Македонская школа. Святой Георгий. 1550–1599
Похоронный портрет женщины. III век. Хлопок, темпера, роспись, гипс, золотая фольга. 64x38
Представленные на этом развороте произведения относятся к египетскому раннехристианскому искусству. Уже в 395 учение Христа станет официальной религией новообразованного государства Византия, и до середины VII века Египет будет неотъемлемой ее частью. Музей гордится несколькими великолепными по качеству образцами фаюмских портретов — одной из самых ярких страниц религиозного искусства данного региона. Это изображения умерших, которые во время погребения накладывали непосредственно на тело. Свое название они получили по месту находки первой такой работы в 1887 в оазисе Фаюм в Египте. Данный экспонат был обнаружен в египетском городе Антинополисе. Женщина представлена в богатом облачении и драгоценностях. В руке она держит «анх» — традиционный египетский «узел жизни», символ бессмертия. Позже этот крест был перенят коптами — египетскими христианами. Портреты выполнены в традициях эллинистического (античного) искусства, они отличаются живостью натуры, реализмом, особой теплотой взгляда.
До сих пор фаюмские портреты служат своеобразным символом христианской веры в бессмертие души.
Похоронный портрет. Вторая четверть III века. Хлопок, темпера. 50x30
Фаюмские портреты традиционно выполнялись в технике энкаустики, так называется восковая живопись: краски разогревались и наносились в горячем состоянии на холст или хлопковое полотно. Эта техника отличается особой прочностью и долговечностью красочного слоя, она была открыта в Греции в эпоху наивысшего расцвета античного искусства, в V веке до н. э. Погребальные портреты часто помещались непосредственно на запеленутые мумифицированные тела и могли долгое время находиться на открытом воздухе, вот почему требовалась прочность рисунка. Портреты до сих пор считаются непревзойденными по интуитивному, продиктованному верой в бессмертие соединению реалистической характеристики умершего с одухотворенностью взгляда, его теплотой.
Портрет византийских императоров. IV–V века. Сплав меди, серебро, 6х6
Эта небольшая медная планка уникальна. Она сохранилась со времен драматического разделения Рима на Восточную и Западную империи. В 395 умер последний правитель единой Римской империи Феодосий. Власть перешла к его двум малолетним сыновьям — Аркадию (на востоке) и Гонорию (на западе). С тех пор Западная Римская империя больше никогда не соединялась с Восточной и постепенно ослабевала под натиском варваров.
На данном произведении византийского искусства в необычной технике гравировки с серебряными вставками изображены правители бывшей Римской империи. Конечно, ни о каком сходстве не может идти и речи, это даже не портреты в классическом смысле слова, а символическая репрезентация двух властителей, которые фланкируют фигуру, олицетворяющую город Константинополь. Историки и реставраторы, исходя из анализа даты изготовления этой таблички, предполагают, что запечатлены Аркадий и Гонорий. По эллинистической традиции столица представлялась в образе Фортуны. Сегодня имеются две версии объяснения, почему падение Римской империи сопровождалось таким сильным упадком в изобразительном мастерстве. Первая — естественный регресс ремесла, отсутствие заказчиков, денег на искусство, его невостребованность. Вторая — особенности новой религиозности римлян: в III–IV веках произошло отречение от роскоши, лицемерия, изнеженности последних столетий существования империи. Христианство предоставило людям новую альтернативу — аскетичную жизнь, заботы о душе. Наивность произведения лишь подчеркивает и углубляет впечатление отчаяния и духовных поисков, надежды на лучшую жизнь, более справедливый порядок. Через несколько веков, в VIII–IX столетиях, в Византии будет даже поднят вопрос о запрете изображений людей и бога в знак отказа от идолопоклонства.
Лампа с подставкой. VI–VII века. Сплав меди. Высота — 41
Этот образец христианского византийского искусства очень оригинальный по форме и изобретательности. К его крышке приварен крест сложных декоративных очертаний. К ручке прикреплена орнаментальная фигурка орла в виде распятия. Казалось бы, перед зрителем — обычная лампа, однако она дает возможность уловить коренной характер искусства Византийской империи: оно было пронизано символикой. Все вещи, любой ритуальный предмет или изображение сразу отсылали к христианским, библейским, религиозным и сакральным образам. Их значение превосходило чисто утилитарный уровень. Позже, с укреплением могущества Византии и христианства, символика и образность достигли небывалой сложности и систематичности, уровня отвлеченной рафинированности.
