Возвращение во дворец за четыре дня до помолвки могло стать проблемой: Аше придется пройти через двор, где кто угодно может заметить и окликнуть ее. Поэтому она не удивилась, когда услышала за спиной детский голосок:

– Искари!

Это оказалась девочка-служанка, из белошвеек.

– Ты опаздываешь на примерку, – потупив взгляд, сказала она.

– Какую еще примерку?

– Твое платье почти готово.

Аша нахмурилась. Прямо сейчас ей нужна охотничья одежда, а не пышное платье.

– Твое подвенечное платье, Искари.

Аша вздрогнула: это какая-то ловушка, расставленная специально для нее. Она мотнула головой и продолжила идти, но тут прямо на ее пути возник Джарек.

Аша остановилась как вкопанная.

– Я же напоминала тебе, – тихо произнесла служанка.

Джарек молча разглядывал ее мантию. Ему стало очевидно, что она с чужого плеча. Он переводил взгляд с кожаных доспехов в ее руках обратно на ее странный наряд, и Аша видела, как он напряженно размышляет, что все это может значить, почему она несет доспехи в руках, что за мантия на ней. Он пытался сложить картинку происходящего, но в ней явно не хватало отдельных частей.

Аше вдруг резко захотелось оказаться сейчас в своей комнате, и пусть служанки-швеи вертятся вокруг нее, подгоняя платье по фигуре. Не успел он задать вопрос, как она шагнула мимо, слегка задев его локтем.

– Опаздываю на примерку.

Джарек протянул руку, чтобы схватить ее, но Аша быстро увернулась.

– Ты видела Сафиру? – крикнул он ей вслед.

Она оглянулась, но промолчала. Самодовольная ухмылка перекосила его красивое лицо.

– И я не видел.

Аша повернулась к жениху спиной. Несмотря на поднимающуюся внутри панику и ледяной холод, пробегающий по спине, ее шаги оставались размеренными и спокойными.

Как только она свернула в коридор, то бросилась бежать. Она не пошла в свою комнату, а заглянула к Сафире – там никого не было. Старую дверь заменили: Аша приказала невольнику сколотить новую, более прочную, и ее уже поставили. Никаких признаков борьбы в комнате, все на своих местах.

Аша проверила лазарет: пусто и пахнет свежевыжатым лаймом. Ничего другого не оставалось, кроме как вернуться в свою комнату.

– Пожалуйста, Искари, дело пойдет быстрее, если ты будешь стоять спокойно.

Рука болела, на боку ныли зашитые раны. Ей казалось, что она стоит так уже целую вечность, пока девочки-служанки подкалывали булавками тонкую ткань там, где она висела излишне свободно. Становилось все труднее держаться ровно; тревожные мысли лезли в голову.

Может быть, это ловушка? Джарек лучше, чем кто-либо, знал, как вывести ее из себя. Он мог заговорить о Сафире, только чтобы лишить ее спокойствия.

Аша стиснула зубы от боли в руке. Она не стала снимать защитные перчатки, чтобы никто не увидел ее ожоги. Подняв руки и стараясь не двигаться, она следила за снующей вокруг служанкой, той самой, что встретила ее во дворе.

– Можешь опустить руки, Искари.

Служанка отвернулась, что-то помечая на ткани, и Аша с облегчением уронила руки. Две другие девушки собрали лишние булавки и отошли в другой угол комнаты, где на столе были разложены их швейные принадлежности. Аша осталась одна перед зеркалом.

Ее платье сверкало, словно солнечные лучи на морской глади. Аша помнила, каким прекрасным было море, в котором она купалась, когда вместе с матерью приезжала в Дармоор. Портовый город расположен на длинном полуострове, с трех сторон окруженном глубокими солеными водами.

Длинные рукава платья в виде лепестков с разрезом у локтя спускались ниже запястья. Изящные вышитые цветы оплетали вырез. Ткань была двуслойная: золотую сверху окутывала полупрозрачная белоснежная. От талии платье разлеталось пышными волнами сверкающей ткани, такой легкой, что, прикоснувшись к ней, можно было подумать, что гладишь морскую пену.

