Хорошее неравенство

Чего хочу? Куда пафос гну?

Мечтается не против «неравенства» как такового, а за смену типа. Есть неравенство-субординация в управленческих пирамидах. И есть неравенство независимых, скажем так: по итогам турнирных таблиц. Есть сильные спортсмены, есть слабые, но нет спортсменов главных и подчиненных. Или художники: кто-то лучший, кто-то худший, но нет иерархии, лучший не стоит над душой у худшего фигурой начальства.

В чистом акте образования, не связанном с экзаменом на любые права, если взрослый дает что-то взрослому — тоже нет иерархии, ибо, по сути, нет принуждения. Есть рамки вежливости, диктуемые здравым смыслом: какая из сторон больше говорит, и все. Но это добровольный пакт: не нравится — встал, ушел. А в фирме? Конечно, нет: встал, ушел, умер с голоду.

Сейчас доминирует первый тип — хочется второго.

Кому «нам»? Ну, не я же один такой.

Хотя многие, знаю, второго типа просто не разумеют. «Как это он лучше меня, если у него нет власти»? Искреннее непонимание бывалых холопов: чем же он, интересно, круче — если у него нет полномочий двинуть меня по башке? (интересно бы посмотреть, как потенциальные подчиненные создают себе лишнюю власть — где можно обойтись без нее, где потенциальное начальство ее не хочет).

Таким можно оставить начальство. В виде исключения.

Отличники и хунвейбины

Девушка, работающая учителем, говорит: в моем классе — мафия отличников. Натурально. Те, кто учится на 4 и 5, гоняют и притесняют двоечников. Медленно думаешь — сейчас получишь… Охренеть.

Школа то, правда, не простая, а золотая. Класс «развивающего обучения».

А если вообще создать «боевые отряды ботаников» (БОБ)? То есть некое подобие хунвейбинов — для социальных чисток и больших политических задач. Учить ребят драться, читать им специальные лекции, отсыпать административный ресурс. Но отряды — с образовательным цензом. Чтобы тебе дали форму с нашивкой, легитимно позволяющей многое, надо учиться на пять. Учиться перестаешь — форму снимают.

Отличник по психотипу может быть очень жесток (злопамятен и последователен), но он не агрессивен, мало предприимчив себе на карман и очень ответственный, и верит взрослым. Идеальные качества для опричника: жестокость и ответственность на фоне слабой агрессивности. Кого попало не тронет, кого надо уроет.

А кого гонять? Сначала что-нибудь совсем одиозное. Ну, положим, «школьных хулиганов» и «торговцев наркотиками». А там посмотрим.

Заодно и престиж образования — поднимется. Если бейсбольные биты выдавать сугубо по зачетке, бедная бумажка наконец-то начнет ролять.

Раздайте патроны, классручка Марь Санна, проректор Ван Ваныч, готовь ордена…

Права ребенка

Какие права давать народу в первую очередь — социальные или политические? То есть чтобы сначала «голосовать» — или сначала «накормить»?

А какие права в первую очередь — в нормальной семье — даются ребенку: права на жизнь или права на решения? Что касается прав на жизнь, то они признаются с момента рождения. Как минимум, они равны правам взрослым, зачастую — дети и родители равны, но дети равнее… То есть последний хлеб и последнее теплое одеяло — детям. Это и есть «пакет социальных прав». А «пакет политических прав» — хрен вам. Малые дети не голосуют за семейный бюджет, профессию родителей, и не очень решают, чья мама будет жить с чьим папой. И за себя тоже — не решают. Ходить ли им в школу, есть им кашу, и т. д. Подрастут — решат. И то не за всех, а за себя лично. Когда пройдут некий ценз.

А теперь представьте, что «политический пакет» приоритетнее «социального». И дети кушают не от пуза, а по мере своей конкурентоспособности. Вымыл пол — получил морковку. Сходил в магазин — мелочь себе на карман. Не вымыл и не сходил — поголодал, подумал о стоимости никчемной рабочей силы… Плохо подумал — еще поголодал. Еще поголодал. А папа пьет «чивас ригал» в кабаке, потому что папа — конкурентоспособный.

