Вернувшись через рынок, напрямик, Туда, где парковался Вжик, Федот слегка оторопел, Увидев полный беспредел. Где Вжик, цыгане ходят кругом. И спорят и ругаются друг с другом. Решают как им лучше поступить: Здесь разобрать или домой тащить? Тут тонны две металлолома!… И лучше бы, конечно, дома… Но всё же как и в этом суть, Её отсюда умыкнуть? Приняв суровую личину, Федот прикрикнул: – Эй, мужчины! Чего вы тут средь бела дня Чужого тырите коня?! – Ты, что-то путаешь, чувак. Это не конь и даже не ишак. У этой проржавевшей тачи Вид очень старой, дохлой клячи! Чувак, иди себе, гуляй И нам работать не мешай. Мы эту рухлядь первыми сыскали, И значит, наш металлолом… – Едва ли! Во-первых, эта образина — Моя любимая машина. А во-вторых, машина на ходу. И отвалите в сторону, Чтоб не попасть в беду. – Брось заливать, ты нас не проведёшь. В твоих словах нет правды не на грош! Смотри, какая рваная резина И нету в ней ни капельки бензина. Нет даже запаха, а заржавела так, Что Ян не смог открыть, а он мастак! – Я вас предупреди л, а вы же как хотите, Хотите – стойте, ну а лучше отойдите. Открой-ка мне багажник, Вжик. Сказал Федот и в тот же миг, Исчезла скорлупа, как будто испарилась, И пред глазами появилась Машина Федькина – чистейший изумруд. Казалось, тут цыгане и помрут. Они то приседали, то вставали, Не говорили, только лишь мычали. И видно было без очков, Что каждый в этот миг готов Рвать волосы себе или другому За то, что облажались по-большому. А Федя водрузил грибы в багажник, Проверился – на месте ли бумажник, С улыбкою уселся за штурвал И прочь от рынка в тот же миг умчал. Движок при этом не издал ни звука. Цыгане изумились: – Вот так штука! И как же мы подвох не раскусили? Такую тачку сами упустили! Эх, если бы мы знали наперёд, То непременно кликнули б народ! И тот убитый тарантас В гараж бы унесли за час. Цыгане ещё долго там галдели. Потом угомонились еле-еле. А нарушители цыганского покоя Спокойно ехали дорогою прямою. Федот рулил и вдумчиво молчал, А Вжик тихонечко ворчал. – На кой тебе грибов корзина? И, что это ещё за образина? Мог бы и мягче выразиться, Федя… Ты что оглох? Куда теперь поедем? – Прости меня за этот «комплимент», Но ты и вправду был, как вторчермет. Куда поехать? Ща прикинем. Давай-ка взор на карту кинем. Найди-ка мне места недалеко, Где много трав и дышится легко. – Ты, что смеёшься, я откуда знаю. Давай диктуй, а я поотмечаю. Уверен – что-то ты узнал. Федот заулыбался  и продиктовал. – Ты, что же, Вжик, следил за мной? – Куда уж мне, Господь с тобой! А, впрочем, всё же нужно знать, Где мне тебя, случись чего, искать. Там в бардачке есть перстень золотой. Одень его, пусть будет он с тобой. Я с его помощью всегда тебя найду, Если, случится, попадёшь в беду. – Скажи мне, Вжик, откуда он там взялся? Я нынче утром в бардачке копался. И не было там перстня никакого. – Ты не поймёшь, поверь на слово. И правда, перстень там валялся. Ещё бы знать, как он там оказался. Да и размер был самый тот. – Красивый, произнёс Федот. Искусно неизвестный ювелир Оправил белым золотом сапфир. – Спасибо, Вжик. Ну, что – процесс пошёл? – Стараюсь, но не всё ещё нашёл. Здесь есть названия урочищ и болот. Я быстро их сыскал, но вот Есть пять названий экзотических совсем. – Ты поищи пока, а я пойду, поем. Вон ресторан приличненький вполне. Быть может, там чего расскажут мне. Вернулся Федя через пять минут. – Ты знаешь, Вжик, не кормят тут. Они в двенадцать открывают дверь свою. Да, в этом крае всем, похоже, наплевать, Что люди по утрам хотят пожрать! Ну что, названия искомые нашлись? – Да, получилось  всё, кажись. – Давай посмотрим, что там получилось. Гляди, как кучненько всё разместилось. Возьми в кольцо всю эту красотищу И ближе к центру что-нибудь поищем. Давай со спутника картинку, Детальнее просмотрим серединку. Так, путного не вижу ничего, Одни деревья – только и всего. Ни хутора тут нету, ни избушки, Нет даже захудалой сараюшки. Да, непроста задача эта. Быть может, зря мы мчались на край света? А ну ещё раз карту покажи. Дай приблизительно участков рубежи. Теперь закрась их белым цветом. Постой, постой! Как странно это. Остался островок цветной. Как это понимать? Постой… А почему здесь белой краски нету? – Так ты ж не называл дубраву эту. – А как зовётся этот лес? Скажи, будь другом. – Сейчас скажу… Да просто – Ведьмин угол. – Ну ничего себе! И что же ты молчал? – Я сам об этом только что узнал. – Надеюсь, угол Ведьмин неспроста. Дай спутник крупно. Вот уж красота! Ну, а жилья, как прежде, не видать, Но чувствую нутром: нам здесь искать. Поехали! На месте разберёмся. А не получится – так вместе посмеёмся. – Ну, что ж, поехали, но вот беда: Дороги нету никакой туда. – Давай поближе подберёмся как-нибудь, А там, глядишь, и обнаружим путь. Сначала по асфальту мчались лихо, Потом гравейкой продвигались тихо, Потом грунтовкой медленно пыхтели, Потом ползли по лесу еле-еле, Потом остановились у опушки. – Смотри правее чуть еловые верхушки. Как раз таки за ними Ведьмин угол. И, как ты понял, здесь с дорогой туго. Лесная, на которой мы сейчас, Уходит в сторону недалеко от нас. – До елей тех – рукой подать, Проезда только не видать. По карте тут везде болото, Вода кругом. Неужто кто-то Мог здесь жилой поставить дом, И жить среди болота в нём? Пойду, пройдусь туда-сюда. А вдруг тут не везде вода? Минут пятнадцать не было Федота, Он с интересом изучал болото. Вернулся озадаченный немного. – Болото здесь – сплошная безнадёга. Такие топи: не проехать, не пройти. Но, всё ж тропинку удалось найти. Чтобы её заметить – нужно постараться. Неплохо тут умеют шифроваться. – Наверное, там звери ходят пить. – Блатные звери, что и говорить… На мотоцикле ехать за водой… Ну, если только мишка цирковой… Нет – лёгкий мотоцикл или мопед, По весу точно не медвед. След еле-еле различим среди травы. Я уж обрадовалс я, но увы… Там твёрдый грунт не больше метра шириной, Идёт опять таки не по прямой. Шаг вправо, влево и без вариантов — Храниться вечно будешь там без консервант ов. Машина однозначно  не пройдёт. Пойду пешком, – сказал Федот. – Ну, раз решил, тогда иди пешком. А вдруг действительно найдёшь там дом?! Взяв пистолет из тайника, Федот вздохнул, сказал: – Пока! И, отойдя шагов на сто, Исчез, как тень, среди кустов. День тёплым был, сухим и ясным, А путь через болото неопасным. Не вероятно! Всё-таки откуда В таком болоте это чудо? Грунт под ногами, словно луговина. По обе стороны – ужасная трясина. Замысловатой змейкою идёт стезя И бдительность терять никак нельзя. Пройдя через болото без потерь, Федот перед собой увидел дверь. Была то дверь его машины, Прикрытой ветками крушины. – Не понял юмора! Ты как здесь очутился? Спросил он сразу же, как только опустился Туда, где четверть часа до того располагался зад его. – А, что тут не понятного, дружище? Мы же вдвоём с тобой кого-то ищем! – Да, да, всё верно, точно так. Но я не понимаю. Как? Ты, что нашёл какую-то дорогу? – Тут нет дороги, но, слава Богу, Я в некотором роде вездеход. – И ты молчал?! Какой же ты урод. – Ты сам решил пешком идти, Как будто нам с тобой не по пути. А мог бы у меня спросить. Что я могу для дела предложить? – Ты, что обиделся? Не верю я ушам! – Ну вот ещё! Я думал Там тебе приятно будет поразмяться И по болоту прогуляться. Ты ведь разведчик и твоя стихия — места исследовать такие вот глухие. – Да, говорить ты мастер, это точно. – Ну, извини, всё вышло не нарочно. Тем более, что… – Ладно заливать. Давай, рассказывай, что смог узнать. – Я просканировал дубраву эту. Жилья тут никакого нету. Но есть тут чёрная какая-то дыра. Взгляни ка на экран… – Ну, что ж – ура. Я убеждён, что мы у цели. Подъехать сможем? – Да, еле-еле. – Тогда поехали предельно осторожно. А объяснить всё это как-то можно? – Я сам не знаю, почему Лучи от сканера уходят в тьму. – До дырки этой чёрной сколько? – Чуть больше километра только. – Послушай, Вжик, на кой мы здесь нужны? Чего-то страшно так, тревожно и тоскливо. – Ты, Федя, что – объелся белены? Смотри, вокруг всё зелено, красиво. – Какая красота? Ты, что ослеп? Вокруг всё мрачно и безжизненно, как склеп. Стой, Вжик! Ужасная опасность впереди! – Я понял, Федь, секунду погоди! Закрой глаза, вдохни поглубже… Ну вот, порядок, открывай уже. – Чего стоим? Чего, простите, ждём? – А кто сейчас вопил «давай уйдём»? – Ты знаешь, испугался я чуть-чуть. Ужасно страшно было, жуть! Такая паника вдруг навалилась. Сам не пойму, чего случилось. – Была то психотропная защита. По-видимому, та дыра прикрыта От любознательных людей И прочих не желательных гостей. А я поставил фильтр надёжный. Теперь спокойно ехать можно. – Как интересно, обалдеть! Пора бы чудо посмотреть. – Уже мы рядышком, будь осторожен, Ещё сто метров и контакт возможен. Дубы закончились, пошла сосна. Стволы в обхват и тишина… И вдруг меж сосен  – круглая опушка, А на опушке той – избушка. Вернее не избушка, а избёнка. Из мхом покрытых стен растут опёнки. На крыше, крытой щепою дубовой, В пять пальцев слой иглы сосновой. Окошки небольшие, на окошках ставни. Чуть дальше – сад, берёзы в ряд и плавни. Остановились. – Вот те на! Вжик, будь любезен, старина. Чего-то не могу я разобратьс я. Мне плакать или же смеяться? – А это уж тебе решать, Но только, если хочешь знать, Центр чёрной дырки – этот дом. – Пойду ка, посмотрю, что в нём. Воздействие на психику активно? – Нет, всё прошло, всё позитивно. Активность  – двести метров от болота. А дальше чисто всё, вперёд, пехота! – Ну, что ж, пойду, ствол брать не буду. – Иди уже, а я в кустах побуду. Неторопливо, как ленивый кот, К двери дубовой подошёл Федот. Три раза стукнул, подождал немного. Потом открыл и скрылся за порогом. Дверь отворилась плавно, не скрипела. В светёлке канареечка запела. В сенях был полумрак и запах трав сухих, Проблем не обнаружив никаких, Федот прошёл к двери открытой, Лучами солнышка омытой. И заглянув в просторную светёлку, Увидел бабку, оседлавшую метёлку. Ну чем тебе не Бабка Ёжка? И даже стрёмненько немножко. Сидит себе, метёлку вяжет, Чего-то напевает даже. И так увлечена работой, Что не заметила Федота. А он, лишь бросив взгляд кругом, Был удивлён: снаружи дом Гораздо меньше, чем внутри. Примерно эдак раза в три. Чтоб получить добро на вход, По косяку двери Федот Костяшкой пальца постучал И зычным голосом сказал. – Здоровы будьте! Можно ли войти? Шёл мимо, вот решил зайти. Тут бабка как подпрыгнет на метле, Как заорёт: – Ты, что енто совсем сдурел, Федот? Пугаешь так! Я чуть не околела! Потом, вдруг, затряслась  и побелела. – Чаво пришёл? Живу я мирно, Как рыба тихо, как овечка смирно. Вреда не приношу ни людям, ни стране. Могли бы и забыть уж обо мне. У Феди челюсть отвадилась сразу, Как только первую услышал фразу. Так и стоял, разинув рот. – Откуда знаете, что я Федот? Представиться я вроде не успел. Да и пугать, признаюсь, не хотел. – Ой, батюшки! Какая же я дура! Но, ведь, лицо… и голос… и фигура! Прям, как две капли летнего дождя! Немудрено, что так ошиблась я. Так, стало быть, и ты Федот? Надеюсь, всё таки не тот. Что ж проходи, коли пришёл. И как же ты меня нашёл? Шёл мимо – это сказка для лохушки, А не для сосланной старушки. Ты знаешь кто я? – Скажем так, предполагаю, Но если хорошо подумать  – знаю. – Откудаво? Скажи мне честно. – Если вам, правда, интересно, То вы бы гостя не томили, Попить бы дали, накормили, С дороги дали бы помыться… – И уложить в кровать с девицей! – Шутить изволите, бабусь? Я  – за, но поостерегусь. Итак, где тут у вас помыться? – Вон там, в реке, полно водицы. – Вы, что же, моетесь в реке? – Да, моюсь и валяюсь на песке. – А как зимой? – А сколько той зимы! – Пойду, скупнусь, потом продолжим мы. А где у Вас, бабуся, туалет? – Какой ты нудный, спасу нет. Иди в ту дверь, там всё найдёшь… Ну до чего же всё-таки похож! Когда Федот за дверью очутился, Был поражён и снова удивился. У бабушки санузел был, как у царя, И даже лучше, откровенно говоря. Пол – розовый гранит, отполированный до блеска, На стенах мраморных – из малахита арабески И зеркала глубокой чистоты. Зеркальный потолок, окно, в окне – цветы. За дверью из стекла парилка небольшая, А рядышком – кабинка душевая. Купель из кедра в уголочке, А рядом с ней  – аромабочка. И умывальник мраморный, и унитаз. Есть и биде, однако. – Вот те раз! А я-то думал, у старушки Есть только печь в её избушке. Минут через пятнадцать свеж, умыт Вернулся он в светёлку, а там уж стол накрыт. – Ну, освежился? С лёгким паром! Садись за стол, сегодня даром. – А завтра будут деньги брать? – Ты что, собрался ночевать? – Посмотрим, как оно пойдёт, — Садясь за стол, сказал Федот. – Ты извини, что нету фуагры. Тут всё своё – природные дары. – Да, что вам всем так фуагра далась? Мне, вот, милее жареный карась. А щи какие! Вместе б с ложкой съел. – Не трожь посуду! Ишь чаво схотел! На вон грибочки – вот где вкусно. – Да, приготовлены искусно. А под грибочки есть чего-нибудь? Такое, чтобы горло сполоснуть. – Конечно есть! О чём тут говорить! Вот старая беда, давно пора налить. Что будешь: клюковку али сливянку? – Да, что нальёте, хоть Мартини бьянку. – Ну ты даёшь, ядрёный керосин, Сравнил мне тоже лук и апельсин. – Тогда сливянку. – Вот, другое дело! Как раз её я и хотела. – Надеюсь, там не будет яду? – О чём ты шепчешь? Больно надо! – Я так, на всякий случай, уточнил. – Господь с тобой! Хватило б сил С живым спокойно поболтать. А с мёртвого что можно взять? Да и потом возиться с трупом… Бессмысленно и даже глупо. – Я удивлён. Вы вспомнили про Бога. – А удивительного тут не много. Бог создал всё, что есть на белом свете, А значит все мы Божьи дети. – За это стоит выпить – наливайте. По стопочке, по маленькой давайте. – Да, что по стопочке, давай-ка по стакану. – Как скажете, я возражать не стану. А Вам не повредит такая доза? – С чего бы вдруг? Ты, что Спиноза? Не пьянства ради, а здоровья для Стопарик за обедом принимаю я. И, как ты видишь, всё в порядке. При этом я не делаю зарядки. – Тогда здоровы будьте! – Будь и ты здоров!