Полтора года жителям южных районов Воронежской области не давала покоя дерзкая бандгруппа. Бандиты грабили магазины и почтовые отделения, захватывали кассы правлений колхозов и совхозов. Действия преступников отличались наглостью и непредсказуемостью. У них были свои методы налетов и свой почерк ограблений. Они заблаговременно изучали охрану объекта и узнавали, чем можно было там поживиться. Перед налетом угоняли автомобиль с повышенной проходимостью. Кражи совершались ближе к полуночи — чаще в ненастную погоду, когда до населенного пункта добраться было непросто.

Впервые банда заявила о себе ограблением районного общества рыболовов и охотников. Преступники завладели тогда тысячами патронов к ружьям, большим количеством пороха и дроби. После этого кражи участились. Действия бандитов были четкими и быстрыми: выстрелами из ружья прогоняли сторожа (в основном это были старики), тросом срывался дверной запор, топором обрубалась, если имелась сигнализация, затем забирались деньги, спиртное, и все, что представляло хоть какую-то ценность. Загрузив машину, преступники скрывались, а сторож бежал извещать милицию об очередном ограблении. И так раз за разом, причем в самых неожиданных местах.

Пока оперативная группа милиции добиралась до места преступления, бандитов и след простывал. Преступники знали, что один участковый приходился на два-три населенных пункта — вот почему банда долгое время оставалась безнаказанной и отчего еще больше наглела.

Лишь раз, когда преступники по ранее отработанному плану совершили налет на почту, а неподалеку проживал участковый — бывший фронтовик, тот, услышав стрельбу, раздетый, на служебном мотоцикле стал их преследовать. Бандиты отстреливались, но участкового это не испугало. Открыв из пистолета ответный огонь, он настигал машину. Попетляв по улицам, бандиты рванули на выезд, но не по той дороге, что приехали, а совсем по другой, где днем раньше начали ремонтировать мост и вместо дощатого настила лежали лишь два бруса. Однако бандитам повезло — брусья выдержали, и машина проскочила. Участковый все же успел заметить ее номер и позвонил в отдел милиции. Машину нашли брошенной в райцентре. А смелого участкового преступники ранили, хотя он в горячке погони этого сразу и не заметил. Когда его доставили в больницу, то из тела извлекли около сорока дробинок. После этого случая бандиты на время притихли. Казалось, что ниточка, потянувшаяся к раскрытию таинственной банды оборвалась.

Своими дерзкими налетами она прибавила сотрудникам милиции немало хлопот. Было подсчитано, что она совершила более сорока разбойных нападений. В отделах создавались оперативные группы, но, словно играя с милицией, бандгруппа переключалась на другой район. Местные сыщики чего только не предпринимали, чтобы выйти на ее след, но тщетно, банда по-прежнему оставалась неуязвимой. Руководством УВД была создана третья оперативная бригада: первая и вторая явно со своими задачами не справились. Возглавил бригаду начальник отдела управления уголовного розыска области Владимир Страхов, опытный оперативник, раскрывший немало запутанных уголовных дел. Как руководитель — строг и уважаем. В состав бригады включили следователя Владимира Кусенева, младшего инспектора уголовного розыска Михаила Свиридова* и других.

Прибыв к месту назначения, в город Россошь, Страхов собрал всех членов бригады, куда кроме работников УВД были подключены и сотрудники горрайорганов, в разное время занимавшиеся бандгруппой. Получив от местных товарищей информацию о проделанной работе, было решено все ранее возбужденные уголовные дела по бандгруппе объединить в одно. Каждому члену бригады поставили конкретную задачу. Основной упор делался на отработку версии по «химикам». «Химиками» называли лиц, отбывавших наказание за не тяжкие преступления на стройках народного хозяйства. В Россоши в то время строился химический комбинат, и «химики» свободно передвигались по той местности, где расположена спецкомендатура, но с двадцати часов вечера и до шести утра в обязательном порядке должны были находиться в спецкомендатурах. Члены оперативных бригад УВД полагали, что в комендатурах мог нарушаться установленный режим проживания «химиков».

После совещания Страхов подошел к Кусеневу: лицо хмурое, неулыбчивое: — Да он вообще-то улыбался редко.

— Чем, Васильич, думаешь заняться?

— Да наметки кой-какие есть, а что?

— Нам с тобой надо поконкретней определиться. Давай вечерком подробно все обговорим.

— Сам-то что? — спросил Кусенев.

— Версий много, но как ухватиться за основную — вот вопрос. «Конек» мой знаешь — выход на банду оперативным путем. Ладно, давай отложим до вечера. Страхов повернулся и вышел.

Кусенев попросил сотрудников отдела милиции принести ему все материалы по бандгруппе и карту Россоши. Как только все это принесли, закрылся и стал изучать. Сидел долго и даже про ужин забыл. Поздно вечером в номер постучали.

— Это я, Страхов, открой, — услышал знакомый голос. Открыл.

— Сказали, заперся и никого не пускает? — спросил с еле уловимой страховской улыбкой. Прошел к столу и сел. — Ну и как, удалось что-нибудь из бумаг выудить?

— Вообще-то кое-какие мыслишки появились, но может, вначале поедим? Ужинал?

— Не управился, — признался Страхов. — Да теперь уж и поздно, — глянул на часы.

— У меня есть пакетный суп, я его быстренько подогрею. Супруга дала. Колбаска, чай, вот и перекусим.

— Ну давай, а завтра я угощаю. — Страхов зевнул и подпер голову ладонью.

Разогревая суп, Кусенев, улыбаясь, сказал:

— Тут местные между собой судачат, что приехал Страхов страх нагонять.

— Пускай поговорят, — кивнул Страхов. — Хуже не будет.

— А вот и супец закипел, — сказал Кусенев. — Между прочим, быстро, дешево и удобно. Это моя Тихоновна надоумила, всегда несколько пакетов в сумку сунет. Подав Страхову суп, лукаво посмотрел на него: — Кстати, о супных пакетиках. Я тут поизучал дела и обратил внимание, что почти во всех магазинах преступники забирали вот такие супы. Случайность?

— Интересно, интересно… — пробормотал Страхов. — Может, и впрямь кто из «химиков» или для «химиков»? Мысль неплохая.

— А как супец?

— Отличный! Надо и мне взять на вооружение. Разве плохо вечерком горяченького? Молодец твоя Тихоновна. Сами-то не всегда додумаемся. Ну, что еще интересного?