Но зато с семи лет — «политические права». Молодежные политики. Малолетние думаки. Повестка дня: 1) Не на фиг ли школу? 2) В какую розетку — суем сегодня палец? 3) В какой позе — папа сегодня имеет маму? И т. д.

Единственное, что тут могут делать взрослые — применять «черные политические технологии». Чтобы дети голосовали против своего кайфа, т. е. ходили в школу, не мучали кошек, и не лезли в чужие позы. А чтобы как-то выкормить «неконкурентоспособных» — целые программы социального трансферта принимать надо… Платить, например, за отметки в школе… Вместо того чтобы просто снять замок с холодильника. Нет, на холодильнике будет — замок.

Ну вот такая примерно демократия.

Понимаю, что сравнение детей и народа — не очень корректное.

Можно и обидеться. Я согласен: дети лучше. Дети вырастут. И получат себе политические права.

Население, в принципе, можно поднять до этого статуса. Рассматривать его как «потенциально взрослых». Для этого очень серьезно заниматься образованием, и еще раз, теперь уже как условия образовательного процесса — не давать политические права (ибо развращает) и дать максимум прав на жизнь (голодное брюхо к учению глухо).

Интересно, вот эту модель — принял бы референдум? Всенародный? Не подтасованный?

Шут его знает.

По этой модели всенародные референдумы проводить не особо-то и положено.

«Будем биться на пиковой даме»

Исчезнет ли в армии дедовщина, если рядовым разрешить дуэли? Не смертельные и лучше всего — на генераторе случайных чисел. Вася вызвал Петю биться на колоде карт. Кто первый вытянул пиковую даму, того связали, и победитель над ним как-нибудь поглумился (заранее установленным образом). Морду разбил, как минимум. Или даже так — дуэль с вероятием смертельного исхода. Если в первых пяти картах были бубны, тебе перед строем ломают руку, а если бубновый туз — расстреливают. Или так: вызывающий сам определяет тяжесть поединка — на публичную пощечину или на смерть.

«Нечестно, что обидчик и обиженный имеют равные шансы»? Ни черта подобного. Всерьез обиженному нечего терять, обидчику — есть что. Даже если чмырю и пахану определить просто равные наказания — это будет уже поражение пахана. «В армии станут чаще гибнуть в мирное время». Не уверен, что чаще. Зато жить начнут. И вообще. Канонизированная жестокость всяко меньше жестокости просто так.

И статус служивого, кстати, сразу повысится. Дуэли же не мордобой, тем более групповой. Это же гордо. Реальные понты, не дутые. Мушкетеры терпели и нам велели.

Автократию — каждому

Хочется общества не демократии, но личной суверенности. То есть пусть за всех решает начальство, но за меня должен решать я. И пространство, где важнее решения-для-меня, должно расширяться, сужая пространство решений-для-всех. Там, где решается за народ — берите и подавитесь. Воруйте дальше. Диктуйте. Мы говорим народ — подразумеваем власть. Сам с собой народ управится еще хуже. Должно бы отказаться от демократии, где «все решают для всех». Все должны бы понять, что им нужно вовсе не это. Общее согласие должно быть только в вопросе обеспечения условий для дальнейшего общего несогласия.

Агитка на минутку

Из образа жизни должны следовать политические требования, а не наоборот. Это усилит и образ жизни, и сами требования. Не «я понял, в чем состоит истина, и уж теперь…», а «дошел до жизни такой». Таким образом, проповедовать надо скорее образ жизни, чем политическую позицию. Попутно поясняю, какие из разной жизни бывают разные следствия, в том числе в виде «позиций».

Привет радикалам

Умеренные политики должны как-то бороться в рамках экономики, отстаивая чьи-то «экономические интересы». У них наверняка ничего не получится, но для порядка надо. Радикальным стоило бы бороться против гегемонии самих «экономических интересов» и всех, кому таковые слишком важны. То есть не справедливая дележка ВНП, а такое обстояние дел, при котором ВНП уже не важно, и дележка тоже. У них, наверное, тоже ничего не получится. Но сам процесс — что в теории, что в практике — существенно веселее.

