В 1912 году помимо плановых экспедиций Гидрографического управления и Мурманской научно-промысловой экспедиции в Арктику вышли три экспедиции, из-за судеб которых 1912 год стал трагическим годом русского исследования Арктики. Это экспедиции под руководством Г. Я. Седова, Г. Л. Брусилова и В. А. Русанова. Три экспедиции, ставившие перед собой разные цели, готовившиеся по-разному, по-разному формировавшие свои команды, но столкнувшиеся с одинаковыми погодными условиями и тяжёлыми льдами Арктики 1912 года.

Наиболее известна из них экспедиция к Северному полюсу Георгия Яковлевича Седова, который заявлял, что престиж России требует немедленного штурма Северного полюса и сделать это необходимо раньше, чем на Северном полюсе побывает покоритель Южного полюса Р. Амундсен. После того как комиссия Гидрографического управления признала план экспедиции, представленный им, несостоятельным и отказала ему в государственной поддержке, Г. Я. Седов и его сторонники прибегли к популярному в то время средству – всероссийской подписке. Жертвователям дарили жетоны-медали с изображением лыжника с собакой на фоне северного сияния. Большинство жетонов были медными, но тем, кто сделал вклад более 5 тыс. рублей, вручали золотые. Обладателями золотых жетонов были Ф. Нансен и Николай II, выступивший как частное лицо и пожертвовавший 10 тыс. рублей.

Для экспедиции зафрахтовали зверобойное судно норвежской постройки «Св. великомученик Фока». По первоначальному плану экспедиция должна была дойти до Земли Франца-Иосифа, зазимовать там, и с первыми лучами солнца после полярной ночи выйти к полюсу, дойти до него на лыжах с собачьими упряжками, поднять российский флаг и вернуться либо к судну, либо к Гренландии по направлению дрейфа льда.

Экспедиция не заладилась с самого начала. Пришлось оставить радиоаппаратуру – не было радиста, оставить часть груза – судно оказалось загруженным выше ватерлинии. Были сорваны сроки выхода в море. Торжественные проводы на Соборной пристани Архангельска состоялись лишь 27 (14 по с. с.) августа, а уже у Новой Земли судно попало в тяжёлые льды и было вынуждено остаться на зимовку. Первая зимовка прошла успешно. Научники В. Ю. Визе, М. А. Павлов, Н. Н. Пинегин выполнили колоссальный объём работ. Хотя Г. Я. Седов, отправляясь в плавание, говорил, что экспедиция не ставит перед собой больших научных задач, но именно научная составляющая, на наш взгляд, стала оправданием экспедиции и серьёзным университетом для этих молодых в будущем знаменитых полярных исследователей. Сам Г. Я. Седов с 1 апреля по 27 мая 1913 года с боцманом А. Инютиным заснял северо-западное, северное и северо-восточное побережья Северного острова, от полуострова Панкратьева до мыса Флиссингский. Тяжелейший двухмесячный героический переход на лыжах и собачьих упряжках подорвал здоровье Георгия Яковлевича. Но в результате он составил довольно верную карту, на которой контур берега совпадает, за небольшим исключением, с очертанием берега на современных картах. Только через одиннадцать месяцев судно смогло продолжить путь. Новая зимовка началась в бухте Тихой острова Гукера Земли Франца-Иосифа менее чем через месяц. Она была изнурительной. Холод и однообразная несбалансированная пища сделали своё дело. Заболели все, кто брезговал есть свежее мясо и пить кровь убитых животных. Был болен и сам Г. Я. Седов. Тем не менее, 2 февраля 1914 года он вместе с Г. Линником и А. Пустошным вышли к полюсу. С ними было 24 собаки, впряжённых в трое нарт с провиантом и одеждой. На девятый день Георгий Яковлевич уже не мог встать, его везли на нартах, а 20 февраля он скончался. Его спутники, захоронив начальника, пошли в обратный путь. 18 марта они вернулись на «Св. Фоку». Через месяц судно прибыло в Архангельск.

