Сколько себя помню – эти три книги всегда занимали почетное место в моем детском книжном шкафу. Я подозреваю, что их купили еще до моего рождения. Родители, а они у меня оба очень любят почитать, скорей всего, убивали сразу двух зайцев – никто ведь им не запрещал самолично насладиться сокровищами народного фольклора, пока я не появился на свет.

Три книги: «Грузинские народные сказки» (огромный фолиант, включающий в себя ровно сто сказок, о чем без затей и сообщается на обложке), «Китайские народные сказки» (небольшая книжица в мягкой глянцевой обложке, с загадочными черно-белыми гравюрами, которые мне по малолетству казались несколько карикатурообразными) и «Легенды Крыма» (страшно потрепанная средней толщины книжонка темно-синего цвета с причудливым восточным орнаментом и силуэтами кипариса на фоне лунной морской дорожки). Судя по ветхости – последнюю книжку читали больше всего, да и для меня она оказалась предпочтительней других.

Почему?

От грузинских новелл в памяти остался только дэв – могучий джинн-великан, решающий все вопросы. От китайских – ощущение не всегда оправданной замысловатости в поступках тех или иных героев и маниакального стремления все время очеловечивать некоторых экзотических животных. Неоднозначное, короче, ощущение, скользкое, как и сама обложка на этом опусе.

А вот от «Легенд…» я получил в детстве очень сильное впечатление.

Это было откровение, связанное с осознанием сложности мира, коварности существ, его населяющих, и, как это ни банально звучит, – бренности бытия. И как открытие, жутковатое для детского менталитета, – наличие в этом мире жестокости, подлости и обмана.

И еще, фигурально выражаясь, книга «кровоточила».

«Легенды…» походя и как бы между прочим оперировали такими тяжелыми понятиями, как смерть и убийство, резня себе подобных и пафосный суицид, героическая гибель героев и казнь побежденных. Скажу честно, читая в шестилетнем возрасте «Легенды Крыма», я, в силу своей впечатлительности, наверняка получил своеобразный психологический шок, который, несомненно, оказал определенное влияние на мое дальнейшее личностное становление. Практически мне преждевременно всучили новые, совершенно взрослые императивы бытия, которые трудно умещались в детской головке. Но выкидывать слова из песни было уже поздно. Плавное течение от детского состояния к взрослому неожиданно было ускорено болезненным дискретным скачком. Если не сказать – пинком. Повторюсь – преждевременным! А это не могло не оставить серьезного отпечатка в памяти на долгие годы. Да что там годы, легенды Крыма остались в моем подсознании на всю оставшуюся жизнь.

К чему это я?

Да все к тому же – «Ласпи»!

Въездные ворота Южного берега Крыма. Окраина волшебной страны, где эти самые легенды обретают реальные очертания и начинают казаться правдой. Порой чудесной и прекрасной, а иногда – жуткой, мрачной и кошмарной. Как вечная яростная схватка осатаневших волн под грозным и величавым утесом Айя, который, словно былинный богатырь, сторожит Южнобережье от студеных норд-вестов.

Впрочем, все это лирика…

А нечего давать детям читать взрослые книжки! На ночь особенно…

Вернее, думать надо, товарищи взрослые. Понимать, что слово «легенда» не всегда означает очередную детскую сказочку, легкую и поучительную. К тому же не стоит забывать о пословице, что «сказка – ложь, да в ней намек…».

Ну да ладно.

На самом деле здесь так красиво, что хочется в сотый раз повторять простенькую сентенцию моего армейского дружка, уроженца Бахчисарая: «Жизнь одна, и прожить ее нужно… в Крыму». По крайней мере – провести там свое детство, что я делаю уже второй раз благодаря фатальному колесу судьбы, швырнувшей меня без моего согласия дважды в одну и ту же реку.

Спасибо хоть, что эта речка протекает по крымским ландшафтам.

А жутковатые легенды, так органически вписывающиеся в интерьер диких скал и неукротимых утесов, лишь придают этому течению неповторимый колорит.

За это я и люблю Крым.

С точки зрения среднестатистического сибарита двадцать первого века пионерский лагерь «Ласпи» образца одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года – ужасная «дыра». Эталон дискомфорта и провинциальной неустроенности. Посудите сами: стационарных зданий нет, корпуса для проживания отрядов – из стареньких сборно-щитовых конструкций, разукрашенных в веселенькие и жизнерадостные цвета, столовая открытого типа – под навесом. Спортплощадки, кинотеатр, центральная площадь – все открытое, продуваемое, демократическое до безобразия.

А все равно уютно!

Между прочим, два года назад дети в этот лагерь вообще добирались на катерах, вплавь по морю – дороги-то не было. Вот это я понимаю экзотика! Райский уголок, достойный советских робинзонов. Хотя почему только советских? Тут рядом, за рощицей – дачный поселок возрастом без малого в сотню лет, излюбленное место многих романтически настроенных литераторов дореволюционной эпохи. Так называемый Профессорский уголок. Так сюда вообще на заре века добирались на яликах… с ручным приводом. И счастливы были до безобразия.

