На SW виден Sound Foreland, за ним открывается Дувр. Рейд наполняется всевозможного типа парусными судами. Тут виден норвежский галеас с поднятым флагом ради «Fram´a», пришёл корабль, новенький, чистенький «Olica» из Гамбурга, трёхмачт. шхуна из Виндавы. А мимо постоянно проходят пароходы. Одни идут в Лондон, другие из Лондона, как центра, во все углы мира. Проходят пароходы Южно-Американской Линии. Дымят вдали двухтрубные пароходы Hamburg-America Line.

Вахты распределяются т. о. С двух часов ночи Gjerdsen, Helmer и я до 8 ч. утра, затем мы идём спать. Остальные работают. С 8 до 2-х трое с другой вахты.

В 2 ч. на берег ездил с почтой первый штурман. Я не успел написать, да, правда, и не хотел.

16,17 августа. Ветер затянулся. По ночам выходим «считать звёзды». Днём имею довольно кропотливую работу. На машине Lucas порядочно проржавели струны (для смазки использовался плохой вазелин). Ещё в Хр-санде (Христиансанде – прим. авт.) я смотал на другую катушку то, что проржавело – 3500 метров. – И теперь приходится чистить, смазывать чистым вазелином и наматывать на аппарат. Слава Богу, осталось всего 800 метр.

18 августа. Надоело стоять на якоре. В 2 ч. дня подняли якорь. Ветер противный, но течение попутное. Идём со скоростью 9 узлов. Прошли мимо Дувра в расстоянии не более одного кабельтова от мола. Чуть-чуть движемся, но вперёд. Впереди видны два маяка на Dungenes. Прошли Folkestone.

19 августа. В 2 ч. утра вышли на вахту. Ветер свежий. Судно перестаёт управляться. В 5 ч. поставили косые паруса. Шторм с дождём и туманом. В 11 ч. стали на якорь за Dungenes. D. на SW ½ W.

Кажется, уже привыкли к запаху и вони собак. Впрочем, по ночам держат себя спокойно. Только местами не спят и тихонько ворчат друг на друга. Особенно где поместились самки. Мои же из самых спокойных.

20 августа. В 4 ч. утра вдруг стали чувствоваться удары на дно. Бросили лот. Только 19 фут (ср. угл. 17 ½°). Начали подымать якорь. Мотор для подъёма перестал работать, и пришлось работать размахами. Работа не из лёгких. Я был в цепном ящике. В 2 ч. прошли Dungenes. В 8 ч. дождь, туман, ветер W.

21 августа. Воскресенье. Всё тот же ветер. В 2 ч. подошли лев. галс к земле, в 12 м от Beachy Head на W. Наш завтрак сбавился: 6 голубей, выпущенных для корма, увидев землю, улетели. В 7 ½ ч. Вечера St.Cath. Porns NN 62°W. Ветер ушел на NNW. Сегодня закончил чистку проволоки на Lucas maskin.

27 августа. Место в полдень φ – 47°48´; λ – 7°15´. Вечером шторм от SW. В 9 ч. вечера убрали фок, пер. кливер, гафель топселя, сдернули по гафелю бизань. Адская качка. Судно черпает обоими бортами, и нет возможности уснуть. Всё летает по каюте.

28 августа. В 2 ч. вышел на вахту. На средней палубе хаос. Всё катается по палубе. В темноте запнулся за что-то и раза два прокатился во всю ширину судна между различными кадками, мешками и т. д. На палубе собаки воют и визжат. Ветер уже улегся. К концу вахты значительно улеглось волнение. Ветер ушел на NW. В 10 ч. легли на прежний галс, пустили в ход мотор, поставили все паруса. Ночью случилось, впрочем, забавное происшествие. Последний поросёнок, вероятно, заскучал в одиночестве и выпрыгнул из своего хлева около руля и пустился бежать вдоль судна. Но это был бег с препятствиями. Короткие ноги не могли стоять на качке. Но у обоих бортов он попадал в зубы привязанным там собакам. Перед входом на среднюю палубу нам удалось отнять его от собак и с большим трудом водворить на место жительства. На голове 5–6 значительных ран и порядочно царапин на остальном теле. После обеда роскошная погода. Сидим на палубе с сигарами в зубах.

Поразительно то, что почти не замечаются перемены в климате.

