«Глава I», —

написал я и остановился, ибо не знал, как назову первую главу. Я еще многого не знал тогда о той истории, о которой собрался писать. Кое-что из того, о чем мне стало известно, я могу сообщить тебе, мой читатель.

Но хватит об этом. Поговорим лучше о нашем герое. Вот он, совсем рядом, — рослый, широкоплечий, и кажется: в плечах у него не косая, а очень прямая сажень. Улыбка не покидает героического лица и может показаться приклеенной. Но будьте уверены — это не так! Глаза смотрят глубоко и проницательно, так, как умели смотреть в свое время глаза одного майора госбезопасности. Руки, мощные, будто стрелы башенного крана, сжимают посох, являющий собой ствол молодого дуба.

Волосы героя, зачесанные на косой пробор и напомаженные, скрыты под головным убором, — чем-то средним между коровьей лепешкой и пробковым шлемом. На широкой груди еле сходится бронежилет размера «XXXXL», на котором написано «XXX-Files, or Strange Fuckening». Через плечо перекинут огнемет с небрежно нацарапанной надписью «My Lovely Dragon», а довершает экипировку ведерная бутыль, притороченная к сверкающему медными бляхами поясу. На бутыль наклеена этикетка «Святая вода. Для внутреннего употребления». Ниже пояса на герое потертые джинсы и звездно-полосатые мокасины. Судя по некоторым признакам, мокасины эти сделаны из американского флага…

Что ни говори, крутой герой! И даже более чем!..

Вот теперь я знаю, как будет называться глава. Я назову ее:

«Герой ВСМЯТКУ»

Почему всмятку? Ах да, я забыл представить своего героя: Волкодав Санделович Мятку, по-русски поддатый, двадцати двух лет от роду, не был, не привлекался, не имел, но еще обязательно поимеет. Неприятности. Ибо, если слишком сильно чего-то хотеть, обычно попадаешь в ужасно нехорошую историю…

А начиналась эта история тихим, мирным вечером. Золотистое солнце нежно прощалось с озером, и ночной народец, постепенно выползая на улицу, заполнял таверну «Рог Харадрима». Так продолжалось до тех пор, пока здание таверны не затрещало по швам, и в пиво, нещадно разбавленное водой, не посыпалась высохшая штукатурка. Кто-то в углу затянул протяжную народную песню, повествующую о любви к желтому металлу и нелегкой доле честного труженика: «Ловкий хоббит у дороги нашим деньгам сделал ноги», но в условиях переполненного заведения общественного питания песня эта прозвучала подобно историческому выстрелу Авроры. Многоголосый крик «Бей людей, спасай Хоббитанию!» основательно потряс таверну, и сотни пивных кружек полетели в обидчика.

Не все из них долетели до цели; некоторые по пути задели другие горячие головы. Но душ из теплого пива со штукатуркой только подогрел патриотические чувства. И было бы наивно ожидать, что Волкодав Санделович мог остаться в стороне от кровопролитного сражения. Нет, нет и еще раз нет!

Когда тяжелая кружка попала Волкодаву в голову, и пару кусков влажной от пива штукатурки очутились у него во рту, тяжкое наследие предков-викингов, что в одиночку, с голыми руками и непокрытой головой, охотились не только на белых, но и на бурых и даже на черно-бурых лисиц, — боевое безумие обуяло его.

Драка была в самом разгаре, и не один десяток участников и с той, и с другой стороны валялись уже под ногами у остальных, когда оставшийся по чьему-то недосмотру целым репродуктор захрипел, прокашлялся и неожиданно чистым и глубоким голосом объявил: «Внимание! Информация мордорского информбюро! Группировка чешуекрылых дхаров-вампиров прорвала согдийскую границу и направилась в сторону деревни Ширские Выселки!». Тут репродуктор снова закашлялся. Справившись с подлым нападением приступа, он произнес уже другим тоном: «Ёрш твою дивизию загибом через косяк! Это ж к нам! Спасайся кто может! СНГ! Спасайте наш гемоглобин!» — хрипло проорал репродуктор.

Все мгновенно оцепенели, и только Волкодав в боевом безумии продолжал остервенело колотить очередного гнома о стойку бара. Гному все было пофиг, по крайней мере, до тех пор, пока Алмазный меч, висевший у него на боку, не очутился в руках подлых хумансов. Лишь иногда гном покрикивал на Волкодава, но не сильно, а так, для порядку.

За стенами таверны послышался громкий, заливистый свист, сопутствующий обычно приземлению дхара в боевой трансформации. Кроме боевой трансформации, что сама по себе была весьма грозной, все дхары имели еще и истинный лик, но что это такое, никто не знал, ибо принятие дхаром истинного лика приравнивалось к атомному взрыву мощностью от двадцати до ста пятидесяти мегатонн в тротиловом эквиваленте.

«Ну-с, начнем, помолясь», — сказал дхар, войдя в здание «Рога Харадрима». Выглядел дхар весьма неприглядно: давно немытое тело было покрыто толстым-толстым слоем перхоти, на клыках бурой массой засох не то шоколад «Виспа», не то кровь невинных жертв, а тибетская национальная одежда — лисий малахай на голое тело — отнюдь не добавлял привлекательности этому существу.

