Аня, прекрасно зная, что её друзья проведут эти выходные под домашним арестом, решила не портить им заслуженный отдых, и отправилась на своём корабле в Италию, навестить к тётю там свою Лоивию. Дома у той был настоящий праздник, по случаю освобождения сферы Торады, и прекращения войны с гелионской империей.

— Проходи, Эннэвия, — радушно поприветствовала она девочку — Иди садись, стол уже накрыт прямыми расходящимися бета-лучами. Все гости сыты, присоединяйся.

— Salute, — смутилась та, увидав в гостиной незнакомых женщин с детишками.

— Здесь можно на родном, — рассмеялась Лоивия — Все свои. Это встреча друзей перед предстоящим скорым возвращением на Тораду.

— О, поскорей бы! — послышались радостные голоса за столом — Здесь так сыро и холодно, море шумит, и вечно галдят эти птицы!

— До чего надоел кислород!

— Эти грозы, дожди, просто кошмар какой-то!

— Мне их шум листвы ещё долго будет сниться в сезоны песчаных бурь…

Аня поглядела на тётю.

— А мы, тоже улетаем? — с какой-то грустью спросила она.

— Ну, само собой! — с улыбкой произнесла та — Не оставят же нас тут, в этой унылой сфере! Ты иди, поешь. Сколько не облучалась уже, с тебя вон, песок даже сыпется! Завтра же, заметём за собой весь бумажный след, и вернёмся на нашу ласковую милую родину. Мы нужны ей, как и она нужна нам.

Сама мысль о возвращении домой грела душу, но Ане всё равно было как-то грустно вот так улетать с Земли.

— Можно, я хотя бы с ребятами в школе, как следует, попрощаюсь? — спросила она.

— Что ты, — рассмеялась Лоивия — Ни в какую школу ты больше не пойдёшь. Я ещё вчера забрала оттуда твои документы. Как только узнала из новостей, как повернулись события, так на радостях слетала и забрала!

— Но как? — удивилась Аня — Ведь это было вечером, школа уже была закрыта…

— Как будто, меня могло это остановить! — подмигнула девочке тётя.

— И правда, это так мило со стороны землян, всегда оставлять небольшую щель между полом и запертой дверью! — подключилась к их разговору одна молодая гостья.

— Мам, а может, это они специально, для нас? — спросил у неё сынишка.

— Конечно, для нас, — улыбнулась та — Для кого же ещё? Не для жителей же Цилата!

— Для них бы сверху щель сделали, — весело поддержали её подруги.

Аня присела с ними за стол, под сладкие бета-лучики.

— Угощайся, — хлопотала Лоивия — Может, тебе ещё гамма-лучей добавить?

— Спасибо, я что-то не… — отказалась Аня, с аппетитом поглядев на расходящиеся лучи, которые были видимыми для меркурианцев — Я не люблю гамма-лучи.

Присутствующие посмотрели на неё с удивлением.

— Ты всегда их любила, — напомнила ей Лоивия — Что случилось?

— Она и сейчас любит, — с улыбкой подсказала ей одна из подруг — Просто, не только сладости. Девочка взрослеет.

— Как же быстро они растут! — вздохнула с ней рядом другая, погладив сынишку.

— Так, — заинтересовалась Лоивия — Садись, и рассказывай. Кто он?

Смущённой до стекла в пятках девочке, пришлось присоединиться к застолью.

— Ну, в общем… — начала она.

— Только не ври! — строго сказала ей тётя, и тут же растянулась в улыбке.

В это время, Пламения с дочкой, тоже укладывали чемодан. Вещей у них было не много, и мало что из этого могло понадобиться им дома.

— Куртка точно не пригодится, — сказала Инна, отложив её к остальным осенним и зимним вещам — Куда мы всё это денем?

— Завтра отнесём в центр помощи малоимущим, — ответила ей мама — Иди, принеси из прихожей мешок под ботинки и сапоги.

— А в чём мы полетим?

— Ясно, в чём!

Вынув из шифоньера их комбинезоны, аккуратно подвешенные на плечиках, Пламения распахнула наверху антресоль, и достала с неё защитные костюмы для себя и для дочери.

