязанность Корделии к своим родным и на ее обостренное чувство справедливости. Думает, что ей удастся убедить меня принять его условия.

Советник молчал, только крепче сжал набалдашник трости, а Натаниэль посмотрела мне в лицо, и я увидела, как в ее темно-зеленых глазах, точно таких же, как мои, зажглась безумная надежда.

— Ты можешь что-нибудь сделать?!

Причем зажглась в буквальном смысле. Моя мать почти не контролировала свои эмоции, и ее глаза ожидаемо засветились темно-красным светом. Советник с Адрианом и глазом не моргнули — привыкли за прошедшее время — а вот Виктор шумно выдохнул и, судя по его лицу, отчаянно боролся с соблазном запустить в Натаниэль какое-нибудь проклятие.

Не найдясь что ответить, я молчала. Ход мыслей Лэнгстона был понятен, и в общем-то бывший советник не прогадал: я и впрямь была готова просить Адриана согласиться на его условия. Конечно, для меня было очень важно положить конец злодеяниям Лэнгстона раз и навсегда, но, если для достижения этой цели погибнут мои брат и сестра, пусть и сводные, я никогда не смогу себе этого простить! Но в то же время я очень сильно сомневалась, что Адриан согласится пойти на уступки. Ему гораздо важнее поквитаться с Лэнгстоном, а какие-то там темные эльфы, да и к тому же Этари, для него никакой ценности не представляли.

Адриан, пристально наблюдавший за моим лицом, прекрасно понял, о чем я думала, вздохнул, а затем повернулся обратно к гостям.

— Боюсь, вы не понимаете, с кем имеете дело, леди Каэйри, — сухо сообщил он. — Я, может, и могу согласиться на условия, но на вашем месте я бы не рассчитывал, что Лэнгстон и впрямь вернет вам ваших детей. По крайней мере, живыми.

Из груди Натаниэль вырвался судорожный всхлип, переходящий в рыдание, и она обеими руками зажала себе рот, словно пыталась затолкать его обратно. Советник посерел и только выдавил:

— Вы так в этом уверены?

— Увы. — Адриан равнодушно пожал плечами, даже не пытаясь делать вид, будто ему есть хоть какое-то дело до собеседников. — Лэнгстон и его сообщники — вампиры, а ваши дети — пусть и не трейхе, но все же Этари. Их убьют просто из принципа.

Силы все же изменили Натаниэль, и она бы рухнула на плиточный пол, если бы в последний момент ее не поддержал Тарион. Сам эльф держался более спокойно — сказывалась неразрывно связанная с политикой жизнь — но я сильно сомневалась, что его выдержки хватит еще надолго. Все вампиры, находившиеся здесь, являли собой просто образец невозмутимости и бессердечия, и, что самое печальное, именно этого и стоило ожидать. Однако затем меня привлекло выражение лица архивампира — внешне он оставался совершенно бесстрастным, но я хорошо его знала и видела, что это только видимость, а на самом деле он уже вовсю что-то обдумывал. И еще мне было понятно, что то, о чем он думал, ему не нравилось.

— Впрочем, — тем же безэмоциональным тоном продолжил Адриан, — вам повезло, что я хочу добраться до господина бывшего советника так сильно и готов закрыть глаза на выбираемые для этого средства.

На лице Виктора отразилось недоумение, Натаниэль и Тарион, за руки которого она судорожно цеплялась, застыли на своих местах. Я сама вопросительно хмурилась, не понимая, что имел в виду Адриан. Он еще некоторое время медлил, как будто не до конца был уверен в правильности принятого решения, а затем обратился к Виктору:

— Свяжись с Госфордом. Скажи Грейсону, что он срочно нужен мне здесь.

Если архимаг и удивился, то никак этого не показал, и с коротким поклоном вампир исчез за дверью. Эльфы продолжали смотреть на архивампира, но теперь их лица выражали надежду. Я растерянно моргнула — после эпизода в доме Нарциссы я не сомневалась, что Адриан захочет встретиться с бывшим учителем еще очень нескоро — и рискнула спросить:

— Что ты собираешься делать?

— Сейчас поймешь. — Он слегка улыбнулся мне и повернулся к Тариону и Натаниэль. — Вы согласитесь посетить с нами одно место?

— Что угодно, если это поможет вернуть их, — прошелестела Натаниэль, а ее муж только кивнул.

— Чудесно. — Архивампир холодно улыбнулся, и через полминуты перед нами замерцал новый портал.

Не догадываясь, что он задумал, я последовала за мужем, и мы первыми перенеслись. Наши гости последовали за нами, темное пламя потухло, и я огляделась. Мы были на улице зимним вечером, но холода я не ощутила — Адриан предусмотрительно поставил вокруг нас защитное поле, сохранявшее тепло. Ветра не было, в небе светила полная луна, освещавшая строгий пейзаж вокруг, и неожиданно я узнала место, в котором мы оказались. Узнала его и Натаниэль.

— Снотра милостивая, — вырвалось у нее. — Атламли?!

— Увы, — пожал плечами мой муж. — Знай я другой способ выйти на след Лэнгстона, я воспользовался бы им. Но я могу предложить вам только один путь — использовать родственную кровь.

— Что? — переспросила я, а Натаниэль шумно выдохнула. Ей эти слова явно о чем-то говорили.

— Родственную кровь, — терпеливо повторил Адриан. — Будучи архивампиром, я могу найти любого человека, имея его кровь. Крови твоих брата и сестры у меня нет, но если использовать кровь их родственников — то есть вас, — можно выйти на их след.

— Моя кровь и кровь Корделии помогут вам примерно определить местонахождение Даминэля и Мариэль, а поскольку мы еще и трейхе, заклинание получится достаточно мощным, чтобы определить его точно, — уверенно выговорила эльфийка, и я поняла, что реальная возможность спасения детей вернула ей силы. — Я права?

— Почти. Только я собираюсь использовать кровь не двух трейхе.

— Почему нет? — Эльфийка вопросительно приподняла брови. — Разве не будет лучше…

— А зачем использовать двух, когда можно использовать сразу трех? — раздался за нашими спинами новый, хорошо знакомый голос. Повернув голову, я увидела, что дверь дома приоткрылась и на пороге показался Арлион собственной персоной. И, кажется, наш разговор он слышал от начала и до конца.

Адриан только крепче сжал мою руку. Советник переменился в лице, удобнее перехватил трость и подготовился к схватке. Реакция Натаниэль получилась самой запоминающейся: она не стала ни кричать, ни поминать богов. Она просто упала в обморок.

Еще минут десять у нас ушло на то, чтобы занести Натаниэль в дом, привести ее в чувство, в двух словах ввести Арлиона в курс дела, а также мимоходом заверить советника, что мы не сошли с ума. Правда, до конца в это он так и не поверил, но Адриана совершенно не волновало, что по этому поводу думал темный эльф. Арлион же с полуслова понял, к чему клонил Адриан, и, пока Тарион хлопотал над Натаниэль, сразу перешел к делу.

— Вы хотите открыть портал к детям, потому что полагаете, что Лэнгстон и его оставшиеся сообщники находятся там же?

— Верно.

— Я пойду с вами.

— Я в этом не сомневался, — кисло усмехнулся Адриан.

— Мир и впрямь сошел с ума, если Арлион Этари и архивампир объединились и действуют заодно, — угрюмо заметил Тарион, колдовавший над женой. Та медленно пошевелилась и присела на старой софе, на которую ее положил муж. Затем она вспомнила, что произошло, нервно дернулась, едва не съездив супругу по носу, и уставилась на Арлиона широко раскрытыми глазами.

— Если мы все прояснили, предлагаю сразу перейти к делу, — предложил Адриан, у которого не было никакого интереса к семейному воссоединению. Мне самой было неуютно видеть перед собой двух близких родственников, мать и деда, каждый из которых постоянно привносил в мою жизнь какую-то сумятицу.

Странное это, должно быть, было зрелище: одновременно трое трейхе Этари, которые много десятков лет ото всех скрывались и которых все так боятся и ненавидят, а рядом с ними тот, кто еще год назад не пожалел бы сил, чтобы избавиться от них всех. И хотя вслух я не сказала ни слова, Адриан безошибочно понял, что я испытывала, потому что, отходя к столу, за которым он собирался проводить ритуал, он приобнял меня за талию и потянул за собой в сторону от темных эльфов.

Возражений против его предложения не нашлось. Арлион принес старинный серебряный кубок, использовавшийся явно для каких-то церемониальных целей, и Адриан по очереди порезал кинжалом ладони всем нам — сначала Натаниэль, потом Арлиону и наконец мне. Затем он начал произносить заклинание, и спустя полминуты я почувствовала, как вокруг кубка забурлила магия — темная, она, однако, не имела никакого отношения к архивампиру. Нет, он хоть и управлял ею, но она обладала своей собственной природой — необычной, яркой. Магия Этари, усиленная троекратно, о которой я столько слышала и читала, но никогда не видела воочию… Арлион сам с интересом наблюдал за магическим процессом, ибо искать человека по крови могли только вампиры, и ему подобная магия была в принципе недоступна.

— Как вы можете ему верить? — тихо, но с гневом спросила меня Натаниэль, пока Адриан магичил, и кивком указала на отца. С неохотой я отвлеклась от наблюдения за кубком и посмотрела на мать. — После всего, что он натворил!..

— Дорогая, ты слишком необъективна, — хмыкнул Арлион прежде, чем я успела хоть как-то отреагировать. Тон дочери его нисколько не задел. — Как раз сейчас мои цели и цели моего… хм… зятя целиком совпадают.

— Ну конечно! — Натаниэль резко, неприятно хохотнула, позабыв обо мне. — Все дело в твоей демоновой мести за Исабелу, да? Столько лет прошло, а ты все еще одержим ею!

— А что тебе не нравится? — удивился Арлион. — В жизни каждого человека должна быть цель. Она придает нашему существованию какой-никакой смысл, разве нет?

— Мне не нравится, что тебе всегда было наплевать на нас! Из-за тебя мать и брата казнили, похоронили заживо! Я полжизни провела в скитаниях, не смея ни с кем сблизиться, потому что боялась разделить их участь! Но даже сейчас тебе нет до этого никакого дела! — Эльфийка говорила с надрывом, и чувствовалось, что она выговаривала то, что у нее на душе давно наболело и накипело. Даже страх, который она испытывала перед самым кровавым архимагом в истории, пропал, уступая место горечи и старой обиде. Впрочем, она зря старалась: Арлион оставался совершенно спокоен.

— Брось, Натаниэль. Лучше бери пример со своей старшей дочери. — Эльфийка нахмурилась, я вопросительно приподняла брови, и бывший архимаг соизволил разъяснить: — Тебе точно так же было всю жизнь наплевать на нее, но тем не менее она не предъявляет к тебе никаких требований и ни в чем тебя не обвиняет, потому что знает, что это бесполезно. Мудрый поступок.

Натаниэль подавилась новой фразой и не нашлась что сказать. Советник молчал, предпочитая не вмешиваться.

— Есть, — наконец сказал Адриан, и все одновременно посмотрели на него. — Не знаю, где именно это место, но я его чувствую. Могу открыть туда портал в любой момент.

Лица Натаниэль и Тариона взволнованно дрогнули, но архивампир продолжил:

— Однако прежде нам стоит вернуться в Бэллимор. Нельзя лезть демон знает куда неподготовленными.