«С кого начнем трапезу?» — просвистел вампир, и в этот момент Волкодав Санделович обернулся. Его боевое безумие требовало более благодарной жертвы, нежели какой-никакой гном (а гном был совсем никакой), и Мятку, зарычав, кинулся на нового врага. Вообще-то, человеку ни за что не справится с дхаром в боевой трансформации, но счастливая случайность не оставила Волкодава.

Отбрасывая гнома, рука Мятку совершенно случайно выхватила меч из ножен, висевших у того на боку. «Алмазный меч! Подлый Сумкинс украл Алмазный меч!» — заорал гном, как обдолбанный, и отрубился. «Меч Грызь!» — заорал гоблин, высунувшийся из дымохода. «Меч Зари!» — прокричал Хокмун, вскакивая на коня, которого невесть как умудрился протащить через узкое слуховое окошко под потолком. «А-а-а!» — закричал дхар и побледнел.

«Взи-взи!» — прострижал меч в умелых руках Волкодава, и одним дхаром стало меньше. Но сотни и сотни дхаров с пронзительным свистом выпускаемых тормозных газов приземлялись на главной площади Выселок, и за кем окажется победа, было бы неясно, если бы Мятку не подвела подлая случайность.

Кусочки штукатурки окончательно рассосались во рту, и боевое безумие покинуло его так же неожиданно, как и появилось, оставив юношу один-на-тысячу с врагами. Увидев, что с Волкодавом что-то не так, дхары осмелели, подло заулыбались и, несомненно, съели бы нашего героя с потрохами, если бы в нужный момент из дымохода не высунулся давешний гоблин и не крикнул: «Давай сюда твою мать!» В другую минуту Волкодав, несомненно, остановился бы и задумался, откуда гоблину известно, что у него, Волкодава, есть мать и зачем ее нужно давать в разверстое отверстие дымохода, но сейчас Мятку, не долго думая, нырнул туда сам, не выпуская, однако, из рук меча. «Давай, давай!» — подбодрил его сверху чей-то голос.

Матерясь и соскальзывая, соскальзывая и матерясь, Волкодав продолжал лезть наверх до тех пор, пока труба не окончилась, и вокруг не стало светло. Против своих ожиданий, Волкодав оказался не на крыше, а в маленькой, но достаточно уютно обставленной комнате, в окружении достаточно пестрой компании. Кроме гоблина с бандитской рожей, в комнате сидело, стояло и лежало еще много кого. Внимание Волкодава сразу привлекли две девушки, одна из которых была писаной красавицей, а другая — неписаной. «Валькирия» — представилась писаная красавица, как бы невзначай хватаясь за двухпудовый кистень. «Теххи» — представилась неписаная. «У вас потрясающие фиолетовые волосы. Почем брали краску?» — поинтересовался Волкодав, всегда знающий, как заговорить с незнакомой девушкой. «Фиолетовые? Это… как бы вам сказать… понимаете… мне не удобно об этом говорить… но это — натуральный цвет…» — засмущалась Теххи, но было видно, что она польщена. «Теххунчик, кончай амуры», — совершенно бестактно вклинился гоблин, — «нашему гостю нужно объяснить, куда он попал!» Не глядя, Теххи указала рукой себе за спину. Проследив взглядом направление, Волкодав узрел бронзовую табличку, на которой среди виньеток и херувимчиков можно было различить буквы.

Глава II. АЙБоЛиТ

Прищурившись и напрягая все свои умственные способности, Волкодав добился наконец того, чтобы буквы сложились в какое подобие надписи. «АЙ-БО-ЛИТ» — запинаясь, прочитал он.

Айболит. Это еще что такое — Айболит? — непонимающе спросил Волкодав.

Агентство Йона по Борьбе с Литературным Терроризмом. Сокращенно — АЙБоЛиТ. - отозвалась Валькирия, не оставляя, впрочем, кистеня.

А кто такой Йон? — спросил Волкодав, ни к кому, впрочем, конкретно не обращаясь.

Из дальнего угла комнаты раздался дикий крик. Слегка поднапрягшись, Волкодав сподобился различить слова:

Йон — это я, сынок! Я хозяин этого курятника! Ты можешь звать меня Йон Громкий, как называют меня мои друзья!

«Скорей уж Йон Очень Громкий», — подумал Волкодав, но вслух говорить не стал, подчиняясь своей природной осторожности, и, как выяснилось, не зря.

Но только не вздумай называть меня Йоном Очень Громким — обижусь! — проорал Йон.

Сидевший рядом с Йоном гоблин поморщился: видимо, от крика ему заложило уши.

Ты, наверное, хочешь узнать, чем занимается наше агентство? — спросил гоблин, морщась.

Волкодав, под впечатлением голоса Йона, лишь кивнул утвердительно. Гоблин меж тем продолжал:

Наипервейшая наша задача состоит в том, чтобы противодействовать плагиату и всяческому искажению авторских вселенных. Ну вот возьмем, к примеру, Профессора. Сорок лет не позволяли мы грязным лапам продолжателей мутить воду в Средиземье, но однажды наш агент оплошал. И что в результате? Вместо четкой, упорядоченной вселенной Профессора теперь какое-то мутное болото. Одно Мордорское Информбюро чего стоит! А этот Великий Дракон, который все знает, все понимает, всем советы дает, но не делает ни хрена? Его уже и в других вселенных видеть начали! И где он только не появится, так все, кто его видел, сразу садятся, ручки на груди складывают и на все вопросы отвечают: «По воле Великого Дракона готовим поход за пределы земной тверди»! А все — из-за одной-единственной ошибки: недооценили мы противника, отправили одного агента, да еще и морально нестойкого, который мало того, что сразу начал на обе стороны шпионить, так еще и обеим сторонам в этом признался! Тьху он, а не гном после этого!

