Взметая красный песок арены, Тень рванулся к Торвину. Тот едва успел увернуться. Рубашка на его спине окрасилась кровью – его старые раны открылись, доставляя ему нестерпимую боль, замедляя движения. Тень взмахнул хвостом и задел Торвина, сбив его с ног.

Аша зажала ладонью рот, чтобы не закричать.

Тень тоже страдал от боли. Кровь сочилась из порезов на его боках, он прихрамывал на правую ногу. Обманом загнанный в ловушку, измученный и израненный, он не узнавал скралла. Страх разрушил ту связь, что возникла у них с Торвином: она была совсем недолгой, а потому слабой.

«Они собираются убить друг друга», – в ужасе подумала Аша. И ей придется это увидеть.

– Я вспомнил, как тебе нравятся бои с драконами, – сказал Джарек, сжимая ее талию. – И подумал, что должен возродить их для тебя.

Аша судорожно сглотнула. Она не сводила глаз с Тени, кружащего вокруг скралла, приготовившегося атаковать. Свет факелов отражался на лезвии ножа в руке Торвина.

Если Торвин убьет Тень, Аша нарушит условие Элормы оберегать дракона. Седой Ольн обрушит на нее свой гнев, и на этот раз наказание, каким бы оно ни оказалось, будет необратимым.

А если Тень убьет Торвина… Перед глазами Аши вспыхнул огонь. Она впилась пальцами в руки Джарека, запустив ногти в плоть. Тот взвыл и выпустил Ашу. Она тут же вскочила с его колен.

Но не успела она сделать и пары шагов, как жених схватил ее за руку. Обернувшись, она прочитала в его убийственном взгляде одно: «Я не позволю тебе уйти». Тогда она быстро развязала тесемки на доспехе, защищающем руку, и он соскользнул с нее, оставшись у Джарека.

Аша бросилась вниз, сквозь толпу, к арене. Добежав до решеток, она вцепилась в прутья. Тень снова ударил Торвина хвостом, сбив с ног, и теперь разворачивался, чтобы прикончить. Его живот завис прямо над невольником. Тот мог нанести ножом один смертельный удар в незащищенное место, но не делал этого.

Губы скралла шевелились. Аша напрягла слух и расслышала слова. Он пытался успокоить Тень и приманить его. Только в этот раз Торвин делал это с помощью древнего напева.

– Нет…

Древние напевы прибавляют драконам сил, возвращают им способность извергать пламя.

– Торвин, не надо!

Тень замер и повернул голову в сторону противника. Его ноздри раздулись, красная чешуя покрылась рябью. Торвин поднялся на ноги, продолжая напев. Дракон встал на четыре лапы и откинул голову. Его грудь вздыбилась, а живот накалился докрасна.

– Нет! – закричала Аша.

К ней приближались солдаты. Не раздумывая она взобралась по скрещенным прутьям на самый верх и полезла по верхним решеткам, закрывающим круг арены, к центру. Толпа притихла, следя за Ашей, а та, цепляясь и ежеминутно соскальзывая, искала место между прутьями, чтобы протиснуться внутрь.

Она нашла его. Повиснув на прутьях, Аша прикинула расстояние до земли. Она, конечно, не разобьется, но может покалечиться.

Живот Тени превратился в раскаленные угли.

Аша спрыгнула. Ветер просвистел у нее в ушах, и через мгновение колени и ступни пронзила острая боль. Она приземлилась между драконом и невольником. Толпа наверху шумно ахнула.

Аша подняла обе руки. Она видела отражение своего шлема в глазах дракона: отражение охотника, врага. Огонь полыхнул из пасти дракона, и она ничего не смогла с этим поделать. В одно мгновение Аша бросилась к Торвину, налетела на него и закрыла своим телом. Пригнув его голову, она заслонила скралла плечом.

– Не поднимайся! – глухо крикнула она.

Пламя настигло их, Торвин вскрикнул, когда жар пронесся мимо, и схватился за нижний край нагрудника Аши, притянув ее к себе.

Огненные искры запрыгали по песку и постепенно погасли. Аша повернулась к дракону. Он пригнул голову и зашипел. Из игривого проказника Тень превратился в хищника. Аша стянула шлем и бросила его на песок.

– Тень, – громко сказала она, – это я!

Дракон зарычал и ударил хвостом о землю. Аша начала снимать доспехи и швырять их подальше.

– Ты знаешь меня.

По притихшей толпе на трибунах прошлась волна изумленного ропота, а следом резко прозвучала команда открыть ворота, чтобы Искари вышла. Приказ отдал ее отец. В его грозном окрике послышалось недовольство, но хуже всего был его ледяной взгляд, пронизывающий Ашу насквозь. Она чувствовала его даже на расстоянии.