Древностью и историей здесь дышит все: и старая, убитая солеными ветрами батилиманская дорога, и растрескавшиеся суровые скалы, грозно нависающие над жалкими людишками, и загадочные названия отвесных вершин, подножие которых веками терзает неугомонное в этих местах море: Птичья скала, Красноголовая крепость, Святой мыс.

Повезло юным спортсменам с выбором места для соревнований.

Повезло! Несмотря даже на то, что спортивные снаряды расставлены прямо под открытым небом – на так называемой площади Космонавтов, которую венчает макет ракеты-носителя. Там на скорую руку сколочена импровизированная трибуна, на которую в данную конкретную минуту забрались организаторы соревнований и приглашенные гости – из числа уважаемых представителей городской элиты.

Спортивная детвора стоит через площадь напротив (хотя какая там площадь, просто площадка для пионерских костров). Мы выстроены аккуратными квадратиками порайонно, стоим и слушаем торжественный спич о том, что «дети – наше счастливое будущее, надежда и достойная смена…».

Это идет митинг, посвященный открытию областного чемпионата по спортивной гимнастике.

С правой стороны площадки – гости попроще: родители, друзья, ну и… одноклассники, куда без них. В их числе – все те, кто приехал сюда болеть и по мою душу. Меня, между прочим, уже заметили, хотя стою я за широкими спинами нашей тренерской группы, в числе которой органично красуются Сан-Саныч и Ирина, наряженные по этому поводу в красные спортивные костюмы. Чтобы не выпадать из действительности и хотя бы пассивно, но принимать участие в мероприятии, мне приходится вытягивать шею до жирафообразного состояния. Мать, отец, брат, одноклассники – все уже мне отмахали, причем не останавливаясь до тех пор, пока я ответно не махнул каждому персонально. Мол, заметил, успокойтесь – оценил и умилился.

И все же мое внимание больше всего привлекла именно центральная трибуна. Нет, не из патриотических соображений. Просто там среди прочих дорогих и любимых гостей я с изумлением обнаружил… знакомую рыжую бороду!

Да-да! Я не мог ошибиться – руководствуясь странным стечением обстоятельств, на наши спортивные мероприятия организаторы пригласили именно моего старого знакомца – капитана рыболовного сейнера, который в свое время своей харизмой мне так напомнил древнего варяга. Того самого любителя шашлыков и радетеля судовой дисциплины из Камышовой бухты.

А вот белобрысого злодея, ради которого пришлось обидеть эпилептика из семьи Исаковых, я нигде высмотреть не смог. Или он был очень хорошо замаскирован, или проигнорировал мое своеобразное приглашение. Если так, тогда все мои мытарства – натертые на перекладине мозоли, недокрученные сальто с болезненными приземлениями, «волны» на гимнастическом ковре да и, собственно, авантюрная драка с Исаковым – все получалось напрасной тратой времени и нервов.

Что-то где-то я недодумал.

Погруженный в невеселые размышления, в какой-то момент я обнаружил, что соревнования как-то плавненько и самым естественным образом начали набирать серьезные обороты. А я, не напрягаясь особо в своих первых выступлениях, вдруг почувствовал легкий азарт!

Да что там! Оказалось, что даже запланированное третье место не так просто заработать. По сумме баллов я неожиданно оказался в своей возрастной категории аж на восьмом месте – по итогам выступления на перекладине и за опорный прыжок, который так долго отрабатывал с Козетом.

С одной стороны, конечно, наплевать. Но с другой…

Что-то мне подсказывало, что моя детская составляющая не даст мне покоя, если не будут удовлетворены ее естественные амбиции, связанные с парадигмой состязательности, так хорошо известной школьным психологам.

Плюс болельщики… дай бог им здоровья…

Мой фан-клуб, начинающий разочаровываться в своих лучших надеждах, начинал исходить на… пену. Это было несколько удивительно, но заводилой возмущения оказалась… моя любимая мамочка! Именно она громче всех кричала, интенсивнее всех размахивала руками и больше всех возмущалась «некомпетентностью» судейского состава. Кроме того, она заряжала окружающих! В первую очередь – папу, который вообще-то у меня флегматик… был. Начинали стервенеть и приличные с виду одноклассники, и даже обычно невозмутимые заведующая учебной частью и моя классная руководительница.

Как это ни странно, но в числе болельщиков я заметил и рыжую бороду! Что интересно, веселая активность трибун, по всей видимости, тоже начала затягивать его в свой сумасшедший водоворот.

Люди, опомнитесь! Это ведь вам не футбол, это – спортивная гимнастика. Солидный, если не сказать элитный, вид спорта!

– Судью на мыло! Дава-а-ай! Витек! Не подкачай!

Кто это так надрывается? Папа?!! Флегматик ты наш. Что называется, в тихом омуте…

У меня сейчас – вольные упражнения. Мне сейчас, между прочим, «волну» ручонками изображать между акробатическими элементами. Интересно, как эти доморощенные «тиффози» будут реагировать на мои девчачьи загибоны?

