Час спустя индейцы сели в каноэ и поплыли вверх по течению Миссисипи, а затем свернули в устье Ред-Ривер. На десятый день пути они достигли плоскогорья, где западные границы Луизианы и Арканзаса сходятся с восточными границами Мексики. Вдали виднелось покрытое снегом плато Озарк, за которым до самых скалистых гор раскинулись необъятные просторы степей. Когда индейцы высадились на левом берегу Ред-Ривер, солнце уже закатилось. Они вскарабкались по уступам одной из скал на берегу и вошли в пещеру. Скала эта находилась как раз в том месте, где заканчивались земли пауни, козасов и осагов. Эль Золь приказал индейцам развести огонь, ибо Токеа, привыкший к более теплому климату, дрожал от холода. Подкрепившись скудным ужином, Токеа уснул. Эль Золь сидел у огня и слушал старинное предание, которое рассказывал ему один из его воинов, как вдруг раздался какой-то далекий шум. Каманчи вскочили на ноги и прислушались.

— Гнусные псы, — пробормотал молодой вождь, — они рычат на врага, который лишь слегка ранил их, хотя мог бы и убить.

Он разбудил спящих, и они поспешили к берегу, где оставили каноэ. Мико и его индейцы сели в каноэ, а Эль Золь с каманчами, крадучись, пошел вдоль берега. Примерно через четверть мили каноэ подошло к берегу, и они уже все вместе поплыли вниз по течению. Там, где кончалась гряда скалистых гор, Эль Золь снова покинул каноэ, бесшумно ступая, обогнул скалу и вдруг увидел десятка два всадников. Несколько индейцев спешились и внимательно оглядывали место, где еще недавно останавливались мико и Эль Золь.

Молодой вождь внимательно следил за каждым движением врагов. Потом сделал знак остальным своим спутникам, и те подкрались к нему. Эль Золь прислушался, резкий порыв северного ветра донес до его чуткого уха несколько звуков. Он поднял голову, на фоне неба, освещенного серебристым светом луны, только что выглянувшей из-за черной тучи, четко вырисовывались силуэты всадников. И вдруг воздух задрожал от устрашающего боевого клича. С быстротой молнии Эль Золь ринулся на врагов, которые в ужасе отскочили назад. Эль Золь и его спутники вскочили на полудиких коней и поскакали к берегу. Едва они успели войти в каноэ, как засвистели пули и стрелы.

— Обещает ли сын мой быть добрым отцом моим окони? — вдруг глухим голосом спросил Токеа.

— И отцом и братом, — ответил Эль Золь. — Но почему мико спрашивает меня об этом? Мико еще долгие годы будет радоваться, глядя на своих детей.

— Клянется ли Эль Золь именем Великого Духа? — еще более настойчиво спросил старик.

— Эль Золь клянется.

— А поклянется ли Эль Золь похоронить Токеа и кости его отца среди могил своих предков?

— Клянется, — невольно содрогнувшись, сказал молодой вождь.

— Тогда кости Токеа и его отца не осквернит ничья рука, — простонал старик. — Великий Дух не позволяет Токеа увидеть прекрасные земли каманчей. Токеа придется умереть на земле бледнолицых.

Потом старик что-то прошептал на ухо своим окони, а затем, все еще прижимая к груди короб с костями отца, издал предсмертный стон и откинулся назад. Глаза его потухли: пуля пробила ему горло.

Эль Золь в отчаянии упал на бездыханное тело. Каноэ уже причалило к берегу, а он все лежал так, пока каманчи не уговорили его подняться. Тогда он положил тело Токеа на спину коня, потом вскочил рядом, и они в горестном молчании двинулись в путь.