На другой день Саша пришел на набережную Орфевр раньше коллег. Рассвет придавал Сене розоватый оттенок, дождь наконец перестал. Он перечитал записи Карль, которые она молча оставила у него на столе. Список лиц, опрошенных вчера вместе с инспектором Стефани, с приложением краткого содержания бесед. Эме Банголе, осведомитель Киджо, бесследно исчез, вот уже пять лет о нем никто ничего не слышал. Некоторые считали, что он вернулся в Киншасу. Карль наведалась в комиссариат десятого округа повидать бывших коллег Киджо. Никаких результатов это не дало.
Саша снова взял ее выписки из дела Киджо и внимательно перечитал.
Карль, как обычно, прибыла на работу к восьми тридцати. Она любила завтракать вместе со своими детьми, подростками четырнадцати и семнадцати лет, и мужем, учителем французского в лицее Монружа, где они жили.
– Вы прочли мои записи, шеф?
– Конечно.
– Я никого не забыла?
– Скажем так: самое приятное ты оставила напоследок.
– Вы имеете в виду Лолу Жост? Ее невозможно найти. Я была у нее дома, звонила раз двадцать, никакого ответа.
Саша взял куртку и велел Карль следовать за ним. На парковке он протянул ей ключи от служебной машины. Ему нравился стиль ее вождения – быстрый, по всем правилам и более плавный, чем у Менара. Он спросил про семью и сразу почувствовал ее внутреннее отчуждение.
– Никому не запрещается иметь семью и работу, и мне кажется, что и тут и там ты прекрасно справляешься. Мы с бывшими сослуживцами на площади Италии всегда болтали про личную жизнь. Помогает разрядить обстановку, не находишь?
Карль завела машину и ответила, что у ее родных все превосходно, спасибо. Они молча доехали до Шатле.
– Что касается опроса свидетелей, я бы хотела присутствовать при разговоре с вдовой Видаля. Есть разные тонкости, которые вдвоем уловить проще.
Голос ее был ровным, и машину она вела по-прежнему спокойно. Карль обладала замечательной способностью маскировать упреки под прописные истины.
– У меня в записях все есть. Ты бы ничего больше не обнаружила. Поезжай, допроси ее еще раз, если хочешь.
– Она сочтет это преследованием и будет права.
– Как знаешь.
Карль не отрывала глаз от дороги. Саша надеялся, что она наконец выскажется, но она только включила радио, чтобы послушать обзор прессы на новостном канале. Журналист поведал о том, как французские атомщики упустили колоссальный контракт, который достался корейцам, о недовольстве правительства перемещением за границу одной автомобильной компании, хотя доля государства в ее капитале составляла лишь пятнадцать процентов, о гибели семнадцатилетнего школьника от удара ножом в школе северного пригорода, об угрожающем росте безработицы среди дипломированной молодежи, затем перешел к делу Видаля. Он напомнил, что убитый был приближенным Ришара Грасьена, адвоката, работавшего в сфере торговли оружием и регулярно выступавшего свидетелем в деле “Евросекьюритиз”. Эта клиринговая компания располагалась в Лихтенштейне и была замешана в финансово-политическом скандале планетарного масштаба. Некоторых ее сотрудников обвиняли в пособничестве теневым сделкам.
Это наше расследование, нельзя допустить, чтобы они отбивали у нас работу, а потом прятали под грифом “совершенно секретно”.Вчера вечером Марс прямо высказал свои опасения. Необходимо как можно скорее связаться с Лолой Жост.
Оказавшись на улице Эшикье, Саша набрал номер, записанный в его мобильном. Включился автоответчик: “Как говорил Чехов, краткость – сестра таланта. Слушаю”.
– Лола, это Саша Дюген, я возле вашего подъезда. Вы не могли бы взять трубку и сказать мне код? Ваше гостеприимство всем известно, как и любовь к цитатам. Не заставляйте меня мокнуть под дождем.
Никакого ответа.
– Возможно, ее нет дома.
– В такой ливень, Карль? Ты в это веришь?