— Надо допроверить, но всплыла вот какая деталь. — Отодвинув в сторону кружки, Кусенев разложил на столе карту города: — С помощью местных оперов и вот этой старенькой карты я составил прелюбопытный ребус.

— Ну-ка, ну-ка, что за ребус? — Страхов склонился над картой.

— Вот эти разбросанные по всему городу зеленые кружочки — места, откуда преступники угоняли машины, а эти красные кружки — столько раз машины ими оставлялись в центре Россоши или ближе к центру.

— И какой же вывод?

— Видимо, живут где-то рядом, раз пешком идти домой не хотят.

— А может, путают следы?

— Вряд ли, хотя, конечно, возможно все.

— В любом случае, надо проверить всех ранее судимых за кражи и угоны, глядишь, какая-то зацепка и появится. Согласен?

— Ради этого и делал.

— Хорошо, договорились. Что еще?

— Пока ничего, хотя есть одна сугубо личного порядка просьба. Послезавтра мой день рождения, может, отпустишь домой на денек?

— Вон даже как? — хмыкнул Страхов. — День рождения вообще-то дело святое, да и бывает, как в песне поется, только раз в году… Как не отпустить? — сказал с хитрым прищуром. — Поезжай, но с условием, чтобы привез домашнего супчика.

— Намек понял! — засмеялся Кусенев. — Привезу и супчик, и еще кое-что.

— Вот и отлично. А теперь слушай, что мне удалось в спецкомендатуре провернуть… — И Страхов снова нахмурился.

* * *

…Кусенев был безумно рад, что день рождения провел в кругу семьи, порадовался за жену и детей, что стойко переносят разлуку с ним. Они же знают, что и ему в постоянных отъездах из дома бывает не мед, но приходится терпеть неудобства, подсчитывать, сколько денечков осталось до конца командировки. А ведь нередко случалось и так, когда в намеченные сроки не укладывался и командировки продлевались. Да, — всякое бывало…

Вернувшись в Россошь, Кусенев стал искать Страхова, но тот уехал, то ли в соседний район, то ли опять в спецкомендатуру. Будет вечером. Начальник милиции сказал, что каких-либо сдвигов по делу пока нет, банда затаилась и выжидает. Слух о том, что в районе работает бригада УВД, наверное, дошел и до преступников, потому и притихли.

Страхов вернулся поздно и сразу зашел в номер к Кусеневу. Лицо хоть и усталое, но довольное.

— Как съездил? Про супчик не забыл?

— Все нормально, а супец — как и обещал.

— Хорошо, что не забыл, а то я опять без ужина.

— Слушай, а может, спустимся в ресторан и по чуть-чуть отметим мой день рождения? — предложил Кусенев и глянул на часы.

— Что ж, можно и в ресторан, только без перехлеста, — согласился Страхов.

— Тогда, как говорится, не теряем время даром… Я кое-кого из наших уже пригласил.

— Съездил-то ничего?

— Ничего, но об этом попозже.

Спустились в ресторан, и только успели заказать ужин, как в зал чуть не бегом ворвался дежурный по отделу милиции. Увидев Страхова, подскочил к нему и, нагнувшись, стал что-то нашептывать… В одном из пригородных сел совершено нападение на магазин. Кивнув на дверь, дежурный добавил, что машина с опергруппой уже стоит у гостиницы.

— Ну вот и поужинали? — сказал разочарованно Кусенев.

— Какие еще есть подробности? — спросил Страхов дежурного.

— По телефону позвонили, что стреляют и магазин грабят.

— Это их почерк. — Страхов поглядел на Кусенева. — Все быстро в машину, — приказал он. — Выбежав на улицу, втиснулись в УАЗ с оперативной группой, и тот рванул к месту происшествия.

Как-то сразу примолкли. Встреча с бандой — дело нешуточное. Может, и не та бандгруппа? — подумал Кусенев. — Уж очень погодные условия и место происшествия от прежних налетов разнятся: рядом с райцентром! Не может быть, чтобы преступники не знали о работе бригады. Или хотят показать, что им на них плевать?

Попетляв по улицам Россоши, УАЗ наконец вырвался за город. Свернули на грунтовую дорогу и запрыгали на колдобинах. Один, второй повороты, потом проскочили перелесок — ни одной встречной машины. Но нет, кажется, что-то впереди засверкало. Ослепив их включенными фарами, мимо промчался… УАЗ. Мысль сработала мгновенно и сразу у нескольких человек: это они!

Затормозив, водитель быстро развернул машину и, до отказа нажав на педаль газа, рванул за скрывавшимся УАЗом. В нем, видимо, заметили погоню и запетляли по перелеску. Но новенький милицейский УАЗ настигал беглецов: расстояние между машинами сокращалось. Отлично зная местность, водитель свернул на малоприметную дорогу, чтобы не делать длинного объезда, а сократить путь. Получилось! Разрыв между машинами стал совсем небольшим. Вот уже и конец перелеска, а за ним — открытое поле, лишь с одной стороны посадка. «Теперь не уйдут! Приготовиться! — предупредил Страхов: автоматы были только у сотрудников опергруппы отдела. Водитель жал на педаль газа и вот уже УАЗ совсем близко, свет фар выхватывает его из темноты. Но что такое? УАЗ вдруг завилял и съехал с дороги в сторону посадки. Подъехав вплотную, оперативники выскочили и бросились к уткнувшейся в кювет машине. Движок выключен, дверь открыта, в салоне пусто. Вот так сюрприз! Где же люди? Ведь кто-то же управлял машиной?

— Удрали, гады! — рыкнул Страхов в сердцах.

Что делать? Прочесывать ночью лесополосу? Это бесполезно, да и ехать к магазину пора. Страхов принял решение — оставить у машины двух человек, которым действовать в зависимости от обстановки, но долго не торчать и перегнать машину к отделу. Остальные поехали к месту происшествия.

— Ничего не понимаю, — сказал кто-то громко. — Куда люди подевались? Может, это были вовсе не преступники? Видят, что за ними гонятся, вот и дали деру, а потом повыпрыгивали кто где?

— Привет! — загудел Страхов. — Что ж, милицейскую машину не разглядели? Нет, не то, совсем не то.

— Ехали со стороны села, где магазин грабанули, — вздохнул молчаливый водитель.

— Но ведь никаких вещдоков — машина пуста?

— На месте все прояснится: почерк банды известен, — заметил Кусенев.