 

ГЛАВА 13

Портал обратно в Бэллимор нам открыл Виктор. Адриану предстояло еще переноситься к Лэнгстону, и он берег силы. Мы вернулись в тот же самый зал, где встречали Натаниэль и Тариона, и там же нас уже ждали Грейсон, Виктор и Люций. Темный эльф явился на встречу в обычной куртке, в которой он всегда ходил в Госфорде, а на спине у него были ножны с сардами. Встреча лицом к лицу с Арлионом подействовала на Виктора, как красная тряпка на быка, и только самая глубокая преданность Адриану и вампирская выдержка помогли ему взять себя в руки и не разразиться вслух проклятиями, а то и вовсе напасть. Люций и Грейсон отнеслись к появлению бывшего архимага не в пример спокойнее, оба выглядели так, словно чего-то в этом духе и ожидали.

Коротко поприветствовав Грейсона, Адриан обратился ко всем присутствующим:

— Мне удалось установить, где находится Лэнгстон. Точнее, место, где он держит заложников, но, полагаю, сам лорд будет неподалеку. Большинства своих сторонников он уже лишился, так что схватить его будет несложно. Грейсон, я могу рассчитывать на твою помощь?

— Разумеется, — слегка склонил тот голову.

— Хорошо. Люций, я бы предпочел, чтобы ты присоединился к нам.

Если высший вампир и удивился, то никак этого не показал.

— Конечно, ваше величество.

— Я пойду с вами, — вдруг вмешался Тарион Каэйри.

Адриан коротко кивнул, не сомневаясь в его участии, а Натаниэль торопливо воскликнула:

— Я тоже!

— Нет, дорогая, — твердо сказал советник и с любовью улыбнулся ей. — Оставайся здесь. Я справлюсь.

Это меня удивило — я была уверена, что эльфийка начнет спорить, но она только на секунду зажмурилась, затем глубоко вздохнула и посмотрела на мужа с надеждой.

— Верни их, — просто сказала она.

— Мне тоже стоит вооружиться, — задумчиво решил Адриан, оглядев по очереди вооруженных Грейсона, Люция и Арлиона, который успел захватить из Атламли меч.

Он стремительным шагом направился вон из зала, и я, замешкавшись на несколько секунд, поспешила следом. Виктор в этот момент словно очнулся и чуть ли не бегом последовал за нами. В коридоре, закрыв за собой двери в зал, он в несколько шагов нагнал Адриана и только там позволил себе продемонстрировать свое отношение к происходящему.

— Адриан! — сердито начал он. — Я редко указываю тебе, что делать, но тебе не кажется, что Арлион Этари в сердце Вереантера — это уже перебор?!

— Поверь мне, — невесело усмехнулся архивампир, останавливаясь, и я наконец-то догнала их двоих, — я сам не в восторге. Но если сейчас все пройдет удачно, на этом вся эта история и закончится.

В отличие от недовольного архимага Адриан выглядел собранным и сосредоточенным, как перед сражением, и я вспомнила, когда видела его таким в последний раз — во дворце в Дионе, когда его штурмовала армия зомби Арлиона. Мы с Виктором переглянулись, и придворный маг перешел к делу.

— Ты уверен, что впятером вы справитесь? Может, стоит взять с собой хотя бы еще Дориана?

— Нет, — неохотно ответил Адриан, немного подумав. — Мне нужно, чтобы в этот раз все прошло без накладок, а для этого необходимо, чтобы все участники этой авантюры мыслили непредвзято и не давали волю своим эмоциям. Количество Этари на квадратный метр в этом деле слишком велико, так что я предпочту обойтись малыми силами и не провоцировать вампиров. Я даже тебе не предлагаю идти с нами.

— Тогда, может, я помогу? — наконец-то предложила я, хотя и так знала, каким будет ответ.

— Нет, Корделия, оставайся здесь, — твердо ответил Адриан.

Я кивнула, не ожидая ничего другого, а затем, помедлив, выпалила:

— Что будет с детьми Натаниэль?

— Ничего не будет, — он, кажется, удивился. — Пусть советник Каэйри следит за их спасением. Мне до них дела нет, моя цель — Лэнгстон. Впрочем, — недовольно добавил он, взглянув мне в лицо, — кажется, я догадываюсь, какой будет следующая просьба…

— Я не прошу идти на поводу у Лэнгстона, чтобы спасти их, — с досадой возразила я. — Однако прошу тебя, если можно будет сохранить им жизнь, не упусти эту возможность!

Виктор посмотрел на своего повелителя, дожидаясь его реакции, а Адриан вкрадчиво спросил:

— Почему тебя так заботит их судьба? Мне не показалось, что встреча с Натаниэль тебя сильно обрадовала.

— Мне плевать на Натаниэль, — сквозь зубы процедила я, давая волю чувствам. — То есть не так. Меня задевает, что похищение младших детей оказалось для нее таким ударом, в то время как я ее всю жизнь совершенно не интересовала! Но, пойми, мои сводные брат и сестра в этом не виноваты! Адриан, они же только дети! Почему они должны страдать за ошибки родителей?

Не обращая более никакого внимания на Виктора, архивампир вдруг притянул меня к себе и поцеловал.

— Ладно, борец за справедливость, — пообещал он. — Если можно будет обойтись без их смерти, я так и поступлю. Но учти, это будет не бескорыстно, и при случае я обязательно потребую от семьи Каэйри вернуть мне долг.

— Хорошо! — облегченно улыбнулась я. По отношению к Натаниэль и Тариону я не испытывала никаких чувств, но вот смерти детям, которым она угрожала только потому, что они были Этари, я ни за что не желала.

Прихватив с собой сарды, Адриан спустился обратно и открыл портал. В нем один за другим скрылись архивампир, Арлион, Люций, Грейсон и Тарион, и уже через полминуты посреди пустынного зала остались только Натаниэль, Виктор и я. Прекрасно понимая, что наше общество никакого удовольствия архимагу-некроманту не приносит, я вежливо попрощалась с ним, и мы с Натаниэль вместе вышли в холл. Виктор исчез в направлении своей лаборатории, а я вздохнула, оценив перспективу провести ближайшие часы в компании темной эльфийки, пока не вернутся остальные. Можно было бы, конечно, уйти к себе, но вампиры точно не оценят, если я позволю еще одной трейхе Этари бродить по дворцу в полном одиночестве. Так что придется потерпеть… И если все пройдет успешно, сегодня все и закончится…

Выбрав для ожидания одну из гостиных на втором этаже, я предложила Натаниэль следовать за мной. Но прежде чем мы успели дойти до нужной комнаты, меня внезапно окликнули по имени, и к нам торопливо подбежала Надя, выскочившая из какого-то коридора. С тех пор как сестра вернулась, я обратила внимание, что она перестала трястись как банный лист при виде каждого вампира, направлявшегося ей навстречу, и вообще держалась гораздо свободнее. И ей это было к лицу.

— Корделия, там твое платье для коронации привезли! — восторженно округлив глаза, сообщила она. — Я его уже рассмотрела, это красотища!

Я тихо хмыкнула, зная страсть принцессы к нарядам, а затем мое внимание привлекла Натаниэль. Посмотрев на принцессу в течение нескольких секунд, она спокойно уточнила:

— Должно быть, ты дочь Дария и Алины.

Надя настороженно кивнула, рассматривая ее. В том, кем мне приходилась темная эльфийка, сомнений возникнуть не могло: я была похожа на нее так же, как сама Надя — на леди Алину. Ойкнув, она торопливо скрылась за одной из дверей.

— Вы не видели ее здесь, — ровным голосом предупредила я, подумав, что Надя выбрала не самый подходящий момент, чтобы показаться, и поняла она свою ошибку слишком поздно. Этой интриганке, моей матери, только дай повод узнать какую-нибудь компрометирующую информацию…

Эльфийка, собиравшаяся спросить, что валенсийская принцесса здесь, собственно, делает, посмотрела на меня, а затем вдруг побледнела и медленно кивнула. Не знаю, что именно она разглядела на моем лице, но, надеюсь, сообразит, что стоит держать рот на замке.

Раздавшиеся на лестнице шаги помешали мне выразить свою позицию более четко, но обернуться и посмотреть, кто там был, я не успела. Ментальный удар был настолько силен и настолько внезапен, что ни я, ни Натаниэль просто не успели отреагировать. Схватившись обеими руками за голову, которую, казалось, должно было вот-вот разорвать на части, я сложилась пополам, не зная, куда можно деться от стальных штырей, впивавшихся мне прямо в височные кости. Во рту засолонило — должно быть, я до крови прикусила губу. Рядом в точно такой же позе, согнувшись, стояла Натаниэль. С трудом подняв голову, я повернулась и увидела подходившего к нам вампира. Должно быть, от боли у меня помутилось в голове, потому что перед нами стоял Лэнгстон собственной персоной. Но прежде, чем я успела хоть что-то сделать, ментальное воздействие усилилось, мир вокруг взорвался миллионом искр, а потом стало темно.

Чернота дрогнула и расплылась, и я начала приходить в себя. Не спеша открывать глаза, я прислушалась к своим ощущениям. Я лежала на каменном полу, который неприятно холодил все тело. Виски больше не сжимали клещами, свою магию я по-прежнему чувствовала, а руки-ноги не были связаны — это большой плюс. Рядом слышались негромкие голоса, я насчитала три — мужской и женский что-то обсуждали между собой, и еще один, тоже мужской, как будто что-то пел. Поразмыслив секунду, я сообразила, что это было не пение, а заклинание, читаемое нараспев. Открыв глаза, я увидела над собой потолок, по которому плясали тени — словно в комнате горел камин. Удостоверившись, что больше никаких выводов из своего положения я не сделаю, я медленно пошевелилась и села, а затем растерянно огляделась. Огонь в комнате и впрямь горел, только не в очаге, а прямо на каменном полу, и представлял собой огненное кольцо, в котором лежала я.

Заметив, что я пришла в себя, знакомым голосом меня поприветствовали:

— Добрый вечер, студентка Батори.

— Магистр Лэшел, — вяло поздоровалась я, рассматривая молодого магистра с длинными волосами, собранными в неизменный конский хвост. Рядом с ним стояла Элис Мальдано и смотрела на меня с чувством плохо скрытого торжества. — А мне говорили, что вы все еще под арестом…

— Мне повезло. — По движению фиолетового балахона я поняла, что Лэшел пожал плечами. — Один из магов Совета согласился со мной, что смерть трейхе Этари оправдывает покушение на королеву. Он меня и освободил.

Переведя взгляд ему за спину, я увидела у дальней стены третье действующее лицо — Лэнгстона, стоявшего перед деревянным столом, на котором были расставлены горящие свечи, стоял оловянный кувшин, а в центре стола лежал кинжал. Именно вампир и читал заклинание, которое я услышала, едва очнулась, и, судя по магическим потокам, сгустившимся над столом, ритуал проводился именно над оружием. Помещение, в котором мы находились, было совсем небольшим, и даже со своего места я могла разглядеть, что стол перед Лэнгстоном был разрисован какими-то символами. Снова некромантия?..

Осмотревшись по сторонам, я увидела, что в двух углах комнаты за моей спиной стояли вампиры в плащах, выполнявшие роль безмолвных наблюдателей… и, судя по всему, следивших, чтобы я ничего не натворила. Низшие вампиры, но все равно сейчас они могли стать проблемой.

