Действие первое
Картина первая
(Из любви к искусству)
Огромная комнатища под крышей старого «сталинского» домищи. В комнатише два гамака, стол, печка-буржуйка и нерабочий холодильник «Зил». В холодильнике пустая тара и дохлые тараканы. На столе водочка, хлебушек, попка от ливерной колбаски — всё как полагается в общем. Под столом Толя Сундуков (лежит, закатив глаза) . За столом Шура Короедов (бодрствует) .
Они в костюмах из номера «Вождь Краснокожих».
Стоит тяжёлый аромат немытых ног, перегара и борща (но это с нижнего этажа) .
Пьют, в общем, мужики. Пьянствуют. В запое.
ШУРА (бормочет) . А какой был номер… А… Чудо номер… Овации… Визги… Поросячьи… Япония рукополоскала вся… Вся Япония, как поросята… А! Сама Япония, растудыть её в это… Туда… Все узкоглазики тово… (махнул рукой) лежали стоймя. Это тебе ни какой-нибудь… Это Вождь Краснокожих. Да, Толя? Ни какой-нибудь. Да?
ШУРА. Это тебе во! (Построил при помощи рук какую-то невероятную конструкцию.) Во! Да? Да, Толя? Во! Махина номер… Титан… (Загибает пальцы.) Овации — это раз, цветы, зритель визжит и пищит… аншлаги — это восемь. Да, Толя?
ШУРА. А как придумано-то. Гениально. Вместо пацана мартышка. Ге-ни-аль-но-но. Да, Толя? А помнишь, как она тебе в ноздрю пальцем — тык — и в рот себе, а мужик из зала кричит: пива ей к солёненькому подайте? Зал — сразу в аут весь. Каково, а? Пива её к солёненькому… А?! Гениально! А мы потом использовать стали… А они её теперь в через скакалку прыгать отправили. Нашу Макакашу и через скакалку! (Кричит в потолок.) Варвары!!!
ШУРА. А нас на улку — тюк — под жо… ад… (Пнул по воздуху ногой.) И всё. Вы нам больше не нужны. Новый хозяин у нас теперь. Он желает видеть факиров, понимашь, гамадрилов, удавовов. А мы на улку идите. А кто он такой этот новый хозяин? Ноль без дырки он! Вот он кто! Нарисовался. Расхаживает по арене, как барин. «Чем это тут у вас, братки, пахнет-воняет»? «Да лошадь у нас накакала, ваша величества». «На колбасу такую лошадь, чтоб она тут больше не какала реально». Варвар! А сынуля у него, тот тож… В Толю из пистолета пулькой пластмассовой стрельнул. Прям в глаз. А слону между ног всю обойму. Думали, тот весь цирк разнесёт. (Пауза.) Больно же всё-таки… хоть и слон. (Кричит в потолок.) Варвары!!!
ШУРА. Нет, это у них так не пройдёт. Мы на них в суд подадим. За глаз Толин. Высудим у них мильён и построим свой цирк, и Макакашу выкупим… И слона тож. Да, Толя? В суд на них. Выбьем щас тебе глаз и сразу в суд. И мильён наш. Подставляй глаз, Толя. Щас высадим, выкавариим и в суд…
Толя молчит.
Пауза.
ШУРА. Нет, жалко Толю. Как он без глаза-то? Не проживёт. Нет, не подставляй, Толя, глаз. Не будем мы тебе его ковырять. Мы лучше цирк взорвём. Вот так! (Вскочил, минирует что-то, поджигает, затыкает уши.) Бах! — и нет цирка. Подумают, что террористы. Руины, растудыть её в это… Дым рассеется и никого нет. Ни директора, ни администратора… (Подумал.) И Макакаши? Отставить, Толя! Не будем мы цирк взрывать. Мы лучше им яйцо тухлое в стену замуруем и… Нет, мы им всем зверям слабительного и — понос! Всемирный потоп! Нет, мы им… Мы им… Мы им… Мы… мы… мы… мы (осенило) сынулю евоного товоного евоного сынулю… того… того его… (Зловещим шепотом.) Похитим. (Пауза.) Да! Мешок на голову и… Да! Да! Да! Да! Идея, Толя! Эврика, Толя! Вставай, Толя! Мы сынулю его похитим и того его… Вставай, Толя! (Поднимает Толю.)
ШУРА (бьёт Толе по щекам) . Подъём, Толя! Я гений, Толя! Подъём, Толя! Толя… Толя… Толя…
ШУРА. Наш номер, Толя! Наш выход!
ТОЛЯ (вскочил, поправляет на себе костюм, кланяется до пола по кругу, думает будто на арене, пьяным голосом) . Я Билл, а это мой приятель Сэм. И сегодня мы провернём дельце… дельце… дельце провернём… провернём дельце… Сэм вам расскажет в общем…
Упал.
Толя храпит.
Шура смеется.
ШУРА. Наш выход, Толя! О-ле!
ТОЛЯ (снова вскочил, снова поправляет на себе костюм, снова кланяется) . Я Билл, а это мой приятель Сэм. И сегодня мы провернём дельце… провернём дельце…
ШУРА. Где мальчишка, Билл?
ТОЛЯ. Этот мальчишка сущий дьявол, Сэм. Он сунул мне за шиворот горячую картошку… (Пустил струйки слёз.)
ТОЛЯ. Ты ведь не оставишь меня с ним одного, Сэм? А? (Заплакал по-настоящему.) А, Сэм? Сэм! Сэм! Сэм!
ШУРА (тоже заплакал) . Билл!
ТОЛЯ. Сэм!
ШУРА. Билл!
ТОЛЯ. Сэм!
ШУРА. Билл!
ТОЛЯ. Сэм!
ШУРА. Толя!
ТОЛЯ. Сэм!
ШУРА. Толя!
ТОЛЯ. Сэм!
ШУРА. Толя! Нас уволили, Толя!
ТОЛЯ. Нас уволили, Сэм!
ШУРА. Нас уволили, Толя!
ТОЛЯ. Нас уволили, Шура!
Рыдают.
Вдруг Шура отстраняется, принимает картинную позу.
Долгая пауза.
ШУРА. Но хватит нюнить, Толя! Довольно соплей! Я придумал план!
ТОЛЯ. Кого?
ШУРА. План, Толя. Простой и гениальный, как всё гениальное.
ТОЛЯ. Какой?
ШУРА (тараторит) . Грандиозный! Невероятный! Блестящий! Неповторимый! Восхитительный! Изумительный! Упоительный! Дерзкий! Коварный! Безумный! Остроумный! Прекрасный, потрясный, грациозный, одиозный, скандальный, ментальный, обворожительный, пренебрежительный, простой, холостой, гигантский, марсианский… (Выдохнул, пафосно.) Гениальный…
ТОЛЯ. Какой?
