Громкий стук и пронзительный голос, поющий «С днем рождения», вернули меня в реальность, напомнившую о себе жутким похмельем. «С днем рождения, моя толстожопенькая дево-о-очка! С днем рожденья тебя-я-я-я!» Да, очень похоже на мою маму.
Я попыталась нашарить будильник и сощурилась на злобный красный дисплей. Восемь утра. Рядом со мной на кровати покоился Джаред, предмет моей пылкой страсти. Красавчик Джаред, с его загорелым, хотя и подозрительно коротким торсом, с его псевдоинтеллектуальной экзистенциальной тоской, наконец-то утихшей на короткий момент сна. Мы находились в моей общежитской спальне в Нью-Джерси, и я так и не переоделась со вчерашнего вечера, и это было утро моего двадцатого дня рождения. И моя мама проделала две с половиной тысячи миль от нашего дома в Лос-Анджелесе, чтобы спеть на пороге моей комнаты!
– Боже мой! Этот свет! Мне срочно нужен ботокс, чтобы я могла здесь стоять!
Да, это определенно моя мама.
ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ!
Ну конечно, мне не следовало удивляться. В том, что касается сюрпризов на день рождения, маме нет равных. Я попыталась растолкать Джареда под неумолчный стук в дверь.
– Уф, секундочку!
После девятнадцати лет получения очередной бомбы на день рождения, включая тот случай, когда разносчик цветов вручил мне букет тюльпанов, а затем, раздевшись до стрингов, исполнил сексуальную версию «С днем рождения», каждый год накануне своего дня рождения я приучалась проявлять сверхбдительность. По мере приближения двадцатого января я объявляла повышенный уровень тревоги. Это обыкновенный почтальон или человек со специальной посылкой, любезно отправленной моей мамой? Барменша напевает себе под нос по собственной инициативе или же это начало тщательно продуманного флешмоба в честь моего дня рождения?
Учитывая мамин послужной список, вы наверняка подумаете, что я могла предвидеть мамин визит, но в этом году мама превзошла самое себя. Двадцатое января 2009 года было днем инаугурации Барака Обамы, и маме удалось убедить меня, будто она отправилась в Вашингтон, округ Колумбия, чтобы стать свидетелем исторического события.
Надежды! Перемены! Только не для моей мамы. Но маме было мало просто сообщить мне о своих планах. Нет, эта женщина отправила мне копию липовых проездных документов от Лос-Анджелеса до округа Колумбия и даже имела наглость пожаловаться на неподъемные цены в ее фиктивной гостинице. А накануне вечером она прислала мне свое фото перед Национальной аллеей. Все эти очевидные свидетельства того, что мама, благополучно добравшись до столицы нашей родины, наблюдает за тем, как президент Обама вершит историю, притупили мою бдительность, и я, в состоянии блаженного самоуспокоения, на радостях пригласила Джареда провести со мной ночь в моей постели, правда поставив ему строгое условие ограничиться ласками «исключительно выше пояса».
– Боже мой, Кейт, что ты там делаешь?! – заорала мама. – Открой дверь! Мне плевать, если ты голая, просто впусти меня внутрь! Ты ведь знаешь, меня твоей голой попой не напугаешь! – Мама еще немного повысила голос. – Уж кто-кто, а я видала ее во всех видах! И пукающей, и какающей! Помнишь, на твой второй день рождения ты завопила при гостях: «КАКАШКА И ТАКАЯ ЗДОРОВАЯ!»?
– Мама! Тсс! Прекрати!
Я срочно вывела Джареда из коматозного состояния, вызванного чрезмерным употребления алкоголя накануне вечером, и рванула к двери. Мама была с головы до ног одета во все черное.
– Что ты тут делаешь?!
Я виновато улыбнулась своей соседке по коридору Николь, которая вышла, протирая заспанные глаза, из своей комнаты, расположенной через три двери от моей.
– Я подумала, что разговоры о какашках тебя немного подстегнут! И давай поторапливайся! Я приготовила тебе на день рождения большой сюрприз!
Кто бы сомневался?! Ведь не может же утренняя серенада в исполнении человека, пересекшего ради этого всю страну, стать единственным потрясением за сегодняшний день!
– Мы прямо сейчас должны тронуться в путь. – Мама посмотрела на мобильник, проверяя время. – Единственное, что могу тебе сказать, так это то, что тебя ждет безусловно лучший подарок на день рождения из всех, какие я когда-либо делала.
Эта фраза вызвала у меня некоторое беспокойство, поскольку в 2007 году мама именно так, слово в слово, охарактеризовала свой подарок на мой день рождения: консультацию у самого крутого в Лос-Анджелесе специалиста по ринопластике. «На случай, если ты захочешь перед колледжем поправить нос!» Я не захотела.
