Сотрудник раскрыл папку и выложил перед Афоновым незапечатанный конверт.

Там оказался листок бумаги в клетку, несколько помятый и исписанный убористым неровным почерком - иной раз строчки едва не наползали одна на другую.

— Адреса не было? - спросил майор, мельком глянув на чистый конверт.

— Нет, никакого, - помотал головой сотрудник. - Письмо нашли в среднем ящике стола в кабинете Мостова, у него дома. Конверт лежал на самом дне.

Афонов перевернул листок.

— Смотрите-ка, и число проставлено!.. - не без удивления пробормотал он. - Будто нарочно!.. Судя по дате, написано перед самой смертью... Во всяком случае - в день смерти. Да, Мостов был большой педант. Почерки сличали?

— А то как же! Зуппельман работал - лучший наш специалист! Он никогда не ошибается. Писал, по всем характеристикам, Мостов.

— Предсмертное письмо. Романтика, черт побери!.. Написал, а отослать не решился. Или не успел. Просто сложил - и спрятал в чистый конверт. А мог бы, между прочим, выкинуть в помойное ведро! Нет, не решился. Что ж! Афонов углубился в текст. Читал он медленно, изредка шевеля губами, точно повторяя каждое неразборчиво написанное слово. Закончив, он еще некоторое время сидел, невидящими глазами уставясь в письмо. Потом вдруг ожил, распрямился и резким движением пододвинул листок Невскому. - И впрямь любопытно! - пробурчал он. - Вот не ожидал!.. Все эти прежние домыслы насчет жениха. Посмотрите!

Невский читал спокойно и даже с каким-то неясным внутренним удовлетворением.

То недостающее звено, которое можно было в принципе интуитивно распознать, предугадать, хотя катастрофически недоставало важных фактов и прямых улик, теперь лежало перед ним.

"Я вас не приветствую, потому что вы не достойны этого. И это письмо пишу не потому, что мне уж так приятно, пусть хоть так, общаться с вами. Я вынужден так поступить. Я хочу все выяснить до конца. Мне надоели разные сплетни и подозрения, которыми, по вашей милости, окружили меня и мою жену. В конце концов, что вам надо? Нужны мои деньги, мой позор? Вы изуродовали себе жизнь, погубили жену, а теперь пытаетесь отравить существование и другим людям, стараетесь своими грязными, жадными руками развалить чужую счастливую семью. Я этого не допущу! Слышите, вы, низкий человек? Моя жена не любит вас, учтите. Она еще глупенькая маленькая девочка и многого не понимает. Вы решили воспользоваться этим. Вы бесчестный человек, вы решили подкупить ее разными подарками и всякими красивыми обещаниями. Вам это почти удалось. Она поверила вам. Еще бы! Конечно! Летчик, статный, молодой, с деньгами. Все так по-книжному!.. У меня тоже денег хватает. Но я почти старик и не витаю в облаках. И не швыряюсь деньгами налево и направо, не делаю бессмысленных подарков. Не в них любовь. Вы решили меня обокрасть, отнять у меня самое дорогое - мою жену. Повторяю, я этого не допущу. Оставьте нас в покое. Занимайтесь своими грязными делами где угодно, с кем угодно, но - не здесь! Иначе пожалеете! Я найду на вас управу!

P.S. .."

— Постскриптума нет, но, в сущности, он хорошо известен, - заметил Невский, убирая письмо в конверт. - Похоже, что и сам Мостов предчувствовал какую-то беду.

— Все, по идее, может быть... Но вы-то что на это скажете? - с живейшим интересом вскинул на него глаза майор.

— О чем-то подобном, конечно, следовало бы догадаться раньше, вздохнул Невский. - Впрочем, важно другое: теперь у нас есть документальное подтверждение того, что летчик и вправду был связан с Мостовым.

— Теперь - да. Однако свое письмо покойный почему-то никуда не отослал!..

— Думаете, все-таки - подделка?

— Нет, текст подлинный! Вы ж сами слышали. Но Мостов ведь мог писать и под диктовку!..

Невский задумчиво повертел конверт в руках.

— Сомневаюсь. - произнес он наконец. - Кто диктовал, по-вашему?

Афонов сделал неопределенный жест: дескать, и сам ума не приложу!..