И что это за круг огня, в котором я нахожусь?.. Это не было обычным пламенем, я видела его своеобразную магическую ауру… Попробовала подойти ближе к огненной границе, но внезапно пламя взметнулось выше, разом сделавшись намного жарче, мое лицо и руки обожгло волной горячего воздуха, и я отшатнулась назад.

— Извините за неудобство, — отозвался Лэшел, наблюдавший за мной. — Это зачарованный огонь, он не даст вам покинуть пределы круга. К слову, он очень травмоопасен, и ожоги от него излечить невозможно, так что не пытайтесь покинуть круг. Антимагических браслетов у нас все равно не осталось, а запирать вас на обычный замок бесполезно. И не пытайтесь потушить его: он не потухнет, потому что поддерживается магом. Выйти из него можно, только нарушив целостность круга.

А вот ее ничем не нарушишь, по крайней мере, вокруг меня никаких предметов не наблюдалось… Ну хорошо, что происходит? Где я и как мы сюда попали? Судя по окнам, находившимся у самого потолка, это был какой-то полуподвал, но где?..

Тем временем пение на заднем плане смолкло.

— Ваше величество, — слегка склонил голову Лэнгстон, выходя из-за стола. При этом он коротко кивнул на кинжал и обратился к Лэшелу: — Последняя часть ритуала за тобой.

Тот кивнул и занял место за столом, а высший вампир подошел ближе и остановился рядом с Элис.

— Как вы попали во дворец? Какой дрянью вы меня оглушили? — осведомилась я, краем глаза косясь на Лэшела. Не знаю, что за ритуал они проводят, но что-то мне подсказывает, что мне он не понравится…

— Заклинание «Убийца магов», — охотно пояснил Лэнгстон. — Оказывает сильнейшее ментальное воздействие на всех, кто обладает хоть какой-то магией, в радиусе десяти метров. Так что никто не видел, куда вас забрали, и на помощь не рассчитывайте. А во дворец попасть было совсем несложно: думаете, за столько десятков лет я не выяснил, на каких принципах строится его магическая защита, где висят все сигнальные нити Виктора и как их надо обходить?

— Где дети советника Каэйри? — резко спросила я. Если он похитил меня, неужели детей уже убил?

— Там же, где их похитили, — в Селендрии, — пожат плечами бывший советник и предатель. — Мне они совершенно не нужны, и, полагаю, Адриан их успешно спасет.

Я медленно начала догадываться, что он имел в виду.

— То есть вы вовсе не рассчитывали, что Адриан согласится на ваше требование? Вы просто хотели выманить его из дворца?..

Тот довольно улыбнулся, словно обрадовался, что я так быстро все поняла.

— До вас очень сложно добраться, ваше величество, — доверительно сообщил он. — Сделать это, пока рядом с вами все время находился архивампир, невозможно. Пришлось пойти окольными путями. Я знал, что Адриан и Арлион уцепятся за любую возможность выйти на мой след, и похищение детей Каэйри стало прекрасным отвлекающим маневром.

— И зачем вам я? — угрюмо осведомилась я. — Будете шантажировать Адриана моей жизнью?

В этом был смысл. Если младшими детьми Натаниэль архивампир мог пожертвовать, чтобы добраться до Лэнгстона, то моей смерти он бы никогда не допустил.

— Нет, — к моему удивлению, безмятежно отозвался Лэнгстон. Элис музыкально рассмеялась, показав ровные белые зубы и длинные клыки. — Вы думаете, мы так надолго задержались в Вереантере, потому что не могли его покинуть? Вовсе нет. Мы задержались, потому что хотим отомстить. Три недели назад Элис и я лишились всего, чем дорожили. И теперь того же лишатся Адриан и Арлион.

Я приподняла брови, и он пояснил:

— Мы просто убьем вас.

— Замечательная мысль, — похвалила я. — Отличная месть Арлиону. Прямо в точку попали.

Если честно, в тот момент я не очень испугалась. Вся ситуация казалась какой-то абсурдной: Лэнгстон, предпочетший поболтать со мной вместо того, чтобы сразу добить; попытка отомстить Арлиону… Ведь это чушь. Темному эльфу наплевать на своих родных, сегодня в разговоре с Натаниэль он в очередной раз подтвердил это.

— Вы зря недооцениваете происходящее, — ласково сказал Лэнгстон, без труда угадавший мои мысли, а затем вдруг улыбнулся. Улыбка начисто стерла доброжелательность с его лица, и на свет проступил его истинный облик — холодные глаза, циничная ухмылка и острый ум. Так же он выглядел, когда сообщал Арлиону, что выполнил свою угрозу… — Раньше я бы тоже не поверил. Но видите ли, в чем дело, ваше величество, во время нашего с вами последнего разговора в подвале моего замка меня поразила одна вещь. Я ведь тогда почти не верил в то, что смогу сбежать, и был готов погибнуть вместе с вами. Но, к моему полному удивлению, и ваш дед, и ваш муж предпочли вместо того, чтобы схватить меня, спасти вас. Вы оказались им намного дороже мести. А еще ранее Арлион предпочел и дальше помогать вам, а не сразу убить меня. Полагаю, он успел к вам привязаться, и потому я уверен, что ваша смерть станет ударом для них обоих.

После этих слов все мое спокойствие как ветром сдуло. Раньше я об этом не думала, но ведь действительно… Если задуматься… Адриан закрыл меня щитом от взрыва, а Арлион вытащил из-под обломков… Зачем он это сделал? Какая ему от этого была выгода? Даже если ему было не наплевать на мою жизнь, он мог догадаться, что Адриан приложит все силы, чтобы спасти меня! Какой смысл ему тогда был вмешиваться?

— Зачем вы мне это все рассказываете? — спросила я и облизала пересохшие губы. — Зачем рассказывать мне о вашем плане, а не просто прирезать, пока я была без сознания?

— Я бы с удовольствием, — заверил меня вампир, а Элис засияла, как новенький золотой. — Но всему свое время. Вы знаете, что это? — и он жестом фокусника указал на стол, где по-прежнему магичил Лэшел.

— Боюсь, некромантия — не моя сильная сторона, — отрезала я и задумчиво прошлась по кругу. В какой-то момент я опять оказалась слишком близко к границе, и огонь снова предупреждающе взревел, вынуждая меня торопливо отпрянуть к безопасному центру огненного кольца.

— Осторожнее. Ваш друг-артефактник, не так давно ставший одним из нас, смог бы вам рассказать о многих способах зачаровывания оружия, — охотно начал рассказывать Лэнгстон. — Некоторые из них, как вы сами можете догадаться, запрещены, однако, к сожалению, необходимы, если в вашем окружении есть высшие и архивампиры. Мой любимый ритуал в простонародье именуется «Точкой невозврата». Человека, убитого зачарованным оружием, ни один архивампир не вернет к жизни, на какие бы шаги он ради этого ни пошел.

Я почувствовала, что бледнею. Этот ритуал мне был знаком.

— Так вы убили Исабелу.

— Конечно. Ритуал проводится не над телом, а над оружием, и он действует лишь единожды. Затем магический заряд развеивается, и оружие приходится зачаровывать снова. Никаких следов. Доказать невозможно. Вот только сам ритуал весьма сложен, требует точности исполнения и, к сожалению, определенного времени — полнолуния. И это единственная причина, по которой вы, ваше величество, все еще живы.

И именно в этот момент я осознала, в какую передрягу попала на этот раз и что выбраться из этой ловушки попросту невозможно, и мне впервые стало по-настоящему страшно. Ритуал почти завершен: когда мы только перенеслись в Атламли, полная луна уже была, и до высшей точки наверняка осталось совсем немного. Спасения ждать неоткуда, поскольку в Бэллиморе попросту никто не заметил моего отсутствия… А что я сама могу сделать? Атаковать присутствующих магически? Забавно, учитывая, что я толком не могу сдвинуться с места. Живая мишень, стреляй — не хочу!

— А вы не думаете, что Адриан, не найдя вас там, где вы заперли заложников, попросту вернется в Бэллимор и обнаружит мою пропажу?

— Не-а. — Лэнгстон легкомысленно махнул рукой. — Их там ждут мои «восстановители справедливости», а их быстро не одолеешь. Мы как раз успеем закончить все здесь.

— И откуда у вас только эти «восстановители» взялись, — сквозь зубы прошипела я, стараясь проигнорировать волну медленно поднимавшейся паники. Ладони взмокли, и я незаметно постаралась вытереть их об юбку.

— У меня было сто лет подготовиться на случай, если мой секрет раскроют, — отозвался Лэнгстон. — О создании собственной небольшой армии я позаботился заранее.

Лэшел продолжал магичить над столом, поливая кинжал водой из оловянного кувшина. Хотя вряд ли это была вода, скорее, какое-нибудь зелье. Я же устало села на пол, обхватив колени руками. М-да, не так я себе представляла завершение этой истории. Быть убитой настолько расчетливо, точно жертва на алтаре… Нет, самой смерти я не боялась. Я уже умирала однажды, смогу пройти через это и снова. Но ведь… ведь на этом все закончится. После демонова ритуала мне уже ничто не поможет, Адриан не сможет вернуть меня, несмотря на расположение Хель к архивампирам. Жаль… Он ведь так хорошо помнит, что стало с его отцом после смерти его матери… И теперь ему придется пройти через то же самое? Подобной участи я ему не желала…

Некоторое время я еще сидела так, постепенно погружаясь в какое-то безнадежное, безысходное отчаяние, но внезапно ощутила, как здание словно тряхнуло. Деревянный стол ощутимо дрогнул, пламя свечей заколебалось, а над нашими головами раздался далекий, но отчетливый шум. И, судя по взглядам, которыми обменялись Лэнгстон и Элис, они к этому никакого отношения не имели.

— Проверьте, — коротко приказал вампир моим бесстрастным охранникам, и те молча покинули комнату.

Затем внезапно повисла тишина, не имевшая никакого отношения к шуму над головой. Я не сразу поняла, почему она так отчетливо резанула мой слух, а потом сообразила — это Лэшел дочитал заклинание.

— Готово, — проинформировал он, взял со стола заговоренный кинжал и рукоятью вперед протянул Лэнгстону. Тот принял оружие, повернулся ко мне, и я даже не заметила, как очутилась на ногах и попятилась назад. Шипение и усилившийся жар, опаливший кожу, показали, что линия огня оказалась очень близко. Пресветлый Луг, меня же сейчас просто…

Дом тряхнуло еще раз. Помрачневший Лэнгстон убрал кинжал в поясные ножны и обратился к своим спутникам:

— Лэшел, идем посмотрим, что там. Элис, покарауль пока нашу королеву.

Мужчины исчезли за дверью, а вампирша, которую всю перекосило на последнем слове, повернулась ко мне.

— У нас так и не было возможности поговорить лично, — красивым мелодичным голосом произнесла она, пристально разглядывая меня и наверняка сравнивая с собой. Увиденное ей, похоже, не понравилось, потому что Элис неприязненно скривилась. — И что он только нашел в эльфийской полукровке, королевском ублюдке?!! Что в тебе есть такого, чего нет во мне?!

— Сама временами задаюсь этим вопросом, — иронично отозвалась я, пользуясь отсутствием Лэнгстона и оглядывая небольшое помещение. Интересно, кто держит этот круг? Но явно не Элис — ее бы магических способностей на подобное не хватило — значит, убрать его не получится, пока мага рядом нет.

