2 ноября 2002 г.

Джон остановился за полицейским фургоном напротив дома номер сорок шесть по Ли-стрит. Пару часов назад заморосил дождь, и когда Джон наклонился вперед, чтобы взглянуть на небо, он увидел лишь неподвижную серую массу облаков, протянувшуюся во всех направлениях и напоминающую бетон.

— Замечательно, — пробормотал он. Открыв дверцу, Джон вышел и двинулся к фургону, заметив, что рядом стоит «лексус». В фургоне, который, по существу, был домом на колесах, превращенным в офис, Джон стряхнул с волос капли воды.

— Неплохая машинка там стоит, — обратился он к организатору работы на месте преступления. — Сколько же они вам платят, ребятки?

Мужчина средних лет с копной густых седых волос улыбнулся.

— Ты о «лексусе»? Жаль, но мне так не повезло. Она принадлежит паре, которая живет выше, над жертвой. Им не нравится оставлять автомобиль на дороге, слишком часто в него пытались залезть.

Джон кивнул:

— Они дома? Я должен задать им несколько вопросов насчет Мэри Уолтерс.

— Не видел, чтобы они уходили.

Джон добежал до входной двери и нажал кнопку интеркома второй квартиры. Когда он объяснил, кто он такой, ему открыли дверь. Ухоженный мужчина лет двадцати пяти впустил его в квартиру и провел в гостиную. Там стояли кожаные диваны и кресла кремового цвета. Пол был деревянным. Еще там обитали пальмы высотой почти до крыши. На стенах эстампы Ротко. Джон сел в кресло напротив хозяев и приготовил блокнот.

— Вы превосходно отделали свою квартиру, — похвалил он. — Она принадлежит жилищной ассоциации?

— Принадлежала, — ответил муж. — В прошлом году мы ее выкупили. Нам сказали, что и другие квартиры продают.

Джону процесс был ясен. Цены стремительно растут, и жилищная ассоциация старается удержаться на плаву, продавая жилье в этом районе и покупая квартиры в более дешевом месте вроде Мосс-Сайд. Эта обеспеченная пара оказалась в первых рядах той волны, которая вскоре смоет более старых жителей Уэлли-Рэндж.

Их рассказ не имел большого значения, поскольку хозяева дни напролет работали в манчестерской юридической фирме. Единственный раз им довелось общаться с Мэри, когда та спрашивала, не возражают ли они против того, чтобы она повесила объявление о видеокамере.

— Разумеется, — отозвался Джон. — Ее подруга сообщила, что у нее были проблемы с проститутками и их клиентами, которые ставили автомобили во дворе.

Супруги дружно кивнули.

— Думаю, ее это беспокоило больше, чем нас. Ведь мы приходим и уходим через переднюю дверь, — сказал муж.

— Простите, — перебила его жена. — Мы обычно ставим машину сзади, и утром ездить по использованным презервативам не самое приятное занятие.

— У вас «лексус»?

Они гордо кивнули.

— Прекрасный автомобиль, — заметил Джон, глядя в свой блокнот. — Так объявление сработало?

— Еще как, — ответила жена и щелкнула пальцами.

Вернувшись в фургон, Джон спросил организатора работы на месте преступления, не находили ли они альбомы с фотографиями в квартире Мэри. Пока ничего такого, последовал ответ. Джон спросил, не может ли он еще раз заглянуть в квартиру. Менеджер записал его фамилию в журнал и бросил ему специальный халат, бахилы и перчатки.

Джон кивнул полицейскому, стоящему на ступеньках, и открыл дверь. Он вошел в гостиную и уставился на ковер, на котором лежало тело. Затем взглянул на стены, обратив внимание, насколько аккуратно расставлены книги на полках. Ему в глаза бросились несколько ящиков, верхний из которых был слегка приоткрыт, словно его закрывали второпях. Джон сунул в щель ручку и вытащил ящик. Там аккуратными стопками лежали счета и документы: телевизионная лицензия, счета за газ, свет и телефон.