– Шевелись! – Она протиснулась мимо меня, по дороге подняв с пола футболку. – И конечно, у тебя тут самый настоящий бардак! Нам определенно не следовало убирать за тобой, пока ты росла. Вот потому-то ты и не научилась поддерживать порядок в до… – начала мама и осеклась, когда, завернув за угол, обнаружила за моим письменным столом Джареда, стыдливо кутавшегося в бледно-желтое одеяло в безнадежной попытке прикрыть чресла.
Джаред так и не смог найти штаны, которые, скорее всего, лежали где-то в укромном уголке комнаты вместе с остатками моего достоинства.
– Так-так-так, – сказала мама. – И кто этот… красивый молодой человек?
– Хм, это Джаред! Мы просто решили с утра пораньше поработать над проектом написания пьесы. Мам, я думала, что ты в Вашингтоне! – Я встала между мамой и Джаредом.
– Сюрприз! – Мама вопросительно наклонила голову. – Джаред? Сроду не слыхала ни о каком Джареде!
А вот и нет. Вранье! Она прекрасно знала все, что можно было знать о Джареде. Ведь самым прискорбным последствием нашей с мамой близости было то, что я вооружила ее лишней информацией. И мама знала, что Джаред был коварным соблазнителем, постоянно склонявшим меня к сексу. Она ненавидела Джареда, а когда мы с ним впервые поцеловались, то сразу посоветовала мне: «БЕГИ!» Однако в колледже я обрела прекрасную новую свободу: возможность фильтровать мамины советы. Я могла направлять ее звонки на голосовую почту! Разделяющее нас расстояние в две с половиной тысячи миль предоставляло мне свободу выбора, какие из ее предложений (требований) принимать во внимание, а какие нет.
А теперь буферная зона между моей мамой и моими спорными решениями исчезла, и вот нате вам: мама роется в моих вещах и подкрадывается к Джареду, точно львица – к своей добыче. Но Джаред продолжал спокойно сидеть, пребывая в счастливом неведении, какое цунами вот-вот обрушится на его хипстерскую головенку с искусно зачесанным псевдоирокезом.
– Э-э-э… Привет, миссис Сигел…
– Фридман. Ким Фридман. Можешь звать меня просто Ким. Ну и как давно вы, двое, встречаетесь? – Итак, первый выстрел сделан. Мама знала, что мы с Джаредом вовсе не встречаемся.
Однажды я набралась храбрости и поинтересовалась, считает ли он меня своей единственной, на что Джаред для начала сказал: «Моногамия – это буржуазный предрассудок», продолжив это глубокомысленное высказывание заявлением: «Я только недавно расстался с девушкой» (не расстался) – и закончив так: «Давай не будем усложнять».
Возможно, я должна была предвидеть. Ведь он постоянно уговаривал меня заняться с ним анальным сексом, аргументируя это так: «Просто позволь мне сунуть его в твою попку; и ты по-прежнему останешься девственницей. Блин, ты что, снова собираешься крутить динамо? Оставить меня с синими яйцами?»
Я всегда чувствовала себя виноватой после его слов, хотя все это чушь собачья. Объясняю для тех, кто не знаком с данным термином: выражение «синие яйца» используется для описания легкого дискомфорта, который испытывают некоторые мужчины после продолжительной эрекции без последующей эякуляции.
«Откровенно говоря, мне плевать, если, по-твоему, тебе на яички наступил слон; твой стояк еще не дает тебе право посягать на какие-либо мои отверстия или отростки. Тебе вообще крупно повезло оказаться в моей постели, так что заткнись, на хрен, и начинай мастурбировать!» – вот что мне следовало ему сказать. Но, как это ни печально, я лишь краснела и извинялась. И чем дольше продолжались наши ни к чему не обязывающие отношения, тем сильнее вскипала мамина ярость.
Вам, возможно, будет интересно узнать, почему я сознательно терпела подобное отношение. Объясняю: колледж меня морально измотал. Я перешла уже на второй курс, но так толком и не смогла обзавестись бойфрендом, а мне очень хотелось влюбиться. Но единственное, чего хотел каждый парень, с которым я целовалась на танцполе, – это угоститься в спонсируемом «Спанксом» буфете, который я предлагала их вниманию каждый уик-энд, поэтому, когда Джаред вернулся за добавкой, я почувствовала себя Еленой Прекрасной или Бейонсе.
– Видишь ли, – начала я, – Джареду уже надо идти. – Я сделала еще один шаг к столу, за которым он сидел.
