Лишь только Джейн перешагнула порог своего бунгало, как отчетливо поняла: у нее кто-то побывал.

Она секунду помедлила, войдя в «Далилу». На первый взгляд ничто не говорило об обыске: столы и стулья стояли на своих местах, и все было в полном порядке. Только когда Джейн переступила порог, ее бросило в дрожь. Теперь ничто не могло поколебать уверенности женщины, что в ее доме кто-то хозяйничал.

Она почувствовала неладное.

Джейк не ожидал, что она так внезапно остановится. От неожиданности он легонько подтолкнул ее сзади.

— Что случилось?

Он стоял так близко к ней, что Джейн почувствовала, как вдруг напряглись мышцы его рук и ног. Ее настороженность мгновенно передалась ему.

Джейк спросил полушепотом:

— Что же, по-твоему, все-таки произошло? Джейн едва дыша глянула на него через плечо:

— Здесь кто-то был. Абсолютно серьезно он осведомился:

— Они все еще здесь?

Она с облегчением отозвалась:

— Нет.

Ответ не удовлетворил Джейка:

— Откуда ты знаешь? Она пожала плечами.

— Не могу объяснить, но я просто знаю. — Это прозвучало до крайности нелепо. Но правда заключалась в том, что непрошеные гости или гость заглядывали в бунгало в отсутствие хозяйки.

Джейк пожал все еще обнаженными плечами — она не снимала его рубашку — и наконец предположил:

— Возможно, это была женщина, которая приходила делать уборку.

— Она вчера навела в доме полный блеск и обещала вернуться в следующий вторник.

Джейк сделал еще одну попытку:

— Возможно, это была одна из сестер Мейфэр? — Судя по тону его голоса, он и сам не очень-то верил в свою версию. — Хотя я никогда не слышал здесь о подобных происшествиях.

Наши дамы очень уважительно относятся к личному уединению.

— Да, разумеется.

— Итак, в данном случае единственное, на что мы можем полагаться, — это твое предчувствие, — уточнил Джейк.

С этим трудно было спорить. Последовало продолжительное молчание.

— И часто у тебя возникают такие предчувствия? — осведомился он.

— Время от времени, — призналась она, машинально потирая руки. — Обычно это касается мебели.

Джейн не ошиблась, представив себе выражение лица своего спутника, не говоря уже о скептических нотках в его голосе.

— У меня нет ни малейшего желания продолжать разговор в том же духе, — пробормотал Джейк. Но, по мнению обоих, сказавши «а» следовало сказать и «б». Он издал протяжный вздох: — Почему, умоляю, скажи мне, у тебя возникают эти ощущения по отношению к мебели?

— Я занимаюсь оценкой антиквариата.

— И что?

— Мне это великолепно удается.

— Мои поздравления, — сухо парировал он. Время для проявления ложной скромности миновало.

— Видишь ли, я — один из ведущих экспертов в этой области. У меня почти фотографическая память, когда дело касается античных диванов и стульев, столов, комодов, гербов, письменных столов, бюро…

Джейк перебил ее:

— Идея мне понятна.

Джейн решила остановиться на деталях:

— Бывали случаи, когда всех экспертиз и всех знаний в мире бывало недостаточно.

— Даже для тебя?

— Даже для меня.

— И тогда?.. — поторопил он.

— И каким-то образом я все же всегда знаю.

— Ты ясновидящая?

— Полагаю, с некоторой натяжкой и так можно сказать. Но мое ясновидение, кажется, можно применить только к тому, что касается мебели или, возможно, изделия из старинного редкого серебра или иногда случайного…

— Ковра, — договорил он за нее. Джейн едва не расхохоталась:

— Очень смешно.

— Мне еще не приходилось слышать о специалисте по антиквариату, обладающем телепатическими способностями, — признался Джейк с усмешкой.

Напрасно она проболталась.

— Мне не следовало говорить тебе.

— Не волнуйся. Твой секрет у меня в полной безопасности, — еле слышно произнес он и продолжил: — Думаю, нисколько не помешает хорошенько все здесь осмотреть. Я буду спать спокойнее в «Самсоне», если буду знать, что у тебя все в порядке.

Джейн мысленно согласилась с ним.

— Подожди включать свет и оставайся на месте, — приказал Джейк, проскальзывая через неосвещенную комнату. Через несколько минут он вернулся. — Берег чист.

Его слова внушали ей полное доверие.

— А что теперь?

— А теперь включим свет. — Джейк потянулся к стоявшей на столе позади него лампе. Яркий свет на миг ослепил обоих. — Осмотрись вокруг повнимательнее, если, конечно, сможешь.

— Я в порядке, — заверила его Джейн. Ее сонливость испарилась в тот самый момент, когда она переступила порог бунгало.

— Итак, проверим, все ли на месте. — Они помедлили, а затем всего на миг она ощутила на своем плече его уверенную, твердую руку. — Как твоя нога?

Она улыбнулась:

— Не болит.

