Поступив в училище ВВС, я искренне возненавидел зиму! Возненавидел сразу и категорически! Возненавидел всеми глубинными фибрами своей души! Потому что зима — это долбанный снег, который валится огромными пушистыми хлопьями бесконечно и в колоссальных объемах! Ладно бы тебе на голову, так снег валится еще прямо на территорию, закрепленную за нашим подразделением. А эту территорию надо постоянно убирать и вычищать до идеального состояния! Идеальное состояние — «асфальт»! Зимой?!

Лишь в кошмарном сне можно представить сюрреалистическую картину: Урал, снежная зима, собачий холод, бессовестный снег непрестанно валит уже целый месяц без малейшего перерыва на короткий отдых, обед или сон. Огромные сугробы выросли по окна второго этажа зданий, а на центральном плацу, дорогах, тротуарах и всех тропинках внутри периметра училища и на подъездной дороге к КПП (800 метров в сторону города) — черный асфальт! Представили?!

Весь город и его окрестности безнадежно утонули в снегу! Уборочная техника не может пробить даже узенькие дороги для организации бесперебойного движения городских автобусов, все дворники пришли в ужас от увиденного и тупо ушли в перманентный запой! Дети не могут добраться до школы без риска затеряться и сгинуть в нереальных залежах снега, который невозможно вывезти из города, т. к. дороги НЕПРОХОДИМЫ по определению (завалены снегом выше крыш автомобилей). Жизнь в городе фактически парализована, а в училище ВВС на всех дорогах и тротуарах, включая безразмерный плац, лежит девственно чистый АСФАЛЬТ!!!

Фантастика за пределами разумного понимания! У любого человека, сходящего с автобуса № 12 на остановке «Авиаучилище» от увиденной картины идеально чистого черного асфальта изумленно выпучивались глаза, которые сразу же дружненько и наперегонки лезли на лоб, сдвигая шапку на затылок. Асфальт?! Этого не может быть! Этого не должно быть! …но так было!

Со стороны складывалось впечатление что, каждая снежинка, опускаясь с заоблачных высот «сбрендившего с ума и потерявшего совесть» поднебесья на территорию нашего училища ВВС, приземлялась уже самопроизвольно (под действием строгой военной дисциплины, не иначе) исключительно в специально отведенные места, старательно избегая малейшей возможности оказаться на дороге и «запачкать» своим присутствием идеально черный асфальт!

Ох, если бы так было на самом деле?! Проклятый снег, состоящий из стасплексов (самое большое математическое число в мире, больше еще не вычислили) отдельно взятых снежинок чистили мы — курсанты училища ВВС. Чистили как проклятые, не покладая рук, то есть лопат и скребков. Чистили плац, чистили дороги, а также многочисленные тротуары, перелопачивая кубометры снега ежедневно! А то и по несколько раз за день во время бессовестно затяжных снегопадов.

Т.к. распорядок дня училища, утвержденный строгим генералом «раз и навсегда» подразумевал учебу, как основное занятие курсантов (с перерывами на караулы и различные хозяйственные работы) то, чтобы вылизать «закрепленную территорию» до идеального состояния (читай: «до асфальта», независимо от времени года и погодных условий) приходилось вставать «затемно» — за пару часов до официальной команды «подъем» и остервенело скрести всеми ненавистный снег за счет «личного времени». Пропади этот снег пропадом! Мама, ну почему мы не в Африке?! Как мы завидовали неграм, кто бы знал?!

Более того, убирать обрыдлый снег необходимо «не абы как — бери больше, кидай дальше», а исключительно с художественно-эстетическим подходом в формировании внешнего облика сугробов. Вот ведь оказывается все непросто?! Наука целая, куда деваться?! Трехмерная геометрия с применением объемных сечений и никак иначе.

По разумению «высокого» начальства внешний вид сугробов должен иметь правильные геометрические формы (предпочтения отдавались кубам, многогранникам и параллелепипедам) с углами горизонтальных ребер обязательно в 90 градусов с исключительно идеальными плоскими гранями.

По «монаршему» замыслу, такой порядок уборки снега устанавливался «вовеки веков», чтобы данные снежные фигуры однозначно подчеркивали «уставное» единообразие в «архитектурном изыске» многочисленных сугробов на всей территории воинской части и радовали глаз командования гармоничной законченностью идеальных форм и геометрических линий. Во как! (максимально близко в первоисточнику)

Мама дорогая, каких же неимоверных трудов нам стоили эти гармонично-законченные «в дупло нахрен плашмя эти гребаные» линии?! Просто тихий восторг, переходящий в прогрессирующую холодную ненависть и продолжительную истерику, вплоть до мелкой трясучки уставших конечностей.