— И тем не менее. Жена? - допытывался Невский. - Лидия Степановна? Зачем ей мужа заставлять? Да и стиль - не женский. А Мостову чего ради соглашаться?

— Может быть, она хотела насолить пилоту? Но боялась, что он вдруг узнает почерк? Вот и попросила мужа. - осторожно произнес майор.

— Ну, хорошо, допустим, так и было... Хотя... что за отношения у них в семье царили, я с трудом могу себе представить. Но письмо осталось дома почему?

— Да просто не успели отослать! - сердясь на недогадливость Невского, воскликнул майор. - В ту ночь Мостова укокошили. Какие уж тут письма?!

— Ага, и поэтому конверт остался лежать в ящике стола - до лучших, так сказать, времен? - насмешливо отметил Невский. - Вам не кажется, что это явный перебор? Ведь Лидия Степановна в ту ночь спала внизу, одна, а муж ее остался в кабинете, наверху, и что-то делал допоздна. Когда ж письмо-то сочинялось?

— Вероятно, раньше, днем.

— Она весь день сидела в санатории и никуда не отлучалась. Это кто угодно подтвердит.

— Ну, значит, еще раньше! За день или за два!

— А письмо так и лежало в ящике стола?! Тогда какой был смысл его писать? Для самоудовлетворения? Потомкам в назидание? Нет, Анатолий Аверьянович, по-моему, вы тут из принципа мудрите!..

— Но ведь не убийца же, придя в ту ночь к Мостову, заставлял его писать?!

— Уж надо думать!.. Сценка получилась бы - дурнее не сыграть! Мол, я тебя сейчас убью, но прежде ты напишешь, что я продиктую. Совершенная нелепость!

— Я - в растерянности, - горестно признал майор. - Почему письмо никто не отослал?

— Да, Господи!.. - сказал со вздохом Невский. - Потому! Причин может быть сколько угодно. Посмотрите, как Мостов лепил строчки, повнимательней вчитайтесь в текст - письмо нервное, стилистически небрежное, от начала до конца злое, если не сказать больше. Мостов явно сочинял его в состоянии аффекта, минутного душевного расстройства. Как плотину прорвало. А копилось-то, наверное, давно. Видите, - Невский снова достал текст из конверта и разложил на столе, - слова, даже целые фразы зачеркнуты, надписаны новые, порой не над тем же самым местом, шариковая ручка нагрелась и текла, отчего остались грязные смазанные наплывы в начале многих букв. Создается впечатление, что это - только черновик, всего лишь первоначальный план того письма, которое Мостов хотел отправить своему врагу. Вероятно, он еще собирался текст окончательно отделать, переписать набело, может, даже отпечатать на машинке.

— Да, у него дома, в кабинете, стояла пишущая машинка, - подтвердил Афонов. - Старенький такой "Рейнметалл". Портативная модель.

— Значит, я скорее всего прав, - с удовлетворением заключил Невский. Мостов собирался еще поработать над своим письмом и потому временно отложил, да так и не успел его докончить. Оттого и нету на конверте адреса! Потому и лежало письмо на дне ящика, под бумагами, а не на самом верху! Повторяю: маловероятно, чтобы Мостов просто хотел потешить свою душеньку, излить горе на бумагу - и на том угомониться. Явно не тот человек!.. Письмо должно было дойти до адресата! Судя по тону, решение было обдуманное, выстраданное и окончательное. Отнюдь не разовая прихоть и не игра в оскорбленную добродетель. Напротив, это - реальная угроза реальному противнику. И это надо помнить постоянно.

— Возможно, вы и правы, - скрепя сердце признал майор, когда Невский, выговорившись, умолк. - Похоже, по крайней мере. Однако даже такое письмо еще не повод, чтобы требовать санкции на арест Ломтева.

— Вас что-то смущает? - насторожился Невский.

— Да не то чтобы смущает. Конечно, в определенной степени это письмо допустимо рассматривать как косвенную улику. Но - и только! На большее не тянет. Да и то, если не принимать во внимание, что в жизни соседствует множество событий, на первый взгляд крепко связанных друг с другом, а на самом деле не имеющих ничего общего.

— Отменно свежая мысль, - кивнул Невский. - Мыслю - значит, существую.

