Зачем покупать корову, если можно бесплатно получать молоко? Мамина любимая банальная фраза, которой, как вы уже наверняка заметили, она весьма искусно жонглирует. Кстати, я уже смирилась с тем, что она называет мое влагалище амбарными воротами.

Будучи феминисткой, мама никогда не рассматривала меня как вещь, общественная ценность которой определяется положением мужа и внешними данными. Ведь мы говорим о женщине, которая в 1970-м маршировала во время нью-йоркской забастовки за равные права, организованной Национальной организацией женщин, с плакатом «Противозачаточные таблетки для мужчин!». Мы говорим об одной из первых успешных женщин-режиссеров, пробившейся в ту индустрию, где по-прежнему доминируют мужчины. О женщине, которая, несмотря на предупреждение агента, что ей ни за какие коврижки не получить работу режиссера боевика, отправилась на интервью к мужчине из руководства «Парамаунт пикчерс» и сразу взяла быка за рога: «Послушайте, я знаю, вы считаете, будто я не смогу снять боевик, потому что я женщина и у меня нет пениса… Так вот, он у меня есть!» А затем она шмякнула на его письменный стол огромный, покрытый венами фаллоимитатор цвета плоти. Она не получила эту работу.

Очень трудно представить эту орудующую фаллоимитатором феминистку в роли женщины, ощущающей необходимость снабдить родную дочь старомодным советом типа: «Не бывает платонических отношений после восемнадцати лет» и «Не стоит тратить свои лучшие детородные годы на парня, не способного решиться на длительные отношения». Я знаю, ей хотелось бы посоветовать мне отрастить волосы под мышками и на лобке, сказать, что моя внешность не является определяющим фактором в отношениях с парнем и уж точно не отразится на моей карьере. Как ни печально, мама признает, что в жизни все устроено по-другому. Ведь она желает мне только добра, и я знаю, что ее убивает необходимость давать советы, противные ее феминистской натуре. Но как мы, евреи, противостоим некомфортным социальным реалиям? С юмором! А в случае моей мамы – разговорами с использованием метафорической коровы и намеками на банк спермы.

У нее всегда есть что сказать по поводу моей жизни, однако она вообще перестает писать ходы, когда дело касается мужчин, с которыми я встречаюсь. Ее советы никогда не бывают завуалированными, и она, как правило, выдает их в грубой упаковке, без лишней лакировки. Однако с течением времени мне пришлось смириться с тем фактом, что она чаще всего оказывается права. Что, если честно, чертовски раздражает!

Все это невольно возвращает меня к Джеймсу, моей первой реальной любви. Мы с ним познакомились уже после колледжа на сайте знакомств в Интернете и сразу же поладили. До встречи с Джеймсом все разговоры с мамой о мальчиках сводились к тому, что я жаловалась на какого-нибудь парня, не обращавшего на меня внимания, однако маме довольно быстро надоедало мое нытье и она приказывала мне идти заниматься. Но когда наши отношения с Джеймсом переросли в нечто более серьезное, мама принялась выдавать свои излюбленные клише: «Не забывай одеваться понаряднее! И заканчивай носить треники. Помни, мужчины думают исключительно членом. Можешь мне поверить, уж о пенисах я кое-что знаю!» Класс! «Я просто хочу сказать, что все это слишком затянулось! Он встретил корову, учуял запах навоза и начинает хлебать халявное молоко, как молочник!» Ну ладно, возможно, это все же нельзя назвать клише. Я выкатила глаза и закрыла тему, объявив маму слишком старомодной. А кроме того, она не поняла самого главного. Мы с Джеймсом любили друг друга!

В ту зиму северо-запад страны накрыла снежная буря. И жители нашего города всерьез забеспокоились по поводу возможной нехватки воды и электроэнергии. Как самозваный Властелин Неврозов, я ринулась в продовольственный магазин, чтобы запастись продуктами на случай постапокалиптической снежной бури. Джеймс позвонил мне как раз тогда, когда я доверху нагружала тележку бутылками с водой и консервными банками.

– Кейт? Привет! Я в офисе. Уже сыт по горло этим дерьмом, настоящий ДУРДОМ! Только что пообщался со своим корешем Кевином, парни собираются сегодня не по-детски зажечь.

Пожалуйста, обратите внимание: Джеймс довольно занудный белый мужчина с шотландскими корнями.

– Ну ладно, звучит заманчиво! Я сейчас в супермаркете. Захвачу побольше продуктов и заеду в винный магазин. Будет весело! Завезу все тебе домой.

– Чудесно! До встречи. БУРАННАЯ ВЕЧЕРИНК-А-А-А!

Если тебе чуть за двадцать, то разрушительное стихийное бедствие, надвигающееся на Нью-Йорк, воспринимается как отличный предлог, чтобы надраться. Когда я познакомилась с Джеймсом, я по-прежнему пребывала в состоянии влюбленности во взрослую жизнь выпускницы колледжа: прощайте, пластиковые стаканчики, здравствуйте, винные бокалы! Прощайте, кафешки, здравствуй, хорошо оборудованная кухня! С тех пор я несколько растратила свой энтузиазм по поводу стряпни и теперь храню верность еде навынос, а также убийственным кулинарным способностям своего нынешнего парня.