* * *

…Сторож вначале позвонил участковому, и тот быстро приехал на мотоцикле. Прибежала заведующая и все порывалась глянуть, что же там натворили бандюги, но ее в магазин не пустили. Заведующая охала, что дневную выручку домой не взяла, а она немалая. Участковый сухо вразумлял, что об этом раньше надо было думать. Сторож старый, но говорлив. С разными прибаутками пересказывал, как на «козле» к магазину подкатили бандиты, один из них вышел из машины и пальнул из ружья навскидку по висевшей на столбе лампочке, она — вдребезги, и стало темно. Потом вышли еще двое: они зацепили тросом замок и, сдав машину назад, сорвали его. Подсвечивая фонариком, эти двое вошли в магазин, включили свет, а что было дальше, сторож не видел. Тот, кто стрелял по лампочке, на голову что-то темное натянул и сторожил на улице. Двое в магазине не задержались, вышли быстро, сели в машину и скрылись. Сторож показал рукой, куда они уехали.

— В руках что-то держали? — спросил участковый.

— Сумка у одного была, обычная такая, и все!

— Сумку-то как увидел?

— В дырку, — махнул рукой на дощатый забор старик. — Месяц как раз из облаков показался.

— Небось испугался?

— А то нет! Он как пальнул, я и побег за забор, да в дырку подглядывал, а сам думал: вдруг опять саданет? А как уехали, звонить побежал. Да в темноте шлепнулся и коленку повредил.

— Ясно-ясно, — зевнул невыспавшийся участковый, прикидывая, когда же подъедет опергруппа. По идее должна вот-вот. Он тоже звонил в отдел, и дежурный сказал, что машина уже выехала. Предупредил, чтобы в магазин никого не пускал. Но об этом он знал и сам.

У магазина остановилась дежурка. Из нее вышли члены опергруппы. Страхов сказал, кому в магазин можно, а кому остаться на улице. Вместе с завмагом стали выяснять, что забрали налетчики. Заведующая первым делом подошла к столу, отодвинула ящик и заохала: денег не было.

— Что еще взяли? — спросил расстроенную женщину Кусенев.

Та потерянно водила глазами по полкам и пожимала плечами:

— Вроде все на месте.

— А спиртное? — подсказал Кусенев, зная, что налетчики обычно брали в других магазинах.

— Бутылки стоят, как стояли.

— Одежда, обувь?

— Все цело.

— Супы в пакетах были?

Женщина кивнула. Подойдя к полке, развела руками:

— Ничего не понимаю, — сказала. — Вот тут лежали. Немного, но были, а теперь — всего два пакета. — Хотела взять и показать, но Страхов не разрешил.

Вовсю суетился эксперт-криминалист. Чтобы не мешать, Страхов с Кусеневым вышли на улицу. Участковый остался в магазине. На улице было ветрено и прохладно. В просветах между серыми облаками, мелькал месяц. Сторож в который раз повторял подошедшим селянам, как подъехали бандиты на «козле» и начали грабить магазин, а он, спрятавшись за забором, наблюдал в щелку.

— Деньги в карман, супы для отвода глаз в сумку — и смылись. Из раза в раз одно и то же! — чертыхнулся Страхов.

— И что интересно, — заметил Кусенев. — Эти самые супы у населения вроде не пользуются спросом.

— Удивительная настойчивость, точно хотят каждый раз напомнить, что грабят «химики» и никто другой. Или не соображают, что это против них работает?

Страхов позвал сторожа. Как только тот, хромая, подошел, спросил:

— Какие из себя были грабители?

— Обыкновенные, — ответил тот, задрав вверх голову. — Один — с ружьем и в маске, другой — большой и толстый. Если б поближе, но из-за забора не разглядишь.

— Ясно, — кивнул Страхов.

Постояв, пошли к магазину.

— А в машине пусто, будто к встрече с нами готовились, — негромко заметил Кусенев.

— Даже спиртное брать не стали. Боялись, что удрать не успеют.

Зашли в магазин.

* * *

…Оперативная группа в райотдел вернулась заполночь. Страхов с Кусеневым поднялись в кабинет начальника отдела милиции. Узнав о краже, тот пришел в отдел, но на место происшествия не поехал. Сидели, думали, взвешивали, потом отправились в гостиницу. Кусенев зашел в номер к Страхову. Позвонил дежурный: сказал, что брошенную бандитами машину пригнали и поставили во дворе. Завтра разберутся, чья она и когда была угнана. Страхов с Кусеневым сошлись во мнении, что за рулем был опытный и, видимо, местный водитель.

— Уверен, что преступники неплохо ориентируются в обстановке, — Страхов присел на стул.

— Что имеешь в виду?

— А то, что все наше внимание сейчас обращено на «химиков»: напоминают супами.

— Пусть думают, как хотят.

— Это верно. Кстати, пока тебя не было, установили, кто отбывал срок за кражи и угоны. Твоя, между прочим, мысль. Наружка заработала.

— А что в спецкомендатурах говорят?

— Обижаются: мол, не там ищем.

— Подсказали бы, где.

— Тогда б и нам тут делать нечего.

— Обидно, что улизнули. Интересно, в каком месте?

— Скорее всего, на развилке, перед лесополосой. Там и выскочили. Мы же наперерез им ехали.

— Была бы собака, можно было бы поискать.

— Чего об этом, — вздохнул Страхов. — Ладно, давай спать.

— Жаль, что не поужинали. Может, подогреем суп?

— Спать! Завтра, вернее, сегодня, поеду в спецкомендатуру. Пусть думают, что на их наживку клюнули. А ты тут по краже поработай…

* * *

Утром Страхов уехал на химкомбинат, а Кусенев занялся вчерашней кражей. Имелись неясности, и с ними надо разобраться. Вернувшись в номер, долго не мог уснуть: вспоминал фамилии бывших подследственных, что отбывали срок на стройке химкомбината. Вспомнил троих. Почему сразу не додумался поговорить с ними? Страхов прав — работу с «химиками» для видимости сворачивать нельзя. Пусть грабители об этом знают. Вчерашний выезд к месту происшествия показал, что в краже участвовали местные: знают, у кого можно угнать УАЗ и свободно ориентируются на местности. Чужой человек этого сделать не мог.

