Восточная граница Земли тельцов, город Арисса. Первый день Арисской ярмарки.

Проснувшись рано утром, Сардар обнаружил стоящую вплотную к клетке корзинку с овощами. Судя по отсутствию вони, овощи были свежие, и даже в тусклом свете факелов выглядели вполне аппетитно.

«Я еще сплю», – подумал Сардар и снова закрыл глаза.

– Сегодня первый день Хлебной ярмарки, отродья! – резкий каркающий голос главного надсмотрщика заставил его вскочить. Надсмотрщик вышел на середину грота с пятью или шестью подчиненными. Все были в новенькой одежде, начищенные бронзовые нагрудники сверкали как шлюхины наряды.

Халкын, так звали этого ублюдка. «Я ненавижу две вещи», – говаривал он. – «Ненавижу арестантов, и ненавижу лежащих арестантов». Слово «лежащий» трактовалось крайне широко, а ненависть Халкына была немудрящей и действенной, как палка: за малейшее нарушение провинившийся получал десять плетей «от лучшего заплечных дел мастера всех Двенадцати земель». Именно так господин старший надсмотрщик предпочитал себя именовать. Вот почему его карканье поднимало на ноги даже умирающих.

– Так вот, – продолжал Халкын. – Согласно обычаю, который я, будь моя воля, давно бы отменил, город жалует вам, скоты, долю от жертвенных овощей! Жрите, и восхваляйте Тельца Милостивого, не обделяющего вниманием даже такой человеческий мусор, как вы. И еще одна приятная новость. Сегодня в честь открытия ярмарки работа отменяется. Радуйтесь, обезьяны!

Последняя фраза была отнюдь не риторической, арестанты поспешили выполнить приказ, и под сводами грота несколько раз взметнулось нестройное: «Слава Тельцу!».

Когда надсмотрщики удалились, в гроте повисла тишина, нарушаемая лишь шорохом корзин, чавканьем, да глухим шумом потасовок, вспыхивавших из-за особо лакомых кусков.

Сардар ел вместе со всеми, и никогда еще овощи не казались ему такими вкусными!

– Репа слаще меда, а, малец? – донесся из соседней клетки голос Хромца.

Сардар бросил на него удивленный взгляд. Бесноватый старикан стоял во весь рост, навалившись на прутья и просунув руки сквозь решетку. Он сжимал в кулаке крупную полусъеденную репу и, стараясь отставить ее как можно дальше от глаз и откинув голову назад, внимательнейшим образом изучал этот «дар Тельца». Лицо его было совершенно осмысленно, за все время пребывания здесь Сардар еще ни разу не видел старика таким.

«Глядите-ка», – подумал юноша. – «Даже наш юродивый пришел в себя. Что делает с человеком еда!» Вслух же он не сказал ничего, лишь пожал плечами, рот его был набит ароматной свекольной мякотью.

– Огромная репа, – продолжал Хромец. – В этом году нам повезло. Как думаешь?

Сардар снова не мог ответить.

– А повезет еще больше… – старикан вонзил в репу на удивление здоровые зубы.

– Поихот ехо бохе, – заговорил он с набитым ртом. – Охен поихот. Хэто я тефе хаваху.

Сардар проглотил наконец свеклу и решил поддержать разговор:

– В чем же нам повезет? Еще и мясо принесут?

– Нэ. Махо не пхынехут, – ответил Хромец, сглатывая. – Но мы можем его добыть…

Последнюю фразу он произнес заговорщицким шепотом.

– Добыть?.. – хмыкнул Сардар. – Я уж подумал, что у тебя в голове прояснилось. А у тебя просто новый заскок.

– Наглый щенок! – прошипел Хромец. – Между прочим, это из-за тебя я двинулся умом!

– Из-за меня? – Сардар едва не поперхнулся куском моркови. – Что ты мелешь!

– Из-за тебя, мерзавец, из-за тебя! – голос старика наполнился ядом. – Из-за тебя, будь ты проклят!

Отвернувшись, он с хрустом вонзил зубы в бок большой зеленой редьки, и принялся жевать, громко чавкая.

– Что же я такого натворил? – бросил ему в спину Сардар. – Ты что, не видел раньше водолеев?

– А то, сучонок, что ты занял мою клетку, – тявкнул, перестав жевать, Хромец. – Это была моя клетка, клетка для несчастного больного старика, которого обижают молодые бугаи вроде тебя. Но в один проклятый день я вернулся с работы, а в моей клетке – ты, жидкое отродье!

– А иди ты… – Сардар отодвинулся к другому краю клетки и вернулся к еде. Овощи заканчивались до обидного быстро.

– Нет, стой! – взмолился Хромец. – Проклятый тупоголовый… Ох, прости меня… Послушай, я не хотел тебя обижать. Я хотел…

– Поговорить о мясе, – фыркнул Сардар. – И лучше тебе больше не произносить этого слова. Дай хотя бы овощи спокойно доесть…

– Да послушай же! – почти закричал Хромец. Его голос привлек надзирателей. Минуту назад двое, оживленные и веселые, вынырнули откуда-то из глубин пещеры и уселись играть в кости за столом у входа в тюремный грот.

– Эй ты, старая обезьяна! – донеслось оттуда. – Уже сожрал свою ботву? Можно забирать корзину?