… Надейся на себя, а не на докторов. – Какой приятный вкус, а аромат какой! Я бы не прочь ещё стакан, другой. Но, прежде дело, а потом гулянка. У нас беседа, а не пьянка. Так вот – меня тут озадачил царь. – Что, самолично государь? – Ну да. – Да ну. – Так вот, как оказалось, Проблема у него нарисовалась. И он поставил мне задачу внятно, Решить его проблему аккуратно. – Так стало быть, ты из спецслужбы… У нас с тобой не будет дружбы! Эти гуроны обещали соболя И серебро, и золото, и хлебные поля. А дело сделаешь – кладут себе в суму. Ты же в пятак получишь, а потом в тюрьму. Лет сто уже я сними не общаюсь, Но там всё так же, я не сомневаюсь. – Нет, я не из конторы, врать мне не к чему. Меня, ведь, тоже прятали в тюрьму. На это царский был приказ. – Подумать только! Вот те раз. Ты что был фаворитом у царицы? – Нет, я не той породы птица. Так вот – контора лоханулась, Всё проспала, а как проснулась — Давай искать кого б послать… В окопы, дело исправлять. Вот тут меня по царской воле Достали из тюрьмы на волю. Конечно, я был зол. А толку? Царь просит – отказать неловко. – А обо мне кто рассказал? – Я же разведчик, сам узнал. – Не может быть, я проверяла — Вся информация пропала. – Возможно. Только я старался И перед Вами оказался. Четвёртый день уже в пути. Не просто было Вас найти. – Опять покоя мне не будет! Когда же обо мне забудут?! – Не торопитесь убиваться. Вам нет причины волноваться. Кто знал о Вас – почил давно, А кто не знал – тем всё равно. Я – это случай не типичный. Потом – мой прадед знал вас лично. – Так значит пра-пра-правнук. Да-а-а… Я б не поверила в такое никогда. Что, точно опасаться нет причин? – Дорогу знаю только я один. Естественно, о вас не знают тоже. И я не знал. Предполагал… – И что же? – Когда царёвы службы всё прос…пали Меня из зоны отдыха достали. Царь попросил ему помочь Найти его исчезнувшую дочь. Проблема та и просьба эта Для всех являются секретом. Поэтому меня послали. Ищи где хочешь – только и сказали. А где искать? Ведь я не Пинкертон. Боюсь, что не помог бы даже он. А помощь мне нужна, как не крути. Поэтому решил ведунью я найти. Не бутафорскую, а с родословной. Найти таких не просто, безусловно. Когда-то дедушка мне рассказал, Что прадед мой такую знал. Затея сумасшедшая была, Но, интуиция меня не подвела. Потомков я найти не ожидал, А вот учеников – искал. Пришлось архивы все перешерстить, Чтоб информацию искомую добыть. Пускай немного, но вполне Для поисков хватило мне. Удача улыбнулась во весь рот. Она, та самая, до сей поры живёт. – И где нашлась такая маза? – В архиве генерала. – Вот зараза! А я ему ведь доверяла, как родне! Неблагодарный поц и здесь нагадил мне. И, что в архивах тех понаписали? – Там сказано: в Сибирь его сослали. Потом упал метеорит в тайгу И оказался он на Крымском берегу. – А обо мне, что написали? – Там список был, чего ему вменяли. В одном из пунктов говорилось так, Что генерал тот был мастак На всякие секретные дела. Ещё привычка у него была Брать деньги у казны на эти цели. А ведь казна дышала еле-еле. Отчитывался, что агентов дофига, А как проверили – один, Яга. На ней хотели гильотину испытать, Но начал, вдруг, народ роптать. Мол, руки прочь от русского фольклора! И даже отлупили прокурора. Яга раскаялась до глубины души И послана была подальше, в Тетюши. Все Тетюши я лично проверял, Но не нашёл того, чего искал. А здесь лицом ко мне Фортуна повернулась И очень даже мило улыбнулась. – Неужто сам один всё раскопал? – Ну почему же? Друг мне помогал. – Ага, так всё же двое вас… И где, скажи, твой друг сейчас? Что знают двое, то уже не тайна. А он хоть не из органов, случайно? – Не паникуйте! Он нормальный. К тому же не живой, а виртуальный. – О как! Он что же, дух какой? Но духов нету рядышком с тобой. – Не дух он, а компьютер сложный И доверять ему, поверьте, можно. – Пусть я синоним древности, но всё же В компах я разбираюсь тоже. Нередко и в сети бываю, Но о таком компе не знаю. – Неужто правда? Вы и Интернет? – А почему бы, собственно, и нет? Я даже программирую немного. Бывает, вирусам даю дорогу. Но очень редко. А зачем наглеть? Так, поглумиться, денег поиметь… А, кстати, как ты одолел заслон? – Мой друг помог. – Что, снова он? – Конечно. В две секунды разобрался И сделал так, чтоб я не волновался. Он мастер по решению проблем. Сейчас он здесь, недалеко совсем. – Да, друг силён твой, нечего сказать, Под шапкой-невидимкой не видать. Ведь я здесь каждый кустик знаю, Его не вижу, но предполагаю Где затаился этот твой дружок. Попробуй ка вон с вишней пирожок. Он с пылу, с жару, очень вкусный. Гляжу я, перстень у тебя искусный И очень, очень не простой. Ведь, он совсем недавно твой. – Да, это друг мне подарил, Чтоб помогать, по мере сил. – Если твой друг такой умелый весь, То почему вы оказались здесь? – Мы здесь благодаря тому, Что в мире равных нет ему. Но я вас понял с полуслова. Да, нет зацепок, всё хреново. Как не крути, но только вы Помочь нам сможете, увы. И, вот поэтому, как раз Сижу я за столом у вас. – Не знаю, что и говорить. Тут надо бы ещё налить. – Вы, кажется, хотели чаю… – Не будь занудой! – Наливаю. – Ну, вздрогнули! Эх, хорошо-то как! Ты, Федя, как я вижу, не дурак. Не зря тебе доверился монарх, Но я ведь тут совсем не при делах. – И как это расценивать, простите? Идите, мол, в то место чем сидите? А может просто нюх уже не тот И зря на вас надеется Федот? Так, значит, это сказки всё, враньё? А я то думал, правда, ё-моё. – Ой-ой, упасть и не вставать! Решил на самолюбии сыграть. Конечно, молодец, не отрицаю. Но я не парюсь, то есть не страдаю. Не комплексую, не волнуюсь, не курю, Мне всё до фени! Я понятно говорю? – Ну и каков ваш положительный ответ? – Налей ещё, а то контакта нет. Что ж, нет так нет, ещё налили раз За преданных друзей и за спецназ. – А как теперь с контактом? – Всё нормально. Картинка чёткая и видно идеально. – Вы мне поможете? – А отчего же не помочь? Ведь не яйцо с иглой – царёва дочь! – Куда теперь держать мне путь-дорогу? – Чаво торопишься? Погодь немного. Ты же просил умыться, отдохнуть. Теперь меня уважь чуть-чуть. Мы так с тобою славненько сидим, О том, о сём душевно говорим. Я, почитай, сто лет так не сидела… Вдруг в клетке канареечка запела. – О! Внученька моя вернулась! Сегодня быстро обернулась. Федот взглянул в дверной проём И буря чувств взметнулась в нём. Она! Возможно ли такое? Живёт в лесу, вдвоём с Ягою?! – А ты чего не на мопеде, дорогая? – На скутере, бабуля. – Знаю, знаю. – Чужие обнаружила следы, Что ждать от них – добра или беды? Не знала я, вот и пришла пешком, А скутер спрятала у елей, под кустом. Пойду за ним, я мигом обернусь И не заметите, как я вернусь. В момент исчезла, а Федот смотрел, Как будто убедиться всё хотел, Что был то человек, а не виденье. На стол из ложки капало варенье. – Ты, что, Федот, разинул рот. Да, девочка со мной живёт. Варенье не расходуй зря, Его не для того, варила я. С трудом оправившись от изумленья, Стал Федя пальцем собирать варенье И в рот его бездумно отправлять. – Ну, может хватит пальцы то лизать? Возьми салфетку, на вот и сотри. Не думай – я, ведь, добрая внутри. Люблю я быть одна, не скрою, Но очень хочется порою Хоть с кем-то пообщаться, посидеть, Посплетничать, попить или попеть. У царской дочки нет проблем, Она, пока, довольна всем. Мне ж хочется с тобою поболтать, А завтра утром можешь уезжать. Каков твой положительный ответ? – Да, да, конечно. Отчего же нет? Спасибо Вам за угощенье. И, кстати, очень вкусное варенье. Пойду я по округе прошвырнусь Да с другом пообщаюсь, искупнусь. Там у меня есть рыжики, им повар нужен. – Ну, вот и славно, будет сытный ужин. Твой друг вон уж приехал под окошко. – Тогда пойду и принесу лукошко. Поднялся Федя – ни себе чего! Сливянка не туда ведёт его. И спинка стула в руки не даётся, А бабка, знай себе, смеётся. – Ты резко выпрыгнул, мозги не поспевают. Не торопись идти, пусть догоняют. Минуты две придется постоять, Потом вернётся в норму всё опять. И правда, через парочку минут Мозги уже на месте, тут как тут. – Ну, как? – Порядок. – Вот теперь иди, Хотя постой секунду, погоди. На, вон, булавку на рубаху, Чтоб не испытывал ты страху. И можешь преспокойненько гулять, И друга своего не волновать. Машина под окном действительно была. Стояла возле дома и ждала. – Ну как ты, Федя? – Хорошо! – Ох, и подружку ты нашёл! – Да, бабка здорова, ни дать ни взять. Такую ещё надо поискать! – Надеюсь, мы не зря приехали сюда? – И не надейся даже. Однозначно – да! Тут мне булавку дали поносить. – Так ты крутой теперь, и можешь затусить! – Могу, могу, лишь не было б опасно. – Не беспокойся, всё нормально. – Классно. – Каков дальнейший план? – Мы здесь переночуем, А завтра, после завтрака, стартуем. – Как скажешь. – Ладно уж, пойду. – Я рядом, если что, имей в виду. Когда вернулся Федя в дом, Всё было убрано кругом. Он даже малость удивился. А тут и скутер появился. Взгляд бросив из сеней на божий свет, Увидел Федя женский силуэт. А из светёлки уж звучал вопрос. – Ты, что енто к двери прирос? Чаво стоишь, как заяц на пеньке? Давай уже, что там принёс в руке. Отдав грибочки Федя обернулся И на немой укор наткнулся. Хотел заговорить, но тут девица, Взгляд опустив, вошла в светлицу И взмыла на второй этаж, Ступенек не касаясь аж. – Гляди ты, как сигает резво! Мне так не сделать даже трезвой. Опа! Знакомая корзина! Ты где её нашёл, мужчина? – Да вот, с грибами и купил. С утра на рынок заходил. – Какой ты прыткий, нету слов. И нюх твой тоже будь здоров! Ты, Федя, ведь не знаешь даже Как дальше карта жизни ляжет, Но, безусловно, ты – талант… Весьма достойный вариант. Раз говорю я – значит, знаю И выбор этот одобряю. – В каком таком, простите, смысле? – Да в смысле смысла нету в мысли! – Чего-то я не догоняю. Пойду-ка лучше погуляю. – Иди, милок, по лесу поброди, А к ужину обратно приходи. Федот был рад возможности такой, По лесу побродить наедине с собой. Не думать ни о чём, природой любоваться, Смотреть на облака, в реке купаться. Начало сентября, а на дворе всё лето. С погодой повезло, спасибо ей за это. В лесу дубы, берёзы, ели Стояли молча, не шумели. Играли тень со светом между ними. И только птицы крыльями своими Торжественную нарушали тишину, Взлетая, вдруг, из веток в вышину. И на душе блаженство и покой… Здесь счастье можно ощутить рукой, Погладив ствол берёзы белой. Отведать ежевики спелой И терпкий аромат багульника вдыхать, И среди вереска тропинку отыскать, Потрогать мох кукушкин лён И вдруг понять, что ты влюблён… Как это сладко и тревожно! И вроде просто всё и сложно. – А если общество моё Совсем не радует её? Быть нужно самому на высоте, В ответ тогда и чувства будут те. Как хорошо! И солнце светит ярче, И воздух чище, и малина слаще, И так легко в душе и в теле, Что хочется подпрыгнуть выше елей. И сил прибавилось, и эго поднялось, Хоть дерево вали – здоров, как лось. Сейчас бы дать кому промежду глаз. Так нету никого ни здесь и не сейчас. Эту б энергию на мирные дела! Вот где бы польза настоящая была! Тем временем тропинка вывела туда Где безраздельно царствует вода. Куда б ни кинул взор – вода повсюду. Как не дивиться этакому чуду?! Весь горизонт – вода и острова. Ольха, берёза там, зелёная трава. В воде полощут ветви ивы. Всё жизнерадостно и девственно красиво. И солнце, что над лесом опускалось, Добавить ярких красок постаралось. Ультрамарин, лазурь и бирюза. Вода и небо радуют глаза. А зелень – хризопразы, изумруды… Какие там Мальдивы да Бермуды! Вот настоящий Рай, а там он бутафорский, Пусть даже пахнет он, как фрукт заморский. О, вон дубовое бревно Лежит себе давным-давно. Похоже, кто-то отдыхает здесь порою, Любуясь этой среднерусской красотою. Присел и Фёдор, чтобы отдохнуть И ни о чём не думать хоть чуть-чуть. Приятно греет солнце в спину. Сиди себе, рассматривай картину. Вон радуга на небе появилась И яркая такая получилась. Такая даже в детстве не встречалась, А тут, глядика ты, нарисовалась. Как хорошо! С пригорка видно далеко. Скупнуться что ли перед ужином? Легко! Мочить трусы в воде Федот не стал И всю с себя одежду снял. Как Аполлон, высокий, загорелый Он бросился в пучину смело И, остудив любовный пыл, На глубину от берега уплыл. Вода была прозрачной, тёплой и глубокой. Плыть можно было долго и далёко. Но не было причины напрягаться, Хотелось чисто просто искупаться. На глубину, потом туда-сюда. Какая здесь чудесная вода!.. Слегка устав, Федот приплыл обратно, Как слон довольный, это и понятно. Все горести водою были смыты, Проблемы и печали позабыты. Здоровьем тело налилось И, как пружина, напряглось. Тугие мышцы аж звенели, Как будто вырваться хотели Из кожи вон. Попрыгал он, Чтоб вылить воду из ушей. А тут и комары. Скорей! К одежде, чтоб одеться! И – домой Уже знакомою ему тропой. Поднялся вверх. Ну ни себе чего! Сидит девица, смотрит на него. Спустился чуть, чтоб не было причины Для алой краски на щеках дивчины. Смотрели друг на друга не мигая. В платочке беленьком – хорошая такая. – Ты, что здесь делаешь? – Сижу себе, любуюсь, как всегда. Купался, что ли? Как у нас вода? – Водичка сказочно прекрасна, нету слов. Вот только как-то много комаров. Боюсь, съедят меня и буду неживой. – Одеться надо бы. – Согласен я с тобой. – Так одевайся, вон твои наряды. Никто не трогал, никому не надо. – Не вежливо. Я в чём-то виноват? – Не в чём-то, а во всём подряд! Зачем ты здесь? Бабулю напоил… А давеча был вежлив, даже мил. Как я не раскусила в тот момент, Что ты такой коварный элемент?! Что не лечебные тебе нужны цветы, За нами с бабушкой явился ты. – Ещё минуты две и я загнусь. – Ты ведь меня использовал, я злюсь. – Тебя готов я слушать бесконечно. Приятный голос, говоришь сердечно. Но мне одеться нужно, извиняюсь, И я к своей одежде выдвигаюсь. Девица хмыкнула и отвернулась, Неспешно встала, потянулась И в лес пошла неторопливо, Изящно, плавно и красиво. Федот невольно засмотрелся, Потом за пять секунд оделся И припустил за той девицей В которую успел влюбиться. – Не