Лева отстегнул от сумки компас, надел его на руку, как часы, затем еще раз сверил направление.

— Айда, ребята!

Отряд бодрым шагом направился на северо-восток, к неизвестной Лысой горе.

Миновав широкую поляну, путешественники сразу углубились в лес. Сначала идти было нетрудно, но потом стали попадаться завалы, многочисленные холмы и распадки. Завалы нужно было обходить, а это сбивало отряд с заданного направления. Продвижение замедлялось.

Бор пока не был густым, но лучи солнца слабо проникали сюда, и вокруг стоял полумрак. Лес жил своей многообразной жизнью. Ребята уже дважды спугнули остромордых шустрых белок. Они моментально взлетали на самые верхушки сосен и оттуда с настороженным любопытством смотрели на незваных пришельцев. Кузька бесновался, глядя на белок. Однажды он пытался даже взлезть на сосну: подпрыгнул и… заскулил, ударившись мордой о ствол. После этого он не проявлял желания лазить, по деревьям и довольствовался тем, что звонко лаял, задрав кверху морду.

В бору было много дятлов. Они стучали везде. Ребята с интересом слушали эту своеобразную музыку. Вот где-то неуверенно, словно опробывая клюв, стукнул дятел. Потом еще раз. Ему ответил другой. Но не один, не два раза ударил, а выпустил целую очередь, и замолк. Первый живо откликнулся: тут-тук-тук! Прислушался, показалось мало, стукнул еще раз. Ему откликнулись сразу в нескольких местах. Застучали так, будто соревновались, кто ударит больше… То громкий, то чуть слышный, этот перестук сопровождал путешественников до самого вечера.

Вася чуть было не поймал рыженького, с черными полосками вдоль спины, зверька — бурундука. Напуганный шумом, он выскочил на повалившееся дерево в тот момент, когда через него перешагивал Вася. Мальчик успел схватить бурундука за кисточку хвоста, но зверек стремительно повернулся и укусил его за палец. Отважный капитан вскрикнул и выпустил хвост.

— Ой!.. До крови укусил.

— Не подставляй, — пробурчал Миша, который, пыхтя, шел за ним. Он уже устал и еле передвигал ноги. — Давайте немного отдохнем.

Но ни Вася, ни Лева не поддержали его, хотя и сами устали: до заката солнца надо было подойти как можно ближе к Лысухе.

У Левы начинало рябить в глазах от постоянного наклона головы. Ныла шея. Но он боялся оторваться от компаса, чтобы не сбиться с пути. Во рту пересохло.

— Послушай, капитан, на этот раз под нами нет реки. Что пить будем?

Миша словно давно ждал этих слов.

— У меня просто горло горит. Пить охота. Давайте остановимся…

— Вот, напомнил! — рассердился Вася на Леву. — Пойдем, может, и попадется ручеек. Их в борах много бывает.

— Ага, найдешь! Здесь вон сушь какая!

— Помолчал бы ты лучше, Михаил. Вроде парень, а ноешь, как девчонка.

Эти слова подействовали на Мишино самолюбие, но ненадолго. Через пяток минут он снова забрюзжал:

— Пить хочу, аж шелестит в горле…

Вася решительно махнул рукой:

— Давай привал!

Да и пора было подумать об отдыхе и ночлеге: солнце уже садилось, и в бору с каждой минутой становилось темней.

— Вы тут устраивайтесь, а я воды поищу, — сказал Вася и, прихватив котелок, скрылся за деревьями.

Лева, скинув рюкзак, развалился на сухой пахучей хвое, которая, падая из года в год, устлала землю толстым ковром. Хотелось есть, а еще больше пить. Но сильнее всего была усталость. Она не давала подняться и идти вместе с Васей на поиски воды.

Миша совсем расхандрился: он то стонал, то вздыхал.

— Знал бы, никогда но пошел в этот дурацкий поход, — бубнил он. — Сиди вот теперь и подыхай без воды.

Поодаль, на небольшой гривке, раскинулись заросли низкого кустарника. В нем посвистывали и попискивали не то птицы, не то зверюшки.

— Что-то Василя долго нет, — произнес Лева. — Скорей бы шел.

Миша угрюмо молчал, опершись спиной о ствол дерева, и тупо глядел на носок порванного ботинка. На другой ноге лежала голова дремавшего Кузьки.

Стало еще темней. Бор почти затих: обитатели его уже спали или готовились к ночлегу. Вася не возвращался. Это начинало беспокоить Леву. Он привстал, настороженно прислушиваясь.

— Может, заблудился? Покричать, что ли?

— Что ты, сдурел?! Еще зверь какой-нибудь прибежит.

И словно в подтверждение его слов, в кустарнике хрустнула ветка и мелькнула чья-то тень.

— Кто это? — пролепетал Миша.

У Левы по спине пробежал неприятный холодок.

— Не знаю…

Ребята застыли на месте. Было ясно слышно, как кто-то тихо топал в кустарнике, потрескивая сушняком. Внезапно донеслось причмокивание и мычание.

Миша округлившимися глазами смотрел в сторону гривки. Страх сковал и Леву. Он хотел было перейти ближе к дереву, но в кустарнике в это время раздался звонкий чих. Он был настолько неожиданным, что Лева сел на землю, а Миша всхлипнул, будто подавился.

— Ааууыы! — вдруг завизжал он.

— Чего орешь, как ишак? — донесся из кустарника знакомый голос.

Вася подошел к друзьям.

— Воды не нашел, а вот черники набрал. Тут ее видимо-невидимо.

Если бы не темнота, то Вася увидел, как лицо «штурмана дальнего плавания» покрылось краской стыда за свою трусость.

— Ты, Василь? — еле вымолвил Миша дрожащим голосом. — А я… А мы думали… Смехота!

Но насколько смешно было Мише, выдавали зубы: они отбивали мелкую дробь.

Лева одернул его:

— Брось врать! Скажи прямо, что струсили. Думали — медведь.

Вася засмеялся.

— Здесь медведей нет. Зря боялись. Вы еще не ужинали?

— Без тебя-то?

— Тогда ешьте чернику с хлебом. Вкусно. И пить расхочется. Она сочная.

Лева и Миша набросились на ягоды.