— Не понимаю, зачем нам улетать прямо сейчас? Давай дождёмся каникул, — упрашивала маму Инна — А кто будет вести в нашем классе историю, вместо тебя?

— Другой учитель, какая разница? — безучастно ответила та — Главное, что в этот понедельник, на Гелиону с Паштара возвращаются корабли с военнопленными. Мы не можем пропустить это, и обязательно должны быть там!

— Ты надеешься, что папа тоже с ними вернётся? — спросила Инна — Но в новостях же сказали, что он погиб!

Пламения повернулась к ней и, бросив костюмы на пол, присела перед лицом дочери.

— Не верь новостям, — сказала она — Верь только своему сердцу. И моему. А в моём сердце живёт надежда.

— Не знаю, — растерялась девочка — Моё сердце вообще потеряло дар речи, когда это сообщили….

— Так вот, если бы оно сказало тебе, что отец погиб, ты бы это узнала, — заверила её мама — А сейчас, давай, складывай в мешок всю эту обувь! Нам ещё твои учебники собирать. Сама отнесёшь их сегодня в школьную библиотеку?

— А можно, я учебник по обществознанию Гулиной отвезу, чтобы Семён Олегович к ней больше не придирался? — попросила Инна — Заодно, попрощаюсь с ней… Ну, пожалуйста!

— Только туда и обратно, — разрешила Пламения — Как добираться помнишь, или съездить с тобой?

— Я сама! Я быстро! — обрадовалась девочка.

— Проездной возьми, — напомнила ей мама, когда та пронеслась мимо неё через всю комнату, за своей школьной сумкой.

Инна действительно добралась очень быстро. Пригородные автобусы в субботу ходили намного чаще, правда народу в них было столько, что девочка едва втиснулась в салон, битком набитый бабушками со всевозможной садовой утварью.

— Куда лезешь? — толкнула её одна из старушек, прижав к закрывшимся позади дверям.

— Задняя площадка, не толпимся, проходим, проходим! — послышался голос кондуктора.

— У меня проездной, но я не могу достать, — сказала ей Инна, которой с обеих сторон руки плотно прижали к телу.

Кондуктор, видя, что та не может даже пошевелиться, кивнула девочке.

— Можешь не предъявлять, — отшутилась она — Что я, проездного не видела?

Кое-как докатившись до первого дачного посёлка, автобус полегчал, сбросив балласт из десятка тел. Выпустив пассажиров, Инна смогла пройти в салон, и спокойно доехать до нужной ей остановки. В посёлке она легко разыскала по памяти домик, в котором жила Лида, скрипнула калиткой и позвонила в дверной звонок, но ей никто не открыл.

— Наверное, они с мамой в огороде, — догадалась девочка, и обошла дом, поискав их глазами на грядках.

Но и там никого не было. Заметив вдруг, какое-то движение и силуэт в теплице, Инна поспешила туда, и застала Лиду, вычищавшую там длинный деревянный поддон.

— Привет, — радостно произнесла она, но тут же сменила тон — Ой, мне так жаль, что тебя наказали за ту ночёвку… Несмотря даже на наш с мамой визит, тебе всё равно досталось?

Лида поглядела на одноклассницу, смутно припоминая, как их мамы в кухне пили чай, и как днём ранее, а вернее, утром, учительница поила её саму чаем, у себя дома. Почему так получилось, она не могла вспомнить, но было такое чувство, что за этим стояла какая-то её глупая выходка.

— Да пустяки, — ответила она — Меня не сильно наказали. Ты представляешь, сегодня утром я, видать, не выспалась. Мама меня звала, звала, потом пошла искать и нашла тут, спящей в обнимку с лопатой! Конечно, она меня сразу в дом отвела и завтраком накормила.

— Так она дома? — удивилась Инна — Что же она не открыла?

— Ты, наверное, в звонок позвонила, — догадалась Лида — Он не работает. А для чего ты приехала?

— Вот, учебник тебе отдать, — вспомнила девочка, протянув подруге свою школьную сумку — По обществознанию, да и не только. Возьми, мне они больше не пригодятся.

— С чего это вдруг? — удивилась та.