Пригнувшись, он пошире открыл боковую дверцу шкафа и с удовлетворением увидел там несколько фотоальбомов. Надел перчатки и принялся листать один. На первой странице имелась надпись: «Обераммергау, 1999». Альпийские пейзажи — нечто вроде декорации для пьесы о распятии. На снимке он узнал сияющую Эмму, подругу Мэри.

Джон просмотрел другие альбомы и не удивился, обнаружив там только безобидные фотографии церквей. Он нахмурился и поднялся в спальню, чувствуя неловкость, когда пришлось открыть тумбочку у кровати и заглянуть туда. Увидев там стопку журналов, он воодушевился. Взял верхний и с разочарованием прочел: «Вечная жизнь. Наш Создатель заботится о нас. В поисках Бога». Религиозные журналы, которые разносят женщины, появляющиеся у вас на пороге, с напряженными взглядами. Джон мрачно кивнул. Сколько бы он ни искал, обнаружить такие журналы, как у Полли Матер, ему не удастся.

В кухне он начал лениво просматривать шкафчики, сообразив, что даже здесь есть определенная система этикеток: на каждой дверце обозначалось, какие продукты следует съесть в первую очередь. Рассматривая товары, расставленные по полкам, он понял, что здесь много таких, которые раздаются бесплатно в рекламных целях. Экономный подход, который заставлял девушку собирать купоны, лежащие на столике в холле.

В верхнем ящике он нашел ножи, вилки и ложки, уложенные стройными рядами. Следующий ящик был обозначен как «Разное», и там лежали запасные батарейки, пачка жевательной резинки, пластиковые пакетики с иностранными монетами, скотч и таблетки от несварения желудка. В нижнем ящике хранились кухонные полотенца, сувениры из Скарборо, Кромера и Сен-Ивса.

Джон вытянул ноги и, глубоко вздохнув, принялся перебирать в уме информацию, добытую в ходе расследования. На недавно вымытых чашках, обнаруженных в домах Полли Матер и Мэри Уолтерс, эксперты ничего не нашли. Видеокамеры вообще не оказалось. Не удалось получить приличные отпечатки пальцев и со звонка Мэри Уолтерс. Фил Уэйнрайт имел прочное алиби — он ночевал у матери в Бернли. Джон вспомнил квартиру Полли Матер. Журналы знакомств внушали некоторую надежду на правдоподобную версию, но проследить, откуда поступили три звонка, оказалось невозможным.

В общем, ничего не связывало жертвы, и он с горечью осознал, что без надежных улик расследование обязательно застрянет на самом начальном этапе. Джон направился в участок, надеясь, что кто-нибудь другой сумеет обнаружить что-либо существенное.

Суматоха на верхнем этаже полицейского участка в Лонгсайте царила такая, что городская биржа перед ней бледнела. Полицейские метались между письменными столами, кричали в телефонные трубки или в бешеном темпе вносили свои данные в базу данных. Некоторые орали во все горло, стараясь докричаться до коллеги в противоположном конце комнаты.

Джон, лавируя между столами, двинулся к офису старшего инспектора Макклафлина. Он видел его через стеклянную перегородку, окруженного другими старшими по званию полицейскими. Джона тут же жестом пригласили войти.

— Господа, это детектив-инспектор Спайсер, — представил его Макклафлин. — Он руководил расследованием, пока речь шла об одной жертве, и был вместе со мной на месте убийства Мэри Уолтерс. — Он повернулся к Джону: — Только что получили данные вскрытия третьей жертвы, Хедер Райн. Она была мертва уже около суток, что делает ее второй по очередности жертвой.

— По одной вдень за последние три дня, — промолвил Джон.

— Вот именно. И каждый раз, как звонит мой проклятый телефон — а это случается почти поминутно, — я жду сообщения о четвертой жертве.

Он показал сквозь стекло офиса на белые доски, стоящие в конце оперативной комнаты. На них были прикреплены фотографии жертв, ниже указаны их данные, равно как и другие фамилии и адреса, связанные с каждым преступлением. Не хватало главного — связи между тремя жертвами. Джону никогда еще не приходилось видеть такого полного отсутствия подобных связей.

— Мы до сих пор мечемся в темноте. У тебя есть что-нибудь новое? Как насчет видеокамеры во дворе Мэри Уолтерс?