ШУРА. Грандиозный! Невероятный! Блестящий! Неповторимый! Восхитительный! Изумительный! Упоительный! Дерзкий! Коварный! Безумный! Остроумный! Прекрасный, потрясный, грациозный, одиозный, скандальный, ментальный…
ТОЛЯ. Хватит!
ШУРА (без паузы) . Мы построим свой цирк, Толя! Новенький! Весь новенький! Весь! Весь абсолютно! Весь, от кирпичика до гвоздика в подкове у лошади! (Мечтает, бегает, строит пантомимический цирк.) Новенькая арена! Атласное! Нет, шелковое покрытие! Новенький гардероб! За утерянные бирки штраф не взимается! Новенькая аппаратура! Как меня слышно — вас слышно великолепно! Новенькие клетки! Душ, джакузи, телевизор, кабельные каналы, жалюзи! Новенький буфет! Японская, французская, мексиканская, малайская и другие кухни! Новенькие люстры! Хрусталь, золото, платина, серебро только в местах, незаметных для глаза! Новенькие писсуары! Фаянс, китайский фарфор, гранат, сердолик, опал, аметист, аквамарин и изумруд! Новенькие кресла…
ТОЛЯ. А где мы возьмём новенькие кресла, Шура?
ШУРА. Что?
ТОЛЯ. Где мы возьмём новенькие кресла, Шура?
ШУРА. Какие кресла?
ТОЛЯ. Новенькие…
ШУРА. …Не мешай мне! Это будет цирк будущего! Великий цирк!
ТОЛЯ. И всё же, где мы возьмём новенькие кресла, Шура?
ШУРА. Мы похитим!
ТОЛЯ. Кресла?
ШУРА. Да!
ТОЛЯ. И буфет?
ШУРА. Да! Нет! Мы похитим его!
ТОЛЯ. Весь цирк?
ШУРА. Мы похитим его!
ТОЛЯ. Его?
ШУРА. Да! Его! Мы похитим его и потребуем выкуп! Мильён долларов! Этого хватит! И мы построим цирк! Свой цирк! Ты рад, Толя?
ТОЛЯ. Рад.
ШУРА. Это будет цирк будущего! Великий цирк. И мы будем показывать в нём Вождя Краснокожих! С нашей Макакашей! Мы выкупим её у них! Пива её к солёненькому подайте! Пива ей! Пива! (Смеётся, счастливый, схватил Толю, кружит его по комнате, плачет, смеётся.) Наш цирк! Огромный! Пентагон! Больше! Ты рад, Толя?! Ты рад?!
ТОЛЯ. Да. Но можно вопрос, Шура?
ШУРА. Хоть сто вопросов, Толя! Хоть тысячу!
ТОЛЯ. Кого мы будим похитить?
ШУРА (замер) . Я ж тебе объяснил.
ТОЛЯ. Прости, но я забыл, кажется…
ШУРА. Мы похитим его.
ТОЛЯ. Кого?
ШУРА. Его. Этого садиста, который…
ТОЛЯ. Этого садиста, который… Какого садиста?
ШУРА. Этого садиста, который обидел слона.
ТОЛЯ. А кто обидел слона?
ШУРА. Тот же, кто стрельнул тебе в глаз.
ШУРА. Что? Чего ты? Куда?
ТОЛЯ (подбежал к окну, выглянул) . Тихо… Ни слова больше…
ШУРА. Что?
ТОЛЯ (шепчет) . Тихо. Ничего не говори больше. Молчи…
ШУРА. Почему?
ТОЛЯ (совсем тихим шепотом) . Мафия…
ШУРА (тоже выглянул в окно) . Где?
ТОЛЯ. Они — мафия.
ШУРА. Кто?
ТОЛЯ. Его отец.
ШУРА. И что? Нам-то что? У нас будет цирк. Прекрати…
ТОЛЯ. Тихо… (Озирается, шепчет.) Убьют. Застреляют. Изнаси… Закопают.
ШУРА. Да никого я не боюсь. Вот похитим его сынулю, тогда посмотрим, кто мафия. В зубах мильён принесёт. Мафия! Эй, мафия! Ау! Где ты, мафия?! Ау! Я тебя не боюсь! Слышишь?!
ТОЛЯ. Тихо. Боже, мой! Боже мой! Я жить хочу. Шура! Пожалуйста…
ШУРА. Не боись! Это они нас будут бояться! Эй, мафия! Ма-фи-я! Где-ты?! (Ходит по комнате, размахивает кулаками.) Подходи! Отоварю! А?! Где ты? Всё. Нету никого…
ТОЛЯ. Тихо. Мамочка. Я жить хочу. Я Отелло хочу играть, в балете танцевать хочу… Мамочка! Мамочка!
ШУРА. Не сс… не боись. У меня план, Толя. Стопроцентный. Гениальный! Грандиозный! Слушай сюда!
ТОЛЯ. Не буду я слушать! Мамочка!
ШУРА. Я слышал, как он говорил, что ищет сынуле училку. Будет ему училка…
ТОЛЯ. Пожалуйста, Шура. Тут даже у стен есть уши. Пожалуйста…
ШУРА. Короче, план мой такой. Где у нас платье и парик реквизитные?
ТОЛЯ (заткнул уши) . Я тебя не слушаю. Я тебе не слушаю. Я тебе не слушаю…
ШУРА. Ты переодеваешься в училку и…
ТОЛЯ (громко) . Я его не слушаю, мафия! Я оглох! Я ничего не знаю! Я ничего не слышал! Я оглох! Знайте, что я ничего не слышал! Понятно вам! Я песенку вообще пою! Песенку! Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля…
В это время Шура достал из чемодана платье и парик.
Толя поёт.
ШУРА. Вот. Нашёл. Мерей.
ТОЛЯ. Не буду! Не буду я! (Кричит в потолок.) Знайте, мафия, что я ничего мерить не буду! Я тут не при делах! Это он всё! А он псих! У него голова болит! Слышите?! Его к врачу надо! Лечить! Принудительно! У него шиза! Шиза у него открылась! Слышите?!
ШУРА. Надевай! (Напялил на Толю парик.)
Тот его скинул, убегает, громко поёт.
ШУРА гонится за ним.
Носятся вокруг стола. Переворачивают стулья. Гремят бутылки.
Наконец стол опрокидывается, и они падают друг на друга.
Борьба.
Толя визжит.
Картина вторая
(Фараон и хорал, или Пурпурное платье)
Городской парк. Памятник Ленину, обсиженный голубями. У Ленина в две кепки: одна на голове, другая — в руке. У подножья памятника коммунисты: бабки и дедки с красными флагами и транспарантами. Наезжают на правительство, инфляцию, на разноцветные меньшинства и вообще на всё, на что можно наехать. Работа у них такая.
А Толя в это время в кусты ломанулся. Бежать.