против, если рядышком пройдусь? – Иди, где хочешь, но учти – я злюсь. – Злость – верный путь к неверному ответу. – С чего ты взял, что мне нужны советы? – Я не советую, я просто рассуждаю. Мне дальше продолжать? – Не возражаю. – Об этой бабушке не знал я ничего, Предполагал, конечно, только и всего. Четыре дня по всей Руси её искал. Нашёл, как видишь, а ведь знал Я только, что живёт она в глуши И что её сослали в Тетюши. Скажи, тебя я спрашивал о ней? Молчишь… А может, ты сама мне рассказала? Опять не слышу я ответа. Да потому, что мы с тобой Ни словом не обмолвились об этом. Мне помощь бабкина нужна И в этом вся моя вина. О ней никто не знает, не боись. Да погоди же ты, не торопись! Теперь давай начнём сначала. В чём я виновен пред тобой? – Я всё уже сказала. – А можешь ли ещё раз повторить То место, где я милым мог бы быть? – Ну, ты нахал! – Стараюсь изо всех… Ведь ты мне нравишься, ты мне милее всех. – Поёшь красиво, прямо соловей. Решил очередной срубить трофей? Наверное, решил, в лесу это возможно, Провинциалку окрутить не сложно. – В ответ не требую я ничего. Я даже имени не знаю твоего. Ты в душу мне запала навсегда. Уеду утром я, но если ты позволишь, Работу сделаю и возвращусь сюда. – Зачем? – Ведь этот лес и эти Тетюши Всего лишь капля в мире необъятном. Мир шире и богаче многократно. Его просторы бесконечно хороши! Я не юнец уже и не святой, не скрою, Но этот мир хочу познать с тобою. Девица повернулась и застыла. И взглядом глаз чуть Федю не убила. Взглянула прямо в душу, глубоко. Потом сказала просто и легко. – Зовут меня Маруся. Возвращайся. Я буду ждать тебя, не сомневайся. – Маруся… Ну, а я Федот. – Довольно необычно. – Да, кому как, а мне привычно. До дома шли, не проронив ни слова. Обоим было хорошо и ново. В лесной избушке у Яги Тем временем поспели пироги. Федот на улице остался подышать. Маруся в дом пошла, на ужин накрывать. Немного постояв, Федот вошёл в светлицу И там увидел милую девицу. Была Маруся, как картинка, Зеленоглазая, высокая блондинка. Прекрасно сложена, стройна и не спесива. Федот подумал даже – слишком уж красива. И даже был слегка расстроен. А, что, если её он не достоин? Быть может, ей судьба назначена другая, Блестящая, красивая такая. Возможно, да, а может быть, и нет. Господь один лишь может дать ответ. А он сейчас даёт мне знак такой: Ей будет, Федя, хорошо с тобой. И то, что здесь ты оказался, Так это я так постарался. А дальше – всё в руках твоих, Судьба её и вас двоих. Друг друга уважайте да любите И будет всё у вас, как вы хотите. – Спасибо, Господи, за всё, что ты мне дал. Я буду делать так, как ты сказал. – Чего стоишь в дверях, как неродной? Иди скорее, руки мой. Через минуту все за стол уселись. Картошечки молоденькой наелись, Со шкварками, с зажаркой, с простоквашей. Нет ничего вкусней картошки нашей. А жареные рыжики такие, С лучком, в сметанке, Федя ел впервые. Пока на сковородке – загляденье, А в рот положишь – просто объеденье! – Вы познакомились уже, как я гляжу, За это стоит выпить – вот, что я скажу. Налей нам, внучка, клюковки по сто. Да и себе налей, сегодня есть за что И выпить, и, конечно, закусить. Сама не верю, что такое может быть. Ну, ладно бы один, а то, ведь двое! Как будто дежавю какое. – Вы это, бабушка, сейчас о чём? – Живу я долго…, как-нибудь потом… Ещё по пятьдесят налили грамм И выпили за всех российских дам. Душевно, хорошо сидели, Весь ужин подчистую съели. И как-то ведь всё поместилось в них, Немало удивляя всех троих. А на десерт был чай и яблочный пирог, Но есть его уже никто не мог. И тем не менее все чай налили в чашки. Пусть каждому немного было тяжко. Все по румяному кусочку взяли. Кусали, чаем запивали. Чай был на травах, крепкий, ароматный, Поэтому само собой понятно — Одним куском не обошлось. Ещё отрезать каждому пришлось. Приятная беседа расслабляла. Яга неспешно чаю подливала. Маруся первой высказалась честно, Что ей, конечно, с ними интересно, Но на ночь вредно много жрать, Пора уже ложиться спать. Зевнула, потянулась сладко, Сказала: – Я пошла в кроватку. Спасибо, бабушка, всё было вкусно очень! – Здоровья тебе, деточка, спокойной ночи! Федот был вслед за ней идти готов, Но удержался, пожелав приятных снов. – Красавица и умница моя! Уже пять лет её воспитываю я. В пожаре вся её родня сгорела, Каким-то чудом девка уцелела. Её нашла я возле плавней, на бревне. Девчонка сразу приглянулась мне. У ней глубокие и умные глаза, Ну а душа – так чистая слеза. При всём при этом девочка сильна, Защитный мой барьер легко прошла она. А что это такое – ты уже узнал. Ни человек, ни зверь сюда не проникал. Мне даже кажется порою, что она Умеет всё, чем я сильна. Ей нужно только рассказать об этом. Вот я и помогаю ей советом. – Небось, советы вредные даёте? – Господь с тобою! Что ты! Зловредность – это мой конёк, А девочка – добрейший ангелок. Мила, сердечна, но характер твёрдый. И если нужно, может дать по морде. Но не со зла, а с мирных побуждений. Милашка в рукопашке гений. О том никто не знает, только я, Ведь ученица как-никак моя. А так  – она кротка и не злоблива. Что скажешь? – А? Ну да, красива. – Гляди как размечтался сладко! Небось, уже мыслёй в кроватке У моей девочки, лапули. Ишь чё удумал! Вот те дуля! А не девчонка молодая! – Чего Вы злобная такая? Я просто ею любовался. Я с вами тут, я здесь остался. – Ну ты дурак! Девчонка – самый смак! А ты не реагируешь никак! – Да ладно, успокойтесь вы уже. Мечтал, конечно. – То-то же! Забудь! И даже не мечтай. Пусть спит девчонка, не мешай. – Бабуля, если бы вы знали, Как Вы меня заколебали! Вменяете мне всякую байду. Я, видно, тоже спать сейчас пойду. – Ну ладно, не ворчи, погорячилась. Боюсь я, чтоб проблемы не случилось. – Не знаю, что зовёте вы проблемой. Давайте лучше сменим с вами тему. – Ещё чайку? – Не откажусь, налейте. Я, вот, не понимаю, хоть убейте. Давным-давно правительство не то, Уже в лицо не знает вас никто, Для всех Яга не более чем сказка, А вы до сей поры с опаской, Как зверь, скрываетесь в лесах. Откуда этот дикий страх? – Какой там страх?! Всё проще и банальней. Я по натуре индивид асоциальный. Претят мне суета, безнравственность и глу — пость, Двуличность, алчность, лживость, тупость… – Вы все пороки будете перечислять? Их вместе трудно отыскать. – Напротив. Просто и легко. Ходить не нужно далеко. Ты только посмотри вокруг И обнаружишь, юный друг, Не здесь, конечно, там, в народе, Все одинаковые, вроде, А приглядишься – ёшкин кот! Со всех щелей дерьмишко прёт. Я ведь насквозь всех вижу сразу. Да, вот такая я зараза. – Не буду спорить, бесполезно это. Вы видите всё в чёрном цвете, А я предпочитаю белый цвет. – Ты думаешь, на белом грязи нет? – Конечно, нет, ведь он же белый! – А если его грязью забросать? – Так грязь ведь можно отстирать Или отчистить без следов. – А…типа отпущения грехов. Пришёл, покаялся и снова Ты белый и пушистый. Клёво! – Не это вовсе я имел в виду. Конечно – можно вляпаться в беду, Испачкаться случайно тоже можно И поскользнуться на грязи неосторожно. Не будет чёрный напрягаться, Там чиститься или стираться. Ведь всё равно – не видно ничего На сумрачной поверхности его. А белый всё предпримет для того, Чтоб белым был он сам и всё вокруг него. – Ты, Федь, неисправимый утопист. – Нет, просто я по жизни оптимист. И знаю точно: в нашем мире зла Стократно меньше, чем добра. – Да, тут ты прав, нет смысла возражать. Но всё-таки хочу сказать: Зло не всегда бывает чёрным, А белым – не всегда добро. Не всё, что кажется отборным Имеет без гнильцы нутро. Ведь говорят «кристально чистый, без изъяна». Но почему-то ювелиры постоянно Кристаллам смотрят в душу, в глубину. Что ты на это скажешь? Ну? Молчишь… Вот то-то и оно. Живу я, Федя, на земле давно. И, чем крупнее бриллиант, Тем больше в нём изъянов. Из века в век так было постоянно. Допустим, яблоню ты пред собой узрел. Богатый урожай на ней созрел. Вон наливное яблочко висит. Сорвёшь его, а в нём червяк сидит. – Да, наплевать! Его есть можно. – Конечно можно, только осторожно. Но, ты его когда срывал, Наверняка предполагал, Что вкусное и сочное оно До самых зёрнышек быть съеденным должно. А тут, гляди, какой конфуз! Всё яблоко – один укус… Чего рядиться нам с тобой? Наш мир не черно-белый, а цветной. Не нужно сравнивать два этих цвета, Совсем не продуктивно это. Логично с чёрным чёрное сравнить, А с белым  – белое. Улавливаешь нить? – Я в шоке! Хоть и не звезда. Философ вы, однако… Да… По-вашему все люди нечисты? – Ну почему же? Просто не кристальны. Назвать мне вряд ли сможешь ты Хоть одного достойного реально. – Ну отчего же? Например, Сладков. – А, этот демагог. Да, был таков. – Как демагог? Ведь он папаша Той самой страшной бомбы нашей. Он осознал, что натворил, Раскаялся и весь свой пыл Направил на заботу о народе. Был лучшим депутатом вроде. – Да, был он депутатом, веселил народ. А что он сделал? А, Федот? Сама отвечу: ровным счётом ничего, Да и отцом назначили его… Так, был он на вторых ролях всегда Или на третьих… – Неужели? – Да. Ну кто бы отпустил мешок секретов Развязанным гулять по белу свету? Знал он немного, много говорил, Поэтому в народ его послали, Чтоб мозг врагам он засорял по мере сил И чтоб его как, косточку, глодали. В спецслужбах, Федь, не дураки сидят. Они свой хлеб не зря-таки едят. Нет, правда, был один дебил, 192 Который спьяну или сдуру Пиндосам слил живую агентуру. Мозгами этого Господь не наградил, А остальные своё дело знали, Умело тайны охраняли. Родной папаша бомбы этой Всю жизнь был под большим секретом, Публичным не был никогда. А вот учёным был всегда. Прикинь всего лишь на минутку, Три премии вождя – не шутка. – Ну, хорошо. А Хоромужин например? Среди борцов за правду пионер. – Пример он только на бумаге. – Да, что Вы! Он ведь был в ГУЛАГе! – Ну, был. И что? Там много кто бывал. Кто еле выжил, кто пропал. Страдал и этот. Как там не страдать? Но он уже тогда умел писать. Писал про всех и обо всём, Что было ночью, что будет днём. Его труды начальники читали Ну и, конечно, парня поощряли. – Он что, стучал? – Да, барабанил вдохновенно, Как юный пионер, самозабвенно. – Не может быть, чтоб он стучал… – Сама читала, грамотно писал. – Не знаю, что и говорить. Но, думаю, пора налить. Без вашей клюковки в мозгу бедлам. – И я не против по сто грамм. – Ну, каково? Чуть лучше стало? – Нет, ни фига не полегчало. – Налить ещё? – Нет, больше не хочу. – О чём молчишь? – Да просто так молчу. – Что, нету кандидатов на знамёна? – Мне ваш сарказм не кажется резонным. Полно людей порядочных  и честных. – Ну, ну… И кто же интересно? – К примеру, скажем, был такой Воскач. – Наивный ты, Федот, хоть плач. В политике нет места простакам, Все априори прохиндеи там. А этот был не просто рядовой, Он был политик и городовой. И как ты думаешь? С таким функционалом Он мог быть бескорыстным маргиналом? Не морщи лоб, ответ всего один: Был вряд ли честным этот господин. Евойная жена теперь в почёте. На государевой задумчивой работе. А дочка, тьфу ты, срамота, Похожа на отца, но всё ж не та. Он был политиком публичным, Довольно умным, энергичным. Никто не мог швырнуть в него булыжник, Ни друг, ни враг, ни пишущий фуфлыжник. И тем не менее солидный капитал Он для семьи своей собрал. Дочь за границей всё учили, Немало знаний в черепок вложили. Но грамота пошла не впрок, У ней не лоб первичен, а лобок. – При чём тут дочь, жена, собака? Всё косвенно у вас, однако. – Не буду углубляться далеко, Там можно книгу написать легко. Один лишь маленький штришок — Спецслужбы испытали шок, Когда в момент пикантный он вдруг околел. Естественно никто не смел Компрометировать чиновника такого. Сказали, мол, преставился в дороге. Не выдержало сердце, вот беда, Случается такое иногда. Вот только не сказали от чего Не выдержало сердце у него. Приехал он в янтарную столицу 195 И кувыркался там с прекрасною девицей. А был он настоящим мужиком И страсти отдавался целиком. Девчонка тоже вся старалась И тоже страсти отдавалась. Когда предельно страсти накалились, Случилось то, что, в общем-то, случилось. А на дороге – это постановка, Спецслужбами состряпанная ловко. И где здесь «обликоморале»? А, Федот? Молчишь опять. – Не знаю даже, что сказать. – Я вижу, ты мне всё ещё не веришь. Потом у друга своего проверишь. Кого ещё ты приведёшь в пример? Из ныне здравствующих, например. – Вам что, известно всё и обо всех? Конечно, нет, но образ тех, О ком я знать сейчас хочу, Я моментально получу. И всё, что связано с объектом этим, Без исключений, всё на свете. – Откуда информация такая? – Из воздуха, а дальше я не знаю. – И обо мне? – И о тебе, конечно, тоже… – Неужто, всё подряд? И что же? – Ты сам всё знаешь, сам себе судья. Себя и спрашивай. Причём тут я? И сам перед собой держи ответ. А за других нельзя ручаться, нет. Ведь человек – живое существо. И всё его живое естество Желает жить и размножаться. Так создал Бог. Куда деваться? Для этих целей дал Бог человеку тело, Чтоб он использовал его умело, И сделал это тело смертным, Чтоб не был человек инертным, И сделал уязвимым для того, Чтоб человек не забывал Его. Ещё дал ум ему пытливый И мир разнообразный и красивый. Жить в этом мире хорошо, А хорошо жить и подавно. И то, что ты в него пришёл, Уже само собою славно… – Вы как-то в сторону от темы отвлеклись, Мы о другом гутарили, кажись. – Ну, вот, не дал порассуждать, Намеревалась я сказать, Что только сам с собой наедине Любой быть может искренним вполне. На публике всё по-другому, Нам хочется быть ярче и весомей, Казаться лучше и успешнее других, Не выдавая всех намерений своих. Не важно  – ты король или плебей, Но, если ты живёшь среди людей, То у тебя не менее двух я. Одно публичное, другое для себя. Ещё нюансы есть – семья, друзья, родные… Но там различия не так уж и большие. «Я», что внутри, главнее остальных, Оно основа всех других, Тех всех, что служат одному, Чтоб было хорошо ему. И по-другому, Федя, не бывает. Такой порядок человека развивает. – Нет слов! Но есть вопросов тьма И