Флакон. VI–VII века. Стекло. 9,2x3,2
Византия славилась своим искусством стеклоделия. Императорские мастерские изготовляли изящную ритуальную и бытовую утварь, щедро украшенную золотыми и серебряными орнаментами и росписью. В Средние века именно Византия была главным центром художественного стеклоделия в Европе.
Данный небольшой граненый флакон представляет собой образец массового ремесленного производства. Об этом свидетельствует его довольно примитивная и неровная форма. Сосуд сделан, скорее всего, для нужд семьи или общины — об этом говорят нанесенные на тулово символы, возможно, плодородия или иудейской веры. По всей видимости, в емкости хранились благовония.
Сосуд для святой воды. V–VII века. Глина. 9,7x7
Этот сосуд для святой воды сделан для паломников в одной из мастерских Египта. На нем в обобщенной и наивной манере изображен один из самых почитаемых в древности христианских мучеников региона — святой Мина. Он был солдатом, родом из Египта. Во время суровых гонений на христиан в период правления императоров Диоклетиана и Максимилиана (конец III века) воин отказался служить у мучителей и удалился в горы, где проводил время в молитве и посте. Позже, вернувшись в город, где раньше служил, Мина попался в руки властям и погиб, перенеся жесточайшие пытки. Наивный образ святого, изображенный здесь, служил постоянным напоминанием верующим о силе духа и стойкости убеждений истинных христиан.
Гостеприимство Авраама. Последняя четверть XIV века. Дерево, темпера, золото. 36x62
С XX века музейные работники и религиозные деятели, особенно в России после гонений на церковь в СССР, спорят о том, правомерно ли называть иконы искусством, место ли им в музеях. Ведь для верующих — это молельный образ, одно из средств обращения к Богу.
Искусство иконы родилось из искренней и страстной веры христиан в милосердие, возможность спасения. Поэтому на протяжении столетий каноны и иконография эволюционировали. Менялись представления самих, в основном не известных по именам, мастеров о том, как надо писать образы — страстно, экспрессивно или, наоборот, лирично и мягко. Иконопись стала самым характерным видом религиозного искусства Византии, она достигла там наивысшего расцвета. Историки различают несколько основных периодов ее развития. Данное произведение искусной константинопольской мастерской — пример зрелой фазы — палеологовского периода, называемого по имени последней династии императоров Византии. Тогда страстный порыв веры, особое ощущение величия, которые вылились в работы, поражающие глубиной взгляда и особой атмосферой, сменились интересом к виртуозности, мастерству, граничащему с рафинированностью. Эта икона очень тонкая по рисунку — на золотом фоне, словно вне времени, представлены Святая Троица и Авраам с женой Сарой. Силуэтно изображенные фигуры, звенящая благоговейная тишина, движение взглядов — все свидетельствует о духовной мощи и вселенском значении происходящего. «Гостеприимство Авраама» является символическим изображением Святой Троицы.
Андреас Рицос (около 1421–1492) Триптих. XV век. Дерево, яичная темпера. 21x43
Этот триптих создан в знаменитой иконописной мастерской Андреаса Рицоса. Он — один из самых известных и прославленных живописцев острова Крит конца XV века. Российские ценители иконописи наверняка знают работу этого творца «Богоматерь Страстная», выставленную в ГМИИ им. А. С. Пушкина в Москве. В его школе в Ираклионе учился Доменикос Теотокопулос (1541–1614), известный на весь мир как Эль Греко.
Мастера критской школы выработали особый каллиграфически точный рисунок и безупречную тонкость техники наложения мазков. Как видно на представленном триптихе, важной составляющей художественного языка стал колорит: яркие, чистые краски наносились на светящийся золотой фон. На центральной панели, словно в архитектурной нише (арке), изображены монументальные фигуры Богоматери и Младенца Христа. Они восседают на троне. Сверкающий фон окружает их сиянием славы. Обратите внимание на ноги Марии — на них багряные сапожки императрицы. Эти детали говорят о том, что она мыслится как Царица Небесная. Взгляд Богоматери преисполнен необычайной духовной силы и неколебимой веры. На боковых створках изображены группы по три апостола, они будто пришли на поклон к Марии и Иисусу. Справа — апостолы, указующие на Писание, слева — столпы веры. Общая строгость образов и монументальность звучания вместе с торжественностью золота свидетельствуют о высочайшем качестве работ иконописной мастерской Крита.