Джон покачал головой:

— Боюсь, это всего лишь объявление. Мэри Уолтерс прибила его, чтобы отвадить мужиков таскать туда проституток. Я беседовал с хозяевами квартиры выше. Они проводят всю жизнь в офисе, так что им нечего сказать.

Макклафлин вздохнул:

— Что же, на сушильной доске Хедер Райн тоже стояли две вымытые чашки. Преступник знал своих жертв, я убежден.

— Что известно о женщине, чей труп обнаружили последним? — спросил Джон.

Макклафлин заговорил по памяти, не заглядывая в записи:

— Хедер Райн. Одинокая, тридцать два года. Птица высокого полета в фирме «У Келлогга». Уважаемый член общества, помогала собирать деньги на различные местные проекты с помощью спонсированных забегов и тому подобного. Также активно трудилась в местном отделении консервативной партии. Никаких родственных или социальных связей с другими жертвами.

В комнате воцарилось молчание, потом Макклафлин продолжил:

— Джон, у тебя была возможность тщательно осмотреть квартиры двух жертв. Посмотри видео с места преступления — квартиру Хедер Райн — и сверься с белыми досками.

Приняв его слова за указание удалиться, Джон ответил:

— Слушаюсь, сэр! — и пошел искать помещение, где был установлен видеомагнитофон.

Судя по всему, другие полицейские допоздна просматривали пленки. Пепельницы переполнены, а на углу стола лежала забытая коробка спичек. Приоткрыв окно, Джон с жадностью посмотрел на недокуренную сигарету. «Ротманс». Его любимые… Он сунул кассету с надписью «Хедер Райн» в магнитофон.

На первых кадрах он увидел засыпанную листьями улицу, услышал перебранку скворцов на заднем плане. Затем оператор показал участок и дом Хедер, елку на полянке перед домом, часть «ягуара», попавшего в кадр, когда полицейский направился к дому. Через кадр протянулась рука и толкнула входную дверь. Картинка помутнела, постепенно предметы стали четче. Пока объектив камеры медленно обводил прихожую, что-то начало беспокоить Джона.

Он перемотал пленку, не зная, что пытается найти. Снова пошли кадры, зачирикали птички, елка, край «ягуара», дорожка, дверь. Взглянув на пепельницу, Джон нажал кнопку «пауза», не в состоянии сообразить, что привлекло его внимание. Вроде слова, которое вертится на кончике языка. Он опять перемотал пленку, но ничего не вспомнил. Джон со злостью протянул руку и взял недокуренную сигарету из пепельницы. Понюхал обгорелый конец, прекрасно понимая, что значительная часть смолы, никотина и других ядов скопилась в последней трети сигареты. Ненавидя себя, Джон прикурил окурок и глубоко затянулся. Когда резкий дым заполнил его легкие, он вспомнил первую жертву, Полли Матер.

Там, заезжая на половину дорожки Полли, стояла «субару-импреза», принадлежавшая соседям. Он вспомнил, что во дворе третьей жертвы, Мэри Уолтерс, был припаркован «лексус» соседей. Уставившись в экран, он видел в углу переднее крыло «ягуара». Сделав еще одну затяжку, Джон загасил сигарету и встал. Чувствуя себя так, будто шагает по вате, Джон вошел в оперативную комнату.

— Чарли, не подскажешь, кто занимается машинами в деле Хедер Райн?

Полицейский сверился с компьютером.

— Сержант Даркорт, вон он сидит. — Он указал на лысого человека с фигурой ожиревшего бульдога, склонившегося над компьютером.

Джон приблизился к нему:

— Нобби, как делишки? Все играешь в футбол за «Уилмслоу»?

Сержант поднял голову. Одно изуродованное ухо торчало перпендикулярно черепу.

— Бросил, приятель. Даже не знаю почему, — пошутил он, откидываясь в кресле и похлопывая себя по солидному животу. — А ты?

— Боковой флэнкер за «Чидл айронсайдс». Когда есть возможность.

Сержант понимающе кивнул.

— Чем могу помочь?

Джон сел на угол его стола.

— Один маленький вопрос насчет Хедер Райн, если у тебя есть время.

— Выкладывай.