мыслей разнопёрых кутерьма. – Давай поговорим… – Нет, я, пожалуй, воздержусь. Быть шибко грамотным я завсегда боюсь. Уже давно за полночь, мне б поспать, Я перестал уже соображать. – И правда, заболталась я немного, А, ведь, тебе с утра в дорогу. Но я уже забыла, вот беда, Какой вопрос привёл тебя сюда. – Да всё вы помните, простите, Давайте уж, колитесь, не томите. – Ты бабке мог бы хоть немножко подыграть? Я скоро разучусь людей пугать. – Ой-ой боюсь! Как страшно, жуть! – Всё, поздно, опоздал чуть-чуть. На твой вопрос я завтра дам ответ. – А, может быть, сегодня? – Нет. Перед отъездом всё и расскажу. Ты спать хотел, пойдём, я место покажу. Ночь пролетела без волнений, Фривольных мыслей и сновидений. Поднявшись утром, Федя пробежался, Зарядку сделал, с мыслями собрался. И чисто выбритый, умытый Пришёл за стол уже накрытый. Яга, по чашкам разливая чай, Спросила, как бы невзначай. – Ну что, наливочки немного? – Спасибо, нет, ведь я в дорогу. А где девчонка с золотыми волосами? – С утра уже умчалась за грибами. – Ну да, ей это важно очень. – Дурак ты, Федя, между прочим. – Да уж, согласен, нечего сказать… Хотелось на прощание обнять. И как-то грустно мне, а было так чудесно. – Ух ты! Гляди, как интересно! – Спасибо Вам за хлеб, за соль, За интересную беседу. Жаль, не пришла моя Ассоль… Пожалуй, я уже поеду. – Кого ты ищешь – вовсе не страдает. Она сейчас на море отдыхает. Ей хорошо, легко и в первый раз За девицей не следует спецназ. Её отец ей чем то досадил. Кого-то без вины взял, посадил. Девица в знак протеста убежала И никому ни слова не сказала. Такая, понимаешь, ерунда. – Ну, хорошо. А ехать мне куда? – И кто же, интересно, тот чувак, Что за живое тронул её так? Неужто это ты, Федот? Ну ничего себе компот! – Я дико извиняюсь, но сейчас Я выполняю царственный приказ. Мне нынче важно только это И я готов идти хоть на край света, Чтоб девушку вернуть домой к царю. Надеюсь, я понятно говорю? – Да, ясно всё, как день погожий, Вернёшь её царю. И что же? – Я за Марусей к вам вернусь. – Вот этого как раз я и боюсь. – А Вы не бойтесь. Слово я держу. – Уверена. Но вот, что я скажу. Царь любит тех, кто был ему полезен, Он с ними мил, тактичен и любезен. И чем значительней была услуга, Тем чаще называет другом. И тем быстрее новую задачу, Ещё сложнее ставит… Ну а как иначе? На то ведь он и царь, на то и государь. Ничто не изменилось, всё как встарь. – Посмотрим, я, ведь, тоже не ручной. – О чём ты говоришь? Господь с тобой! Есть сотня методов, а может быть и боле… Ты, как мне помнится, не так давно на воле. – Как бы там ни было, но я, Марусь, При первой же возможности вернусь. – Ты не загадывал бы лучше наперёд, Дай Бог, чтобы вернулся через год. Хотя, по мне, и вовсе бы не приезжал И девочку мою не забирал… – Надеюсь, вы царю не будете внушать, Чтоб он задание придумал мне опять? – Я бабка вредная, конечно, знаю, Но вот царям давно не помогаю. Что б ни случилось, при любом раскладе Всегда одна я остаюсь внакладе. Всегда виновной сделают меня. Ну и на кой такая мне фигня? – Согласен полностью, фигня Вам не нужна. Теперь о дочке царской. Где она? – Так я ж уже сказала — Девчонка не страдает. Она с подружками на море зависает. – Я помню. Место бы назвать пора. – А! Это просто. Санта-Барбара. – Вы, что, с утра уже поддали? Её бы на границе срисовали. Да и пиндосы нам, конечно, не друзья. А девушка умна, не то, что я. Не станет ввязываться в разные афёры, Пусть даже ей сулят златые горы. – Ой, Федя! Ну я не могу! Так то ж в Крыму, на южном берегу. Там, под Утёсом неплохие есть отели. И пальмы там растут, и ели. Там место есть и дикарям, И респектабельным людям. – Так, ведь, и это заграница! – Тебе, Федот, пора лечиться. Девчонки на машине стартанули к морю. Хорошая идея, я не спорю. А как же на границе? Без проблем. Одна собрала паспорта и всем «Добро» спокойно получила. С той стороны всё точно так же было. Теперь на море весело тусят, Дразня телами гибкими ребят. – А где конкретно поселились там? – Ну, эту инфу я тебе не дам. Тебя на поиск снарядили, Вот и ищи, глотни-ка пыли. – А почему не Казантип? – Ну до чего ж ты странный тип. Ведь сам сказал: девчонка не глупа, Зачем, скажи, ей дикая толпа? – Да уж, согласен, ни к чему. Но я, вот, только не пойму: С чего, вдруг, Крым? – А что? Им нравится в Крыму. Да и не только им. Я тоже там бываю иногда. – Что, правда? – Ну конечно да! – Тогда и мне пора на юг. – Что? И тебе? С чего бы вдруг? – Да так, скупнусь разок другой После общения с Ягой. – Я тоже рада нашей встрече. Но мне б намного было легче, Если б ты выбрался туда, Сюда не заезжая никогда. – Не нам решать! – Я понимаю. – Всё в жизни неспроста… – Я знаю. – А электричество у вас откуда? – Да нет тут никакого чуда. Штук десять молний жарким летом И целый год с бесплатным светом. Не заговаривай мне зубы, Федя, И мозг с утра не полощи. Ты же сказал уже, что едешь, Марусю беглым взглядом не ищи. Уехала она, вернётся поздно. – Вы шутите? – Нет, я серьёзно. – Вы что-нибудь ей говорили обо мне? – Зачем? Маруся взрослая вполне. – Спасибо вам за помощь, за заботу. Поеду выполнять свою работу. – Ну так езжай! Давно уже пора Вострить свои оглобли со двора. Не жди Марусю, время не теряй. Давай-давай уже, езжай. Федот поднялся, поклонился И восвояси удалился. У выхода из бабкиной избушки Уже ждала машина, как игрушка. – Спасибо, Вжик, ты рядом, как всегда. Нас ждёт неблизкий путь. – Да брось ты, ерунда. Маршрут удобный я уже сверстал, А ты поспи, если устал. – Какой устал? Скорей наоборот: Прекрасно отдохнул, здоровье прёт. Ты в курсе дел, поехали уже. Как там защитный фон на рубеже? – Работает без сбоев, как всегда. – Едь тем путём, как ехали сюда. Вжик порулил по лесу не спеша, А у Федота замерла душа. Он всё смотрел по сторонам, Хотел её увидеть там. Вот и болото, а Маруси не видать. Ну хоть бы на прощание обнять… Взглянув назад, Федот был удивлён, В том месте, где проехал он, Трава болотная стоит, как и стояла. Её машина даже не примяла. А как легко идёт, вот это да! Как будто здесь асфальт, а не вода. Кругом непроходимая трясина, Но даже не забрызгалась машина. – Скажи мне, Вжик, Такое как возможно? – Не спрашивай,  всё слишком сложно. Ни пыль, ни грязь, ни битум, ни вода К машине не пристанут никогда. И если хочешь, я могу нырнуть, Посмотришь сам, какая будет муть. А вынырнем, ты удивишься вновь: Она чиста, как первая любовь. – Нырять не нужно, верю я и так, Но всё ж не понимаю как. – Машина генерирует защитный слой, Он в норме – тоненький такой. По ходу дела видит зону риска И ничего не подпускает близко. Если, к примеру, захотел нырнуть, — Он увеличится чуть-чуть, Не больше сантиметра толщиной. Но если вдруг лихач какой Захочет танком навалиться — Он станет сантиметров тридцать. – А если танк решит пальнуть? – Тут можно всё: снаряд вернуть, Отправить дальше полетать Или за метров сто взорвать. О пулях вообще молчу, Любой калибр нам по плечу. Можешь проверить, если хочешь. – Спасибо, Вжик, я не хочу. Тем временем закончилось болото. Свернули на дорогу, у Федота Вдруг сердце ёкнуло. – Постой-ка, Вжик, Остановись-ка здесь на миг. Машина в ту ж секунду замерла. – Тропинка вроде здесь была. Пойду взгляну, я быстро, Вжик. – Ну и нюх же у тебя, старик. Федот уже не слышал этих слов, Дверь отворил и был таков. В том самом месте, где Федота Тропинка увела в болото, Присев на ствол склонившейся берёзы, Ждала Маруся, сдерживая слёзы. – Ну, слава Богу, я тебя нашёл! Привет, Маруся. – Все-таки пришёл… А я уж думала, что зря здесь ожидаю… И где же ты болото перешёл? Пути другого я пока не знаю. – Да тут другого нету, вроде. Но, раз уж я на вездеходе,  — Могу проехать без проблем, Там, где дороги нет совсем… Ты очень рано нынче встала. – Зато грибов уже насобирала. Поеду в город продавать. – На рынок повезёшь опять? – Ну да, меня там люди знают И всё охотно покупают. – Марусь, поехали со мной. Хочу я, чтоб была ты рядом, Хочу, чтоб стала мне женой. Мне больше никого не надо. Маруся встала, подошла, Поцеловала, обняла И аромат её волос Федота в небеса унёс. – И я хочу с тобой быть рядом И быть твоей женою рада, Но не пришла ещё пора Уйти мне с этого двора. Да и тебе, наверняка, Не стоит так спешить пока. В твоей душе сомнения теснятся. Позволь себе в них разобраться. – Нет у меня сомнений никаких. – Ты очень скоро обнаружишь их. Когда они совсем уйдут, Тогда и приезжай, я буду тут. – Решу проблему и вернусь, Приеду за тобой, Марусь. – Ты береги себя, Федот, Вон твой подъехал вездеход. Пора тебе уже в дорогу. Хотя, постой ещё немного. Искал ты споры плауна. Вот банка из-под чая. На. Здесь много, хватит без проблем И для тебя и всем, всем, всем… – Спасибо, милая, схожу я за деньгой. – Какие деньги, Федя? Бог с тобой. Я буду за тебя молиться. Надеюсь, он тебе не пригодится. Иди, мой милый, путь не близок твой. – Всё сделаю – и сразу за тобой! Федот обнял Марусю и к груди прижал, И всю её расцеловал. Он целовал её огромные глаза, В которых спряталась невольная слеза, И губы целовал, и маленькие руки, Испытывая сладостные муки. Уста девичьи пахли земляникой, А нежные ладошки – мятой дикой. Федот вдруг понял, что ещё немного И он совсем забудет о дороге. Так сладко и волнительно прекрасно, Что путь дальнейший кажется напрасным. Но он ведь обещал и сдержит слово. А если даже будет всё хреново, Один лишь взгляд назад и встреча эта Наполнит его жизнь теплом и светом. – Пойду, пожалуй… Развернулся и ушёл. Как тяжело! И до чего же хорошо! Влюблённость человека окрыляет. Кто был влюблён, тот понимает. Федот земли как будто не касался. Шёл прочь, но всё же улыбался. Его душа рвалась обратно, Но голова твердила внятно, Что он дал слово и без лишних слов, — Держать его всегда готов. Прощаться долго – только душу рвать. Уж лучше дело поскорей начать, Чтоб поскорее завершить И поскорее рядом быть. Открыв машину, Федя обернулся, Марусе помахал и улыбнулся. Сел за баранку, дверь закрыл, А через миг и след простыл. В ответ, отправив поцелуй воздушный, Маруся села на мопед послушный И резво порулила на базар, Чтоб свежесрезанный продать товар. Ей было тоже нелегко, Катились слёзы градом. Уехал милый далеко. Так потому что надо… Уже сто километров позади, Вот и знакомая развязка впереди. Опять гаишники, теперь на «форде». Подъехал ближе, глядь, по наглой морде Недобрая ухмылка пробежала. Поднялся жезл, нога педаль нажала. Машина замерла напротив лейтенанта. И вдруг как будто взорвалась граната. Из «форда» выскочили четверо козлов И каждый был уже стрелять готов. Как сумасшедшие орут на всю округу, Стараясь, видимо, перекричать друг друга. Смысл изрыгаемых козлами слов Был приблизите льно таков: – Эй, ты!… Потом эпитеты и обороты С характеристикой не лесною Федота. – А ну-ка!… Дальше много предложений С подробным описанием движений, Что должен был бы сделать он, Чтоб выйти из машины вон. – Мы ща тебя!… И дальше прорва слов О том, что каждый сделать был готов. При этом так все изгалялись, Как будто Кама Сутры начитались. – С чего бы вдруг активность тут такая? Подумал Федя, тяжело вздыхая. – Когда мы ехали сюда, Ты был прилежным? – Ну, конечно, да. – Какого лешего они так расшумелись? – Не знаю, может белены объелись. – Ой, что-то ты темнишь, я чую животом. Ведь всё равно расскажешь мне потом. – Ну, скажем, там участок был опасный И я проехал там, ну, скажем так, на красный. – Вжик, если мне открыть окно, Защита будет всё равно? – Не сомневайся, смело открывай, Броня, что надо, хоть в упор стреляй! Федот открыл, и сразу все заткнулись. Прицелились, потом переглянулись. – Эй ты! Давай-ка выходи и руки на капот! – Случилось что? Спросил у них Федот. – Заткнись и делай, что сказали! Весь день вчера тебя искали. – Да успокойтесь, вы, мазурики в погонах! Чего вас так колбасит беспардонно? Я интерес царя тут представляю! Работаю у вас, а не гуляю. Кто старший среди вас? Вот ксива, посмотрите! И можете тотчас Идти куда хотите! Хотя постойте, есть вопрос к вам, люди. Участок там опасный дальше будет. И я, признаться, был бы рад, Когда б вы километров пятьдесят Проехали эскортом впереди. – Ну, что ж, давай на корку поглядим. Смешно смотрелись эти перцы Все в касках, в брониках и в берцах. Вот капитан, изображая власть, К машине подошёл, но был готов упасть, Если случится острая нужда. – Ну, где там корочка? Давай сюда! Ствол был направлен в голову Федота. – И до чего же нервная работа. Подумал Федя, глядя в дульный мрак. – Там всё понятно? Или что не так? Глаза у капитана вышли из орбит, Пропала спесь, был жалкий вид. Он опустил калаш дрожащею рукой. – Ну, ни хрена себе! Так вот кто вы такой. Мгновенно изучив весомый документ, Он сразу понял  – это аргумент. – Ну, ничего себе! Тут царская печать! – А ты что думал, я здесь буду врать? Ещё раз прочитав, что написали в ксиве, Потрогал бархат кожи, произнёс – Красиво! Взглянув на герб, теснённый золотом сусальным, Мент вдруг засуетился нереально, Потом прогнал невнятную пургу. – Да, что вы! Я эскортом не могу! Простите, но как раз сейчас, Бензин закончился у нас. И не держите зла, мы видно, обознались. Устали, знаете ли, вот и показалось. Держите вашу корочку. Счастливого пути! Дал остальным отмашку отойти. Сам стал в сторонке, честь отдал И в этой позе простоял, Пока уехавший Федот Не повернул за поворот. Потом с досады плюнул, выругался смачно. Охота получилась неудачной. Опять придется гопников искать. А что с них бедных можно взять? Так, сто рублей на пиво  – смех и только. А здесь бабла, как видно, столько, Что и себе хватило бы и людям и на верх. И у начальства был бы лучше всех. А если бы, не дай Бог, что не так?! Начальство бы сказало: «Сам дурак!». И был бы послан очень далеко, А мог бы даже сесть легко. Нет, пусть уж лучше я останусь при своих. Ещё их будет много вот таких. Уже немало Федя отмахал, Рулил в охотку или отдыхал И, не снижая скорость ниже ста, На юг смещался, за верстой верста. Питался в придорожных кабаках, Имелись благо деньги на руках. Не пользовался карточкой ни