Нитке должно тянуться, веретену вертеться, а молодой царице – не покидать светлицы. Сидит у окошка, экая цаца. В руках то пяльцы, то спицы. Лицом темна, по спине струится смоляная косица. Надо ж было царю жениться на этом лесном уродце. Привел из чащи, бабы смеются: «Изловил, как куницу». Без неё ему, мол, не спится, не воюется, не поётся. Где в лесу ей было умыться или напиться? Ни ручья, ни колодца. Только черная гнилая водица в кабаньих следах на болотце. На сносях уже, и всё не стыдится, на месте ей не сидится. Мимо пройдёт: крынки бьются, в трещинах кувшины и блюдца. Каждый вечер то медведь, то лисица приходят к ней повидаться. Призадумайтесь, братцы. Что может у такой народиться? Как пойдёт на реку за солнцем любоваться стрекозьим танцем, там она должна и остаться. Хватит причитать и креститься. Следуйте за ней вереницей, закройте платками лица: всех припомнит, коли вернётся. Нитке должно тянуться, веретену вертеться, а молодой царице – в Духов день из воды казаться, ниток просить, тряпицу – обернуться, согреться.