К методике большой и малой политики

Обычно книжка по политической теории сейчас — что это такое? Описание ужастей современного мира. «Как все на самом деле устроено». Проблематизация, немного расследования, немного правды-матки в глаза. При том, что обычно проблематизация не нова, и правда-матка вполне себе очевидна.

Чтобы что-то было в реальности, нужен ряд шагов в понимании.

1) От критики к проекту. Что будет, если будет по-вашему.

2) От идеологии к технологии. Расскажите, пожалуйста — а как это будет?

3) От проекта глобального — к проекту стиля индивидуальных существований. Не надо «и тогда созданная партия берет под контроль»… Как она создается — здесь и сейчас? В эпоху индивидуализаций, фрагментизаций? Вася встречает Петю: а не создать ли нам всемирную партию? Сейчас, только за Колькой еще сгоняем… Снизу «глобальное проектирование» не растет, ибо нету ресурса.

Любая оппозиция, созревающая в буферных слоях, как созрело РСДРП, покупается по одному раньше, чем разумеет себя оппозицией, или давится, но скорее покупается — в розницу, не дорого. В этом отличие модернистского контекста от постмодернистского — ничего не кристаллизуется.

Поэтому не партия должна инсталлировать какие-то среды нового мира, а сама она, системность-структурность, должна кристаллизоваться из новых сред. То есть сначала просто образуется массовая привычка неким образом жить и мыслить, а потом индуцируется организация. Не дедукция, но индукция. Вроде как сообщество ролевиков. Сначала бродит какой-то народ с интенцией и свернутой в сторону мозгой, а потом он узнает, что их много, что у них есть какая-то история, лидеры, планы. И даже есть какие-то клубы. И даже какие-то СМИ. И даже люди, чтобы пойти на переговоры, допустим, с администрацией.

Мне скажут, что это банально — «ну были хиппи, и сплыли». Значит, нужны не хиппи. Значит, градус температуры ядра должен быть существенно выше, значит, смысловая сложность должна быть больше. Чтобы примерно как христианские катакомбы в Риме. Немаловажное условие: катакомбы себя рефлектировали касательно «Рима». Поэтому любое, сколь угодно креативное сообщество, не рефлектирующие принципиально свою инаковость и враждебность среде, к рассмотрению не принимается. Оно впишется в среду. Растворится. Оно не окажется свертком нового мира. Нужен сверток. Субкультура-сверток.

Важный ее критерий — потенциальная всеобщность. Все не могут быть ролевиками или рок-музыкантами, даже их аудиторией. Но все смогли стать христианами.

Нужен символ веры. Нужны кодовые слова, дающие поведенческие стереотипы. Идентификаторы. Положим, «пряник». Чтоб звучало: «он пряник, это многое объясняет». Чтобы было — «мы, пряники, на это не идем».

4) Индивидуальный стиль должен быть лекарством, конкретно — стилем выживания, осмысления и ценности конченого нигилиста, а не кого-то еще.

Вы приходите к лузерам общества потребления, Ницше называл таких нигилистами, и все их так называли. Это народ, не верующий ни в черта, ни в бога. Только в собственную безопасность, собственный кайф, собственный статус. И не имеющий всего этого. И вот отсюда именно вытекает возможность прийти к ним. Они оставили все верования как ребячество и былое, но не обрели то, ради чего они «выросли». Они веруют в хороший секс, но не имеют хорошего секса, они веруют в свой успех, но не имеют успеха. Тут важно, что это противоречие, а не просто боль. Прийти можно только туда, где есть противоречие. Ибо противоречие на другом языке зовется словом «запрос».

Религия, патриотизм, семейные ценности — это все, из чего они уже выросли. Вряд ли это налезет обратно. Если бы налезало, они бы это уже примерили снова. Тут важно, что исчезает все, лишь поставленное под сомнение, а все это поставлено под сомнение далеко не вчера, и поставлено основательно. «Паста не лезет обратно в тюбик». Вот это важно. Поэтому, например, невозможно настоящее воссоздание советской жизни. Просто паста не лезет в тюбик.