— Сука, — выплюнула она. В общем-то красивое лицо сейчас исказилось от злобы и казалось по-настоящему уродливым. — Я говорила Филиппу, что стоило убить тебя при первой же возможности. И зачем тогда, в замке, он сначала запер тебя в подземелье? Пообщаться с тобой, видите ли, захотел! Зауважал тебя как опасного противника!

— Однако ты разошлась во мнении с ним еще раньше и попыталась убить меня за его спиной, — напомнила я. Взгляд зацепился за кувшин на столе, который использовал Лэшел при ритуале. Магистр сказал, что пламя пропадет, только если разорвать этот круг?.. Но при всем желании незаметно левитировать сюда кувшин и залить огонь жидкостью из него не получится. Да и кто знает, может, это зелье горючее?

— Точно, — охотно согласилась моя соперница. — Лэшел предпринял неплохую попытку. Кто же знал, что проклятый Арлион вмешается и спасет тебя!

— Но из-за вас погиб мой одногруппник, — холодно напомнила я. Перед глазами снова возник пустой стол в аудитории, и я почувствовала, как во мне медленно поднимается злость. — А из-за вашей диверсии в королевском дворце оказался изуродован мой друг. Я убила тридцать вампиров, чтобы добраться до вас. И это не говоря уже о том, что вы просто здорово испортили жизнь и мне, и Адриану.

— Да! И все вообще могло бы сложиться иначе, если бы не ты, мерзкая дрянь! Он был бы моим, моим навсегда, но влезла ты и все испортила! — внезапно взвизгнула Элис, теряя самообладание. — Какая из меня могла бы получиться королева! Я же всю жизнь провела при дворе, я знаю, как вести себя с придворными, Адриан никогда не пожалел бы, что женился на мне!

Она кричала в полный голос, в своей ярости не замечая ничего вокруг. Кто-то из мудрых, помнится, когда-то заметил, что нет ничего хуже, чем гнев отвергнутой женщины… Этого я и добивалась. Осторожно, стараясь ничем себя не выдать, протянула вперед, за пределы круга, магический захват и подцепила им кувшин на столе. Это сработало, выйти из круга я не могла физически, а вот магия продолжала действовать. Кувшин с тихим стуком опрокинулся, вода потекла на каменный пол, но разъяренная Элис ничего не заподозрила.

— Меня уже воспринимали как королеву! И тут из-за какой-то безродной изгнанницы, из-за какой-то девки все пошло прахом! Надо мой весь двор смеялся, когда оказалось, что королевой станет трейхе Этари, а меня попросту вышвырнули вон как ненужную вещь!

Она взволнованно прошлась взад-вперед прямо перед огненным кругом и случайно наступила в образовавшуюся лужу. Не глядя под ноги, Элис неаккуратно шагнула, поскользнулась и, потеряв равновесие, замахала руками и опасно наклонилась вперед прямо над огненным кольцом. Как я сразу убедилась, этот огонь действительно выполнял функцию тюрьмы и обжигал только тех, кто стоял в круге, и Элис языки пламени не принесли никакого вреда. Однако прежде чем она успела сообразить, что происходит, я схватила ее за ладони, которые пересекли огненную границу, и дернула на себя, буквально затаскивая в круг. Пламя беспрепятственно пропустило ее внутрь. Вампирша не смогла вовремя отреагировать и упустила шанс на спасение. И уже через секунду в огненном круге мы стояли вместе, причем пленницами теперь были обе.

— Отлично, — прошипела растрепанная Элис, оценив свое новое положение. — И каков твой план? Чего ты намереваешься этим добиться? Ты все равно сдохнешь этой ночью!

Она так и не поняла, зачем я это сделала, что она уже обречена, и я улыбнулась. И, похоже, было в моей улыбке что-то такое, от чего она вдруг замолчала и нервно сглотнула.

— Ты напрасно думаешь, будто это я ставила тебе палки в колеса, — негромко сообщила я. — Если вы с Адрианом и в самом деле были близки, то ты должна знать, что ему бесполезно указывать. Он все решения всегда принимает сам. А знаешь, что самое главное?

Испуганно глядя на меня, она медленно покачала головой. Я ласково улыбнулась, и, полагаю, мои глаза засветились темно-алым.

— Зря ты со мной связалась.

С этими словами я крепко схватила ее одной рукой за шиворот, а другой — за плечо. Элис вскрикнула и попыталась вырваться, но избалованная придворная дама, пусть и вампирша, не смогла бы освободиться от хватки ученицы Госфорда. Я ударила ее ногой в голень, и, когда вампирша потеряла равновесие, с силой толкнула ее вперед. Взметнулось выше и угрожающе заревело магическое пламя, Элис закричала нечеловеческим голосом, упав животом на огненную линию. Круг оказался разорван, пламя стало меньше, но до конца так и не потухло. Решительно устремившись вперед, я перешагнула через Элис и оказалась на свободе. Вампирша продолжала корчиться на полу, крики сменились судорожными стонами и подвываниями. Я успела заметить, как она пыталась дотронуться обожженной рукой до обожженного лица, а затем вышла из комнаты. Никаких угрызений совести я не испытывала. Элис больше не опасна, и пора выяснить, куда там пропали Лэнгстон и Лэшел.

 

ГЛАВА 14

Однако далеко уйти мне не удалось. Едва выскочив из комнаты, я попала в точно такое же полуподвальное помещение, которое отличалось от предыдущего только наличием широкой каменной лестницы, ведущей на первый этаж. Обнаруженный выход меня порадовал, семь низших вампиров в привычных неприметных куртках и низко надвинутых шляпах — пресловутые «восстановители справедливости» — не очень. Надо же, а Лэнгстон оказался еще предусмотрительнее, чем я думала, и оставил стеречь меня не только Элис, но и группу охранников, не мозолившую нам глаза… Крики Элис, до сих пор раздававшиеся за моей спиной, сразу дали понять вампирам — что-то пошло не так, и мое появление они встретили выхваченными из ножен клинками. И, судя по тому, как они все угрожающе двинулись в мою сторону, Лэнгстон приказал им не отпускать меня живой. Нет, если я погибну от обычного оружия, Адриан сможет меня воскресить, но ведь эти ребята и голову могут отрубить, чтобы добить, так сказать, наверняка…

И что я против них могу? Оружия при мне никакого, даже метательные звездочки остались во дворце. Значит, будем сражаться магией, но как? До сегодняшнего дня все мои схватки были с одним или двумя противниками, максимум — с несколькими зомби на тренировках Арлиона, а как можно уложить сразу семерых? Какие массовые боевые заклинания я знаю?

Ответ пришел в голову неожиданно и не поддавался никакой логике. Сама не знаю, то ли я слишком перепугалась, когда Лэнгстон поделился со мной своими планами, то ли просто после последних суматошных недель очень устала и не могла размышлять здраво, но в голову пришло только одно заклинание — плетение подчинения, которое в прошлом году создали мы с Виктором. То самое, гибрид ментальной и специфической вампирской магии, основу которого я подсмотрела во сне Этари и которое сотворить мог только вампир. Несколько месяцев назад я бездарно потратила целый вечер, пытаясь заставить это плетение работать, но так ничего и не добилась. И вот сейчас, совершенно не отдавая себе отчета, что именно делаю, я подняла руку и запустила в приближавшихся вампиров то самое плетение. Только после этого я сообразила, что потратила драгоценные секунды на совершенно безнадежный вариант, и приготовилась к немедленной смерти, но произошло нечто совсем странное. Вместо того чтобы атаковать, семь фигур внезапно одновременно застыли на месте, а затем синхронно, словно марионетки, опустили оружие и отступили назад. Не веря собственным глазам, я медленно отлепилась от стены, в которую вжималась последние несколько секунд, и оторопело наблюдала, как вампиры отошли в противоположный конец помещения и замерли в одинаковых позах — стоя прямо и направив взгляды в пол. Убедившись, что они больше не настроены агрессивно, я осторожно подошла ближе. В неверном свете висевшего под потолком светильника можно было разглядеть тупые, равнодушные лица вампиров.

— Уходите отсюда, — приказала я, чтобы окончательно удостовериться в своей догадке.

Возражений не последовало, и все семеро поднялись по лестнице и исчезли где-то в коридоре.

Что же получается? Плетение… подействовало? Но как?! Я не вампирша, и прошлым летом оно отказывалось работать в моих руках! Что с тех пор изменилось? Почему мне вдруг подчинилась вампирская магия?..

Размышляя над этим, я поднялась по лестнице и в дверном проеме налетела на Лэнгстона, который с озабоченным видом спешил мне навстречу. При виде меня он отчетливо скрипнул зубами и попытался запустить каким-то плетением, которое я уверенно парировала, а затем сама создала повторно плетение подчинения. Раз оно сработало в первый раз, должно сработать и во второй… В течение какой-то доли секунды высший вампир растерянно смотрел на получившуюся структуру, а затем каким-то заклинанием рассеял ее до того, как она сработала. Мы синхронно сделали шаг в сторону друг от друга, освобождая себе пространство для маневра. Лэнгстон взглянул на меня особенно пристально и вдруг удивленно моргнул. И что он там, интересно знать, на мне увидел?

— Ах вот оно что, — задумчиво протянул он и растянул губы в какой-то змеиной улыбке. — А я не сразу понял, почему те семь вампиров с таким деловым видом прошли мимо по коридору, не обращая на меня никакого внимания. Вам теперь подчиняется вампирская магия, ваше величество? Вас можно поздравить?

— Интересно с чем? — напряженно осведомилась я, почти не вслушиваясь в его слова, а ища слабые места противника и взвешивая свои шансы на победу. Демон, Лэнгстон — высший вампир, причем старый и очень опытный. Не уверена, что у меня, даже с моими подтянутыми Арлионом умениями, получится его одолеть… И, скосив глаза, я мысленно выругалась — заговоренный кинжал все еще был при нем.

— Так вы не знаете?! — поразился он. И мне показалось, что вампир и в самом деле удивился. — Вы используете магию вампиров, у вас аура архивампира, и вам до сих пор неизвестно, что с вами?

— Аура архивампира? — недоуменно переспросила я, против воли отвлекшись на последние слова. — Что за ерунда?

Лэнгстон тихо хмыкнул.

— Вы ждете ребенка, Корделия, — любезно просветил он меня.

— Что?! — потрясенно выдохнула я, не поверив собственным ушам и невольно опуская руки. Новость оглушила посильнее кувалды, и я почему-то поверила в нее сразу, хотя принимать ее мозг наотрез отказался. Я беременна?!

Как выяснилось, именно такой реакции бывший советник от меня и ожидал. Воспользовавшись моим замешательством, он подлетел ко мне и с силой толкнул. Потеряв равновесие, я полетела вниз по лестнице. Адреналин подскочил, и в первый момент я даже толком не ощутила боли, хотя ушибла и руки, и ноги, и голову. Сделала попытку подняться, но в ту же секунду Лэнгстон снова использовал заклинание, которым вырубил меня и Натаниэль во дворце. В голове словно что-то взорвалось, я закричала и сквозь ослепляющую боль увидела, как Лэнгстон неторопливо направляется ко мне, одновременно доставая из ножен кинжал. Эта картина отозвалась где-то в глубине памяти болезненным воспоминанием — точно так же Дориан направлялся ко мне с обнаженным мечом, пока я находилась под ментальной атакой Адриана. И точно так же, как и тогда, я ничего не могла сделать! Руки были будто чужие и продолжали сжимать голову в тщетной попытке унять боль, а уж о том, чтобы как-то противодействовать, не могло быть и речи. Но я не могу сдаться, не могу! Ведь речь теперь идет не только о моей жизни, нас же теперь двое! Эта мысль оказалась очень действенной, и с колоссальным усилием я смогла подняться на ноги.