Мастерская художника Ангелоса(?) Святая Анна с Богоматерью. Середина XV века. Дерево, темпера, золото. 106x76
Перед зрителем — икона святой Анны, матери Марии. Символика понималась мастерами прямолинейно: Анна держит на руках уменьшенную по масштабам Богородицу, что означает ее детский возраст, однако изображена она канонически, во взрослом. Икона впечатляет своей простотой и одновременно виртуозной изящностью. В ней нет ничего лишнего — только молельные образы святых. Лаконичность композиции, где главный акцент сделан на лике Анны, дополняется эффектными сочетаниями локальных цветов, почти не тронутых графической детализацией. В начале XX века неизвестные дельцы приписали на произведение подпись Эммунаила Тцанеса, лидера критской школы иконописи. Современные реставраторы опровергли его авторство, но работа, безусловно, создана талантливым мастером и представляет собой образец высочайшего качества.
Преображение Господне. Вторая половина XV века. Дерево, темпера. 44,9x36,1
Данная икона написана в одной из мастерских Крита на сюжет из числа самых распространенных в христианской иконографии. Преображение Господне — явление Божественного величия и славы трем ближайшим ученикам во время молитвы на горе Фавор. Композиция построена виртуозно: на вершине стоит Иисус. Характерны вытянутые пропорции тел, золотой (но потемневший со временем) оттенок ликов. Интересно сравнить, как в византийском искусстве трансформировался мотив античной драпировки — линии стали жестче, геометризированней по характеру, они больше не струятся, а, скорее, фиксируют основные точки позы. Очень экспрессивно показаны Петр, Иаков и Иоанн, падшие ниц у подножия горы. Неизвестный мастер так пишет их фигуры, блики и складки на плащах, что герои похожи на искрящиеся лучи — продолжение света, излучаемого Христом.
Критская школа Бегство в Египет. Конец XV века. Дерево, темпера. 28x62
В этой работе критской школы иконописи пропорции героев библейской истории равны городским вратам и элементам окружающего пейзажа. Фигуры занимают почти всю высоту доски — они монументальны, но при этом написаны с большой теплотой. Чувствуется, что это не просто молельный образ, а рассказ о хорошо известных и любимых событиях Священной истории. Ведь в более ранние периоды развития византийской иконописи отсутствие измерения и, соответственно, вневременной характер изображения подчеркивали незыблемость библейской истории, ее неподвластность времени. Для этого мастера использовали прямую перспективу, намеренно не соблюдали реалистические пропорции тел, вводили много золотого света, который словно уничтожал глубину, погружая все в сияние. На представленной работе видно, что в иконописи развивается последовательный рассказ. Влияние светского искусства проявляется в особом интересе к пейзажу: мастер выписывает тонкие стебли растений, варьирует оттенки зеленого в изображении травы, рисует изысканные по силуэту деревца. Художник добивается объемности, глубины изображения, которые добавляют иконе пространственно-временное измерение. Изображенная история описана в Евангелие от Матфея. После рождения Христа ангел явился Иосифу и сказал: «Встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его». Трактовку дополняют апокрифы (не вошедшие в библейский канон предания о Священных событиях). Так и на этой иконе показан один из встретившихся на пути Марии и Иосифа путников.
Иоанн Пермениатис Поклонение волхвов 1500–1525. Дерево, темпера. 87x134
Взаимоотношения греческих художников и ренессансной Италии были очень интенсивны в Венеции. Этот город издавна служил своеобразным перевалочным пунктом между двумя великими цивилизациями: ортодоксальной Византией и католическим Западом. Поэтому его архитектура и творившие в нем мастера представляют собой уникальный «продукт» взаимовлияний восточных изысканной декоративности и духовности и художественных новаций эпохи Возрождения. Иоанн Пермениатис был одним из самых известных греческих мастеров, которые работали в Венеции. В этом его произведении наглядно виден синтез двух принципов понимания живописного искусства. В творчестве Пермениатиса объединились исконные черты византийской иконописи: вытянутые пропорции фигур, заостренные черты лиц и жесткие складки одеяний, которые призваны олицетворять стойкость, строгость веры и служения Господу. Лики главных героев — Богоматери, Иосифа и трех волхвов — канонически «иконописны». Ренессансные, западноевропейские традиции ярко выражены в общей композиции картины. Повествование уходит вглубь живописного поля, оно разворачивается издали к первому плану. Интересно, что пространством выражается временное измерение: на заднем плане зритель видит волхвов, которые наблюдают Вифлеемскую звезду, служащую знаком рождения Спасителя (сцена справа). Слева, за скалой, видны они же, приближающиеся к месту действия. По преданию, волхвы пришли с трех сторон света: из Европы, Африки и Азии, они представляют три расы. Поэтому художник согласно ренессансной традиции подробно изображает различия в этническом типе, а также в манере одеваться и даже способе передвижения. На заднем плане — морской пейзаж в характерном синем цвете, олицетворяющем дальность расстояния. Некоторые объекты — дерево и звезда — нарисованы с несоблюдением перспективы и масштаба, что придает им важное символическое значение.