В метеорол. журнале читаем:

φ = 57°19´ t = 18°,0, t воздуха в полдень 10 авг. 18°0, t воды 17°2. Дальше в нём: море t воздуха 15°3 – 18°0; воды 15°7 – 16°4. Здесь же:

Воскресенье, 4-го сентября. Вот уже 5–6 дней (с 31-го авг.) как мы имеем ветер с кормы и идём со скоростью 5 м в час., не пошевельнув брасами. Чудная погода. Температура воздуха 22°С, воды тоже. Шапки и шерст. рубашки заброшены куда-то. Над палубой развёрнута solseiler, т. ч. палуба всё время в тени. Привольно работать в таких условиях. Может быть, здесь-то и есть та привольная страна, «где не темнеют в небе своды, не проходит тишина». Проходит день, и быстро без сумерек наступает ночь, чёрная как вороново крыло с миллионами звёзд на ясном небе. Уж как-то чудно размещаются эти звёзды здесь. С трудом находишь ты знакомые звёздочки, которыми любовался на севере, в Архангельске, на Blâmanden во время ночной прогулки на лыжах, на высоких горах около Hangastól на Пасхе. С трудом разыщешь Большую Медведицу: ходит низко на северной стороне неба и с низко опущенной головой, только ручка ковша (слав. назв. большой медв.) или оглобли Karlsvogn (норв. назв.) торчат вверх.

В 3 ½ ч. ночи выплывают Венера и Сириус. Мне кажется, он совсем уже не такой красавец, каким был в Бергене, где заставил нас с Оскаром Хогеновичем лезть высоко на гору в тёмную осеннюю ночь, или на Hangasto´l, где все обитатели отеля вылезали посмотреть на его переливы. То кроваво-красный, то ярко-синий мигал он там, а здесь горит не ярче Веги. Хороши те часы, когда стоишь ночью на баке и любуешься на свечение моря. Всплеснёт ли волна, выпрыгнет ли рыба (её называют на «Фраме» «boneta», наст. назв. трудно проверить), ярко разгорается в том месте море. Чудно и на душе. Легко, спокойно. Никакой тревоги о будущем, воспоминания о былом, о любимых мною, о детстве, родных деревушках, какие-то приятные сладкие воспоминания. Хочется порой петь. Но давно уже не пел, и голос не повинуется воле, а все мотивы слились в один ещё имеющий русский отпечаток. Звёзды ли или этот покой заставляют думать о родном доме, о милых далёких от меня людях, ждущих своего Сашу. Там, хотя и в более суровом климате, тот же покой. Там, где нет гнёта, там покой. У нас ли нет гнёта, но под родной кровлей он не чувствуется. Вместе с тем представляются мне прогулки на лыжах. Мой любимый спорт. Как хорошо будет прокатиться 40–50 верст на 10° ном морозе, как я это делал по ночам на Hangastól. Днём любуемся на цвет моря. Синее, синее. Чудная, спокойная окраска.

Во вторник будем на Мадейре.

Вторник, 6-го сент.

В 1 ч. ночи увидели маяк на Porto Santo. В 2 ½ ч. маяк San Jaurenzo. В ½ 6 рассвело и мы увидели остров Мадейру с одной стороны и два небольших, но высоких острова с другой. Остров Мадейра принадлежит к числу вулканических островов. Всюду ясно видны следы вулканической деятельности: потухнувшие кратеры, небольшие сопки, громадные долины, по которым когда-то протекали лавы. Все эти склоны до самой вершины гор (6065 ф. наибольшая высота) покрыты хижинами.

В 8 ч. за поворотом показался Funchal. Город расположен амфитеатром на берегу залива Funchal Вау; люди с любопытством рассматривали неизвестное и странное судно с ещё более странными пассажирами на палубе. В 9 ч. стали на якорь на глубине 25 саж. и довольно неудачно, т. к. вскоре появилась лодка с человеком в форме, который размахивал руками и кричал: «Sinjor, go ahead! Kabel». Очевидно, мы стали на линии телеграфного кабеля. Пришлось сняться и отойти в другое место. Снова появился было тот же человек, говоря, что мы снова стали на кабель, но вскоре успокоился. Вокруг судна кишит торговцами фруктов. Предлагают менять на рубашку, шапку, сапоги. За одну рубашку получили две корзины винограда и корзину груш, а за сапоги с двумя такими дырами, что наружу вылезали 2 пальца и обозревали природу, с отверстием на передке для вентиляции, мы получили увесистую корзину яблок. С нетерпением ждём почты с берега. Наконец-то приплыл Leon Amundsen, брат начальника. С целым сундуком писем и газет. Была получена телеграмма от Е. В. Короля Норвегии, в которой он желал всем участникам экспедиции счастливый путь. Я получил 10 писем и пачку газет. Шкипер Нильсен объявил, что на берег будем выезжать поочередно: в среду одна вахта, в четверг – другая и что на берегу пробудут целый день.

