– Приветствую вас, господин мой, – раздался у входа в шатер знакомый Джеку голос.
– Входи.
– Не могу, господин мой.
– Карим? – Черный Джек окончательно проснулся. Он сел на постели и набросил на себя и свою крепко спящую жену вышитое покрывало. Было утро. Прежде в этот час он уже занимался делами, но теперь они с Элизабет полночи разговаривали и любили друг друга. – Это ты, Карим?
– Да, о самый благородный и снисходительный, – прозвучал приглушенный ответ.
– Входи, любезный.
– Не могу, господин мой.
Джек нахмурился:
– Ты болен?
– Нет, господин мой.
– Ты ранен?
– Нет, господин мой.
– Так по какой причине ты не можешь ходить?
– Ходить я могу, но предпочитаю стоять здесь на коленях.
– На коленях?
– Я недостоин того, чтобы стоять в полный рост, недостоин того, чтобы сидеть, недостоин находиться рядом с вами, о щедрейший из щедрых. Я не смею смотреть вам в лицо. Я недостоин целовать ваши руки и даже ваши ноги. Я буду валяться перед вами и умолять о прощении.
– Ты сошел с ума, Карим?
– К величайшему моему сожалению, дело и не в этом, господин мой.
Джек начал терять терпение, несмотря на свою привязанность к верному другу и слуге.
– Тогда в чем же дело? – спросил он.
Элизабет зашевелилась рядом с ним и села, протирая заспанные глаза.
– О каком деле идет речь, Джек?
– Сам не знаю, – признался он ей. – Карим стоит у шатра на коленях и отказывается войти. И только мямлит что-то насчет того, как он недостоин стоять рядом со мной.
– Наверное, ты чем-то напутал беднягу, – решила она, протягивая руку за пеньюаром.
– Ничего я не делал. Только пригласил его войти. Честно, дорогая.
В ответ Джек получил весьма скептический взгляд, после чего его жена на несколько минут исчезла из шатра.
– Как чудесно. Я вижу, что нам принесли завтрак, – заметила Элизабет, вернувшись. Она осмотрела просторное помещение шатра. – Но где же Карим?
Джек завязал пояс халата и проворчал:
– По-прежнему валяется за шатром.
Она уперла руки в бока и возмущенно спросила:
– Так что ты все-таки с ним сделал?
– Ничего я с ним не делал! – воскликнул Джек. – Как я мог что-то сделать? Я уже несколько недель его не видел. С тех самых пор, как отправил его в Каир, чтобы он выполнил одно мое поручение.
Она мгновенно насторожилась:
– Поручение? И что это было за поручение?
– Ну, теперь ты, разумеется, можешь узнать правду. Я велел Кариму сойти со «Звезды Египта» и вернуться в Каир, чтобы он встретился там с человеком, который время от времени выполняет для меня кое-какую работу.
– Какую именно работу?
– Расследования. Этот человек… торгует… информацией.
– Сыщик. Как интересно!
– Ну да. Карим должен был получить у этого человека сведения о графе Полонски, полковнике и миссис Уинтерз.
– И он их получил?
– Не знаю. Мне не удалось убедить его войти и поговорить со мной.
– По-видимому, ситуация требует женского такта, – решила она, постукивая пальцем по нижней губе. – Мне попробовать?
– Не стесняйся, – ответил Джек, поощрительно взмахнув рукой.
Элизабет направилась к краю шатра.
– Карим?
Ответом было приглушенное:
– Приветствую вас, госпожа.
– И я тебя приветствую, Карим. Чудесное утро, не правда ли?
– Да, госпожа, чудесное.
– Твой путь из Каира был долгим и трудным?
– Да, – признался он со вздохом, – это был очень долгий и очень трудный путь.
– Тогда мы вдвойне рады тому, что ты вернулся к нам целым и здоровым.
– Вы очень добры, госпожа.
– Ты не зайдешь внутрь?
– Не могу.
– Почему не можешь?
– Потому что я подвел моего господина.
– Чем ты его подвел?
– Я не смог вовремя вернуться к нему с той информацией, которая была ему нужна, снисходительная госпожа моя.
