Настроение, мягко говоря, было хреновое, причем у всех. Складывалось устойчивое впечатления, будто мы дерьма наелись и к тому же большой ложкой хлебали. И по усам текло и в рот предостаточно попало. Всем понятно, что у курсанта военного училища, причем — абсолютно любого училища независимо от вида и рода войск, жизнь далеко не сахар и присказку командира нашей роты: «Офицер рождается из грязи!» мы запомнили очень хорошо и уже давненько. Но, сколько еще в этой грязи нас вывалять, чтобы наш горячо и искренне «любимый» капитан Володя Нахрен перестал срывать на нас свое дурное настроение.

Вроде человек не совсем плохой, образованный, местами даже с чувством юмора, но иногда переклинит его так, что «мама не горюй» и понеслось… Начинает упражняться в своем убогом остроумии на безответных парнях в курсантских погонах, скованных воинской дисциплиной. Что за мудак?!

Нахрена как прорывает — оскорбит всех сразу и каждого в отдельности, пройдется персонально и оптом вытрет об нас свои ноги. А потом еще в нарушение требований Уставов о строгом запрете наказания всего личного состава подразделения вместо непосредственного виновного, методично затрахает всю роту до полусмерти непомерными физическими нагрузками. Тем не менее, подведя под это гнусное действо красивую теорию о коллективном воспитании, слаженности подразделения и всеобщем «чувстве локтя», а все только для того, чтобы восстановить свое пошатнувшееся душевное равновесие.

Вот так было и на этот раз. Рота пришла с обеда, и у нас было еще целых 20-ть минут свободного времени (для армии это неслыханная роскошь), чтобы неспеша собрать конспекты необходимые для самоподготовки, снять сапоги и, размотав влажные портянки хотя бы недолго посидеть на табуретке в спальном помещении, спокойно вытянув усталые ноги.

Или от скуки, чтобы частично заглушить жестоко свирепствующий информационный голод, взять и зайти в Ленинскую комнату роты, где «с дуру» или чисто «по приколу» взять и уперевшись взглядом в газету, прочитать от корки до корки какую-нибудь очередную бравую статейку из «Красной звезды». В которой с дежурным пафосом говорится об очередной инициативе и всеобщем едином порыве целого экипажа из 3-х матросов какого-то ржавого буксира образца 1927 года выпуска, в составе Азовской флотилии. Офигевшие от безделья матросы решили взять, да и переплюнуть по всем боевым показателям суперсовременный атомный ракетоносный крейсер Краснознаменного Тихоокеанского флота. И все это только за право поиметь переходящий вымпел социалистического соревнования с надписью «Делу Ленина верны». Полная хрень конечно, но хоть какая-никакая информация.

А может, просто вырвать эту бредово-слащавую статейку из уже обрыдлой и занудной газеты «Красная звезда», помять ее старательно раз несколько, чтобы она приобрела необходимую однородную мягкость, и посетить место философского уединения. Где, полностью абстрагировавшись от убогой реальности и облегчив свой юный организм от недавно принятой в столовой порции очередной мерзкой отравы, можно использовать данную статью по ее прямому назначению.

Ведь, по большому счету альтернативы в армии нет, не было и вряд ли когда-нибудь появится. Газету «Красная звезда» выписать все равно заставят, бессовестно выкроив из курсантских копеек необходимую сумму. А все для того, чтобы потом браво отчитаться перед политотделом училища, округа и Красной армии в целом о поголовном участии личного состава в процессе политического роста. А вот туалетную бумагу закупить — это хрен вам по всей мордочке господа будущие офицерики, не бары какие. Это раньше армия была дворянская, а теперь армия рабоче-крестьянская, так что не фиг вам к разным изыскам в виде чистой и мягкой бумаги привыкать! Ишь чего захотели?! Сначала бумагу им туалетную подавай, потом ананасов в шампанском потребуете. Лучше журнальчик «Трезвость и культура» изучите, а еще лучше — «Коммунист Вооруженных сил» почитайте на досуге, или еще лучше — подробно законспектируйте его от корки до корки. Это вам в будущей жизни, ой как, пригодится…

Но не выгорело нам в этот день свои законные 20-ть минут личного времени использовать. Не свезло. В расположении роты ворвался разъяренный Володя Нахрен. Он громко хлопнул входной дверью и, не слушая стандартного и суетливого доклада дневального на тумбочке, дико заревел.

— Рота! Строится в центральном коридоре! Бегом!