Чуть в стороне на лавочке сидит Шура, книжку читает. Вернее, делает вид, что читает, а сам на женщину, что возле памятника расхаживает, пялится. Крупная такая женщина, глаза с поволокой, губки бантиком, платформочки (вернее, платформищи) , бюст выдающийся, чулоч…
Ой, да это и не женщина вовсе. Это ж Толя наш, Сундуков который, из Висима.
Ах, вот оно что! Значит, все-таки уговорил Шура Толю.
Ну что ж, поглядим, что у них получится…
Коммунисты вдруг запели «Союз Нерушимый».
Шура на секунду отвлёкся, заслушался.
ШУРА. А-ну куда?! Стоять!
Толя застучал коленками, объясняет, что по малой нужде, мол, только хотел и всё.
Шура грозит ему кулаком и подаёт знаки, что надо действовать.
Шура грозит ему кулаком.
Толя возвращается на место. Лицо у него несчастное-несчастное.
И вот появляется объект. Мужик размером с гору. Пальцы у мужика веером, перстни по периметру, на шее цепочка толщиной в сардельку. Это Вован «Чибис». (Шепотом и нараспев.) Тот самый. При Воване пацан лет десяти — Савелий — копия Вована один к пятнадцати. Вот что значит гены.
Вован быком надвигается на Толю.
Толя весь скукоживается, врастает в почву, мертвенеет.
Вован проходит мимо, зацепив Толю плечом. Останавливается, озирается.
Толя собирается ретироваться.
ТОЛЯ (нерешительно приближается к Вовану, женским голосом) . Здравствуйте, уважаемый. День добрый, уважаемый. Добрый вечер, уважаемый. Доброе утро, уважаемый…
ВОВАН (оборачивается, оглядывает Толя красными глазами) . Чё? Ты меня, да, мамаша?
САВЕЛИЙ. Пахан, я поканал лохов-пенсионеров позырю.
ВОВАН. А. Давай. Поприкалывайся.
Савелий направился к коммунистам. Достаёт пневматический пистолет. Стреляет.
Савелий ржёт.
Митингующие возмущаются, закрываются транспарантами.
Вован довольно улыбается.
ВОВАН. Так чё ты ко мне имеешь, то ли девушка, а то ли привидение? Милостыньку тебе подать или сама срулишь?
ТОЛЯ. Дак я это… я это…
ВОВАН. Говори, тётя, конкретно. У меня тут стрела с очень клёвой училкой забита…
ТОЛЯ. Это — я.
ВОВАН. Кто — я?
ТОЛЯ. Это… То… Это я вам звонил-а. Я учитель-ка.
ВОВАН (на секунду задумался) . А? Чё? Да?
ТОЛЯ. Ага.
ВОВАН. А ты ж сказала, молодая будешь, фотомодель, типа. А сама…
ТОЛЯ. Я поправилась. И это… постарела немного. Время же идёт. Летит. Неумолимо.
ВОВАН. Да? Вчера ж звонила и уже, что ли?
ТОЛЯ. Так получилось. Уснула молодая, проснулась — вот…
ВОВАН. Да?
ТОЛЯ. Но если я вам не подхожу, вы скажите, и я сразу, незамедлительно тово… Убегу.
ВОВАН. Стой пока. (Оценивает Толю ленивым взглядом.) Чё-то ты какая-то… не такая. Гербалайф, что ли хавала, между делом?
ТОЛЯ. Это… Что?
ВОВАН. Усы, говорю, у тебя, че-то какие-то, а? Не из Чернобыля ты, между делом?
ТОЛЯ. Нет.
ВОВАН. А то смотри, короче, мы экологические продукты только хаваем. С грядок.
ТОЛЯ. Я экологически в норме. Но если я вам не подхожу…
ВОВАН. Да не гони ты. Подходишь.
ТОЛЯ. Очень жаль.
ВОВАН. Чиво?
ТОЛЯ. Я рада, говорю.
ВОВАН. Да? А кого кончала?
ТОЛЯ. Убивала, в смысле?
ВОВАН. Да не. Типа, там училище на токаря кончают или школу…
ТОЛЯ. А… Это само. Там и сям. Везде. В Висиме еще училась.
ВОВАН. Да?! Ух, ты! Грамотная, поди, да? Ну-ка проверю тебя, между делом. Четыре на четыре, типа, чё будет?
ТОЛЯ (напрягся) . Это будет… как его… (Загибает пальцы, шепчет.) Шестнадцать!
ВОВАН. Хрен тебе! Джип будет. (Ржет.)
ТОЛЯ. Какой вы…
ВОВАН. Какой?
ТОЛЯ. Умный.
ВОВАН. Ну дак. Знаешь, я какие университеты прошёл? Тебе и не снилось… Короче, ты, маманя, мне уже нравишься, между делом. Только усы сброй, Э, ладно, да?
ТОЛЯ. Сбрею.
ВОВАН. Я сказал, сброй.
ТОЛЯ. Хорошо, сброю.
ВОВАН. Вот и ладушки. А чему учить будешь? Наукам или так? На скрипке пиликать, а?
ТОЛЯ. Наукам.
ВОВАН. Наукам — это реально. И чё думаешь, можно из него (показал на Савелия, который уже расшугал большую часть митинга) ученого сварганить, а? Эйнштейна или там Философа на крайняк. Реально?
ТОЛЯ. Думаю, да…
ВОВАН (Савелию) . Ну-ка, Вилок, дуй сюда.
САВЕЛИЙ. Чё те? Отвянь…
ВОВАН. А в ухо-горло-нос?
САВЕЛИЙ (подходит) . Чё те? Ты, блин, пахан, мне всю малину обломал. Я уж их почти всех замочил.
ВОВАН. Ну-ка заправься. Учитилку тебе новую нашёл, между делом.
ТОЛЯ. Здрасьте.
САВЕЛИЙ. На фига она мне.
ВОВАН. Базар фильтруй.
САВЕЛИЙ. Чё я?
ВОВАН. В очё. Учить тебя, короче, будет на учёного, между делом. Как Философ будешь, нормальным мужиком.
САВЕЛИЙ. Не хочу я, чё.
ТОЛЯ. Тогда я пойду, может…
САВЕЛИЙ. Пускай гребёт.
ВОВАН. Стоять. В общем так, расклад такой, языкам учить не надо, мы уже выучили все. Какие ты там зубрил?
САВЕЛИЙ. Я чё помню.
ВОВАН. Короче, языки не надо. Только науки чисто. Словечки там умные, на канкуляторе считать там — такое всё, короче. Просекаешь, маманя?
ТОЛЯ. Ага.
ВОВАН. Чё еще там? (Чешет затылок.)
Савелий стреляет Толе в глаз.
Толя вскрикивает, закрывает глаз рукой.
ВОВАН. Чё такое там?
ТОЛЯ. Мошка попала.