Джейн не лгала. Не было никакой боли. Она чувствовала отметины шириной в дюйм на своем бедре, там, где медуза вонзила свои щупальца, но сама боль исчезла, превратившись в легкое покалывание, как и предсказывал доктор Гилмор.

Джейк ходил из комнаты в комнату, включая все лампы. Затем он остановился посреди комнаты, служившей гостиной, подбоченился и цепким взглядом окинул обстановку.

Сердце Джейн бешено заколотилось.

Этот мужчина был великолепен.

Даже с колючим подбородком (он, вероятно, не брился два или три дня), даже с густыми, темными, спутанными волосами, которые, казалось, он никогда не причесывал (по природе своей они были нежнейшим черным шелком), даже с едва заметной полоской того, что оказалось на поверку кровью, испачкавшей его живот (упругие мускулы под загорелой кожей), даже с бурыми пятнами на коленях его джинсов (он ползал по мокрому песку, помогая ей), Джейк Холлистер все же был, по ее понятию, самым привлекательным мужчиной.

Джейн неожиданно для самой себя едва не поперхнулась собственной слюной.

Она, должно быть, совсем потеряла голову.

Джейк Холлистер был, что называется, герой не ее романа. Он никогда им не будет. Он не мог им быть.

Ее герой был безупречно выхоленный, начиная от пятисотдолларовой стрижки до носков начищенных до блеска итальянских башмаков ручной работы. Ее герой был прекрасно одет, широко образован, обладал отменными манерами и, конечно же, был весьма состоятелен. Ее герой знал, какое вино наиболее подойдет к вареному лососю и какой портвейн неизменно должен подаваться с кусочком стилтона и долькой груши.

Мужчины в ее жизни, казалось, одинаково комфортно чувствовали себя во фраках и костюмах из твида. Они играли в гольф, теннис или поло с потрясающей небрежностью и, конечно же, со спортивным мастерством.

Мужчины, которые населяли ее мир, были умными и интересными. Они могли рассуждать на любую тему, начиная от талантов ведущих сопрано «Ла Скала» в этом сезоне и заканчивая тем, в каком именно месте побережья Средиземноморья лучше всего снять виллу.

Они знали, как обращаться с истинной леди. Они были вежливыми. Они были культурными. Они были тактичными. Они были уважаемыми.

Они были скучными.

Рот Джейн раскрылся.

— Что это? — потребовал Джейк. — Что-то пропало?

Только в ее жизни, а не в ее бунгало — эти слова так и вертелись у нее на языке.

Джейн сцепила зубы. Секунду помедлив, она объяснила:

— Я еще не посмотрела.

— А что ты делала?

Интересно, что бы сказал Джейк Холлистер, узнав о ее мечтаниях при дневном свете или — поскольку это уже было после наступления темноты — при ночном свете о нем?

Она оставила без внимания вопрос — талант, который рано или поздно просыпается в любой шикарной женщине, — и заговорила о другом:

— Интересно, будет ли Бриллиант Чанг столь любезен вернуться и благословить этот дом во второй раз, раз уж мир и спокойствие были нарушены?

— Вношу предложение побеспокоиться о мире и спокойствии утром, — хмуро пробурчал Джейк. — А теперь проверим, все ли твои вещи на месте.

Джейн мгновенно превратилась в само внимание и щелкнула каблуками:

— Да, сэр.

— Начнем рассуждать логично. Джейн взмахнула ресницами.

— Превосходная идея! И почему она не пришла мне в голову?

Джейк окинул ее задумчивым взглядом:

— Что за укол, черт побери, сделал тебе доктор Гилмор?

— Как тебе отлично известно, обезболивающее, — ответила она небрежно.

Он покачал головой:

— Этим все и объясняется.

— Объясняется что?

— Твое поведение. — Он отказался дальше развивать эту тему. Вместо того он начал засыпать ее вопросами: — Деньги целы?

Джейн проверила сумочку.

— Да. Все на месте.

— Документы?

— То же самое.

— Драгоценности?

— Ну, вообще-то я редко ношу драгоценности, — объяснила она, — но когда я это все же делаю, то предпочитаю желтое золото, иногда немного платины или белое золото.

Джейк испустил протяжный вздох.

— Я имел в виду, было ли украдено что-либо из твоих драгоценностей?

Ротик Джейн сформировался в совершенную по форме букву «О».

— Мне нужно проверить, — сообщила она ему. Темные глаза Джейка были подняты до небес, словно в мольбе о терпении.

— Будь любезна.

Джейн отправилась в одиночестве в свою спальню, открыла верхний ящик бюро, порылась в ворохе шелкового белья и отыскала маленький бархатный мешочек, в котором хранила драгоценности. Всего через несколько минут она убедилась, что несколько золотых украшений, которые она захватила с собой в это путешествие, были в целости и сохранности и именно там, где она их оставила.

— Все здесь! — крикнула она новоиспеченному детективу, убирая бархатный мешочек, расправляя свои трусики и лифчики, и медленно вернулась в гостиную.

Джейк щелкнул пальцами.

— Твой паспорт?

— В моей сумочке, — заявила молодая женщина.

— Лучше проверить еще раз.

