Он стоял на гребне дюны — левая лапа поднята перед грудью, — наблюдая, как жертва уплывает уже на другой шумной штуке. Ветер дул ему в морду, принося их запах. Он хотел этих костлявых жертв, хотел разорвать их в клочья, но теперь по другой причине.

Какой причине? Младший Мычит-Помногу хотел убить их. Хотел отомстить. Они уничтожили его собратьев и его вожака. Но есть он их не хотел, потому что впервые за свою четырехдневную жизнь больше не был голодным.

Одно из костлявых существ ужалило его рот палкой. Он прижал толстый язык к месту укола, чувствуя, что нет зуба там, где он был. А еще его больно ужалили в лапу, так сильно, что больно было ходить. Младший Мычит-Помногу поэтому и отстал от стаи. И подоспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как упал в воду вожак. Упал и не вернулся.

Ненависть. Ненависть к костлявой жертве, ненависть много, много сильнее, чем даже его худшие мучения от голода.

Шум за спиной. Он резко развернулся, обнажив пасть с отбитым зубом, готовый атаковать на трех лапах.

Но это был не костлявый. Это один из его сородичей. Спаленная черная кожа покрывала правую половину головы. Правый глаз — пустая глазница во влажном обрамлении. Были еще ожоги — на правом плече и на боку.

Собрат шел против ветра, поэтому он учуял его в последний момент. Сейчас же в его раненый нос ударила густая вонь паленой шерсти и поджаренной плоти. Он также распознал и его характерный запах: никто из его собратьев не пах так. Если еще кто-то из сородичей остался.

А еще он учуял и другой запах — запах, который привел его в возбуждение совсем иное, новое и восхитительное.

Это был запах… самки.

Рыжая белка остановилась и завороженно уставилась на сокровище.

Целая куча сосновых шишек.

Она чуяла семена внутри. Вкуснятина! А она так голодна…

Были, правда, и другие запахи. Запах мертвого животного. Запах другой белки — едва уловимый и странный, но тем не менее он был.

Она посмотрела вверх, ища глазами силуэты, запрограммированные в ее инстинктах: маленькая голова рядом с крыльями, длинный широкий хвост, силуэты ястребов и сов. Ничего. Белка быстро засеменила вперед, но через несколько футов остановилась снова.

Теперь он стал отчетлив — этот новый запах, необычный запах. Какого-то животного, однако ей не знакомого. От всего нового она обычно пускалась наутек. Но как же целая куча шишек! Столько еды!

Белка подошла ближе. Куча была у дыры в земле рядом с маленьким белым деревом. Дыра такая же, как кроличья нора. А рядом с норой лежала блестящая штука размером немногим больше самой белки. Как обломок ветки, только толще и более гладкая. Круглые бока были темно-красные, с точками — белыми, как снег. Солнце отражалось от ее верха. От этого вида ей еще больше захотелось есть, потому что обычно, когда она видела блестящий предмет, поблизости оказывались измятые вещи с соленой едой внутри.

Движение.

Белка шмыгнула прочь, затем остановилась и оглянулась. Движение за кучей шишек. Взмах пушистого беличьего хвостика. Одна из белок уже ест шишки! Но это были ее шишки!

Она припустила к куче и обогнула ее, чтобы прогнать соперника.

Полный ужаса взгляд — здесь ничего, кроме беличьего хвостика! Опасность! Она повернулась удрать, но почувствовала болезненный укол в спину. Белка завизжала и вновь рванула бежать, но что-то подняло ее в воздух. Лапки молотили пустоту. Она повернула голову атаковать то, что причиняло боль спине, но укусила что-то жесткое.

Даже объятая паникой, она распознала вкус.

Кость.

Кость, длинная и тонкая, как палка. А на другом конце было незнакомое животное, от которого шел тот странный запах. Белка не могла повернуть голову до конца, но мельком увидела белую кожу и голову, покрытую длинным, густым черным мехом.

Существо, державшее кость, тащило ее в нору. Темнота окружила ее, осталась лишь точечка света, сквозившего сверху. Ее маленькие лапки принялись рыть землю, скрести, толкать, царапать когтями, но ничего не менялось. Штука в ее спине толкала ее все дальше и дальше вниз, вонь смерти становилась гуще, сильнее.

Она увидела большие изогнутые кости, разбросанные всюду с отметинами зубов. Она попала внутрь чего-то мертвого. Больно!

Точка света теперь казалась такой далекой. Белка почувствовала, как что-то схватило и удерживало ее. Она визжала и визжала. Ее голова металась из стороны в сторону, щелкала зубами — все ради того, чтобы убежать, чтобы выжить.

Что-то с хрустом сдавило ей шею. Тело ее напряглось, затем обмякло. Она почувствовала, как от нее оторвали кусок. Маленький рот открывался и закрывался, мелкие вздохи замедлялись; наконец она перестала дергаться и смогла рассмотреть окружающее.

Она увидела разодранные, лишенные мяса трупы своих сородичей, сложенные в аккуратную кучку меха и костей.