Им могут поднести идеалы, но это будут идеалы поздней цивилизации, из которой может развернуться что-то еще. Стоицизм, буддизм — аналоги. Никакого «самоотречения», никакой «жертвенности». Они бы и рады снова, но девственность — а религиозность это своего рода девственность духа — не делается обратно.

Их идеальное должно быть имманентно, скажем так. Надо учитывать:

а) Они в большинстве останутся индивидуалистами.

б) Они в большинстве останутся эгоистами.

Нужна религия для таких. Религия-терапия. Чтоб у них появилась картинка мира, с которой интереснее жить. И образ действий — более интересный.

Вот ключевое слово — интересность. Ведь трудиться совершенно неинтересно. Да и потреблять тоже. Ну, может быть, поначалу — как в постсоветской России. Потом надоест.

И еще одна зарубка. Опорным слоем, ядром — может быть только интеллигенция. Строже, интеллектуалы. Никакой «рабочий класс», никакие «директора». Интеллектуалы — класс, которому не очень-то выгоден порядок вещей. Они могут больше, чем есть возможность делать сейчас. Все остальные — реализованы. Те же рабочие. Вполне. Хотя интеллектуалы, конечно, имеют больше рабочих (если хотят). Но могут-то — больше. Вот на этих несчастных и надо ставить.

Что губит хипана?

Вообще, залог живучести субкультуры — ее сложность. Что в конечном итоге погубило хиппи? Бескультурье и простота. Они понимали, откуда бегут, и только. Побегали и выдохлись. В итоге большинство нефорских самоидентификаций — как прыщи: проходящее с возрастом.

В лучшей позиции тут — ролевики и музыканты, они же художники в широком смысле. В обоих случаях появляется сложность, а культура — искусственная сложность и есть. Становится возможным накопление опыта, совершения, себя самого. Если зашел всерьез, то с возрастом можно не убегать.

Пусть турбина работает

Забавно, что паразит, беглец и революционер — типы разные — начинают с отвращения к автоматическому труду, к работе… И тут они схожи. Сначала — это отвращение. А большинство — ничего себе. Пашет. Интересно: это их «сила воли», или они вообще не чувствуют, как это по-человечески больно? Делать то, что делают даже не животные, а машины?

Куда от труда?

Отказ от труда — глубоко человечный выбор. Но отказ от труда должен быть в пользу деятельности. Иначе будет еще хуже.

Культура тащит назад

Преврати в свой статус свое хобби, в свой хлеб — свою миссию. Формула звучит все чаще. Скоро это будет совсем банальность, и хорошо. Но хватит ли на всех? Уровень развития технологий сейчас почти позволяет, а вот культурная ситуация — вряд ли.

Немного школы в холодной воде

Поднять уровень образования можно весело. Например, пустить патрули спрашивать население, сколько будет 7x7, где на карте их город, когда была Великая Отечественная война. Не ответивших арестовывать на 15 суток грязных работ. Таких — ниже нормы 4 класса школы — в современной России наберется довольно много, включая имеющих «высшее образование».

То есть некий уровень незнания — приравнять к преступлению. Считать преступниками всех неграмотных взрослых. Записать их в некую школу, и пока не сдадут — гонять работать бесплатно. И какой-нибудь отличительный знак для них.

Но это я так, в жанре шутки. Если кому-то хочется поднять «образованность», вот вам способ.

Просто я не уверен, что ее надо поднимать.

Казнить нельзя помиловать

Танцуя от либерализма, приплясываю до интересных мест. До апологетики рабства, смертной казни. Тут много путей, например: если человек действительно свободен, то он вполне может выбрать себе что угодно, в частности, участь раба. То есть он сам, конечно, вряд ли понимает, что выбирает, может даже сопротивляться. Но он делает что-то такое, чему соответствует только рабство. Хочешь — получи. Если человек делает что-то мерзкое, настаивает на этом, но при этом не готов умереть, не хочет… Кто он?