Мама с таким энтузиазмом выкатила глаза, что, наверное, только чудом не повредила сетчатку. А затем швырнула мне в лицо мои же слова:
– И куда это ему надо идти? Вы ведь вдвоем работаете над проектом, так?
И, не дожидаясь ответа, мама, с раздутыми ноздрями, подскочила ко мне. Она обвела глазами комнату, уже переключившись, насколько я поняла, с Джареда на другое вопиющее нарушение порядка.
– Кейт, чем тут воняет? Пахнет мочой! Ой, только ради всего святого, не вздумай сказать мне, что завела кошку! Кейт, мы это уже обсуждали! Больше никаких животных!
– Нет-нет, мам. Я не завела кошку.
Здесь, вероятно, будет уместно сказать, что мама учуяла запах мочи именно потому, что Джаред ночью описал кровать и в пьяном безобразии зашвырнул куда-то штаны.
– СОБАКА? Кейт, ты дала слово, ты ведь обещала, уезжая в колледж, что больше никаких животных! Мы с твоим папой не собираемся заботиться о твоих найденышах!
Мне хотелось выбрать удобный момент и сказать маме, что она явно возводит на меня напраслину, обвиняя в наличии у нас пяти собак, двух кошек и трех рыбок. Ведь 70 процентов наших домашних питомцев появились у нас именно благодаря маме.
– Нет, мама, я ничего не чувствую… – Я судорожно искала правдоподобную отмазку, а мама тем временем продолжала сканировать комнату. – Хотя вчера у нас внизу… э-э-э… опрыскивали от насекомых, поэтому, может, ты и унюхала что-то… – Не успели эти слова вылететь из моего рта, как я поняла, что сделала роковую ошибку.
– Что?! Они опрыскивали от жучков? Я сейчас же увожу тебя в отель. Собирай вещи!
Все мысли о Джареде были моментально вытеснены тревогами по более серьезному поводу: рака. И дезинсекция стоит где-то в самом начале маминого списка канцерогенных факторов.
– Мама, все нормально. Я даже не уверена, проводили ли они дезинсекцию… – Я попыталась дать задний ход, но мама меня уже не слушала.
– Ты что, надо мной издеваешься? – перебила меня мама. – Одна унция этой дряни, попавшая в легкие, равносильна десяти фунтам асбеста! – (Вывод с научной точки зрения некорректный.) – Нет-нет, спасибо тебе, Принстон, моя дочь не заработает здесь рак! Я звоню коменданту общежития. Это ни в какие ворота не лезет! Почему бы им прямо на ознакомительных занятиях не начать раздавать канцерогенные леденцы на палочке?! И может, им стоит начать продавать в столовой наряду с апельсиновым и канцерогенный сок?! – Дальнейшее происходило для меня, как в замедленной съемке. Мама повернулась к моей кровати и сдернула покрывало. – Ну ладно, давай снимем постельное белье и отдадим в стирку, ведь ты в любом случае здесь не остане… – Мама осеклась, увидев прямо у себя под носом огромное желтое круглое пятно посреди кровати и мокрые штаны Джареда, запутавшиеся в простынях.
– Не-е-е-е-т! – Джаред, красный как рак, машинально вскочил с места, и одеяло, прикрывавшее его голые ноги, упало на пол.
Мама тяжело вздохнула. На 50 процентов это был вздох отвращения и, возможно, на 50 процентов – вздох облегчения оттого, что запах мочи, который она унюхала, ей не привиделся в результате давления опухоли мозга на обонятельный нерв (без сомнения, эта ужасная мысль промелькнула у нее в голове). Потом мама бросила взгляд на Джареда. Он был в одних трусах, естественно мокрых. Улыбаясь так, словно ей только что вручили выигрышный лотерейный билет, мама начала снимать постельное белье, а Джаред тем временем снова обмотал бедра одеялом.
– Джаред, не переживай. И не надо смущаться, – ласково пропела мама. – Такое сплошь и рядом случается с мужчинами, особенно если они выпили. Я тут на днях читала статью в AOL о недержании у взрослых, и там говорилось, что такое может произойти из-за стресса, бедняжка. – (Если до этого недержание у Джареда было вызвано отнюдь не стрессом, то сейчас стресс мог вполне стать причиной этой неприятности.) – Однако это также может быть симптомом рака простаты, – продолжила мама. – Поэтому тебе срочно нужно показаться доктору. Когда ты в последний раз проверял простату? – Теперь мама явно развлекалась.
– Я… э-э-э… – Джаред был раздавлен.