— Ну надо же, — откуда-то издалека донесся заинтригованный голос Лэнгстона. — Выносливая.

Но на этом тело и сознание отказались подчиняться и требовали только одного — чтобы эта пытка наконец-то закончилась… Из-за невыносимой боли окружающий мир стал восприниматься как бы через стекло, и отстраненно я наблюдала, как высший вампир отводит руку для замаха.

Но роковой удар так и не последовал, и вместо него произошло сразу несколько вещей: боль прошла так же внезапно, как началась, и я ощутила силу, которая отшвырнула меня в сторону прямо на каменные плиты. Ушибленные ранее плечи и колени заболели с новой силой, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что была до этого. С трудом, опершись рукой об пол, — при этом болевший локоть отозвался звоном во всем теле — я приподнялась и обнаружила, что на том самом месте, где только что была я, стоит высокая мужская фигура с обнаженным мечом. Я застала как раз тот момент, когда фигура нанесла удар Лэнгстону, от которого тот не успел увернуться. Удар не был ни смертельным, ни слишком опасным: по сути, просто глубокая кровоточащая царапина. Высший вампир зажал рукой рану на плече, взглянул на моего нежданного спасителя, а затем прислушался к чему-то в коридоре и с видимой досадой скрылся в дверном проеме. Новоприбывший тем временем медленно повернулся ко мне, попадая в узкий сноп света от светильника под потолком. Сверкнули очень светлые, почти прозрачные глаза, и я со смесью радости и недоверия узнала в своем спасителе Грейсона.

— Мастер! — выдохнула я, с трудом поднимаясь на ноги. Правый бок при этом движении болезненно запульсировал, но я не обратила на это никакого внимания. Даже не знаю, откуда темный эльф здесь взялся, но как же вовремя!

И именно в этот момент на меня вдруг снизошло понимание того, что произошло. Лэнгстон был только ранен и смог сбежать? Мастер что… промахнулся?

— Привет, Корделия, — отозвался Грейсон, но как-то не слишком бодро. Он что-то задумчиво разглядывал у себя на груди, и, проследив за его взглядом, я почувствовала, как у меня на затылке волосы встали дыбом. Из груди темного эльфа торчала рукоять кинжала. Он некоторое время еще рассматривал ее, а затем, к моему ужасу и панике, выронил меч и сполз по стене на пол.

— Нет… — потрясенно выдохнула я, забывая о собственных синяках и ссадинах, и подлетела к эльфу. Вокруг рукоятки на рубахе расплывалось темное пятно, и я потянулась к кинжалу, чтобы вытащить его, но в последний момент отдернула руку. Лезвие повредило сердце, пронзило правый желудочек, и сейчас любое движение могло стать для Грейсона последним. Осознав это, я взвизгнула: — Нет!!!

Грейсон же тоже маг, и, следовательно, под ментальную атаку Лэнгстона попал и он! Пусть на какую-то секунду, но Лэнгстону ее оказалось достаточно, чтобы нанести удар! Вот почему он смог его достать!

Не зная, что предпринять, я начала перебирать в памяти целительские плетения, которые могли бы хоть что-то сделать, хоть как-то исправить ситуацию, и даже начала одной рукой что-то создавать, но затем почувствовала, как на запястье сомкнулись теплые пальцы.

— Перестань, — спокойно сказал Грейсон, и, если бы не усилие, с которым он говорил, я бы подумала, что он просто присел отдохнуть. Хотя что за чушь я несу? Когда мастер вообще присаживался, чтобы отдохнуть посреди схватки? — Не паникуй.

— Я должна все исправить! Я…

— Ничего ты не должна. Тут даже ваша знаменитая Нарцисса ничем не поможет. Все хорошо. — Грейсон говорил короткими рублеными фразами — берег силы — но выглядел при этом так спокойно, будто порезал палец ножом для вскрытия конвертов.

— Да где же хорошо?! — всхлипнула я, и после этого по моим щекам нескончаемым потоком хлынули слезы. — Этого не должно было случиться! Вы вообще не должны были во всем этом участвовать!

— Ты даже не представляешь, насколько я рад, что мне не придется постепенно усыхать от старости, ежедневно переписывая завещание и раздражая своим брюзжанием родственников, — с самым серьезным видом заверил меня Грейсон, делая паузы и собираясь с силами после каждого слова.

Я истерически хихикнула, и он сразу понял, что перегнул палку.

— Я защищал тебя и нисколько не сожалею об этом.

— Вам не стоило…

— Я люблю тебя. Год, когда ты была моей ученицей, был лучшим в моей жизни. Так что не мешай мне единственный раз в жизни погордиться тем, что я совершил благородный поступок, хорошо?

Вместо ответа я громко, совсем не по-королевски, хлюпнула носом и хотела высказать все, что думаю о самоуверенных темных эльфах, но тут наверху лестницы показался еще один участник сегодняшней драмы, которая внезапно переросла в трагедию и которого мне хотелось теперь убить ничуть не меньше Лэнгстона. Лэшелу хватило пары секунд, чтобы оценить ситуацию, и вокруг него сразу же замерцало защитное поле. Очень вовремя, я была в таком состоянии, что убила бы его голыми руками. Взглянув на Грейсона, я отошла в другой конец комнаты, чтобы мастера не задело случайным заклинанием, и Лэшел последовал за мной. Однако в магическом поединке я бы долго против магистра боевой магии все же не выстояла. Злость и ощущение безысходности придали мне сил, и поначалу я уверенно отбивала атаки Лэшела и отвечала ему. Но гнев не лучший советчик, и я нарушила главное правило ведения боя, которое Люций вдалбливал мне в голову с детства: всегда сохранять в схватке трезвый ум и не идти на поводу у эмоций. Долго я бы против него не продержалась, и Лэшел, сообразив, что моих способностей недостаточно, усилил натиск и не заметил, как за его спиной выросла высокая темная тень. А вот я заметила и продолжала атаковать Лэшела, так что он был вынужден отбивать мои удары, не замечая ничего вокруг, и пропустил момент, когда созданное им защитное поле потеряло устойчивость и поплыло. Заметив разрушение своего щита, которое не было моей заслугой, магистр стремительно развернулся, чтобы лицом встретить новую угрозу… и оказался нос к носу с разъяренным архивампиром. О том, что архивампир был по-настоящему выведен из себя, подсказали его полыхавшие холодным бешенством глаза. Даже мне, несмотря на все злость и боль, которые я испытывала в тот момент, стало не по себе, что уж там говорить о Лэшеле, на которого этот гнев был направлен! Маг не смог ничего сделать, а архивампир даже не вынул оружие — отточенным движением, можно подумать, он занимался этим регулярно, Адриан свернул ему шею. Тело Лэшела сломанной куклой рухнуло на пол, Адриан равнодушно переступил его, подлетел ко мне, и я бросилась ему на шею.

— Живая, хвала Хель, — прошептал он у меня над ухом с таким облегчением, что я ощутила себя виноватой за собственное похищение.

— Адриан, там Грейсон, — выдохнула я, едва он меня отпустил. И, должно быть, у меня в тот момент было такое лицо, что архивампир разом напрягся.

— Что с ним?

— Все плохо… — прошелестела я.

Грейсон сидел все в той же позе, привалившись к стене. Его лицо залила восковая бледность, и дышал он с заметным трудом. Рукоять кинжала так и торчала из груди, и видеть мастера Госфордской школы, всегда такого сильного и уверенного в себе, циничного и насмешливого, в этом состоянии было по-настоящему невыносимо. Как и осознавать, что изменить уже ничего не получится.

— Я побоялась его вытаскивать, — плачущим голосом сообщила я. — Сердце задето…

Мы опустились рядом с ним на колени, Адриан оценивающе оглядел кинжал и кивнул, соглашаясь с моим замечанием.

— Что ж, друг, придется тебе немного пообщаться с Хель, чтобы я вернул тебя обратно, — обратился он к Грейсону.

Тот приоткрыл глаза и слабо улыбнулся.

— Только недолго, — попросил он. — Сам знаешь, Хель эльфов не слишком жалует. Ей вампиры ближе.

К моему горлу снова подкатили рыдания, которые мне не удалось сдержать, и Адриан обернулся ко мне.

— Не получится, — слова давались с трудом, поскольку в горле был тугой ком, мешавший говорить. — Лэнгстон зачаровал этот кинжал. Ритуал «Точка невозврата». Человека, убитого таким оружием, уже не вернуть. Даже архивампиру…

Адриану хватило секунды, чтобы провести аналогию с событиями столетней давности, а затем он понял, что для Грейсона на этом все закончится, и заметно побледнел. Я, уже не скрывая, стирала слезы со щек, хотя никакого заметного результата это не давало: они продолжали литься сами собой. Из нас троих мастер остался самым спокойным.

— Что ж, — тихо хмыкнул он, — получается, мы плавно переходим к той части, где я вас благословляю и завещаю назвать вашего старшего сына моим именем?

Фраза, произнесенная почти без запинки, отняла у него слишком много сил, он замолчал и продолжал со свистом дышать. У меня же в тот момент промелькнула совсем неуместная мысль, что проблема имени весьма скоро может встать ребром. И почему в такие моменты всегда лезет в голову какая-нибудь не имеющая отношения к делу ерунда?..

— Впрочем… могу предложить вам… кое-что посущественнее, — через силу продолжал он и с трудом махнул рукой в сторону своего упавшего меча. — Там кровь… вашего предателя…

Адриан подцепил меч и поднес его поближе. На лезвии были отчетливо видны подсыхающие красные следы.

— Не упустите… его… Лэнгстон…

Он не договорил. Мы отвлеклись от меча и посмотрели на темного эльфа. И сразу за этим я прижала ладони ко рту, а Адриан шумно выдохнул. Грейсон продолжал сидеть у стены и равнодушно смотреть куда-то вдаль, его взгляд остекленел и дыхание пропало.

Несколько минут мы молча сидели рядом с телом. У меня в голове царила звенящая пустота, только в груди медленно разливалось давящее ощущение потери, грозившее задушить меня. Адриан протянул вперед руку и ладонью провел по лицу Грейсона, закрывая ему глаза. Судорожно выдохнув, я наблюдала за этим движением с ужасом. Оно словно окончательно подтверждало, что Грейсона больше нет…

Затем Адриан поднялся на ноги, держа в руках меч темного эльфа, лицо архивампира напоминало застывшую, неживую маску.

— Я скоро вернусь. С помощниками Лэнгстона наверху мы разобрались, так что опасности для тебя больше нет, — глухо сказал он и приготовился начать читать заклинание, но я его остановила и сама поднялась с пола.

— Я пойду с тобой. — Мой голос звучал так же глухо и невыразительно.

— Корделия…

— Нет, — твердо возразила я и посмотрела ему в глаза. — Мы должны сделать это вместе. Эта история, начавшаяся сто лет назад, оказала слишком сильное влияние и на твою, и на мою жизнь. Этот путь мы должны пройти до конца вдвоем.