Перед началом экспедиции, когда шёл сбор средств, Г. Я. Седов опубликовал письмо, в котором говорилось: «Русский народ должен принести на это национальное дело небольшие деньги, а я приношу свою жизнь». Он выполнил своё обещание. Для одних слова остаются словами, для других становятся судьбой. Он мог вернуться только «со щитом или на щите». «Со щитом» не получилось, но Георгий Яковлевич был морским офицером. В те годы слова «офицерская честь», «верность данному слову» не были пустым звуком. Так Г. Я. Седов стал заложником слова.

28 июля (10 августа по с. с.) из Санкт-Петербурга вышла экспедиция под руководством Г. Л. Брусилова. Её целью было пройти Северным морским путём по маршруту: Санкт-Петербург – Нордкап – Архангельск – Карское море – зимовка в устье реки Хатанги – Берингов пролив. По пути предполагалось вести метеорологические и гидрографические наблюдения. Зверобойный промысел должен был покрыть расходы на организацию экспедиции. Коммерческая часть экспедиции, вопреки желанию самого Г. Л. Брусилова, оказалась необходимой. Экспедицию организовывали как частное предприятие акционерного зверобойного общества, образованного из родственников и ближайших друзей руководителя. Основной капитал в этом обществе в размере 90 тыс. руб. принадлежал жене дяди – Анне Брусиловой. На эти деньги в Англии купили двухмачтовую баркентину с двигателем мощностью в 400 л. с., которую переименовали в «Святую Анну» в честь небесного покровителя главного инвестора.

При прибытии в Александровск-на-Мурмане часть экипажа, включая старшего помощника, штурмана, врача, нескольких матросов, отказалась от плавания. Команду пришлось набирать наспех. Роль врача взяла на себя Е. И. Жданко, друг семьи и дальняя родственница Г. Л. Брусилова, оказавшаяся на борту, по сути, случайно, полагая прокатиться туристом вокруг Европы до Архангельска и вернуться в Петербург по железной дороге.

Время уходило, от захода в Архангельск пришлось отказаться. 28 августа (10 сентября по с. с.) «Св. Анна» вышла из Александровска, 4 (17) сентября через Югорский Шар вошла в Карское море, но уже 27 сентября (10 октября по с. с.) оказалась в ледовом плену. Освободиться от него не удалось и в 1913 году. Баркентину несло на север и северо-запад. Конфликт в команде, нехватка продовольствия, болезни стали причиной того, что нанятый в Александровске штурман В. И. Альбанов с тринадцатью матросами покинули судно и с самодельными нартами и каяками отправились по направлению к Земле Франца-Иосифа, а там – к продовольственному складу на мысе Флора. Но добраться до него удалось только двоим – В. И. Альбанову и А. Э. Конраду. Их подобрал «Св. Фока», возвращавшийся в Архангельск.

Возникают два вопроса. Первый: зачем Г. Л. Брусилов организовал эту экспедицию? Да, действительно, после русско-японской войны о необходимости Северного морского пути говорили много. Не только говорили, но и делали. По инициативе начальника Гидрографического управления Андрея Ипполитовича Вилькицкого была организована в 1910 году Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана, перед которой была поставлена задача гидрографического описания сибирского побережья океана и осуществление прохода из Владивостока, места базирования экспедиции, в Архангельск. Об этой экспедиции мог не знать В. А. Русанов, поскольку экспедиция подчинялась военно-морскому ведомству, деятельность не афишировалась. Первые публикации участников экспедиции с результатами наблюдений и исследований появились в «Морском сборнике», специализированном журнале Морского ведомства, только в 1913 году. Но о ней знал Г. Л. Брусилов, который служил в этой экспедиции на л/п «Вайгач» под командованием А. В. Колчака в 1910–1911 годах. Не мог он не знать и о задачах, поставленных перед нею. В этой ситуации его решение организовать собственную экспедицию похоже на некий вызов бывшим сослуживцам и руководству экспедиции.

Вопрос второй: почему Г. Л. Брусилов не покинул корабль и не пытался добраться до земли, как Альбанов? Здесь действительно трагедия. Менее чем за месяц до выхода в море, 1 (14) июля, баронесса А. Н. Брусилова заключила с Г. Л. Брусиловым договор, по которому он был полностью ответственен перед ней за корабль и имущество на нём. Вернувшись без корабля, Георгий Яковлевич попадал в долговую кабалу. Иных доходов кроме офицерского жалованья он не имел. Он был офицером и благородным человеком. Так Г. Я. Брусилов оказался заложником корабля.