– Не можешь вспомнить? Ой, ну, тогда тебе лучше сходить к врачу и пройти обследование. Это совсем не страшно! Они просто засунут тебе в попу пару пальцев, повертят там немного, раз-раз и готово!
– Мама, прекрати!
Она окинула меня ледяным взором, который на языке взглядов Ким Фридман означал следующее: Я отлично знаю, что делаю; тебе еще крупно повезло, что я не придушила этого идиота голыми руками, – и как ни в чем не бывало продолжила со сладкой улыбкой:
– Ну а в противном случае тебе надо срочно начинать делать упражнения Кегеля. Они помогут контролировать мочевой пузырь.
– Я… это… – едва слышно промямлил Джаред; казалось, еще немного – и он рухнет на пол, чтобы скорчиться там в позе эмбриона.
– Что? Кегель стопроцентно работает! – воскликнула мама. – Джаред, это я тебе говорю. Мы с Кейт постоянно упражняемся. Мужчины тоже могут! Да ладно, тут нет ничего сложного! Просто сожми ягодицы. Вот посмотри, я делаю это прямо сейчас!
– Хорошо, спасибо, миссис Фридман.
Мама весело помахала рукой Джареду, который, крепко сжимая края обернутого вокруг бедер одеяла, ринулся к двери.
– Пока, Джаред! А ты точно не хочешь одолжить у Кейт какие-нибудь джинсы? Похоже, у вас с ней один размер!
Джаред пулей вылетел из комнаты. Дверь за ним с шумом захлопнулась, а мама повернулась и выразительно посмотрела на меня:
– Нечего сказать, ты умеешь их выбирать!
– Мама, поверить не могу, что ты могла так поступить! Неужели тебе обязательно надо было это делать? – В приступе мучительного похмелья я бессильно прислонилась к стене.
Мама на секунду перестала снимать белье и для вящего эффекта потрясла перед моим носом описанной простыней:
– Не можешь поверить? Ну а мне вот почему-то не кажется, что небольшая беседа об упражнениях Кегеля может задеть нежные чувства пьяного ссыкуна!
Я прижала руки к пульсирующим вискам:
– Мама…
Но маму уже было не остановить.
– Что ты вообще могла в нем найти?!
В ответ я разревелась как корова. Ужасно некрасиво. Ведь я отнюдь не принадлежу к числу тех девушек, у которых на лице с идеально наложенной косметикой блестит одинокая слеза. Тем более что меня мучило дикое похмелье и я не смыла драматический серо-черный макияж, который еще вечером рискнула нанести для создания эффекта дымчатых глаз.
Мама отважно уронила постельное белье на пол и притянула меня к себе, и я уткнулась дергающимся зареванным лицом, в соплях и размазавшейся туши, ей в плечо.
– Ладно, ладно. Прости, солнышко, – прошептала она мне на ухо. – Но это было выше моих сил. Этот парень просто кошмарный ужас. – Она еще крепче обняла меня.
Но я плакала вовсе не потому, что она поставила меня в неловкое положение (хотя это и так), нет, я расстроилась из-за того, что она оказалась права. Джаред действительно обращался со мной как с последним дерьмом, а я все это терпела, потому что была очень одинока. И в тот момент я была страшно благодарна, что лежала не одна в этой описанной кровати, которую постелила для себя. Хотя, конечно, я никогда в жизни не призналась бы в этом маме!
– Боже мой, мама! Ты все испортила! Ведь он собирался попросить меня стать его девушкой!
Ясное дело, что нет, но мне захотелось посыпать солью ее раны.
– Ну хорошо, прости. Я тебя люблю. – (Я судорожно всхлипнула.) – Да ладно тебе, позволь мне загладить свою вину. Нам надо идти. Тебе точно ПОНРАВИТСЯ подарок на день рождения!
Два часа спустя я стояла на нетвердых ногах в дверях дома на побережье в Южном Нью-Джерси, а моя мама, с сияющей улыбкой, выжидающе на меня смотрела.
Это что, место действия вечеринки-сюрприза? И сейчас из засады выскочат мои друзья?
Мама нетерпеливо скрестила на груди руки:
– Что скажешь?
Я растерянно огляделась вокруг:
– Хм, о доме? Очень милый. И кто здесь живет? А можно мне воспользоваться туалетом? – На меня накатила новая волна похмельной тошноты.
– МЫ ЖИВЕМ! Мы купили этот дом и переезжаем из Лос-Анджелеса, чтобы быть поближе к тебе! Твой отец, Рокси, Белла, Мэрфи, Тор, Муи Луи, Лола и Оззикэт! И рыбки! С днем рождения!
Я оцепенела.
– Ну? – не выдержала мама.
И тут меня вырвало.