Звонок — соловьиная трель. Дверь открыла высокая, полная, ярко накрашенная брюнетка, поэтесса-песенница.
— Привет, мои дорогие, проходите. Я давно вас жду, всё приготовила. Сейчас покушаем, выпьем, потом стихи почитаем, попоём. Я прочту вам свои новые стихи, покажу фотографии, надеюсь, и вы мне тоже прочтёте, запишем…
Гелий наклоняется и шепчет что-то ей на ухо. Она внимательно смотрит на Виню.
— Ты опять себя плохо чувствуешь из-за людей? Я тебе давно говорила, чтобы ты продала свои песни, тогда денег даже на приём у Джуны хватило бы. Можно ведь продать с условием петь самой, да ты и ещё много сочинишь.
Виня вздохнула и упрямо глянула исподлобья.
— Мне уже не раз предлагали продать. Чем об этом, давайте лучше о твоём успехе. Давайте праздновать.
— Вот, — величественным жестом Ирина указала в глубь комнаты. — Всего две песни продала и купила музыкальный центр и дублёнку за девять тысяч.
Сели, подняли тост, пожевали, прочли по паре стихотворений, спели свои песни, посплетничали об артистах:
— …Её нашли мертвой, убийство или самоубийство, неизвестно. Кого? Ту певицу — «Эй, зажгите свечи, станьте под образа…», а Светлана Владимирская ушла к виссарионовцам…
Гелий смотрит на часы, убегают.
Бег по транспорту — в ускоренном темпе.