Заложником идеи оказался руководитель третьей экспедиции В. А. Русанов. Мысль о северо-восточном проходе волновала его многие годы. Он изучал все доступные ему материалы, разработал несколько маршрутов прохода в Сибирь: через Маточкин Шар, Карские Ворота, Югорский Шар, вокруг Новой Земли. Проанализировал достоинства и недостатки каждого из них, даже провёл эксперимент. Помните тот поход на карбасе вдоль западного побережья Северного острова Новой Земли? Он считал, что наиболее оптимальный вариант – это обогнуть Новую Землю с севера на небольшом судне и, оставив с юга «ледяной мешок» – Карское море, мимо острова Уединение пройти к устью Енисея и далее на восток.

Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана. Архангельск. 1915 г. (Из фонда АКМ)

Владимир Александрович, получив правительственный заказ на Шпицбергенскую экспедицию, вместе с ним получил судно, команду и денежные средства, на которые было закуплено продовольствие, инструменты и другое оборудование. Он получил шанс и использовал его. Второго могло и не быть. Правительство, организовав Гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана, вряд ли бы стало финансировать частное предприятие. Богатых родственников не было. Надежды на меценатов весьма призрачны.

Всё же осталось несколько вопросов. Первый: когда В. А. Русанов оставил телеграмму в становище Маточкин Шар? Согласно уже упоминавшейся записке телеграмма была оставлена 18 августа, но в это время экспедиция не могла быть на Новой Земле. По дневнику Р. Л. Самойловича, они грузились на судно 21 августа.

Вопрос второй: почему кроме этой телеграммы не было писем от других участников экспедиции? О том, что послать весточку родным и любимым не будет возможности ещё долгое время, понимали все. Безусловно, что эти письма должны были храниться в семьях как реликвии и дойти до наших дней, учитывая тот интерес, который проявляли к экспедиции и во время её поисков, и в советское время.

Вопрос третий: почему не были опрошены ненцы, у которых эта телеграмма была оставлена, и капитан «Королевы Ольги», доставивший её? Вопросы остаются вопросами, и вряд ли мы получим на них ответы.

Говоря об этих трёх экспедициях, стоит обратить внимание на то, как формировался экипаж судов. Для Г. Я. Седова было принципиально важно, чтобы в составе экипажа были поморы, знакомые с плаваниями в северных морях. Хотя людей набирали спонтанно, тем не менее было несколько поморов, что, на наш взгляд, в конечном итоге обусловило то, что экспедиция выжила во время двух сложнейших зимовок и вернулась на родину.

Г. Л. Брусилов был морским офицером. Пропасть между офицерством и низшими чинами в российской армии была велика. «Приказ – подчинение» были основой взаимоотношений, поэтому организаторы экспедиции вряд ли думали о психологической совместимости членов экипажа, что впоследствии создало немало проблем.

В. А. Русанов считал, что состав экспедиции должен быть командой единомышленников, кроме того, экипаж должен состоять из людей, знакомых с плаванием в ледовых условиях. Александр Кучин специально обращается к отцу порекомендовать ему таких людей. Так в экспедиции появился Алексей Равин, ходивший ранее в море со Степаном Григорьевичем Кучиным. Штурманом экспедиции стал старый друг Александра Константин Белов. Сын московского мещанина, как записано в его личном деле, он был на два года младше Александра. В училище поступил после окончания Архангельского городского училища. Окончил его на «4 и 5» с одной тройкой по девиации, но аттестата не получил по тем же причинам, что и Александр, – не хватило плавательного стажа. Плавал на траулерах в Германии. Диплом штурмана Белов получил в 1911 году. Ходить в море вместе была их давнишняя мечта, и вот она осуществилась. Хорошая команда была у В. А. Русанова. Хорошие специалисты, увлечённые люди и любимая женщина рядом – француженка Жюльетта Жан, врач и геолог.