— Мы с мамой улетаем на этих выходных, обратно на Гелиону, — сказала Инна.

Лида подумала, что речь идёт о какой-нибудь горной местности, вероятно где-то поблизости с Геленджиком. Но уточнять не стала.

— А, там, наверное, другие учебники? — догадалась она.

— Да уж, наверное! — рассмеялась Инна, посчитав это удачной шуткой, и крепко обняла девочку на прощание.

Ни одной из них в тот момент было и невдомёк, что высоко в облаках над ними, висит треугольный корабль со спящим пилотом. Того разбудил бортовой компьютер, сообщивший о приближении грозового облака.

— Что это за место? Я что, уснул за штурвалом, по пути с Сент-Мари? — недоумевал Ильтен, взглянув на координаты — Как Алтай? Какой Алтай? Ясно… Эти кукушки меня окончательно вымотали!

— Продолжить маршрут на автопилоте? — предложил ему бортовой компьютер.

— Нет, уж… Ты и так принёс меня, не пойми куда! — усмехнулся тот, взяв в руки штурвал — До Ракуны, я сам как-нибудь найду отсюда дорогу.

Проводив одноклассницу до калитки, Лида вошла в дом, чтобы занести подаренные ей книги, и обрадовать маму, которая как раз прибиралась в её столе.

— Мам, представляешь, ко мне сейчас одноклассница заходила… — начала она.

— Ой, точно, тебя же тут утром один мальчик спрашивал, — перебила её та — Денис Бубнов.

— Бубнов? — рассмеялась Лида — Он же только с мальчишками водится, что ему тут делать?

— Ну, может быть, он приходил вот за этим? — предположила мама, показав ей школьный дневник, случайно найденный в ящике.

Девочка с удивлением поглядела на обложку, прочитав на ней имя.

— Наверное, наш классный руководитель их тогда перепутал, — догадалась она — Забавно…

— Это тебе забавно, а у него теперь, две твоих «двойки» по биологии! — усмехнулась мама.

— Да что ему, — отмахнулась Лида — Сам-то, «отличник»!

Денис, как раз, объяснял своим опекунам в кухне, что слез по дереву, потому что очень хотел сегодня же вернуть дневник девочке из класса.

— Ты же чуть не убился! — бранила его тётя Рита — Ещё и друзей своих в это втянул… Они-то, зачем к тебе на дерево влезли? Спуститься, что ли не мог?

— А нас, почему не позвал? — кричал на мальчика дядя Серёжа.

— Честное слово, не помню, как так получилось, — держась за голову оправдывался тот — И они не помнят, как с дерева упали, и как на него карабкались…

— Дурень ты, — фыркнул на него дядя — Как есть, дурень!

— Были бы мозги, сотрясение бы получил! — согласилась с ним супруга.

Тут в замочной скважине послышался стук ключа, и тётя Рита поспешила к порогу, снять со входной двери цепочку. Отворив, она увидела свою дочь Олю, с чемоданом на колёсиках, и с большой вещевой сумкой из химволокна.

— Оленька! — ахнула она — Ты пораньше? А мы думали, ты до мая в Москве пробудешь.

— Мы пораньше закончили, — ответила та, проходя в квартиру.

— Хоть позвонила бы, я бы пирогов напекла! — суетилась мать, и окликнула мужа — Серёж! Иди, давай! Дочь вернулась, хоть сумку помоги в комнату затащить!

Тот встал с табурета и подошёл встретить девушку. Денис, довольный тем, что опекуны от него, наконец, отстали, поспешил к себе в комнату. Там он уселся за письменный стол, чтобы все думали, что он усердно учит уроки. Не нашарив под ним ногой ни одной скомканной бумажки, мальчик проверил ящики. В них всё было, как и всегда, кувырком, и это немного его успокоило.

— Хотя бы в столе не рылись, — вздохнул он с облегчением — Просил же их, не прибираться у меня в комнате! Нет ведь, не выдержали и подмели, чистюли.