разу. Её не сложно отследить заразу. Вот, наконец, и пограничный переход. В длиннющей очереди мается народ. – Послушай, Вжик. Зачем нам тут светиться? Мы можем в поле перейти границу… – Конечно, можем, более того, Никто и не увидит ничего. – Ну, что ж, поехали, проедем в стороне. Такой расклад как раз по мне. Границу и кордон успешно миновали, На трассу вышли и газку поддали. С утра спокойно всё и тихо на дорогах. Туман ложбинки покидает понемногу. Поля бескрайние и степи и луга, Лежат валки рядами и стоят стога. Машины ДАИцев на обочинах стоят, Движухи нет, и ДАИцы спят. В душе покой и благодать. – Мне тоже надо бы поспать. Кто знает, что там впереди… Ты, если что, Вжик, разбуди. – Спи-спи, проблем не будет, Федя Без всяких там финтов доедем. – Поставь мне Стинга. Стинг включился. Через минуту Федя отключился. Вжик ехал очень аккуратно. Но, правда, было непонятно, Он едет или всё ж летит, Пока Федот спокойно спит. 215 Проснулся Федя, отдохнув как надо, По сторонам взглянул пытливым взглядом. – О! Ничего себе! Я что-то пропустил? Ты почему меня не разбудил? Уже пол-Украины позади, А я, как цуцик, сплю… – На время погляди! – Ну, посмотрел и что с того? – Да так, ты спал всего-то ничего. – Нормально спал, часа четыре. – Тогда открой глаза пошире, А то они, как у японца, Что смотрит в яркий день на солнце. Под чутким руководством Вжика Влетели в Крым без шума и без крика. Никто не тормозил, никто не тыкал пальцем, Внимания не обращали даже ДАИцы. Вжик вырядился «Мерседесом» ментовским С красивым номером крутым, Не просто так обычным, А киевским, столичным. Вот Симферополь, вот Алушта, поворот, Шоссе вдоль моря по верхам идет. Еще немного, поворот налево, вниз И к морю, где гуляет легкий бриз. Гляди ка, на пути шлагбаум полосатый, У будки голубой – мужик усатый. На нем не первой свежести штаны под камуфляж И запах пива с воблой – дурно аж. Еще футболка с надписью «Шахтер». Он кулаком глаза протер, Взглянул на номер, с ужасом в глазах, Поднялся со скамейки: ох да ах! Демонстративно отвернулся, Шлагбаум поднял, матюкнулся. И, глядя в сторону из-под руки, – Опять приперлись, байстрюки. Я ведь позавчера еще сказал, Что вам колеса не спускал. – Угомонись ты, дурачина. Куда поставить мне машину? – Да ставьте вы ее куда хотите, Ведь я вам не указ, простите, Я видеть не хочу ее и даже знать. Не дай Бог, что случится, вы опять Сюда придете среди ночи, Опять мне будет больно очень. Нет, лучше уж подальше от меня. Боюсь я вас, уродов, как огня. Вы мне отбили все бока. Другого поищите дурака! – А ты смени футболку на «Динамо» И будет тебе счастье… – Прямо! – Не веришь? Ну, как хочешь. Будь здоров! Тут много, видимо, хороших докторов. Отремонтируют и будешь как живой. Не хочешь слушать? Хрен с тобой. По закоулочкам кривым спустились вниз. Опять шлагбаум, вот сюрприз! – Откроешь, Вжик? – Нет, Федя, извини. Здесь механизма нет, но есть они. Вон два охранника сидят И сахарный арбуз едят. – Да, им кайфово, рыночек вон рядом, Один окинул тачку взглядом И вдруг сорвался, как из пушки. – Здоровы будьте, ребятушки! Вы на минутку или отдохнуть? – Конечно, отдохнуть чуть-чуть. – Тогда пожалуйте, вон место рядом Всегда под нашим неусыпным взглядом. Не беспокойтесь ни о чем, Мы ночью тут сидим и днем. Всегда вам рады помощь оказать, Чтоб вы могли спокойно отдыхать. Парниши прогибались нереально, Но место было просто идеально, Наверняка для VIP-гостей держали. По всем раскладам тачку эту знали. – Ты, Вжик, откуда номер взял такой? Ведь он по ходу не простой. – Есть в СБУ один отдел блатнючий, Крутой отдельчик, но вонючий. У них я этот мерин срисовал И, честно говоря, предполагал, Что дальше Киева он вряд ли выезжает. Ну, в лучшем случае Борисполь навещает. Откуда же я знал, что парни здесь бывали? И наследили так, вернее натоптали. – Ты, Вжик, постой, пусть все тебя боятся, А мне пора немного прогуляться. Пожалуй, я сначала поселюсь, Потом, пожалуй, в море искупнусь, Потом пройдусь от края и до края, Глядишь, чего-нибудь и разузнаю. Ты можешь номер мне найти на берегу? – Не просто это, но могу. – Тогда придется постараться. – Дай мне минуту покопаться… О! Есть один нехилый номерок. Еще минуточку, дружок, Ну вот, все сделал, заселяйся И ничему не удивляйся. Жить будешь прямо здесь, на третьем этаже. Чего сидишь? Иди уже. Я оплатил три дня, надеюсь, хватит. Редко кому такая пруха катит. Люкс с окнами на море, мебель дорогая, Есть даже сауна довольно неплохая. – А деньги ты откуда взял? – А, что? Я, разве, не сказал? – Нет, даже и не намекнул. – Да вот, у СБУ и умыкнул. Там все равно не знают толком Куда отправили и сколько. Оперативная работа как никак. – Да знаю-знаю, не дурак. На регистрации давать мне паспорт свой? – Ой, Федя, ты такой чудной. Твой номер брони восемьсот двенадцать. И не стесняйся улыбаться. По этой брони документ не нужен никакой, Им вредно знать, кто ты такой. Поверь, здесь понимают, что к чему. Ни слова о клиентах, никому. Да, у тебя там полный пансион. И к морю с лестницей балкон. Еду приносят в номер, стоит позвонить, Все, что есть в баре, можешь пить. Жучков и камер нет, я дважды проверял, Ну все, иди, я отдохну, устал. – Спасибо, Вжик, ты лучший, как всегда. – Иди, купайся, заждалась вода. Вселившись, Федя грохнулся в кровать. Приятно так, раскинув руки, полежать. В окно доносятся до Фединых ушей Шум волн и мерный шорох голышей. Его расслабленное тело С кровати подниматься не хотело. Но сам-то он хотел нырнуть с разбега, Поэтому в игнор отправив негу, Рывком поднялся и собрался в путь, На пирс, чтоб пару раз таки нырнуть. Спустившись вниз по лестнице с балкона, Попал на чудную площадку из бетона. Прошел по краю, убедился глубоко И камни все довольно далеко. Отбросив полотенце на лежак, Сам сиганул с разбега так, Что аж в ушах как будто зазвенело, Проплыл немного, вышел, тело пело. Вода сняла усталость как рукой. Какая нега там, какой покой?! Еще раз и еще, как в детстве сорванцом, Нырял без устали он с радостным лицом. Потом проплылся к скалам, возвратился, На берег выбрался и на лежак свалился. Давно уже на море Федя не был, Тут воздух чище, выше небо И цвет у неба яркий, бирюзовый И сам ты после моря словно новый. Приятно так на солнышке валяться. Но всё же за работу нужно браться. А, может, ну его? Когда еще вот так Получится улечься на лежак? Наверное, не скоро… не беда, Не только в море плещется вода. Взглянул по сторонам – знакомых нету лиц. Зато полно хорошеньких девиц. Да, тут работы непочатый край, Хочешь знакомиться – любую выбирай. На вкус, на цвет, на день, на ночь, Они наверняка не прочь. Но той, что нужно, нету среди них. Жаль, я не знаю тех других двоих. Поднялся Федя в номер, заказал поесть. Под душем сполоснулся, не успел присесть, Глядь – столик на балконе накрывают. Да, состоятельных гостей здесь уважают. Поев, как следует, Федот пошел гулять. Не праздно маяться, а девушек искать, Вернее ту одну, что голубых кровей, А где искать – не ясно, хоть убей. Прошелся вдоль по набережной узкой Нет ни одной машины русской, Одни жовто-блакитны номера. Все же сентябрь, учебная пора. Во всех кафешках посмотрел – нет никого. На рыночек зашел и тоже ничего. Дошёл до самого конца. Все, дальше камни, валуны. Спросил у млеющего в кресле молодца – А за камнями что, с той стороны? – Там дальше пляж для дикого народа Палатки по кустам, свобода! Вон, на верху, под красной крышей «Ай То Дор», Дорожка сквозь него, как коридор, Потом политехнический и старый парк. Гуляй вдоль берега, намного лучше так. Идет бетонная дорожка вдоль воды, А сверху домики на минус три звезды, Упрешься в рынок, дальше хода нет, Короче говоря, вот мой тебе совет: Ты время даром не теряй И ноги понапрасну не стирай. У нас тут лучше, несомненно. Ты на утесе не был? – Буду непременно. – Когда поднимешься, увидишь сам Здесь лучше отдых или там. – Пойду взгляну, спасибо за совет. Девчонки русские живут здесь? – Вроде нет. Пошел Федот обратно. Что делать непонятно. Заглядывал во все подряд отели, Там разговаривать особо не хотели, Но все же отвечали: нет таких. Невесту, что ли потерял, жених? В кафешках та же самая картина. А, может, обманула бабка, вот вражина. Нет, я еще, пожалуй, рано возмущаюсь, Ведь только начал поиск, ладно, каюсь. Пришел туда, откуда начал путь, С охранниками поболтал чуть, чуть, По лестницам да по дорожкам вверх поднялся. Ни с кем особенно по теме не общался, Но все фиксировал и все запоминал, Всех кого встретил, без труда б узнал. Добрался до усадьбы  – да, красиво, Стена плющем увита обывателям на диво. Часовня аккуратная чуть выше. Перекрестился к Богу, Бог услышит. Прошелся по тропинке вдоль обрыва И осмотрелся: да, действительно красиво! Приятный ветерок сбивает спесь с жары, Вон там знакомый силуэт Медведь-горы. Огромный пляж дугой, ступеньки в воду, Торговые палатки и полно народу. Но там не Санта-Барбара уже, Он на Утесе, словно на меже. Осталась эта Санта позади, Взглянул назад – ты только погляди! Действительно, веселый городок Вот только перегруженный чуток. Отели друг на дружке, в три ряда Немного тесновато, это да. А дальше все, как описал парниша, Вон красная в зеленых кущах крыша, Бетоном сверху давит политех, Взирая свысока на всех. Вокруг все в зелени густой, А берег моря вроде как пустой, Как будто бы в броню одет, Вдоль берега бетонный парапет И волнорезы в боевом строю Усердно выполняют роль свою. – Девицы наши вряд ли там тусят, Но все ж проверить нужно все подряд. Вглубь суши виноградников полно, Наверняка здесь делают вино. При случае попробовать бы надо Перебродивший сок из винограда. Да, здорово стоять на верхотуре И ветер с моря мерить по фигуре. – Пойду, пожалуй, вниз спущусь, Немного вдоль дуги пройдусь. Спустился и прошелся. Что с того? Не встретил из искомых никого. На берегу народа тьма, Но нужной девушки нема. Обратно шел по парковым дорожкам, Конечно же, устал немножко, Встречал знакомых много лиц, 224 И в том числе хорошеньких девиц. Девчонки, я кадрил бы вас, В другой бы раз, но не сейчас. Сейчас мне дела нет до вас, Мне не до гоцалок сейчас. Роились мысли в голове, Как будто муравьи в траве. Тем временем на улице темнело. И тело отдохнуть уже хотело. Спустившись вниз по лестницам крутым, Федот вдохнул приятный дым, И пряный запах шашлыка. Сейчас, пожалуй, он бы съел быка. Народ по Санта-Барбаре гулял И столики в кафешках занимал. Еще раз Федя сделал круг. Смотрел внимательно, а вдруг Девчонки наши тут как тут, Сидят себе, шашлык жуют. Но только все это напрасные заботы. Не оказалось Насти на пути Федота. Решив, что утро вечера мудрее, Он в свой чертог отправился скорее, На ужин заказав пивка и шашлыка, Спустился к морю, чтобы омочить бока И дать ногам усталым отдохнуть. Вдоль берега проплыл чуть, чуть. В воде тепло и хорошо. – Сегодня я царевну не нашел. Что ж завтра буду вынужден опять С утра до вечера ее искать. Везде пройдусь, по всей округе, И никуда не денутся подруги. С такими мыслями Федот к себе поднялся. И на минуточку под душ забрался. А вышел – на балконе стол накрыт, Пивко холодное «Чернигивськэ» стоит. Картошечка печеная, румяные бока, Салат из помидоров и две шпаги шашлыка. У пива свойство есть такое — Когда оно холодное, живое — Уходит из бокала за минуту И не было его как будто. Еще пол-литра заказал, Через минуту принесли бокал. Чтоб я так жил, подумалось Федоту, Грех жаловаться на текущую работу. Управившись с вкуснейшею едой, Ушел он на заслуженный покой. Упав на шелковое ложе, Подумал – Даму бы сейчас да помоложе… Но нету опции такой, Придется наслаждаться сном и тишиной. Маруся тоже уже спит наверняка. Как ты, любимая, отсюда далека! Хотел бы я, чтоб ты была со мной. Так мало времени мы провели с тобой! Вдруг Федю даже пот пробил. Он как-то с виду упустил, Ведь это Настя, судя по всему В покоях царских отдалась ему. Уверен: то была она, ту ночь С ним провела царева дочь. – А, что если царевна вдруг захочет Продолжить то, что было ночью? Попробуй-ка царевне отказать. Кто знает, что тут можно ожидать. Да… ситуация совсем не рядовая. Как быть? Ну, поживем – узнаем… Сон пеленал Федота безвозвратно, Уже и думалось неадекватно. Вдруг за стеной какой-то вой. Прислушался, о, Боже мой! Каким-то тёткам среди ночи Петь захотелось страстно очень. До караоке дорвались, похоже, И пели хорошо, быть может, Вот только слышал Федя за стеной Не громкий, но протяжный вой. Этот вокал особо не мешал И вскоре Федор крепко спал. Ночь пролетела, словно миг один. День поисков остался позади. Ну ладно-ладно, так и быть – полдня. Вставать не хочется, такая вот фигня. – Еще немного поваляюсь, Потом пойду на море, искупаюсь. С утра там как-то шумно почему-то. Восторженные возгласы как будто. Довольные девичьи голоса. Вдруг Федю словно тыкнула оса. – Чего разлегся, может то они Там плещутся бессовестно одни?! Подпрыгнул, полотенцем обвязался И на балкон скорей, чуть не сорвался. Девиц уже и след простыл, Мужик какой-то мимо плыл. – Скорей всего пригрезилось чего-то. Мелькнуло в голове Федота. Вон дамы полотенца расстелили, Места удобные на пляже застолбили. И больше нету никого. Ужель они встревожили его? – Нет, эти в стороне, а те смеялись рядом, Проспал ты, Федя, так тебе и надо! А, впрочем, здесь девиц не мало. С чего я взял, что все пропало? Пойду, запрыгну в воду тоже. День обещает быть погожим. А значит попотеть придется, Семь на часах, а мне уже неймется. Вода взбодрила и вернула в строй. Позавтракав наедине с собой, Федот спустился вниз, где в уголочке Его машинка пряталась в тенечке. – Здорово, Вжик. Тебя не обижали? – Да что ты, Федь, пылиночки сдували. – Ты по своим каналам что-нибудь нарыл? – Везде залез по мере сил. Нет никаких зацепок, все впустую. Может, поищем девушку другую? – Да я бы рад, но нужно эту разыскать. Скажи мне, Вжик, ты пробовал узнать, Кто рядышком со мною проживает? – Конечно, пробовал, тут ногу черт сломает, Все так запутано и так закрыто, И не придраться даже  – шито-крыто. – А может быть звонки в Москву какие Или хотя бы вообще в