Затем он начал носиться по спальному помещению, щедрыми пинками подгоняя курсантов, итак спешащих занять свои законные места в строю подразделений. Когда через пару секунд личный состав 4-й роты стоял на вытяжку по стойке «смирно» на центральной взлетке казармы, заметно возбужденный Нахрен прошелся вдоль строя, издавая нечленораздельное рычание и сверля ребят из первой шеренги безумным взглядом. Нам очень сложно было понять, что именно привело нашего командира в такую крайнего степень психического возбуждения. Тем не менее, прослужив не один месяц в рядах Красной армии, во многих ребятах проснулись скрытые задатки философов-самоучек и активно практикующих врачей-психопатологоанатомов.

По мере продвижения необоснованно беснующегося командира роты вдоль строя, тут и там, ребята стали шепотом ставить свои предварительные диагнозы нашему «ротному папе» и высказывать предположения возможных обстоятельств, приведших к нервному срыву нашего офицера. Версии, высказанные курсантами шепотом, были приблизительно следующие.

— Наверное, его Пиночет изнасиловал за что-нибудь.

— За что? Мы вроде ничего такого не натворили?!

— А просто так — для профилактики. Для поддержания своей потенции в надлежащем тонусе и постоянной готовности. Да и Володеньке полезно быть в безотказной форме, чтобы не расслаблялся.

— Скорее всего, Нахрен этой ночью просто облажался — не смог проявить себя как мужчина, был заслуженно осмеян и отлучен от женского тела, вот поэтому на фоне половой несостоятельности и решил нас образцово затрахать. Для восстановления уверенности в себе как в мужчине, ну вы понимаете, коллеги.

— А может, он у себя под кроватью нашел …

Нахрен резко развернулся и глаза его извергнули мощный электрический разряд. Молния грозно просвистела у нас над головами. Вместо раската грома, прозвучала раскатистая команда.

— Рота! Строиться на улице с противогазами! 5-ть минут, время пошло!

Ага, понятно, давно в «слоников» не играли. Эх, Володя, Володя, как же ты банально предсказуем. Значит опять на посмешище всего батальона будем вокруг сквера с памятником В.И.Ленина бессчетное количество кругов нарезать, пока половина роты не начнет желчью блевать. Старо, старо, мог бы чего-нибудь оригинальнее придумать.

Выбежали из казармы, построились на улице. У каждого на боку висит свой личный противогаз с деревянной бирочкой, пришитой к сумке, на которой записаны ФИО хозяина, размер маски противогаза и номер фильтрующей коробки. Руки многих курсантов инстинктивно и самопроизвольно нырнули в сумки, откручивать гофрированный шланг от фильтрующей коробки. Похоже, бегать сегодня придется долго, очень долго. Надо бы о своих легких позаботиться. Попотеть придется изрядно. В принципе — не совсем смертельно, не в первый раз бегаем и, похоже, что далеко не в последний.

Нахрен вышел перед строем замершей в нехорошем предчувствии роты, упер «руки в боки» и зычно скомандовал.

— Газы!

Убедившись, что по истечении 4-х секунд времени, все 144 курсанта были облачены в резиновые гандоны, типа — стандартный противогаз, ротный впервые улыбнулся. Но улыбка эта была злорадно-гаденькая и не обещала нам ничего хорошего.

В это время, сквозь начинавшие неумолимо запотевать очки маски противогазов, мы увидели, как остальные роты нашего батальона выходят из своих казарм, неспеша строятся и спокойно расходятся на самоподготовку. В глазах этих ребят читалась откровенная жалость в наш адрес и пожелание «держаться». Тем временем прозвучала следующая команда неугомонного командира.

— Рота напрА-ВО! Вокруг сквера, бе-гооОМ МАРШ!

Понеслось. То, что сразу количество кругов для беготни вокруг скверика не было определено — плохой знак! Значит, точно будет носиться галопом, как кони Буденного пока все не передохнем! Мамочка и зачем я только подался в Люфтваффе, сидел бы себе сейчас в каком-нибудь институте, модные джинсы протирал бы старательно, в преферанс играл бы на лекциях, а по вечерам с девчонками тискался. Красота! Нет же, в угоду истеричному командиру буду сейчас в резиновом презервативе круги наматывать вокруг статуи В.И.Ленина, пока у Володи Нахрена голова не закружиться от нашей беготни и бесконечного мельтешения. Мля, вот стану генералом, сгною суку ротную! Жизнь и карьеру положу, а этому пиНТарасу все припомню. Импотент хренов, жену бы лучше ублажал, чем на нас свои нервные клетки тратить. Ведь потенция, первая от злобы и гнева страдает! Когда же ты это усвоишь, козлина редкостная?! Оп-па, неувязочка получается — пока я до генерала доползу, Нахрена уже на пенсион вышибут. Жаль, жаль, а кому же я должок тогда возвращать стану?! Блин, хоть бы у него сын родился что ли и его в армию отдали… Ё-маё, не о том думаешь Сашка, совсем не о том! Дыши, дыши ровнее, а вон как сердце в груди прыгает, аж до гландов в горло долетает. Очки запотели, совсем ни хрена не видно. Ладно, не в первый раз бежим, маршрут уже наизусть знаем, на автопилоте пробежать можно, только шаги считать надо. 122 больших беговых шага — поворот налево, еще 98 шагов — поворот налево, снова 122… Дышать, считать, дышать, считать, налево… Эх, скорее бы в генералы пробиться, хрен тогда противогаз надену и бегать меня точно уже никакая скотина не заставит. Дышать, считать, дышать, считать, налево…дышать…налево…