— Составлялся ли список всех автомобилей на улице? Меня интересует «ягуар», припаркованный напротив ее дома. Он попал на видео.

Сержант пробежал взглядом форму на экране, которую заполнял.

— На ее фамилию никаких «ягуаров» не зарегистрировано. Занятия, которые она проводила, обычно проходили в отеле в центре города. Она добиралась туда поездом. А у нее самой был «гольф». — Он просмотрел другие записи. — Вот оно. «Ягуар». Зарегистрирован на Д. Армстронга, дом двадцать три по Айви-Грин-роуд. Сосед.

Джон вернулся в комнату, где только что смотрел видео.

— Спасибо, старина! — крикнул он через плечо.

Сел и поставил пленку с начала. Оператор шагнул в квартиру, поплыли темные кадры, пока камера автоматически не перестроилась на более слабое освещение. Из прихожей он свернул в гостиную. Выглядела она так, будто декоратору позволили там разгуляться: огромные терракотовые горшки с вьющимися растениями, торчащими в разные стороны, скрытый свет и белые шторы. Комната освещалась несколькими дуговыми лампами, которые безжалостно заливали тело ярким светом. И снова она лежала на спине, раскинув руки, одежда помята, волосы цвета воронова крыла спутаны. Но Джон видел уже достаточно. Каждая жертва жила рядом с владельцем очень дорогой машины.

Джон старался думать объективно, спрашивая себя, не повлияло ли на ход его мыслей то, что в последние месяцы он занимался кражей именно таких машин на юге Манчестера? Он снова вспомнил погоню за похитителем в мае. Ведь Джон был настолько близко, что почти чувствовал панику, исходящую от темной фигуры, перед тем как она сиганула с моста в темную воду внизу. Сбежавший от него негодяй основательно действовал ему на нервы. Закусив губу, он размышлял, стоит ли рискнуть и рассказать о своей теории Макклафлину.

Мужчина уверенно прошел по дорожке, ведущей к дому. Бросив взгляд на «мерседес», он нажал на кнопку звонка и стал ждать. Обеими руками он держался за свой кейс.

Дверь открылась, выглянул старик с бутылкой пива в руке.

— Да? — спросил он, обратив внимание на костюм и галстук.

Мужчина, похоже, смутился:

— Извините, я искал…

— Лиз? — перебил его старик. — Не знал, что она ждет кого-то еще. Входите. Вы ее друг?

Мужчина явно не рассчитывал на присутствие старика и заколебался.

— Нет, не беспокойтесь.

— Пожалуйста, — настаивал пожилой человек. — Она выскочила на пару минут. Лиз будет недовольна, если узнает, что из-за меня вы ее не дождались.

— Вы тоже здесь живете?

— Нет, нет, нет. — Старик улыбнулся. — Я ее отец. Она заезжает за мной через субботу. Дочь видела, чем нас кормят в доме престарелых, вот и угощает меня хорошим мясом раз в две недели. Она сейчас вышла за пастернаком.

Мужчина с кейсом уже принял решение и пятился.

— Как ей сказать, кто заходил? — спросил старик.

— Никто, — произнес мужчина, направляясь к дороге. — Я зайду в другой раз.

Старик неохотно закрыл дверь, опасаясь, что его присутствие как-то навредило Лиз или, хуже того, спугнуло возможного жениха для его перманентно одинокой дочки.

Джон сидел перед экраном и докуривал очередную сигарету. Он слышал, как в основной комнате менеджер офиса объявил, что через пять минут всем надлежит явиться на брифинг.

Работу отложили, и оперативники собрались в центре комнаты. Старший инспектор Макклафлин вышел из своего офиса, сжимая в руке лист бумаги, в сопровождении худого мужчины в очках в проволочной оправе. Почувствовав на себе взгляды людей, худой мужчина нервно поправил очки и провел пальцами по жалким остаткам шевелюры.

— Итак, — начал Макклафлин, — мы наконец получили результаты исследований из Чепстоу.

Джон сидел за спинами других полицейских и испытывал уколы ревности, потому что два дня назад результаты были бы доложены ему.