Россию. – Звонки, конечно, есть, но все они не в счет, Я проверял кто в адресе живет И кто звонил, короче всех. Не информация, а просто смех. Отсюда все звонят по местным телефонам, Дешевле, знаешь ли, поэтому резонно. Откуда был звонок  – неясно, Антенна здесь одна, искать напрасно. Проверил все отели через Интернет. Сам понимаешь, толку нет. Не та цивилизация здесь, Федя, Тоскливо даже. Может быть, уедем? – Нет, Вжик, поставлена задача, Мы выполним ее. Никак иначе. – Какой ты скучный, я же пошутил. Иди уже, пока я не сострил. – Гляди-ка ты, какой остряк! Давай уж, говори чего не так. – Ты, Федь, как девочка, хочу и не могу. Определись, пока на берегу, Любитель Насть, Ален, Марусь. Что значит «встретиться боюсь»? Ты, уж, реши кто сердцу всех милее И действуй аккуратно, но смелее. А то, ведь, ищешь, но стесняешься найти. А вдруг она собьет тебя с пути… Марусю любишь – нечего страдать, О том, что Насте хочется, гадать. Плевать что это царственная дочка, Обыкновенная девица, точка. – Ты думаешь, я сам не понимаю? Но человек не робот. – Знаю, знаю. – Обидеть можно девку ненароком, Несладко ей и так, ей одиноко. – Короче, Федя, мозг не убивай, Сначала встреться, а потом страдай. – Ты прав, пойду искать повсюду, Из-под земли ее, негодницу, добуду. В другую сторону теперь Федот пошел. С утра свежо и очень хорошо. От ароматов кругом голова, А в голове рифмуются слова. Слова из песни про велосипед, Который нужно гнать, чтобы собрать букет. Вон валуны внизу торчат в воде, Полно камней на берегу везде. По ним, как козы, прыгают людишки И дядьки с тетьками, и ребятишки. Вон набирают родниковую водицу, Пойду обратно, надо бы напиться. Кусты густые по бокам пошли, Здесь дикари приют, по-моему, нашли. Так, вот какая-то калитка, вниз ступени. Спустился вниз, прошелся, всем до фени. Трава повытоптана, голые стволы, Из досок строганных сколочены столы. Сидят какие-то скукоженные люди  — Нет, Насти здесь наверняка не будет. Жизнь тут неспешна, словно дым табачный. Свернул в сторонку не совсем удачно. Из синей маленькой палатки Смотрели в мир четыре пятки. Не просто так себе торчали, Они какой-то танец исполняли. Старались страстно и ритмично. Решив, что не совсем прилично Стоять вот так и наблюдать со стороны, Федот поправил по мужски штаны, Еще раз посмотрев на пятки, Пошел на выход без оглядки. Нет, судя по испачканным ступням, Не может Настя находиться там. А дальше все объекты по порядку. В политехническом закончили зарядку. До рынка, что в конце пути, Решил аллеями тенистыми пройти. Там было много домиков различных И новых каменных и щитовых типичных. Обратно шел вдоль парапета, В него береговая линия одета. Вернулся снова в городок, Прошел его и вдоль, и поперек. Девчонок видел много, но не тех. И, даже, среди них имел успех. А что? Он парень видный, трезвый, стройный, Девичьего внимания достойный. Полдня уже прошло, а результата нет. Пойти к себе и заказать обед? А это значит потерять контроль, И все труды свести на ноль. Пожалуй, нужно место разыскать Где можно есть и наблюдать. О, ресторанчик над водою, в уголочке, Как раз стоит в той самой точке, Где сходятся все местные пути. Нельзя здесь незамеченным пройти. Вон лестница, идущая наверх, Отсюда будет видно всех. Присев за стол, Федот почувствовал усталость. – Поем и отдохну хотя бы малость. Приятно. С моря ветер поддувает, Жару сентябрьскую немного разгоняет, Всех проходящих видно хорошо. Что ж, не плохое место я нашел. За полчаса Федот поел и отдохнул. Так не хотелось покидать удобный стул. Все было очень, очень вкусно, С душою приготовлено, искусно. Сейчас бы можно и поспать… С трудом себя заставив встать, Он не спеша направился наверх, Попутно изучая всех. После вчерашнего похода Федот миграцию народа Довольно точно представлял. И планомерно мимоходом Все закоулки проверял. Знакомых лиц немало встретил, Вчерашних девушек приметил, Но ту, которую искал, Нигде не видел, не встречал. Страсть, как хотелось искупаться, Но искушению поддаться Он права нынче не имел, Искал несчастный и потел. На пляже было очень жарко, Зато слегка полегче в парке. По кругу обойдя два раза, Подумал Федя:  – Вот зараза! Что делать? Где искать девиц? Вокруг полно знакомых лиц. Уже здороваются люди, Еще кружок и можно будет С любым из встречных пиво пить. Хреново, что и говорить. А, может, прав отчасти Вжик? И лучше просто напрямик Проинформировать царя Где дочь швырнула якоря. И завтра здесь табун спецов Подряд все вспашет будь здоров. Ты, Федь, нормальный или как? Так оплошать нельзя никак. Если девица здесь пасется, То обязательно найдется. По времени ограничений нет Да и погода  – самый цвет. Но все же нужно торопиться, Чтоб за Марусей воротиться. Продолжим поиск тщетный свой. Фортуна, слово за тобой! Сейчас бокальчик бы холодного пивка, Но нету здесь ни бара ни ларька. А впрочем, можно и воды холодной, Но нет поилки ни одной народной. Когда-то, видимо, фонтанчики здесь были, Но их давно уже сломали и разбили. На пляж вернуться, там попить? Не хочется из парка выходить. О! Человек несет вино в разлив. Довольный – видно, неплохой аперитив. – Привет, дружок, домашнее вино? – Нет, здесь домашнего не делают давно. Это от местного завода «Партенит». Прекрасное вино, бодрит. – А где стоит завод? – Не знаю. Я в винном погребочке покупаю. – А где тот винный погребок? – Да путь не так уж и далек. По этой дорожке иди до развилки, А дальше по левой дорожке-тропинке. Справа по ходу домик не броский, Там еще сбоку сложены доски. Смелее входи и увидишь все сам. Взять можно с собою, а можно и там. Не только вино, там есть пиво, вода, Есть соки и даже коньяк завсегда. – Спасибо, пойду, утолю аппетит, А то уже пыль колом в горле стоит. Дорожка вела прямо вниз по наклонной, Что, впрочем, казалось довольно резонно. Координаты даны были точно, Федот пройти мимо не смог бы нарочно. – А поиски как же? По новой начнем. Сначала питейный проведаем дом. Во рту, как в Сахаре, жара полыхала, Живительной влаги ждала из бокала. – Зайду, попробую хоть местного вина. Гляди! За столиком они, верней она! Со стороны нет смысла наблюдать  — Девицы могут запросто слинять. Пожалуй, нужно сходу в бой и точка. Нашлась-таки, царева дочка. – Привет, Анастасия. Как дела? – На брудершафт я с вами вроде не пила. – А, извините, был не прав, исправлюсь. Девчонки, разрешите я представлюсь. – Не нужно, Федор, можете садиться. Давно ли удалось освободиться? – Да, я бы сам не справился вовек, Благодаря тебе я снова человек. – Да что вы, я здесь вовсе ни при чем, Обсудим лучше все потом. – Как интересно! Мы не знаем что-то? Подружки выпалили, глядя на Федота. – Тут интересного и нету ничего. Знакомый папин, только и всего. – Что, тоже в нефтянке работает? – Нет. Он просто по даче знакомый, сосед. Федот слегка на миг оторопел. Взял пива бокал и к девицам подсел. Поймав взгляд царевны, все выпил до дна. – Подружки не знают, видать, кто она… Так-так, вот те раз, не попасть бы впросак. Еще, не дай Бог, чего ляпну не так. Сосед так сосед, я, конечно, не против. Надеюсь, мой дом не скворечник в болоте. А кто я по жизни, работаю кем? Немного смогу я поддерживать тем. Подружки тем временем молча сидели И дружно на Федю все вместе смотрели. Прикинуты девушки были неброско. Одна была в шортах и майке от Боско, Другая  – в коротеньком платье из шелка, А Настя в штанах «адидас» и футболке. – Отличное пиво. Еще что ли взять? Вы будете? Сколько кому заказать? – Нет, мы бы вина еще взяли по сотке. – Хорошее дело. А может по водке? – Фу, как нетактично и грубо! – Прости, дорогая. Как звать тебя? – Люба. – А девушка рядом? – Я просто Надежда. – Простите, девчонки, я злостный невежда. Какое вино принести вам, девчата? – Мы были б не прочь по бокалу муската. Нам нравится розовый местный мускат, Вон, слева на полке бутылки стоят. Взяв то, что просили, Федот сел за стол, Разлил по бокалам бутылку на пол. – Ну что? За знакомство? Здоровья всем вам! Орешки кешью не хотите, мадам? – Я мадемуазель, если вам так угодно. – Да я и не против, сейчас это модно. И, было б неплохо на ты обращаться, Так будет гораздо приятней общаться. – Мы тоже за это, но, как-то неловко, Ведь мы познакомились с вами вот только. – С тобой познакомились. – Ладно, с тобой. Надеемся, ты у нас не голубой? Аж дух перешибло  – вот это скромняжки, Такие кульбиты вредны без растяжки. – Ну хватит, сороки, вы парня достали. – Да что мы с тобой голубых не видали? – Нет, девушки, розовый я, однозначно. – Тогда ты сюда приземлился удачно. – Вас если послушать – дурдом отдыхает. – Так это же шутка. – Но он-то не знает, Что вы мастерицы болтать языками И мужиков выставлять дураками. – Да что ты, Настена, мы очень культурны. Ты, Федь, молодец и ответил недурно. – Мне тоже приятно общаться с такими Приятными, милыми и озорными. Общались на самые разные темы И, кажется, не было в мире проблемы В которой они не могли б разобраться. – Наверное, нужно к себе выдвигаться. Сказала Надежда, взглянув сквозь бокал В то место, где строй из бутылок стоял. – Да, девки, пойдём, ждет водичка морская. – Куда тебе, милая? Ты же бухая. – Ты сам-то какой? – Я, вполне, ничего. – А мы все бухие тогда отчего? Мы, Феденька, все закалялись в России, Мы навеселе, но отнюдь не бухие. Мы к морю, дай Бог, через час попадем, А за час мы забудем, что общались с вином. – Ладно, там будет видно, пойдём не спеша, Уж стемнело слегка, стало легче дышать. Ваших планов на вечер, простите, не знаю, Но вас всех я на ужин к себе приглашаю. – Клево, девочки, можно поесть на халяву! – Хорошо то как, Любка! Посидели на славу! Путь, от силы минут на пятнадцать, Шли действительно час, а вернее час двадцать. Пели песни, дурачились, в прятки играли, На скале посидели, под Луной помечтали. Добрались до отеля, когда все стемнело. – Наконец то пришли, я чуть было не села За ближайшим кустом, всё, бегу в туалет. – Любка стой! Я вперёд! Тоже сил уже нет. – Во народ! Ведь кобылы, а словно как дети. До чего ж непосредственны девушки эти. Мы минут через десять к морю спустимся вниз. – Обалдеть! Это ж надо! Вот это сюрприз! На каком этаже, вы девчонки зависли? – На третьем, а что? – Да не что, чтоб вы скисли. Это вы вчера вечером песни орали, Постояльцам порядочным спать не давали? – Ну, попели немного. А ты как узнал? – Я сосед ваш за стенкой и полночи не спал. – Нету слов, мир так тесен, что даже тошнит. Мы-то думали – номер свободный стоит. Уж два дня как оттуда свалили уроды, Обнаглевшие и беспринципные морды. Нас пытались к себе на ночлег затащить, Понтовались, грозились проблем наплодить. Получили короткий, но твёрдый отказ, А ещё по башке получили от нас. На секундочку, мы мастера рукопашки, Ну, а эти менты, видно, только бумажки Подшивают и по кабинетам таскают, Настоящей работы, похоже, не знают. Слава Богу, отстали, взяли местных девиц, Мы старательно стали обходить этих лиц. Всё же несколько раз встречи не избежали, Зло плевались паскуды и достать угрожали. Нам три дня и три ночи грозились невнятно. Не сказать, чтобы очень, но не очень приятно. Мы им, чтоб досадить, шины все поспускали И «козлы» на стекле лобовом написали. Хорошо написали, суперклеем «секунда», Вряд ли чем-то сотрёшь, всё – козлы навсегда. У Федота от смеха закололо в боку. – Да, устроили вы черный день мужику. Тот ни в чём не виновен, работает честно. – Ты о ком говоришь? – О секьюрити местном. Он от них получил – мало не показалось. Ни за что ни про что, как сейчас оказалось. – Так уж и не за что, меньше надобно спать. Если деньги берёшь – будь добёр охранять. – Да, согласен. Ну что, вниз минут через пять? – Нет,  давай через десять, чтоб уж точно не ждать. Через десять минут Федя был у воды. В этот раз он награду получил за труды. Три прекрасные нимфы красовались в бикини. – Да, девчонки, нет слов, вы просто богини! Загорелые, стройные, драйвом полны, Взволновали Федота аж до глубины. Он, конечно, старался виду не подавать, Но девицы решили с ним слегка поиграть. Полотенца роняли, нагибаясь красиво. Ладно скроены девушки были на диво. Становились то боком к нему, то спиной И смеялись – то вместе, а то по одной. Тел упругих изгибы красотою пленили И, понятное дело, Федота добили. Полотенце отправив на лежак одинокий, Разбежался и прыгнул он в омут глубокий. Когда вынырнул, девушки дружно смеялись, А потом так же дружно за руки взялись И все прыгнули бомбочкой в воды морские, Так безумно прекрасные и озорные. От греха, чтоб подальше, Федя сразу отплыл. Прыгнул вовремя он, слава Богу остыл. Естество мужика говорило: – Давай! Не теряйся, одну из троих выбирай. Вспомни то, что Творец завещал размножаться, А, чтоб был результат, нужно тренироваться. Так-так-так, ведь Яга стопудово узнает И Марусю изменой, небось, запугает. Но ведь я ей не муж, у меня жизнь своя, До неё далеко, где она, а где я. А девчонки вон рядом, с пылким сердцем в груди. Им, наверное, ночью тоже скучно, поди. Подплыву, интерес может кто-то покажет. Упустить такой шанс непростительно даже. Легким брассом, глаза над водой и макушка, Федя тихо направился к трем хохотушкам. – Это что ещё за крокодил к нам плывет? – Это я, не пугайтесь, – ответил Федот. – Ты чего удалился от нас, дорогуша? Вдруг мы станем тонуть? – Не волнуйся, Надюша. Я успею на помощь, не сомневайтесь, Так в воде хорошо! Не боитесь, купайтесь. – А скажи – вентиляцию лёгких рот в рот Ты кому-нибудь делал? Я ревную, Федот! – Было дело, Любаша, чего тут скрывать, То, что встречу тебя, я не мог тогда знать. Но та практика зря не прошла, я готов Со дна моря достать тебя без лишних слов. – Что, девчонки, вы будете дружно тонуть? Или, может, на берег? Пора отдохнуть. – Настя, ты, как всегда, на корню все ломаешь. По душам нам общаться всё время мешаешь. – Да общайтесь всю ночь! Разве кто возражает?! Только я выхожу – организм остывает. – Ладно, девушки, Настя права, уж пора. Или киснуть хотите в воде до утра? – Ничего себе спелись. Ты видишь, Любаша? Время зря не теряет девушка наша. В этот раз мы с тобою, как видно, в