— А уж это - как умею! - взъерепенился майор. - Не все вам по-столичному-то щеголять! Я вас, к примеру, не пытаюсь. умалить, когда вы - ни бельмеса! А у вас это случается довольно часто.

— Ну, пардон, - смиренно поклонился Невский. - Вы бы тогда уж загодя меня извещали: мол, сейчас скажу такое, что ты будешь, Миша, ни бельмеса! Я бы тотчас начинал готовиться, смотрел бы вам, не отрываясь, в рот.

— Вы можете нормально? - вдруг с тоской спросил майор. - Без этих вот.

— Могу.

— Ну так и нечего! Не думайте, что все тут, кроме вас, - сплошные идиоты.

— Хорошо, не буду.

— Вот ведь!.. Так и норовит последнее-то слово за собой оставить! дернулся майор. - Что за привычка?! Ладно. Препираться с вами - только время зря терять. Болтайте, что хотите. А я буду говорить о деле!

— Да и я о том же, видит бог, пытаюсь!.. - Невский на мгновение прикрыл глаза. - Так что вы мне хотели сообщить? Похоже, что-то важное...

— Да, - строго произнес майор. - И вправду. Я ведь что стараюсь вам вдолбить? У нас с вами нет сейчас явных, направляющих улик. Таких, как, скажем, отпечатки пальцев на ноже, следы галош, показания свидетелей. Афонов исподлобья посмотрел на Невского. - Теперь вам отчего-то Ломтев поперек дороги встал. А дальше - кто?! Вот вы обвиняете меня то в затягивании дела, то в пристрастности, а сами-то!.. Нет, так негоже. Это вам не в фантики играть. Тут - люди, уважаемые люди. И, покуда идет следствие, оценки вообще недопустимы! Хвалить или бранить кого-то будем не сейчас. А вот за дело отвечаю я, учтите! Так что мне решать. Кому - гнилые шишки, кому - пряники. Ну, ладно, - он сложил листок и сунул в конверт. Письмо подшейте к делу и, если обнаружите что-нибудь еще, немедленно сообщайте, - обратился он к сотруднику, который на протяжении всего разговора стоически томился у раскрытого окна.

Сотрудник ловким движением отправил конверт в папку и, на прощание кивнув обоим, вышел из кабинета.

Чуть дребезжа, негромко звякнул телефон.

Афонов снял трубку.

Видимо, сообщали нечто важное, поскольку он вопросов никаких не задавал, а только слушал, озабоченно хмурясь и делая в блокноте быстрые пометки.

Пока длилась беседа - если это можно было, конечно же, назвать беседой, - Невский механически принялся листать довольно тоненькое дело Куплетова, которое с самого начала покоилось здесь же, на столе.

В левом углу папки стояла размашистая надпись зеленым фломастером: "ХРАНИТЬ".

Тут были собраны и результаты экспертиз, и протоколы допросов Куплетова, и записи показаний Измайлова, Птучки, Невского, Дергуна.

В самом конце на глаза Невскому попался листок из ученической тетради в косую линейку, на котором аккуратными, почти печатными буквами был выведен стих:

"Люблю поля, люблю леса,

Люблю глядеть я в небеса.

Готов балдеть я от всего

Вплоть до безбюстья твоего!"

Внизу красовалась подпись: "Застеночное творчество Куплетова С.И.".

Фигляр, беззлобно подумал Невский, даже здесь, в такой момент - болтун и фанфарон. Неисправимый человек!

Тем временем Афонов кончил разговор, повесил трубку и теперь сидел, с выражением мучительного сомнения глядя то на телефонный аппарат, то на свои записи в блокноте, как бы гадая, с какого же боку подступиться к делу и стоит ли вообще этим делом заниматься впредь.

По крайней мере, ему явно не хотелось обсуждать услышанное только что по телефону. И он оттягивал момент.

Тут он заметил, что Невский раскрыл папку Куплетова, и мигом рассердился.

— А в чужих бумагах нечего без дела копошиться! Кто позволил?!

— Да лежала папка на столе - вот я и решил. - смущенно отозвался Невский. - Это же не просто так, а имеет самое прямое отношение к убийству!..