Вечером зажгли «Lux» – лампу. На свет ея собрались целые стаи рыб. Пробовали удить, но безуспешно.

Среда, 7-го сентября. Одна вахта уехала на берег, другая выполняла обычные работы. Температура воздуха 31°С. Собаки мучаются от жары.

Четверг, 8-го сентября. Бывшие вчера на берегу, вернулись весёлые и довольные своей поездкой.

В 10 ч. пришёл с берега бот за нами. На пристани встретили начальник и его брат. Город имеет довольно приличный вид. Улицы вымощены мелкими остроконечными камнями. У пристани рядом выстроились извозчики. В небольшие, плетённые из корней санки с деревянными полозьями впряжено обыкновенно два вола. Лошадей же за весь день встретили только две. На волах же перевозятся и различные тяжести. Кроме этого способа передвижения существует другой, но об этом после. Выпив по стакану пива в Grand Restaurant Central, мы отправились в сопровождении прикомандированного консулом мулата Alfredo по городу на железнодорожный элеватор для подъёма на горы. Это род узкоколейной железной дороги с зубчатой передачей. Локомотив прицепляется сзади открытого вагона. За один шиллинг с рыла поднимают вас довольно быстро по крутому скату среди живописной местности. Внизу растёт в изобилии виноград. По обе стороны дороги виноградники, всюду висят крупные кисти винограда. Тут же растут бананы, персики, сахарный тростник. Становится жарко. На многочисленных станциях передаётся почта. Кондуктор заранее навешивает на ногу корзинку и осторожно ставит её на дорогу, когда поезд проходит мимо. Выше растут яблоки, дыни. Но они ещё зелены. Мы поднялись. Alfredo объясняет, что сначала идём смотреть старую католическую церковь. По дороге видны такие же санки, как мы видели внизу. Около каждых стоят по два человека и настойчиво предлагают свои услуги свезти вниз под гору. Для нас они неуместны. Поражает масса нищих. Маленькие дети настойчиво просят «one penny», взрослые, часто совершенно здоровые люди, протягивают руки: «Sinjor, one penny» – раздаётся с обеих сторон. Раз подбежала хорошенькая нарядная девчурка и попросила «one penny». Она оказалась дочерью владельца ресторана, где мы ели наш lunch. Высоко на горе стоит эта старая церковь. Ей около 200 лет. Старый привратник с поклоном открывает нам дверь. Он знает, кто мы. Входим. Старые иконы мрачно смотрят. Довольно темно! В одном месте перед придельным алтарём наш проводник останавливается и преклоняет колени. «All people kneel», – говорит он, как бы заставляя нас сделать то же. Но мы, как бы не заметив, идём дальше. В церкви нет ни одной скамьи. Привратник говорит, что все стоят на коленях. Осмотрев церковь, мы поднялись на хоры. Оттуда чудный вид на склон горы, покрытый низкими домиками, виноградниками, на город, гавань с несколькими пароходами-гигантами (пароходы «United Castle Line» и «Sud Americanische Linie» и нашим маленьким «Fram´ом»). И вдаль уходит синее море, сливаясь совершенно с таким же по цвету морем. Солнце высоко. Уже полдень. Мы спускаемся вниз, раскланиваемся с привратником, молча проходим между целым рядом нищих. Эта церковь носит название Mount-Church. Теперь мы идём в небольшой ресторан «The Star of the Mount» и садимся за столики. Приносят по стакану хорошей мадеры. Дальше ведёт нас Alfredo в одно имение, принадлежащее французской графине. Пройдя через чудный парк, входим в небольшой каменный домик, довольно невзрачный снаружи. В первой комнате собраны коллекции различных раковин и кораллов, статуй и картин. Все остальные комнаты представляют как бы части музея. Тут видны копии различных скульптурных произведений: две Венеры, мальчик, уколовший ногу, и друг. С веранды великолепный вид вокруг. Наши желудки дают знать, что время уже около 2-х часов. Alfredo повёл нас в ресторан, где мы с волчьим аппетитом съели наш lunch. Он состоял из 5–6 блюд, и к нему было подано красное вино и мадера. На открытом воздухе было затем сервировано кофе. В 6 ч. мы пошли вниз наняли 3 штуки салазок. В санки садятся 2–3 человека. Ими управляют два человека с верёвками в руках. Быстро съезжаем мы под гору среди небольших домиков, покрытых черепицей, иногда соломой. Навстречу идут с салазками на голове эти извозчики. Но нам, привыкшим на лыжах и салазках как ветер слетать с горы, эта скорость кажется малой, и мы не совсем-то довольны.