Она взглянула на Джека через плечо, повернула голову и объявила:
– Он прощает тебя, Карим.
– Но я не могу себя простить.
– Тебе придется, – сказала она ласково, но твердо. – Ты нам нужен.
– Нужен, госпожа?
– Конечно. Предстоит сделать очень много, и нам понадобится твоя помощь.
– Понадобится моя помощь? Конечно же, я сделаю все, что будет в моих силах, госпожа.
– Я знала, что мы можем на тебя рассчитывать, Карим, – уверила она остававшегося за шатром слугу, после чего добавила, понизив голос: – Но нам надо поговорить без свидетелей, а это не получится, если мы будем кричать друг другу.
– Понимаю, госпожа.
– Кроме того, здесь, на столе, тебя дожидаются чашка чая и тарелки со свежим хлебом и медом. Мы с твоим господином хотели бы, чтобы ты присоединился к нам, пока мы будем завтракать. За едой ты сможешь подробно рассказать нам обо всем.
– Если вы настаиваете…
– Настаиваю. – Она повернулась к Джеку с торжествующей улыбкой. – Пожалуйста, войди, Карим.
После недолгого ожидания (слуга, несомненно, вставал с колен и отряхивал с одежды песок) занавеска на входе отодвинулась, и Карим вошел в шатер своего господина.
– Я рад снова видеть тебя, мой старый друг и спутник, – сказал Джек, подходя к Кариму и обнимая его. – Благодарение богам, которые хранили тебя в пути.
Карим отвесил небольшой поклон и повторил традиционную фразу:
– Благодарение богам.
Они обменялись вежливыми вопросами о благополучии друг друга, о последних новостях из города, после чего Карим передал Джеку приветы от его многочисленных друзей и знакомых и поведал еще массу мелких подробностей. Только после этого они наконец перешли к делу.
– Пожалуйста, сядь сюда, Карим и расскажи нам обо всем, что тебе удалось узнать, – попросила его Элизабет, когда с формальностями было покончено.
Она уже убедилась – не без некоторой досады, – что обряды пустыни зачастую были неспешными и скучными, требуя немалого терпения. Существовал определенный способ делать нечто, определенные ритуалы, которые необходимо было соблюдать. А женщин часто вообще исключали из разговора. Это порой ужасно раздражало.
– Ты можешь быть откровенен в присутствии моей жены, – подтвердил Джек, потому что Карим медлил с ответом.
– Я сделал так, как вы мне приказали, господин, – сказал щуплый слуга, который, казалось, еще немного усох за эти дни. – Я отправился в дом около старой мечети и задал нужные вопросы. Мне было велено вернуться через неделю.
– И ты вернулся?
– Да.
– И что тебе сказали?
– Граф Андре Полонски не замешан в нелегальном вывозе и продаже египетских древностей – после какого-то инцидента, происшедшего три года назад.
– А!
Казалось, Джек был очень доволен этим известием.
– Больше того, и в то время не было доказательств, что он участвовал в каких-то сомнительных сделках.
– Я рад это слышать.
Глаза Элизабет изумленно расширились. Так вот оно что! Джек отправил Карима навести справки о графе!
Карим продолжал доклад:
– Граф Полонски, как вы, возможно, знаете, потерял почти все унаследованное им состояние и поместья в результате крестьянского восстания, которое произошло в его стране. Он был вынужден бежать, как и почти все аристократы, с пустым кошельком и пустыми карманами.
Черный Джек нетерпеливо подался вперед:
– Тогда откуда Полонски берет средства к существованию?
Карим осмотрелся и, сильно понизив голос, ответил:
– Он ежемесячно получает деньги от матери.
– От матери? – изумленно воскликнул его хозяин.
– Да, господин мой, от матери.
Было совершенно очевидно, что такого Джек услышать не ожидал.
– И кто же мать графа? – осведомилась Элизабет, которую глубоко заинтересовало услышанное.
Карим обвел взглядом своих хозяев и, выказывая явный талант рассказчика, торжественно объявил:
– Леди Шарлотта Бейкер-Финч!
– Леди Шарлотта?
– Леди Шарлотта!
