Кумба узнал администратора и заговорил с ним. Мужчина внимательно посмотрел на него и стал листать журнал. Ингрид встревожилась, у нее по затылку побежали мурашки, и она сделала знак Леонтену, но тот только зевнул в ответ. Администратор позвонил какому-то доктору Н’Диопу, попросил срочно подойти и сделал знак охраннику и санитару. Троих посетителей немедленно скрутили. Старый сказитель возмутился: им нужно только поговорить с белым доктором, который лечил его подругу Карен.

– Дед, ты издеваешься? Н’Диоп чернее тебя, он африканец из Дакара. На него совершили нападение, он и не добрался до твоей подруги.

Появился доктор Н’Диоп, разгневанный до крайности, что было неудивительно.

– У меня тогда украли чемоданчик со всеми инструментами. Вот ты и попался, старый шакал, теперь ты мне все возместишь!

Ингрид его утихомирила, отсчитав ему пятьсот долларов, потом попросила рассказать обо всем поподробнее.

– Когда я пришел в тот вечер по указанному адресу, уже стемнело. Меня оглушили. Очнувшись, я обнаружил, что меня ограбили и бросили неведомо где.

– Вы видели нападавшего?

– Нет, он знал свое дело, к тому же вколол мне наркотик. Нашел все необходимое у меня в чемоданчике.

– Вы в полицию обращались?

Врач оглушительно захохотал:

– Я из Сенегала, а местная полиция любит обирать иностранцев. Так что я взял за правило решать проблемы без нее. Снова отправился по тому адресу, прихватив с собой коллег-медиков. Никто нам не ответил. Я сделал вывод, что меня специально заманили в этот стоящий на отшибе заброшенный дом – идеальное место, чтобы ограбить врача. И ты будешь убеждать меня, Кумба, что не имеешь к этому никакого отношения?

– Даю слово.

– Мне знакомо твое имя…

– Я сказитель. Меня знают дети.

– Да, вспомнил. Мой сын о тебе говорил. Он обожает твои истории. Надеюсь, ты сейчас не очередную сказку рассказываешь?

– Может, потом расскажу. Из тебя получится интересный персонаж. Ограбленный доктор с характером.

– А пока что нельзя ли узнать, во что вы меня втянули?

– Когда все утрясется, я вернусь, Н’Диоп, и все тебе объясню. Даю слово. Как бы то ни было, теперь ты знаешь, кто я, и запросто меня найдешь.

– Ладно. А теперь уходите, меня пациенты ждут. Настоящие.

Леонтену пора было возвращаться на работу. Ресторан в “Кинго” уже открылся.

Они доехали до Трейшвиля, и Ингрид попросила Кумбу подождать ее в “крайслере”.

Салиф Кейта. “Мне будет тебя не хватать”. Ей нравилась эта песня. На танцполе уже слились в объятии три пары. Следуя за Леонтеном, Ингрид сделала несколько танцевальных движений и напомнила, что он обещал одолжить ей свое оружие. Он потер лицо ладонями:

– Тимоти мечтает заполучить тебя снова в “Калипсо”. Ингрид, твое дело – быть на сцене и очаровывать публику, а не мотаться по неспокойному городу. Типы, напавшие на вас, – бандиты, а не Village People.

– Да знаю я…

– Может, ты рассчитываешь, что старый Кумба тебя защитит? Напрасно. И куда же ты намылилась сегодня вечером?

– В дом, где скрывался Марс.

– Для чего тебе это?

– Я пока на шаг впереди французской полиции. И хочу этим воспользоваться.

– А вдруг твой приятель виновен? Ты не подумала об этом?

– Саша не виновен.

– Тот, кто сказал, что любовь слепа, был наблюдательным человеком.

– К любви это не имеет никакого отношения. Мы давно расстались.

– Если бы тебе пришлось воспользоваться моей пушкой, вскоре вышли бы на меня, и тогда конец моему бизнесу. Я двадцать лет на него положил. И речи не может быть о том, чтобы пожертвовать им…

– …ради такой девушки, как я?

Она подумала, что надо бы позвонить Тимоти Харлену. Может, он сумеет уговорить своего африканского друга? Да нет, не получится. Напрасная надежда. Леонтена уломать не так-то просто. “Я двадцать лет на него положил”. И Леонтен, и Карен – все думают только о себе…

– Ты хорошая девочка, но вытворяешь черт знает что. Возвращайся-ка со своей подругой во Францию. Так будет лучше, поверь.

Она с трудом удержалась, чтобы не выругаться, и вышла из клуба. Кумба смотрел на звезды, прислонившись к машине. Никто не хотел помогать ей, кроме этого старика.

– Где находится убежище?

– В Аттекубе, около леса Банко.

Он указал ей дорогу через северные районы, мимо стройки, к границе города, где начинался национальный парк.

Дом стоял на вершине холма. Наверное, к нему раньше примыкал сад, но его поглотила дикая растительность. Ингрид сначала ехала на “крайслере” по тропе. Когда полоска голой земли растворилась в зарослях, они бросили машину и оставшиеся тридцать метров прошли пешком в сопровождении оглушительного стрекотания цикад.