Спустившись вниз, зашел в кабинет директора ресторана, чтобы позвонить начальнику спецкомендатуры. Но он уехал в Воронеж. Попросил заместителя. Когда тот наконец взял трубку, назвал подследственных, с которыми хотел бы встретиться. Тот пообещал доставить. Заодно пожаловался, что с этими кражами их вообще задолбали: опросы раздражают не только «химиков», но и работников комендатуры. Страхов утром вновь потребовал списки «химиков», которые в последнюю неделю отсутствовали после двадцати часов вечера. Заместитель просил учесть его мнение.

Положив трубку, Кусенев задумался. Безусловно, прав работник спецкомендатуры: все словно зациклились на «химиках», долбят и долбят в одно место. Но офицер не знает, что у Страхова в этот раз совсем иная цель: проверка «химиков» — лишь для того, чтобы пустить грабителям пыль в глаза…

* * *

Утренний поток людей в ресторане схлынул. Кусенев прошел в зал и сел за стол, за которым вчера вечером хотел угостить коллег по случаю дня рождения. Официантка быстро принесла заказ. Расставляя тарелки, спросила: поймали воров или нет?

— Вам-то откуда известно?! — удивился Кусенев.

— Об этой банде все знают, — сказала она откровенно. — Сами милиционеры говорят, что никак их не изловят.

— Так и говорят, что не изловят?

— Да, — кивнула официантка. — Зачем же тогда вам из Воронежа приезжать?

— Это верно, если б изловили, нам тут делать было бы нечего. Но изловим, будьте уверены, — пообещал он.

— Побыстрей бы, а то говорят, что даже стреляют…

Спокойно позавтракать Кусеневу и в этот раз не удалось. Только ушла с пустым подносом официантка, как за стол подсел молодой парень. Автоматически поздоровавшись, Кусенев стал есть. Но тот с него глаз не сводил: смотрит и смотрит, даже неприятно стало. Лицо вроде бы и знакомое, а может, показалось. Но зачем глазеть-то?

— Здравствуйте, Владимир Васильевич, — сказал наконец парень и улыбнулся.

— Здравствуйте, коли не шутите, — буркнул Кусенев.

— Наверно, не узнали?

— Не узнал.

— Давно это было. Помню, вы мне еще говорили: он же вор, матерый волчище, а ты — козлик, и от тебя останутся рожки да ножки…

— Все-все, вспомнил! — улыбнулся Кусенев. — Группа квартирных воров, главарь по кличке — Серый. Твоя фамилия Козлов, а вот имя забыл.

— Андрей я, Козлов Андрей. Я о вас, Владимир Васильевич, часто вспоминаю! Благодаря вам и срок схлопотал небольшой. На химкомбинат попал. Теперь на свободе, но остался на стройке: женился, сын растет. А жена тоже тут работает. Вы-то чего приехали?

— Да вот, по банде. Слышал небось?

— Как не слышать, только об этом и говорят.

— Может, подсказал бы что, Козлов, а?

— Ей-Богу, Владимир Васильевич, не знаю, — развел руками Андрей. — Все говорят, что не там ищете, а вот где… Уж извините, пойду, жена дома ждет.

— А чего сюда приходил?

— Да за пирожками, вкусные тут пекут.

Бывший подследственный поднялся и, попрощавшись, ушел. Кусенев доел остывший гуляш и, выпив кофе, тоже вышел из ресторана. Пройтись пешком до отдела милиции будет полезно. Но вдруг услышал сзади знакомый голос:

— Подождите, Владимир Васильевич!

— Ты чего, Козлов?

Тот, держа в руках пакет с пирожками, смущенно пробормотал:

— Да я… Может, и совсем не то… В общем, сам не знаю…

— Чего не знаешь-то, Андрей?

— Говорить, не говорить, вдруг ошибусь!

— В чем?

— Да есть тут у нас на стройке Медведев, из местных он, Медведем кличат. Он и в самом деле такой, — Козлов пошевелил плечами, — здоровый, как медведь. Так вот, он водку скрытно «химикам» продает. Где берет, никто не знает, но купить у него всегда можно. А недавно парня одного крепко побил, того аж в больницу отвезли. За что бил — никто не знает, но Медведя все боятся. Вот и все. Может, не стоило говорить-то…

— Стоило, Андрей, стоило, не волнуйся. Если не виноват, ничего этому Медведю не будет. А тебе спасибо.

* * *

Вернулся из поездки Страхов. По виду не определить, в каком он настроении, но можно представить — лицо напряжено. Зашел к Кусеневу.

— Только и слышу упреки, упреки — то не там ищем, то долго ищем! — недовольно загудел с порога. — «Химики» тоже озлоблены, что их задергали. Но ведь не объяснишь каждому, что не наша в том вина! Мы-то как раз переключились на местных. Ну и дела, — покачал головой. Мне бы на пару недель сюда с бригадой пораньше приехать, — добавил, вышагивая из угла в угол. Выплеснув эмоции, устало присел на стул.

— В общем, нагнал на всех страха? — пошутил Кусенев.

— Мне не до шуток, — поморщился Страхов. Но взгляд его вдруг смягчился: — Знаешь, Васильич, у каждого из нас свои причуды: я страх нагоняю, ты ночью храпишь, да так, что хоть под койку лезь.

Кусенев не обиделся. Он и в самом деле храпун тот еще, как только Тихоновна выдерживает. А со Страховым из-за храпа живут в разных номерах. Посмеялись.

— Может, супец подогреть? Есть отменные пирожки, в ресторане купил, — предложил Кусенев.

— Никакого супчика, я сам только из ресторана, — отказался Страхов. — Лучше расскажи, что нового.

— Нового? — почесал голову Кусенев. — Вообще-то кое-что есть. Вчера, к примеру, пришел от тебя и никак не мог заснуть. Что бы ты думал? Вспоминал фамилии своих подследственных, что срок здесь отбывают. Застряло в голове, и все тут.

— Вспомнил?

— Троих, и уже поговорил по душам. Причем с каждым персонально, соблюдая меры предосторожности.

— Давай без выкрутасов, и покороче, — перебил Страхов.

— Попросил помочь в нашем деле.

— И они?

— Только плечами пожимают. Дал на всякий случай телефон: вдруг да осенит.

— Подставляться не хотят, — заметил Страхов. Помолчали.

— Что не там ищем, мне тоже голову задолбали, — нарушил молчание Кусенев. — Сегодня по телефону жаловался заместитель начальника спецкомендатуры. Говорит: вконец людей задергали.