ВОВАН. Во! Про мошек еще всяких там, между делом. Как это называется, когда про мошек?
ТОЛЯ (несчастным голосом) . Зоология.
ВОВАН. Вот. Завлогии научишь, короче. Чему еще-то там? (Чешет затылок.)
Савелий обходит Толю, стреляет ему в спину.
Толя снова вскрикивает. Трёт поясницу.
ВОВАН. Чё там опять?
ТОЛЯ. Спину прихватило.
ВОВАН. Во! Про спину еще научишь. Это я знаю, как называется — анаталогия реально. В школе учебничек смотрел. Ни чё прикольный такой учебничек. (Подмигивает Толе.) С этими… как их? С иллюстранциями, да?
ТОЛЯ. Ага. Хорошо. Договорились.
ВОВАН. Платить, короче, штуку баксов буду. Реально?
ТОЛЯ (сглотнул) . Это… ага…
САВЕЛИЙ. Харя у неё не треснет?
ВОВАН. А в ухо-горло-нос?
САВЕЛИЙ. Чё я?
ВОВАН. В очё. Ну чё, маманя, дотрещались до общего согласия?
ТОЛЯ. Чего? Ага. Я теперь это… могу… тово… идти, как бы.
ВОВАН. Куда это? Всё. Приступай к обязанностям. Мне щас на стрелку, короче, надо. А вы побродите щас здесь, короче, в голубей постреляете, в неформалов там во всяких, в этих вон… (Показывает на коммунистов.)
САВЕЛИЙ. Пахан, я с тобой!
ВОВАН. Обломайся.
САВЕЛИЙ. Чё ты, блин?
ВОВАН. Всё. Отдыхай.
САВЕЛИЙ. Ты чё такой?! Не на стрелку ты ни на какую! В сауну ты! Я всё мамке расскажу!
ВОВАН. А я тебе паяльник в одно место…
САВЕЛИЙ. Не засунешь!
ВОВАН. Засуну.
САВЕЛИЙ. Ну и пошёл ты. А я твой училке глаз, зато, выбью.
ВОВАН. Выбивай. Не жалко.
САВЕЛИЙ. И выбью.
ВОВАН. Выбивай.
САВЕЛИЙ. И выбью. (Стреляет в Толю.)
Толя закрывается, отбегает, ойкает.
Савелий бегает за ним, стреляет.
ВОВАН. Смотри, маманя, понравилась ты ему. Повезло. Я, короче, через часик подскачу. Балдейте, короче. (Пошёл, обернулся.) Во, тётка чё вытворяет! Как эта… балерина в лебединой речке скачет. (Хмыкнул, ушёл.)
Савелий стреляет в Толю.
Вдруг…
Тот бегает, подпрыгивает.
ШУРА (встал с лавки) . Эй, пацан! Чего тетеньку обижаешь?
САВЕЛИЙ (перестал стрелять, презрительно смотрит на Шуру) . А те чё, мужик, больше всех надо, а? Я не по… (Подходит к Шуре.) Ты чё тут вякаешь, лох? Ты реально знаешь, кто у меня пахан? Он тебе, знаешь, куда паяльник засунет? По самое нехочу, понял? Так что двигай по проспекту до первого поворота, ясно?
ШУРА (побелел) . Ты… Ты… Ты…
САВЕЛИЙ. Попой нюхаешь цветы с трех метровой высоты.
ШУРА (еще больше побелел) . Ты… Ты зачем слону больно сделал?
САВЕЛИЙ. Какому слону, лоходрил? Я тебе щас больно сделаю! (Стрельнул Шуре в лицо.)
ШУРА (вскрикнул) . Ах, так ты, да? Ну я тебя сейчас! (Снимает дрожащими руками ремень.) Как сидорову козу я тебя сейчас! Сидеть месяц не сможешь! Подушечку будешь подлаживать! Снимай штаны, гадёныш! А ну! Быстро! А ну!
ТОЛЯ. Шура, не надо…
ШУРА. Надо, Толя, надо! Я его сейчас научу родину любить! Как шёлковый будет! Снимай штаны, мерзавец! Быстро! (Вытащил ремень, брюки у него упали.)
САВЕЛИЙ. Ты чё, мужик, голубой?
ШУРА (покраснел) . Что?!
САВЕЛИЙ. Точно голубая луна. (Смеётся.) Голубая луна.
ШУРА. Да ты… Да я… Да мы… Да у меня дети где-то! Две жены было, если хочешь знать! Толя, подтверди!
ТОЛЯ (мужским голосом) . Правда это. Нормальный он.
САВЕЛИЙ (удивлённо смотрит на Толю) . И ты тоже. Мужик переодетый. Попал я. (Вдруг кричит.) Эй, смотрите, тут голубые! Голубая луна и голубой вагон. Один в училку переоделся! Сюда! Тут голубые! Сюда! (Кричит.) Голубые! Голубые! Голубые…
Коммунисты у памятника засуетились, почуяв добычу. Подходят.
Коммунисты подходят к тому месту, где только что были Шура и Толя. Они крайне возмущены произошедшим. Прямо негодуют. Прям готовы разорвать кого-нибудь.
Толя и Шура мечутся. Не знают, что делать.
Савелий кричит: «Голубые! Голубые! Голубые!»
Коммунисты надвигаются.
Вдруг Шура хватает Савелия, вяжет ему руки ремнем.
Тот вырывается, дерётся, стреляет из пистолета.
Толя снимает с себя платье, накидывает его на мальчика.
Быстро несут свёрток в сторону кустов. Скрываются из виду.
КОММУНИСТЫ. Совсем обнаглели! Среди бела дня развратничают! Вот вам ихняя демократия! Это их Ельцин всему обучил! Раньше не умели! Ельцин всё, да… Он им показал, как надо… Из Америки эту заразу завез… Ельцин. Он самый. По суд его. Под суд! Под суд! Борю Ельцина под суд! Борю Ельцина под суд!! Борю Ельцина под суд!!!
Придя к общему мнению, коммунисты возвращаются к памятнику Ленина с двумя кепками.
Чешет свободной рукой ногу.
Ленин мило улыбается.
Картина третья
(Пимиентские блинчики)
Снова огромная комнатища на чердаке. Полумрак. Или даже сумрак. Окна потому что завешаны какими-то тряпками, покрывалами, скатертями.
Свёрток бьётся, извивается, ругается.
Входят Шура и Толя со свёртком.
Шура без штанов.
ТОЛЯ. Куда его?
ШУРА. В гамак.
ШУРА. Штаны в парке из-за него потерял. Последние. В Саратове покупал. Жена еще. Вторая. Дорогие. Ползарплаты по тем деньгам. Искать надо идти. А то сразу приберут. Пошёл я… (Поднимается кое-как.) Батяне этого заодно позвоню. Выкуп потребую. Где у нас О. Генри?
ТОЛЯ. Что?