Гоблин мрачно и расстроенно сплюнул на пол. Немного помолчав, он продолжал:

А вторая наша задача — борьба с графоманами. Но с этими труднее. Они ж точь-в-точь как по песенке действуют: «Книгу я слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила». Какой бы бардак наш агент в книжке не устроил, им все кажется, что так и надо. Одна только у нас надежда после этого — что редактор не пропустит. Но среди редакторов такие экземпляры попадаются!

Гоблин в сердцах махнул рукой, будучи не в силах продолжать.

Ты все узнал о нас. Теперь ты останешься с нами или… — рука Валькирии любовно погладила кистень.

У тебя есть выбор, сынок! Ты можешь остаться, а можешь отправиться обратно! — От громового голоса Йона стены комнаты заходили ходуном. — Ну, что ты выбираешь?

В такие моменты Волкодав всегда соображал достаточно быстро. Вот и теперь, не успели еще отзвучать последние раскаты Йонова голоса, как Мятку прокричал изо всех сил:

Я остаюсь!

Отлично, сынок! — Невесть как оказавшись рядом, Йон с размаху хлопнул Волкодава по плечу. — Теперь ты один из нас! Я всегда знал…

Что именно всегда знал Йон, навсегда осталось неизвестным, поскольку оглушающе заверещала сирена, и на стене комнаты вспыхнул транспарант, на десяти языках предупреждающий о «совершении несанкционированного проникновения в авторский континуум».

Какой уровень проникновения? — спросил кто-то из лежавших на полу.

Девятка по шкале Черткова-Балабухи, — Теххи уже вовсю нажимала на клавиши встроенного в стену сенсорного ротопульта.

Тьфу, опять дилетант! — разочарованно вздохнули на полу.

Это шанс для тебя, сынок! Ты сможешь отлично потренироваться в агентурной работе! — вскричал Йон. — Иди же! Не бойся, старина Хоб все покажет и объяснит!

Хоб? — удивленно спросил Волкодав.

Идем со мной, — нетерпеливо дернул его за рукав гоблин. — Меня зовут Хобгоблин, сокращенно — Хоб.

Пожав плечами, Волкодав вслед за Хобом прошел сквозь гостеприимно распахнутые двери.

Глава III. Крысиный помет из нержавеющей стали

Вот дерьмо! — выругался Волкодав, опрокидывая в себя третий за последние полчаса стакан чистейшего двухсотградусного спирта, но мыслей это не прояснило.

Уже больше пяти часов сидел он на веранде ресторана «Bounty Corner», расположенного в самом центре города Баунти Сити на планете, которая, конечно же, называлась Баунти (с фантазией у Автора… как бы выразиться помягче…). Впрочем, Волкодаву сейчас было не до мягкости выражений. Ситуация была, мягко говоря, аховая.

Злой ученый Франкенштурм готовился захватить курортную планету Баунти при помощи армии зомби, загримированных под плюшевых мишек. Джим ди Гриз со своей верной подругой Ангелиной готовились помешать Франкенштурму, а Волкодав готовился помешать всем сразу. И к тому же все это он должен был провернуть в одиночку.

Несомненно, организация, стоявшая за ним, окажет ему помощь, если что случится; но за пультом связи сидит Теххи… Выглядеть перед ней неумехой не хотелось. Наконец, Волкодав принял решение. Отставив стакан, он встал из-за стола и решительно зашагал к стоявшей неподалеку гостинице «Bounty Hotel».

Безошибочно выделив среди постояльцев, сидевших в гостиничном холле, нужную пару, Волкодав подошел к ним.

Позвольте представиться: Вульфенпресс, — проговорил он, одновременно приподымая несуществующую шляпу.

Джим ди Гриз, — отрекомендовался Джим ди Гриз. — а это моя жена Ангелина.

Ангелина протянула руку для поцелуя, и Волкодав поцеловал ее.

Вульфенпресс… — протянула Ангелина. — Вы, наверное, немец?

Волкодав отрицательно покачал головой.

А кто же вы тогда?

Волкодав растерялся. Эту часть легенды он продумать не успел, и теперь приходилось как-то выкручиваться.

Я этот… хоббит… — наконец выдавил из себя Волкодав.

Джим и Ангелина с удивлением посмотрели на него. Наконец, Джим нарушил молчание:

Да-а, век живи… А с виду — обычный человек…

Волкодав решил, что пришла пора брать свинобраза за рога.

Я к вам по делу, — сказал он.

И по какому же? — жеманно произнесла Ангелина.

Волкодав приблизил свое лицо к лицу Джима ди Гриза и, глядя ему в глаза, проговорил:

Я знаю, где Франкенштурм прячет своих зомби.

Да? И где? — вскрикнули Джим и Ангелина одновременно.

Волкодав наклонился еще ближе и таинственным шепотом произнес:

На складе готовой продукции фабрики игрушек!

Конечно! — вскричал ди Гриз. — Это очень просто! Я должен был догадаться! Они ведь загримированы под плюшевых мишек!

О, дорогой! — проговорила Ангелина и пылко поцеловала мужа. — Какой ты догадливый!