В ½ 7 часа мы встречаемся с бр. Amundsen и шкипером и идём с ними обедать в тот же ресторан «Grand Central». Этим и окончен день, проведённый на Мадейре. Наряду с нищенством процветает здесь и проституция. Нам пришлось проезжать через квартал, населённый проститутками.

В 11 ч. сытые и довольные вернулись мы на «Fram» и начали делиться впечатлениями с бывшими на судне.

Пятница, 9 Сентября. Утром привезли к судну лошадь, где и убили на мясо собакам. Около обеда все без исключения занялись писанием писем.

В 6 ч. вечера начали готовиться к подъёму якоря. Когда всё было готово, командир (зачеркнуто – прим. авт.) начальник экспедиции позвал всех участников на палубу. Кроме членов экспедиции г. Leon Amundsen. Начальник экспедиции, этот всегда удивительно спокойный человек, теперь заметно волновался. «Господа, я позвал вас сюда, чтобы сообщить вам весьма важную новость, – сказал он, – с тех пор как американцы достигли (зачеркнуто – прим. авт.) план экспедиции существенно изменён. Сказать раньше я не мог, имея на то веские основания. С тех пор как американцы побывали на Северном полюсе и стортинг отказал нам в ассигновке, поездка к Северному полюсу утеряла несколько свой интерес. Теперь мы идём к Южному полюсу. Другая экспедиция, именно английская экспедиция «Terra Nova» под начальством кап. Скотта, имеет ту же цель и уже находится в пути. Именно это заставляло нас держать наши планы в секрете. Чтобы быть уверенным в вас, я позволю себе сделать опрос, кто желает идти к Южному полюсу».

Все отвечали «да». Мне он сказал, что мне придётся остаться на судне, т. к. летом, т. е. в ноябре – декабре 1911 года будут сделаны «Fram´ом» океанографические исследования южной части Атлантич. океана.

«А теперь у вас остаётся немного свободного времени написать письма вашим родным и друзьям. Вашу почту возьмёт с собой мой брат, который завтра едет в Норвегию. Наша тайна никому не будет известна, пока он не попадёт в Христианию. Тогда он пошлёт ваши письма».

Это известие поразило всех. Никто не подозревал. Знали лишь сам Amundsen, Leon, Nilsen и Prestrut. На меня произвело неприятное впечатление. Первою мыслью была мысль о родителях, что ждут дома. Все планы на будущее снова рухнули. Но уныние скоро прошло. Наступило какое-то опьянение. Новые мысли, новые планы, так же далёкие от старых, как Южный полюс от Северного.

Вспомнился мне старый Bjrnson. Эта поездка приведёт ближе к цели, поставит на ноги, думал я. Она даст возможность приобрести мне судно, какое я хочу, и работать независимо, она даст мне влияние, необходимое на первых порах. Но дома… Отец, мать, сестры… План в общих чертах таков: теперь безостановочно идём мы к цели, ко льдам Антаркт. океана к земле Syd Victoria Land, там мы будем в Январе – Феврале 1911 г.

Десять человек составят береговую партию, что направится к полюсу. «Fram» вернётся в Буэнос-Ayres, откуда будут сделаны два океаногр. рейса. Весной 1912 г. береговая партия надеется вернуться обратно. К этому времени вернётся и «Fram». В конце 1912 г. или начале 1913 мы придём в Сан-Франциско. Стало быть, моя поездка продолжится ещё 1 ½ года.

Быстро принялись все писать письма. Т. к. большинство писем было уже готовы, то оставалось лишь приписать новость, что мы отправляемся к Южному полюсу.

«Прежде чем идти на север, – пишет один своей жене, – мы сделаем маленькую прогулку (en liten sving) на Южный полюс». И это всё.

В 9 ч. подняли якорь, распрощались с г. Leon Amundsen и под частыми ударами мотора двинулись в путь. Темно. Кругом перебегают огоньки рыбачьих лодок, да сзади причудливо раскинулись по горе огни Funchel´a. Прощай, Мадейра и Funchel. Теперь вокруг мыса Доброй Надежды.

