Переводчик: Agnostik.
1. (1) Филипп, царь македонян[1], заставил Дикеарха из Этолии, смелого авантюриста, заниматься пиратством, и дал ему двадцать кораблей. Он приказал ему взимать дань с островов и поддерживать критян в их войне против родосцев[2]. Повинуясь этим приказам Дикеарх разорил торговое судоходство, а также грабительскими набегами взыскивал деньги с островов[3].
2. (1) Филипп, царь македонян, имел при себе в товарищах мошенника, некого Гераклида из Тарента[4], который в частных беседах с царем сделал много ложных и вредоносных обвинений против друзей, бывших у Филиппа в почете. В конце концов Филипп опустился так низко в нечестии, что убил пять ведущих членов совета. С этого момента его положение ухудшилось, и, предпринимая ненужные войны, он вплотную приблизился к потере царства от рук римлян. Ибо никто из его друзей больше не смел высказать свое мнение или упрекнуть безрассудство царя, опасаясь его крутого нрава. Он также возглавил поход против дарданцев, хотя они не сделали ему ничего плохого, и после победы над ними в генеральном сражении, убил более десяти тысяч человек.
3. (1) Совершенно независимо от своих завоевательских устремлений, Филипп, царь македонян, был настолько высокомерен в процветании, что казнил своих друзей без суда и без выгоды, разрушил гробницы предков, и многие храмы сравнял с землей. Что же касается Антиоха[5], его замысел разграбить святилище Зевса Элимейского привел к положенному возмездию, и он погиб со всем своим войском. Оба мужчины, хотя были убеждены, что их армии непобедимы, оказались вынуждены по итогу единственного сражения[6] подчиняться другим. В результате они приписывали свои собственные недостатки несчастьям, выпавшим на их долю, в то время как благородному обращению, которое им было обеспечено, они должны были бы благодарить того, кто в час победы применял такую умеренность. Было так, словно, как бы следуя замыслам, в общих чертах набросанных их деяниями, они видели падение своих царств, в которое ввергли их небеса. Римляне, однако, которые как на этот раз, так и в дальнейшем, вступали только в справедливые войны и были щепетильны в соблюдении клятв и договоров, пользовались, не без оснований, активной поддержкой богов во всех своих начинаниях.
Рис. Филипп.
4. (1) Мы можем отметить, что не только на тех, кто нечестиво нарушают частные договоры, падает осуждение законов и взыскания, но даже среди царей, всякий, кто примет участие в делах несправедливых, встретится с возмездием свыше. Подобно тому, как закон судит дела граждан демократического государства, Бог есть судья людей, облеченными властью: для тех, кто явит добрые дела, он предоставляет награды, соответствующие их добродетели, а для тех, кто погряз в жадности или любом другом пороке, он определяет быстрое и подходящее наказание.
5. (1) Вынуждаемый необходимостью добычи провианта, Филипп, царь македонян, рыскал в грабежах по владениям Аттала вплоть до самых ворот Пергама. Он стер с лица земли святилища вокруг города и совершил жестокие насилия над богато украшенной Никефорией и другими храмами, вызывавшими восторг своими скульптурами. По сути, озлобленный против Аттала, потому что не смог найти его в этой части страны, он обрушил свой гнев на храмы[7].
6. (1) Отплыв в Абидос для встречи с Филиппом, Марк Эмилий объявил ему решения сената относительно союзников[8]. Филипп ответил, что если римляне будут придерживаться своих договоров, они поступят правильно, но если растопчут их ногами, он призовет богов стать свидетелями их несправедливой агрессии и будет защищаться против них.
7. (1) По прибытии в Афины Филипп Македонский, расположившись лагерем в Киносаргах, приступил к поджогам академии, осквернению могил, и даже надругался над святилищами богов[9]. Дав волю своему гневу, как будто это Афины, а точнее, боги нанесли ему оскорбление, он теперь не только стал предметом ненависти людей, которые долго злословили в его адрес, но и навлек на свою голову быстрое и надлежащее наказание от богов. Ибо благодаря своему собственному недостатку благоразумия он был полностью побежден, и только благодаря снисходительности римлян, он встретился с мягким обхождением.
8. (1) Филипп, заметив, что его люди обескуражены, указал им, желая таким способом ободрить, что ни одна из этих бед не сопутствует победоносной армии, а для тех, кто погиб в поражении, не имеет значения, является ли их смерть результатом большой раны или маленькой[10].
(2) В качестве общего правила, люди подлого характера прививают подобную низость своим сотоварищам.
9. (1) Филипп, видя, что большинство македонцев разгневались на него из-за его дружбы с Гераклидом, заключил его под стражу[11]. Уроженец Тарента Гераклид был человеком исключительного нечестия, который превратил Филиппа из добродетельного царя в жестокого и нечестивого тирана, и тем самым навлек на себя глубокую ненависть всех македонян и греков.
Глава 10: см. ниже, после гл. 12.