ШУРА. О. Генри, говорю, где? Никто там мастерски не сочинит речь злодеев, как он. (Вытащил неизвестно откуда книжку.) Всё. Пожелай мне удачи.
ТОЛЯ. Я с тобой, Шура. (Встаёт, панически.) Я тут не останусь с ним…
ШУРА. Сиди, не дёргайся, охраняй.
ТОЛЯ. Я с тобой, Шура…
ШУРА. Там будет опасно, Толя. Стрельба, взрывы. Я не могу тобой рисковать. Ты нужен искусству.
ТОЛЯ. Уж лучше на войну, чем здесь.
ШУРА. Я не имею права рисковать твоей жизнью. (Машет руками, будто делает зарядку.) Ух… Здоровый лось. Как бурый медведь среднего веса дрался. Ух… Ну, пошёл я…
ТОЛЯ. Я тоже пойду.
ШУРА. Сиди.
ТОЛЯ. Я боюсь его, Шура.
ШУРА. Ничего не будет. Главное не развязывай…
ТОЛЯ (жалостливо) . Шура…
ШУРА. Всё. Пошёл я. Закрою вас на всякий случай…
ТОЛЯ. Шура…
ШУРА. Не дрейфь, Толя. Прорвёмся.
ТОЛЯ. Шура…
Шура уходит. Слышно, как щелкает замок.
Пауза.
Толя тихонько подходит к стулу, садится, кладёт руки на колени. Не дышит.
Вдруг свёрток начинает биться в конвульсиях. Гамак раскачивается, ходит ходуном.
ТОЛЯ. Задыхается он, что ли там, а? Воздуху, что ли мало? А? Тебе дышать нечем? А? Мальчик? Тебе дышать там нечем? А? Задыхаешься? Мальчик? Дышать нечем? Душно тебе? А? А? Я не слышу. Не слышу я. Ты крикни, если душно. Я тебе дырочку сделаю. Проковыряю. А? Ты крикни. Мальчик…
ТОЛЯ (после паузы) . Ты чего, мальчик? А? Чего ты? (Подходит.) Мальчик, ты скажи хоть что-нибудь? А? Это… Пошевелись… (Свёрток не реагирует.) Эй! Ты чего?! Эй! Чего ты?! Не надо! Не надо! Не задыхайся! Не надо! (Подбежал, разматывает платье.) Чего ты?! Эй! Чего ты?! Эй! Эй! Эй! Эй!
САВЕЛИЙ. Не дергайся, мозги вышибу.
ТОЛЯ (с пистолетом во рту) . Малчык, ны нато. Пулка мэне в гоышко заытыт. Заахусь. Уму…
САВЕЛИЙ. Стоять, голубая луна! Руки за голову!
ТОЛЯ. Малчык, ны нато… Пулка в гоышко…
САВЕЛИЙ. На колени, лоходрил!
Толя встал на колени.
Савелий вылез из гамака.
САВЕЛИЙ. Второй где?
ТОЛЯ. Нынаю.
САВЕЛИЙ. Чё? Где второй? Резче говори. Заколбашу.
ТОЛЯ. Жа шанами утол.
САВЕЛИЙ. Чё?
ТОЛЯ. Жа шанами утол. В пак.
САВЕЛИЙ. Не хочешь говорить, да? Крутой?
ТОЛЯ. Нэт. Не кутой. Потой.
САВЕЛИЙ. Щас ты мне про всё расколешься. Знаешь, как мой пахан делает, когда не колются. Он паяльник им засовывает. Где у тебя паяльник?
ТОЛЯ. Нэту. Я не пою…
САВЕЛИЙ. Щас запоёшь. Где паяльник?
ТОЛЯ. Малчык не нато.
САВЕЛИЙ. Пошли.
ТОЛЯ. Кута?
САВЕЛИЙ. Молчать, сопля. (Подвёл Толю к столу.) Садись.
ТОЛЯ. Жачэм?
САВЕЛИЙ. Сидеть.
ТОЛЯ. Я тыдолый, тол тломаита.
САВЕЛИЙ. Садись, стреляю.
САВЕЛИЙ. Ноги привязывай.
ТОЛЯ. Малчык не нато.
САВЕЛИЙ. Привязывай! Замочу!
САВЕЛИЙ. Ложись теперь.
ТОЛЯ. Малчык, я тыбе компэту там.
САВЕЛИЙ. Лежать, мочалка!
ТОЛЯ. Дэве компэты там, малчык.
САВЕЛИЙ. Лежать!
ТОЛЯ. Вотимь компэт там.
САВЕЛИЙ. Не дергайся. Пристрелю.
Толя лёг.
Савелий одной рукой привязал ему руки к ножкам. Убрал изо рта пистолет.
ТОЛЯ. Мальчик, отпусти меня. Я не буду больше, мальчик. Нас твой папа из цирка уволил, вот мы и…
САВЕЛИЙ. Где паяльник? (Ходит по комнате, ищет паяльник, всё переворачивает.)
ТОЛЯ. Нету, мальчик, паяльника. Отпусти меня, мальчик. Это даже не я придумал. Это Шура придумал. У нас номер был в цирке. Мы с ним всю страну объехали. В Японии даже были. Только там не выступали. Перепились все потому что. Номер Вождь Краснокожих назывался. Мы там, два злодея, похищаем у одного богача мальчика. Только это был не мальчик, а обезьянка. Макакаша. Имя у неё такое. Макакаша. То ли макака, а то ли какаша. (Истерически смеётся.) Смешно, правда? Макакаша. Макакаша. Смешно тебе? Нет?
САВЕЛИЙ. Где паяльник?
ТОЛЯ. Нету у нас паяльника. Мы мирные. Клоуны мы. Из цирка.
ТОЛЯ (увидел утюг, сглотнул) . Из цирка мы. Из цирка… Ты это чего собрался?
САВЕЛИЙ. Можно и утюгом вместо паяльника. Пахан так делал. Тоже ништяк. Только жареным пахнет. Шашлыками.
ТОЛЯ. Кто пахнет? Не надо, мальчик! Я не хочу шашлыков. Я вегетарианец. Траву только ем. Как лошадка. Ням-ням. Траву…
САВЕЛИЙ. Щас ты мне всё расскажешь. (Задрал рубашку у Толи на пузе.)
ТОЛЯ. Мальчик, не надо! Я тебе и так всё расскажу…
Савелий поставил утюг Толе на живот.
Толя вскрикнул.
ТОЛЯ. Что тебе рассказать?! Я всё-всё расскажу! Ничего не утаю! Что тебе рассказать?! Давай, я тебе сказку расскажу. Жили-были… жили-были…
САВЕЛИЙ. Пока не надо. Когда уже терпеть не сможешь, тогда колись.
ТОЛЯ. Я уже не могу! Колюсь! Всё!
САВЕЛИЙ. Я еще не включил.