В 1913 году ни от одной из экспедиций не поступило известий, и Русское Географическое общество забило тревогу. 18 января Совет министров дал поручение морскому министерству организовать поиски экспедиций Г. Я. Седова и Г. Л. Брусилова. Об экспедиции В. А. Русанова речи не шло. Правительству вряд ли понравилось самовольное путешествие на фактически угнанном судне, принадлежавшем государству. В Архангельск послали депешу с призывом дать суда для поисков. Общество изучения Русского Севера сообщило о готовности двух судовладельцев предоставить свои суда. Д. С. Субботнин предлагал пароход «Орезунд» либо купить за 25 тыс. руб., либо фрахт по 250 руб. в сутки и пароход «Жемчуг» купить за 20 тыс., фрахт 100 руб. в сутки. Е. В. Могучий предлагал свою зверобойную шхуну «Андромеда» либо купить за 48 тыс. руб., либо фрахт по 9 тыс. руб. в месяц при готовом экипаже.

Однако правительство приняло решение поисковые суда закупить в Норвегии. Для этого дела пригласили Отто Свердрупа, одного из старейших полярных капитанов. Он был капитаном на «Фраме» во время дрейфа в полярном бассейне, а в отсутствие Ф. Нансена почти полтора года руководил той норвежской экспедицией. В своих воспоминаниях Свердруп пишет: «Было решено купить самый лучший норвежский китобой. К счастью, в это время продавалось несколько хороших старых шхун. Я выбрал две из них, стоявшие в то время в Зандерфьорде, – «Герту» и «Эклипс». «Герта», построенная в Зандерфьорде, была ещё крепким судном. «Эклипс» построили в Абердине, он был одним из крупнейших, лучших китобойных судов, построенных шотландцами. Необыкновенно внушительное и ладное судно, он был гораздо лучше «Герты», хотя и 48 лет от роду, в то время как «Герте» было не более 18 лет. Оба судна требовали ремонта, вдобавок мы произвели замену оснастки».

В качестве вспомогательных судов привлекли «Андромеду», где капитаном был один из лучших полярных капитанов того времени Григорий Иванович Поспелов, и пароход «Печора».

Помощь в подготовке поисковых экспедиций оказали Ф. Нансен и Р. Амундсен. Р. Амундсен в это время готовился к экспедиции на Северный полюс, но сроки постоянно сдвигались, и Р. Амундсен передал уже закупленное продовольствие русской поисковой экспедиции.

Узнав, что правительство собирается искать только экспедиции Г. Я. Седова и Г. Л. Брусилова, Общество изучения Русского Севера 7 марта 1914 года обратилось к министру внутренних дел с обращением:

«…Принимая во внимание несомненные заслуги В. А. Русанова перед нашим Отечеством по обследованию Новой Земли и заслуги его как деятельнейшего члена Архангельского общества изучения Русского Севера, правление позволяет себе обратиться с ходатайством к Вашему превосходительству о содействии к тому, чтобы была снаряжена вспомогательная экспедиция на поиски В. А. Русанова при том условии, чтобы она могла направиться уже в июне-июле сего года, ибо зимовка экспедиции Русанова среди полярных льдов в будущем году уже принесёт членам несомненную гибель, если в настоящее время они ещё живы» [164] .

Беспрецедентная по своему размаху поисковая операция началась летом 1914 года.

«Герта», капитаном на которой был лейтенант И. И. Ислямов, в поисках экспедиции Г. Я. Седова была направлена на западное побережье Новой Земли, а оттуда на Землю Франца-Иосифа. «Эклипсу», который возглавил Отто Свердруп, предписывалось идти на восток вдоль побережья до мыса Челюскин. Его задача – поиск экспедиций Г. Я. Брусилова и В. А. Русанова. Экипаж был норвежским. От морского министерства в экспедиции принял участие доктор И. И. Тржемеский. Экспедиции на местах высадок на землю должны были оставлять продовольственные депо (склады).

«Эклипс» прошёл Югорским Шаром в Карское море, осмотрев побережье, встретив непроходимые льды, 12 сентября встал на зимовку у мыса Вильда. Это была девятая зимовка О. Свердрупа в Арктике.