Михаил Дамаскин (около 1535–1592) Четыре святых воина. Вторая половина XVI века. Дерево, темпера. 73x57
Михаил Дамаскин — один из самых знаменитых представителей критской школы иконописи, современник Эль Греко. Дамаскин дополнил свое классическое восточнохристианское представление об искусстве иконы обучением в Италии, в Венеции. В этой работе европейские навыки видны в динамичной, объемной композиции, реалистически трактованных фигурах, характерной для Западной Европы живописности облаков. Мастер обновил каноническую и ставшую холодной поствизантийскую традицию (империя существовала до 1453), восприняв находки ренессансных творцов. Здесь изображены святые воины: Георгий и Феодор Тирон — слева и Димитрий и Федор Стратилат — справа.
Эль Греко (Доменикос Теотокопулос) (1541–1614) Поклонение волхвов 1565–1567. Дерево, темпера. 56x62
В музее хранится большая редкость — ранняя работа Доменикоса Теотокопулоса, который прославился на весь мир под именем Эль Греко («грек»). Он родился на острове Крит и первые уроки живописи получил, как и Михаил Дамаскин, в монастырской школе иконописи в Ираклионе.
Эта работа интересна тем, что по ней заметно, как художник искал свою манеру, пробовал разные приемы и стили для нахождения оптимального авторского решения. Здесь очевидно влияние работ ренессансного живописца Тициана и художника Позднего Возрождения венецианской школы — Тинторетто. Именно в Венецию Доменикос поехал учиться в 26 лет. Этот итальянский город был традиционно связан с византийскими художественными традициями. Мастера школы впитали в себя как навыки великих итальянских живописцев, так и особую спиритуальность восточнохристианской традиции.
Данная икона была написана на панели старого сундука. Композиция и приемы работы — европейские. Здесь есть развитие картины в глубину, динамичный сюжет с искусно расположенными персонажами, тщательно прорисованный пейзаж и реалистично трактованные архитектурные декорации. В произведении много воздуха и света, но не за счет традиционных иконописных средств выражения в виде добавления позолоты, а благодаря живописной технике, разработанной Тицианом. Греческий художник варьирует тона, пишет очень сочно и мягко.
Эль Греко (Доменикос Теотокопулос) (1541–1614) Святой Лука рисует икону с Девой Марией 1560–1567. Дерево, темпера. 41x33
В музее хранится еще одна, на этот раз более традиционная икона, подписанная Эль Греко. Он создал ее во время учебы на Крите. Здесь изображен распространенный в Греции сюжет, представляющий святого Луку первым художником, нарисовавшим образ Богоматери. Тем самым византийские мастера вели иконографию Богородицы от Евангелиста и свято соблюдали канон, а гильдия европейских средневековых мастеров носила его имя.
Как свойственно этому необычайному по масштабу таланта мастеру, он синтезирует старые византийские традиции с европейскими живописными приемами. Образ Девы Марии и статичность святого Луки — каноничны, однако сила цвета, внутренняя динамика композиции говорят о личном вкладе художника.
Феодосия Пулопос Плащаница с вышивкой 1599. Ткань, золотая нить. 80x107
Плащаница — это погребальное полотно с вышитым изображением лежащего во гробе Иисуса Христа. Обычно ее используют во время предпасхальных богослужений в православных церквях. При изготовлении таких покрывал применяются разнообразные декоративные техники. Как правило, предпочтение отдавали бархатной основе, на которой методом лицевого шитья с золотыми нитями мастерицы вышивали сюжет Положения во гроб. Этот плат имеет подпись, его вышила Феодосия Пулопос в 1599.
Представленный экспонат — один из самых интересных примеров церковного искусства поствизантийского периода в Греции. Композиция и набор действующих лиц традиционны — изображена сцена Положения во гроб. Вокруг тела Христа собрались его ученики и последователи. Библейское предание гласит, что снятое с креста тело обвили плащаницей, пропитанной благовониями, поместили в склеп, высеченный в скале, и привалили ко входу камень. За этим наблюдали Мария Магдалина и Богоматерь.
Фигуры выполнены почти во всю высоту плата, они производят монументальное впечатление. Автор выбирает лаконичную гамму цветов. Основной эффект создает сочетание насыщенно-красного фона и мерцающего серебристого оттенка фигур. Работу отличают тонкость выделки, гармоничность пропорций и цельная композиция. Трудно представить себе, сколько времени потребовалось монахине, чтобы создать это подлинное произведение искусства.