И уж тем более свободный человек может сделать что-то такое, чему адекватна только смертная казнь. Неужели не может? Любой качественный преступник, знает то или нет, стремится к ней. Немногие честно говорят, но был такой маньяк, говорил — «хочу быть приговоренным к высшей мере, давно хочу» — он умница, хоть и маньяк. Зачем же им сужать возможности реализации? Это что — свобода?

Правда, все это не может быть массовым. То есть рабство и смертная казнь не могут быть опорой режима. Не все же их хотят, далеко не все. Скорее исключение, чем правило. Вот и надо — в виде исключений. Чтобы институты носили сугубо ритуальный характер. Человеку, повторно совершившего тяжкое преступление, предлагается на выбор — кирдык или с молотка. С молотка его покупает такой же ублюдок, как он сам, сажает на цепь и практикует сексуальные извращения. Вот и стимул для ублюдков — блюсти закон, копить деньги…

Последний писк — самый важный

Чёрт с ней, территорией, родиной, людьми… Если мы хотим видеть историю дальше, то спасать надо совсем иное. Рим и Запад спасли христиане из катакомб, которым было на Рим, мягко говоря, наплевать. Естественно, что такие люди не могут быть «патриотами». Быть патриотом для них, образно выражаясь, синонимично тому, что быть поклонником дьявола. Они желают чуждому миру скорейшей гибели, но любой мир все равно умрет хотя бы от своей старости, а наличие у него наследников — вопрос того, появятся ли «новые люди». Если ли предположения — чего за ребята? Каков моральный кодекс строителя светлого того самого?

Не знаю. Это сложно. В жанре гипотезы предположу: 1) не работать за деньги (то есть промышлять на хлеб чем угодно, но 90 % времени посвящать лишь тому, чем можно заниматься бесплатно); 2) исключение агрессии (не утверждать себя посредством разрушения чужой сложности, но чужое, посягнувшее на тебя, должно иметь воздаяние с процентами); 3) верность договорам, но отсутствие иных обязательств, кроме лично подписанного договора; 4) «мы живы, пока мы держим живыми других»; 5) «время, когда мы не рисковали и не мыслили, можно считать потерянным».

Рейтинг нового мира

Иерархия в свободных общинах дивного нового мира должна быть прямой пропорциональностью от личного Рейтинга.

Рейтинг образуется из опроса всех членов общины в один день — «раздайте 100 баллов людям, наиболее повлиявшим на вас». Тем, кто сделал вас вами. Тем, благодаря кому вы…. Формулировку можно будет отточить. Дух ее буквы — «мы живы, пока мы держим живыми других»

Распределите между ними 100 баллов.

Если опрос раз в год, можно уточнять — «…повлиявшим за последний год».

Дальше — самое главное. Весовые коэффициенты. Стандартная математическая процедура. «Рейтинг пересматривается с учетом наших новых лидеров рейтинга». И такая перегонка — несколько раз. В итоге цифру можно считать за правду.

Рейтинг текущего года складывается с рейтингом вообще. У каждого, таким образом, есть две цифры. В зависимости от них — все политические права и статусы.

Поскольку цифр две, вот вам и двухпалатный парламент. С ротацией каждый год. Понятно, что «палата старейшин» будет ротироваться вяло, а палата «героев года» очень даже будет.

И так на всех уровнях. Страны, региона, города. Всякий раз идет опрос новой совокупности. Можно и на уровне мира. А что?

Технология может быть положена на Интернет, но это уже вторичные детали.

Главное, что сдохнет наша избирательная система. С ее реальной зависимостью законодательной ветки от исполнительной, а последней — от кланов, которых никто и близко не выбирал.

Именно это мы и предлагаем закончить. Сначала в таком мире будет некоторый шурум-бурум, а потом выяснится, что человечеством правит новый класс. Не «меритократия» и «нетократия», о которых нам загоняли байки на рубеже веков, а действительно новый класс.

Более гуманный, чем предыдущий. В конце концов, он за иерархию, но без господина, без принуждения, без пирамид.