Июнь 2002 г.

Гладкий, обтекаемый нос поезда «Верджин» медленно проехал вдоль платформы и остановился впритык к буферу в ее конце. Все двери одновременно выдвинулись вперед и разошлись в стороны. Наблюдая за прибытием поезда из-за барьера, Том на мгновение вспомнил о Сейшелах, о том, как они выходили из самолета, в отпуске, который так и не состоялся. Еще раз взглянув на фотографии клиентов, взятые с веб-сайта их компании, Том принялся разглядывать лица. Вскоре он заметил клиентов, с кейсами и чемоданами.

Засунув распечатку в карман, Том подошел к ним.

— Джеймс, Уилл! Я Том Бенуэлл.

Мужчина повыше ростом, начинающий лысеть, улыбнулся и протянул руку:

— Привет, Том. Рад вас видеть.

Том пожал его руку и повернулся к темноволосому мужчине, чей взгляд показался ему излишне напряженным. Заметив, что тот стоит, опустив руки, Том сам протянул руку, не уверенный, что ее пожмут:

— Приятно познакомиться, Уилл.

Уилл схватил руку Тома, легонько пожал и отпустил.

— Взаимно, — сказал он, скупо улыбаясь.

Том кивнул.

— Как доехали? Поезд прибыл даже на несколько минут раньше.

— Вот видите — чудеса случаются. Должен заметить, вокзал выше всяких похвал.

Все взглянули на сверкающий новый навес из балок и стекла над их головами.

— Да, — промолвил Том. — Крышу заменили и платформы отреставрировали. Кажется, в прошлом году. Работы внутри вокзала продолжаются, но нас бесчисленное количество раз уверяли, что к Играм все будет завершено. Хотите взглянуть? — Он показал на двери, ведущие в основную часть вокзала.

По коридору, обшитому голубыми панелями, они проследовали к выходу. Отовсюду доносились звуки работающих дрелей и стук молотков — десятки рабочих старались закончить ремонт к сроку.

Оценив масштаб работ, Джеймс спросил:

— Они на самом деле все это сделали за полтора месяца?

Вместо ответа Том лишь поднял брови. Они шли по бетонному полу. На площади перед вокзалом снова переделывали пешеходную дорожку, которая будет вымощена камнем.

— Моя машина за углом. — Том повел гостей к основной дороге.

— Что это такое? — поинтересовался Джеймс, указывая на высокое сооружение из алюминия в конце площади.

— Здесь установят второй по величине экран в Соединенном Королевстве. На нем будет рекламироваться электронное оборудование, последняя информация об Играх.

Джеймс и Уилл переглянулись. Им явно пришла в голову одна и та же мысль: почему нам не предложили это место?

Том правильно понял их.

— У прорабов возникли сложности на завершающей стадии строительства. Дата окончания пока даже не называется. Я думаю, что даже после окончания Игр проект останется наполовину недостроенным. — Он указал на ряд деревьев, тянущихся посредине дороги, тонкие ветви которых уже начали покрываться листьями. — Эта дорога ведет к парку Пиккадилли, некий манчестерский эквивалент Трафальгарской площади. Как и вокзал он полностью переделывался. Впрочем, такая судьба выпала большинству сооружений в центре города. Я предлагаю поехать в офис, там поговорить, затем отправиться в город на ленч. Заодно я буду вашим гидом по городу.

В здании компании «Даешь баннер!» они прошли через двойные двери и сели за длинный стол. В центре стола лежали папки, которые Том накануне готовил до половины двенадцатого ночи.

— Итак. — Том открыл лежащую перед ним папку. На первой странице под заголовком «Спонсоры игр» помещались логотипы многочисленных компаний, включая «Манчестерский аэропорт», «Майкрософт», «Кэдбери», «Кассонс» «Асда» и группу средств массовой информации «Гардиан». Том начал свое выступление, зачитав подпись внизу страницы: — «Игры Содружества, которые состоятся в Манчестере, уже привлекли больше спонсоров, чем любые другие чемпионаты по отдельным видам спорта в Соединенном Королевстве». Это, господа, цитата Нилсаде Во, коммерческого директора Игр. Он сказал это на прошлой неделе. Событие стало катализатором беспрецедентного развития, которое дало толчок цепной реакции по всему городу и привело к появлению огромного числа новых зданий.

Он перевернул страницу, за которой следовали фотографии с текстом под ними.

