Галина ввела ее в дом через заднее крыльцо. Но остаться незамеченными им не удалось. Женщины наткнулись на индейскую девочку с длинными черными волосами, которая выходила из туалета.

– Ей стало плохо, – объяснила девочке по-испански Галина. – Пришлось вывести на свежий воздух.

Та не проявила никакого интереса, только кивнула.

Галина ввела Джоанну в комнату, закрыла дверь, села и сказала:

– Это было очень глупо. Вы же не знаете джунглей. – Она приняла Джоэль из уставших рук матери, перепеленала и накормила. – Вы бы там погибли.

– Так и так погибать, – ответила Джоанна. Она впервые позволила себе сказать это вслух. Словно до этого боялась, что стоит произнести и страшная мысль обернется реальностью.

– Не надо так говорить, – покачала головой Галина.

– Почему? Это же правда. Меня убьют, как убили Маруху и Беатрис. Вы не хотите об этом упоминать. Но их убили здесь, в этой комнате. Я могу показать вам их кровь.

– Ее простуда усилилась, – Галина имела в виду Джоэль. Она предпочитала не тревожить двух призраков, которые все еще витали в этой комнате.

– Да, усилилась, – согласилась Джоанна. – Ее мать по-прежнему прикована к стене. И не будем вспоминать двух убитых женщин. – Собственный голос показался Джоанне чужим – невыразительным, бесстрастным. «Это оттого, – подумала она, – что я потеряла в джунглях надежду».

– Я собираюсь положить ее спать, – сказала Галина.

– Хорошо. Замечательная мысль. А заодно уложите меня.

Колумбийка моргнула и погладила ее по руке.

Няня. Похитительница. Подруга. Тюремщица.

– Я вас не понимаю, – сказала Джоанна.

– Что?

– Не понимаю. Вас. Почему вы здесь? С этими людьми – убийцами, преступниками? Вы ведь мать.

Галина собиралась уходить, но остановилась и обернулась к ней. «Слово найдено», – решила Джоанна. В этом все дело. Мать.

– Вы так и не досказали свою историю. Расскажите. Я хочу послушать на ночь хорошую историю. Хочу понять, почему вы здесь.