Я сейчас же отправлюсь туда и разнесу профессора и его зомби на молекулы! Вот только, — ди Гриз похлопал себя по карманам, — заберу свой плазменный гранатомет из номера…

Не трудитесь, — остановил Джима Волкодав. — Возьмите мой. Я уверен, он стреляет не хуже вашего.

По правде говоря, Волкодав понятия не имел, что это за пистолет. Теххи сунула его в последний момент перед отправкой со словами «Возьми, пригодится», а Волкодаву было не до того, чтобы поинтересоваться происхождением оружия…

Хмм… Хорошо, возьму, — проговорил ди Гриз, рассматривая оружие. — Но скажите мне, что Вам за дело до профессору Франкенштурма и меня?

Здесь Волкодав оказался уже в пределах хорошо продуманной части легенды.

Я представитель ППШ — Подпольной Повстанческой Шайки. Жители планеты Баунти, зная, какое будущее их ждет, если зомби Франкенштурма захватят планету, объединились с целью скинуть столь ненавистную их сердцу тиранию…

Джим ди Гриз откровенно зевал. Волкодав улыбнулся, поскольку его речь произвела ожидаемый эффект.

Ну, хорошо, хорошо. Можете не продолжать, — поспешно сказал Джим, воспользовавшись паузой. — Я отправляюсь прямо сейчас. Не хотите составить мне компанию?

Волкодав утвердительно кивнул. В такие минуты он становился немногословным.

До игрушечной фабрики они добрались за пять минут, еще минут десять ушло на то, чтобы открыть замок: после того, как ни одна из отмычек не подошла, ди Гриз со злости пнул дверь ногой. К его удивлению, дверь оказалась незапертой.

Войдя внутрь, они растерянно огляделись. Склад представлял собой огромное помещение, заполненное стеллажами с бесконечными рядами картонных коробок. Джим первым нарушил молчание:

Ну и как мы найдем здесь этих зомби Франкенштурма?

Вдруг откуда-то сзади и сверху раздался скрежещущий звук, напоминающий одновременно визг пилы и звук двигателей взлетающего планетолета:

Профессор Франкенштурм сам нашел вас! Теперь я обезврежу своих главных врагов, и моя армия пополнится еще двумя зомби! Ха-ха-ха!

Полчища зомби, напоминавших плюшевых мишек с острыми зубами и когтями, со всех сторон обступили Джима и Волкодава. Джим молниеносным движением попытался выхватить пистолет, но тот зацепился за ремень брюк. Зомби все полнее обступали их, а хохот Франкенштурма становился все злее и злораднее. Покраснев и покрывшись испариной от натуги, Джим все дергал и дергал пистолет. Наконец, ремень поддался; пистолет удалось вытащить, но в этот момент с Джима начали сползать штаны. Сжимая одной рукой пистолет, другой рукой ди Гриз судорожно вцепился в брюки.

Раздался издевательский голос профессора:

Мои зомби неуязвимы! Даже твой любимый плазменный гранатомет не сможет тебе помочь! Ха-ха-ха!

Хорошо смеется тот, кто смеется хорошо! — храбро выкрикнул Джим и нажал на курок.

Однако вместо плазменной гранаты из дула пистолета вылетело миндальное пирожное.

Вот черт! — вскричал было Джим, но тут же остановился.

Пирожное, попав в зомби, произвело неожиданный и, прямо скажем, совершенно поразительный эффект. Зомби загорелся, упал, но, падая, задел нескольких соседей, которые тоже не замедлили вспыхнуть. Цепная реакция распространялась со страшной скоростью, и вскоре ди Гриз и Волкодав стояли посреди целой кучи обгорелых плюшевых мишек.

Мятку растерялся. Его план не предусматривал победы ди Гриза, но ведь профессор еще не сдался! Оставалось ждать и надеяться.

Дьявол, дьявол, дьявол! — вскричал репродуктор голосом Франкенштурма, и тут же перед Джимом и Волкодавом появился сам профессор.

При одном взгляде на профессора возникала мысль о зомби. Один его глаз был большой и голубой, другой — маленький и коричневый, из углов рта торчали трубка и сигарета одновременно, руки были разной длины и обе левые. На профессоре был черный плащ, явно с чужого плеча, поскольку на плаще было изображение летучей мыши, а снизу стоял штамп «Second hand».

Откуда ты узнал, что моих зомби можно убить только миндальными пирожными? — загремел голос Франкенштурма. — Впрочем, неважно! Мне они не навредят, а другого оружия у тебя нет! Ха-ха-ха! — расхохотался профессор и наставил на Джима пистолет с широким дулом. — Даже будь ты и впрямь из стали, мой плазменный газоразрядный пистолет напряжением в десять миллионов мегаватт запросто расплавит тебя!

Ди Гриз меж тем не опускал пистолет и уже почти нажал на курок, когда Волкодав понял: Джим целится в глаз профессора и хочет его ослепить! Последним, отчаянным усилием Волкодав толкнул ди Гриза, но, падая, тот нажал на курок, и великолепное миндальное пирожное угодило профессору между ног.

Профессор буквально сложился пополам. Лежавший на полу ди Гриз извернулся, вскочил на ноги и моментально защелкнул наручники на запястьях Франкенштурма.

Именем Галактической лиги объявляю вас мужем и… То есть, тьфу… вы арестованы! — прокричал ди Гриз.

Обернувшись, он окинул взглядом поникшую фигуру Волкодава. Джим подошел и дружески хлопнул его по плечу:

Не унывай, друг! Все кончилось, и теперь твоя планета навсегда свободна от угрозы тирании!