— Художественная галерея Манчестера, открылась в прошлом месяце после реставрации и расширения, стоимостью в тридцать пять миллионов фунтов. «Урбис», городской музей, только что открылся, обошелся городу в тридцать миллионов. Центр «Лоури», открылся в апреле 2000 года, потрачено шестьдесят пять миллионов. Автобусная станция «Чорлтон», начала функционировать в прошлом месяце после косметического ремонта стоимостью в три миллиона. Парк Пиккадилли, открылся в прошлом месяце после переделки за десять миллионов. Вокзал Пиккадилли, будет полностью готов в следующем месяце, стоимость реконструкции пятьдесят пять миллионов. Музей имперских войн «Норт», открывается в следующем месяце. В него было вложено тридцать миллионов. Иными словами, Манчестер за небольшой период подвергся реконструкции и строительству, на которые обычно уходит лет двадцать. Причем в этот список не вошли коммерческие проекты. — Он обратил свое внимание на следующую страницу. — Мы можем похвастать развитием наиболее современных по европейским стандартам торговых предприятий. Кроме огромного центра «Траффорд», город располагает магазином «Селфриджез», самым большим в Европе магазином «Маркс и Спенсер», «Грейт нортен муви мегаплекс», «Принтуоркс» и «Треугольник». Есть также такие магазинчики и рестораны, как «Ртуть», «Муджи», «Все для дома Джерри», «Цинковый бар и гриль», «Вагамама»…

— «Вагамама»? — оживился Уилл. — Не знал, что у вас есть такое заведение. Мой самый любимый ресторан.

— Тогда, — подхватил Том, — давайте поедем туда на ленч. Господа, к церемонии открытия 25 июля мы ожидаем более миллиона гостей, которые будут радоваться уникальной атмосфере города. И в самом центре праздника расположится ваш баннер.

— Кто-нибудь желает что-то еще? — спросил Том, когда его клиенты доели лапшу.

Оба отказались, и Том незаметно попросил официанта принести счет. Когда счет был оплачен, они поднялись по лестнице из подвала «Вагамамы» на широкий тротуар.

— Теперь, если мы пройдем мимо нового здания «Марк энд Спенсер», через десять минут попадем на площадку, где будет установлен ваш баннер, — сказал Том.

Они двинулись через площадь и мимо громадного здания, напоминающего ветряную мельницу, чьи крылья, установленные по фасаду, медленно вращались.

— Все это тоже кажется новым, — заметил Джеймс, показав на окружающие их стекло и бетон.

— Так и есть, во всяком случае, относительно, — подтвердил Том. — Весь район был перестроен после Взрыва бомбы Ирландской революционной армии в июне 1996 года. — Он кивнул на старомодный красный почтовый ящик на столбе посредине современной городской улицы. — Он единственный устоял в непосредственной близости от эпицентра взрыва, вот его и оставили как своего рода памятник. Мы с вами сейчас находимся, по сути, в эпицентре взрыва, или, как сегодня говорят, в нулевой точке.

Пройдя еще немного, Том показал на старое здание, которое, как и многие другие по этой улице, было в лесах.

— Вот и пришли. Дом Кроссли, скоро здесь будут роскошные квартиры, но в следующие два месяца тут расположится баннер лосьона после бритья «Артуро». Прямо за нами, как вы уже, вероятно, заметили по запаху, расположен китайский квартал, магнит для обедающих и гостей на выходные. И Принцесс-стрит — одна из главных торговых улиц для людей, уезжающих из города и въезжающих в него.

— Похоже, место удачное, — промолвил Джеймс. — Так где мы сейчас относительно парка Пиккадилли? Как я понял, здесь во время Игр будет довольно бойкое место.

— Совершенно верно, — подтвердил Том. — Если мы свернем на Портленд-стрит, то оттуда до парка рукой подать.

Попав на главную улицу, клиенты уставились на яркий желтый торец Портлендской башни. Уилл прочитал надпись под цифровым табло: «Отсчет дней, оставшихся до открытия Игр Содружества 2002 года». На табло сегодня светилась цифра 41.

— Создается определенная атмосфера, — признал он.

Они миновали половину улицы, когда рядом с ними у светофора остановился белый фургон с тонированными стеклами. Девушка в мини-юбке стояла, ожидая возможности перейти через дорогу, и из фургона послышались стук и вопли.

— Это тюремный фургон, на нем перевозят заключенных из «Стренджуэйз» в суд и обратно, — пояснил Том, небрежно показав куда-то вперед и направо.

Зажегся зеленый свет, и фургон уехал. На пыльной дверце сзади было написано: «Мрачная карета. Внутри плохие пар…» Последние две буквы стерли ладонью.