Карманный фонарик Ингрид осветил покрытые ржавчиной мотыгу, лопаты и механическую газонокосилку. Ключ висел у Кумбы на поясе, он открыл дверь, дернул рубильник. На втором этаже постели убраны, порядок идеальный. В спальне Марса в полотняном мешке – мужские вещи и путеводитель по Квебеку, изданный “Лоунли Планет”.

– А паспорта нет?

– Я сжег его, чтобы полиция не нашла.

– В нем стояла виза?

Кумба задумался, потом сказал, что, кажется, канадская виза там была.

Значит, бывший дивизионный комиссар решил начать жизнь заново в Квебеке под чужим именем. Оставалось всего несколько дней. Карен, вероятно, туда и уехала, но теперь это не имело никакого значения. Она прямо сказала, что помогать Саша не будет. Ингрид обшарила все комнаты, не найдя ничего интересного, спустилась на первый этаж, заметила бутылку виски на рабочем столе и два чистых стакана на сушилке.

– Вы с Марсом?

– Нет, я не пью крепкого.

Она снова включила фонарик, чтобы осмотреть кухню. Кафельный пол сверкал чистотой. Марс погиб в сезон дождей, а его посетитель мог пройти к дому только по тропинке. Наконец она заметила крошечное коричневатое пятнышко около холодильника и несколько точно таких же внизу двери.

– Кровь?

– Вполне возможно, – согласился Кумба.

– Ваш друг собирался уезжать, вещи были сложены, дом прибран. Он, наверное, хотел попрощаться с вами утром. Но накануне кто-то пришел. Кто-то, кому он сам открыл дверь и налил виски. Кто-то, кому он доверял. Человек сильный, потому что Марс тоже был сильным, и они боролись.

– Лжедоктор?

– Почему бы нет?

– Но этот человек вылечил Карен.

– Марс мог открыть ему. Разве можно не доверять человеку, который спас вашу жену?

Пол вымыли, но не так тщательно, как следовало. А что если это кровь нападавшего? Можно сделать анализ ДНК. Она соскребла частички перочинным ножом и опустила их в пакет, который протянул ей Кумба.

Они сели по обе стороны кухонного стола, и он рассказал Ингрид свою историю.

– Во времена Мобуту я работал в Центральном банке в Киншасе. Высокопоставленные лица расхищали крупные денежные суммы. Мы с одним моим коллегой услышали разговор, который не должны были слышать. Вследствие чего мой товарищ погиб при странных обстоятельствах. Марс служил начальником службы безопасности французского посольства, где работала моя жена. Она попросила его о помощи, и он без колебаний сам перевез в Кот-д’Ивуар нас вместе с нашими четверыми детьми, где жила моя сестра, вышедшая замуж за ивуарийца.

Там зять нашел ему место шофера. Кумба сказал, что теперь он у француза в вечном долгу, и поклялся помочь, если в том будет нужда. Обещание он выполнил лишь спустя много лет, уже овдовев, когда ему позвонили из Парижа. Марс попросил подыскать надежное тайное убежище на неопределенный срок.

– Вы найдете его убийцу, мадемуазель, я это чувствую.

– Хотела бы я быть такой же оптимисткой, как вы.

– Когда вы все узнаете, позвоните мне?

– Конечно.

– У вас есть моя визитная карточка с номером телефона. Я хочу знать, чем закончится эта история. Это очень важно для меня, понимаете?

– Даю слово.

– Злодей не смог убить его, мадемуазель. Марс вновь и вновь появляется в моих историях, чтобы жить в них вечно. После меня истории станет рассказывать кто-то другой. И дети в Абиджане никогда не забудут, что у Арно было отважное и преданное сердце.

Шаги. Кумба замер. Она сидела спиной к двери и теперь повернулась. Незнакомец в армейском комбинезоне, с пистолетом в руке. На его лице не было маски, зато явственно читалось намерение их пристрелить. В глазах своего спутника Ингрид увидела страх, затем обреченность и пожалела, что втянула его в этот кошмар.

Мужчина влепил Кумбе пощечину, швырнул его на пол и стал осыпать оскорблениями на своем диалекте.

– Оставьте его, он ничего не сделал!

– Африканец, помогающий иностранцам, – предатель. А до тебя все слишком медленно доходит.

Она узнала голос любителя сигар. Это он первым на нее помочился. Она представила себе, как вцепляется зубами ему в нос. Он навел на нее пистолет. Она увидела, как умирает.

Фонтан крови. Его макушку словно срезало взрывом.

Ингрид и Кумба бросились на пол. Осколки стекла. Ингрид приказала Кумбе не поднимать голову, и они поползли к выходу. Распахнутая настежь дверь, сад, прямоугольник лунного света. Металлический блеск садовых инструментов.

Силуэт. Луч света стер его, ослепив Ингрид.

Она схватила лопату и с воплем бросилась вперед.

– ИНГРИД, СТОЙ, ЭТО Я!

