Проснулся Миша потому, что услыхал взволнованные голоса друзей. Над бором уже стояло солнце. Миша чувствовал себя усталым, разбитым, но что-то новое, радостное теплилось в сердце. И это ощущение прекрасного и важного, что произошло с ним, с каждой минутой все больше наполняло его.

Миша вскочил на ноги, подошел к товарищам. Их лица были хмурыми. Вася тяжело взглянул на Мишу.

— Ты не брал хлеб?

— А что? — произнес тог, чувствуя, как прилила кровь к лицу.

— Хлеб пропал.

— Я не брал… Разве его нет в рюкзаке?

Вася молча открыл рюкзак: хлеба там не было, а тряпка, в которой он был завернут, валялась рядом. Поспешно, словно боясь, что его перебьют, Миша залепетал:

— Я не брал его. Я…

Он умолк, встретив холодный презрительный взгляд Левы.

— Врешь! Ты съел!

— Не я…

Он только сейчас понял, какое тяжелое подозрение легло на него. Миша не знал, как ему оправдаться, как доказать, что он не виноват.

«А может, и взаправду я хлеб съел, — с ужасом подумал он. — Во сне, нечаянно…»

Нет! Миша хорошо помнил, что положил краюшку обратно в рюкзак. И больше не брал.

— Не я… — повторил он.

И тогда Лева, словно камень, бросил ему в лицо:

— Трус ты! Даже признаться не можешь.

Миша стоял оскорбленный, оплеванный. У него мелко тряслись губы, он еле сдерживал себя, чтобы не заплакать.

— Не брал я хлеб, ребята…

— Врешь! — закричал Лева.

— Не обижай человека, — остановил его Вася. — Не обижай, когда не знаешь!

Эта поддержка вызвала жалкую смущенную улыбку на Мишином лице. Он дрогнувшим голосом произнес:

— Не съел я, Василь, хлеб…

— Не съел, так и разговор кончим.

В это время подбежал Кузька. Он, повиливая хвостом, сунул голову в рюкзак, жадно обнюхал.

— Стой! — крикнул Вася. — А не Кузька ли нашкодил?

Вася присел над тем местом, где спал пес, и осторожно разгреб траву. На земле валялись крошки.

— Он! — твердо проговорил Вася.

— Утопить его, мерзавца? — крикнул Лева. — В болото!

И если бы не горячая просьба Миши, нашел бы корабельный пес Кузька свой бесчестный конец в болоте. Когда, получив несколько оплеух, он убежал в кусты, Лева, смущенно улыбаясь, то и дело поправляя очки, подошел к Мише:

— Извини… Сгоряча…

— Ничего… — так же смущенно бормотал Миша, а на сердце стало тепло-тепло.

— Собирайтесь, ребята, — сказал Вася. Он обернулся к Мише. — Домой решили идти, Михаил…

Миша стоял, опустив глаза.

— Не пойду назад… — глухо проговорил он. — Я слышал, как вы вчера у костра разговаривали. Я не слабый… Я только скучал по дому…

У Левы от удивления открылся рот. Он так и застыл, глядя на брата.

— Ты что, в самом деле не хочешь домой?

— Хочу. Но после похода…

— А не врешь?

— Вот еще! — улыбнулся Миша.

И эта улыбка, светлая и смущенная, смела все сомнения. Вася тоже заулыбался. Лева легонько стукнул Мишу по плечу:

— Молодец! — А потом снова хлопнул Мишу так, что тот лаже присел. — Молодец, Мишка!

Утро и так было солнечное, ясное, но ребятам показалось, что оно стало еще светлее и прекраснее.

Увидя, что путешественники повеселели, из кустов выскочил Кузька. Он громко лаял, прыгал возле ребят, стараясь загладить свою вину.

Отряд снова тронулся в путь. Ребята обогнули болото и вступили на его противоположный берег. Идти было легко. Все пришли к полному согласию, и это вселяло бодрость.