Критская иконописная школа Иоанн Креститель. Около 1600. Дерево, темпера, золото. 35,2x26,3
Греческое искусство иконописи отражает общие настроения восточной ветви христианства, которая традиционно более мистическая, иррациональная, страстная, аскетичная и одухотворенная по сравнению с западной. Последняя была направлена, скорее, на рациональное постижение сущности божественного.
Эта икона ярко демонстрирует названные черты восточной церкви, стоит только взглянуть на манеру написания тела и лица Иоанна Крестителя. Перед зрителем — настоящий аскет, плоть которого иссушена, а в глазах отражается страстное служение Богу. Композиция проста, в изображении Иоанна нет никаких лишних деталей, колорит ограничен черным, коричневым и золотым, все внимание направлено на лик.
Димитрий из монастыря Иоанна Предтечи в Серресе Киворий 1613. Серебро, эмаль. Высота — 22
В музее представлен киворий, созданный одним из монахов греческого монастыря Иоанна Предтечи. Это дарохранительница и литургический сосуд. В нишах предполагалось хранить хлеб, а внутри — святую воду. Интересно, что за века этот тип емкости претерпел изменения: из чаши, которую подвешивали к потолку, он превратился в навес (сени) над алтарем. Теперь киворием называют своеобразный шатер внутри церкви или снаружи на территории монастыря, а также дарохранительницу. Данный киворий привлекает старательностью своей выделки и почти «игрушечным» характером. Кажется, что мастер вложил в него теплоту, искренность своей души и прямолинейность веры.
Критская иконописная школа Сошествие во ад. Первая половина XVII века. Дерево, темпера, золото. 51x66
Расцвет поствизантийской критской иконописи приходится на XV–XVII века. Мастера сочетали в своих работах великое наследие Византии с технической виртуозностью современной им итальянской школы живописи. Эта икона очень характерна для так называемой греческой манеры, которая следует восточнохристианским канонам и представлениям о молельных образах. Фигуры вытянуты по пропорциям, прописаны достаточно жестко, геометрически, чтобы создать ощущение несгибаемых столпов веры. Эту характеристику поддерживает и сопоставление боковых групп персонажей с фланкирующими их скалами. Мягкий наклон в движении, которое совершает Спаситель, является своеобразным мостиком между людьми и центром композиции.
Теодор Пулакис (около 1620–1692) Архангел Михаил. Вторая половина XVII века. Дерево, темпера, золото. 76x54,3
Теодор Пулакис — один из самых видных представителей критской школы иконописи. Почти всю жизнь он прожил в Венеции — городе, в котором благодаря его географическому расположению соединились культура и менталитет Запада и Востока. Здесь творили как типичные европейские ренессансные живописцы, так и многочисленные иконописцы, работавшие по церковным канонам. Если сравнить эту икону с предыдущей, то яснее станет западноевропейское влияние на искусство Теодора Пулакиса. На его манере отразились принципы живописи барокко, а также искусства голландской гравюры. Архангел Михаил показан в выразительной динамичной позе, каждая складка его облачения развевается почти театрально. Воздушность драпировок и общая стремительность движения очень эффектно смотрятся на поглощающем объем золотом светящемся фоне.
Вотивный объект в виде руки. XVII век. Золото, драгоценные камни. Высота — 12
Скорее всего, эта необычная и очень красивая вещь была частью иконы Божьей Матери или входила в состав реликвария как одно из украшений крышки. Техника исполнения напоминает традиции мастеров города Сафрамполис в Понте. Впечатляют простота и убедительность данного культового объекта: крупные драгоценные и полудрагоценные камни вставлены в простые оправы по ходу расположения пальцев и основных сочленений. Ладонь традиционно имела большой спектр значений в различных мировых религиях. В христианстве рука олицетворяла силу, власть, присутствие Бога, благословение, передачу учения.
