Утро вставало над Островом.

Для кого-то это утро началось с горсти камешков, грохнувших в стекло мансарды. Разоспавшийся Велька сбросил одеяло и сел в кровати, протирая глаза.

Солнце только-только заглянуло в его комнату, разрисовывая дощатые стены корабельной медью. Непроснувшийся ветерок трепал вымпел занавески на окне; где-то горнила утренняя птаха.

Больничный запах на мансарде почти не чувствовался. Да и больницы той, если верить фельдшерице кассадовки, Вельке полагалось дня два, не больше. Врач же его продержал почти неделю, придумывая все новые и новые болячки. Врачи – они такие. Особенно когда перед генералами выслуживаются.

Велька влез в ненавистную пижаму и босиком зашлепал к окну. Лазарет размещался в угловой башне Шатона, и это хоть как-то примиряло мальчишку с больничной скукой.

Вообще попавшие в лазарет всеми правдами и неправдами старались устроиться в мансарде. Нижние этажи – для зануд, а в мансарде хоть тесновато, зато обзорчик – закачаешься! И море, и склон, заросший скальной розой, и кусочек стены в драпировках плюща – словно бок гигантского серо-зеленого барабана. Если выбраться на крышу, можно загорать или читать книжку. Или же смотреть, как маршируют кадеты на плацу, – первые дни с ехидцей, потом с завистью.

Велька перегнулся через подоконник, высматривая, кто его разбудил. На крепостной стене, прижавшись спиной к замшелому зубцу, сидела Тая. В соломенной шляпке и белом платье – такая, какой Велька ее впервые встретил.

Увидев мальчишку, она заулыбалась:

– Привет!

– Привет. А ты откуда здесь?.. – грубовато, чтобы скрыть смущение, спросил он.

– Вообще-то я за тобой. Эти сухопутные крысы к тебе не пускают. А я соскучилась очень.

Что-то в слове «соскучилась», в том, как оно было произнесено, заставило Вельку радостно встрепенуться. Он влез животом на подоконник, пугая дремлющих на карнизе попугайчиков. Пятки его опасно повисли в воздухе.

– Тут не сбежишь. Высотища вон какая, а на лестнице фельдшерица дежурит.

– А по фигу! Смотри, что достала. – Тая помахала в воздухе серебристым цилиндром с катушкой. – «Лесной кот», для десантников! Только ты от окна отойди, зацепить может.

Велька спрятался за угол. Жутко интересно было, как из этой дуры стреляют, но в лоб кошкой получить – приятного мало.

Что-то щелкнуло, на подоконник плюхнулся цилиндрик. Он выпустил мягкие лапы и принялся вгрызаться в дерево.

– Готово! – крикнула Та. – Подожди, я пояс отправлю!

Нить, повисшая между мансардой и стеной, оставалась невидимой. От этого по спине бежали мурашки: высотища-то – ого-го! Отправленный Тайкой пояс мчался в пустоте, словно волшебная птица. Вот он ударился о подоконник и полетел назад.

– Ну ты чего? – удивилась Та. – Ловить же надо!

– Ага, – сконфуженно отозвался Велька, – я сейчас.

Поймать пояс удалось лишь с третьей попытки. Велька защелкнул все застежки и осторожно – нить тронешь, без пальца останешься! – прыгнул с подоконника вниз.

Страховочный трос натянулся. Велька поехал вниз – сперва медленно, потом чуть поживее, но все равно не очень быстро. Анизатропная нить, вспомнилось ему. В одну сторону сила трения маленькая, а в другую – ого-го! Это чтобы лететь медленно и в лепешку не разбиться, если перепад высот очень большой.

Стена приближалась плавно и неторопливо. Стали видны ласточкины гнезда и красные искорки цветов в зарослях плюща. Ух, красотища!! Плющ карабкался по стене длинными зелеными языками, но до верха не доходил – силенок не хватало.

Наверное, из-за этой красоты Велька и «пристенился» коленом об камень. Тайка ужасно испугалась. Схватила за пояс и втащила на стену, всего исцарапав:

– Ты что, придурок?!! – набросилась. – Смотреть же надо!

– Ага, блин! Смотреть… Ты бы еще под ноги трос прикнопила, чтобы сразу в стену. – И добавил примирительно: – Ладно. Спасибо, что спасла… А то бы я там совсем закис. – Он принялся сердито расщелкивать пояс. – Меня вчера родаки навещали. Сюси-пуси, чуть не погиб бедняжка!.. Тьфу, блин!

– Я бы раньше пришла, – извиняющимся тоном сказала Тая, – но меня под замком держат.

– Опять?! – удивился Велька. – Да сколько можно?!

– Это все Фрося, гроза Карибов… Растит из меня графа Монте-Кристо. – Тая пошла вперед, мягко переступая по плитам маленькими босыми ступнями.

Велька залюбовался.

– Вообще-то я и сейчас под арестом, – продолжала она. – Меня Аленыч выпустил под честное слово. Это потому, что мы скоро уезжаем.

От неожиданности Велька чуть не споткнулся:

– Как это? Куда?! Надолго?!!

– Не знаю, Вельчонок… Папа не хочет здесь оставаться. Говорит, хватит с него пограничных миров. А Фросю приглашают на Махаон-2 биологом. – Тая хихикнула. – С лягушками разговаривать.

– И… скоро?..

– Через две недели. После Дня Всех Жизней.

– Значит, еще две недели…

Вельке стало тоскливо. Не то чтобы он в Тайку втрескался… вовсе нет! Просто редко когда встретишь девчонку, чтобы так тебя понимала. Чтобы друг настоящий и вообще…

Видя, как он помрачнел, Тая добавила:

– Это не страшно! Мы же будем писать друг другу. И по аське как-нибудь сконнектимся.