пролёте. Видно глаз нашей Насти лежит на Федоте. – Что язык без костей – всем известно давно. Ну, а ваши к тому же, как веретено. – Да не злись ты, Настёна, ведь мы это в шутку. – Я, девчонки, останусь ещё на минутку, Через часика пол, как уже говорилось, Жду вас в гости на ужин, что бы там не случилось. – Всё, Надежда, выходим, есть хочу, аж пищу. Что оденем на раут? Платье ща поищу. – Не волнуйтесь, напрасны волнения ваши. Даже в спальных халатах вы всех будете краше. – Спец, ты Федя, по женским ушам прокатиться, Только нам второй раз уж пришлось обломиться. Каждой девушке в кайф нарядиться красиво, Не для глаз третьих лиц, для себя, для любимой. – Как всё сложно у вас! Механизм слишком тонкий. Рад я буду вас видеть любыми, девчонки. – Так и быть, уж, прощаем, что взять с мужика. Всё, мы вас покидаем. Жди нас в гости. Пока! Из воды выбирались по лестнице дамы. Федя жадно голодными ел их глазами. До чего ж хороши Надька, Любка и Настя! Их потискать любой почитал бы за счастье! Чтобы эго мужское успокоить слегка Кролем он сиганул до большого буйка. А оттуда в ускоренном темпе обратно. Кровь играла по жилам, и это понятно. Вечер быть обещал интересным весьма, Ну а ночь – будет видно, возможностей тьма. Растерев полотенцем упругое тело, Федя к другу пошёл поболтать первым делом. – Как ты, Вжик? Я нашел государеву дочку. В этом деле поставить уже можно точку. – Ишь ты, прыткий какой, погоди, Предстоит путь неблизкий ещё впереди. – Я с тобой, Вжик, спокоен, ведь ты у нас гений. До Москвы ты доставишь нас без приключений. Потерпи, я надеюсь, что завтра уедем. – Ой не знаю, смогёшь ли ты вырваться, Федя. Столько девушек классных – башка идёт кругом. – Потому и пришел я к тебе, Вжик, будь другом… – А я разве им быть хоть на миг перестал? – Не цепляйся к словам, я сегодня устал. – Кстати, мне тут уже и не скучно давно. Столько разных частот – прям не жизнь, а кино. У меня теперь куча знакомых везде И на суше полно, и полно на воде. Я тебе внёс доплату за роскошный банкет. Там на выбор меню, в нём чего только нет! Деньги те же для целей оперативных. И, чтоб ты не стеснялся в штанишках спортивных, Смокинг черный атласный я взял напрокат, По размеру он будет тебе в аккурат. Пять минут уже, как он в шкафу зависает И тебя с нетерпеньем большим ожидает. Ну, рассказывай, что ты замыслил опять… – Я, признаться, не знаю, что и сказать… Ты как будто все мысли мои прочитал, А о смокинге я даже и не мечтал. – Мысли: было бы круто, но есть одно «но».  В душу влезть человеку никому не дано. Создал Бог человека с душою свободной. Его внутренний мир сволочной, благородный, С Богом в сердце, без Бога – лукавый, пустой Никому не доступен, он собственный свой. И во внутренний мир человека дорогу Никому не осилить, доступно лишь Богу. К сожалению, мысли читать не могу, Но ведь я тебе друг и всегда помогу. Ты, ведь, носишь кольцо и я в курсе того, Что творится шагах в тридцати от него. – Это что же? А как же? – Да ладно, Федот, То, что в нете сейчас размещает народ, не дает тебе шансов на оригинальность. Вот такая, суровая, Федя, реальность. Но не парься, кольцо под подушку не прячь, Я ведь не извращенец, не суд, не палач. Нет там видео, Федя, но пишутся звуки. Аналитика – главная цель этой штуки. – Всё же как-то неловко. – Спасибо, друг мой, Что в твоём представлении я, как живой. Всё, что ты пожелаешь, я тут же сотру, Ты же, Федь, меня знаешь, тебе я не вру. – Ладно, Вжик, мне пора, я тебе доверяю. Ты мой ангел-хранитель и я это знаю. – Ой! Иди уж, а то опоздаешь. – Иду. – Вдруг они будут вовремя. – Ща упаду. Чтоб девицы и вовремя. Это едва ли. Очень зря он так думал. Не опоздали. Хорошо, что он сам расслабляться не стал, Быстро смыл соль морскую и смокинг достал. А солдату одеться нужно пару минут. Только смокинг напялил – они тут как тут. – Вот и мы. Ты нас ждёшь? Обалдеть – красавец! Как рояль элегантен, ну просто пипец! – Вы мне, девушки, льстите. Приятно конечно. Я вас ждал, проходите, прошу вас сердечно. Вы б на красной дорожке хоть в Сочи, хоть в Каннах, Лучше всех были б точно, вам бы не было равных. И когда вы успели? Мне понять не дано! Что вы будете: водку, коньяк аль вино? – У тебя вон ведёрко со льдом и шампанским. То, что нужно как раз нежным душенькам дамским. Федя, стол обалденный! – Это закусь пока. Здесь отличная кухня. Может, выпьем пивка? – Ты взгляни хорошенько, любезный друг Федя. Где ты видишь здесь фрау? Исключительно леди. – Это я по привычке, простите, девчата, Приглашаю к столу, так сказать, чем богаты… Федя каждой из дам сесть за стол помогал, Стул подвинул, приятное слово сказал. Вызвал снизу гарсона, диско включил, Сел за стол и шампанское дамам налил. Появился гарсон в белоснежной рубашке, Удивился безмерно, вздохнул как-то тяжко. Сам хотел он бутылку с шампанским открыть, По бокалам игристый напиток разлить. А теперь – всё насмарку. Что делать? Непруха. У гарсона на бирке красовалось «Андрюха». Федя сразу просёк, что неловко ему. На лице был написан ответ почему. – Извини нас, Андрюха, мы сами с руками, И налить, и в тарелку метнуть можем сами. Посоветуй-ка, лучше, что нам заказать, Чтобы вкусно покушать и потом не страдать. За минуту сверстали отличный заказ. У гарсона в глазах свет тревоги погас. А когда попросили шампанского пять — Он готов был от радости тут же сплясать. Окрылённый надеждой на хороший процент, Малахольный гарсон испарился в момент. Федя дёрнулся, было, ухаживать. Тщетно! Потому, как девчонки сказали конкретно: – Не волнуйся, мы сами закуску возьмём, Тост давай говори, жажда палит огнём. Все салаты нам хочется поковырять, Нам ведь нужно попробовать, посмаковать. Всё красиво и вкусно, наверное, очень, Ну, давай говори, дело близится к ночи. Встав, Федот про себя вдруг отметил, Увидав себя в зеркале, как на портрете, Что в одежде такой он как будто другой — Элегантный, значительный что ли такой. Ты гляди, как прикид человека меняет, Быть другим, не таким как всегда заставляет. – Я, девчонки, за вас поднимаю бокал, Я судьбе благодарен, что вас повстречал. Вы прекрасны, дай Бог вам здоровья и счастья! Пью за ваши глаза, Люба, Надя и Настя, Чтобы радостный блеск в них сиял негасимо, Отражаясь в глазах дорогих и любимых. – Хорошо, Федь, сказал! За тебя, дорогуша! Сняв слезу ноготком, завершила Надюша. Выпив дружно до дна из бокалов вино, Все отметили, что превосходно оно. Сразу всем захотелось название знать, Взяв бутылку за горло, этикетку читать. – Да, шампанское – сказка, ну просто отпад И наверное, стоит немало деньжат… – Ну, девчонки, мы вроде к оттягу готовы. О, ещё принесли, разливайте по новой. И пошла карусель из благих пожеланий, Взглядов искренних,  тостов заздравных, лобзаний. Было всё очень вкусно, гарсон был в ударе, Блюда резво таскал, брал шампанское в баре, Подносил без заминки. А как открывал!.. Так проворно, никто даже не замечал. Чисто, просто в бутылке вино не кончалось, Без заминки, стабильно в бокал доливалось. У девчонок горели и щечки, и глазки. Было всё распрекрас но, как в пушкинской сказке. Федя тоже был весел и рад от души, Было всё хорошо, были все хороши. Безусловно, девчонки милы и прекрасны, В них изъяны искать – тратить время напрасно. Но Маруся и краше, и сердцу милее. Поскорее бы встретить, обнять поскорее. Запах трав луговых в волосах отыскать, К сердцу крепко прижать, целовать, целовать… – Что я делаю здесь? – вдруг подумал Федот. – Ведь Маруся в глуши там волнуется, ждёт. Верит мне, а я, сволочь, девиц развлекаю. Разве это грешно? Нет греха здесь, я знаю. Но зачем тратить нежность души на других, Отнимая её у любимых своих? Веселятся девчонки, гарсон пляшет тоже, Все довольны и вечер удался, похоже. Вот и славно. Пойду-ка я к морю пройдусь, Если станут искать, я тотчас же найдусь. Серебром рисовала дорожку Луна, Набегала на берег за волною волна. Море было спокойным и тихо дышало. И Федот полной грудью вздохнул, полегчало. Как хотелось бы видеть Марусю здесь, рядом, Быть обласканным нежным и любящим взглядом. Разговаривать с ней или просто молчать, От прохлады ночной согревая, обнять. – Что случилось, Федот, ты никак заскучал? Голос девичий сзади вдруг прозвучал. Сердце ёкнуло сильно и затрепетало, Обернулся Федот – сзади Настя стояла. – Извини, не хотела тебя испугать. Не замёрзнешь? В тепле как-то лучше мечтать. – Может, ты и права, но вот только мечты Почему-то не любят вокруг суеты. Здесь спокойней и сказочней, я бы сказал. – И о ком ты, хотелось бы знать мне, мечтал? – Все мечты суеверны, я в этом уверен. А с мечтами моими и я суеверен. Пусть они до поры будут в сердце моём, Хочешь, тоже садись, помечтаем вдвоём. – Отчего ж не присесть? На вот, пледом укройся. В душу лезть я не буду, не беспокойся. – Не хотел я тебя обижать, извиняюсь. – Нет проблем, я была некорректной, признаюсь. Ты какими судьбами в Крыму оказался? – Да…. недавно на дело одно подвязался. Посадили сначала, потом отпустили, Непростую задачку решить предложили. – Я, кажись, понимаю, кто ставил задачу. Сам начальник охраны царя, не иначе… – Настя, ты не поверишь, но это был царь, Твой отец, ну а всем остальным – государь. Царь просил разыскать и вернуть ему дочь. Я не мог отказать, согласился помочь. – А спецы что, совсем уже нюх потеряли? Или, может быть, вовсе меня не искали? – Уж поверь, от Находки до Калининграда, Всю Россию обшарили… – Так им и надо! Ну, а ты как нашел? Я же, вроде, старалась, Заметала следы, без конца шифровалась. – Да, уж, мне было очень не просто, признаюсь, Но я здесь, как ты видишь, с тобою общаюсь. – Ты, небось, уже папе про всё доложил? – Нет, царю я ещё не звонил. И не буду звонить, это ваши дела, Ты же не из каприза из дома ушла. – Даже если и так, за тобой наблюдают, Где ты с кем и когда, я так думаю, знают. – Это исключено, можешь не сомневаться, Я ведь тоже неплохо могу шифроваться. – Почему-то я верю тебе, безусловно. Ведь обычно мне врут все кругом поголовно. Все контакты мои проверяют стократно, Ненавязчиво так, втихаря, аккуратно. Всё про всех знают лучше, чем те знают сами. Так боятся, чтоб я не общалась с врагами. Только я уж давно не ребёнок капризный, Понимаю где вред, а где польза Отчизне. – Ну, а девушки как же? – Случайно, в Париже Сноуборд покупала, а девушки – лыжи. Ипока мой охранник следил за другими, Я общалась себе преспокойненько с ними. Оказалось – они из бойцовского клуба, Надя – мастер по самбо, по кикбоксингу – Люба. Что они из России ребята не знали, И поэтому девушек не проверяли. Мне они как отдушина, честное слово, Иногда я к ним езжу, когда мне хреново. Как ты понял, они даже не представляют С кем так дружно и весело здесь отдыхают. Вот поэтому было бы очень печально, Если б я засветилась, как ёлка, реально. Только ты позвонишь – не пройдёт и полдня, Аналитики вычислят быстро меня. Всё запалится: паспорт, девчонки, кредитки И опять будет ждать меня участь улитки. Вроде всё есть, что нужно для жизни счастливой, Только жить нужно в клетке, большой и красивой. Верят все, что живу я, как в сказке прекрасной И как царская дочь не могу быть несчастной. У меня есть кусочек свободы моей, Я его не отдам никому, хоть убей. – Такова твоя участь. Ты царская дочь. – Но контроль мне претит. Эх, послать бы всё прочь! А с тобой мне спокойно, я тебе доверяю, И как будто сто лет я тебя уже знаю. – Вот ты и на крючке, – промелькнуло в мозгу. – Будет трудно сорваться, надеюсь смогу. – Ты надёжный и сильный и духом и телом. Я такого вот друга иметь бы хотела. Обаятельный, умный, слегка юморной. Мне общаться приятно и просто с тобой. И на мой женский взгляд, ты весьма симпатичный. – Что ты, Настя, я парень простой и обычный! – Не скажи, я то знаю, о чём говорю. – Я немного сконфужен и даже горю. Ты меня ведь, по сути, не знаешь совсем. Поднимусь я, пожалуй, чего-нибудь съем. – Извини, я давно «по душам» не болтала. Ты внимательный слушатель, это немало. Помолчим, если хочешь, я умею молчать, Молча можно не только сидеть и скучать, Молча можно общаться не хуже, чем вслух, Кто не слышит душой, тот в общении глух. – Я с тобою согласен и думаю так же, Слов не нужно порой, они лишние даже. Замолчали. По гальке шуршала волна, Из бездонного неба смотрела Луна, Крымский воздух пьянил и дурманил слегка, Не тревожил его лёгкий бег ветерка. И сквозь благоухание флоры прибрежной Аромат пробивался тонкий и нежный. Тот же самый, что был на подушке пуховой, После ночи наполненной счастьем бедовым. В голове затуманилось, сердце забилось, Страсть как хочется вновь, чтобы всё повторилось. Пылкий жар поцелуев, упругое тело И объятий, чтоб в космос душа улетела. Удержаться не просто, красавица рядом, Говорит откровенно, смотрит искренним взглядом. Тут ведь голову не мудрено потерять, Оловянный солдат бы не смог устоять. А Федот не из олова, он, ведь, живой И желает её он сейчас всей душой. Да и Настю к нему тоже что-то влечёт. Что же делать? Как быть? – думал бедный Федот. Внешне он был спокоен, не видела Настя, Что его буря чувств разрывает на части. Нужно было уже что-то как-то решать: Сидеть дальше поврозь или к сердцу прижать. Может, девушке нужно немножечко ласки, Чтоб никто не узнал никогда, без огласки. Чтобы без обязательств, всего лишь на ночь… Он мужик ведь, и был бы, конечно, не прочь… – Настя. Начал он неторопливо. – Ты умна, элегантна и очень красива. Я твой друг, если хочешь, без всяких там но, И решил не сейчас это я, а давно. За меня ты вступилась, спасибо тебе, Я ценю это и благодарен судьбе, Что возможность имею с тобою общаться, И свободой, спасибо тебе, наслаждаться. – Что ты, Федя, я здесь не причастна. – Я знаю. Да ещё и скромна! Я тебя обожаю! Знаешь, Настя, ту ночь у царя в гостевой, Что вдвоём провели мы, как в сказке, с тобой, Вспоминаю я часто и, честно сказать, Мне тепло и приятно её вспоминать. Я всё помню – и то, что меж нами там было, И всё то, что ты мне в эту ночь говорила. Я тебе благодарен за эти слова И за ночь, от которой кругом шла голова. Настя словно задумалась, глядя в сторонку. – Федя, ты