Суббота, 10-го сентября. Сегодня увеличили парусность «Fram´a» двумя новыми парусами: выше марсо-рея приделали брам-стеньгу из мачты большого спасат. бота; к ней подвесили треуг. парус, фаловый угол которого на топе новой стеньги, а шкоты на полах марсо-рея; крепится на марсо-рее. Другой – лисель. Лисель-шприт, просто четырёхгранный брус, выдвинут на ноке фока рея; на его ноке – блок, через который проходит шкот; фал проходит через блок на ноке марсо-рея. Обоими парусами послужили части тента.

Ощенились три самки. Одна имеет два красивых больших щенка, теперь уже с глазами и ползающих по палубе дальше, чем следует. Оба они общие любимцы. Прежде чем лечь спать после вахты и прежде чем выйти на вахту, каждый идёт погладить их и поговорить с ними.

Воскресенье, 11 сентября. Всё та же чудная погода. По ночам светит луна. Вероятно, будем её видеть ещё долго, т. к. все ночи ясны. Кстати, после Мадейры, произошла перемена в вахте. Наша вахта теперь с 8 ч. до 2-х.

После сытного обеда и хорошей сигары (накануне получили по ящику сигар и трубке, последний подарок Frk Borghild Helland-Hansen) занялся чтением газет «Tidens Tegn» и «Aften Posten». 18 августа судно Скотта «Terra Nova» пришло в Simons Bay в Южной Африке. Теперь принимаюсь читать об южных полярных экспедициях: «Discovery», Шеклтона «The Heart of the Antarctic» и другие. Всё больше и больше хочется попасть в береговую партию, но, вероятно, не удастся. Плохо быть океанографом в подобных случаях.

Вторник, 13 сентября. На стене в карточной (где мы проводим большую часть вахты) вывешен краткий план пути «Fram´a». В общих чертах тот же, что мною написан раньше.

Несколько раз подолгу говорили с Амундсеном о поездке к Южному полюсу. Меня удивляло, что он, так резко осуждавший полярные экспедиции исключительно спортивного характера, т. е. с целью лишь достигнуть пункта 90°, сам теперь предпринял такую же экспедицию: «Для меня эта поездка создана необходимостью добыть денег для предполагаемой поездки на север. Достижение Южного полюса даст возможность добыть денег. У нас, в Норвегии, всегда неохотно дают деньги на научные исследования, т. к. бросают большие суммы как призы в спорте. Это в характере всего народа, и на эту сторону прежде всего приходится бить. Если бы американцы не побывали на Северном полюсе, мне охотно дали бы денег для того лишь, чтобы первому побывать там. Или, если бы я объявил, что иду, чтобы достигнуть Южный полюс, я, несомненно, получил бы средства на это с избытком. Теперь с этой же целью снаряжены три экспедиции: английская – «Terra Nova» Скотта, японская и Fram-Expedition. Наша экспедиция находится, несомненно, в лучших условиях. И мы побъём рекорд».

Когда «Fram» вернётся от South Victoria Land в Буэнос-Айрес, будет сделана глубоководная океанографическая поездка. Во-первых, Буэнос-Айрес – острова Кап-Верок (думаю продолжить до берегов Африки), на юг по Гвинейскому Течению до встречи с холодным течением, идущим на север от Игольного мыса, затем прямо на запад, к берегам Южной Америки. Такого рода исследований ещё не было сделано в этих местах, и это будет иметь громадное значение. Тем более в связи с экспедицией «Michael Sars´a», нашей северной в июне-июле с/г и «Fridbjof». Вся работа будет лежать на мне, и надеюсь её успешно выполнить. Только бы побольше свободы в действиях, и чтобы лейт. Нильсен не вмешивался в мои работы.

Время покажет. Но в таких военных условиях, как теперь, моя работа не была бы продуктивна.

14 сентября. День рождения Rőnne.

Пятница, 16 сентября. Сегодняшний день считаю днём моего рождения. Сегодня мне 22 года. Рано утром поздравил меня командир, а потом все остальные члены экспедиции (кроме л. Нильсена, конечно). Праздничный обед из четырёх блюд с хорошим десертом, красным вином, акавитом, мадерой 12-ти лет и сигарами.

Сегодня прошли тропик Рака.

Воскресенье, 18 сентября. В первый раз увидел летучих рыб, хотя и на большом расстоянии. Пассат дует почти с одинаковой силой, т. е. судно идёт со скоростью 6 узлов в среднем.

Вторник, 20-го сентября. Ветер начал стихать. Пустили в ход мотор. На палубу залетели две лет. рыбки. Длина от головы до хвоста – 16 см, длина плавника – 11 см.