— Токсикологический анализ крови жертв показывает наличие одного и того же наркотика. Беда в том, что с подобным наркотиком раньше не приходилось встречаться. Эксперт сказал, что они с коллегой потратили уйму времени, анализируя ионы на спектрометре. Один Бог ведает, что это означает, но, уж поверьте мне, стоило это недешево. И они могут лишь определить, что этот наркотик имеет кислотную базу и структурно очень схож с гаммагидроксибитуратом — ГКБ, или ханка, как его называют в клубах.

— Наркотик насильников, — пробормотал кто-то.

— Да, — подтвердил Макклафлин. Заглянув в отчет, он прочел: — «Без цвета, без запаха, может быть легко получен в домашних условиях при наличии растворителей и едкого натрия. Продается в жидком виде или в порошке. Обладает сильным анестезирующим свойством, способен ввести человека в бессознательное состояние в течение двадцати минут. Первоначальное впечатление — ощущение эйфории, отсюда его популярность среди посетителей клубов. Но большие дозы могут привести к потере сознания, конвульсиям и коме. Если смешать это с алкоголем, то результат может оказаться летальным. Долговременное злоупотребление данным наркотиком пока плохо изучено, но уже удалось выяснить, что он приводит к резким сменам настроения, паранойе и раздражительности. Может также привести к нарушениям психики, особенно если у человека раньше имелись душевные расстройства». — Макклафлин поднял голову. — Иными словами, обычное дерьмо, услада наркоманов, аж слезу вышибает. Итак, из того, что мне сообщили по телефону, следует, что мы имеем дело с веществом, очень сходным с ГБК, но с отдельными измененными структурами, предназначенными — цитируя эксперта — для повышенной биологической активности. Обнаружить в крови ГБК вообще затруднительно, а эксперт сказал, что это вещество прослеживается только в виде легкого следа на газовом хроматографе. Как вам известно, наркотики действуют на людей по-разному, но эксперт полагает, что каждый раз вводилось очень маленькое количество, буквально крохи. На основе этих данных и результатов вскрытия можно сделать следующие выводы насчет случившегося: сначала наших жертв приводили в бессознательное состояние — вероятно, в течение нескольких минут — с помощью этого вещества, затем вспрыскивали им в горло белый гель. Он оказался обычным силиконовым гелем. Несколько людей замечали особый запах, потому что такой гель, как правило, употребляется для герметизации окон, раковин и так далее, чтобы они не пропускали воду. Тюбики с ним можно купить в любом хозяйственном магазине по всей стране. — Он подождал, когда собравшиеся успокоятся. — Теперь позвольте мне представить вам доктора Невилла Хита. Он психологи криминалист и, наверное, сумеет объяснить, почему убийца выбрал именно такой способ. — Макклафлин повернулся к худому мужчине и жестом показал на слушателей: — Они в вашем распоряжении.

Невилл Хит нервно кашлянул и шагнул вперед.

— Я не пойду по пути лабораторного эксперта и попытаюсь объяснить все простыми словами. — Несколько полицейских рассмеялись, и доктор Хит, обретя некоторую уверенность, продолжил: — Все три жертвы — молодые женщины. Ни в одном случае нет следов сексуального насилия, тем не менее все три были приведены в бессознательное состояние с помощью сильного наркотика, обычно связанного с изнасилованием. Убиты они весьма своеобразным способом и уложены на полу с раскинутыми руками. Все это подразумевает тщательное планирование, очевидно, является следствием длительной фантазии. Такой сценарий, с моей точки зрения, мог быть вызван несколькими мотивами. — Он помолчал и оглядел слушателей. — Начнем с сексуального. Первая жертва позировала для гламурных фотографий и рекламировала свои услуги в журнале знакомств для взрослых. Мне кажется, позднее выяснится, что именно это и связывает три жертвы. Вторая жертва имела в своем гардеробе культовые одеяния. Надо признать, что третья жертва, судя по всему, вряд ли разделяла подобные… увлечения. Ходила регулярно в церковь, глубоко религиозна, пуританка. Но пусть это не вводит вас в заблуждение. Очень часто у людей такого типа наблюдаются удивительные черты, которые тщательно скрыты. Возьмите хотя бы следующий факт. В какую часть Британии почта доставляет наибольшее количество сексуальных игрушек? На богобоязненные далекие шотландские острова. Возможно, причина в том, что ближе Абердина нет ни одного секс-шопа. Но это также раскрывает такую сторону островитян, о которой вы не прочтете в туристической литературе. Теперь об убийце. Давайте будем считать, что это мужчина, получающий сексуальное удовлетворение необычным способом. Это не только исключает всякое желание или хотя бы сознательное участие женщины, но и любой физический контакт с его стороны. Он всего лишь наблюдатель. И вероятно, не хочет, чтобы в момент сексуального удовлетворения его кто-нибудь видел. Именно поэтому он сначала приводит жертву в бессознательное состояние.