— Ну и что?! - сварливо произнес майор. Похоже, сейчас ему годилась любая зацепка, лишь бы выплеснуть наружу скопившееся раздражение. - Неужели не ясно: ни один документ без спросу в руки брать нельзя! Ведь мало ли, о чем там говорится!.. Тайна следствия! Как можно?!

— Собственно, я ничего и не читал из этой папки. Вот только стишата попались на глаза.

— Какие стишата? Откуда? - Афонов с недоверием взглянул на Невского.

— Куплетов сотворил. Здесь, в камере. А листик к делу приобщили.

— Что-то я не видел. Покажите!

Майор ловко выхватил у Невского листок и впился в него глазами.

— Чушь! - несколько секунд спустя пробормотал он. - Не пойму. Он что, педераст?

— Кто?

— Да Куплетов ваш!

— С чего вы взяли? - поразился Невский.

— Ну. - чуть замешкался Афонов, - он тут про какое-то безбюстье пишет.

— Я не вижу связи.

— Так ведь бюста - у кого нет? У нас с вами. У детишек. А он, стало быть, готов балдеть. Как это надо понимать? Нормальный человек балдеет от другого.

— Да, Господи! - всплеснул руками Невский. - Это же - стихи! Пускай и неважнецкие, но все-таки!.. Обычная гипербола. Поэт так видит.

— Очень плохо видит, - назидательно сказал Афонов. - Баб без бюста не бывает.

— Ну, а как же манекенщицы?

— Не бабы. Просто - вешалки. Такими любоваться невозможно. А тем более балдеть от них!.. Нет, что-то ваш Куплетов не в себе.

— А это, Анатолий Аверьянович, от чересчур большого потрясения, нашелся Невский. - Да в кутузке в голову взбредет и не такое!.. Наш Куплетов - человек с изломанной судьбой и очень нервный. А тут вдруг стихи родились. Восторг перед жизнью и вместе с тем - смиренная готовность принять все, что она преподнесет. Он оптимист! Из текста видно. Нынче это редкость.

Трудно было уловить - смеется Невский или говорит серьезно.

— Дурь его видна! - поморщился майор. - Если так каждый, на кого упало подозренье, из себя поэта будет строить. Далеко пойдем! Ему безбюстье, понимаешь, подавай. А алиби должны искать другие!.. Я сразу заметил, что какой-то он... беспутный, этот ваш Куплетов.

— Да что вы заладили, в самом деле! - вспылил Невский. - Почему именно мой? Он - ничей! Он сам по себе.

— Вот-вот, - обиженно вздохнул майор. - Сам по себе. Таким всегда и будет. А стишки нам вряд ли пригодятся. Может их забрать.

Похоже, Афонов наконец-то сбросил с себя то напряжение, которое заметно выводило его из равновесия. Нашел тему, подвернувшуюся кстати, - и выговорился от души. И при этом, что особо важно, дела не касался совершенно. Так сказать, умственно и эмоционально отдохнул. А еще презрительно кривился, обсуждая поэтические доблести массовика!..

— Ага, - тотчас встрепенулся Невский, - значит, папочка Куплетова вам тоже не нужна?

— Вот папочку пока не троньте! - осадил его Афонов. - Мало ли еще что!..

— Хм. - насторожился Невский. - Вновь какие-то накладки?

— В общем нет. - уклончиво сказал майор. - Но есть такой порядок сохранять. Ведь все под богом ходим, и не ровен час.

— Я понимаю, - согласился Невский. - Думаю, настанет время - и даже на всякого неродившегося начнут заводить досье. Дескать, чего это он на свет не появился? Другие появляются, а этот - нет... Оч-чень подозрительно!

— Вам бы только посмеяться, - мигом поскучнел майор.

— Иногда это полезно, - заверил Невский. - Когда сплошная каша в голове. И, кстати, вам недавно позвонили. Что-нибудь по делу?

— А без дела сюда не звонят, - пробурчал Афонов.

— Я имею в виду - по нашему делу?..

— Естественно.

— Ну, и?..

— Звонили из отдела кадров завода. Достали их все-таки!.. Чикин и Мордянский - помните?

— Припоминаю. Надеюсь, ни я, ни Куплетов к заводу касательства не имеем?