Четверг, 22-го сентября. Вероятно, вошли в штилевую полосу и дождевую полосу. В полдень широта 11°34´W, долгота 25°37´W. Тем. воздуха 29°5. Температура воды колеблется в пределах 26°9 и 27°4. Maxinum в полдень. Днём два раза шёл ливень. Растянуты все тенты и запасный марсель. В течение ½ часа собрали вёдер 12 воды. Штиль. С неба даже не сходят дождевые облака. Nimbus. Все занимаются шитьем намордников для собак.

Суббота, 1 октября. С неделю стоит (зачеркнуто – прим. авт.) дует лёгкий SSW. Наш avance затормозилось. Изредка идёт дождь.

Воскресенье, 20 октября. С утра чудесная погода. Тянет свежий SSW. В воздухе опьяняющий запах весны. (Весна в южном полушарии.) И все мысли-то весенние. Снятся мои маленькие подруги из Bergena – Aslaug и её сестры. Хотя мы и почти на экваторе, однако это не ощущается слишком: температура воздуха и воды 26–27°. Но небо почти всегда покрыто облаками, что умеряет жару. Намордники для собак сшиты, и сегодня проба их. Все они спущены на волю и чувствуют себя прекрасно. Для каждой из них есть неизвестные ещё уголки, и теперь-то началось исследование. Иногда разгорается схватка, но намордники мешают схватиться зубами. Вначале, впрочем, (зачеркнуто – прим. авт.), они не чуяли своей свободы и продолжали сидеть на своих прежних местах, но затем мало-помалу освоились.

Решено сегодня праздновать наш приход к экватору. Был сервирован великолепный обед, делающий честь нашему Lindstrom´у.

На стене карточной вывешено след. объявление

Theatrel

“Fram”

Kaffe-avie

Giertsen: solodancerinke

Musik

Nilsen: Oh, Margrethe!

“Med hjertet på rette sted”

Au! Au!

Opfõrt i Paris og London 500 g.

under stormende jabel

Komitéen

Когда я проснулся в ½ 5-го, палуба была декорирована флагами и вымпелом «Fram». Опрокинутые кадки, покрытые флагами, служили столами, на которых было сервировано кофе с печеньем кондитерской «Lindstrom & Olsen», бенедиктин, коньячок, мадера, сигары.

Должно быть, я несколько заспался, т. к. все уже были на своих местах за кофе. Два мандолиста (Sundbeck u Prestrud) сыграли вступительный марш, и представление началось. Кроме зрителей людей вокруг видны и четвероногие зрители. В 1-м номере вышел Giertsen, одетый как балетная танцовщица, и, раскланявшись, начал кэк-уок. Я видел его довольно часто, как он танцевал его, но кажется, никогда не было так хорошо как сегодня. В это время был пущен кинематографический аппарат, который и снял наше празднество. Все шумно аплодировали танцовщице. Некоторые начали ухаживать за нею. Затем музыка. Госпожа Heiberg в Христиании подарила «Fram´у» чудный граммофон с 100 пласт. Теперь впервые появился он на свет Божий на нашем судне. Безупречно выполнен был им «Ja vi elsker debbe landet». Мысли всех (за всех, конечно, не ручаюсь) улетели далеко, далеко в ту чудную страну, покрытую горами, изрезанную глубокими фьордами.

Странно услышать здесь это (зачеркнуто).

Затем вальсы «Dollar princessing», «Millions de Arlegin», «Greven av Luxemburg».

Затем снова кэк-уок. За флагами, изображающими занавес, уже слышны удары деревянными башмаками в такт музыки, и вваливается наш Нильсен одетый как негр: галстук на голой шее, цилиндр, одна половина штанов поднята. Давно я уже не видел такого комика. От его… (неразборчиво – прим. авт.) все покатывались со смеху. Его гримасы были так уморительны, что собаки вокруг не узнавали его и залаяли. (Это уже не первое его выступление. Он и раньше наряжался, чтобы напугать собак.) Он снял шляпу, чтобы раскланяться. Снова взрыв смеха: на голове у него была (зачеркнуто – прим. авт.) прикреплена маленькая (зачеркнуто – прим. авт.) чернильница в форме шляпы. Затем он поворачивается под взрывы нового смеха: все увидели сердце на надлежащем месте. Оба артиста были со всех сторон фотографированы и кинематографированы. Затем граммофон сыграл (зачеркнуто – прим. авт.) спел нам «Весёлый Тролл» (Der glade Trall) «Der gingo tre jentor i solen» шведского писателя Fröding. Повеяло летом, солнцем, весной, лесом… Чудная музыка, чудные слова… Этим закончился наш праздник. Флаги были убраны. Собаки водворены на прежние места на свои цепи, и был обычный вечерний концерт перед заходом солнца, т. е. собакам дали воды под громкий лай и визг из всех 97 больших глоток и 6 маленьких.