Дрожащими пальцами Аша принялась расшнуровывать ботинки – ей нужно было убедить Тень, что она не враг.

– Он узнал тебя, – негромко произнес за ее спиной Торвин.

Аша подняла голову. Тень перестал бить хвостом и шипеть. Он нерешительно переступил с ноги на ногу, склонил голову набок и издал тихий звук, похожий на скулеж щенка.

У Аши возникло странное желание: обнять его за шею. Она скинула ботинки и медленно двинулась к дракону раскинув руки. Тень, дрожа всем телом, ткнулся носом в ее ладонь. Нужно выпустить его отсюда.

У входа в клетку загремели тяжелые шаги. Аша и дракон одновременно повернули головы. За воротами выстроились солдаты – это была ловушка. Аша могла помешать Торвину и Тени убить друг друга, но она была не в силах защитить их от армии отца.

– Аша! – откуда-то раздался громкий крик Сафиры. – Улетай!

Вслед за этим раздался скрежет металла. Аша глянула наверх. Железные решетки над ее головой начали раздвигаться. Сафира пробралась в помещение, где находился механизм, опускающий и поднимающий решетки.

Тут же сверху раздался чей-то свист. Аша и Торвин обернулись на трибуны. Дакс просунул руку между прутьями и бросил на арену два предмета, один за другим. Торвин шагнул к решеткам и ловко поймал колчан, полный стрел, и лук.

У Аши не осталось времени поинтересоваться, почему у Дакса оказался наготове лук со стрелами. Она шарила взглядом по песку, пытаясь отыскать ножны с серпами, которые скинула вместе с доспехами. Торвин тем временем вынул стрелу из колчана. Знает ли он вообще, как пользоваться луком?

Словно прочитав ее мысли, скралл посмотрел на нее в упор. Аша заметила его разбитые и опухшие губы, красноватый след от плетки на щеке, расплывшийся фиолетово-черный синяк на скуле. Его били, и не раз. Слепая ярость захлестнула Ашу.

– Встань за мной.

Она нашла серпы в груде доспехов и выхватила их из ножен. Священные клинки со свистом рассекли воздух, словно истомились взаперти и теперь жаждали крови врагов.

– Я задержу их, пока Тень не улетит.

Торвин послушался и натянул тетиву. Ворота распахнулись, солдаты хлынули на арену. Аша почувствовала вкус охоты. Серпы слились с ее пальцами, все тело наполнилось гудящим предвкушением боя.

Аша сделала шаг вперед, встав впереди дракона и невольника.

– Слева! – крикнула она ему, указав серпом на первого бегущего к ним солдата.

Но тот рухнул со стрелой в груди, едва она успела произнести предупреждение. Аша в изумлении открыла рот, а Торвин послал вторую стрелу прямо в сердце еще одному подбегавшему солдату. Тень взмахнул хвостом и вывел из строя сразу троих, со всей силой швырнув их на стену.

– Где ты научился так метко стрелять?

Очередной солдат упал, сраженный стрелой.

– А что? Ты удивлена?

Издалека, из комнаты с механизмом, донесся крик Сафиры: солдаты пытались выломать дверь, которую она заперла.

– Меня научила Грета, – Торвин пустил еще стрелу, просвистевшую возле уха Аши. – А я научил твоего брата.

«Моего брата?»

Аша вспомнила мозоли на пальцах, одинаковые у Торвина и у Дакса. Но времени на дальнейшие расспросы не осталось.

– Как только решетки раздвинутся, садись на Тень и улетай.

Солдаты, загородившие ворота, расступились, пропуская кого-то вперед: кого-то в белом с золотым одеянии. Сжимая меч, на арену вышел командующий и направился прямо к ним.

Аша крепче сжала рукоятки серпов. В ее голове пронеслись слова Сафиры – все, что та говорила о битве с более крупным и сильным противником. Нападай быстро. Бей по ногам. Успевай уворачиваться. Не мешкай.

Но не пройдя и половины пути, Джарек остановился как вкопанный. Солдаты вокруг него опустили оружие, бросая настороженные взгляды за спину Аши. Не понимая, что их остановило, она оглянулась.

Торвин держал наготове последнюю стрелу. Тетива была натянута, а стрела – направлена прямо в грудь Аши. Ни один солдат не посмел приблизиться к тому, кто держал под прицелом дочь короля драконов.

– Сначала улетишь ты.

– Что?

– Аша…

Он ни разу до этого не произносил ее имя. Оно прозвучало как удар в колокол, и отголоски этого звона заполнили все ее существо.

– Делай, как я сказал.