Это была та сторона городской жизни, которую Том не хотел бы демонстрировать гостям. Как нарочно, Уилл спросил:

— У вас в Манчестере еще много бедных? Пока мы ехали на поезде и вне того чистенького центра, который вы нам показали, мы видели много разрушенных и брошенных зданий. Знаете, с трубами, как на картинах Лоури. Их не касалась рука градостроителей.

Том едва не признался, что за симпатичными баннерами и в центре Манчестера полно полуразрушенных зданий. Вместо этого он как попугай повторил то, что говорят политики:

— Что же, производственная часть города, безусловно, пострадала, когда закрылись заводы и фабрики. Но прогресс виден благодаря двум миллиардам фунтов, выделенных правительством, мэрией и Советом Европы.

Но до самого парка Уилл шел с сомнением на лице. Том обвел широким жестом парк:

— Открылся месяц назад. Когда начнутся Игры, здесь установят гигантские экраны, организуют карнавальные шествия и представления уличных артистов. Взгляните на эту сторону башни Санли. — Он показал на высокое узкое здание, выходящее фасадом на парк. — На ней будет висеть изображение спортсмена, высотой в семьдесят три метра.

Мужчины оглядывали все вокруг, а Джеймс заметил:

— Если повезет с погодой, этот фонтан произведет фурор.

Они проследили, как десятки струй воды начали подниматься с плоской круглой поверхности, казавшейся большим бетонным диском, брошенным на лужайку. Полдюжины мокрых ребятишек завизжали от восторга.

«Фурор», — усмехнулся Том, предпочитая не просвещать гостей, что до реконструкции парк Пиккадилли являлся одним из пяти самых известных мест в Европе, где можно снять мальчика. В полицию уже начали поступать жалобы насчет взрослых мужчин, болтающихся в парке и наблюдающих за детьми.

Том прошел через лужайку к заново вымощенной площадке со скамейками, обнесенной молодыми деревьями.

— Это место весьма популярно среди служащих во время ленча.

Джеймс взглянул под ноги:

— Какой красивый камень — водоворот красного и серого. Если бы не эта мерзкая жвачка.

— Жвачка? — Том тоже посмотрел под ноги.

— Вот эти белые пятна. Жвачка, которую выплюнули. В Лондоне дела обстоят еще хуже. И не забывайте, здесь новая площадка. Пройдет несколько недель, и…

Том с отвращением смотрел на камень под ногами. То там, то здесь виднелись грязно-белые круглые пятна. Он всегда обращал внимание на странные пятна на тротуарах, но ему никогда не приходило в голову, что это выплюнутая жвачка. Он почувствовал, как рот наполняет слюна, а от лица отливает кровь.

Уилл продолжил:

— На очистку тротуаров от этой гадости тратятся огромные деньги. Считаю, что жвачку следует запретить, как сделали в Сингапуре.

Том откашлялся.

— Надеюсь, мэрия за этим проследит. Я знаю, что очистка города от мусора является приоритетом, особенно если учесть число ожидаемых гостей. — Он огляделся по сторонам и заговорил громче: — Может, вернемся в офис? Мне кажется, настало время забрать ваши чемоданы и перебраться в отель.

Джеймс взглянул на часы:

— Вы правы. Давайте договоримся, что вы заедете за нами около девяти. Нам не терпится познакомиться с ночной жизнью Манчестера. Ведь все происходит на Канал-стрит?

— Да, и там много хороших баров, — ответил Том.

Интересно, а знают ли они, что это место сбора геев?

Вернувшись домой, он нашел в кухне записку: «Пошла на вечерние занятия аэробикой. Увидимся позже». Том перевернул листок и написал: «Уехал с клиентами, приду, не знаю когда. Увидимся утром». Разогрев себе еду, он принял душ и переоделся, выбрав рубашку от Ральфа Лорена и джинсы, затем сел, чтобы подсчитать внутренние расходы за неделю. Открыв кейс, Том с трудом подавил зевок и начал копаться в стопке бумаг, выискивая листок, на котором записал заказы на покупки.

Краем глаза он заметил внизу факс и, не успев даже прочитать первую строчку, схватился за голову и воскликнула: «Черт!» Жестом, в котором отчаяние смешалось с признанием поражения, Том провел пальцами по щекам, оттянув кожу так, что показалась красная внутренняя сторона его век. Несколько раз моргнув, опять посмотрел на листок и внезапно ощутил страшную усталость.

Это было напоминание от «Сентри-медиа», что если он немедленно не подтвердит их заявку на место на вокзале Пиккадилли для размещения рекламы жевательной резинки, это место предложат другой компании. Том вспомнил, что сунул бумаги в кейс еще до ленча с сотрудниками несколько дней назад. И с той поры их не видел. Том покосился на дату отправки факса. Десять дней назад.