Вот такие неказистые и сумбурные мысли посещали если не каждого из 144 курсантов нашей роты в момент бесконечного бега по замкнутому кругу, то через одного, это точно. Сколько кругов мы намотали, одному Нахрену известно, из нас точным подсчетом никто не занимался, так как можно с разума от безысходности и от жалости к себе съехать. По возможности надо постараться вообще абстрагироваться от происходящего, переключить мозг в режим «отсечки» и выполнять все движения и команды только на автоматизме. По себе знаю, так гораздо проще переносить все «тяготы и лишения воинской службы». А самое идеальное — это вообще свой мозг сдать на длительное хранение, отслужить чисто на одних инстинктах и забрать его уже по факту выхода на пенсию, после 25-ти безупречных…

— Рота, стой! Отбой «Газы»!

Долгожданная команда прозвучала совершенно неожиданно, когда ее уже совсем перестали ждать. Рота вяло собралась в бесформенную кучу, ребята поснимали противогазы и начали выливать из подбородочной части масок солидные порции пота. Лица у всех были багровые, разопревшие, глаза выпученные и воспаленные. Дыхание было прерывистым, курсанты жадно хватали воздух широко раскрытыми ртами и не могли надышаться. У многих парней, липкая слюна вперемешку с соплями висела почти до самой земли, во рту стоял горький привкус желчи. Гимнастерки на спинах были абсолютно мокрые, кожа в паху и под мышками натерлась, воспалилась и противно зудела. Картина замученных бойцов была жалкой и неприглядной. К тому же, все ребята источали сногсшибательный аромат. Удовлетворенный и заметно успокоившийся Нахрен посмотрел на часы и выдал следующее.

— Время самоподготовки давно началось, так что не хрен тут нежиться и раскачиваться. Быстро построились по классным отделениям и на самоподготовку, бегом марш! Застегнуть крючки на гимнастерках, ишь, распустились!

— Товарищ командир, умыться бы?!

— Кто там вякнул про умыться?! Курсант Рудась?! Сегодня заступаешь дневальным в суточный наряд! Ночью можешь умываться, сколько тебе будет угодно. Все понятно?! Тяготы и лишения воинской службы никто не отменял! Это в воинской присяге прописано! Все! На самоподготовку бегом марш! Кто желает умыться, могут остаться, сейчас еще вокруг сквера побегаете, своим же потом умоетесь!

Желающих остаться с ротным и еще немного побегать под его чутким руководством, почему-то не нашлось и мы, едва передвигая уставшие ноги, потные и вонючие, побежали в главный учебный корпус на самоподготовку.

Скрывшись от глаз Володи Нахрена за углом роскошного сквера, мы сразу же перешли на шаг и тяжело дыша, неторопливо двинули в сторону учебного корпуса, по пути восстанавливая сбившееся дыхание.

Добравшись до учебной аудитории все рухнули на стулья. Расстегнув влажную форму практически до пупков, ребята устало стали перебрасываться, нелестными для нашего ротного, фразами.

— Удот законченный, совсем затрахал, мудила бесноватый. Я думал сейчас печень свою выплюну!

— Не говори, повезло нам с ублюдком, слов нет. Ладно бы за дело гонял?! А то фиг его знает, чего мы сегодня летали как сраные веники. Вот что случилось?! Кто-нибудь что-нибудь понял?!

— Да какая на хрен разница?! Что?! За что?! Зачем?! Почему?! Да просто так! Ротный у нас — законченный мудак и этим все сказано.

— Мля, скорей бы выпуск, чтоб это чудо не видеть больше никогда.

— Вот уж хренушки! Наоборот! Стану генералом, разыщу его и задрочу до смерти. С живого не слезу! Затрахаю не вынимая! Пока его бездыханное тельце на моем члене признаков жизни подавать не перестанет.