Пот заливал ей глаза, она дрожала. Прислонилась к стене, сползла вниз, возблагодарила свою счастливую звезду и мужество Леонтена, который запихивал пистолет за пояс джинсов.

– Чертова янки! Ведь знал же я, что ты все равно сделаешь то, что тебе в башку втемяшилось! Я поехал за вами на такси. И только успел спрятаться, как появился этот бандит.

– При длительном знакомстве ты явно выигрываешь, Леонтен.

Кумба, скрючившись, сидел в уголке. Человек в армейском комбинезоне лежал на полу в ореоле крови. Леонтен обыскал его, нашел документы.

– Эктор Гасса. Кумба, ты его знаешь?

– Он говорил на языке бете.

– На бете? – переспросила Ингрид.

– На языке “пояса какао” – западных и центральных областей страны. Это язык народа Лорана Гбагбо.

Леонтен показал на золотое кольцо на безымянном пальце левой руки убитого:

– Здесь буквы CECOS – Центр командования секретными операциями. При прежнем президенте они такие ужасы творили! Насиловали, похищали мирных жителей, расстреливали, не целясь, из тяжелых орудий демонстрантов, выступавших за Уаттару. Они последними сложили оружие. Гасса, наверное, примкнул к бандитам, когда царила неразбериха. Жить-то надо.

– Это была необходимая оборона в чистом виде, – убежденно сказала Ингрид. – А он замаран по уши. Но в тот раз, когда он издевался надо мной и Лолой, у него под началом были еще два мужика. Так что лучше здесь не задерживаться.

– Про необходимую оборону можешь забыть, – заметил Леонтен. – Я был сторонником Уаттары. И бился за него с оружием в руках. Полицейские сразу заговорят про месть по политическим мотивам. Если не хотите составить мне компанию в камере, нужно избавиться от тела и уничтожить следы. Тот, у кого с этим проблемы, пусть скажет сразу.

Ингрид и Кумба замотали головой. Леонтен приказал старому сказителю отмыть кровь, а американке – помочь ему завернуть труп в клеенку. Он подобрал гильзу, выковырнул из стены пулю, забрал из коридора лопаты. Они погрузили тело в джип, припаркованный на склоне, в паре сотне метров: ключи от машины лежали в одном из карманов убитого. Ингрид и Кумба сели в “крайслер”, Леонтен – в джип. Они подъехали задним ходом к тропинке, уходившей в глубь леса.

Ингрид помогала рыть могилу, Кумба сторожил. Потом они покатили в южном направлении, Леонтен спрятал джип на свалке среди множества старых машин.

Кумба жил в районе Вриди, они высадили его около дома и снова поехали в клуб.

– Вы с Лолой улетаете первым же рейсом.

– Леонтен…

– Никаких разговоров. Как ты уже заметила, туристы к нам валом не валят. Совсем недавно здесь случилась вылазка реваншистов. Республиканская армия и ее сторонники вступили в схватку с приверженцами Гбагбо. Это было отвратительно. Хуже, чем ты можешь себе представить. До этого я, человек взрослый, еще питал какие-то иллюзии. Теперь уже нет.

– Послушай…

– Политика – это яма с дерьмом, я о ней больше ничего не желаю слышать. Так что не создавай себе проблем, а мне – тем более. Договорились?

– ОК, Леонтен.

– Оставайся здесь. И танцуй. Должны быть свидетели, которые смогут подтвердить, что мы оба, ты и я, провели всю ночь в “Кинго”. Возражения есть?

– Нет.

– Пора.

Она стала танцевать. Это было нетрудно. Если повезет, скоро изгладится из памяти лицо Гассы, рассеется запах крови и дерьма. Она видела, как Леонтен натужно смеется в компании друзей. Время от времени он подходил, обнимал ее, и они вместе отплясывали бигину. В его руках она успокаивалась и думала о судьбе Марса. Он нашел укрытие в неспокойном мире, в городе, где до сих пор стоял запах войны и смерти. Потому что знал: здесь, в этом хаосе, риск быть обнаруженным минимален. Саша выследил его. Они помирились, Саша уехал с легким сердцем, не догадываясь, что их ждет. Это как проклятие.

Она вспоминала каменщика, стройку. Иногда я вижу тень, пляшущую за окном. Покойник находится среди живых и ждет, пока настанет время совсем уйти. Наверное, Марса все это забавляло.

Я устала.

Она снова заставила себя танцевать. Выпила неразбавленного рома. Потом танцевала, танцевала, танцевала.

Я так устала.

Ближе к полуночи она закрылась в туалете, чтобы поплакать. Она чуть не погибла. Сначала в Париже. Потом в Абиджане. И каждый раз из-за Саша. Лола, Кумба и Леонтен тоже едва не расстались с жизнью.

Ты приносишь мне несчастье. Я пойду до конца, чтобы вернуть тебе жизнь, но потом между нами все будет кончено навсегда.

Она достала мобильник из кармана брюк, задубевших от грязи, и набрала номер. Стоит только сказать ему, как ей его не хватает, и все изменится к лучшему.

– Джейк!