Волкодаву оставалось лишь смотреть, как ди Гриз удаляется вместе с арестованным Франкенштурмом. Потом он подобрал пистолет, валявшийся на месте схватки, и нажал на кнопку, замаскированную под одну из медных бляшек на его поясе. Свет вокруг него на мгновение померк, а когда снова появился, Волкодав уже стоял посреди одного из помещений агентства. За пультом находился Хоб, рядом сидела Теххи в короткой юбочке и футболке с надписью «Айболит-66»; левая нога была соблазнительно закинута на правую, но Волкодав этого не заметил. Он был убит горем.

Я неудачник, — сказал он мрачно. — Я провалил задание, и теперь вы обязательно выгоните меня.

Да ты что! — Теххи вскочила и обняла Волкодава, притянув его к себе. — Ты все проделал просто блестяще!

Ты хорошо выполнил задание, — подтвердил Хоб. — Ни один редактор ни за что не напечатает подобную чушь.

Хоб хотел сказать еще что-то, но, окинув взглядом целующуюся пару, молча вышел из комнаты, поплотнее притворив дверь.

Глава IV. Понедельник начинается и не кончается, или та еще суета

Волкодав и Теххи полулежали на низкой кушетке и целовались. В паузах между поцелуями Волкодав пытался что-то сказать:

Знаешь… (пауза)… Теххи….. я хочу… (пауза)… тебе ска… (долгая пауза)… сказать, что…

Тут над кроватью противно заверещала сирена селектора. С трудом оторвав руку от восхитительной груди девушки, Волкодав дотянулся до кнопки ответа.

Контрольный пост вызывает агента Волкодава! Контрольный пост вызывает агента Волкодава! Форма срочности 1-А! Повторяю: форма срочности 1-А! Агент Волкодав, подтвердите прием! — мелодично проворковал селектор.

Твою м… э-э… извини, милая… вот черт! — в сердцах выругался Волкодав.

Спасибо, прием подтвержден, — невозмутимо откликнулся селектор и отключился.

Милая, прости, кажется, мне пора, — Волкодав с трудом оторвал от груди Теххи и вторую руку. — Я, наверное, пойду…

Иди, милый, — улыбнулась Теххи, — только не забудь застегнуть ширинку.

А, конечно-кон… Что?! — рука Волкодава судорожно дернулась, но застыла на полпути. — Ах, так это шутка! — облегченно вздохнул он.

Теххи заливисто расхохоталась. Волкодав вышел, прикрыв за собой дверь, но, пока он шел к контрольному посту, ее смех продолжал серебристо звенеть у него в ушах. Однако на контрольном посту было не до смеха. Хоб, Йон и Валькирия сидели у большого экрана и со скорбными лицами наблюдали за большим черным котом, ходившим вокруг зеленого дуба то туда, то сюда. Один конец толстой золотой цепи был прикреплен к дубу, другой котяра с трудом удерживал в передних лапах. Похоже было, что кот что-то говорил, но с такого расстояния до наблюдателей доносились только какие-то обрывки:

Мнэ… Полуэкт… полумнэ… мнэмяу… полумяу…

Дальше пошло нечто совсем уж невообразимое.

Ну, и чего вы такие печальные? — преувеличенно бодро поинтересовался Волкодав.

А иди ты!.. — произнесла Валькирия, даже не прикоснувшись к кистеню, чем окончательно убедила Волкодава в серьезности ситуации.

Понимаешь, сынок… — Волкодав поморщился от громкого голоса Йона, хотя, учитывая Йонову манеру разговаривать, это следовало считать шепотом. — У нас тут сложная ситуация…

Ага, и, конечно, мне надлежит ее распутать? — Волкодав отчаянно цеплялся за последние остатки чувства юмора.

Вместо ответа Йон указал на экран:

Взгляни, сынок, вот один из наших лучших агентов.

Волкодав послушно посмотрел, но, за исключением кота, дуба и цепи, ничего больше не заметил.

Кот, что ли? — язвительно спросил он.

Зато никто не заподозрит, — пожал плечами Хоб.

Гоблин немного помолчал, задумчиво глядя на экран, после чего продолжил:

Первый вызов поступил вчера. Мы ожидали объяснения, но ничего не последовало; тогда мы начали волноваться, правда, не слишком сильно, — ведь, согласно визуальным наблюдениям, все было в полном порядке! Но сегодня, взглянув на экран, мы… просто ужаснулись!

Все повторяется, — как во сне прошептала Валькирия. — Сегодня там точь-в-точь как вчера, а вчера — точная копия завтра…

Ну и что? — не понял Волкодав. — Что тут такого? Это уже было где-то — временная петля там и все такое… Я даже фильм об этом видел — не то «Тень хомяка» называется, не то «День курка»…

Представляю, каково это… — проговорила Валькирия, — каждый день — один и тот же понедельник, и ты повторяешь в точности то же самое, что делал вчера, и позавчера, и год назад, и все как всегда, и ничего не меняется, но хуже всего — ты понимаешь, что происходит, но бессилен изменить даже самую мелкую деталь!.. Совершенно беспросветное существование — ужас какой-то!

После этих слов Валькирии Волкодав почувствовал себя просто обязанным спасти мир от гибели во временной петле.

Когда отправляться? — только и сказал он.