— Вроде того американского парня, наследника огромного богатства. Его ведь посадили за то, что он насиловал женщин в бессознательном состоянии? — спросила женщина-полицейский.

— Вы меня опередили, — с улыбкой ответил доктор. — Хотя тот человек жаждал физического контакта: сейчас он отсиживает очередной год из его ста двадцати лет по приговору за то, что даже снимал на пленку, как насилует жертв и говорит в камеру: «Вот это мне больше всего нравится в моей комнате — прекрасная девушка без сознания». Но наш деятель, наоборот, никогда не касается жертвы. Мне кажется, он делает фотографии или снимает фильмы, чтобы использовать в будущем.

Он снова сделал паузу и отпил глоток воды из стоящего на столе стакана.

— Нам следует искать человека, интересующегося камерами. Когда вам представится возможность произвести обыск, вы прежде всего должны искать темную комнату, если он снимает на пленку, или компьютер с соответствующей программой, если у него цифровая камера. Мне представляется, что уже снятые фотографии он мог выставить на обозрение — на стенах или в альбомах. Где-то очень близко, чтобы можно было взглянуть при желании. Еще следует учесть, как преступник проникает в дома жертв. У него с собой фотографическое оборудование. Значит, в руках должен быть кейс или сумка. Подъезжает ли он на машине? Или ездит поездом? Все три жертвы живут недалеко от железнодорожных вокзалов, можно дойти пешком. Еще нужно подумать, почему он выбрал именно такой стиль поведения. Я полагаю, он импотент.

— Значит, мы теперь начнем мотаться по всем клиникам в городе? — усмехнулся кто-то.

— Или искать людей, заказывающих виагру? — продолжил другой.

Вмешался Макклафлин:

— Наша задача — сообразить, как найти этого человека. Доктор Хит только дает нам ориентиры, в какую сторону смотреть. Продолжайте, доктор.

Доктор снова заговорил, только медленнее:

— Вскоре я дам вам полный портрет. Но когда мы имеем дело с серийными убийцами, речь, как правило, идет о белом мужчине в возрасте от 25 до 35 лет. Видимо, что у него сохранились тесные отношения с какой-нибудь женщиной, играющей важную роль в его жизни, скорее всего с матерью, тетей или бабушкой. Он может даже все еще жить с ней, но отношения после достижения им половой зрелости стали натянутыми. Такой человек очень дорожит уединением.

Джон заметил, как несколько полицейских многозначительно переглянулись. Он услышал, как кто-то прошептал:

— Ну да, это сужает масштаб поисков.

— Я бы просто расширил данную характеристику, — продолжил доктор. — Но имеется один аспект, который никак не вяжется со всем остальным. Почему он убивает своих жертв, заливая им горло силиконовым гелем? Очевидно, ему хочется связать им язык или блокировать голосовые связки. Некий символический способ гарантировать их молчание. И для этого могут существовать разнообразные причины: жертвы могли узнать что-либо о нем или уже рассказали другим людям. Создается впечатление, что все жертвы чувствовали себя вполне комфортно в его присутствии, потому что впустили мужчину в дом. Похоже, они его хоть немного, но знали. Я понимаю, эта гипотеза выглядит не слишком убедительной. — Его голос стал менее уверенным. — Мне нужно время проанализировать собранную на сегодняшний день информацию. Но пожалуйста, при расследовании не забывайте о моих предположениях.