— Стопроцентную гарантию, Михаил Викторович, дать никто не может. Даже Господь Бог, - проникновенно поведал майор. - Нет, разговор о вас не шел, успокойтесь. Но кое-что другое - раскопали. Удалось. Шустрые ребята, молодые, все им - трын-трава!

— Это вы о ком? Из отдела кадров?

— Да что вы мне голову морочите! Нет, конечно. Чикин и Мордянский. Я ж вам говорил!

— Ах, вот как. - Невский с удовлетворением кивнул. - И что у них случилось?

— Ничего! Какой же вы. недогадливый! Они добыли информацию. Важнейшую! Понятно?

— Не совсем.

— Так вот, мои красавцы разыскали там рабочего, - Афонов заглянул в блокнот. - Бутусов некто. Токарь. Норму выполнял - претензий никаких. А вот во внеурочные часы - все там же, на заводе! - он изготовлял оружие. Один толковый пистолет сейчас нашли - как раз закончил собирать. А вот другой. Другой-то он еще к началу мая сделал. Разумеется, не для себя. Ну, как вы думаете, чей тогда заказ он выполнял, кто ему денежки платил?

— Да мало ли. - пожал плечами Невский.

— А вот дудки - мало ли!.. Заказчиком был Ломтев! Наш пилот!

— Позвольте, - несколько опешил Невский, - разве у него нет револьвера? Ведь по штату.

— Вертолетчикам - не полагается, - внушительно сказал майор. - Он - не военный.

— Та-ак. - Невский привычным жестом защемил бороду между большим и указательным пальцами и несколько подергал ее, словно пытаясь сдвинуть набок. - Этот ваш Бутусов. знал Ломтева только в лицо или еще и по фамилии?

— Да вроде - нет. Вернее, не совсем. - Майор потер ладонью коротко остриженный затылок. - Ломтев при знакомстве не назвался. Судя по всему, там был какой-то сводник, кто-то третий, все и обставлявший. Надо будет дальше прояснить. Пока тут - пробуксовка. Думаю, Бутусов нам поможет, если уж заговорил.

— Заставили?

— Нет, просто намекнули. Он смышленый - сразу захотел все рассказать.

— А это ваше "не совсем". Как понимать?

— Фамилию Бутусов все-таки услышал. Ломтев как-то раз наведался к директору, и, когда летчик выходил из кабинета, Мостов окликнул гостя по фамилии.

— Ага, так, значит, Ломтев был знаком с Мостовым?! - торжествующе воскликнул Невский.

— Да уж, выясняется. Ему Мостов какие-то материалы доставал для ремонта дома.

— И вы, скажете, не знали этого раньше?

— Не знал, - Афонов честно поглядел на Невского. - Конечно, выстрелы за речкой ни о чем еще не говорят. Но то, что Ломтеву понадобилось вдруг оружие. Вот это - факт не из приятных! Незаконное владение.

— Уже только за это, думаю, вы можете его привлечь, а? - встрепенулся Невский.

— Ну, насчет привлечь - не знаю, - завздыхал майор. - Он все же - наш районный депутат. А вот дознание начать!.. Пожалуй, вы, Михаил Викторович, были правы. Ох, морока будет, ох, морока!..

Тяжело опершись локтями о крышку стола, майор закрыл лицо руками и на какое-то время застыл.

— И это, как я понимаю, все? - отметил Невский. - На заводе больше нечего копать?

— Да не скажите! - возразил Афонов, опуская руки. - Чикин и Мордянский что-то там еще пытаются нащупать. Молодцы ребята!

Невский закурил и не спеша прошелся по кабинету, собираясь с мыслями.

Да, слишком много разрозненных фактов! Что называется, из разных весовых категорий. Как объединить?

— Стало быть, теперь вы до конца не исключаете, что между выстрелами на реке и, мягко выражаясь, некорректным поведением пилота существует связь? - спросил он как бы между прочим. - Я вас верно понял?

Майор печально посмотрел на него и плотно сцепил пальцы над столом.