Неожиданно для себя, Денис обнаружил в ящике, среди всего прочего, какую-то странную, очень красивую пирамидку с двумя косыми отверстиями. Взяв её в руку, он повертел находку, и поставил на стол. Мальчик рассмотрел диковинную вещь повнимательнее, и понял, что эти отверстия в одной из её граней, должно быть, сделаны для того, чтобы ставить в них ручку и карандаш.

— Откуда у меня эта карандашница? Ах, да… — припоминал он — Кажется, подарил кто-то.

Тем временем, Оля, распаковав в своей комнате вещи, начала раздачу гостинцев. Дошла очередь и до сводного брата. Ему она привезла самую большую длинную коробку, которая едва уместилась у неё в сумке, заняв всё дно. Вытащив её в последнюю очередь, Оля пошла в комнату к Денису, чтобы порадовать желанным подарком. Поскольку руки у неё были заняты, дверь осталась открытой, и трудолюбивый робот-уборщик, незаметно выкатившись из-под кровати, поспешил в кухню, где тётя Рита готовила тесто для пирогов.

— Ох, только сегодня полы помыла, теперь опять всё в муке, — бормотала она, доставая веник из тумбы под раковиной — Надо подмести, пока по всему дому не растащили!

Робот среагировал на эти слова, приняв их за прямое указание к действиям, и принялся за дело. Когда хозяйка с веником и совком повернулась к нему, уборщик уже закончил, и весело мигал ей окулярами, звонко пища.

— А! — вскрикнула от неожиданности тётя Рита, выронив совок.

Веник она, наоборот, крепко сжала, направив его на неизвестное чудо техники, точно меч.

— Оля! — крикнула она дочке — Оля! Ну, зачем ты балуешь брата? Что за японскую игрушку ты ему с Москвы привезла?

Робот, не поняв её реакции, на всякий случай закатился под стол, подсматривая из-под него одним окуляром, и не издавая ни звука. В кухню пришла Оля.

— Ого, — улыбнулась она, увидав под столом робота-уборщика — Этого я не привозила. Дениске я магнитофон привезла, двухкассетный. А это, наверное, отец подарил.

— Сергей! — позвала тётя Рита мужа.

Тот, войдя в кухню, как только понял, в чём дело, нагнулся под стол, и взял робота на руки.

— Щётки-трещётки, — усмехнулся он — Никак, наш безголовый гений, робота смастерил! Ну, это он мог, ясно теперь, кто в его комнате убирался.

— Как это на него похоже, — рассмеялась Оля — Ему проще изобрести робота, который бы собирал за ним мусор и подметал пол, чем самому навести порядок!

Конечно же, все члены семьи понимали, что отец шутит, чтоб избежать упрёков от своей экономной жены. А тот, в свою очередь, был уверен, что его супруга заказала этого робота в телемагазине, и решила так избежать скандала, чтобы он опять не завёл свою шарманку о лишних тратах. Денис, слыша их смех из кухни, и весь разговор семейства, молча радовался, что никто не сознаётся, что купил ему японского робота. А подарку мальчик, конечно, был очень рад, хоть и не понимал, по какому поводу.

— Далеко же ещё до Дня Рождения, — недоумевал он — А до Нового года, и того дальше.

Но спрашивать домашних он ни о чём не стал, ведь на самом деле, повод не так уж важен.

Не меньшая радость царила сейчас за столом в доме Лучера и его семьи. Зноя приготовила налид, и они поужинали все вместе, с капитаном Слептором, и с товарищем Галором, как и собирались. Протор тоже был с ними. Очнувшись, Лучер поспешил вернуться на площадь и сообщить соратникам о том, что с ним всё хорошо. Протора он нашёл его спящим в пыточной камере императорского дворца, в котором они с товарищами осматривали все помещения. Тот ничего не помнил о своём путешествии за пределы системы сфер, как и о том, как был спасён из плена маленьким алисидом.

— Что за вздор ты несёшь? — смеялся он над рассказом Лучера — Я никогда не был в земном мире, а тем более, на Земном шаре! Ага, в Эдеме! Ты скажешь тоже! Я ведь, животных на дух не переношу, поэтому всю жизнь и ненавидел свою работу.

— Значит, Марух оказала Вам большую услугу, стерев эти воспоминания, — хихикнул Пароний.