Лопаты, причем любые, были в приличном дефиците, поэтому использовались в основном для ювелирной и филигранной работы по формированию долбанных ребер и гармонично-идеальных граней у снежных кубов и параллелепипедов. Известные на весь мир идеальные Японские садики Дзен просто не котируются и позорно блекнут перед величием фундаментальной красоты Уральских сугробов, воссозданных руками «трудолюбивых» курсантов на территории военного училища ВВС.

17-20-летние ребята, повсеместно запрягшись в огромные скребки «всем миром» двигали такие объемы снега, перед которыми трусливо пасовали даже гусеничные трактора (кроме шуток).

На сакраментальный вопрос зампотыла училища полковника Волченко заданный чисто из вежливости, не иначе, представителю складов НЗ: «Что тебе выделить — трактор или десяток курсантов с лопатами?!» Честно говоря, лукавил полковник, т. к. ответ был заранее известен! Курсанты всегда были несомненными и бессменными лидерами хит-парада уборщиков снега, поверьте на слово. Просто вне конкуренции! Там где позорно буксовал гусеничный трактор, толпа «курсантов с лопатами» разгребалась буквально за считанные минуты.

Так как по большому счету не только с лопатами, но и со скребками была некоторая «напряженка», но и тотальный дефицит (их банально тырили конкурирующие фирмы — соседские роты), то зачастую курсанты мастерили самодельный деревянный скребок из огромного листа честно-украденной толстенной фанеры площадью 2х3 метра. С боков фанеры проделывались отверстия, в которые продевались прочные парашютные стропы, и учебное отделение курсантов впрягалось в эту конструкцию аки бурлаки на Волге.

Такими скребками с дружными криками, незатейливыми шутками и «такой-то матерью» передвигались запредельно немыслимые объемы снега. Куда там трактору?! Гусеницы порвутся и движок заклинит! Про «Белорус» вообще скромно промолчим — с места не сдвинется! Можно даже не проверять, будет беспомощно елозить колесами и жалко фыркать, не более того…

Но скребки из дерева были недолговечны, увы! Фанера быстро расслаивалась, позорно бахромилась по периметру клееной деревянной панели, повсеместно выкрашивалась и … мы вскоре оставались без «прогрессивных» орудий труда! А снег продолжал падать и падать!

Учитывая, что на Урале стандартная зима вполне бывает по девять месяцев в году, а лето — плавный переход с весны на осень, то на весь период нашего обучения в военном училище, пресловутая русская зимушка-зима, воспетая многочисленными писателями, поэтами и певцами, а также связанный с ней снег в целом и каждая отдельно взятая снежинка в частности, становились для любого нормального курсанта, объектом самой лютой и искренней ненависти.

Самое противное — чтобы занять личный состав училища по выходным дням, периодически объявлялся грандиозный ПХД — парко-хозяйственный день. И 3000 курсантов вместо долгожданных увольнений в город к любимым и желанным девушкам, вооружившись, кто чем, выходили на свою закрепленную территорию и до остервенения долбили толстенный лед и многослойный наст, укатанный грузовыми автомобилями на проезжей части дорог до прочности мостового камня.

И долбили-долбили-долбили как заведенные, дабы к вечеру предоставить на строгий суд «жюри» идеально черный асфальт, причем на всей территории, закрепленной за подразделением. Твой личный «надел» идеально обработанный и любовно взлелеянный к рассмотрению не принимался. В армии не бывает промежуточных вариантов — или всё или ничего, шахматно-кустовой метод очистки не считается! Поэтому, расчистив свой участок, шли помогать соседям, а куда деваться?! Так и сплачивается коллектив, развивается взаимовыручка и помощь ближнему.

Вот это был настоящий праздник труда и отдыха!!! Когда от рассвета и до заката, 3000 «бойцов» тупо долбят ломами и лопатами в ближайшем радиусе вокруг себя любимых, вскрывая толстенные льды на зависть атомному ледоколу «Арктика».

Самое сложное — это первому человеку добраться до асфальта! Радости было, как при находке нефтяной жилы, не иначе! Дальше, проще! Ставится лом под углом к плоскости асфальта и, действуя уже на манер рычага, взламывался лед огромными кусками. Иногда, правда, лед выколупывался с приличными кусками самого асфальта, а что делать?! Издержки производства, такова се ля ва! Зима на дворе, — 30 и ниже, лед к асфальту намертво примерзал!