Джон, неожиданно для себя, поднялся и произнес:

— У меня есть добавление к вашей теории.

Доктор Хит взглянул на него, потом повернулся к Макклафлину, который кивнул.

— Я заметил, что все жертвы жили рядом с владельцами очень дорогих машин. Полли Матер пользовалась одной подъездной дорожкой вместе с соседями, владельцами «субару-импреза». Вторая жертва, Хедер Райн, жила в районе, где автомобиль можно оставить только на дороге. Ее сосед припарковал свой «ягуар» прямо напротив ее дома. Третья жертва, Мэри Уолтерс, делила задний двор своего дома с парой, которая ездила на «лексусе». Я не нахожусь под впечатлением дела об угонщиках машин, которым недавно занимался, но подумайте о таком сценарии. Вор гоняется за дорогими автомобилями и по ошибке принимает наших жертв за их владелиц, поскольку они стоят непосредственно у домов. Он открывает почтовые ящики и выуживает, как он считает, ключи от машины. Однако это не так. И когда ему не удается открыть автомобиль, он использует ключи, чтобы войти в дом, а мы потом находим труп.

Присутствующие несколько минут молчали, потом кто-то спросил:

— А почему такой странный способ убивать?

— Не знаю, — пожал плечами Джон. — Но это совпадает с предположением доктора Хита о желании заставить жертв молчать. Если они его видели, он не мог позволить им остаться в живых.

— Значит, то, что он пока убивает лишь женщин, — спросила женщина-полицейский, которая задавала вопросы раньше, — простое совпадение? Если роскошный автомобиль стоит у дома мужчины, то хозяин может стать следующей жертвой?

В комнате начали перешептываться, а Джон ответил:

— Наверное. Данный наркотик валит с ног и женщин, и мужчин.

— Эта серия угонов машин, которые ты расследовал, — сказал Макклафлин. — Их метод мог быть применен только в темноте, верно?

Джон кивнул. Макклафлин нахмурился.

— Хедер Райн лежала мертвой сутки в квартире с центральным отоплением. Время смерти — между пятью и десятью утра накануне. Остальные две жертвы были обнаружены рано утром. Могли их убить ночью? Каково расчетное время их смерти?

Два полицейских встали и двинулись к своим столам.

— Полли Матер — рано утром. Между шестью и девятью часами.

— Ее нашли в халате, — заметил Джон.

Заговорил другой полицейский:

— Мэри Уолтерс — то же самое. Вероятнее всего, между шестью и девятью. Но она была полностью одета.

— Итак, — произнес Джон, сознавая, что пытается подогнать факты под свою гипотезу, и начиная сожалеть, что вообще открыл рот, прежде чем продумал вопрос со всех сторон. — Наверное, он заходит в дом перед наступлением темноты. Это, кстати, объясняет отсутствие свидетелей. Он мог потом одеть Мэри Уолтерс и Хедер Райн — их вещи были в беспорядке.

По возгласам присутствующих Джон понял, что его предположение некоторых вдохновило, а у других вызвало сомнение. Макклафлин обратился ко всем:

— Я хочу, чтобы всех трех жертв проверили в свете этой теории. Для начала выясните, не исчезли ли ключи из квартир. Попробуйте оспорить гипотезу Джона. Ни у кого больше нет никаких идей для обсуждения?

Женщина-полицейский, которая на первых стадиях расследования интересовалась, с кем Полли собиралась путешествовать, сказала:

— Полли Матер собиралась в кругосветное путешествие, причем, насколько нам известно, в одиночку. Я проверила имеющиеся у нее документы и не обнаружила там заграничного паспорта, что странно. Необходимо узнать, не исчезли также и паспорта других жертв.

— И к чему это приведет? — поинтересовался Макклафлин.

— Пока не ясно, — пожала она плечами. — Просто такая мысль пришла в голову.