— Нервничает. Я ему говорю: потерпи, не дергайся, скоро все прояснится. Жаль, конечно, что налетчики нас обхитрили. Такая была возможность поставить в этом деле точку. Но ничего, поставим, никуда не денутся.

— Погоня может их насторожить. Сядут на дно или поразбегутся кто куда.

— Все может быть, — согласился Страхов и поднялся со стула. — Если будет как планирую, то дня через три начнет поступать информация. Быстрей бы. Ладно, я пошел.

— Николаич, не спеши уходить-то, послушай, — остановил его Кусенев. — Тут вот какое дело: повстречал я сегодня своего бывшего подследственного: срок на комбинате отбывал. Теперь женился и, как говорит, образумился. Я и ему вопросик по банде подбросил. Слышал, отвечает, но помочь не могу. Ушел, а потом, все-таки, дождался меня на улице и вот что рассказал: есть на стройке автокрановщик, из местных, не судим, кандидат в члены партии, руководство даже думает в депутаты выдвинуть. Это его положительная сторона, но есть, о чем не все знают: автокрановщик торгует водкой. Покупают в основном «химики». Где берет, неизвестно. Недавно избил осужденного, да так, что в больницу бедолагу отправили. Тот молчит, не говорит, за что пострадал.

— Как фамилия этого партийца? — спросил Страхов.

— Медведев, а кличка — Медведь.

— Хорошо, возьму в разработку.

Для Страхова-оперативника был важен не только сам «объект» изучения, но, прежде всего, — процесс изучения этого «объекта». Приемов тут немало, и важно не ошибиться, выбрать наиболее удобные и верные из них. «Объект» где-то живет, работает, с кем-то общается. Как и через кого о нем лучше всего узнать? А если таких объектов несколько и время подпирает? Головоломка немалая. И риск порой огромный. Нужен особый подход и оперативная хватка. Страхов такими качествами обладал. В работе обычно немногословен, не любил трепать языком, а слово держал. Уж если сказал, что через три дня будет поступать информация, значит весь нужный механизм для изучения «объектов» заработал.

И вот информация стала поступать. Но все это было не то, чего с таким нетерпением ждали. Радоваться бы, что бывшие зэки встали на путь исправления, что трудятся и обзавелись семьями. Однако донимал вопрос: кто налетчики, и где их искать?

В разработку Страхова попал и подсказанный Кусеневым автокрановщик Медведев. С одной стороны — хороший производственник, кандидат в члены КПСС, а с другой, и это никак не вязалось с его положительностью, подпольно торгует водкой. Кто поставщик водки? Зачем положительный Медведев, если он такой на самом деле, спаивает «химиков»? Из-за чего жестоко избил человека? Тот в больнице, и по-прежнему отмалчивается. Как его разговорить? Он, безусловно, что-то о Медведеве знает.

* * *

…Страхов с Кусеневым определялись по Медведеву. Проверка еще идет, но многое уже ясно. Подтвердилось то, что и раньше не вызывало сомнений. Да, Медведев продавал «химикам» водку. Некоторые из них сознались, что покупали, и не раз. Один даже красочно обрисовал, как Медведь взял у него деньги, потом смотался куда-то на машине и вскоре вернулся с водкой. Довольный покупатель спросил:

— Никак фабричная?

— Ясное дело, магазинная, — буркнул Медведь. Он был не в духе и спешил.

— Но ведь в наших-то магазинах это самое не продают? — засомневался «клиент». Все «химики» знали, что в магазинах вблизи спецкомендатуры спиртное вообще не продавалось. Но уж лучше б не спрашивал: Медведя это взбесило. Схватив любопытного покупателя за грудки, он зашипел:

— Не твоего ума дело, понял? Бери, что просил, и отваливай!

Вспомнив, как недавно Медведь побил «химика», покупатель спорить не стал, а забрав водку, ушел.

Оперативным путем было установлено, что из родственников Медведева никто в торговле не работает, а значит, поставлять ему водку на продажу некому. Так откуда он ее брал и где хранил? Не вызывало сомнений, что Медведев был первоклассным водителем и хорошо ориентировался по местности не только в Россошанском районе.

Был найден и подход к «химику», которого Медведев избил. В палату положили своего человека, и тот сумел войти к нему в доверие. Оказалось, что Медведев отделал беднягу за попытку шантажа. Проигравшись в карты, тот должен был откупиться от картежников водкой. Он и раньше покупал ее у Медведя, но в этот раз, как ни упрашивал, Медведев спиртное не продал. Чтобы досадить ему, ляпнул, что догадывается, откуда у него водка. Медведь не только избил, но и пригрозил, что убьет, если тот языком болтать станет. «Химики» с Медведем не связывались, знали, что он у руководства стройки и спецкомендатуры в авторитете.

Оперативники предполагали, что у Медведя должен быть схрон, а возможно, и не один. Но, будто почувствовав за собой слежку, крановщик был осторожен. А время поджимало, и надо было принимать решение.

— Да-а, фактурка слабенькая, — сказал с сожалением Страхов. — Но сколько наблюдать?

— По водке не подцепить, — размышлял Кусенев, — Скажет, что в Воронеже или еще где купил. Разве что на мораль поднадовить: кандидат в партию, в депутаты…

— То же самое и по драке, — продолжил Страхов. — Отбрешется, что пострадавший сам хорош, или, в лучшем случае, повинится. Почему в схрон перестал заглядывать? Как бы это было сейчас кстати?

— Скорее всего, водка кончилась. Вспомни, что в последний налет взяли: деньги и супы…

— Я просто так сказал, сам знаю. Вчера к нему подослали нашего человека. Отказал. Кончилась, говорит, как будет, дам знать. Но ведь брали не только спиртное.

— С супами не ясно. Наворовали столько, что не одну сотню «химиков» можно накормить, — заметил Кусенев.

— Схроны и мораль, мораль и схроны… — задумчиво протянул Страхов. — Что, если вызвать в отдел и допросить? Взять у прокурора санкцию на обыск? Уж что-нибудь, надеюсь, да найдем?

— Я думал об этом. Завтра обговорю. Допрошу, а если станет отпираться, устроим обыск.

— Как он поведет себя? Во всяком случае, для него это будет большим ударом, — сказал Страхов, глядя в окно.

* * *

— Вы удивительно точны — минута в минуту, — встретил Кусенев Медведева улыбкой.

— Люблю быть точным. — И степенно уселся на стул.

«Здоров, детина, — подумал Кусенев, окинув Медведева оценивающим взглядом. — В самом деле, как медведь».