В тот день я решила сыграть роль идеальной хозяйки Буранной вечеринки. Я приехала в квартиру Джеймса и принялась смешивать напитки и готовить на скорую руку званый обед (так по-взрослому!). Я как раз резала томаты, когда появился Джеймс:

– Привет, детка. Очень странно! Я только что получил эсэмэску от Биты.

Я принялась резать чуть более свирепо. Меня напрягало, что его коллега женского пола, причем гораздо старше его, пишет ему сообщения и отправляет эсэмэски в нерабочее время. Но всякий раз, как я начинала расспрашивать о ней Джеймса, он небрежно отмахивался: «Ты что, шутишь, подруга?! Мне двадцать три! А ей типа полтинник! Я с ней работаю! Ты спятила!»

– Неужели? И чего ей надо? – Я отложила нож.

– Ой, все так странно. Но она, похоже, намекает, что не прочь прийти. – Он сдержанно хихикнул.

– Э-э-э, ну ладно. Так ты ее пригласил? – Я скрестила на груди руки.

– Нет, я хочу сказать, что не знаю! Возможно, это было бы неплохо для моей карьеры, но все это так чудно́. Она ведь примерно одних лет с моей мамой. И с какого перепуга ей тут с нами зависать? – Он снова нервно захихикал. Такое безудержное хихиканье должно было стать для меня красным флажком.

– Хорошо, и что ты собираешься делать? Все это реально очень странно. Ты уверен, что она на тебя не запала?

– Кейт, не сходи с ума! – (Ну вот, снова здорово. Самые покровительственные слова на планете.) – Она просто товарищ по работе.

– Ну, я не знаю. – Я протянула ему коктейль.

– Спасибо. Думаю, мне следует ее пригласить. Это будет неплохо. Если я ей понравлюсь, это будет классно для моей карьеры. Она ведь мой начальник.

И что мне было на это говорить? Нет? Сказать, что мне глубоко насрать на его карьерные перспективы?

– Ну ладно.

Тем временем пришли два занудных друга Джеймса по колледжу, и мы начали пить, пить так, будто были заражены быстродействующим зомби-вирусом и водка была нашим единственным антидотом. Бита опоздала. Поначалу я встретила ее довольно прохладно, но затем она похвалила мою брускетту, да и вообще у нас ведь был алкоголь, и в результате мы оказались на дружеской ноге. Я даже отправила маме путаное сообщение из туалета.

Когда водка была выпита, а тарелки подчищены, Джеймс вскочил с дивана:

– Отлично, а теперь сделаем это! ПОЙДЕМ ПРЯМО В МЕТЕЛЬ!!!!!

Вы наверняка можете подумать: Это безумие. Кто рискнет выйти на улицу в такую снежную бурю? Потому что я именно так и подумала. И хотя я была укрыта теплым алкогольным одеялом, благодаря которому мой мозг был затуманен, а инстинкт самосохранения притуплен, я отчетливо помню, как в моей голове промелькнуло: Черт, нет!

Я помогла Джеймсу надеть куртку. Его неотесанные друзья болтали с Битой в коридоре перед лифтом.

– Ты там поосторожнее. Неужто ты и впрямь хочешь выходить в эту жуть? – Я махнула в сторону окна – в городе вовсю хозяйничали снег и ветер. – Может, просто проведем время вдвоем? – Я призывно ему улыбнулась.

– Вернусь через пятнадцать минут. Не могу же я отпустить их одних! Это ведь мои кореши, блин!

Опять же уместно напомнить, что он белый мужчина англиканского вероисповедания, а его «кореши» – два убогих азиата с плохими навыками общения.

– Ну ладно. Люблю тебя, – пожала я плечами.

– До скорого, детка! – Он ухмыльнулся и поскакал в сторону лифта.

Я же вернулась в разгромленную, точно после стихийного бедствия, квартиру и начала собирать мусор и мыть тарелки. Через сорок пять минут я уже начала беспокоиться за Джеймса. И отправила сообщение маме.

Как выяснилось позднее, мама как в воду глядела. Не могу сказать точно, что именно случилось в ту снежную ночь, но вскоре после этого Джеймс со мной порвал и сошелся с Битой.

Вот такие дела. Мама в очередной раз оказалась права, а черный юмор, сквозивший в ее шутках, был той правдой жизни, на которой и были основаны ее избитые фразы насчет отношений между полами.

И хотя я не одобряю мамин излюбленный метод удерживать возле себя мужчину – заковывать его причиндалы в пояс верности, – честно признаюсь, что была слишком наивной и доверчивой. Мужчины получили воспитание в системе, где выражения типа «трахай все, что шевелится» или «держи свою сучку на коротком поводке» всегда встречают одобрительным хохотком и крепким мужским рукопожатием. А женщин при этом обычно спрашивают: «Почему ты ведешь себя как ревнивая стерва?» или «У тебя что, месячные?». Я знаю, мама готова дать прямо по морде каждому идиоту, продвигающему это дерьмо, своим здоровым мясистым фаллоимитатором, однако она просто старается помочь мне ориентироваться в мире, где сексизм действительно существует. Чисто формально мой бывший парень выглядел шикарно: отличное образование, достойная работа, хорошая семья. А реально: кошмарный ужас. И я из своего опыта поняла: несмотря на то что из всякого правила имеются исключения, мой бывший, к сожалению, оказался правилом.

Похоже, мораль этой истории такова: говори вкрадчиво, но держи большой фаллоимитатор наготове.