Это был самый красивый наряд, который она когда-либо видела. И он ей совсем не подходил. Утонченная элегантность платья лишь подчеркивала ее шрам и делала его еще более заметным, чем обычно. Сморщенная кожа казалась бледнее, темные пятна, расползшиеся справа от лба к уху и шее, сильнее выделялись на ее фоне. Шрам пересекал горло и плечо и скрывался в разрезе, прячась под тканью, где его никто не мог увидеть.

Никто, кроме слуги Джарека. Он видел ее всю. При этой мысли ее захлестнула горячая волна стыда. Служанка вернулась с отрезом золотистой материи, оторвав Ашу от раздумий.

– Можешь еще раз поднять руки, Искари? – попросила она, прилаживая к талии Аши будущий пояс.

Аша послушалась.

В это мгновение тишину нарушили вопли за дверью. Дверь без стука распахнулась, и в комнату ворвались два солдата с обнаженными мечами.

– Дракон над городом, Искари!

Служанки задрожали от страха.

Аша мгновенно сорвала с себя юбку, а вот с верхней частью платья дело обстояло не так просто. Джарек приказал сшить ее особым образом: от талии до шеи по спине поднимались крошечные хрустальные пуговки; их было столько, что владелица физически не могла расстегнуть все сама, так что это должен был сделать лишь ее супруг в первую брачную ночь. Еще одна демонстрация превосходства. Еще одна форма контроля.

– Снимите это с меня!

Три служанки сразу же метнулись к Аше. Трясущимися пальцами они принялись расстегивать пуговицы, но только мешали друг другу. Крики снаружи нарастали. Тяжелый ритмичный стук солдатских сапог пронесся эхом по залам дворца. Аша притопывала на месте в нетерпении, а служанки возились за ее спиной. Наконец она не выдержала, схватила со стены охотничий нож и сунула его в руки девочке.

– Режь!

Глаза напуганной служанки еще больше расширились, но нож она взяла. Аша повернулась спиной. Девушки не вымолвили ни слова, пока острое лезвие вспарывало тонкую ткань. Наконец платье соскользнуло с плеч Аши. Если служанки и обратили внимание на забинтованные раны на ее боку, то ничего не сказали.

Аша натянула узкие охотничьи штаны и тонкую рубашку и затем туго зашнуровала доспехи. Она сняла со стены новый топор с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями, – подарок отца на недавний день рождения. До этого момента он служил украшением ее комнаты, но оставался таким же острым, как в тот день, когда был выкован. Она прицепила его к поясу, натянула ботинки и вышла на встречу с драконом.

Аша увидела его в окнах галереи, пока бежала к выходу. В лучах яркого солнца молодой поджарый зверь кружил над городом, улицы которого быстро погружались в хаос криков, резких команд и женского плача.

Когда он мелькнул второй раз, она заметила утыканный шипами красный хвост и длинную гибкую шею. Выскочив на площадку перед дворцом, она смогла рассмотреть его получше и узнала эти серые глаза с узкими зрачками. Именно они смотрели на нее прошлой ночью, когда ей не удалось нанести своей жертве смертельный удар.

Слова Элормы всплыли в памяти: «Ты должна беречь его от зла и бед».

Мимо нее пронеслись отряды солдат, послышались приказы: «На крыши!», «На улицы!». Так всегда было при нападении дракона – главной задачей солдат было сохранить город. Охране во дворце приказывали покинуть посты и либо подняться на крышу, откуда стрелами и копьями можно пытаться отогнать дракона, либо выйти на улицы и прекратить царящий там хаос. Когда дракон свободно летает над городом, находиться под открытым небом опаснее всего.

Аша бежала с солдатами мимо опрокинутых тележек с овощами, брошенных лотков и клеток с бьющейся домашней птицей. Торговые ряды опустели; люди спасались от дракона, толпой вываливаясь в узкие переулки и едва не давя друг друга. Солдаты пытались успокоить напуганный народ, разгоняя всех по домам.

Несколько смельчаков забрались на крыши и помогали солдатам заряжать пращи битым стеклом и камнями. Миг – и снаряды полетели в дракона. Аша подумала, что тот налетит на людей и смахнет их с крыши, но вместо этого он поднялся выше и устремился к Расселине.