Напротив сидит Страхов. Он решил послушать, как пойдет допрос, оправдаются ли надежды? Лицо непроницаемое. Но Кусенев знает, что старший волнуется. Как всегда, решил вначале поговорить с подозреваемым о том о сем, пусть расслабится. Медведев держится вроде спокойно, но глаза тревожно блестят и ждут, чем ошарашит областной следователь. Кусенев тоже волнуется, хотя и улыбается. Перед каждым допросом основательно обдумывает, как лучше его провести. На хапок в таком деле не выйдет.

Мысли, что резвые кони, мчатся, петляя по мозговым тропам-лабиринтам. Боль в душе, да тревожно стучит сердце. Будет Медведев на нарах долгими днями-ночами ворочаться, думать, как жестоко обошлась с ним судьба. И не поймет, что сам в этом виноват. Ну что не хватало? Есть жена, сын, работа, есть почет и уважение — все, что надо для нормальной жизни. Здоровьем Бог тоже не обидел. А если чего и нет, то трудись, создавай свое счастье, но не грабь по ночам. Нет же, как медведь-шатун шастал, принося людям горе и слезы. Все мало, мало! Не раз и не два уходил на грабеж с подельниками. Кому это теперь надо? Жене? Сыну? Не-ет! Сколько их, вот таких громил ворочается на нарах вместо того, чтобы на свободе вкалывать да жизни радоваться, семьей гордиться, детей в труде воспитывать? Не будет крепкой семьи… В душе Кусенева — боль, на лице — улыбка. Мысли удалились, исчезли, потом вновь и вновь вернутся. А жизнь — вот она, в лице насупившегося Медведева. Наверно, ждет, о чем разговор со «следаком» пойдет. Страхов молчит, но еще слово свое скажет. Каждый думает, только по-разному. У каждого своя голова. Но, кажется, пора и к допросу приступать. Спросил:

— Слышали, наверно, в связи с чем наша бригада в район приехала?

— Нет, не слышал, — схитрил Медведев. — Да и некогда новости собирать: с утра допоздна на стройке.

Невинными глазами поглядел на Кусенева, потом бросил взгляд на Страхова.

— А о банде, что у вас орудует, тоже не слышали?

— Да болтают люди разное, но что-то не верится. А если и есть банда, то все равно словят, правда? Мне-то какое до этого дело?

И опять невинно морг-морг глазками.

Подняв голову, Страхов спросил в лоб:

— А знаете, Медведев, что вы подозреваетесь в причастности к этим разбойным нападениям?

У того от неожиданности аж плечи передернулись, а глаза стали круглыми.

— Это еще кто такой?! — спросил у Кусенева возмущенно.

— Это, — ответил Кусенев, — руководитель областной следственно-оперативной бригады.

— Вон даже как! — удивился Медведев. — Вы, полагаю, пошутили? — Такое обвинение мне, передовику производства, молодому члену партии, кандидату в депутаты? Не-ет, это просто бред! — Медведев громко хлопнул ладонями по широко раздвинутым коленкам.

— Мы знаем, кто вы такой и какой партиец, не надо прикрываться высокими материями, — тихо, но жестко продолжил Страхов. — Уж поверьте, прежде чем пригласить, вас неплохо поизучали.

Глубоко посаженные глаза Страхова сверлят Медведева. — Думаете, будет по-вашему? Не-ет, не будет!

— Только не надо меня своими глазками буравить, не надо, не испугаете! — озлился Медведев. — Я буду жаловаться! — На скулах его заиграли желваки.

— Ваше право, — махнул рукой Страхов. — Лучше объясните-ка, молодой партиец, зачем вы ворованной водкой осужденных спаиваете? Как это с вашей моралью вяжется?

— Ах, вот вы о чем! — всплеснул руками Медведев. — Узнали, докопались, понятно, понятно. А я секрета не делал. Был такой грешок, купил на свадьбу двоюродному брату, но свадьба не состоялась, вот и продал для поддержки штанов. И почему — ворованной? Кто выдумал такую чушь?

Поглядев на Кусенева, Страхов покачал головой, что означало: а я что говорил? Будет извиваться, как угорь.

— Может, вам еще и схрон показать? — продолжал Кусенев.

— Это что такое?

— Место, где награбленное прячете.

Глаза Медведева беспокойно забегали, но тут же успокоились. Возможно, вспомнил, что схрон пуст.

— Буду рад поглядеть, показывайте.

— Когда надо, покажем. Лучше скажите, где были в среду после двадцати двух?

— В среду? Что-то не припомню и вообще отвечать отказываюсь. Надоело. — Медведев повернул голову к окну.

— Можете не отвечать, но это будет не в вашу пользу, — заметил Кусенев. Поглядел на Страхова.

— Санкция прокурора на проведение в квартире обыска имеется, в понятые соседей попросим, поехали.

— Какую санкцию, какой обыск? — с тревогой забормотал Медведев. — Не имеете права…

— О правах после будем разговаривать. — Кусенев стал собирать со стола бумаги.

* * *

…Обыск закончен. Подписав протокол, ушли понятые. Молодая жена Медведева стояла у двери и плакала. Трехлетний сынишка тянулся к отцу:

— Пап, не уходи, не уходи, пап!..

Вышли на улицу. Страхов с Кусеневым чуть отстали.

— Да-а, не густо, не густо, — хмыкнул с досадой Страхов.

— Хорошо, что вообще не впустую, могло быть и хуже, — утешил Кусенев. — Видно, готовился, ждал.

В ходе обыска была изъята бутылка ликера, запрятанная в угол кладовки. Такой ликер продавался только в одном селе, где два месяца назад был ограблен магазин. Тогда грабители забрали весь ликер. Медведев сказал, что к ликеру никакого отношения не имеет — это Люба, жена, купила, но та ничего пояснить толком не могла.

А еще, за отопительной батареей, в шерстяном носке, обнаружили несколько десятков патронов для ружья.

— Чьи? — спросил Кусенев, показывая на находку.

— Поохотиться собирался, — ответил Медведев невозмутимо, хотя и заерзал на стуле.

— Купил где?

— Не помню, но точно не у нас, — развел руками Медведев. — Хотя, кажется, в Верхнем Мамоне. Да, там, ездил как-то по делам и купил. Теперь хорошо вспомнил, что в Верхнем Мамоне.

— Но вы же не охотник? — прищурился Страхов.