ТОЛЯ. Мне тяжестью давит! У меня желудок больной, печень! Я алкоголик с детства. Ой! Больно уже! Ой! Ой!
Савелий включает утюг в розетку.
Савелий потирает руки.
Толя кричит.
ТОЛЯ. Уже всё, мальчик… Уже терпеть не могу больше. Помру сейчас. Всё теперь скажу. Всё-всё-всё-всё!
САВЕЛИЙ. Жареным еще должно запахнуть.
ТОЛЯ. Да ты чего? Каким жареным? Не надо жареным. Ты чего? Мальчик, пожалуйста. Я не буду больше, мальчик. Мы пошутить только хотели. Мы цирк хотели построить. Новенькие кресла. Люстры золотые. Буфет. Гардероб. Писсуары. Вождя Краснокожих играть. Я, Шура и Макакаша. Макакаша это обезьянка. Я тебя с ней познакомлю, хочешь? Ма-ка-ка-ша. То ли макака, то ли какаша. (Очень истерически смеётся.) Смешно, правда? А Вождь Краснокожих это рассказ такой. О. Генри написал. О. Генри. Просто буква О, а потом уже Генри. Гэ, е, нэ, рэ и и. Это писатель такой. Американский. Он про дикий запад писал. А дикий запад — это тоже самое, что сейчас у нас, только в Америке и давно. Мальчик, жжёт уже. Сильно уже жжёт. Хочешь, я тебя в цирк свожу? Слона покажу. Змею. Писсуары покажу. Гардероб. Люстры, мальчик. Буфет. Там пирожные продают. Японские, французские, мексиканские и эти… Как их? Эти… Ма… Ма… Мала… Мала… Ой, мальчик, убирай! Больно! Я не хотел! Я цирк хотел! Макакашу! Вождя Краснорожих играть! Ой! Не могу больше! Ой! Мамочка! Мамочка!
Из-под утюга валит дым.
Темно.
Толя кричит.
Вдруг гаснет свет.
Картина четвёртая
(Выкуп)
Телефонная будка без единого стеклышка. На будке надписи. Матерные и не очень.
Штаны никак не хотят прикрыть его наготу.
В будке стоит Шура. Одной рукой надевает штаны, другой держит книгу О. Генри «Вождь Краснокожих». Трубка зажата у него между плечом и подбородком.
ШУРА. Алло… Алло… Что? Это я. Кто? Сэм… Такой… Слушайте меня внимательно. (Читает.) «Мы спрятали вашего мальчика в надёжном месте, далеко от города. Не только вы, но даже самые ловкие сыщики…» Что? Сыщики. Это милиция значит. Какой еще красноперый? Нету у меня никаких перьев. Не перебивайте, пожалуйста! Так. Где я остановился. (Снова читает.) «Не только вы, но даже самые ловкие сыщики…» (Раздраженно.) Сказал же, что сыщики — это милиционеры, а милиционеры — это сыщики. Ясно? Всё. Продолжаю. (Читает.) «Не только вы, но даже самые ловкие сы… милиционеры напрасно будут его искать. Окончательные и единственные условия, на которых вы можете получить его обратно, следующие: мы требуем за его взращение, то есть возвращение, тут опечатка, не обращайте внимания. Мы требуем за его возвращение полторы тысячи долларов…» Ой, то есть это они требовали полторы тысячи долларов. Билл и Сэм. А мы не Билл и Сэм. То есть мы Билл и Сэм, но другие Билл и Сэм. А те Билл и Сэм это литературные герои. И вот те Билл и Сэм, которые не мы, требовали полторы тысячи. Сперва хотели две, а потом решили полторы. Потому что мальчишка их достал очень. И вот они поэтому требовали полторы. Но тогда деньги были другие. Дикий запад, каманчи, бледнолицые, клондайки, ограбления поездов, всё такое, понимаете? Что? Вообще ни фиша не поняли? Ясно. Тогда слушайте. Короче, мы свистнули, стянули, украли вашего садиста сынулю. За его жизнь мы требуем мильен долларов США в мелких купюрах. Ни на какие уступки мы не пойдём. Деньги вы должны будите… Что?.. Куда вы мне паяльник засунете?.. В асфальт меня закопаете?.. Что вы мне отрежете?.. Зачем он вам? Кто я?.. А что это такое?.. Куда мне идти?.. Это не очень далеко… Спасибо. До свидание. Я перезвоню.
Опустил трубку на рычаг. Стоит на одной ноге, напяливает штаны. Пошатнулся, вывалился из будки.
Лежит.
ШУРА. Фуфелом каким-то назвал. (Прохожим.) Знает кто-нибудь, что это такое?
ШУРА (пожал плечами) . Вот и я не знаю.
Картина пятая
(Коловращение жизни)
ГОЛОС ШУРЫ. Толя, я вернулся… Где свет?.. Спишь, что ли? (Что-то гремит.) Зараза! Толя… Чем пахнет? Котлеты жарил? Нет? Блины? Нет? Картошку? Толя… Пробки вышибло… Сейчас… А! Рустудыть её в это… Сейчас я… Вот…
Загорается свет.
Комната вся в дыму.
ШУРА (идёт, разгоняя руками смог) . Толя, ты где? Сгорело что-то? Толя? Ты где, Толя? У тебе тут сгорело что-то… Я ж тебе говорил плитку не трогай. Коротит она. Толя… Где ты? (Натыкается на стол, вскрикивает.)
ШУРА. Аааааааааааа!!!!!!!!!! Толя!!!! Как?!!!! Кто?!!! Толя!!! Я сейчас… потерпи… сейчас… (Пытается снять утюг, но тот прилип и не отстаёт.) Толя, потерпи… Не умирай… (Тянет утюг, плачет.) Толя! Это всё из-за меня, Толя! Толя! (Оторвал утюг, бросил его в сторону, развязывает.) Черт! Варвары! Фашисты! Как они тебя нашли, Толя?! Они не могли… Толя! (Бьёт по щекам.) Очнись! Не спи! Что я наделал! Дурак! Как я мог! Толя! Очнись! Миленький! Очнись! Подъём! Наш номер, Толя! Наш выход!
Вдруг Толя вскакивает со стола. Раскланивается во все стороны.
Снова падает.
ШУРА. Наш выход, Толя! Вперед!
ШУРА. Вперед, Толя! Наш номер!
ТОЛЯ. Я этот… этот я… Билл. А это этот… кто он?.. он этот… Сэм. И мы сегодня провернём это… это мы провернём… это… дельце… Вот! Значит, я Билл, а это Сэм… Привет, Сэм. Знаешь, что, Сэм? Иди ты, Сэм, в баню, Сэм, вместе со своим дельцем, Сэм.
ШУРА. Что случилось, Толя? Они тебя нашли? Где пацан?