— Она их не стёрла, — поправил его отец — А перенесла в подсознание. Никто из членов экипажа уничтоженного алисидами корабля, не будет воспринимать случившееся с ними взаправду. Но всю дальнейшую жизнь, им будут сниться удивительные сны о говорящих котах, синих птицах, и морских великанах… Конечно, ребятам даже на ум не придёт, что всё это было с ними на самом деле, и тайное останется тайным.

— Эх, а я так хотел пригласить их к нам, на каникулах, — вздохнул Пароний.

— Можешь пригласить Аню, — предложил ему Лучер — Почему бы и нет?

— Но зачем делать из этого тайну? — не понимала Зноя.

— Да затем, чтобы другие тоже не выбрались вот так из-под скорлупы, и не были там атакованы колонией алисидов! — пояснил Галор — Земляне же, вечно лезут везде и всюду, не думая о последствиях! А представь, если они доберутся до своего заповедника, или, чего доброго, решат навестить соседей этажом ниже… Нет уж, пусть лучше ползают по шлюзам миров, полагая, что между Солнцем и Плутоном они уже давно изучили всё, как свои десять пальцев!

— Согласен, — вздохнул молчавший до этого Слептор — От алисидов их есть кому защитить, а вот от них, защитить всю систему сфер, у нас вряд ли получится.

— Кстати, об алисидах, — поинтересовался у Лучера Протор — Если всё так, как ты говоришь, что стало с моим подопытным, Крикосом?

— За него не волнуйся, — улыбнулся ему полковник — Он единственный из вас, кто при взрыве даже не пострадал, потому что создал вокруг себя собственное электрическое поле. Упав на поверхность плода вселенского древа, этот малыш смешался со своими сородичами, и теперь с ними, в своём родном мире, где ему и место. Уверен, он уже завёл там триллионы друзей!

— Ты уверен, что они не разорвали его на звенья? — усомнился Пароний.

— Не могли, — заверил его отец — Алисиды не убивают себе подобных.

Он не ошибся на счёт малыша Крикоса. В собратьев тот сразу стал своим, и был счастлив, что здесь нет, ни старших, ни младших. Нет генералов и офицеров, императоров или слуг, все равны, и никто никому не указывает, что делать. Его золотое сердечко теперь звенело в унисон с сердцами всех остальных, все были друг с другом согласны, и каждым своим звеном ощущали это единство. Крикос наслаждался этим удивительным чувством, от которого становилось так радостно и светло, что казалось, будто вся звонкая золотая колония на ветвях, плодах и корнях вселенского древа — это ты, а ты — это самое счастливое существо на свете!

В самом низу, у корней вселенского древа, сверкнула новая потянувшаяся вверх ниточка на его веретёнообразном стволе. Чей-то жизненный опыт дополнил собой замысловатый рисунок на коре из белых и чёрных волокон, внеся в него свой сочно-зелёный штрих. А чуть выше, и ещё выше, весь этот ствол был покрыт пёстрым узором из переплетённых волокон самых разных оттенков. Все вместе они напоминали тканый ковёр, гармонично сочетаясь между собой: плавно переходя от тона к тону, или наоборот — подчёркивая друг друга контрастами. Не возможно было представить себе толщину этого массивного ствола, и его обхват, не говоря уже о высоте и количестве веток! И каждая ниточка, каждая бороздка в его коре, была уникальной, как и все те судьбы, из которых этот узор на ней и образовался.

— Глупенькие, трудолюбивые микроорганизмы, — умилялась Марух, глядя на плод, в который только что возвратила Лучера и его друзей — Строят своды, выполняя свою работу, но им и невдомёк, что появление сводов внутри плода — это признак его созревания. Они побывали здесь, но так и не поняли, что алисиды, как всякие дрожжевые грибы, атакуют лишь спелые плоды. А их центральная звёздочка вовсе не умерла, перестав насыщать их своим живительным светом, просто она копит силы, которые вскоре понадобятся ей, чтобы прорасти.

Вздохнув с незыблимой негой в душе, и любовью ко всему живому на свете, Марух приняла облик пернатой девицы, и вспорхнула на ветку вселенского древа.