Элизабет была ошеломлена:
– Та самая леди Шарлотта, чей розарий мы осматривали?
Карим утвердительно кивнул своей темноволосой головой:
– Та самая, моя госпожа.
– Ну, будь я… – начал Джек.
– Очень вероятно, дорогой. – Элизабет похлопала мужа по руке. Ее острый ум уже подсказывал ей несколько выводов из услышанного.
Складывалась достаточно четкая картина. Ведь именно на ленче у леди Шарлотты Амелия Уинтерз познакомилась с графом.
Карим продолжил свое повествование:
– Леди Шарлотта имеет доход от нескольких владений в Англии, унаследованных ею после смерти ее родителей. В их число входят овцеводческая ферма, некоторое количество акций железной дороги, права на разработку полезных ископаемых…
– Да, да, да, – нетерпеливо пробормотал Джек.
– В их число входят, по сообщениям, – тут худой слуга недоуменно пожал плечами, как будто достоверность этих сведений вызывала у него сильные сомнения, – и скромные, но постоянные поступления от продажи книги, которую эта леди написала. В ней рассказывается об англичанке, которая путешествует по Египту.
– Ну конечно же, «Письма из Египта»! – воскликнула Элизабет.
Кариму было совершенно непонятно, почему кто-то готов платить свои деньги за книгу, посвященную этой теме.
– А еще у нее было немало великолепных драгоценностей, полученных в подарок от отца графа. В течение последних лет она продавала их по одному, чтобы обеспечивать себя и сына.
– Леди Шарлотта и граф Полонски…
Элизабет все еще не могла поверить тому, что только что узнала.
– Что до других вопросов, господин мой…
Элизабет мгновенно насторожилась:
– О каких других вопросах ты говоришь?
– Моя жена – очень любопытное создание, – пробормотал Джек, по-мужски делясь этим фактом со своим верным помощником.
Элизабет возмущенно вздернула подбородок.
– Насколько я понимаю, муж мой, ты имел в виду, что у меня пытливый ум.
– Ну конечно, дорогая, – примирительно ответил он (наверное, чересчур примирительно). – А что еще я мог иметь в виду?
В делах житейских Карим проявлял немало мудрости. Порой казалось, что у него нет ни глаз, чтобы видеть, ни ушей, чтобы слышать, ни языка, чтобы говорить. Он умел при необходимости стать невидимым.
– Так что тебе удалось узнать о полковнике и миссис Уинтерз? – осведомился Джек.
Карим сообщил:
– Во-первых, они не муж и жена. Хилберт Матиас Уинтерз и Амелия Стоун официально в брак не вступали. Они встретились примерно шесть или семь лет назад, когда он получил отпуск и приехал из форта в Судане в Лондон. Оказывается, Амелия Стоун в то время была актрисой – и, судя по отзывам, очень неплохой.
– Актрисой. Как интересно, – заметил Джек.
– Колетт оказалась права. Опять. Естественно. Она говорила, что Амелия Уинтерз не леди, – пробормотала Элизабет, обращаясь скорее к себе самой, чем к двум мужчинам.
– Во время службы в армии ее величества полковник иногда занимался разведкой. Еще известно, что он, как и Амелия Стоун, любит роскошествовать и что они уже много лет живут не по средствам. Никому не известно, откуда они берут деньги. – Слуга предусмотрительно перешел на древний язык, чтобы не оскорбить слуха своей госпожи, и сообщил Джеку: – Говорят, что за хорошие деньги полковник продаст все что угодно, включая и услуги его так называемой жены.
Элизабет не произнесла ни слова, не издала ни звука, но кончики ушей у нее ярко покраснели, так что в конце концов это ее выдало.
– Ты говоришь на древнем языке! – уличил ее Джек.
– Нет, я на нем не говорю. Я его немного понимаю, только и всего, – поспешно начала она оправдываться.
Ее супруг был скорее удивлен, чем разгневан.
– Почему ты мне об этом не сказала?
– Для этого не было ни повода, ни необходимости, – покорно объяснила она, – до этой минуты.
– Интересно, какие еще сюрпризы меня ждут, – проговорил Джек, подавляя смех.