Расколов монолитный лед на отдельные куски, эти глыбы надо было опять же аккуратно сложить на газонах и сформировать из них гламурный парапет с идеальными краями — пипец! При этом, старательно замаскировав всевозможные щели в импровизированной «китайской стене» — технология, отработанная годами, етить …

И все это независимо от погодных условий! Хоть — 10 на улице, хоть — 35 с северным ветром и порывами от 5-ти до 15-ти метров! Неважно! ПХД, асфальт и все такое! Тяготы и лишения никто не отменял! (читай текст Присяги)

Честно говоря, на таких ПХД выматывались так, что шинель промокала от пота буквально насквозь, а ноги в сапогах с тоненькими портяночками безжалостно замерзали до образования ледяной корки внутри самих сапог.

Постепенно набравшись уму-разуму, стали мотать портянки вместе с газетами (воровали периодическую подшивку из «ленинской комнаты» — воинское преступление участвовать в расхищении политического наследия В.И.Ленина и мудрых постановлений партии и правительства, а что делать?!) Вафельное полотенце, намотанное на морду лица, дабы по возможности исключить обморожение оного, после работы на улице по прочности могло поспорить с фанерой, т. к. теплый воздух, выходящий из носоглотки, намораживал на внешней поверхности полотенца приличный слой инея.

С легкой руки курсанта Петровского-«Люфтваффельник», который как-то брякнул мимолетом: «Ну, бляха-муха, прям снежные барсы!», ребята во время уборки снега стали называть друг друга именно «снежными барсами».

А действительно, похоже! Шинель и шапка усыпаны слоем снега, темные проплешины обмундирования на белом фоне еле заметны — расцветка как раз под шкуру барса.

Парни, повсеместно скукоженные от длительной и тяжелой работы с лопатой и скребком, нахохлившиеся и «вусмерть» замерзшие, несмотря, что по спине течет пот в три ручья, видок у каждого откровенно жалкий — хоть в «Красную книгу заноси» (снежный барс именно в Красной книге и прописан).

Голоса у ребят хриплые — почти все безнадежно простужены и опять холодного воздуха нахватались. Не говорят, а фактически еле слышно сипят и похрипывают (как большая кошка мурлычет и фыркает).

Лица укутаны полотенцами, только одни глаза горят, жалобно и яростно одновременно! «Гребанный снег! Когда же это все закончится?! Ненавижу! Где весна, твою мать?! Порвал бы того, кто первый додумался снег до асфальта чистить!» — точно дикие звери, подойдешь не вовремя, загрызут и порвут на тряпочки, а что останется, в снегу же и закопают.

Вот, пожалуйста, на лицо четыре «бронебойных» аргумента в пользу «снежных барсов».

А кроме бесконечной уборки снега, каждую зиму еще и регулярные лыжные кроссы на дистанцию в 10 км. на кривых и тяжеленных дровах с неожиданным названием — «лыжи»… тоже занятная развлекуха из серии знатных извращений с сексуальным уклоном, но это уже другая история. (см. «Папаша Мюллер»)

p. s. После окончания нашего училища, будучи еще «зеленым лейтенантом», зашел как-то по случаю в зоопарк — время перед поездом скоротать и на зверей диковинных посмотреть. Продвигаюсь неспешно вдоль клеток со всевозможными зверушками, эскимо на палочке наслаждаюсь, как вдруг меня словно электрическим током прошило, аж неприятная волна по всему телу пробежала, и эскимо из рук выпало.

Смотрю, огромная грязно белая котяра с темными подпалинами на шкуре из-за мелкой сетки прямо на меня пристально в упор смотрит. Грустно так смотрит. Поднимаю глаза выше, а на клетке табличка висит: «Ирбис — снежный барс».

Сжалось что-то в груди неожиданно, вторая волна по телу пробежала. И так тоскливо стало на душе, нехорошо и муторно, хоть вой.

Прошептал тогда тихо той кошечке: «Извини, ничем тебе помочь не могу. Держись брат!», развернулся и ушел быстрым шагом из того зоопарка, чуть ли не слезу непрошенную утирая…

Уходя от клетки, спиной чувствовал, что «барсик» тот в спину мне жалобно смотрит. Душу родственную почувствовал, не иначе…

p. p.s. Кроме устойчивого отвращения к зиме, с тех пор не могу себя заставить в зоопарк зайти — не хочу на грустные глаза того «снежного барса» нарваться… не место ему там.