— Займись этим. Сообщи мне, если что-нибудь обнаружишь. Прежде всего нам требуется установить связь между тремя жертвами — такая связь обязательно должна быть. Поэтому мы расширим круг расследования: кроме друзей и членов семьи, опросим коллег и знакомых. Я также хочу быть в курсе их передвижений в последние семь дней — где они находились, как туда попали, с кем ездили. Надо, чтобы вы побывали всюду, куда они заходили: в клубах, магазинах, пабах, кинотеатрах, даже туалетах. Я не стану подчеркивать, насколько важна скорость, но не торопливость. Работайте быстро, но тщательно. Мы обязаны найти нить, соединяющую их, прежде чем появится новый труп. Да, вот что еще. — Он машинально начал поправлять галстук. — Сегодня у меня интервью на телевидении, хочу остановить этих пираний из прессы, пока они окончательно не сбесились. Я воспользуюсь этой возможностью, чтобы призвать людей сообщать любую информацию о незнакомцах, которые вдруг постучали к ним в дверь, норовя зайти. Может всплыть что-нибудь любопытное.

Когда члены команды наружного наблюдения выстроились в очередь у стола распределителя для получения следующего задания, Джон задержался у белых досок, снова изучая фотографии.

— Неплохо, совсем неплохо.

Голос застал его врасплох, и Джон стал улыбаться, даже не успев повернуть головы.

— Никки. — Он взглянул на нее. — Тебе не кажется, что я сейчас выставил себя полным дураком?

— Да, конечно, в твоей теории полно дыр. Но по крайней мере ты пытаешься отыскать новый взгляд на проблему. У кого еще хватило смелости высказать хоть какую-нибудь версию?

— Ты хочешь сказать, что не нашлось придурка, который бы вылез с недозрелой идеей? Кстати, что привело тебя сюда?

— Центральное отопление, — усмехнулась Никки. — Ты даже не представляешь, насколько бесполезен этот обогреватель в тех сырых, ветром продуваемых фургонах, которые они мне дают.

Джон кивнул, испытывая привычное желание обнять ее.

— Ладно, а кроме оттаивания, для чего тебя сюда занесло?

Никки продолжила уже деловым тоном:

— Вообще-то я хотела забросить готовые картинки мест преступления. Затем я собираюсь вернуться в свой офис и проработать возможность покрасить место преступления нингидрином.

Джон знал, что нингидрин хорошо проявляет отпечатки пальцев, однако способен уничтожить более хрупкие улики. Поэтому он использовался лишь на самых последних стадиях расследования.

— Значит, вы закругляетесь? — спросил Джон.

— Ну, если ты не придумаешь, какие еще тесты можно провести. Но нам там не за что зацепиться. Никаких кровавых пятен, вскрытых замков, разбитых окон или поломанной мебели, которая могла поцарапать кожу или к которой могла прицепиться одежда. По сути, единственные ценные улики — несколько волокон, снятых с обшивки кресла. Я пообщаюсь с другими организаторами работы на месте преступления, вдруг и они обнаружили аналогичные волокна у других жертв.

— Какие это волокна?

— Чистая шерсть. Бледно-зеленая. Наверное от костюма. Трудно сказать.

— Понятно. Что же, мне лучше пойти и поинтересоваться, каким будет мое следующее задание. Увидимся.

— Ладно, — весело ответила Никки. — Но помни, если тебе потребуется чашка еле теплого растворимого кофе, не тяни. Я долго тут болтаться не собираюсь.

Интервью со старшим инспектором Макклафлином было ведущим в вечерних новостях, заняло оно достойное место и в газетах. Он выдал обычную урезанную информацию о трех жертвах и высказал озабоченность, что убийца или убийцы умудрялись попадать в дома своих жертв без видимых признаков борьбы.

— Поэтому я прошу, чтобы любой человек, в чью дверь позвонили скорее всего рано утром, дав невнятное или необычное объяснение своему визиту, немедленно сообщил мне об этом. Вероятно, вы не впустили посетителя в дом, потому что он не смог показать вам свое удостоверение личности или предлагал вам купить продукт либо услуги, показавшиеся вам надуманными. Если к вам заходил такой человек, мы призываем вас немедленно сообщить нам.

В квартире своей дочери Лиз старик сидел перед экраном телевизора, окруженный несколькими пустыми бутылками из-под пива. Дочь находилась наверху, готовилась к презентации в понедельник. Когда старший инспектор заканчивал выступление, напряженно глядя в камеру, отец Лиз уже громко храпел.