Он поднес к замку свой универсальный ключ, и они с Карль поднялись на третий этаж. Звонок прозвенел, протекла целая минута. Наконец им отворила дверь Лола, закутанная в свой незабываемый жуткий халат из бордового бархата, словно сшитый из театрального занавеса и придававший ей сходство со старой валькирией. Саша заметил у нее на лбу синяк.
Лола стояла не двигаясь, разглядывая его, как будто не узнавала. На какое-то мгновение у него мелькнула мысль, уж не больна ли она, в ее возрасте уже вполне можно наслаждаться всеми прелестями, какие с годами преподносит нам жизнь.
– Входи, – мрачно проговорила она.
“Бартельми, ясно”, – подумал Саша, уверенный, что капитан предупредил свою бывшую начальницу.
Гостиная выглядела соответственно настроению хозяйки. Как поле боя после жаркой битвы. Грязная посуда, бутылка портвейна на три четверти пуста, рядом начатый пазл. Несколько деталек валялось на полу среди старых газет и разбросанных документов. Картинка на крышке коробки говорила о том, что Лола намеревалась собрать – жестокая насмешка судьбы – вид Килиманджаро, пока не бросила это невинное, вдруг потерявшее смысл развлечение. Среди хлама на пустом уголке ковра лежал далматинец. Он подошел к Дюгену и потерся о его колени. Тот почесал его за ухом.
– Хороший Зигмунд. Рад тебя видеть.
– Предатель, – проворчала Лола далматинцу.
Саша объяснил Карль, что пес принадлежит местному психиатру. Тем временем Лола уселась на продавленный диван. Она напоминала большой кусок печального рахат-лукума, на который нацелилась пасть чудовища. Карль представилась и произнесла вдохновенную речь, которая сводилась к следующему: в большой семье полицейских легендарное имя комиссара Лолы Жост знает каждый. Если Карль и не была до конца искренней, то притворялась весьма успешно, особенно для женщины, скупой на выражение чувств. Хозяйка выслушала ее со вздохом. Саша опасался, что Лола, наповал сраженная случившимся, не сможет ничем помочь.
– Вам удается работать с ним и совсем не хочется придушить? – сказала она наконец, обращаясь к Карль.
Слава богу, Лола жива. Поскольку ответа вопрос не требовал, она поднялась, чтобы по долгу гостеприимства налить гостям портвейна, к которому всегда питала слабость. Бутылка испустила дух над стаканом Карль. Другую, оставшуюся в живых, Лола извлекла из старенького буфета, сплошь залепленного листочками с записями. Она осушила свой стакан, налила еще и села, поставив драгоценную бутылку поближе к себе.
– Бартельми не сказал, что дело поручили тебе, – заговорила она. – На меня как будто все призраки сразу свалились. Тяжелое время. Ладно, хватит ныть. Чего ты хочешь?
– Чтобы вы помогли мне найти связь – если она есть – между двумя убийствами.
– Это было бы несказанной удачей, а я уж лет пятьдесят как в сказки не верю.
Саша бросил взгляд на разбросанные документы. Наверняка копия дела Киджо, которую Лола сохранила и сейчас достала, чтобы досконально изучить заново.
– Киджо не был знаком с Видалем? Близко или мимоходом?
– Нет, насколько я знаю.
Последовало молчание, на губах Лолы появилась горькая складка. Саша представил, каким потрясением стало для нее известие о гибели адвоката. Через пять долгих лет она наконец смирилась и согласилась поставить крест на деле Киджо. Все усилия пошли прахом. Лола была зла на весь свет. А теперь весь свет предстал перед ней в моем лице, подумал Саша. В лице парня, который к тому же отравил жизнь ее лучшей подруге.
– Расскажите мне о Туссене.
– Ты что, дело не читал?
– Хочу услышать вашу версию.
Лола плотоядно расхохоталась, налила портвейна, выпила и поморщилась. Карль и бровью не повела. Лола молчала так долго, что казалось, позабыла об их присутствии.