Сейчас, — сказал Хоб, — только возьми документы. Там ты будешь стражем порядка; без этого трудно, — режимное предприятие, да и вообще… так спокойнее.

Волкодав раскрыл красную книжечку, протянутую ему Хобом. Документы были выданы на имя майора госбезопасности Волкова. Какое-то смутное нехорошее предчувствие зародилось у него внутри, но Мятку тут же задавил его.

Ну что, поехали?! — спросил Йон.

Поехали! — кивнул слегка оглохший Волкодав и тут же очутился рядом с дубом. Отсюда было видно, что котяра и впрямь был необычайно крупный, так что, возможно, и хорошо было, что на Волкодава он не обратил ровным счетом никакого внимания.

Волкодав осмотрел себя со всех сторон, и результаты осмотра ему не понравились. Вместо ожидаемой серой униформы на Волкодаве была черная кожаная куртка, из-под которой виднелись красные бархатные штаны и сафьяновые сапожки с загнутыми кверху носами. Волкодав решительно нажал кнопку универсального пояса-коммуникатора.

Агент Мятку, подтвердите готовность! — донеслось из коммуникатора.

Какая, к черту, готовность?! — прошипел Волкодав. — Эт-то что еще за маскарад?!

Виноват, ваш-сиятельство, исправлюсь! Айн секунд! — ответил коммуникатор совсем уж подхалимским тоном.

Через пару секунд воздух вокруг Волкодава замерцал, а когда мерцание прекратилось, на нем уже была стандартная серо-зеленая форма. Вдруг в листве дуба что-то зашуршало, задвигалось, и за шиворот Волкодаву посыпалась рыбья чешуя. Погрозив кулаком невидимой русалке, Волкодав развернулся и решительно зашагал к зданию института.

Мимо демонов-охранников, игравших в орлянку, Волкодав прошел незамеченным. Неясно, что сыграло здесь главную роль, — форма или временная петля — скорее всего и то, и другое сразу.

Волкодав шагал по лестницам и переходам НИИЧАВО, не имея ни конкретного плана действий, ни даже каких-либо мыслей по этому поводу. Все мысли почему-то сворачивали на проторенный путь, то есть в сторону Теххи. А задание… Что задание? Авось кривая вывезет… Не раз уже вывозила его эта генеральная кривая; не подведет и на этот раз.

Спускаясь по лестнице, что вела с первого этажа в машинный зал, Волкодав услышал крайне интересный разговор. Два голоса — высокий и низкий — судя по всему, спорили и, видимо, спорили давно.

Ну, Саша, ну чего тебе стоит? — канючил низкий, грубоватый голос.

Сколько у тебя в институте по радиотехнике было? — вопрошал другой.

А тебе-то какое дело? — огрызался первый.

Нет, ты скажи, сколько? — настаивал второй.

Ну, три… — уныло говорил первый.

Тройка, и та из жалости! — устало ответствовал второй. — Ты пойми, что если это вот, — тут раздался глухой стук, как будто кулаком стучали по металлической стенке, — это вот… что ты напаял, к «Алдану» подключить, не только предохранители, а пол-Алдана полетит!

Ну Саша, ну а может, все-таки… — затянул было первый.

Нет, я сказал, и все, на этом точка! — твердо сказал второй.

Послышались приближающиеся шаги, и Волкодав поспешил нырнуть за угол, в результате чего быстро прошагавший мимо Привалов ничего не заметил. Выждав несколько секунд, Волкодав поправил форму и, стараясь не слишком шуметь, пошел в сторону машзала. У него было предчувствие, что главным событиям суждено разыграться именно там.

Посреди машзала стоял Витька Корнеев — обладатель того самого низкого и грубого голоса, который Волкодав слышал на лестнице. Корнеев возился с какой-то аппаратурой, соединяя кабели и разъемы, которых было бесчисленное множество. «Так, это сюда» — бормотал Корнеев, — «это сюда, а М-поле перпендикулярно… Фазовый хронопереход… Обратная контрамоция — это вам не фунт изюму…»

У Волкодава зачесались руки в связи с появившимся страшным желанием набить лицо тому графоману, который так испоганил одну из самых чистых и светлых Вселенных. Тем временем Корнеев, до ужаса напоминавший Выбегалло, вроде бы закончил монтировать установку.

Ну а теперь — включаем! — провозгласил Витька и посадил в центр установки попугая, почему-то очень похожего на ворону. Корнеев, зажмурившись, ткнул пальцем в большую красную кнопку. Установка загудела, зашумела; изнутри посыпались сине-зеленые искры, но попугай, по крайней мере внешне, ничуть не изменился.

Корнеев открыл глаза.

Эй, а где же обратная контрамоция? — вопросил он и для проверки ткнул в попугая пальцем. Попугай раскрыл клюв и неуверенно каркнул.

Да, что-то тут не так, — констатировал Корнеев и попытался выключить установку, но кнопка упорно не желала выскакивать обратно. — Наверное, заело, — глубокомысленно заметил он и попытался выдернуть шнур из розетки, но шнур заискрился, и Корнеев отлетел в сторону на пару метров, по пути задев бедром угол установки. — Ну и ладно, — проворчал он, потирая ушибленное место. — Не выключается — и не надо.

В коридоре послышались шаги возвращающегося Привалова. Витька быстро подпрыгнул и, по-кошачьи извернувшись, выключил рубильник. Огоньки на панелях погасли, но гудение установки не прекратилось, а лишь перешло в другую тональность.