— Одного я не пойму, — вдруг заявил Лева, размашисто шагая за Васей, — как Кузька смог расстегнуть рюкзак?

— О чем ты?

— Да о хлебе. Как он ухитрился вытащить из рюкзака хлеб?

У Миши екнуло сердце. Теперь он все понял. Ну, конечно, он положил хлеб, а рюкзак не застегнул. Кузьке не составило никакого труда достать хлеб и съесть его. Но Миша промолчал. Так он и сохранил навсегда в тайне поступок, совершенный в момент слабости.

По краю болота снова стали попадаться густые заросли влаголюбивых растений. То здесь, то там являлся ежевичник. Лева не мог пройти мимо. Он заскочил в ягодник, и тут же раздался его голос:

— Ребята, сюда!

Миша и Вася бросились к Леве, взглянули и оторопели: кусты ежевичника были черны от крупных ягод. Никому из них еще не приходилось видеть столько ежевики. Забыв обо всем на свете, ребята набросились на эту вкусную кисло-сладкую ягоду. Наелись ее до отвала и стали собирать в котелок, шляпу, бескозырку.

Солнце палило все сильнее. Жара утомляла ребят, но они шли и шли. У Миши заныли ноги. Он было заохал по старой привычке, однако сразу осекся.

— Смотрите, смотрите! — вдруг раздался возглас Левы.

Вася и Миша оглянулись. Над болотом шла битва. На вылетевшую из середины болота утку, как молния, налетел стремительный ястреб. Утка с криком заметалась из стороны в сторону, но хищник висел над ней. Издав еще один крик, совсем не похожий на кряканье, утка, обезумев от смертельной опасности, ринулась вниз, к спасительному болоту. Но в это мгновение когти ястреба впились в ее спину. Он ударил утку по голове своим железным клювом, рванул шею. На болото, кружась, посыпались перья.

Ястреб со своей добычей медленно развернулся и полетел прямо на ребят, не заметив их среди кустов. Летел низко: утка была тяжелая.

Миша выдернул из кармана рогатку, но Вася опередил его. Схватил попавший под руку сучок и, когда хищник оказался над ребятами, с силой швырнул его вверх. Ястреб испугался, шарахнулся в сторону и выпустил из когтей жертву. Утка упала. Ребята подняли ее.

— Как он ее… — произнес Лева, рассматривая убитую птицу.

— И спасибо ему! На обед жаркое приготовим.

— Все у тебя к месту, капитан, — засмеялся Лева. Чем дальше ребята шли, тем беспокойней становился Вася. Он то и дело поглядывал назад.

— Не видать что-то нашей сосны с флагом.

— А ты смотри лучше…

Прошли дальше — ориентира все не было. Небо начало хмуриться. Откуда и когда наползли тучи, никто не заметил. Теперь они уже медленно подбирались к солнцу, готовые вот-вот закрыть его.

— Я, пожалуй, вернусь назад, — сказал Вася. — Посмотрю, может, не заметили сосну.

Лева и Миша медленно продвигались вперед, внимательно рассматривая деревья на том краю болота. Но как они ни напрягали зрение, однобокой сосны с белой тряпкой найти не могли. У Левы заслезились глаза.

А тучи уже закрыли солнце. Все вокруг потускнело, поблекло.

— Сейчас не найдешь ее, — протирая очки, проговорил Лева. — Придется тут и сидеть.

В это время издали донесся крик:

— Сюда-а!

Ребята бросились на зов. Лева еще издали спросил:

— Нашел?

— Нашел! — Вася указал пальцем. — Вон она стоит.

Нужно было иметь острое зрение, чтобы увидеть отсюда сосну с маленькой белой тряпочкой. Когда ребята забрасывали свой вымпел, им казалось, что дерево очень приметное. Однако, отсюда, с противоположного берега, сосна была такой, как сотни других.

Вася вынул из кармана компас, встал строго против сосны с вымпелом и наметил ближайший ориентир на тридцатом градусе.