— Да, генералом — это здорово! Сиди себе в кабинете, в носу ковыряйся, ничего не делай. Хочешь — телек смотри, хочешь — секретаршу сиськастую используй для решения своих остростоящих вопросов. Красота!

— Точно, а после службы в баньку или на охоту. Везут тебя пьяного в дупель на служебной черной «Волге», а тут, откуда не возьмись, Нахрен по тротуару на «Пешкарусе» чапает. А ты водителю и говоришь: «А давай-ка, любезный, вон через ту лужицу проедем!» И Володеньку нашего любимого, с ног до головы водицей грязненькой окатишь. Едешь себе дальше, а это чмо стоит на тротуаре и… обтекает. А на кончике носа, капля висит мутная. Лепота!

— Да, генералом быть — это мечта, фактически счастье. Рай, который тебе достался еще при жизни. Прикиньте ребята, дача на халяву, паек царский. Мемуарчик за тебя адьютантишка накарябал, а тебе слава, деньги, почет, орденишко. Не жизнь, а сказка! Эй, Санек! Симонов! Саня, ты у нас стихоплет проверенный, можешь собрать воедино, о чем мы тут намечтали?! У певца Эдуарда Хиля песенка есть задорная «Как хорошо быть генералом», можешь чего-нибудь такое же намастрячить, а то настроение — совсем полная жопа.

Я задумчиво почесал тыковку и задумался. Тогда мой девственный юношеский мозг еще не был окончательно забит всякой марксистко-ленинской теорией о всеобщей неизбежной победе коммунизма на планете Земля и ее окрестностях и поэтому достаточно живо отзывался на любую литературную графоманию. На лавры великого поэта, я никогда не претендовал в виду врожденной скромности, но пару строк связать иногда получалось. А самое интересное, что получалось это очень быстро, фактически влет.

Взяв у ребят небольшой тайм-аут, я, высунув от усердия язык в порыве вдохновения, накарябал несколько строк и, попросив капельку внимания, вывалил на всеобщее судилище, не претендующий на шедевр следующий набор слов.

Я взгромоздился на трибуну возле учебной доски и немного кривляясь, гундося а, также специально ломая голос, начал читать.

Когда, я прочитал первое четверостишие, то сделал небольшую паузу. Так как все парни в аудитории сначала выпучили глаза, а потом захохотали так, что в окнах задребезжали стекла. Сержант Валера Гнедовский отчаянно взмолился, чтобы ребята держали себя в руках, иначе на шум прибежит дежурный офицер по учебному корпусу и устроит нам законный разнос. Ребята немного успокоились, и я продолжил с максимально возможным выражением…

Шквал хохота и бурные аплодисменты убедил меня в правильности направления хода мыслей, а так же — интонации моего голоса. Поехали дальше…

По мере того, как я читал эти строки, настроение у ребят заметно улучшалось. Парни катались от смеха и периодически сползали под столы. Все уже забыли про недавнюю бессмысленную и утомительную беготню в отвратных противогазах, про запрелые подмышки, про зудящую от воспаления потертую кожу в паху. Ребята смеялись до слез. Как только, я сделал паузу, чтобы набрать воздуха, все курсанты уставились на меня с откровенным любопытством, в нетерпеливом ожидании продолжения. Глубокий вдох и …

Витя Копыто лег на учебный стол и звонко забарабанил по нему ладонями, уткнувшись носом в открытый конспект по «Кислородному оборудованию и высотному спец. снаряжению». Он истошно вопил дурным голосом: «Хочу, хочу, хочу! Именно так, все и хочу! Хочу генерала, секретаршу, минет, баню, дачу, икру, черную «Волгу», Сочи хочу!»

Закончив вещать наскоро слепленные низкопробные перлы, я попытался сложить листок вчетверо, чтобы порвать его, но мне не дали этого сделать. Протянулись жадные и цепкие руки, ребята вырвали листок с набросками, и началась импровизированная свалка за право первому переписать эти строчки в личную записную книжку на память.

Наконец разобравшись с очередью, парни понемногу успокоились, но все продолжали весело улыбаться и шутить на тему сладкой генеральской жизни. Наше настроение вернулось на позитивную волну, усталость и раздражение отошли на второй план, жизнь наполнилась смехом и радостью.

В оставшееся время самоподготовки, мы по очереди отлучились в туалет, где хоть как-то смогли нормально умыться и привести себя в относительный порядок.

А вечером, уже после команды «отбой» в спальном помещении 45-го классного отделения, тут и там раздавались всплески веселья и задорные смехуечички. Это ребята перечитывали наиболее понравившиеся строки из импровизированной коллективной мечты о генеральском звании и прилагающихся к нему материальных и иных неизменно сопутствующих благах.