– Туссен был из тех, кого нельзя не любить. Надежный, дружелюбный, уважительный, не лебезил никогда. Он выбрал Францию, родину своего отца. Политикой не занимался. Мы иногда говорили о ситуации в Конго, но не похоже, чтобы моего лейтенанта сильно задевали тамошние события. Он смирился. Его жизнь была здесь. Он приехал сюда учиться. – Она вдруг насмешливо глянула на Саша поверх очков, которые сползли ей на кончик носа. – Ты не спрашиваешь меня, на кого?
– Спрашиваю.
– На юриста. Да, Туссен собирался стать адвокатом! А потом бросил и пошел в полицию. Если есть связь с Видалем, то вот она. Тем более они были одногодки. Но у меня для тебя плохая новость.
– Я слушаю.
– Они учились на разных факультетах и в разное время. Я проверила. Бартельми помог.
Лола сидела скрестив руки, казалось ожидая каких-то важных слов.
– А ты все равно ищешь связь? Иначе бы не пришел копаться в моих воспоминаниях.
– Убийств, подобных случаю Киджо, с тех пор не было. Слишком редкое совпадение.
– Я тоже так думаю. Впрочем, несмотря ни на что, я всегда считала тебя хорошим полицейским.
Несмотря ни на что.Саша сдержал улыбку.
– Твое начальство не изменилось, – продолжала она. – У этих людей бронированный зад и руки по швам. В свое время они не дали мне дойти до конца. А почему? Возможно, потому что Туссен впутался в крупнейшую аферу между Африкой и Францией, которую скрывает наша милая родина. Пять лет ничего не происходит. И вдруг все снова. Если это продолжение той же гнусной истории, начальство не даст тебе продолжать.
– Увидим.
– Что до меня, так я уже увидела. И мне тебя жаль. Тяжело глотать горькую пилюлю. А если она огромная, то тем паче.
– Я не собираюсь ничего глотать.
Лола посмотрела на него взглядом человека, хорошо знающего жизнь.
– Лола, помогите мне найти Эме Банголе. Пожалуйста.
– Ты ведь только за этим и пришел? Про учебу на юридическом ты знал, потому что прочел дело и пришел к тем же выводам. Я права?
– Вы редко ошибаетесь, Лола.
– Так вот, про Банголе ты ничего не узнаешь!
– У нас одна цель. Я вам не враг.
– Возможно, но осведомитель – это святое. У меня репутация человека, который всегда защитит.
– Вы в отставке…
– Ты понял, о чем я.
Конечно, Лола вышла в отставку, но репутация ее была такова, что жители квартала, не раздумывая, просили ее о помощи. Вместе с подругой Ингрид они составляли тандем добровольных детективов-любителей, и за ними числилось несколько успешно раскрытых дел. Занятие куда более опасное, чем пазлы или скрэббл, зато лучше помогает от хандры. Однако на этот раз ставка была слишком крупной, и Саша не собирался уступать.
– Будьте благоразумны.
– В моем доме не выражаться. На встречу с Банголе идем вместе или не идем вовсе. Это не обсуждается.
– Вы прекрасно понимаете, что мне стоит наведаться в ваш бывший комиссариат, и я все узнаю. Просто не хочу терять время.
– Оптимизм губил людей и поумнее. Тебе решать. Я могу надеть плащ и пойти с тобой. А могу остаться дома, и бодайся сам.
– Мы с Карль действуем эффективно, быстро и официально. Я не впутываю в расследование частных лиц.
– Тебе же хуже! – крикнула Лола. – Провожать до двери не буду, потому что вы эффективнее и быстрее меня.
– Я не это имел в виду. Это очень тонкое политическое дело, и вам это известно.
– Именно это ты и имел в виду, и от тебя этого вполне можно ожидать. Чувства других тебя мало волнуют. А знаешь, я ошиблась. Кажется, ты плохо ориентируешься.
При этих словах она встала с быстротой и гибкостью удивительной при ее весе и возрасте, потуже запахнула полы халата на животе и с пылающим от гнева лицом устремилась к двери. Потом сделала им знак очистить территорию.
– До свидания, комиссар, – с уважением пробормотала Карль. – Извините, что потревожили.