Украшение на голову. XVII–XVIII века. Золото, агаты, горный хрусталь, бирюза, кораллы. 12x30
Представленный экспонат относится к достаточно позднему этапу развития поствизантийской культуры. В это время нарастало влияние светской культуры на образ жизни простых греков. Однако, как можно убедиться на примере данного артефакта, традиции национального церковного искусства и ремесла были достаточно сильны. Перед зрителем — женское золотое украшение на голову. Оно предназначалось для торжественных церемоний, о чем свидетельствует щедрый декор крупными полудрагоценными камнями. Убор состоит из десяти золотых пластин со сложным профилем, невольно напоминающим абстрактные человеческие фигурки. Некоторые из них «увенчаны» коронами. Возможно также, что это флоральный мотив с изображением тюльпанов. К нижнему краю прикреплены цепочки с завершениями в виде небольших наконечников. Они придавали украшению динамический характер, служа своей подвижностью своеобразным контрастом широкими крупными пластинам. Драгоценные камни впечатляют разнообразием и размерами и имеют символическое значение. Неизвестный мастер использовал агат, который еще с древности славился целебными свойствами. Люди верили, что он способен отгонять злые силы. В христианстве, по строгой номенклатуре священнического одеяния, агат присутствовал в ряду камней перстня первосвященника. Горный хрусталь благодаря прозрачности и чистоте традиционно почитался как символ Богоматери, «не излучая света сам, он изумительно сверкает, встречаясь с потоком божественного света», подобно ей. Бирюза также была популярным камнем в символике христианского искусства. Ее цвет (сине-зеленый) напоминал одновременно о Небесах и воде (как одном из евхаристийных образов Христа). В целом украшение привлекает своим радостным многоцветьем и одновременно монументальностью общего облика.
Кредо. Около 1700. Дерево, темпера, золото. 32,5x43
Перед зрителем — иконописная копия гравюры авторства Иоганна Заделера, мастера конца XVI века из Брюсселя. Он в свою очередь выгравировал изображение по рисунку Мартина де Воса, считающегося одним из самых влиятельных художников фламандской школы живописи и графики указанного времени. Таким образом, рассматриваемая икона представляет собой результат череды трансформаций, она путешествовала из страны в страну, меняя тип и технику изготовления.
Практика копирования была популярна по всей западной и восточной христианской цивилизации. Гравюра стала самым главным способом распространения сюжетов и картин прославленных мастеров для широкого круга людей. Так манеры, стили, техники, сюжеты и образы преодолевали расстояния в тысячи километров, взаимообогащая разные культуры и создавая единый стиль европейского искусства. Например, сам Мартин де Вос учился у Тинторетто, одного из влиятельнейших художников венецианской школы, которая творчески питала и греческих иконописцев. Работам де Воса свойственны удлиненные пропорции. Позже, в гравюре, манера исполнения смягчилась, приобрела больше округлостей, что отвечало вкусам начала XVII века. Критские мастера сделали из изображения икону, как они называли, на «итальянский манер». Это значит, что заказчиками были католики. Сюжет традиционен для западной ветви христианства. «Кредо» — это католический символ веры, система основных постулатов церкви, которые образно представлены на данной картине. Достаточно типичная западноевропейская композиция и трактовка фигур сопровождаются традиционными золотыми нимбами.
Священническое украшение в виде диптиха 1736. Дерево, серебро, эмаль, кораллы. Длина — 70
Это украшение священнического облачения было заказано в 1736 Михаилом Сараситисом, богатым промышленником, владельцем серебряных карьеров, для местной церкви в Аргируполи. На богато выделанной подвеске изображены двенадцать великих церковных праздников, Деисус, святые Дмитрий и Георгий, победитель дракона. Деисус означает традиционное изображение Христа (чаще всего Вседержителя), а справа и слева от него — Богоматери и Иоанна Крестителя, представленных с жестами молитвенного заступничества. Резьба по дереву наследует византийские средневековые традиции резьбы по слоновой кости: характерные небольшие вытянутые фигурки, мягкие очертания, стройный, частый ритм персонажей.
Митра епископа 1739. Серебро, полудрагоценные камни. Высота — 25, диаметр — 20
Этот головной убор епископа называется «митра» (с греческого «повязка»). Он является частью облачения епископа во время богослужения и, как правило, очень богато и искусно оформляется драгоценными и полудрагоценными камнями, а также изображениями сцен из Библии. Эта митра была создана в дар архиепископу Амиды — древнего города на территории Турции, который исторически относился к царству Великой Армении. В 504 город завоевали византийцы. Убор декорирован по образу архитектурного сооружения: внутри арок с тонкими колоннами расположены святые и библейские сюжеты, важные для богослужения, а также Деисус.
Кубок с крышкой 1751. Серебро. Высота — 44
Этот серебряный кубок — образец утвари новогреческого периода. Изощренность орнамента, скрупулезность отделки очень характерны для поздней фазы развития религиозного поствизантийского искусства. Форма емкости очень цельная, строгая, на поверхности нет ни одного не заполненного узорами места. В чаше конструктивно выделены три части. Ножка имеет прихотливую форму, в чешуйки помещены изображения святых. Декоративный «узел», связывающий сосуд и ножку, — шар с инкрустацией драгоценными камнями. Тело кубка оформлено словами из Писания. Отличительная черта искусства ортодоксальной культуры: изделие очень затейливое и богатое, с применением фантазийных форм, но одновременно чаша имеет целый, словно замкнутый на себе силуэт и характер. Сосуд неуловимо напоминает столб (аналогия со столпом веры) и древнее растение с корнями (библейские аллюзии).