Поисковая экспедиция 1914 года результатов не дала, о чём с горечью писал Л. Л. Брейтфусу, которому морским министерством было поручено заниматься организацией поисков, Степан Григорьевич Кучин: «Телеграмма ясно указывает, куда стремился Русанов и где его надо искать, но у нас с уверенностью можно сказать, что ни Русанова, ни Брусилова не искали, а искали только ассигнованных на поиски полмиллиона рублей. Зачем, мол, их искать да рисковать собой, их, наверно, уже не существует, так говорят у нас. Но наперекор этим умникам судьба выбросила 2-х человек из экспедиции Брусилова, как бы подсказывая, что как вы ни ленитесь и как ни легко вы получили полмиллиона, а всё-таки русский народ потребует от Вас отчёт, куда вы определили народные деньги, ассигнованные народными представителями на поиски пропавших экспедиций. Правда, Вы купили старее, чем «Фока» с гнилым рангоутом, суда и, как говорят, заплатили около 200 тысяч рублей. Интересно, кто бы теперь заплатил за «Герту», которая меняет рангоут, хотя бы 20 тысяч. Не думаю, чтобы кто дороже оценил это старье. Свердруп, норвежец на «Эклипсе», таком же старом, спокойно зимует на устье р. Енисея, поэтому-то и надеяться на поисковые экспедиции нечего, а надо положиться на судьбу, которая скорее сжалится над несчастными страдальцами».

Весной 1915 года в газете «Архангельск» активно обсуждался вопрос, где искать экспедиции Брусилова и Русанова. О том, что люди могут быть живы, сомнений не было. На Севере хорошо помнили историю с четырьмя мезенскими поморами, волей случая оказавшимися с малыми припасами на Шпицбергене и прожившими там шесть лет.

В. Ю. Визе, участник экспедиции Г. Я. Седова, писал о чрезвычайно неблагоприятной ледовой обстановке, сложившейся в 1912 году, когда Баренцево море севернее 76° с. ш. было сплошь забито толстым и сплочённым океанским, а не местным баренцевским льдом.

На Новой Земле их нет, ибо седовцы во время зимовки исходили её довольно. Отец Александра Кучина считал, что «Геркулес» вмёрз в лёд, и так как судно небольшое, оно не было раздавлено и попало в дрейф «Св. Анны» только севернее, поэтому одно судно следует послать к острову Уединения, а другое должно с востока и запада осмотреть Землю Франца-Иосифа, а затем идти к Гренландии. В. Ю. Визе также считал, что искать нужно у Гренландии.

План на навигацию 1915 года был составлен следующий. Поскольку считалось, что Г. Я. Брусилова и В. А. Русанова следует искать на западе, то «Эклипс» был переориентирован на помощь экспедиции Б. А. Вилькицкого, кроме того, ему предписывалось осмотреть остров Уединения, о котором упоминал в своей телеграмме В. А. Русанов. «Герта» должна обогнуть Шпицберген и вдоль кромки полярных льдов пройти до Гренландии. «Андромеда» направлялась к Земле Франца-Иосифа.

Борис Андреевич Вилькицкий руководил Гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана, которая была организована Гидрографическим управлением. Навигация 1913 года для неё была очень успешной. Был открыт архипелаг, названный участниками Землёй Николая II (в настоящее время Северная Земля). В 1914 году перед нею была поставлена задача пройти Северным морским путём из Владивостока в Архангельск. Зимовка не предполагалась, но продовольствия было принято на борт достаточно. У восточного побережья полуострова Таймыр суда попали в ледовый плен и были вынуждены встать на зимовку. Зимовка была очень тяжёлой. Ледоколы «Таймыр» и «Вайгач», построенные в Петербурге специально для этой экспедиции, не были приспособлены к зимовкам в экспедиционных условиях.

Большой удачей для экспедиции было то, что на западном побережье Таймыра зимовал «Эклипс». Между ними поддерживалась радиосвязь, а так как радиостанция на «Эклипсе» была более мощная, то через неё Б. А. Вилькицкий передавал сообщения в Петербург. Само присутствие Отто Свердрупа, одного из старейших полярников, пользовавшегося непререкаемым авторитетом, оказывало большую моральную поддержку молодым русским офицерам.