Слышь, Сашка, я тебе уже все обесточил! — закричал Корнеев. — Пошли домой, чай пить!

Сейчас, только задачку Кристобалю Хозевичу досчитаю, — откликнулся из коридора Привалов.

Да ладно тебе, завтра досчитаешь! — крикнул Корнеев.

Ну ладно, завтра так завтра, — равнодушно проговорил Привалов, после чего повернулся и пошел обратно, не потрудившись даже закрыть двери в машзал.

Волкодав в бессильной злобе стиснул кулаки. Эх, попадись ему этот Автор! Но увы, ни кулаки, ни самое современное оружие здесь не могли помочь.

Неожиданно Волкодав улыбнулся. В голове у него созрел план.

Ну, писатель хренов! Ты у меня этот понедельник на всю жизнь запомнишь! — прошептал он и зашагал к тому месту, где на стене висел телефон-автомат.

Глава V. Понедельник скоро закончится, или сказка об особом совещании

Удостоверение сотрудника органов госбезопасности сработало даже лучше и быстрее, чем Волкодав мог ожидать. Вместо одной опергруппы прибыло две, да еще и со служебно-розыскными собаками, а командир одной из опергрупп, старший лейтенант Синицын, откозыряв, доложил, что поднятый по тревоге особый отряд антитеррористического спецотдела Китежградского областного управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков десантируется через, — тут старлей посмотрел на часы, долго шевелил губами, что-то высчитывая, и наконец назвал цифры: сорок минут.

Почему десантируется? — спросил Волкодав, но Синицын начал объяснять так долго и путано, что Волкодав махнул рукой.

Отставить объяснения! — скомандовал он, и старший лейтенант тут же вытянулся в струнку:

Есть отставить объяснения, товарищ майор!

Волкодав взглянул на часы и скомандовал:

Стройте своих бойцов, товарищ старший лейтенант!

Не прошло и пяти секунд, как все бойцы уже стояли перед Волкодавом по стойке смирно, не исключая и служебно-розыскную собаку со странной кличкой Соловей.

Значит, так, — начал Волкодав, прохаживаясь перед строем. — Ситуация у нас, товарищи бойцы, складывается такая. Пользуясь попустительством начальства института, а также несоблюдением правил техники безопасности и вообще слабыми познаниями в технике отдельных сотрудников, — тут Волкодав сделал многозначительную паузу, — агенты империализма сумели установить в помещении машинного зала института бомбу с хроноквантовым подрывным механизмом. Бомба должна сработать через 24 часа. По счастливой случайности, — Волкодав особо выделил слово «счастливой», — органам госбезопасности удалось узнать об этом. Поэтому первая задача: устройство необходимо обезвредить. Есть среди вас саперы?

Так точно! — сделал шаг вперед один из милиционеров.

Хорошо, вот вы этим и займетесь, — кивнул Волкодав. — Но бомба может оказаться не единственной. Таким образом, второй нашей задачей, наряду с поисками преступников, является эвакуация сотрудников института и, по возможности, поиск других подрывных устройств. В общих чертах план действий ясен?

Так точно, товарищ майор! — дружно ответили бойцы.

Непосредственный инструктаж с каждым из вас проведут ваши командиры. Выполнять! — скомандовал Волкодав великолепно поставленным командирским голосом и первым шагнул в институтские двери.

Следом за Волкодавом по ступенькам загрохотали сапоги милиционеров.

Соловей, след! — скомандовал один из оперативников.

Гав! — ответил Соловей и протяжно засвистел.

Ну что же ты, Соловушка? В здании-то? — укоризненно протянул Синицын.

Гав, — сказал Соловей пристыженно и взял след. Весело помахивая хвостом и время от времени принюхиваясь, пес помчался по пустынному коридору.

Саперы — в машзал, остальные — за мной! — скомандовал на бегу старлей. И началась погоня. Вслед за служебно-розыскной собакой сотрудники опергруппы бежали по пустынным институтским коридорам, то и дело пробегая мимо всяческих диковин: пузатых бутылей со святой водой (Волкодав, изловчившись, схватил одну и сунул в карман — авось пригодиться!), мечей-кладенцов, скелетов гомункулусов и макетов голых мужиков, прикрепленных к щитам. У одного из мужиков на груди висела табличка: «Джин бен Джян». «Наверное, джинн», — подумал Волкодав, — «но очень неграмотный», — однако вслух ничего говорить не стал. У входа в какой-то зал Соловей неожиданно застыл, как вкопанный.

Нашел кого-то? — обрадованно воскликнул Синицын. — Молодец! Хорошая собачка!

Синицын собрался было войти в распахнутые двери, но Волкодав властно отстранил его. Войдя, Мятку огляделся по сторонам. Зал был огромным, и через всю его длину проходила серая лента наподобие конвейерной. Прямо перед Волкодавом, наклонившись над лентой, стоял мужчина в помятом сером костюме и черных туфлях, не чищеных уже минимум с неделю. Волкодав подошел поближе.

Товарищ, у вас разрешение имеется? — спросил он.

Что?! А… ну так, ето… Какое разрешение? — стремительно развернувшись к Волкодаву, мужчина быстро спрятал что-то в карман.

А вот такое — на эксперименты с колесом Фортуны, — пояснил Мятку.

Ну, ето… — мужчина явно замялся.

Значит, разрешения нет, — констатировал Волкодав. — А может, вы иностранный шпион?