— Связь. Слово-то какое! - негромко и почти без выражения произнес Афонов. - Все, конечно, может быть. И глупо что-то исключать. Тем более, когда всплывают эдакие факты. Но вы понимаете, что получается? Одна закавыка мне покою не дает. Ведь ежели действительно вы правы - тогда безусловно надо Ломтева брать, и как можно скорее. Пока опять не упорхнул. Птичка наша вертолетная!.. Мда. И вот тут-то. Я не уверен, что не придется в этом случае побеспокоить и Лидию Степановну.

Невский невольно застыл посреди кабинета, забыв про дымящийся, почти догоревший окурок между пальцами.

— Как вы сказали? - сдавленным голосом спросил он.

— Я же не случайно давеча пытался выяснить, кто именно мог написать письмо и почему его не отослали, - продолжал майор, как будто и не слыша Невского. - Вы мне сумели доказать, нет, просто убедили: под диктовку Лидии Степановны Мостов не делал ничего - он сам писал, тайком. И ни о чем жене не говорил. Она не знала про письмо. Не видела его.

— Я в этом убежден, - ответил Невский и, наконец почувствовав сильное жжение, швырнул окурок за окно.

Майор с негодованием уставился на него:

— Опять?!

— Виноват, - стушевался Невский. - Как-то само получилось. Чисто автоматически.

— Вот вы и думаете - чисто автоматически. Весьма частенько. пробурчал майор. Но столь благодатную тему развивать на сей раз все-таки не стал. - Ну, и?.. - спросил он неожиданно.

— Я лишь сказал, что в непричастности Лидии Степановны был уверен с самого начала, - отозвался Невский. - В противном случае она держалась бы иначе. Да и самого убийства, может статься, не было бы вовсе.

— Вот не факт!.. - с сомнением сказал майор.

— Вам снова хочется начать дискуссию? Вас что-то не устраивает в Лидии Степановне?

— Конкретно - нет. - Майор пожал плечами. - Я только шапочно с нею знаком и не берусь судить. На вид - довольно милая особа. А дискуссия. Какой теперь в ней смысл? Потому что - вот!.. - Афонов вытащил из-под блокнота листок с заключением очередной экспертизы. - Это принесли вместе с письмом. Я не стал вам с самого начала говорить, ждал, чтобы всплыли новые детали. Но зато теперь!.. - и, встретив тревожный взгляд Невского, охотно пояснил: - На конверте и на самом письме обнаружены отпечатки пальцев Лидии Степановны. Судя по всему, она читала это письмо. И уж не знаю: до или после случившегося?..

— До - практически исключено, - быстро сказал Невский. - А если после - то буквально сразу. Рылась в ящике стола, нашла - и прочитала. Но о том, что есть какое-то письмо, ей не было известно! Стало быть, наткнулась по случайности, ища совсем другое. Вещь, к примеру. Или деньги... А вот что конкретно?

Невский, волнуясь, достал новую сигарету.

— Только окурок - не в окно! - строго предупредил Афонов.

Невский лишь рассеянно кивнул в ответ.

— Да-а, интересная мысль. Сразу после убийства, прежде чем позвать на помощь. - тихо произнес майор. - Может, искала какой-то документ, который ее компрометировал?.. Но это значит, что не так уж и была она потрясена, если сначала кинулась искать.

— Однако ящик от стола был заперт!

— Верно. На ключах убитого нашли и отпечатки пальцев Лидии Степановны. Об этом тоже говорится в заключении. Я не хотел вас сразу огорчать.

— Какой вы добренький!..

— Нет, вовсе нет. Я просто дожидался, когда вы выговоритесь всласть. Все ваши версии, концепции.

— Вы сами признали их состоятельность. Но снова ящик запирать зачем?! Уж лучше б выбросила все ключи куда-нибудь подальше!..

— Знаете, когда у человека сильный стресс, - с иронией сказал майор, не очень-то он рассуждает. Вероятно, Лидия Степановна решила: лучше все оставить так, как есть. И снова ящик заперла, и мужу сунула в карман ключи. Как будто ничего не делала. И только после этого взялась кричать, соседку позвала. Довольно просто, верно?

— То есть вы хотите сказать, что она знала о предстоящем убийстве?! невольно вырвалось у Невского. - И внутренне к нему была готова?!

Он резким движением ткнул в пепельницу только что раскуренную сигарету.

— Нет, - покачал головой Афонов. - Утверждать так неразумно. Во всяком случае - пока.