– Мы ходим по минному полю, Лола. Десять раз подумайте, прежде чем ввязываться. У полиции могут отобрать это дело. Раз и навсегда.
– Выметайтесь.
– Вы совершаете ошибку. Но я уверен, что вы сумеете это понять.
Голос Лолы на лестнице заставил их вздрогнуть.
– Желаю приятно повеселиться. Мой преемник – канцелярская крыса с мозгами амебы. А хочешь знать, кто был напарником Туссена?
Отпустив перила, экс-комиссар мстительно вздернула палец. И двинулась за ними.
Споткнется еще в этом дурацком халате, подумал Саша и поднял руку, призывая к осторожности…
– Капитан Жером Бартельми. Он будет нем как могила. Я прямо сейчас ему позвоню…
Лола таки запуталась в своем злосчастном халате. И полетела вниз. Саша и Карль бросились на помощь. Лола упала на бок, ударившись головой о железные перила. Она застонала и потеряла сознание.
Саша вызвал “скорую”, которая приехала через десять минут. Между тем Лола пришла в себя и ругалась, держась за ушибленный затылок. Карль умоляла ее не шевелиться. Санитары уложили Лолу на носилки. Когда ее проносили мимо Дюгена, она схватила его за рукав пиджака.
– Как всегда, красив как черт и так же опасен. По сути, ты мне только несчастья приносишь. Но я повторяю, приятель: или со мной, или никак.
– Но, Лола, вас же везут в больницу…
– Да знаю, что не в кукольный театр, дуролом. И что? Я не умерла еще. Через час все пройдет. Опять на ногах буду.
Саша удержал Зигмунда, который хотел прыгнуть в “скорую”.
– Что будем делать с собакой? – спросила Карль.
– Отведем в “Красавиц”. Этот ресторан – штаб-квартира Лолы. Хозяин – ее лучший друг.
Ко всему прочему еще сильней зарядил дождь. Карль достала из широкого плаща спасительный складной зонтик и предложила поделиться им с Саша. Через несколько минут они вместе с Зигмундом уже входили в ресторанчик в пассаже Бради. Было только начало одиннадцатого, однако несколько завсегдатаев уже собрались в ожидании ароматного рагу из говядины. Максим Дюшан стоял за стойкой, беседуя с молодой женщиной, сидевшей спиной к двери, на ней были дырявые джинсы и потертая летная куртка. Саша сразу узнал ее худощавую фигуру и короткие обесцвеченные волосы.
Собеседница Максима почувствовала взгляд и обернулась. Ее губы раскрылись буквой “О”, потом снова закрылись. Зигмунд побежал к молодой американке и положил ей на колени грязные лапы, требуя ласки. На лице Ингрид Дизель застыла глубокая печаль.
Неожиданная встреча сработала как удар под дых, но Саша быстро взял себя в руки.
– С Лолой что-то случилось? – спросил Максим.
– Упала с лестницы. “Скорая” увезла ее в больницу Ларибуазьер.
– Она много поранилась? – спросила Ингрид упавшим голосом.
Еще красивей, чем я ее помню, но французский лучше не стал, констатировал Саша и попытался ее успокоить. Ингрид не поверила ни одному его слову.
– Максим мне сказал, что она была вся дрожащая от убийства адвоката и этой ужасной истории с шиной. Прошлое кусает ее за ноги, а ты… ты ничего лучше не придумал, как столкнуть ее с лестницы!
– Я ее не толкал.
– Может быть, но это одно и то же самое. Это совершенно точно так же. Ты не изменился.
Она вскочила и бросилась к выходу. Через стекла витрины Саша видел, как она побежала под дождем к метро, резко остановилась и повернула назад. Она подошла к нему вся мокрая, сверкая глазами.
– Я кое о чем забыла.
– О чем же?
– Сегодня Лола уже второй раз упадает в обморок.
– Падает в обморок. И что дальше?
– А значит, одной будет мало, – сказала она, залепила ему две крепкие пощечины и убежала.
На этот раз Карль улыбнулась:
– Вас тут хорошо помнят, шеф.