– Давай, Витек! Не подкачай!

А это кто? Незнакомый голос. Рыжий? Капитан-варяг? А он-то здесь при чем?

А он, оказывается, снюхался с этим стихийным фан-клубом и уже что-то горячо обсуждает с моими одноклассниками, активно поддакивая глубокомысленным замечаниям, которые компетентно отпускает мой батя. Красавцы! Да они мне выхода никакого не оставляют, теперь я просто обречен… на победу. По крайней мере, в вольных упражнениях.

Пришлось собраться, мобилизоваться и… гениальненько так (чего скромничать) выступить. Ну, чтобы казаться чуть скромнее – просто блестяще…

И мои полутанцевальные «па» оказались в тему! Слащавые подергивания ручками и жеманные оттягивания носков ног, как это ни странно, вызвали неописуемый восторг в толпе поклонников. Кто-то даже попытался свистнуть, но по этим временам такое проявление восхищения оказалось неуместным, и два крепких паренька с красными галстуками и повязками на руках тут же синхронно с двух сторон рассекли болельщиков и споро стали пробираться к нарушителю.

Я не поверил своим глазам – нарушителем оказался лысый рыжебородый капитан рыболовного сейнера! Во дает! Это он в капиталистических странах свистеть научился в общественных местах? Среди загнивающей буржуазии?

Покраснев до цвета собственной бороды, протирая вспотевшую от жары и стыда лысину цветастым носовым платком, капитан неловко оправдывался перед дружинниками, которые на две головы были ниже Него. А он – почетный гость! Вот времечко-то безавторитетное. Все равны!

Ситуацию разрулила мама. Что-то объяснила суровым подросткам, наверняка приподняла их эго легкими взбрызгами лести по поводу их добросовестности и повинилась за весь разошедшийся фан-клуб, а заодно – и за Черноморский рыболовный флот. А капитан вручил каждому по упаковке «риглис сперминта». По упаковке! Кто понимает – неслабый ход. Дружинники заткнулись. Коррупционеры малолетние, вам бы в ГАИ работать…

С третьим местом я пролетел. Не получилось очередной легенды в этом сказочном месте. Не впишут меня в «анналы»…

Только новоявленных фанатов сей прискорбный факт не очень-то и расстроил. Видимо, народ кайфанул от самого процесса, а на результат – так, начхать и растереть. К тому же сама обстановка, экзотическая магия дикого крымского уголка, чудесная солнечная погода и всеобщий эмоциональный подъем – все это создавало непередаваемую атмосферу праздника и счастья. Как тогда, на первомайской демонстрации.

Вот как по этим временам у организаторов подобных мероприятий получается столь легко вызывать мощный эффект невиданной эйфории, о котором даже и не мечталось нашим современным аниматорам двадцать первого века? Что это – люди другие? Не такие взыскательные и привередливые? Наверное. Но ведь и меня же все это цепляет! Человека искушенного и много чего повидавшего, несмотря на то что мой «носитель» выглядит как хоть и крепкий, но все же семилетний школьник.

На каждом шагу в глаза бросается эта разница – что есть сейчас и что будет потом. Два совершенно не похожих друг на друга мира. И вот что я вам скажу: не всегда будущее выглядит предпочтительней…

– Это Арсений Петрович, капитан дальнего плавания, познакомься, Витя. – Мама просто лучилась счастьем.

Да и у меня настроение на подъеме, несмотря на проигрыш.

– Здрасте…

– Здорово, Витек! Хорошо выступил. Зови меня «дядя Сеня». – Капитан крепко, но осторожно пожал мою лапку. – У тебя столько друзей! Выходит, ты сам хороший друг. Жвачку хочешь?

Чего он все портит-то? Симпатичный вроде дядька, азартный, и на тебе – жвачку. Вирус потребительства начинает проникать и в наши стройные социалистические ряды?

– Спасибо, дядя Сеня. Не хочу.

– Хозяин – барин. Ну, тут вроде все. Давай, чемпион, я тебя с родителями до города подброшу. Чего вы будете автобуса-то ждать?

– А мы поместимся? – Мама у меня известный реалист. – Нас ведь четверо.

Дядя Сеня расплылся. У него оказалась такая симпатичная улыбка! Наверное, так улыбался в свое время дед Мазай, собирающий в лучших традициях МЧС зайцев с мокрых пеньков затопленного леса.

– Поместитесь! У меня машина большая. Задний диванчик – как раз на четверых и рассчитан. На взрослых четверых! «Победа»! Она за воротами стоит. Ну что, поехали?

Почему бы и нет?

– Я только тренеров предупрежу, что я не с ними поеду, – сказал я, – а то искать начнут, волноваться будут. Я быстро.

– Догоняй. Мы не торопясь пойдем. Если что, ищи на входе «Победу», кофе с молоком. Она там одна такая…