— Откуда известно? — оскорбился Медведев. — Будто на зайцев только и охотники ходят. Захотел, вот и купил, у нас тут зайцев пропасть сколько развелось!

— Хорошо-хорошо, проверим, — не стал спорить Страхов.

Кроме бутылки ликера да патронов больше ничего подозрительного не обнаружили. Значит, у Медведева точно где-то схрон, а возможно, и не один. Что покажет экспертиза патронов, ведь дробинок с места происшествия изъято немало, только из тела участкового несколько десятков…

Из предосторожности Медведева поместили в камеру предварительного заключения Верхнемамонского отдела милиции. Максимум за десять дней ему надо было предъявить обвинение. Подследственного допрашивал Кусенев, изучением связей Медведева занимались Страхов, Свиридов и другие оперативники. Через сутки Медведева все же перевезли в Россошь. Работа продолжалась.

При отработке связей Медведева в поле зрения оперативников попал некто Вячеслав Комов, по кличке Хома. Медведева и Комова иногда видели вместе, как после работы они куда-то уезжали на машине. Проверкой установили, что Комов ранее судим за хулиганство. Отбыв наказание, женился, у него две дочери. Работал шофером в строительной организации, а как только она распалась, устроился бойцом на местный мясокомбинат. Выяснилось, что Комов оказывал активную помощь работникам милиции при проведении рейдов по розыску угонщиков машин и грабителей магазинов. Когда установили его связь с Медведевым, то решили проверить, были ли в дни рейдов угоны и случаи ограбления? Оказалось, что не было! Появилось подозрение, что Комов или предупреждал бандитов о планируемых милицией рейдах, или даже сам являлся участником бандгруппы. Однако конкретных доказательств его причастности к данным преступлениям у оперативников не было, а значит, и не было оснований для его задержания. Появившиеся факты требовали своей отработки.

Допрашивать Медведева было непросто. Он замкнулся в себе, а если и отвечал, то кратко и однозначно: чаще — нет, или — не знаю. Причастность к угону автомашин и разбойным нападениям полностью отрицал.

Как хотелось Кусеневу высказать ему все, что о нем думает, но нельзя, и приходилось сдерживаться. Человек с двойным дном страшен и опасен: днем он как все, а ночью — грабитель. Кусенев задавал вопросы, уточнял, выяснял и вновь задавал вопросы.

— Вы подтверждаете, что патроны купили в Верхнем Мамоне?

— Да, там покупал.

— Но их в Верхнем Мамоне не было, они в охотобщество не поступали.

— Не знаю, но, кажется, там покупал.

— Экспертиза показала, что такие патроны были только в Россошанском охотобществе. Может, перепутали?

— Нет, тут не покупал.

— Тогда как объяснить, что дробью из таких патронов был ранен участковый Дронов при ограблении бандой магазина?

— Не знаю. Это совпадение.

— Поясняю: почти все патроны местного охотобщества были украдены в день их поступления. Их не продавали. Как они оказались у вас?

— Я тут не при чем.

— Так все же, где вы их покупали?

— Надо подумать. — Медведев опять замкнулся, так ничего и не пояснив по патронам.

Вновь вопрос, теперь о бутылке ликера. Как бутылка из ограбленного магазина оказалась в квартире Медведева?

— Это жена покупала, — не поднимая глаз, бубнит Медведев.

— Но она это отрицает.

— Ничего не знаю.

В камеру к нему подсадили своего человека. Тот вошел к Медведеву в доверие и на второй день передал, что крановщика задержали правильно. Он и с ним два подельника грабили магазины, кассы, почты, погреба жителей района. Один подельник недавно уехал в Москву, а за другого Медведев не беспокоится, тот был судим и язык не развяжет. С санкции прокурора района Медведева арестовали и водворили в СИЗО. В течение десяти дней предстояло или предъявить ему обвинение, или выпустить на свободу. Страхов с оперативниками продолжали упорно отрабатывать связи Медведева. Проверялись все, кто вызывал подозрение. Но проверки заканчивались, как правило, впустую. Страхов и Кусенев волновались: драгоценное время день за днем уходило.

…В тот поздний дождливый вечер Страхов и Кусенев говорили о дне завтрашнем. Страхов интересовался, есть ли хоть какие-то сдвиги в допросах Медведева, и одновременно делился своими планами. Приоткрыв дверь, в номер заглянул младший инспектор уголовного розыска Сидоров и, извинившись, дверь закрыл.

— Толковый парень! — Страхов кивнул на дверь. — Заставлять работать не надо — сам себе ее находит. И исполнительный до педантичности. Это я ему время назначил, чтобы кое-что обсудить. — Улыбнулся: — Вчера заходит ко мне и говорит, что встречался с местной ясновидящей. Тут, неподалеку от Россоши живет.

— С ясновидящей?! — воскликнул Кусенев.

— Да-а, ехал мимо и надумал зайти. Женщине за пятьдесят, строгая такая. Как он сказал, пользуется у селян авторитетом. Что предскажет — все сбывается. Вот Миша и зашел, чтобы подсказала по банде: когда и какой конец у нее будет?

— Ты из казенного дома, зачем пришел? — встретила недобро.

— Да вот, — начал он объяснять цель визита, но ясновидящая не была настроена на разговор. Может, ждала кого, может, что другое, но разговаривать не захотела.

— Уходи, — говорит. — Мне с тобой болтать не о чем!

Миша и так и эдак: мол, за советом. Кое-как все-таки уломал. И знаешь, что она сказала? Э-э, никогда не угадаешь. Ладно, не буду мучить. Тетка сказала Мише, что если он пришел по нашему вопросу, то этого человека мы уже взяли. Больше разговаривать не стала. Вот так-то!

— Надо же! — засмеялся Кусенев. — Вот тебе и ясновидящая! Выходит, знала, что Медведев из банды?

— Вот именно.

В дверь вновь заглянул Сидоров.

— Заходи, Михаил, заходи, — кивнул Страхов. Тот вошел, поздоровался, но садиться не стал. — Все, Васильич, теперь мне надо с ним по одному вопросу помозговать. Глянув на часы, добавил: — Время для оперативников.

* * *

При проверке связей Медведева несколько раз промелькнула кличка Орлик. Кто бы это мог быть? По данным местного уголовного розыска человек с такой кличкой в районе не значился.