Она проверила еще раз. Ее паспорт был именно там, где она и ожидала его обнаружить. Брови Джейка сошлись на переносице.

— А ты уверена, что здесь кто-то был?

— Да.

Он покачал головой:

— И ты абсолютно не представляешь, что они могли искать?

И только тогда Джейн осенило.

Господи милостивый! Существовало нечто обладающее гораздо большей ценностью, о чем она даже не задумывалась, с тех пор как вернулась в бунгало. Содержимое кожаного портфеля! Там находилась копия описи имущества корабля, все подробные карты, две открытки ее отца, эта последняя фотография с изображением их двоих, письмо профессора и ее многочисленные записи о крушении «Белладонны».

Джейк сделал нетерпеливый жест.

— Ну так как?

Она попыталась увильнуть. Ей требовалось хоть немного времени на размышления. Не так-то просто заставить свои мозги рассуждать разумно, когда, с одной стороны, добрый доктор совсем недавно ввел ей обезболивающее, а с другой — прямо перед ней стоял невыразимо притягательный Джейк Холлистер с могучей обнаженной грудью и не сводил с нее глаз. Она вдруг почувствовала слабость.

— Ты о чем? — помедлив, переспросила Джейн.

На щеках Джейка заиграли желваки.

— Джейн, есть ли у тебя хоть малейшее представление, что искал вор?

Она солгала глазом не моргнув:

— Нет.

Он шагнул к ней.

— Джейн.

Он по-особенному произнес ее имя. Он знал, что она лгала.

— Черт побери.

Только когда он рассмеялся, она осознала, что с головой выдала себя.

— Поймал тебя, — объявил он, приближаясь. Она закусила нижнюю губу.

— Я обязана говорить тебе? — простонала она.

— Это бы значительно упростило все для нас обоих, дорогая. Рано или поздно тебе придется кому-то довериться.

Он был прав.

И в конце концов сегодня днем, как ни крути он спас ее жизнь.

Он был добр, заботлив и встревожен. Он бросился ей на помощь. Он был ее спасением, единственным человеком, вставшим между ней и неминуемой гибелью.

Она, возможно, немного боялась его. Любая женщина, не лишенная хоть капли разума, вела бы себя на ее месте именно так. Джейк Холлистер был уж слишком сексуален, слишком привлекателен, слишком близок к природе, и устоять перед ним было очень сложно, но сделать это было необходимо ради его же собственного блага.

Не говоря уж о ее благе.

Однако под отнюдь не холеной внешностью скрывался честный и порядочный человек — она нисколько в этом не сомневалась. В некоторых кругах в нем, возможно, признали бы джентльмена. Все-таки это был тот мужчина, которому она могла доверить свою жизнь… если не сердце.

Ей понадобилось все мужество, чтобы взглянуть правде в глаза. В одиночку ей не добиться своей цели, а ее выбор на этом острове был невелик. Если не Джейку Холлистеру, то кому еще могла она доверить свою судьбу?

Ни мужества, ни славы.

Не рискнешь — не приобретешь.

Джейн облизала губы и набрала в легкие побольше воздуха.

— Не знаю, с чего начать.

Он устало провел рукой по глазам.

— Поскольку уже довольно поздно, а мы за весь день не съели и не выпили ничего, кроме стакана лимонада и куска пирожного…

— Ты съел яблоко, — с готовностью напомнила она ему.

— Я лишь несколько раз надкусил яблоко, — поправил Джейк. — Почему бы нам не перестать подкалывать друг друга?

Наконец она решилась:

— Я слышала о «Белладонне».

Он хлопнул себя ладонью по лбу:

— Теперь ты стала чертовски откровенна. Мог бы и не ехидничать. Тем не менее она продолжила:

— Я знала о крушении.

— А о сокровищах?

— И о сокровищах. Но я никогда не слышала всей истории.

— Ты имеешь в виду ту сказочку, которой позабавил нас сегодня Джейсон Гилмор?

Она враждебно посмотрела на него:

— Мне были известны наиболее достоверные исторические факты.

— Почему ты не сказала об этом? Она не знала, куда девать руки.

— Доктор Гилмор, по-моему, испытывал столько удовольствия, рассказывая нам о «Белладонне». — Она добавила: — Захватывающая история.

— Большая часть которой явилась просто плодом его воображения.

— Ну что ж, мне понравилась его версия, — сказала она, вступаясь за доктора.

Джейк потер рукой свой голый живот.

— У тебя здесь есть что-нибудь выпить?

— Чай.

— А что-нибудь покрепче?

— Кофе.

Он поморщился.

В ее глазах появилась тревога.

— У тебя что-то болит? Джейк не ответил.

Она не отставала:

— Рука все еще ноет?

— Нет.

— А сейчас кто из нас говорит неправду? Джейк провел рукой по волосам и принял вид почти полного безразличия.

— Сейчас уже поздно, и мы оба устали и проголодались, но мне бы хотелось задать тебе вопрос.

— Я слушаю.

— Только не лги. Джейн с трудом сглотнула.

— Хорошо.

— Кто такой Чарли?