Он бессильно опустился в кресло. Тому казалось, он тонет. Едва ему удавалось с чем-то справиться, как возникала новая проблема. Единственное, что поддерживало на поверхности, — мысль, что через несколько недель он уволится. Том вспомнил о причитающейся ему премии. Получив ее, он сможет перебраться в Корнуолл. Часы в углу компьютерного экрана показывали, что уже пора отправляться на встречу с клиентами, но ему больше всего хотелось развалиться на диване перед телевизором или, еще лучше, подняться наверх, забраться в постель и выспаться.

Том встал и стал массировать себе челюсть, размышляя, как поступить. Единственное, что оставалось, — это забыть о рекламе жвачки до утра и пойти на встречу с клиентами. Но усталость приковала его к месту. Он протянул руку к верхней полке и нащупал маленький пластиковый пакет.

Вспомнил слова Брайана: «Ты только должен брать совсем капельку, амиго». Он лизнул кончик пальца и обмакнул его в порошок. Палец прилип к влажной коже, как плесень. Том слизнул его и потер языком о нёбо, на мгновение ощутив резкий вкус, который вскоре исчез, разбавленный слюной. Он проглотил порошок и сунул пакетик на прежнее место.

Когда такси высадило его у отеля «Малмейсон», Том уже взбодрился. По дороге он охотно болтал с таксистом по поводу предстоящих Игр, причем водитель пошутил, что если туристы захотят добраться до спортивного городка пешком, полиции придется выставить коридор из сотрудников, дабы избежать такого массового воровства, какого город еще не видел.

Том смеялся, входя в двойные двери с матовым стеклом в вестибюль отеля. Уилл и Джеймс ждали его в баре, он подсел к ним, вытащил кредитную карточку компании и с энтузиазмом предложил:

— Выпьем по одной — и вперед, на Канал-стрит.

Вскоре Том решил, что его клиенты голубые. Навела его на эту мысль реакция Уилла на изгаженную табличку с надписью «Канал-стрит». Кто-то соскоблил первую букву, и Уилл очень развеселился, прочитав «Анал-стрит».

Ближе к десяти часам Джеймс сказал:

— Один мой приятель очень рекомендовал мне клуб «Круиз». Это далеко отсюда?

— Нет, — ответил Том, — совсем близко. Вы хотите сейчас отправиться туда?

— Звучит привлекательно, — улыбнулся Джеймс.

Они миновали бар «Мед», пустую парковочную площадку и вышли к разукрашенному всеми цветами радуги флагу над дверями клуба «Круиз». Грохотала музыка. Внутрь тянулись группы безупречно одетых мужчин, их светлые костюмы контрастировали с черной униформой вышибал. Войдя в круг света от висящих над входом фонарей, Том заметил, что тротуар перед дверями покрыт розоватыми кружками жвачки. Пока он наблюдал, шагнувший к дверям мужчина помедлил, достал жвачку изо рта и отшвырнул ее. Том видел, как она приземлилась на каменную поверхность, поблескивая при ярком свете. Представив ее, такую скользкую и теплую, у себя во рту, Том ощутил спазмы в желудке. Чтобы приблизиться к дверям, он должен пересечь этот заляпанный жвачкой участок мрамора.

— Простите меня, друзья… — Том никак не мог подыскать подходящего оправдания. — Честно, с меня на сегодня хватит. — Он взглянул в их удивленные лица.

— Вы не хотите туда зайти? — нахмурясь, спросил Джеймс.

— Надеюсь, вы не будете возражать? На меня вдруг что-то нашло. — Том полез в карман. — Вот, возьмите, идите вдвоем. Желаю хорошо провести время. — Он достал им стопку десятифунтовых банкнот.

— Том, — Уилл повернулся к нему с покровительственной улыбкой, — знаете, мы ведь вовсе не парочка. Вы не будете чувствовать себя третьим лишним, пока мы станем обжиматься на танцплощадке.

— Нет, дело не в этом. У меня много друзей среди геев. — Он сам не поверил, что сказал такое. — Как я уже говорил, я очень устал. Вот, возьмите деньги, все за счет компании.

Он протянул банкноты, но Джеймс отмахнулся:

— Нет, если вы с нами не идете, то мы сами за себя заплатим, спасибо.

— Ладно. — Том знал, что нарушал основной закон обращения с клиентами, который гласил, что он должен вернуться домой последним. — Когда за вами завтра заехать?

— В десять, — произнес Джеймс, двигаясь к входу в клуб.

Том, не в состоянии ступить на загаженный жвачкой мрамор у дверей, остался стоять столбом и лишь негромко крикнул:

— Желаю хорошо провести время!