5-го октября, Вторник. Пересекли экватор в долготе 2–3°S, потянул ветер от SSO, затем чем дальше на юг. ветер постепенно отходил – SO, OSO и, наконец, в широте 16°S уже дует чистый OS. Замечательно однако, что в южном полушарии несколько холоднее, чем в северном. В широте 16° средняя суточная температура 23° воздуха, так и вода, в то время как в северном она была 27–29°.

17 октября. Прошли мимо острова Trinidat, т. е. в широте 20°29´. Это небольшой вулканический островок. В 8–9 кв. килом. Несмотря на богатую растительность, он совершенно ненаселён. Англичане пробовали было колонизовать его, но отказались от этой мысли, т. к. на острове совершенно нет гавани.

На судне всё также однообразно, что несколько надоедает. Однако быстро и незаметно пролетает время, и кажется, что мы быстро двигаемся вперёд. Скоро уже и тропик Козерога. Кстати, в южном полушарии мы почти не видели летающих рыб; вероятно, им нужна температура около 25° или какие-либо другие условия.

17 ноября. Давно не писал своего дневника, то мешала бурная погода, то недостаток свободного времени. Быстро промчался месяц, и далеко уже мы передвинулись. Сегодня в полдень = 45°30´ S =30°5´ E. Но всё было так однообразно, вахта за вахтой, день за днём с тою же обычной работой. С тех пор как вошли в полосу западных ветров, климат быстро переменился. Температура воздуха доходила порой до 3°С. И ветер всё время свежий, доходящий нередко до силы шторма, когда приходится убирать марсель. Поэтому здесь громадное волнение волн таких размеров, какими я и не представлял себе. Но «Fram» хорошее судно, и довольно редко вкатываются на палубу волны. Зато качка адская. Как маятник качается он с боку на бок. Катается по палубе всё, что случайно осталось неукреплённым. Собаки не страдают морской болезнью (зачеркнуто – прим. авт.). В тихую погоду в свободное время занимаемся ловлей альбатросов и морских голубей. Глупые птицы! Как легко попадаются они на крючок. Для ловли альбатросов делают остроумный прибор: вырезают из жести небольшой треугольник с вырезом внутри, навязывают по краям его сало и спускают за борт. Альбатрос спускается на добычу, клюёт в средину треугольника и попадается клювом. Т. о. мы имеем штук 10 этих громадных птиц. Размер между концами крыльев одного из них был около 3-х метров. Голуби более осторожны, и нам удалось достать лишь одного из них.

Запас воды истощается. Через неделю зайдём на Кергеленские острова за водой. Оттуда пошлём и почту с китобойными судами.

После тропиков холод в пять градусов с холодным SW ветром, чувствуется довольно сильно. Но и нет недостатка в тёплой одежде. Из склада получили по две исландских рубашки, 4 пары толстого шерст. белья, две пары чулок из козьей шерсти, кожаную куртку, штаны и куртку из непромокаемой для ветра материи и тройку из темно-синего сукна. Башмаки с деревянными подошвами в сухую погоду и сапоги в бурную дают достаточно тепла.

27 ноября. В 7 ч. вечера увидели небольшой клочок земли, но т. к. карта Кергеленской земли недостаточно точна, то ввиду надвигающейся ночи приходится лечь в дрейф до утра. Итак, мы добрались до 70° восточной долготы. Видны несколько уткообразных. Погода довольно спокойная. Можно начать писать письма.

28 ноября. Клочок земли, который мы видели вчера, – Swain Zee. Мы попробуем стать на якорь в одном из заливов SE части острова. При входе, кажется, стоит маяк, поставленный китобоями. При тихом западном ветре с мотором и без волнения довольно быстро движется «Fram». То тут, то здесь видны буруны. Большинство (островов. – прим. авт.) не определены. Один из островов на карте обозначен «Terror-reef», вероятно, по имени судна кап. Дж. Росса; может быть, они нащупали этот риф своим дном. Остров открыт, насколько помню из прочитанной литературы, в 1772 г. француз. мореплавателем Кергуленом. С тех пор его посещали одна за другой экспедиции, направл. к Южному полюсу. С 40-х годов он начинает служить станцией для китобоев. В общих чертах напоминает этот остров Исландию. То тут, то там видны высокия до 1800 м высоты базальтовые горы. Но, в общем, он представляет собой плоскогорье, изрезанное бесчисленными фиордами. Льды, покрывавшие, вероятно, весь остров, теперь остались лишь на высоких горах, откуда мощными ледниками они спускаются в море. Благодаря своему суровому и однообразному климату остров не населён. Из растений только мхи местами покрывают долины да пробиваются некот. цветки, свойственные субарктическим островам. Из животного мира лишь некоторые виды бескрылых.