ТОЛЯ. О! Сэм… Привет, Сэм…
ШУРА. Что случилось, Толя?
ТОЛЯ. О! Сэм! Привет, Сэм. Как поживаешь, Сэм?.. Я тоже неплохо, Сэм… А тут вкусно пахнет, Сэм. Ты жарил пирожки, Сэм? С чем пирожки, Сэм? С луком с яйцами, Сэм? Я люблю с луком с яйцами, Сэм. Дай мне один попробовать, Сэм…
ШУРА. Толя… Толя…
ТОЛЯ. Дай мне один пирожок, Сэм.
ШУРА. Толя…
ТОЛЯ. Ну, дай мне один пирожок, Сэм. Только один, я больше не прошу, Сэм.
ШУРА. Толя…
ТОЛЯ (хнычет) . Ну дай мне пирожок, Сэм.
ШУРА. Толя!!!
ТОЛЯ (поёт) . То ли еще будет, о-ё-ёй…
ШУРА. Где мальчишка, Толя? Ты им случайно не рассказал про меня?
ТОЛЯ. Быть или не быть…
ШУРА. Толя!!! (Бьет ему по щеке.)
ТОЛЯ (выдержав паузу, глубокомысленно) . Ты знаешь, Сэм, я всегда был готов за тебя в огонь и воду, не моргнул глазом во время землетрясений, игры в покер, динамитных взрывов, полицейских облав, нападений на поезда и циклонов. Я никогда ничего не боялся, пока мы не украли эту двуногую ракету. Он доконал меня…
ШУРА. Толя, это я — Шура. Очнись. Где пацан? Они нашли тебя?
ТОЛЯ. Сэм, пожалуй, ты сочтёшь меня предателем, но я просто не мог терпеть. Я взрослый человек, способен к самозащите, и привычки у меня мужественные, однако бывают случаи, когда всё идёт прахом — и самомнение и самообладание. Мальчишка ушёл. Я отослал его домой. Всё кончено. Бывали мученики в старое время, которые скорее были готовы принять смерть, чем расстаться с любимой профессией. Но никто из них не подвергался таким сверхъестественным пыткам, как я. Мне хотелось остаться верным нашему грабительскому уставу, но сил не хватило. (Вдруг показывает пальцем за спину Шуры и дико кричит.)
ШУРА. Бедный, Толя, что они с ним сделали. (Кричит в потолок.) Варвары! Фашисты! Изверги! Он же художник! Ранимая натура! Богема! А вы утюгом его! Утюгом по нежной коже! По оголённым жилам! По тонкой душе! По таланту! По животворящему гению! По вселенской ране! У-тю-гом!!! Варва…
Савелий бьёт Шуре сковородой по голове.
Улыбается.
Шура падает.
Толя тоже падает. В обморок.
Савелий делает еще по контрольному удару каждому.
Картина шестая
(Родственные души)
Там же. Какое-то время спустя.
Толя от его крика приходит в себя. Тоже кричит.
Шура и Толя сидят, привязанные к стульям. Волосы у обоих во все стороны, головы висят, как у кукол, ноги в тазиках с водой, в которых по кипятильнику.
Савелия нет.
Шура открывает глаза, озирается, пытается пошевелиться. Смотрит на свои ноги. Кричит дико-дико.
ШУРА. Толя…
ТОЛЯ. Шура…
Снова кричат.
Пауза.
ШУРА. Что это было, Толя?
ТОЛЯ. Что это было, Шура?
Опять кричат.
Пауза.
ШУРА. Только не смотри вниз, Толя.
ТОЛЯ. А что там внизу, Шура?
ШУРА. Ничего. Ты только не смотри и всё.
ТОЛЯ. А что внизу? Мне ногам тепло. (Смотрит, пауза, орёт.)
ШУРА тоже орёт.
Молчат.
ТОЛЯ. Шура, прости, он задыхался и мне пришлось его развязать. А потом он мне утюг на живот и больше ничего не помню. Помню только пирожки какие-то. С луком с яйцами вроде. Помню, что их много-много, и я их ем-ем, а наесться никак не могу. Или это во сне было, а… Думаешь, он ушёл?
ШУРА. Если он ушёл, то нам крышка.
ТОЛЯ. А мне уже всё равно. Лишь бы поскорее, а то уже вода горячеет.
ШУРА. И у меня.
ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…
ШУРА. Ой, Толя, Толя…
ТОЛЯ. Думаешь, нас сразу убьют или пытать будут?
ШУРА. Думаю, будут. Он мне по телефону нос отрезать обещал. И фуфелом каким-то назвал. Не знаешь, что это такое?
ТОЛЯ. Не знаю.
ШУРА. И я вот.
ТОЛЯ. А мне ничего не обещал отрезать?
ШУРА. Тебе? Не помню. Уши вроде.
ТОЛЯ. Уши, говоришь?
ШУРА. Вроде. А может, и что другое. Не помню…
ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…
ШУРА. Ой, Толя, Толя…
ТОЛЯ. А помнишь, как в Японию ездили? На гастроли…
ШУРА. Такое разве ж забудешь.
ТОЛЯ. А как я там на вишню залез, помнишь?
ШУРА. На сакуру.
ТОЛЯ. Точно. На сахару. Помнишь?
ШУРА. Да, было время.
ТОЛЯ. Весело было.
ШУРА. Весело.
ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…
ШУРА. Ой, Толя, Толя…
ТОЛЯ. У тебя вода как?
ШУРА. Терпимо пока.
ТОЛЯ. И у меня тепленькая. Приятно даже.
ШУРА. Ничего. Скоро кипеть начнёт. Тогда приятно не будут.
ТОЛЯ. Думаешь?
ШУРА. Уверен.
ТОЛЯ. Плохо это.
ШУРА. Ничего хорошего, да уж.
ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…
ШУРА. Ой, Толя, Толя…
ТОЛЯ. А у нас в Висиме сейчас комаров тьма.
ШУРА. А у нас в Саратове оводы. Выйдешь на улицу, сразу облепят. И давай кусать. Кайф.
ТОЛЯ. И у нас оводы. Тоже кусаются. Кайф… Уши, говоришь, отрезать мне грозился?
ШУРА. Ага.
ТОЛЯ. А что больнее: уши или нос?
ШУРА. Не знаю. Мне пока не отрезали. (Поплевал через плечо.)
Толя тоже поплевал.
Молчат.
ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…
ШУРА. Ой, Толя, Толя…
ТОЛЯ. Умирать что-то не хочется. А тебе?
ШУРА. Спрашиваешь. У меня ж дети где-то. Четверо вроде. Найти их хочу, подарков накупить и прийти. Вот я — ваш папка. Простите меня за всё дурака. Молодой был, ничего не понимал, думал счастье в другом, а счастье-то оно рядом было: орало, голосило, какалось, по ночам спать не давало. Словно говорило: вот я — счастье твоё, не забывай, что это я и есть, одно, единственное, другого не будет. А я не поверил. Дурак… Какой дурак… (Заплакал.)