11 августа 1915 года «Эклипс» освободился ото льда и вышел по направлению к острову Диксон, 16 августа достиг порта Диксон, здесь принял запасы для «Таймыра» и «Вайгача» и отправился обратно. После встречи судов у островов Скотта-Гансена О. Свердруп направился к острову Уединения, осмотрел его и водрузил на нём российский флаг. Этот остров, открытый норвежцами в 1878 году, до тех пор был «ничьей землёй». Далее он отправился на восток и, пройдя около 30 миль и встретив непроходимый лёд, повернул к Диксону. 3 сентября он был на Диксоне и 18 сентября в Архангельске.

В 1915 году «Андромеда» с капитаном Г. И. Поспеловым дошла до Земли Франца-Иосифа в районе мыса Флора, но из-за сплошных льдов высадка не осуществилась. Далее поисковая экспедиция осмотрела Северный остров Новой Земли от мыса Желания к югу по карской стороне, прошла до острова Уединения, но из-за льдов не смогла подойти к нему близко.

Не дали результатов и поисковые мероприятия, предпринятые экспедицией Б. А. Вилькицкого на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач», двигавшихся по Северному морскому пути с востока.

Во время этой масштабной спасательной операции произошло два события, о которых нельзя не упомянуть. Это первый авиаполёт в Арктике, совершённый российским летчиком Яном Нагурским на Новой Земле и в сторону Земли Франца-Иосифа и устройство радиотелеграфа на Диксоне.

Для поисков экспедиций по предложению начальника Главного гидрографического управления М. Е. Жданко было решено использовать авиацию. Во Франции был закуплен гидросамолёт «Фарман МФ-11», который имел двигатель 70 л. с., мог поднимать груз до 300 кг и развивать скорость 100 км/ч. Самолёт был разобран, упакован в восемь ящиков и на «Печоре» доставлен на Новую Землю. Здесь у посёлка Ольгинский при помощи экипажа «Печоры» пилот Ян Нагурский и механик Евгений Кузнецов собрали самолёт. 21 августа после пробных полётов в 16.30 состоялся первый вылет. Он длился 4 часа 20 минут. Всего Я. Нагурский совершил 5 вылетов вдоль западного побережья Новой Земли и в сторону Земли Франца-Иосифа общей продолжительностью 10 часов 40 минут. Хотя следов экспедиций обнаружить не удалось, Я. Нагурский внёс существенные уточнения в карты и предоставил поисковым судам информацию о состоянии льдов по курсу. Эра полярной авиации была открыта. По предложению Яна Нагурского, штабс-капитана, ровесника Александра Кучина, полярные самолёты стали окрашиваться в красный цвет.

В связи с угрозой второй зимовки Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана было решено построить базу на острове Диксон. Строительство поручили П. Г. Кушакову, бывшему заместителю Г. Я. Седова на судне «Св. Фока». Были построены два дома, баня и радиотелеграфная станция. Для зимовки экспедиции они не потребовались – 17 сентября героев ледового перехода по Северному морскому пути торжественно встречал Архангельск. Тем не менее, 7 сентября 1915 года, когда состоялась первая радиосвязь Диксона с Архангельском, считается днём рождения посёлка, сыгравшего важную роль в освоении Арктики.

7 марта 1916 года спасательная операция по поиску экспедиций Г. Л. Брусилова и В. А. Русанова была официально прекращена. Шла Первая мировая война. Общественность сдаваться не хотела. Архангельское общество изучения Русского Севера выступило с новой инициативой – выплачивать в течение трёх лет премии тем, кто предоставит достоверные сведения об экспедициях Русанова и лейтенанта Брусилова.

В Положении о премии говорилось:

«Высшая премия в 5000 руб. за находку судна, которая должна быть подтверждена вещественными доказательствами, документами, относящимися до экспедиции, фотографическими снимками с судна и его частей.

За достоверные сведения, полученные путём опроса третьих лиц, видевших кого-либо из экспедиции, – 1000 руб.