Не думаю, что мне удалось бы его убедить, если он сам уже не думал об этом и не пришел к тому же выводу. Поэтому Адриан только кивнул и начал читать заклинание, чтобы проложить путь и открыть портал к хозяину крови. Я наблюдала, как засохшие пятна возвращают себе яркость, снова становятся жидкостью и стекаются друг к другу. В воздухе свернулась темная спираль плетения, а затем перед нами открылся портал. Мы шагнули в него вместе.

Возможности архивампира и впрямь впечатляли: Лэнгстона даже не пришлось искать, мы вышли ему наперерез, так что он остановился как вкопанный, и на его лице проступила безнадежность. Когда мы перенеслись, бывший советник как раз торопливо шел по заснеженной дороге по какому-то пустырю прочь от старого склада, пустые ножны так и болтались на его поясе. Судя по всему, именно на складе мы все это время и были, и перед Лэнгстоном теперь стояла всего одна цель — скрыться. До утра было еще далеко, и единственным источником света оставалась луна, спускавшаяся к горизонту.

— С официальной точки зрения я должен вас арестовать и судить, — бесцветным голосом сообщил Лэнгстону Адриан. — Но, думаю, мы обойдемся без формальных процедур.

— Адриан, не забывай, что ты в первую очередь правитель, — напомнил Лэнгстон. Он держался потрясающе: ни страха, ни паники даже перед лицом неотвратимой смерти я в нем не заметила, хотя он продолжал нервно теребить полу сюртука, и машинально его рука зависла над пустыми ножнами, словно пыталась нащупать рукоять кинжала. — Не буду утомлять тебя уроками истории, но сто лет назад эта война была действительно нужна Вереантеру. Я единственный, кто понимал ее важность, но Магнус не стал меня слушать. Мне пришлось действовать самому, но влез Арлион и попытался все испортить. Я должен был его остановить любой ценой. И, поверь мне, на свете есть много достойных женщин. На одной-единственной полукровке мир клином не сошелся.

— Возможно, — спокойно согласился Адриан. Упоминание родителей не вывело его из себя, и я поняла, что он уже принял решение и, что бы Лэнгстон ни предпринял, он его не изменит. — Но не тебе было это решать, и ты дважды преступил черту. И сто лет назад, и теперь.

— Хм-хм, — кашлянули за нашими спинами, так что в любой другой ситуации я бы подпрыгнула от неожиданности. Но сейчас, чувствуя себя так, как будто часть меня умерла вместе с Грейсоном, я могла лишь отстраненно наблюдать за неторопливо направляющимся в нашу сторону Арлионом. Про него я как-то уже успела позабыть, а он каким-то невероятным образом нас нашел. В тот же самый момент я увидела, как Лэнгстону изменило спокойствие: он переменился в лице, и в его глазах впервые появился страх. Адриан только вздохнул:

— Так и думал, что вы появитесь.

— Вы позволите мне положить всему конец? — осведомился темный эльф.

Адриан мгновение колебался, а затем кивнул:

— Полагаю, это право принадлежит вам.

Арлион расплылся в хищной улыбке, разом сделавшись похожим на свой портрет в учебнике истории, где он был изображен настоящим кровожадным монстром, и именно сейчас я могла себе представить, как он уничтожал целые поселения и армии. Лэнгстон же посерел — это было заметно даже в свете луны — и, резко дернув головой, посмотрел на Адриана, словно ожидал, что тот пошутил. Честно говоря, я не знала, что именно так его напугало: в конце концов, какая разница, от чьей руки умереть — архивампира или бывшего архимага? Но, видимо, это имело принципиальное значение, потому что Адриан удовлетворенно улыбнулся, кивнул своим мыслям и обратился ко мне:

— Не смотри.

Вся эта сцена выглядела настолько странно и непонятно, что мне и в голову не пришло спорить. Адриан притянул меня к себе, и я послушно уткнулась лицом ему в плечо. Последним, что перед этим заметила, был Арлион, шагнувший навстречу Лэнгстону.

Вот только уши мне никто не затыкал, и потому я смогла насладиться и странными звуками, точно рядом что-то разрывали, и чавкающими звуками, и все это сопровождалось душераздирающими криками умирающего вампира. Вот только никакого сочувствия во мне они не вызывали — перед глазами снова вставал мертвый Грейсон, и внутри меня как будто что-то снова умирало.

— Вот и все, — наконец спокойно произнес Арлион.

Обернувшись, я увидела, что темный эльф все так же стоял в нескольких шагах от нас и, опустив руки, задумчиво смотрел на труп вампира у своих ног. Тот лежал лицом вниз, со стороны похожий на кучу тряпья, крови не было видно, но я все равно порадовалась, что не вижу того, что осталось от Лэнгстона. Вампир был мертв.

— И что теперь? — негромко спросил Адриан.

Арлион пожал плечами, на красивом аристократичном лице отразилась безграничная усталость.

— Как я и говорил, мое время в этом мире почти вышло. Скоро я вернусь обратно к Видару. Мое дело выполнено. Больше я вас не побеспокою.

— Спасибо вам, — тихо сказала я. — За то, что помогали и спасли мне жизнь. Дважды.

Он слегка улыбнулся:

— Не за что. Будь счастлива, Корделия.

Повернувшись к нам спиной, он пошел дальше по дороге. Мы с Адрианом молча следили за высокой худощавой фигурой, пока она не скрылась в снежной дали, и у меня не возникало сомнения, что это и в самом деле был последний раз, когда мы видели Арлиона. И эта мысль рождала странные чувства: с одной стороны, я была рада, что история наконец-то закончилась… но с другой, оставалось какое-то чувство грусти, не имевшей отношения к гибели Грейсона. Кажется, за прошедшие месяцы я все же успела немного привязаться к эльфу. Глупость, конечно…

 

ГЛАВА 15

Конечно, потом Адриан рассказал мне, что произошло во дворце после моего похищения и каким чудом им удалось отправиться на мои поиски так быстро. Детей Натаниэля и Тариона — двух юных темных эльфов пятнадцати и двенадцати лет — похитители и в самом деле держали в маленьком городке в нескольких днях пути от Лорена под охраной трех десятков «восстановителей справедливости», среди которых было несколько сильных магов. Похоже, Лэнгстон с самого начала намеревался использовать их как пушечное мясо. Они были нужны ему только для того, чтобы отвлечь внимание Адриана от меня, и бывший советник лишь оставил своих людей стеречь детей и не счел нужным предупредить их о том, что к ним в гости нагрянут архивампир и самый кровавый архимаг в истории. Осознав, что спасения и пощады не будет, загнанные вампиры приготовились дорого продать свои жизни, и схватка грозила затянуться надолго, а этого времени с лихвой хватило бы Лэнгстону, чтобы убить меня.

Как оказалось, своим спасением я была обязана тем, от кого менее всего ожидала подобного, — Наде и Виктору. Ментальная атака, использованная Лэнгстоном, и впрямь безотказно воздействовала на магов, причем чем могущественнее был маг, тем сильнее становился ментальный удар. Мы с Натаниэль, как две трейхе, на недостаток сил не жаловались и в полной мере испытали на себе прелести этой магии, а вот Надя, которая не успела убежать далеко, не ощутила вообще ничего. Магических способностей в ней не было ни капли. Поднимать тревогу сразу она, к счастью, не стала, иначе Лэнгстон убил бы ее на месте, а вместо этого помчалась на поиски Виктора. Минут пятнадцать она плутала по дворцовым коридорам, в конце концов повредила сигнальные нити у какого-то стратегически важного помещения, и придворный маг сам ее нашел. Выслушав сбивчивый рассказ принцессы и убедившись, что это правда, Виктор немедленно связался с Адрианом и сообщил, что меня похитили. Архивампир определил мое местопребывание тем же способом, которым нашел младших Каэйри, и они с Грейсоном и Арлионом бросились мне на помощь.

Осознав, что Виктор мог совершенно спокойно потянуть время, вместо того чтобы сразу сообщать Адриану, и меня бы благополучно убили, но предпочел спасти мне жизнь, я на следующий же день отправилась в лабораторию придворного мага. Тот вежливо выслушал мои изъявления благодарности и так же вежливо посоветовал впредь быть осторожнее и в подобные ситуации не попадать. К концу этой небольшой встречи между нами окончательно установилось перемирие, которое, как я очень надеялась, сохранится и дальше.

Оставшихся в живых заговорщиков судили и приговорили. Фон Виттена — к смертной казни, Евгению и Элис — к пожизненной ссылке в одной из отдаленных вереантерских провинций под постоянным присмотром стражи. Их участью я была вполне удовлетворена: Евгения и раньше не вызывала у меня сильных чувств, а при одном взгляде на некогда красивую леди Мальдано я поняла, что отомщена целиком и полностью. Лэшел не соврал, и зачарованное пламя, которое они использовали в огненной ловушке, действительно оказалось травмоопаснее обычного. Вампирская регенерация сыграла с Элис злую шутку: вампирша выжила, хотя обычный человек на ее месте умер бы от полученных ожогов, но убрать шрамы уже ничто не могло. Некогда красивой женщине, теперь с изуродованным, обожженным лицом, неровными клочьями волос, плетью, в которую превратилась одна рука, и хромающей на левую ногу, предстояло до конца жизни влачить жалкое существование полуинвалида.

Выявить мага в темном Совете, который помог Лэшелу сбежать, официальным путем оказалось невозможно, и я была уже готова махнуть на него рукой. Лэшел был прав, и наверняка в Совете многие предпочли бы, чтобы меня отправили на тот свет, и потому выдавать виновного вампирам они не спешили. На тот момент я испытывала такую опустошенность, связанную со смертью Грейсона, что мне по большому счету было уже все равно, что будет с тем магом. Адриан, казалось, со мной согласился, но через несколько недель до Бэллимора докатились слухи о загадочной гибели одного перспективного темного магистра, который в недалеком будущем мог стать архимагом. Адриан категорически отрицал свою причастность к данной смерти, обставленной так, что обвинить вампиров было невозможно, но мне и так было понятно, кто стоял за ней на самом деле.

Смерть Грейсона оказалась тяжелым ударом для моих друзей. Похороны мастера прошли в Лорене, и на них собралось так много народу, чего сам циничный эльф точно не мог бы ожидать. Пришли несколько эльфов из рода Рианор — ближайшие родственники мастера — но по большей части с ним прибыли проститься его бывшие ученики. Такого количества наемников и наемных убийц одновременно Лорен, наверное, никогда не видел: здесь были и эльфы, темные и светлые, и вампиры, и люди, и сидхе. Не было никаких стычек и драк, словно все представители разных рас и магических сторон на время заключили перемирие. Вся эта пестрая толпа людей и нелюдей, включая нас с Адрианом, пришла на похороны в серых куртках с разноцветными полосами, даже Адриан откопал где-то свою куртку с коричневой полосой. Родственники Грейсона заметно сторонились этой мрачной серой толпы и старались держаться особняком. Были здесь и все мои друзья, и Люций. Увидев его в тот день, я тихо присвистнула — на высшем вампире была куртка с черной полосой, а это означало, что Люций прошел обучение в Госфорде до конца и получил звание мастера. Попадались и просто знакомые лица — ученики Госфорда, с которыми я познакомилась во время своей учебы. В частности, вампир Селен, который когда-то вел занятия у моей группы. От него-то я и узнала, что никто не собирался заменять Грейсона на его посту по той простой причине, что ни у кого не получилось бы обучать учеников так, как это делал мастер, и потому Госфордская школа боевых искусств после смерти своего основателя была закрыта. Это решение, хоть и тяжелое, было совершенно закономерным, и у меня бы язык не повернулся его оспорить. Госфорд без Грейсона — это не Госфорд, и сама мысль, что кто-то мог занять его место, казалась мне кощунственной.