ТОЛЯ. Шура, не надо. Может, обойдётся еще всё. Пронесёт. Я, между прочем, тоже мечту вынашивал. Актёром хотел быть. Драматическим. Или в балет хотя бы. Роли даже учил в тайне. Гамлета, Отелло, Сатина, Кота В Сапогах. Да что только не учил. Даже, скажу тебе по большому секрету, некоторые женские. Вот так вот. А теперь уж не пригодится. Всё. Отлетался. (Пауза.) Шур, а Шур…
ШУРА. Что?
ТОЛЯ. Ты случайно не знаешь, как птица-секретарь выглядит?
ШУРА. Зачем тебе?
ТОЛЯ. Да в детстве напугали меня ей очень. Боюсь с тех пор. И вообще секретарей боюсь. В цирке потому ни разу к директору не ходил. Там потому что у него секретарша была… А она не в очках, нет?
ШУРА. Кто?
ТОЛЯ. Птица-секретарь.
ШУРА. Без.
ТОЛЯ. А на машинке клювом не печатает?
ШУРА. Не печатает.
ТОЛЯ. А ногти у неё не накрашенные?
ШУРА. Нет.
ТОЛЯ. И короткие юбки не носит?
ШУРА. Нет.
ТОЛЯ. А почему ж она секретарь тогда?
ШУРА. Перо у неё на голове потому что. Раньше ж перьями писали, вот и прозвали так.
ТОЛЯ. А. А я думал…
ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…
ШУРА. Ой, Толя, Толя…
ТОЛЯ. Мне уж ноги жжёт.
ШУРА. И мне.
ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…
ШУРА. Ой, Толя, Толя…
ШУРА. Прости меня, Толя. Это я всё дурак…
ТОЛЯ. Да за что ж тебя прощать. Ты ж цирк хотел. Вождя Краснокожих играть. Макакашу выкупить…
ШУРА. Все равно прости.
ТОЛЯ. Тогда и ты меня.
ШУРА. Прощаю.
ТОЛЯ. И я тебя.
ТОЛЯ. Прощай, друг.
ШУРА. Прощай.
Зажмурились. Ждут.
Входит Савелий с пакетом, в котором кока-кола, пепси-кола, шоколад, мармелад и прочее.
САВЕЛИЙ. Привет, лохи. Как водичка?
САВЕЛИЙ. А я тут, между делом, до ларька сгонял, пожрать прикупил. (Вывалил всё из пакета на пол, сел, ест.)
ШУРА. Мальчик? А, мальчик?
САВЕЛИЙ. Чё?
ШУРА. Мальчик, ты один?
САВЕЛИЙ (жуёт) . А чё?
ШУРА. Да нет, просто так.
САВЕЛИЙ. Ну и один.
ШУРА (вдруг повеселел) . Мальчик, ты это… Отпусти нас.
САВЕЛИЙ. Обломайтесь.
ШУРА. А мы тебе мальчик покажем, где клад зарыт.
САВЕЛИЙ. Мне не надо, мне пахан бабки даёт.
ШУРА. А мы, мальчик, тебе больше дадим.
САВЕЛИЙ. Скоко?
ШУРА. Сто, мальчик. Сто рублей.
САВЕЛИЙ (смеётся) . Гонишь, что ли?
ШУРА. Двести, мальчик.
ТОЛЯ. И еще пийсят копеек.
САВЕЛИЙ. Мне пахан за ваши головы мильен пообещал.
ШУРА. Кто?
САВЕЛИЙ. Пахан мой.
ШУРА. А где он?
САВЕЛИЙ. Подъедет щас. Я ему из магазина звонил.
ТОЛЯ. Мальчик, а может всё-таки отпустишь? Мы больше не будем.
САВЕЛИЙ. Не-ка.
ТОЛЯ. А папка твой нас убьёт, мальчик?
САВЕЛИЙ. Ага.
ТОЛЯ. А сперва Шуре нос отрежет, а мне уши?
САВЕЛИЙ. Ага. Ножом. И глазки выколет.
ТОЛЯ. А тебе нас, что ли, не жалко, мальчик?
САВЕЛИЙ. Не-ка. (Ест.)
Пауза.
Вдруг Шура заревел.
ШУРА. Мальчик, мне ножки жжёт. Я не могу больше. Пожалуйста, мальчик. Ты же человек. Ты же добрый. У тебя же мама есть. Она же тебя любит. И папа тебя любит. И мы тебя любим. Мальчик, пожалуйста…
ТОЛЯ. Пожалуйста…
САВЕЛИЙ. Чё вам?
ШУРА. Кипятильнички убери.
САВЕЛИЙ. Зачем?
ШУРА. Больно нам.
САВЕЛИЙ. Так и должно быть.
ШУРА. Не должно, мальчик. Тебе разве не было никогда больно.
САВЕЛИЙ. Было. Зуб болел.
ШУРА. Вот и нам также больно. Больно, мальчик…
САВЕЛИЙ. Гоните. Сильнее зуба ни чё не болит.
ШУРА. Болит, мальчик, болит. Пожалуйста…
САВЕЛИЙ. Чё правда, сильнее зуба?
ШУРА. Правда, мальчик.
ТОЛЯ. Правда…
САВЕЛИЙ. Ладно тогда. (Отключил кипятильники.)
ШУРА. Спасибо, мальчик.
ТОЛЯ. Спасибо.
ШУРА. Может, теперь отпустишь нас, а?
САВЕЛИЙ. Еще чего. Мне пахан мильен обещал.
ШУРА. Да разве деньги главное, мальчик. Деньги это ничто. А жизнь человеческая бесценна…
ТОЛЯ. Бесценна…
ШУРА. А деньги это бумага, пыль, макулатура, тлен. Деньги, от них только зло одно. Вот мы пожелали денег и видишь, что с нами стало. Из-за денег все войны, мальчик, кровь вся льётся. Вот как тебя зовут?
САВЕЛИЙ. Ну, Савелий.
ШУРА. Деньги — это яд, Савельчик. Не верь им. Они только снаружи такие красивые: зелёненькие, красненькие, желтенькие, а внутри у них яд, отрава, смерть, интриги, горе человеческое, страдания, судьбы разбитые, покалеченные, мечты не сбывшиеся. Не верь им, Савельчик. Не верь деньгам…
ГОЛОС. Че за туфте вы тут моего Вилка учите?
Савелий, Шура и Толя поворачивают головы.
У братвы биты бейсбольные в руках.
В дверях стоит Вован «Чибис» и братва.
ВОВАН. Привет, Вилок.
САВЕЛИЙ. Привет, пахан.
ТОЛЯ. Здрасьте.
ШУРА. Добрый вечер.
Занавес
Конец первого действий