– У меня нет аськи.

– Ничего, появится. – И добавила невпопад: – А Тилль, представляешь, рекорд бега поставил. От Шатона до Пальцевой скалы – сорок минут! Почти ночью.

– Ну да. Бегать-то он всегда умел… Трус!

– Чшш! Он же не просто так. Он чтобы ребят спасти.

Тая взяла Вельку за руку. Сосредоточенно они шли по стене, выбирая, где можно спуститься к морю. Ладонь скоро вспотела, но Тая не стала убирать руку.

У кромки пляжа, где любопытными школьницами собрались магнолии, а волны лениво набегали на берег, тревожа песок и выброшенные птичьи перья, послышалось знакомое потрескивание.

«…возле звезды Бета Пикторис найдена алмазная планета. Высадившаяся команда исследователей провела начальные замеры, и скоро данные о планете станут достоянием научной общественности…»

Забытый всеми приемник валялся на полосатом пляжном коврике рядом с томиком «Трехсот великих реинкарнаций» и бутылкой минералки.

Хозяин его в мешковатом спортивном костюме и белой панаме прыгал по берегу, выполняя сложный комплекс планарных ката. Нанеся серию из быстрых ударов, он замер в позе «Робоофициант преграждает путь вороватому заведующему, крадущему из кладовой черную икру», затем завершил комплекс дыхательными упражнениями и обернулся к подросткам.

– А, мои юные друзья! Приветствую, приветствую.

– Здравствуйте, Владислав Борисович!

Де Толль подошел к Вельке:

– Ну, как здоровье, герой?

– Нормально.

– Нормально – это плохо… Должно быть превосходно, молодой человек, тогда хорошо. – Инспектор повнимательнее вгляделся в Велькино лицо. – Так, а что ж это мы гуляем в такую рань? Неужели врачи выписывают в пять утра?

– Да нет, Владислав Борисович, – потупилась Тая, – мы…

– Понимаю, понимаю… Для нашей очаровательной Бенвенуто Челлини не существует запоров.

– Кого?

– Был такой скульптор в Средневековье. Создавал величайшие произведения искусства, а в свободное время дрался на дуэлях и бегал из тюрем.

– Из тюрем… – повторил он. – Так, значит, вы тоже сбежали?

– Так точно!

Тая уселась на краешек покрывала и потянула за собой Вельку. Тот опустился рядом, сложив руки на коленях, словно примерный ученик. Девочка положила голову ему на плечо.

– Владислав Борисович, а как у вас дела? – спросила она. – Ну, с вашим расследованием? Вы же понимаете, у нас родители с этим связаны. У меня, Вельчика…

Инспектор уселся на покрывало и принялся стряхивать песок с треников.

– Расследование? – отозвался он. – Не знаю… Вся эта история отдает мистикой. Столько лет имела место быть грандиозная афера с контрабандой… Три доминиона! Три! И – никаких следов. Чудеса какие-то. Асуры открещиваются всеми силами, новый губернатор делает вид, что не понимает меня. Он подлец, конечно, но подлец деятельный, энергичный… По бумагам все чисто. Транзит стройматериалов из Асургамы на Версаль, король Людовик ввозит глину по ценам, многократно превышающим цены на трансурановые. И это чтобы вылепить свою статую в натуральную величину! Впрочем, – добавил он с усмешкой, – я даже рад, что так обернулось. Вам не придется стыдиться своих родителей. А вот асурам придется за многое ответить…

– А что с Майей? Дакини?

– Вчера вернулись биологи. Все чисто, как и следовало ожидать. Трупов нет, гравикабины тоже… Говорят, паутица в бешенстве может разорвать даже вездеход. Думаю, если бы отыскался смельчак, согласный пошарить по гнездам…

– Не отыщется, – отвечал Велька.

– Ну, что ж… На нет и суда нет. И вот еще: я навел кое-какие справки. Фронтир предполагает, что ты был в прошлой жизни полковником разведки Авенировым.

– Вень Иром из «Реинкарнаций»?!

– Авениром? Который… с Элоизой? – покраснела Та.

Де Толль поморщился:

– Вы уж как-нибудь перечитайте книжку в документальном варианте. Он поскучнее, конечно, зато правды побольше. Сергей Авениров – герой доминиона. Иные подвиги его позанятней будут, чем то, что пишут в книжках.

– Здорово! Так я, значит, в прошлой жизни был героем.

– Возможно, и в этой окажешься. В асурском доминионе творятся странные вещи. Куда-то исчезла пиратская бригантина «Сен-Mo». Есть мнение, что пираты скоро объявятся у нас.

– Зачем же?

– Затем. Ты свидетель гибели «Моби Дика», и пираты тебя так не оставят. Похоже, тебе придется отправиться на Землю. Так что наслаждайся последними спокойными деньками.

Они поболтали еще немного, и де Толль отправился отрабатывать ката. Похоже, он всерьез решил отправиться на Шаолинь-1 и сдать экзамен алмазного меча.

Велька же откинулся на спину. Тая поерзала, пристраивая голову у него на животе. В утреннем небе скользило облачко – гладкое, чисто вымытое и приглаженное, без торчащих прядей и дыр от гравилуча.

Велька представил себе вселенную, раскинувшуюся за куполом неба. Пограничные миры с тропами, ведущими в чужие доминионы, караваны кораблей, мчащихся от звезды к звезде… Сотни планет – и на каждой свои чудеса.

Тайны и загадки, радостные встречи и новые друзья.

А ведь приключения только начинаются, подумал он. И это здорово!