говоришь про другую девчонку. Мне, конечно, услышать такое приятно, Но о чём говоришь ты, не очень понятно. Кто в ту ночь был с тобою, я предполагаю И поступок той девушки я одобряю. Но была то не я. Даже если б хотела, Я бы в доме отцовском никак не посмела. – Быть не может! Ведь я даже помню… – Прости, Образ тот ты из сердца долой отпусти. Всё забудь, даже если не хочешь забыть, И уж точно не смей никому говорить. Ту девицу искать не старайся, не надо, Фаворитка царя тебе стала наградой. Ты с любимицей царской был ночью. Понятно? Но её аромат говорил об обратном. – Я устала, поспать бы мне нужно немного. И собраться в обратную нужно дорогу. Завтра мы уезжаем. Ты же это хотел? Или ты отдыхать на курорт прилетел? Федю словно башкою воткнули в сугроб. Вот удар так удар и не в челюсть, а в лоб. Все мечты его разом обрушились дружно… А ведь славно – ему как раз это и нужно. Был проблемный вопрос, а теперь его нет. Даже дышится легче, милей белый свет. Жаль, конечно, любовных не будет утех, Но ведь есть результат. Это ли не успех? – Настя, ты бесподобна, я шляпу снимаю И советы твои выполнять обещаю. На машине приехал я, не самолётом. У меня здесь не отдых, а только работа. Если ты так решила, завтра едем домой. Мы девчонок ведь тоже захватим с собой? – Нет, девчонки пускай остаются в отеле, Отдых я оплатила ещё на неделю. До Москвы на машине? Я тебя умоляю… Самолётом я, Федя, обычно летаю. – Что ты! Вжик нас домчит – не успеешь устать! – Нет, летим самолётом. Пора идти спать. – А с билетами как? Вряд ли будут доступны. – Ты достанешь, я верю, ведь ты парень путный. Дай мне знать, когда нужно с вещами прийти. Только сам не проспи, а то не улетим. Встала и, как прекрасная фея ночная, К себе в номер пошла, туфли с ножек снимая. Сбросив плед, Федя встал и прошелся немного. Что ж пора собираться, пожалуй, в дорогу. Аромат, что так живо его взволновал, Успокоиться Феде никак не давал. Буря чувств поднялась из душевных глубин, Хорошо, что сейчас он остался один. Не хотел он быть с Настей, Марусю он любит, Втайне всё же надеясь, что приголубит. Настя всё просчитала. До чего же умна! Жаль, конечно, что ночь будет только для сна. Он-то думал: зависит, мол, всё от него, Оказалось, что он не решал ничего. Его эго мужское слегка пострадало, Но зато всё теперь на места свои стало. Поскорей бы в столице уже оказаться, Сдать царю его дочь и к Марусе умчаться. Подойдя к тому месту, где маялся Вжик, Федя вдруг услыхал – О, здорово, старик! Ты чегой-то какой-то совсем никакой, Может, смокинг не тот или стол не такой? Может, кто тебе плюнул в тарелку с борщом? Или вместо шампанского дали боржом? Что случилось? Скажи, может быть ты голодный? – Всё прекрасно, мой друг, было всё превосходно! Только что я проблему одну получил. – Если ты о билетах, так я их купил. – Как ты смог? Ведь билетов давно уже нет. – Федь, ты, словно вчера появился на свет. Нету их для кого? Для обычных людишек. Но они есть всегда для богатых и «шишек». И места уже есть, первый ряд, как огонь. – Ну и чью в этот раз ты использовал бронь? – Бронь как бронь. Ну а чья она? Просто ничья. Раз билет у тебя  – значит точно твоя. Завтра в семь выезжаем. – Успеем? – Успеем. – Вжик, спасибо! Пойду собираться скорее. Стой, стой, стой. Ну, а ты? Ты-то как? Я волнуюсь! – За меня ты не бойся, я перекантуюсь. – Ну, а если точнее? – Я с вами лечу. – Разве это возможно? – Мне всё по плечу. – Каким образом? Это же не грузовик. – Вот пристал, я контейнером буду, старик. – То есть как это? – Просто и без напряга. В порт уже поступила об этом бумага. Самолёт из Москвы будет завтра другой, Он как раз нам подходит потому, что большой. Тот, что должен был вылететь, резко сломался. Там какой-то дефект вдруг сейчас оказался. В электронном мозгу переклинило схему. Завтра перезагрузят и снимут проблему. – Вжик, да ты аферист! – Нет, я просто умелый. И ещё утончённый, красивый и смелый. – Ты, видать, в социальных сетях зависал. – Да, и много подружек себе отыскал. – Всё, не смею я больше тебя отвлекать, Продолжай в том же духе, а я пошел спать. Ты меня разбуди в шесть часов как-нибудь, Настю тоже за час разбудить не забудь. Поднимаясь к себе, думал он как сказать, Что пора бы девчонкам пойти уже спать. Дверь открыл к себе в номер и опешил немного. Ждал, конечно, он всякого, но не такого. Номер весь чистотой и порядком блистал, В вазе из хрусталя букет лилий стоял. Было всё на местах, Федя засомневался, Что он именно здесь час назад тусовался. – Ничего себе, как тут всё быстро убрали. А девчонки куда, интересно, слиняли? Почему-то с надеждой он к спальне прошел, Заглянул аккуратно, никого не нашел. На кровати лежали две вкусных конфетки. – А чего ты хотел? Чтоб тут были кокетки? Успокойся, иди, наконец, уже спать. Не забыл, что тебе завтра рано вставать? Смокинг снова в шкафу платяном очутился. Приняв душ, Федя тут же в кровать завалился. Суматошные сны ему снились всю ночь, Он куда-то спешил, чтоб кому-то помочь. Всё пытался бежать, но на месте топтался, Сев за руль, на машине поехать пытался, Только не получалось, увы, ничего. Ровно в шесть телефон зазвонил у него. Спать хотелось, но Федя не стал расслабляться И заставил себя из кровати подняться. Небольшая зарядка, сбор в сумку вещей, Душ, бритьё, без пятнадцати, нужно скорей. Часы, джинсы, рубашка, уже без пяти. Вот уже скоро Настя должна подойти. – Тук-тук-тук, я пришла. Ты готов или нет? – Заходи, я готов. Бросил Федя в ответ. Он сидел, мокасины свои обувая, По привычке на свежесть носки проверяя. – Так, так, так. Ну, и кто тут военный, скажите? Я запарилась ждать вас, любезный. – Простите. Ровно в семь мы уедем, не сомневайся. – Что, нельзя пошутить? Не спеши, обувайся… И почему вы, мужики, так нюхать любите носки? – А чтобы их жестокий запах не доводил вас до тоски. – Спасибо, я заботу оценила. На стул присела, улыбнулась мило. – Ну, вот, присели на дорожку. – Что, будем двигать понемножку? – Пойдём. Поможешь вещи дотащить? – Да. Вариантов здесь не может быть. Спустились вниз. – Ты где припарковался? Гляди, вон «мерин» ментовской нарисовался! Девчонкам, Федя, срочно позвони, Чтоб были аккуратнее они. – Не нужно волноваться, это не менты, Совсем не ту машину видишь ты. – Ну, как не ту? Я помню хорошо… Федот к машине подошел, Открыл багажник, чемодан поставил, Туда же свой багаж отправил, Спокойно сел за руль, на Настю посмотрел. – Чего стоишь, как будто не у дел? Садись, поехали, пора уже, подруга. – Ты, что от них? – Ну, надо же, как ты соображаешь туго. Пойдёшь, умоешься, чтоб ум к тебе вернулся? Или поехали, пока я не рехнулся. Короче, Настя, это маскировка, Автомобиль мой проявил сноровку И принял вид такой вот колымаги. И если б не вон те бедняги, За пять секунд он стал бы сам собой, Тут, прямо здесь, перед тобой. Но нам, ей Богу, нет причины рисоваться И над рассудком этих перцев издеваться. – Ну, да. Чего это я вдруг протормозила? Прости меня, я обо всем забыла. Как только села – сразу стартанули. По закоулочкам пустынным крутанули И очутились возле молодца, Что поднимал шлагбаум без конца. Чувак был в чистенькой динамовской футболке. – Что, уезжаете? Ещё вернётесь, волки? – О! Молодец! Совсем другое дело! Вот только, чтобы тело не болело, Базар свой всё же нужно фильтровать, А то, неровен час, нарвёшься ты опять. Мы не планируем сюда вернуться. Поэтому есть повод оттянуться. Чтоб подлечить помятые бока, Держи литровую бутылку коньяка. Мужик от удивления и шока Дар речи потерял, потом в мгновенье ока, Открыл шлагбаум стал в сторонку И даже честь отдал вдогонку. – Что это было? Кто это, Федот? Это тот самый? Пострадавший тот? – Да, Настя, это он и есть. Тот, кому боком вышла ваша месть. – Ой, надо было извиниться, я не знала. – Так я же извинился. – Да? Я не слыхала. А он простил? – Простил, не сомневайся, Забудь об этом и не убивайся. Скажи мне лучше вот о чём: Автомобиль мой царь забрал себе. Он будет ездить сам на нём Или отдаст его тебе? – Машину сразу получила я. Но, как мне быть теперь? Машина всё-таки твоя. Неловко мне, поверь. – Ты, Настя, славная и, честно говоря, Я очень рад, что есть такая дочка у царя. В том, что тебе автомобиль достался, Твоей вины нет и в помине. Я поначалу сомневался, Смогу ль доверить руль в своей машине Кому угодно, в том числе царю. Сейчас я, Настя, честно говорю, Уж, если царь распорядился так, Его решение не изменить никак. Поэтому кроме тебя никто не сможет управлять моим авто. А у меня к тебе претензий нету, Не обижай машину эту И можешь быть уверена, она Добром отплатит завсегда сполна. Зигзагами поднялись на дорогу. – Ну, что ж, Подумал Федя, – Слава Богу! Ещё полдня и можно отдохнуть, А послезавтра в Тетюши махнуть. С погодой нынче повезло И солнечно, и сухо, и тепло. Федот взглянул на Настю, девушка сидела И с безразличием в окно глядела. – Что, Настя, ты о чём-то сожалеешь? Всё будет хорошо… Ты ведь водить умеешь? Уж, раз тебе машина перепала… Может, прокатишься до аэровокзала? – А можно? – Почему бы нет? В Москву приедем – этот драндулет Тебе достанется, сама же говорила. – Но я права с собой не захватила. – С такой раскраской можно и без прав. Что скажешь, Вжик, я прав или не прав? В ответ ни слова, тишина. – Ты не уснул, случайно, старина? А может, заболел? Ответь мне, я волнуюсь. – С тобой, мужлан, я больше не тусуюсь. Меня ты даме не представил – это раз. Машину оскорбляешь  – это два. И вообще ведёшь тут разговор, Как будто я уже отправился в игнор. – Прости, мой друг, ведь, это я любя, Я обожаю всей душой тебя, Какой игнор? Я, что велел молчать? Я думал у тебя сперва узнать.. – Ну, ладно, ишь ты, расшумелся как. Уже и пошутить нельзя никак. – Знакомься, Настя, это Вжик. – Я очень рада. – Вжик, это Настя. – Рад и я. – Подруга новая твоя. Ты ведь всё знаешь, даже больше, чем… И я не вижу здесь больших проблем, В том, чтоб она смогла понять, Как ей машиной управлять. А ты уж постарайся ей помочь, Избавив от забот царёву дочь. – Да не вопрос, Федот, не парься, даже, Всё сделаю, что девушка мне скажет. – Теперь мне кажется, что я в игноре, Сижу как дурочка при вашем разговоре. Ты, Федя, с кем сейчас общался так любезно? – Со своим другом. – Друг – это полезно. А где твой друг находится сейчас? – Здесь, рядом с нами, среди нас. Взглянув назад, взглянув по сторонам, И никого не обнаружив там, Анастасия посмотрела на Федота, Как на завравшегося идиота. – В машине двое нас, ты, Федя, заливаешь И что-то от меня скрываешь. – Нет, Настя, нас тут трое, это факт. Вжик – интеллект, и с ним контакт Тебе налаживать придётся. Уверен, вы поладите, у вас найдётся Немало общих интересных тем. Теперь понятно? – Не совсем… – Ну, хорошо, у корабля есть капитан. – Допустим, да. – Заметь, это не я. – Допустим, поняла. – В машине он присутствует всегда. – Компьютер что ли бортовой? – Если угодно  – да. Но для меня он как живой. Такие вот дела… Ну что ж, садись за руль скорей, И не стесняйся, не робей. – Тебе, похоже, нравится стебаться, Сама в себе я стала сомневаться. А между тем я хорошо вожу. – Так покажи. – А, что? И покажу! Остановились и местами поменялись. Взглянули друг на друга, засмеялись. – Так. Где тут, что тут, как тут и куда? – Что? Непонятно что-то? – Ну, конечно, да. – Здесь всё, как и в любой другой машине. Вот кнопка пуска, но она Только для первого касания нужна. В дальнейшем Вжик всё будет делать сам. Вам только нужно сесть за руль, мадам. – Понятно – автомат. А рукоятка где? – Какая? – А, чтоб движение начать И взад-вперёд переключать. – Такой тут нет. – А что есть? – Всё перед тобой. – Может быть, хватит умничать, герой? – Газ, тормоз, руль – это понятно? – Да! – Всё остальное – ерунда! Вжик видит всё, умеет всё и знает, Ты только руль крути, а он не подкачает. А надоест рулить – включи автопилот, Вжик сам машину поведёт. Он защитит тебя всегда, его не подкупить И выключить его нельзя и даже усыпить. – Теперь понятно? – Нет, но я готова. Так, что сначала делать? – Слушать всё по новой. – Вжик, я готова. Если, что, поможешь? – Конечно, помогу, но ты сама всё сможешь. Дави на газ, про тормоз не забудь. Давай, подруга, в добрый путь! Сначала не спеша, как будто привыкая, Потом всё больше скорость набирая, Анастасия с радостью в глазах По серпантину пронеслась на всех парах. Восторженно вопила в поворотах, Аж в жар бросало бедного Федота. Рулила Настя лихо, даже он пугался И втихомолочку себе ругался. Конечно, Вжик всё видит и всё знает И у него промашек не бывает, Но, с пассажирского сиденья по-другому Всё видится водителю любому. А Настя, километры поглощая, Неслась вперёд без устали болтая. Вжик ей отвесил комплиментов пачку, Она восторженно нахваливала тачку. Автопилот минут на пять включала, И даже полминуты помолчала. Включила музыку и что-то пела, Неслась вперёд, верней сказать, летела. – Ты, Федь, заметил? Нам всегда зелёный свет. – А почему бы, собственно, и нет? Ты же не хочешь опоздать на самолёт. Вжик для тебя зелёную волну ведёт. – Ну, ничего себе! Он что, и это может? – Да всё практически, и это тоже. – Спасибо, Вжик, ты всё предусмотрел. – Не стоит, милая, ведь это мой удел. – Вжик, ты меня бесспорно покорил! – Ну, голубки… А я что говорил?! У вас тандем сложился неплохой. Готовы вы теперь хоть в пир, хоть в бой. Домчались весело до аэропорта. Там, как всегда, бедлам и суета. – Что, Настя, может на машине по прямой? – Нет. Самолётом. Я хочу уже домой. – Ну что ж, идём, взлетаем через час. – А как же Вжик? Как он без нас? – Не беспокойся, милая, всё на мази, Считай, на борт себя уже я погрузил. Расстались  возле входа, не прощаясь. – До встречи, Вжик, увидимся в столице, — Сказала Настя, чуть смущаясь. – Пока-пока, я с вами, дорогие. Домой летим, увидимся в России. Нож у тебя там, Федя, в багаже, Оставь его, в Москве возьмешь обратно, Я вас зарегистрировал уже, Рейс отложили  – мелочь, но приятно. Багаж, досмотр, штампульки в паспорта, Позавтракать успели в бизнес-зале, На борт поднялись, сели на места И весь полёт, практически, проспали.