Закрытие школы означало еще одно — в скором времени наши с друзьями пути должны были окончательно разойтись. Мое место теперь было в Бэллиморе рядом с Адрианом. Оттилия и Кейн тоже оставались в столице, причем Кейн предложил архивампиру услуги мага-артефактника, и тот согласился взять его на службу. Свадьба Оттилии и Кейна была назначена на начало весны, и меня уже осчастливили новостью, что я буду свидетельницей. Теперь Оттилия на пару с Катериной составляли список гостей, подбирали фасон свадебного платья, обсуждали меню, а мужская половина семьи фон Некер и Кейн старались пораньше сбегать из дома на службу и попозже возвращаться, чтобы предприимчивые дамы не втянули и их в предсвадебные хлопоты.

Фрост и Бьянка теперь были помолвлены. Светлый эльф познакомился с графиней Лидией и произвел на нее самое положительное впечатление, хотя на первых порах обезображенное лицо будущего зятя ее слегка пугало. А вот родня ни Фроста, ни его светлоэльфийской невесты выбор наследника рода категорически не одобрила, и плевать им было на его внешность — не от чистой любви, а исключительно из корыстных соображений. Но Фрост от души высказал им все, что думает об их договорных браках, и поставил родственников перед фактом: или они принимают Бьянку, или он с прорицательницей сочетается браком в Аркадии, и родственники все равно ее принимают, поскольку светлый эльф был давно не мальчик и мог принимать решения самостоятельно. Сама Бьянка, осознав, что всю оставшуюся жизнь ей теперь придется провести среди надменных светлых эльфов, поначалу здорово струхнула, но потом проявила несвойственные ей коварство и хитрость. На торжественном ужине она непринужденно сообщила, что графиня Лидия прикладывает сейчас все усилия, чтобы после свадьбы титул графа Харди достался Фросту, и в этом случае им вдвоем не будет никакой нужды жить в Хиллсборо. Расставаться с эльфом навсегда родня не пожелала и скрепя сердце согласилась на эту свадьбу. Графиня Лидия, конечно, была расстроена из-за предстоящей разлуки с дочерью, но понимала, что рано или поздно это должно было произойти, и теперь она, кажется, всерьез планировала познакомиться с культурой светлых эльфов, время от времени навещая дочь и зятя.

Надя благополучно отбыла в пансион, и раз в несколько дней мы с ней общались при помощи разговорных амулетов. Сестра обживалась, знакомилась с другими девушками и была довольна и общением с вампирами, и отношением к ней. Очень осторожно она расспросила меня о том, намерена ли я и в дальнейшем держать ее присутствие в Вереантере в тайне, на что я неопределенно проворчала что-то в ответ. Я еще не придумала, как объяснить присутствие валенсийской принцессы в Бэллиморе другим странам и, в первую очередь, отцу и мачехе. Пусть Надя пока спокойно поживет инкогнито, хотя бы до совершеннолетия, а там посмотрим. К тому же у меня закрадывалось смутное подозрение, что свадебная лихорадка могла в скором времени затронуть и Надю. По крайней мере, мне не удавалось никак иначе объяснить, почему Александр фон Некер каждую неделю навещал ее в пансионе. И хотя сам Александр, несмотря на то, что мы много времени теперь проводили вместе и нашли общий язык, не спешил откровенничать и просить у меня руки Нади, не одной мне было понятно, что здесь дело нечисто. Оттилия первая в свойственной ей прямолинейной манере вслух заявила, что мы с ней рискуем в скором времени породниться, если ее брат женится на моей сестре. Что ж, поживем — увидим.

Дирк, как и большинство учеников Госфорда, стал наемником. До конца обучения ему оставалось еще долго, но уже полученных навыков, а также скорости, ловкости и остроты зрения, доставшихся от отца-эльфа, оказалось достаточно, чтобы преуспеть на этом поприще.

Гарт собирался последовать его примеру, но сначала решил наведаться на противоположный конец материка, в горы, где жил его клан перевертышей, проведать родных. Путешествие должно было занять неопределенный срок: до нужной горной местности еще надо было добраться, да и сколько он пробудет дома, Гарт не мог сказать заранее. Сопровождать его неожиданно вызвался Эр, которого больше всех удручала перспектива возвращения домой, и, едва услышав о планах Гарта, немедленно напросился ему в попутчики: мол, темным эльфам так мало известно о перевертышах, а тут выпал такой шанс расширить свой кругозор. Нам всем было понятно, что Эр просто искал повод подольше не возвращаться в Лорен, и Гарт сразу согласился взять его с собой.

Люций остался во дворце в качестве моего телохранителя. Нарцисса, даже вернув титул, продолжала свою целительскую деятельность. Но я слышала, что сейчас она еще активно руководила восстановлением старого имения Эртано и планировала в скором времени перебраться в господский дом. Как я вскоре узнала, пожалованный ей титул и частично возвращенное состояние должны были перейти от Нарциссы к ее детям, в то время как сам Люций претендовать на них не мог. Как-то раз Люций, когда мне его удалось вызвать на откровенный разговор, признался, что лучшего развития событий он и представить бы не мог. Мол, сестра действительно это заслужила после всего, через что ей пришлось пройти по его вине, а самого Люция вполне устраивало его положение.

Тариону удалось вернуть детей целыми и невредимыми, Натаниэль благополучно оправилась после нападения Лэнгстона, и семья Каэйри счастливо вернулась в Лорен. Впервые увидев двух юных темных эльфов — мальчика помладше и девочку постарше, причем Мариэль была невероятно похожа на Натаниэль и, следовательно, на меня, — я окончательно утвердилась в правильности принятого тогда решения спасти их. Я бы не простила себе, если бы Лэнгстон убил их только для того, чтобы добраться до меня. Вот их родители у меня никаких положительных чувств не вызывали, и на прощанье я пожелала Натаниэль позабыть о моем существовании и никогда о себе не напоминать. Мое пожелание они восприняли со всей серьезностью: даже на моей коронации, куда приехало посольство темных эльфов во главе с королевской четой, их не было.

Арлион сдержал свое слово. Мы больше о нем не слышали, хотя новость о его окончательной смерти ни разу не прозвучала. Умер он или все же остался в живых? Кто знает…

Когда все более или менее вернулось в норму, у меня появилась возможность обдумать слова Лэнгстона, сказанные перед смертью Грейсона. И чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что бывший советник был прав. Ауру архивампира и вампирскую магию можно было объяснить только таким образом, и в этом случае сразу же становилась понятна причина головокружений и тошноты, которые я списывала на нервное перенапряжение. Осознание того, что моя жизнь через несколько месяцев снова круто изменится, далось мне нелегко. Не поймите неправильно, я ничего не имела против детей, просто не думала, что это случится так скоро. Какая из меня получится мать? Да еще наследника? К тому же архивампира? Чему хорошему я смогу научить своего ребенка? И каким он будет? Я помнила слова Хель об архивампире со способностями Этари и о том, что по могуществу ему не будет равных. Но ведь надо воспитать его так, чтобы это могущество не обернулось злом для него самого!

О моей беременности, кстати, пока никто не знал. Возможно, это было глупо, но мне хотелось преподнести эту новость Адриану как-то по-особенному, а со всей суматохой этих недель у нас не было ни одной спокойной минуты, и обстановка не располагала к подобным откровениям.

Моя коронация должна была состояться через четыре недели после похорон Грейсона, и это была последняя возможность повидаться со всеми друзьями перед долгой разлукой. Временно мне пришлось отвлечься от иностранных дел и переключить все свое внимание на приготовления к этому невероятно важному мероприятию. Леди Амелл охотно занялась моей подготовкой, так что у меня ушел не один день, чтобы запомнить все нюансы церемонии: где стоять, куда идти, что говорить, куда смотреть… А потом мне торжественно показали список гостей, ожидавшихся на церемонию, и если с огромным количеством именитых вампиров можно было смириться, то перечень иностранных делегаций поверг меня в глубокое уныние. Эдуард и Елена — король и королева Аркадии, король и королева Селендрии, мои отец с мачехой — король и королева Валенсии, владыка и владычица светлых эльфов, князь Гранаха, король и королева Шалевии… И это не считая энного количества принцев и принцесс, включая моего сводного брата Стефана, а также Фредерику и ее мужа, шалевийского принца Анатоля. М-да, не так много событий существует на свете, из-за которых к не особо гостеприимным вампирам прибывает столько коронованных особ из других государств! Хорошим в этой ситуации было только одно: постоянная занятость помогала отвлечься от тяжелых мыслей о Грейсоне, поскольку у меня попросту не оставалось времени, чтобы и дальше винить себя в случившемся.

Церемониальный наряд, сшитый портнихой Мадлен и ее армией помощниц, представлял собой бело-бежевое бархатное платье с узким лифом с треугольным вырезом, длинными расклешенными рукавами и длинной широкой юбкой, спадавшей мягкими складками. Красоты необыкновенной, оно местами было украшено золотой парчой и село точно по фигуре, красиво контрастируя с моими темными волосами. Ходить в нем было удобно, но белый подол волочился по полу, и потому до коронации я примеряла его всего дважды, боясь испачкать.

За неделю до коронации я стояла в гостиной перед манекеном, на котором было платье, и критически изучала юбку, прикидывая, какое бытовое заклинание можно использовать, чтобы к концу дня подол не стал темно-серым. За этим занятием меня и застал Адриан.

— Нервничаешь? — спросил он, подходя ближе и целуя меня в висок.

— Немного, — независимо отозвалась я. Не признаваться же, что от волнения у меня трясутся поджилки и колени превращаются в овсяный кисель!

— Возможно, было бы неплохо передвинуть коронацию на весну, чтобы ты хоть чуть-чуть пришла в себя после недавних событий, — со вздохом сказал Адриан, и я крепче прижалась к нему. — Но сколько можно тянуть? Мне нужна моя королева.

Что ж, возможно, настал тот самый момент?

— Не нужно ничего переносить, — улыбнулась я. — Если бы коронация проходила весной, для меня пришлось бы шить новое платье, ведь в это я бы уже не влезла. Да и для окружающих было бы слишком заметно… в каком я положении, — и я слегка кивнула на свой живот, пока еще совершенно плоский.

На этот раз Адриан думал непривычно долго, а затем слегка отстранил меня от себя и недоверчиво взглянул в лицо. Впервые я видела его настолько растерянным. Даже после того, как мы выбрались живыми из Атламли после нападения олльфаров, он был спокойнее. Спрашивать ему ничего не пришлось, немой вопрос я поняла и так и, улыбнувшись, утвердительно кивнула.

В следующий миг он подхватил меня на руки и закружил. Я опустила свои ментальные щиты, которыми обычно пользовалась, чтобы не слышать чужих эмоций, и почувствовала такую неподдельную радость, такой искренний восторг, которых от всегда сдержанного архивампира даже не думала ожидать, а он и не собирался их скрывать. Темно-серые глаза сияли, а от всех его невозмутимых масок и привычного спокойствия не осталось и следа, и это так красило его, что на миг я забыла, как дышать.