Аша бросилась бежать к северным воротам. Впереди показалась крепостная стена, закрывающая вид на горы. Между зубцами стояли ряды солдат, уставившихся на тень в небе. После последнего обыска в жилищах невольников, когда в горшках, под матрасами, в домашних очагах нашли оружие, Джарек удвоил охрану.

Внизу, перед стеной, выстроилось с полдюжины солдат, преграждая путь к воротам. Аша замедлила шаг.

– Нет необходимости выходить, Искари, – сказал один из них, видимо, старший. – Командующий уже послал за ним охотников.

Пальцы Аши сжали рукоятку топора. Что случится, если люди Джарека убьют зверя?

Аша вспомнила свою парализованную руку – наказание за то, что она не выполнила условие первого дара Седого Ольна. Ей нужно остановить звероловов.

– Открыть ворота.

Через прорези в своих железных шлемах солдаты обменялись взглядами.

– У нас приказ не открывать их, Искари.

Аша нахмурилась.

– Чей приказ?

Точно не отца.

– Командующего.

Аша провела пальцем по острию топора, исподлобья глядя на старшего.

– Кому вы служите? Джареку или королю? Или вам не известно, что отец только мне поручил выследить и убить всех драконов, – она кивнула в небо, – включая этого.

Он не ответил. Но это было и не нужно. Их молчание красноречиво говорило: да, они подчиняются приказам короля, правда, до тех пор, пока те не идут вразрез с приказами их командующего.

Ашу начала бить дрожь.

– Открывайте ворота.

Тень в небе мелькнула и исчезла из виду: дракон полетел в горы, где его ждали охотники.

– Открывайте!

Никто не шевельнулся.

– Аша, – прорычал знакомый голос за ее спиной.

Она резко обернулась. Стремительно, словно шторм, на нее налетел Джарек.

– Скажи им, пусть откроют, – зло бросила она, уставив на ворота топор.

Джарек вплотную подошел к ней и посмотрел в упор. Она скользнула взглядом по гербу на его груди – две скрещенные сабли – и снова подняла глаза, выдержав недобрый взгляд. Вот поэтому люди замирали в благоговейном трепете перед командующим: он вообще не боялся Искари.

– Скажи мне, где он, – глухо проговорил Джарек, – и я подумаю об этом.

Невольник.

Почему всем вокруг он кажется такой важной птицей?

Она вспомнила прикосновения его мозолистых пальцев, когда при свете свечи он накладывал швы на ее раны. Вспомнила его колено, так близко от своего, когда она рассказывала ему о своих ночных кошмарах.

Аша отогнала эти мысли прочь и взглянула на Джарека.

– Разве это не твоя обязанность – разыскивать и ловить преступников? Может, если ты перестанешь лезть в мои дела, то будешь лучше справляться со своими?

Он сверкнул на нее глазами.

– Пятеро охотников уже отправились за драконом. Кто-нибудь из них все равно его убьет.

– Мы оба знаем, что я могу сделать то же самое гораздо раньше остальных, – прорычала она. – Я – Искари.

Он схватил ее за руку и до боли сжал, показав тем самым, как легко он может справиться с юной девочкой, пусть даже та называет себя именем беспощадной богини. Так он будет поступать постоянно, когда они поженятся. Остановить его будет некому.

Она не могла допустить, чтобы это случилось. Джарек завис над ней.

– Моя обязанность – уберечь тебя от опасности, Искари.

Взгляд Аши полыхнул огнем. Гнев заволок все перед глазами красной пеленой. Он что, не понимает?

– Опасность – это я! – рявкнула она.

Джарек кивнул стоящему рядом солдату.

Тот вытащил из кармана связку ключей. Взбешенная Аша смотрела, как он нырнул в какую-то дверцу в крепостной стене. Она знала, что такие проходы ведут в небольшие комнатки, куда отправляли подозрительных путников, пытавшихся покинуть город.

Когда солдат снова появился в дверях комнаты, он вел за собой кузину Аши. Мятый капюшон ее накидки сбился на плечах, левый глаз заплыл фиолетовым синяком, на нижней губе запеклась кровь, подол был заляпан бурыми пятнами. Она держалась за бок, и боль явно была нешуточной.

Вид избитой Сафиры пронзил Ашу словно нож сердце. Вот что происходит, когда отказываешься отдавать Джареку то, что он требует. С драконом, что кружит за стенами города, придется повременить.