Тот аж поперхнулся от такого предположения.

А ето… вы, значиться, кто такой, чтобы меня, значиться, в шпионаже обвинять?

Волкодав достал удостоверение.

Майор госбезопасности Волков. А вы кто такой?

Стоявший перед ним мужчина сначала побелел, потом покраснел, открыл рот, но, ничего не сказав, снова закрыл, опять побелел и, наконец, дрожащими руками вытащил из кармана пропуск. Волкодав повертел его в руках.

Да-а… Нарушаем, гражданин Выбегалло? Как не стыдно! Взрослый ведь человек! А еще профессор!

Выбегалло продолжал менять цвета: сначала покраснел, затем опять побелел.

Я… ето… пардон, мусье… donnez-moi, s'il vous plait, une vinegrette avec de la viande… — тут Выбегалло застыл, не в силах вдавить из себя ни единого слова.

Пройдемте, гражданин, — холодно произнес Волкодав и зашагал к выходу из зала. Профессор, автоматически переставляя ноги, побрел следом. Приказав одному из бойцов сопроводить Выбегалло к выходу из здания, Волкодав отдал команду продолжать поиски.

Вдруг где-то позади послышались крики, звон разбитого стела и треск автоматных очередей.

Наши! Десантируются, — уверенно сказал Синицын, принюхавшись.

Это хорошо, — улыбнулся Волкодав. — Продолжайте поиск без меня, — произнес он, чуть погодя. — Если кто-то покажется вам подозрительным… В общем, действуйте по обстановке, а уж наше ведомство разберется, кто и в чем виноват.

След, Соловей, — скомандовал Синицын, и опергруппа скрылась за очередным поворотом коридора.

Волкодав медленно пошагал к выходу. По пути он рассматривал плакаты, прикрепленные к стенам.

Среди плакатов попадались потрясающие экземпляры. Например, такой: «Первой формы будь достоин. Враг не дремлет. Администрация». Или: «Тщательно произнося заклинания, вы помогаете себе и обществу». Но особенно поразил Волкодава плакат следующего содержания: «Как нас учит диамат, мату мы объявим мат!». Снизу рукой какого-то шутника была сделана приписка: «Как нас учит шерсть в ушах, мы ему объявим шах!»

Будучи все еще под впечатлением плакатных афоризмов, Волкодав подошел к выходу и прошел мимо демонов-охранников. У входа стояли бойцы обеих опергрупп вперемежку с крепким ребятами в маскхалатах цвета хаки и автоматами наперевес.

Товарищ майор, разрешите доложить! — раздался голос Синицына.

Докладывайте, — благосклонно кивнул Волкодав.

Темпоральная мина обезврежена, взрыватель извлечен и уничтожен. Задержано одиннадцать шпионов тридцати двух иностранных государств, пять террористов, двое распространителей наркотиков и один мелкий хулиган.

Волкодав посмотрел на арестованных. Среди них были и Выбегалло, и Мерлин, и Х. М. Вий, и даже Камноедов, стоявший с абсолютно каменным выражением холеного лица.

Волкодав повернулся к бойцам.

Итак, задача выполнена. Молодцы! От лица комитета госбезопасности объявляю вам благодарность!

Ура! Ура! Ура! — нестройно прокричали бойцы.

Доставьте арестованных в КПЗ и сообщите о них начальству, — обратился Волкодав к Синицыну. — А у меня еще дела.

Так точно, товарищ майор! — отрапортовал Синицын.

Волкодав кивнул и зашагал по направлению к дубу. Черный котяра метнулся к ногам Мятку и требовательно замяукал. Волкодав потрепал его по холке, прошептал: «Молодец, Василий», и зашел за дуб. Убедившись, что никто на него не смотрит (за исключением кота и, быть может, гипотетической русалки), Волкодав решительным жестом нажал на кнопку возвращения…

Оказавшись в знакомой аппаратной, в окружении друзей, Мятку облегченно вздохнул, после чего вопросительно взглянул на Хоба. Тот молча показал Мятку большой палец. Волкодав улыбнулся в ответ, а затем обвел взглядом комнату.

А где Теххи? — недоуменно спросил он.

Сейчас, сейчас, — успокаивающе пробормотал Хоб, и тут в комнату влетела Теххи, вихрем бросившись на шею Волкодава.

Ох, милый, как я по тебе соскучилась!

Волкодав удивленно пробормотал:

Это за полдня-то?

Гм… — смущенно пробормотал Хоб. — Понимаешь ли… Из-за всех этих фокусов со временем… В общем, пока ты был там, здесь прошло не полдня, а полгода.

Волкодав пораженно присвистнул.

Тогда тем более, милая, я должен тебе кое-что сказать, — проговорил он, обнимая Теххи.

Говори, — улыбнулась Теххи.

Милая, я тебя люблю, — сказал Волкодав и хотел было поцеловать Теххи, но девушка отстранилась.

Не меня, а нас, — проговорила она с улыбкой. — Нас ведь уже двое, — сказала она, положив руку на живот.

Волкодав, не в силах ничего сказать, лишь крепко поцеловал Теххи.

Гмм, гм… — тактично покашлял Хоб, но влюбленные были не в силах оторваться друг от друга. Так, целуясь, они прошли сквозь отворенные двери о пошли по коридору.

Да, любовь — великая сила! — проговорил Хоб.

И все с ним согласились.

Глава VI. Еще один великолепный МИФ-Универсал