Фрагмент архитрава из Киклад. Вторая половина XVIII века. Мрамор. 29x40
Архитравом обычно называют продольную часть античного архитектурного ордера, которую несут колонны. Но у слова есть и более узкое значение. Это каменная плита с резными изображениями. Представленный фрагмент являлся частью архитрава старого святилища. Он был оформлен повторяющимися фигурами русалок с драконами по бокам. Эта очень редкая работа происходит с Эгейских островов Греции, ученые знают не так много подобных артефактов. Территории прославились произведениями доисторического искусства, а вот творения Нового времени (XVII–XIX века) практически не изучались специалистами. Выделим две особенности. Во-первых, бросаются в глаза наивность этого искусства, его неумелость, почти детский по характеру рисунок. Кажется, что неизвестный резчик по камню впервые выполнил изображение. Однако такая простота свидетельствует и о том, что художником двигала вера, он выполнял изображения не ради искусства, а ради традиции, как символ своей религии. Во-вторых, как это ни странно, мастер следует языческой античной иконографии, древним образцам, которые оказались у него под рукой. Такие предметы искусства бережно хранились художниками. Авторы символически продолжали традиции предков, тщательно копируя образы. Часто случалось так, что знание о том, что обозначало изображение, терялось со временем, но это не останавливало мастеров от почтительного копирования. Так, типичная античная языческая русалка оказалась изображенной на христианском святилище.
Богоматерь с Младенцем и пророками 1788. Серебро, позолота, чеканка. 89x58,5
Эта икона — образец искусства художественной выделки серебра из Малой Азии. Лики Богоматери и Младенца написаны красками по металлу. На обрамлении выгравированы образы пророков и святых. Промежутки между изображениями заполнены флоральными орнаментами. Интерес представляет посвятительная надпись: она записана по-турецки греческими буквами. Такие иконы, помещенные в интерьер церкви, создавали еще один источник отражения света свечей, добавляли в атмосферу церковной службы богатство и потустороннее мерцание.
Прецессионный крест. XVIII век. Дерево, резьба, позолота. Высота — 35
Данный крест носили во время церковных процессий. Именно его праздничная, ритуальная функция объясняет такую затейливость и декоративность форм, необычайно нарядный силуэт. Крест состоит из двух частей. Главная — это непосредственно само распятие с пышной кружевной позолоченной резьбой по краю. По бокам у подножия креста — две подставки в виде драконов, второй элемент предмета. На кронштейнах держатся иконные образы — Скорбящая Богоматерь и Иоанн Креститель. Изображения выполнены очень просто и душевно, они наполнены искренним религиозным чувством. Эта даже несколько наивная трактовка персонажей Священной истории неожиданно сочетается с тяжелой, парадной и вычурной формой креста. В ритуальном предмете, таким образом, видны подлинная вера и религиозная страстность.
Крест. Конец XVIII века. Дерево, эмаль, позолота. Высота — 25
Неизвестный мастер обыграл в этом сделанном для литургических целей кресте мотив райского дерева. Не сразу можно разглядеть классическую форму предмета, в глаза бросаются сочные бутоны диковинных цветов, тяжело свисающие с веток. Само тело креста сделано из дерева. В нем искусно прорезаны сцены из Библии. По боковым частям в небольших нишах-окошках размещены фигуры евангелистов. Вырезана даже обстановка их келий. По профилю креста расположены прекрасные ювелирные поделки, изображающие листья, цветы, ствол дерева, его ветви.
Безусловно, это сращение креста и дерева имеет глубокую символическую образность: цветение Истины и Плодородия христианской веры.
Деревянная панель. Фрагмент 1770–1799. Дерево, темпера. 43x232
Эта работа дает зрителю возможность познакомиться с особенностями греческого светского искусства, на которое непосредственное влияние оказало турецкое владычество. В экспонате соединились черты разных культур, народов и религиозных образов. Он попал в музей со знаменитого острова Родос в Эгейском море. Длинная (более двух метров) панель разбита на секторы, каждый из них отмечен изящной нарисованной колонной или перегородкой. Это древний способ изображать рассказ, помещая его в подобие условных архитектурных декораций. На ярком красном фоне даны галантные сценки развлечений и отдыха. По исламской традиции они ассоциируются с раем: именно там люди беззаботно проводят время, веселятся, наслаждаются вином, охотой, музыкой.