– Ты с ума сошел, – прошептала Аша, глядя на него округлившимися глазами.

Решетки над ними нещадно скрипели. Еще чуть-чуть – и путь для Тени будет свободным.

– Неужели?

Не убирая стрелы, он мотнул подбородком в сторону зрителей, безмолвно прильнувших к прутьям решеток и не сводивших взглядов с Искари, которую они боялись и ненавидели.

– Интересно, сколько из них хочет, чтобы я пустил стрелу тебе в сердце?

Аша сглотнула: этого хотели все.

– А твой отец?

Вопрос заставил ее вспомнить о короле под ярко-красным навесом и похолодеть. Ее отец все видел. Он наверняка понял: его дочь так и осталась испорченной, злобной предательницей. Эта мысль заставила ее отшатнуться от невольника.

– Пожалуйста, – произнесла она. – Улетай.

– Никто не простит тебе этого, – взгляд Торвина блуждал по ее лицу.

Поначалу, конечно, не простят. Но отец хочет, чтобы она убила Кодзу. Как только Аша принесет его голову, ее простит кто угодно. Соверши она одно-единственное действие – и все прошлые ее прегрешения будут перечеркнуты.

– Мне нужно все исправить, – сказала она. – Ты должен позаботиться о Тени. Таков был уговор.

Решетки жалобно взвизгнули и остановились. Из комнаты с механизмом послышался крик Сафиры, и тут же решетки начали закрываться снова.

Ашу захлестнули паника и страх. Если они закроются полностью, а Торвин и Тень останутся на арене, шанса спасти их у нее больше не будет.

– Только посмей погибнуть здесь после того, как я спасла твою жизнь, и я настигну тебя у ворот смерти и убью еще раз!

– Ты можешь убить меня сотни раз, – ответил он, направляя стрелу на своего хозяина. – Если я не могу освободить тебя от его власти, я не оставлю его в живых.

Аша уставилась на скралла. Он что, пытается ее защитить? Сумасшедший.

– Торвин…

Она посмотрела наверх: шансы сбежать уменьшались с каждой секундой.

– Я все еще должна тебе один танец, помнишь? Ты не сможешь потанцевать со мной, если сейчас погибнешь.

Он удивленно приподнял бровь.

– Обещай, что не свяжешь себя с ним узами брака, – проговорил он. – Став его собственностью, ты погубишь себя, Аша.

Она видела, как напряглись мышцы его руки, натягивающей тетиву, как побелели костяшки пальцев и лихорадочно заблестели глаза. Она заметила, что он все еще носит кольцо ее матери.

– Я не покину арену, пока ты мне это не пообещаешь.

– Хорошо, – прошептала она, – обещаю.

Он кивнул, подозвал Тень щелчками и быстро взобрался к нему на спину, устроившись между крыльями.

Как только Торвин опустил лук, Джарек бросился вперед, словно песчаная буря, несущаяся по пустыне. Он пристально следил за слугой, который вот-вот должен был ускользнуть от него во второй раз.

Из комнаты с механизмом раздался крик Сафиры, заставивший сердце Аши сжаться от боли.

За ее спиной взметнулся поднятый крыльями дракона вихрь, растрепавший ее волосы. Она не оглянулась. Она не отрываясь смотрела на приближающегося командующего.

«Пожалуйста, позволь им улететь!»

Она поймала себя на мысли, что умоляет Седого Ольна помочь им. Откинув прочь все размышления, она налетела на Джарека первой, напрочь забыв все, чему учила ее Сафира. Командующий не успел отдать приказ солдатам, но ловко поймал клинки ее серпов на свой меч. Но выбить их у нее из рук, как и повалить невесту на землю, он не смог: Аша устояла на ногах.

Она не хотела с ним драться. Ей нужно было всего лишь удержать Джарека.

– Уйди с дороги, Искари, – или я заставлю тебя пожалеть о том, что ты встала у меня на пути.

Аша стиснула зубы, изо всех сил отодвигая от себя лезвие его меча. Она едва держалась, колени подкашивались, руки слабели; еще чуть-чуть – и она рухнет под его напором.

Джарек заорал ей в лицо. Аша, собрав всю свою ярость, прокричала в ответ и оттолкнула его.

Он взглянул в небо. Лицо его перекосило от гнева, он отступил и швырнул меч на землю. Задыхаясь, Аша проследила за его взглядом – скрещенные решетки медленно сомкнулись над их головами, а за ними распростерлось безоблачное, голубое и совершенно пустое небо. Торвин и Тень улетели.

Вздох облегчения вырвался из груди Аши, но в то же мгновение ее пронзила такая острая боль одиночества, что ей показалось, будто ее сердце разрубили пополам.