— Я счастлив, — опустив меня на ноги, тихо прошептал он.

Тем же вечером, когда мы вдвоем сидели в обнимку перед камином в нашей комнате — я в одной нижней сорочке, он в рубахе и штанах — и наблюдали за пляшущими языками пламени, я задала мучивший меня вопрос:

— Как ты думаешь, из нас получатся хорошие родители?

— А у тебя есть какие-то сомнения? — удивился он.

Я неопределенно пожала плечами, и поскольку Адриан продолжал обнимать меня, он это движение не столько увидел, сколько почувствовал.

— Конечно, получатся, — уверенно сказал он, а затем внимательно взглянул на меня. Не знаю, когда Адриан успел так хорошо меня изучить, но он сразу понял, что именно меня терзало. — Корделия, тебе не слишком повезло с собственными родными, но у тебя есть существенное преимущество, которое в лучшую сторону отличает тебя от Натаниэль и твоей мачехи.

— Какое же?

— Наших детей ты будешь любить, — просто сказал он, — и сделаешь все, чтобы они росли счастливыми. Я, в свою очередь, тоже приложу для этого все силы.

Именно это мне и нужно было услышать.

 

ЭПИЛОГ

Большой зал для торжеств бэллиморского дворца был заполнен до отказа. Дневной свет свободно проникал через высокие окна, местами украшенные витражами, и на пол и гостей кое-где падали разноцветные лучи. Напротив входа располагалось небольшое возвышение, где и должна была произойти сама церемония, и присутствующие равномерно разбились на две половины, оставив широкий проход от дверей до противоположного конца зала. Все гости королевских кровей, прибывшие на церемонию, со своими свитами находились ближе всех к этому возвышению, на котором стояло два трона; прочие приглашенные (преимущественно знатные вампиры как из столицы, так и из провинции) стояли за ними или же на длинных балконах на уровне второго этажа, распределившись по степени знатности. Я хорошо помнила, сколько сил и нервных клеток ушло у леди Амелл, чтобы набросать примерный план, где кто из гостей должен находиться, и искренне радовалась, что не мне надо было заниматься этим мероприятием.

Сам торжественный день запомнился мне урывками. Волновалась я еще сильнее, чем перед свадьбой, и отчаянно боялась где-нибудь ошибиться, сделать что-нибудь не так. А опозорить Адриана и Вереантер я не могла, ведь именно сейчас было очень важно показать соседним странам, что принцесса Корделия ван Райен окончательно воскресла и ей больше нет никакого дела до Валенсии и ее правителей!

Сюзанна и помогавшая ей горничная утром облачили меня в шелковую белую нижнюю рубашку, поверх которой пошло бархатное платье, подол которого так и остался незачарованным. Платье на проверку оказалось невероятно тяжелым, а туго затянутая шнуровка сдавила талию и грудь, и я тяжело вздохнула, задумавшись, как смогу протаскать его на себе целый день. Точнее, попыталась вздохнуть, поскольку дышать я могла теперь только осторожно и неглубоко. Волосы тщательно расчесали и ровно уложили, но делать прическу не стали, и темная кудрявая волна спускалась ниже плеч, еще больше оттеняя белый бархат. Украшения на подобную церемонию вампиры обычно не надевали: на голове ничего не должно было быть по понятным причинам, а прочие драгоценности не надевались согласно какой-то древней традиции. Мне разрешили оставить только помолвочное кольцо с изумрудом, которое я по привычке надела поверх обручального, поскольку оно имело символическое значение. Затем на меня надели белоснежную мантию, застегнув ее у шеи и откинув края, чтобы она не скрывала платье. На мантии был вышит коронованный грифон — герб Вереантера.

Церемония в зале отпечаталась в памяти значительно хуже. В зал я вошла под торжественную музыку в окружении тщательно отобранных гофмейстериной знатных дам, тоже в светлых платьях, которые изображали мою свиту. Оттилии среди них не было: за подругой было сохранено место в первых рядах рядом с родителями, и я не стала лишать ее удовольствия наблюдать за церемонией с безопасного расстояния. Адриан ждал меня на возвышении, и рядом с ним обретался Вереантерский верховный жрец богини Хель, с которым у меня до сих пор не выпадало случая познакомиться. Под прицелом не одной тысячи взглядов я прошла расстояние от дверей до возвышения, которое показалось мне длиной в километр. От волнения и тяжести наряда я соображала с трудом и потому совершенно не представляла, как смотрелась в тот момент со стороны. Впрочем, я была благодарна всем богам хотя бы за то, что смогла преодолеть этот путь, ни разу не споткнувшись. Миновав передние ряды зрителей, мельком отметила присутствие отца и мачехи, знакомые лица венценосных особ из Аркадии и Селендрии и поднялась по ступенькам на возвышение, встав в профиль к залу. Свита за мной не последовала, оставшись внизу. Рядом со мной сразу встал Адриан, внешне являвший сегодня полную противоположность мне: он был одет во все черное, и даже мантия на нем с таким же вышитым грифоном была темной. Единственным ярким пятном в его облике была тяжелая церемониальная корона, которую я не видела еще ни разу. Должно быть, древняя Вереантерская реликвия, надеваемая раз в несколько сотен лет как раз на такое событие. На всех торжественных мероприятиях у Адриана была корона попроще. М-да, для неподготовленного зрителя архивампир сегодня точно представлял собой зрелище жуткое и пугающее, в то время как я во всем белом вообще была похожа на жертву. Интересное у вампиров представление о происходящем: король и королева, черное и белое…

Музыка смолкла, и в установившейся почтительной тишине верховный жрец сначала произнес официальную речь, включавшую причину, по которой мы все здесь сегодня собрались, а также краткую историю возникновения этого ритуала. «Краткая история» затянулась минут на пятнадцать — у меня закралось смутное подозрение, что данная часть существовала специально для того, чтобы гости могли немного передохнуть или даже подремать — а затем пошло краткое перечисление моих новых прав и обязанностей. Из этих слов становилось понятно, что в случае болезни или смерти своего венценосного супруга я становлюсь королевой-регентшей до того момента, пока супруг не выздоровеет или наследник трона не достигнет определенного возраста. Я старательно выслушала все сухие канцелярские формулировки, поскольку в противном случае рисковала пропустить часть, в которой я встаю на колени на заранее подготовленную подушку и мне будут задавать вопросы. Наконец пошли и они: клянетесь ли вы быть преданной королю? Вереантеру? Клянетесь ли вы защищать закон? Чувствуя молчаливую поддержку Адриана, к этому моменту я успела более или менее успокоиться и уже начать воспринимать происходящее.

После того как я на все ответила утвердительно (что меня порадовало больше всего — голос звучал сравнительно ровно и почти не дрожал), жрец протянул вперед подушку, на которой лежала вторая корона — «женский» вариант, сверкавший драгоценными камнями. Ее взял Адриан и торжественно водрузил мне на голову, провозгласив меня королевой Корделией Вереантерской. Поскольку ни заколок, ни даже полноценной прически у меня на голове не было, корона села легко, и я могла спокойно двигать головой, не опасаясь, что это украшение с меня свалится в самый неподходящий момент. Впрочем, она была такой тяжелой, что трясти головой во все стороны меня как-то не тянуло. Затем мне было позволено подняться с колен, Адриан за руку провел меня к тронам, на которые мы сели, и все вампиры в зале склонились в низких поклонах. Жрец приступил к заключительной части своей речи. Я уже не вслушивалась, что он говорил, и, воспользовавшись кратковременной передышкой, с наслаждением разминала пальцы ног в белых церемониальных туфлях.

Остаток церемонии запомнился совсем смутно. Помню поздравления гостей, наше с Адрианом общение с остальными королями и королевами. Из вереницы лиц, сливавшихся к концу дня в одно сплошное пятно, мне запомнились только родственники: каменное лицо Стефана, немного робкая улыбка Фредерики, которую я не видела больше двух лет, постаревший с нашей последней встречи отец, поздравивший меня с непроницаемым выражением лица, и бледная леди Алина. Я понимала, что мысли мачехи были большей частью заняты пропавшей Надей, и она произнесла слова поздравления несколько отстраненно, но я все равно не отказала себе в удовольствии узнать их настоящие чувства. Отец был подавлен, а мачеха… Видеть меня в короне и на троне казалось ей невыносимым, и в этот момент даже мысли о дочери ненадолго отступили на задний план.

За прошедшие месяцы ничего не изменилось.

Впрочем, не все ли равно? У меня своя, новая жизнь, которая наконец-то наладилась. У меня есть любящий муж, готовый меня на руках носить, верные друзья, интересная работа, а скоро еще добавится ребенок. А прошлое стоит просто отпустить и больше к нему не возвращаться.

И хотя это казалось невозможным, но бесконечный день все-таки подошел к концу. Гости остались за пределами королевских покоев, советники, придворные и прочие вампиры разъехались, с друзьями я попрощалась, тяжелые церемониальные короны у нас забрали, чтобы вернуть обратно в сокровищницу. Мантии мы с Адрианом сняли сразу после окончания церемонии, и сейчас я устало помассировала голову, которую местами натерла корона. Пока рассматривала свое отражение в зеркале, оценивая свой внешний вид и степень усталости, в спальню вошел Адриан.

— Ты прекрасно держалась, — одобрительно заметил он. — Даже леди Амелл не нашлась бы в чем тебя упрекнуть.

— Спасибо, — сил хватило только на то, чтобы устало выдохнуть.

В зеркале я видела, как он подошел к прикроватной тумбочке, поискал что-то в ящике, а затем направился в мою сторону с небольшой плоской коробкой. Невольно заинтересовавшись, я отвернулась от зеркала и посмотрела на Адриана.

— У меня для тебя подарок, — и с этими словами он вручил мне футляр. — На сегодняшнюю церемонию ты бы их все равно не надела, так что вручаю только вечером.

Заинтригованная, я откинула крышку коробки и восхищенно ахнула.

На темно-синем бархате горели и переливались шестнадцать бриллиантовых заколок в виде небольших восьмиугольных звездочек.

— Спасибо… — потрясенно прошептала я, поднимая взгляд на Адриана и чувствуя, что вот-вот расплачусь. — Но откуда ты узнал?..

Довольно улыбаясь, он непринужденно пожал плечами. Я хотела было предположить, что это Оттилия ему подсказала, но тут в дверь постучали и внутрь осторожно заглянула Сюзанна.

— Извините, ваше величество, — обратилась она ко мне. — Но к вам посетительница. Говорит, что вы ее ждете.

Я недоуменно приподняла брови — никаких гостей я сегодня не звала и не ожидала — но почему-то не стала возражать, а вместо этого вышла из спальни в гостиную. Адриан выглянул следом и понимающе усмехнулся, едва взглянул на закутанную в темное женскую фигуру.

Невысокая пожилая женщина, стоявшая у камина, откинула капюшон старого плаща, и я почувствовала, что начинаю жизнерадостно улыбаться. Радость от встречи даже заставила усталость отступить на второй план.

Я счастлива. Теперь я точно знаю, что в моей жизни все хорошо.

— Здравствуй, Корделия, — Агата улыбнулась мне материнской заботливой улыбкой. — Я же говорила, что приду к тебе, когда настанет время?..