11. (1) По случаю эпирского посольства к Филиппу и Фламинину[12], Фламинин постановил, что Филипп должен полностью покинуть Грецию, которая должна быть после этого освобождена от гарнизонов и получить автономию, и что он должен предложить достаточную компенсацию за ущерб тем, кто пострадал от осквернений религии, совершенных им. Филипп ответил, что ему должно быть гарантировано владение тем, что он унаследовал от своего отца, и что он отзовет гарнизоны из любого города, который он сам победил и представит вопросы об ущербе третейскому суду. На это Фламинин ответил, что нет никакой необходимости арбитража, что Филипп сам должен оговорить условия с теми, кого он обидел; кроме того, сенат дал ему наказ освободить всю Грецию, а не только часть. Филипп ответил вопросом: "Насколько тяжелые условия вы бы выдвинули, если ли бы вы победили меня на войне?" И с этими словами он удалился в гневе.
12. (1) Пока Антиох, царь Азии, занимался повторным основанием города Лисимахия[13], прибыли уполномоченные, присланные Фламинином. Будучи представлены совету, они призвали Антиоха уйти из городов, ранее подлежащих Птолемею или Филиппу, и сказали, что в целом они озабочены вопросом, с какой целью он собрал военные и морские силы, и с каким намерением он переправился через пролив в Европу, если не собирается вести войну против римлян. В качестве возражения Антиох выразил удивление, что римляне предъявляют интересы в Азии, хотя он не вмешивается в какие-либо вопросы, касающиеся Италии; переселением лисимахийцев он не обидел ни римлян, ни кого-либо другого, а что касается его отношений с Птолемеем, он сам имел в виду план для урегулирования всех этих споров, потому что он отдает ему свою дочь в жены. После такого обмена римляне, крайне недовольные, уехали.
Глава 13: см. ниже, после гл. 10.
10. (1) Одно только имя и слава Ганнибала сделали его всемирной знаменитостью, и в каждом городе каждый человек жаждал его лицезреть[14].
Гл. 11-12: см. выше, после гл. 9.
13. (1) Посланники, отправленные в Рим Набисом и Фламинином, заключить договор[15], и, когда они обсуждали с сенатом вопросы, содержащиеся в их инструкциях, сенат согласился ратифицировать соглашения и отозвать свои гарнизоны и войска в Греции. Когда весть об урегулировании достигла Фламинина, он созвал руководителей со всей Греции, и открывая собрание[16], довел до них добрые услуги Рима, оказанные грекам. В защиту урегулировании, достигнутым с Набисом, он отметил, что римляне сделали то, что было в их власти, и что в соответствии с заявленной политикой римского народа все жители Греции ныне свободны, освобождены от гарнизонов, а наиболее значительные управляются своими собственными законами. В обмен он попросил греков найти таких италиков[17], которые содержаться в рабстве среди них, и вернуть их на родину в течение тридцати дней. Это было достигнуто.
14. (1) Птолемей, царь Египта[18],какое-то время воспринимался с одобрением. Аристомен, назначенный его опекуном, был во всех отношениях способный администратор. Тогда как в начале Птолемей почитал его как отца и полностью руководствовался его суждениями. Позже, однако, развращенный лестью придворных, он возненавидел Аристомена за откровенные речи, и в конце концов заставил его покончить с жизнью при помощи чаши с болиголовом. Его все возрастающая жестокость и подражание, но не царской власти, но тираническому правлению, привели к ненависти к нему народа Египта, и едва не стоили ему царства.
15. (1) Еще раз сенат предоставил аудиенцию посольствам Греции и приветствовал их дружественными словами, они добивались благорасположения греков на случай войны с Антиохом, которую они считали неизбежной. Послы Филиппа сказали, что если он останется верным, сенат должен освободить его от выплаты контрибуции и отпустить его сына Деметрия[19]. В случае послов, прибывших от Антиоха, была создана комиссия из десяти сенаторов, чтобы выслушать вопросы, с которыми они явились и которые были поручены им царем. (2) Явившись на сессию, Менипп, глава посольства, заявил, что он прибыл с целью заключить договор о дружбе и союзе между Антиохом и римлянами. Он сказал, однако, что царь удивлен, что римляне имеют возможные причины приказывать ему не вмешиваться в какие-либо европейские дела, отказаться от претензий на некоторые города, и не взыскать с кое-кого полагающуюся ему дань: такие требования, как эти, были беспрецедентными, тогда как договор о дружбе между равными заключается путем обсуждения; это же были требования победителей, завершивших войну, но все же послы, направленные царем в Лисимахию, предположили продиктовать им точные указания на этот счет; Антиох никогда не был в состоянии войны с римлянами, и если они хотят действенного договора о дружбе с ним, царь всемерно готов и полон желания. (3) Фламинин ответил, что открыты два возможных пути, и что сенат позволит царю выбор: если он готов держать свои руки прочь от Европы, у римлян не будет повода вмешиваться в азиатские дела, если, однако, он не выберет эту политику, он должен знать, что римляне придут на помощь своим друзьям, которые порабощены. (4) Послы отвечали, что они не согласятся ни на одно из условий такого рода, которым они нанесли бы ущерб авторитету трона, сенат на следующий день объявил грекам, что если Антиох вмешается в европейские дела, римляне приложат все усилия, чтобы освободить азиатских греков. Послы греческих государств приветствовали такое заявление, посланники царя призвали сенат подумать о том, как велик риск, которому они подвергли каждую из двух сторон, и не предпринимать никаких немедленных действий, а лучше дать царю время подумать, и самим заняться более тщательным изучением дела.