Нахождение следов пребывания экспедиции в виде временного жилья их и т. п. Предметов, оставленных экспедицией, подтверждёнными вещественными доказательствами, фотографий и т. п. И сведения от лиц, которые непосредственно видели участников экспедиции и имели с ними беседу, – 3000 руб.

Нахождение трупов участников экспедиции с представлением, если возможно, вещественных доказательств о том, кто это, имя, фамилия, – 2000 руб.

Нахождение отдельных предметов, принадлежащих экспедиции, в зависимости от характера предметов, подтверждающих место нахождения экспедиции о месте их временного пребывания, – 500–2000 руб.

В том случае, если будут представлены доказательства, что для отыскания следов экспедиции были приложены особые усилия, связанные с расходами, размеры премии повышаются» [167] .

Правление Общества получило тёплое письмо от матери В. А. Русанова Л. Д. Соколовой из Орла, которая обещала оказать посильную материальную поддержку. Составленное обществом воззвание перевели на иностранные языки, опубликовали в газете «Архангельск» и газетах других российских северных губерний, послали также за границу. Приходили отклики. Пришло письмо от доктора Андерсона, руководителя южного отделения Канадской северной полярной экспедиции, который сообщал, что на Аляске следов экспедиции не обнаружено. Приходили записки из бутылок, которые выбрасывали В. А. Русанов и А. С. Кучин для определения полярных течений летом 1912 года.

Следов экспедиции найдено не было. Они были обнаружены случайно и значительно позднее.

В 1934 году шхуна «Сталинец» Гидрографического управления Главсевморпути занималась гидрографическими работами у берега Харитона Лаптева. Партия А. И. Гусева, занимавшаяся топографической съёмкой на острове Вейзель, обнаружила столб из плавника высотой 2,5 м с вырезанной надписью «Геркулес» 1913». Рядом лежали обломки нарт и цинковая крышка от патронного ящика. Никаких письменных сообщений найдено не было. Другая партия, М. И. Цыганюка, работавшая на острове Безымянном в 60 милях к юго-западу от острова Вейзель, нашла предметы, принадлежавшие участникам русановской экспедиции: мореходную книжку на имя Александра Спиридоновича Чухчина, матроса «Геркулеса», визитные карточки З. Ф. Сватоша, справку на имя Василия Григорьевича Попова, серебряные часы с его инициалами, часть фотоаппарата «Кодак», горную буссоль, истлевшие фрагменты одежды и другое.

В 1970-е годы в течение восьми лет на побережье Северного Ледовитого океана работала экспедиция газеты «Комсомольская правда» под руководством Д. Ф. Шпаро и В. И. Шумилова. Они обследовали участок от Диксона до залива Миддендорфа. На острове Геркулес, такое название получил бывший остров Вейзеля, нашли багор и обломки нарт. На острове Попова-Чухчина, бывшем Безымянном, – полоску кожи с надписью «Страховое общество «Россия», где был застрахован «Геркулес», и небольшую эмблему-якорёк с форменной тужурки А. Кучина или К. Белова (скорее Кости – Александр не любил форму).

Важные находки были сделаны возле острова Песцовый, где под водой были найдены обломки судна, близкого по размеру «Геркулесу», и фрагменты, которые могли принадлежать двигателю системы «Альфа», который был на «Геркулесе».

На острове Геркулес был поставлен большой деревянный крест с памятной доской. На ней написано:

«ПОЛЯРНОМУ ИССЛЕДОВАТЕЛЮ В. А. РУСАНОВУ,

КАПИТАНУ А. С. КУЧИНУ,

ЭКИПАЖУ СУДНА „ГЕРКУЛЕС“.

ПОТОМКИ ПОМНЯТ.

МИНИСТЕРСТВО МОРСКОГО ФЛОТА.

ГАЗЕТА „КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА“ 1977».