– Нет, почтенный, прости! – залебезил Хромец. – Это я от избытка чувств! Возношу хвалы доброму Халкыну, и отцам города за щедрость к нам, убогим…

– Поди-ка ты! – гоготнул стражник, и возвысил голос так, чтобы услышали все заключенные: – Эй, вы, отбросы. А ну, вслед за почтенным старцем орите: «Слава Халкыну и отцам города!»

– Кто не заорет, отнимем пайку, – встрял второй надзиратель. – Ну! Трижды!

– Слава Халкыну и отцам города!.. – разнесся под сводами нестройный хор. – Слава Халкыну и отцам города! Слава…

– То-то, – сказал первый тюремщик, когда все смолкло. – И заткнитесь все теперь. Если кто вякнет, поотнимаю овощи. Вас, свиней, и так кормят как на убой.

– Добился своего, молокосос? – снова услышал Сардар голос Хромца. – Меня завтра поколотят из-за тебя.

– И поделом, – буркнул парень. – Не будешь ко мне соваться.

– Да чтоб тебя! – Зашипел старик. – Глупый мальчишка, подойди ближе! Не заставляй меня кричать. Подойди, слышишь! Подойди, иначе заору. Все отнимут и у тебя тоже! – Тон Хромца не оставлял ни малейших сомнений в том, что он так и сделает.

– Что ты ко мне привязался, – проворчал Сардар, подчиняясь.

– Другое дело, – зашептал Хромец, прижавшись лицом к прутьям клетки. – Слушай старших, дольше проживешь…

– Что нужно?! – рявкнул Сардар.

– Тихо, тихо, тихо, – взмолился Хромец. – Послушай меня, не перебивая, хорошо?

– Ну?

Старик облизнул губы и заговорил:

– Я знаю, как достать мяса. Я говорил тебе… Сегодня первый день Ярмарки, ты ведь знаешь. Все гуляют, народ веселится. Надсмотрщики тоже хотят веселиться. И они будут веселиться, попомни мое слово.

– О0ни уже веселятся, – сказал Сардар. – И что с того?

– А то, что к вечеру они все будут мертвецки пьяны. И нас всех напоят. А еще хлеба принесут. Халкын терпеть не может всех этих вольностей, ничего не говорит, но Ярмарка есть Ярмарка, я-то порядки знаю.

– Откуда это?

– Я уже три года здесь, – сказал Хромец. – Дольше всех, кто здесь сидит.

– Врешь, – бросил Сардар. – Я слышал, больше года здесь никто не выдерживал. Вон, Фаххан, сидит восемь месяцев, так он уже заживо гниет.

– Это вы, молодые, не выдерживаете, – оскалился Хромец. – А я стар. Я и не в таких помойках выживал. Ты будешь меня слушать или нет?! На чем я остановился?

– На том, что тюремщики упьются. Нам-то с этого что?

– А то. Будут разносить вино, ты не пей…

– Я не пью эту дрянь, – фыркнул Сардар. – Я водолей. Нельзя осквернять воду.

– Надзирателю такое не ляпни! – сердито зашипел Хромец. – Не хочешь пить – не пей, раз такой дурак, тебе и не требуется. Но кувшин возьми и поблагодари. И сделай вид, что пьешь, а потом прикинься пьяным. Будто отключился во хмелю, понял? Главное, чтоб они поверили, иначе все дело испортишь.

– Да какое дело? – взвыл Сардар. – Какое дело? Какая разница, пьян я буду в этой клетке, или только притворюсь?

– Дурак ты, – изрек Хромец. – Они в вино специально подмешивают сонное зелье. Чтоб арестанты продрыхли до утра. Потому что сами надзиратели к вечеру будут пьянее обезьян, за нами смотреть будет некому.

– Хорошо, они упьются, а я останусь трезвым, – сказал Сардар. – Что с того? Ты что, знаешь, как перегрызть железные прутья?

– Я знаю, что мозгов в твоей башке меньше, чем яблок на вишневом дереве! Я ведь говорил, что клетка, в которой ты сидишь, раньше была моей. Неужели ты думаешь, что меня так проняло бы это треклятое переселение, если б в ней не было потайного хода, через который можно выбраться наружу? Неужели ты думаешь, что я протянул бы здесь три года, если бы не имел возможности хоть изредка набить пузо нормальной едой, а не тюремной баландой! На Ярмарку, на день Благословенного Тельца…

– Старый болтун! – с досадой воскликнул Сардар. – Я-то думал, ты пришел в себя, а ты оказывается, просто бредишь. Если из этой клетки можно выбраться, какого рожна ты не сбежал?

– Боги, он непроходимо туп, – закатил глаза Хромец. – Да потому что единственный способ выбраться из подземелья – это добраться до штольни в Водяной пещере и воспользоваться подъемником. Только подъемник этот, когда не используется, всегда утягивают наверх, в цитадель. А я не жук, и ползать по отвесным стенам не умею.

– Хорошо, – вздохнул Сардар. – Представим, что я тебе поверил. Как выбраться из клетки? Где этот потайной лаз?

– Так я тебе и сказал, – проворчал старик. – Ты наделаешь глупостей, а я останусь без мяса. Нет, я скажу тебе только когда придет время, и не раньше, чем ты поклянешься вернуться и принести мне с кухни лучшие куски. А не поклянешься – ничего не скажу.

– И не подумаю клясться, – фыркнул Сардар. – Я вот сейчас найду этот лаз, и…

– Ищи сколько угодно, – хихикнул Хромец. – Только задачка тебе не по зубам. А лучше послушайся совета старика: не поднимай шум, не привлекай стражников. В нужную минуту я тебе сам все расскажу.