Привлекает внимание стилистика изображения, перенятая из средневековых миниатюр: яркие краски, четкие силуэты, сложные ракурсы. Такое искусство характеризуется и несоблюдением единой перспективы, условным размещением героев в пространстве, еще более умозрительными масштабами и пропорциями персонажей. Интересно взглянуть на зверей. Они представляют реальные виды (заяц, пантера, птицы) и одновременно наделены какими-то фантастическими характеристиками. Высунутые языки — традиционный геральдический символ активности и энергичности хищников. Сцены с действиями людей перемежаются с декоративными композициями: вазами с цветами, путти. Одежда персонажей и форма сосудов свидетельствуют об исламском влиянии, а фигурки ангелочков говорят о западноевропейских мотивах. Нечасто встретишь такую удивительную смесь! Скорее всего, судя по развлекательной тематике, панель предназначалась для спальни.
Свадебное нагрудное украшение XIX век. Серебро, инкрустация. Высота — 28
Это произведение попало в музей с острова Эвбея, крупнейшего после Крита на территории Греции. Острова, как и вся материковая часть страны до 1830, были под властью Османской империи. Однако греки тщательно сохраняли свои традиции и специфику национального искусства.
Такое украшение во время свадебной церемонии невеста носила на груди. Оно сделано из серебра и состоит из нескольких декоративных форм: цепочек, орнаментированных дисков с инкрустациями, крестов и монет. Последние две олицетворяют праведность и богатство. Это своеобразный зарок и пожелание новобрачным избежать бед, быть благочестивыми и стяжать достаток. Особую символику имеет и трехкратное повторение главных элементов украшения. Обращает на себя внимание виртуозная и кропотливая работа ювелира, который вставил камни в тончайшее серебряное литье круглых деталей, напоминающих солярный знак. Декоративные традиции высокого литургического искусства, которым славились Византия и поствизантийкое ремесло, сохранялись также в таких предметах таинства и брачных обрядах.
Пирпири XIX век. Шерсть, золотая нить. Длина — 123
Эта потрясающая по красоте вышивки женская верхняя одежда называется пирпири. Традиционно она украшалась очень богато и разнообразно: мастера использовали большое количество разноцветных нитей, в том числе серебряных и золотых, вводили затейливые орнаментальные композиции и сюжеты. Здесь эффектно сочетается черная шерстяная материя с вышивкой золотой нитью. В узор вплетены хорошо узнаваемые изображения коронованного двуглавого орла. Этот геральдический символ имеет очень древнее происхождение, он был распространен еще со времен Древнего Шумера (IV–III тысячелетия до н. э.). В Византии и позже, в поствизантийскую эпоху, он означал императорскую власть.
Кондогуни. XIX век. Бархат, золотая нить. Длина — 42
В экспозиции представлен еще один образец традиционной греческой одежды — «кондогуни». Эта бархатная куртка щедро расшита золотой нитью. Конструктивно выделены главные элементы — рукава, ворот и спина (данный сектор наиболее богато орнаментирован). Основным мотивом стал образ райского сада: двуглавый орел, по бокам от него — необычайной красоты птицы, чуть ниже — фонтан. Скорее всего, это источник с чистейшей водой, являвшийся символом утоления жажды страждущих. В оформлении спинной части почти нет пустого места: фигуративные изображения вплетены в изысканные завитки и цветочные мотивы. На рукавах также вышиты флоральные композиции, по бокам — крупные бутоны лилий. В христианской символике этот цветок означает чистоту и упование на милости Господа. Орлы традиционно олицетворяли божественную и императорскую власть, а также храбрость и верность, служение идеалам. Этот драгоценный экспонат был создан на острове Корфу.
Пояс священника. XIX век. Ткань, золотая нить. Длина — 100
Перед зрителем — элемент священнического облачения из греческого региона Кесария. Он принадлежал церковному главе целого региона. Этот богатый по отделке пояс интересно украшен. На бляхе — уже виденный зрителем двуглавый орел, олицетворяющий божественную и императорскую власть. Узор составлен из веток и гроздей виноградной лозы — одного из главных (наряду с хлебом) символов евхаристии. В Евангелие от Иоанна Иисус говорит: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь». Лоза — традиционный знак для служителей церкви, являющихся, таким образом, виноградными гроздьями, которые произрастают из тела Христа. Они также могут символически пониматься как ветви мощного древа веры.