Обратились за помощью в другие районы и вскоре получили информацию: в соседнем районе есть семья, у которой кличка — Орлы, а младшего сына зовут Орликом. Кусенев вспомнил свой разговор с «химиком», подсаженным в камеру к Медведеву, который поведал, что один от бандгруппы уехал в Москву. Рассказал об этом Страхову, и тот вместе с оперативниками срочно выехал по указанному адресу. Вернулись быстро. Оказывается, Орлик недавно уехал к сестре в Москву. У его родителей выведали московский адрес их дочери. Известив руководство УВД, Страхов с Кусеневым этим же вечером выехали в Москву.

Сестра Орлика работала главным бухгалтером в строительном тресте, а жила на Садовом кольце. Квартиру сестры нашли быстро, но дома ее не оказалось. Обратились за помощью к начальнику ближайшего отделения милиции, и тот выделил воронежцам своего сотрудника и машину. Вместе подъехали к стройтресту. У входа в трест нос к носу столкнулись с двумя мужчинами. Быстро разыскали кабинет сестры Орлика, но та сказала, что брат только что выехал с управляющим на строительство какого-то объекта. Бегом спустились вниз и успели увидеть отъезжавший ГАЗ-69. Настигнув газик, остановили его. Подошли и представились управляющему, а Орлика пересадили в свою машину. Кусенев сел за руль, и вместе поехали к отделению милиции. Вид у управляющего был подавленный, он ни о чем не спрашивал. Когда подъехали к отделению милиции, управляющий сникшим голосом признался, что он просто ошарашен.

— Скажите, это серьезно?

— Серьезней быть не может, — ответил Кусенев.

— Что же мне делать?

— Ищите нового шофера, — посоветовал Кусенев. А что он мог еще сказать?

— Так за него сестра просила! Так просила… — расстроенно проговорил управляющий. — Я в общежитие его вселил, без трудовой книжки и прописки на работу принял: кто бы мог подумать?

— Сожалею, но этого следовало ожидать, — посочувствовал Кусенев и вышел из машины. — У меня к вам просьба, — попросил управляющего. — Вы или тут подождите, или поезжайте в трест, а я к вам чуть позже подъеду. Только сестре ничего пока не говорите.

Управляющий решил ждать. Кусенев подошел к Страхову. Орлика тем временем увели в отделение.

— Слушай, я задержанному сказал, что подельники уже дают показания, — сказал Страхов.

— Как воспринял?

— Молчит пока. А он чего ждет? — кивнул головой на сидевшего в машине управляющего.

— Вместе вернемся. Мне надо сестру опросить, разобраться, когда брат приехал, приезжал ли раньше?

— Все верно. По сестре надо обыграть: если темнить станет, скажем, что ей будет плохо. Мол, подвел крепко ее братец. Вообще-то управляющий сожалеет, что послушал ее и принял Орлика на работу. Надо же, без прописки и трудовой книжки, даже в общежитие вселил. И это не где-нибудь, а в самом центре Москвы!

— Вот-вот, напомним братишке, чем сестра из-за него рискует.

Когда Орлику обрисовали, что ожидает сестру, и вновь напомнили о корешах, давших показания, он заговорил. Однако своим подельником в разбойных нападениях назвал не Медведева, а Комова. Для Страхова и Кусенева такое заявление явилось полной неожиданностью. Они хоть и предполагали, что Хома участник банды, но твердо в этом не были уверены. А почему он не назвал Медведева? Но вскоре все прояснится, и Орлик признается, что страшно боится Медведя — тот жесток, может и убить. Не признал он вначале своего участия и в преступлениях, где пришлось стрелять в участкового и сторожей. А стрелял Орлик без промаха, как на звук, так и навскидку. В его обязанность входило «гасить» фонари освещения. Раскрыл Орлик и секрет супов в пакетах. Их брали специально, чтобы подозрение пало на «химиков». Супы в пакетах после сжигали, но трюк долгое время срабатывал в их пользу.

В Россошь Страхов и Кусенев вернулись вместе с Орликом. Его водворили в следственный изолятор, и допросы продолжились. Полной неожиданностью, однако, стала статья в районной газете, где сообщалось, что преступники, которые около двух лет грабили магазины, почты, кассы, наконец-то задержаны. Это поспешили местные работники милиции, стараясь показать, как они хорошо сработали. Страхов и Кусенев расстроились, ведь третий преступник еще на свободе и может сбежать. Было решено Хому брать. На мясокомбинат, где работал Хома, пошел Свиридов. Но там сказали, что Комов с работы отпросился, так как ему надо зайти в милицию. На работе знали, что Комов часто участвовал во всевозможных рейдах. Однако, в этот раз Комов в милицию не пришел, а отправился в гостиницу. Войдя в номер, где сидели Страхов и Кусенев, сказал:

— Все, отгулялся буланчик! Пришел сдаваться!

Затем обратился к Кусеневу:

— Ну что, следак, допрашивай, я готов.

Страхов с Кусеневым молча переглянулись. Кусенев достал бланк протокола допроса и подал его Комову.

— Если готов, то пиши сам. При назначении судом наказания это зачтется.

— А о чем писать-то?

— А обо все, что втроем творили.

— Разве и Орлик арестован?

Кусенев утвердительно кивнул.

— Да-а, вот что хочу спросить, — поинтересовался. — Как обхитрили нас ночью на машине? Мы подъехали, а в машине пусто.

— А-а, было дело, здорово тогда вы нас проворонили. — Помолчав, Комов усмехнулся. — Все просто. Видим, на хвост сели и не оторваться, я на развилке и тормознул, а Медведь с Орликом выпрыгнули. Потом ткнул машину в кювет рядом с посадкой и мигом под машину. Слышал, как менты матюкались, а под машину заглянуть не догадались. Потом они уехали, а те двое, что остались, сели в машину, ну а я потихоньку, потихоньку и в посадку. Темно было.

— Значит, обхитрил, — покачал головой Кусенев.

— Выходит, так.

— Ладно, пиши, только честно.

С перерывами, но зато подробно, Хома описал сорок четыре эпизода нападений на магазины, сберкассы, почты, проникновения в погреба и сараи. Он думал, что подельники во всем сознались и что признание поможет снизить судом меру наказания. После его признания Орлик тоже сознался по всем эпизодам. А Медведь по-прежнему отрицал свою причастность к разбойным нападениям. Он и на суде не признал своей вины. Все трое были осуждены на длительные сроки лишения свободы. Таким стал конец бандгруппы, действовавшей в южных районах Воронежской области.