В 1988 году В. А. Троицкий сообщил о двух письмах, которые, возможно, связаны с русановской экспедицией. В одном из них говорилось о двух могилах в районе реки Авам на Пясине, которые видела медсестра Корчагина в 1952 году. Ей рассказывали, что ещё до революции кочевники-оленеводы нашли на побережье лодку, рядом было несколько трупов. Их похоронили под камнями. Несколько замерзших трупов было найдено на Тагенарском волоке. Погибших похоронили с документами и бумагами. В другом письме Л. Н. Абрамова сообщала, что в 1975 году старая долганка показала ей в посёлке Новорыбное на берегу реки Хатанги две могилы, где были похоронены русские – мужчина и беременная женщина. Их привезли ещё живыми из тундры. После смерти захоронили вместе с рукописными книгами, которыми те очень дорожили.

В 2000 году Орловская государственная телерадиокомпания организовала экспедицию на Таймыр. Возглавил её В. Я. Сальников. На острове Колосовых обнаружена мачта, по размерам сходная с бизань-мачтой «Геркулеса». На полуострове Михайлова – фрагменты корабельной шлюпки начала XX века, корпус от корабельного прибора. В окрестностях горы Минина, расположенной южнее полуострова Михайлова, были найдены человеческие останки. В Российском центре судебно-медицинской экспертизы профессор В. Н. Звягин провёл экспертизу. По его мнению, из 26 признаков, идентифицирующих личность, 24 совпали с фотографией Александра Кучина. К сожалению, из-за наличия стронция на останках провести генетическую экспертизу по существующим методикам оказалось невозможно.

В 2005 и 2010 годах на островах Попова-Чухчина и Геркулес работала Морская арктическая комплексная экспедиция (МАКЭ Института наследия) П. В. Боярского. На острове Геркулес был установлен знак в память А. С. Кучина и участников экспедиции В. А. Русанова.

Таковы факты. Восстановить достоверную картину этого трагического путешествия пока не представляется возможным. Существует ряд версий. Новые исследования, новые находки, возможно, прольют свет на эту тайну.

Случай и судьба. Какую роль они играют в жизни человека? Участники экспедиции Г. Л. Брусилова – В. И. Альбанов и А. Э. Конрад – неимоверно сложным путём, через острова и проливы необитаемой Земли Франца-Иосифа, потеряв девять своих товарищей, вышли к «Св. Фоке» и спаслись. На материковом Таймыре жили люди, кочевали здесь, были поселения. Мимо западного побережья трижды проходил «Эклипс» и зимовал. На восточном побережье в 1914–1915 годах зимовали «Таймыр» и «Вайгач», офицеры, которые совершали многокилометровые маршруты по описанию побережья. Н. А. Бегичев гнал стада оленей, растянувшиеся на километры. Не случилось…

Дело Владимира Александровича Русанова продолжил Р. Л. Самойлович. В 1913 году он работал на Шпицбергене, закрепив права России на эти участки и начав добычу угля. В 1921–1925 годах возглавлял Северную научно-промысловую экспедицию, а затем Институт по изучению Севера, созданный на её основе. В начале 1920-х годов совершил несколько экспедиций по изучению Новой Земли. В 1928 году был руководителем спасательной экспедиции на ледоколе «Красин», выручавшей экипаж дирижабля «Италия» Умберто Нобиле. После успешного завершения операции их с триумфом встречали Норвегия и Россия. В 1931 году Самойлович – научный руководитель российско-германской экспедиции на дирижабле «Граф Цеппелин», производившей аэрофотосъёмку российского сектора Арктики. В 1930-е годы он участвовал почти во всех крупных арктических экспедициях, многие из которых возглавлял. Всего Р. Л. Самойлович был участником 21 арктической экспедиции, которые тщательно готовил. Он считал, что даже самые высокие научные достижения не стоят человеческих жертв. Это мало согласовывалось с большевицким принципом: «Победа любой ценой». Его арестовали в 1938 году и в 1939-м расстреляли.

Зенон Францевич Сватош уехал в Сибирь и долгие годы был директором Баргузинского заповедника. Ему человечество обязано спасением от истребления баргузинского соболя.

Северный морской путь был пройден с востока на запад Гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана под руководством Бориса Андреевича Вилькицкого на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач». Борису Андреевичу, руководителю экспедиции и командиру «Таймыра», в том году исполнилось 30 лет. Столь же молод был и командир «Вайгача» Пётр Алексеевич Новопашенный.