Ее губы чуть изогнулись.
– Думаю, муж мой, что тебе придется просто подождать и посмотреть, правда?
Джек откашлялся и снова вернулся к разговору о полковнике.
– Значит, он занимался разведкой.
Элизабет встала и начала поспешно убирать со стола остатки завтрака, словно нельзя было медлить ни минуты.
– Вы понимаете, что это означает? – спросила она.
Мужчины, удивленно взглянув на нее, в один голос ответили:
– Нет.
– Это означает, что нам нельзя терять времени.
Черный Джек ощутил в ее голосе неподдельную тревогу. Он поспешно встал и спросил:
– Нельзя терять времени?
– Большинство записей, которые у меня украли, зашифрованы, но шифр не особенно сложный и долгих усилий не потребует. Такой человек, как полковник, быстро все расшифрует. Возможно, он уже это сделал. Как только полковник найдет ключ к шифру, он кинется искать гробницу Мернептона Сети.
Джек негромко выругался:
– Чтоб его черти взяли!
– Я с тобой полностью согласна. – Элизабет взглянула на красивое, но совершенно непрактичное одеяние, которое было на ней. – Какая досада, что здесь нет моих дорожных платьев! Эта одежда совершенно не подходит для путешествия, в которое мы должны отправиться немедленно.
Джек иронично улыбнулся:
– Мы?
Элизабет не заметила его иронии.
– Нам надо попасть в усыпальницу раньше полковника Уинтерза и помешать ему украсть сокровища фараона.
– Но у полковника твой дневник и все твои записи и карты!
– Пусть они забрали у меня ценные бумаги, но они не могли забрать того, что хранится вот здесь. – Элизабет указала на свою голову. – Там все осталось, Джек.
Несколько секунд он молча смотрел на нее, а потом предостерег:
– То, что мы собираемся предпринять, очень опасно, Элизабет.
– Я это знаю.
– Тебе ведь известно, где находится гробница Мернептона Сети?
Она кивнула.
– Я не хочу говорить плохо о мертвых, но твой отец сделал глупость, не выслушав тебя.
– Значит, ты мне веришь?
– Конечно, верю. – Джек протяжно вздохнул и повернулся к одному из больших сундуков, стоявших вдоль стен шатра. Открыв его, он достал небольшой кожаный чемодан. – Остальные твои вещи по-прежнему находятся в гостинице в Луксоре. Времени у меня не хватило, и все было в страшном беспорядке, но я забрал несколько вещей, которые, как мне казалось, тебе понадобятся в первую очередь или с которыми тебе не хотелось бы расставаться.
Элизабет взяла чемоданчик и, откинув крышку, увидела старинную брошь с камеей, которую мать подарила ей в день шестнадцатилетия, бесценную фотографию Анни и остальных родных, с которой она никогда не расставалась, а еще пару кружевных панталон, одно дорожное платье с раздвоенной юбкой и немного помявшуюся соломенную шляпку.
Элизабет подняла на Джека полные слез глаза. Ей трудно было говорить.
– Спа…спасибо.
– Не за что, – тихо отозвался он.
Она вытерла щеку.
– А корсета я что-то не вижу, – поддразнила она его, стараясь скрыть глубину своих чувств.
– Попомни мои слова: настанет день, когда все разумные женщины откажутся их носить, – ухмыльнулся Джек.
Элизабет весело расхохоталась, вспомнив разговор на эту тему, который у нее был с Колетт.
А Джек уже снова был абсолютно серьезен:
– Нам надо торопиться. Предстоит сделать немало приготовлений, если мы хотим отправиться завтра с рассветом. Нам понадобятся запасы еды и воды. Лошади. Одеяла.
– Я позабочусь обо всем, господин мой, – вызвался Карим.
– Нет, дружище. Ты совершенно измучен. Ты должен остаться здесь, с Народом, и отдохнуть. Это путешествие я совершу без тебя, – ласково сказал Джек.
– Нет такого путешествия, которое бы вы совершили без меня, господин. Куда едете вы, туда еду и я. Куда идете вы, иду и я. – Худенький слуга был непоколебим. – Я поеду с вами и с госпожой.