Климат Керг. о-ва чисто морской. Зима как в Париже и лето как в Средней Гренландии. Средняя температура года +5°. Та же температура и в самый холодный и тёплый месяцы. И этот-то вечно осенний климат со снежными западными бурями, в заливах доходящими до размеров урагана, и есть причина необитаемости о-ва. Сходство с Исландией напоминают и гейзеры (тёплые ключи) встречающиеся довольно нередко.

Остров растянулся почти на 3° с юга на север. Только завтра мы можем добраться до гавани, если ветер не помешает.

7 ч. вечера. Лёгок на помине. Барометр пал. Ветер быстро дошёл до степени шторма. Зарифили марсель. Курс взят OS. Прощай, остров. Нельзя порадовать родных письмами!

7 декабря. Получили эскимосскую одежду из тюленьей шкуры: штаны, куртку и сапоги. Кроме того, ещё снеговые очки, представляющие из себя кожаную коробку, в которую вставляется цветное стекло. Существует несколько видов таких очков, но эти одобрены последними экспедициями. Вырез для глаз обшивается мягкой шкуркой. Перед обедом получили инструкцию командира, в которой он определяет, кто будет в береговой партии и на судне. Со времени ухода судна от барьера и до его возвращения обратно в январе-феврале 1912 г. члены судовой партии получают жалованье, увеличенное на 50 %.

БЕРЕГОВАЯ ПАРТИЯ

R. Amundsen

K. Prestrud

Hj. Iohansen

S. Hassel

O. Wisting

O. Bjland

A. Lindstrőm

J. Stūbberud

H. Hansen

СУДОВАЯ ПАРТИЯ

Thv. Nilsen

Hj. Giertsen

M. Beck

L. Hansen

M. Rőnne

Sundbeck

H. Kristensen

Nődtvedt

A. Kūtschin

К. Olsen

18, 19 (зачеркнуто – прим. авт.) 20 декабря. Кажется, западный ветер совершенно забыл о нас. Уже три дня стоит штиль, и судно идёт лишь под мотором. Мы на меридиане средней Австралии, т. е. около 140°Е и в широте 53°, т. е. южнее Ав-ии. Скоро Рождество (по новому стилю – прим. авт.). Было бы недурно отпраздновать Juleaften без качки.

25 декабря – Воскресенье – Рождество. Ну, вот и давно жданные праздники; прошли новый этап, новую станцию. В полдень: широта 55°, долгота 150°О. Случалось ли какому-нибудь судну быть в этот праздник в этих широтах, где чуть-чуть не видно полуночное солнце? Здесь проходят лишь одни экспедиц. суда. По норвежскому обычаю празднуется более торжеств. не Рождество, а Рождеств. вечер, т. е. 24 декабря. С нетерпением ждут наступления 5 часов. Точно так же ждали и мы. Над входом в forsalon был подвешен ящик с надписью «Gladelig Jul! 1910» с зажжённой внутри лампой. Оба салона украшены коврами, цветами, цветными фонарями. Погода замечательно благоприятствовала. Лёгкий ветерок с юга, спокойное море. В 5 ч. меня сменил лейт. Нильсен, вернее привязал руль, т. к. судно превосходно держало курс. В салоне уже собрались все, одетые в праздничную одежду, которую не одевали после Мадейры, выбритые и умытые, что тоже делается довольно редко. Перед обедом граммофон спел рождеств. песнь: «Glad Jul! Hellig Jul!». Затем пошли торж. и обед своим чередом. Большую часть вин и кушаний подарил нам друг экспедиции Ditlef Hansen из Tsterskjalderen i Kr-a. Появилась и бутылка шампанского от него же. Затем кофе в agtersalon. В это время стюард приготовлял ёлку. Все были в весёлом настроении, что, впрочем, бывает всегда. Начали разбирать рождественские подарки. Каждый получил что-либо. Я получил книгу, коробку (rozen-moberi) с сигарами, галстук. Затем все получили по туфлям, серебр. булавка для галстука с «Fram», кольцо для салфетки, одеколон, пепельницы, открытки, сигары, мундштуки и даже зубочистки. Многие вещи от того же D. Hansen.