Теперь перейду и к другим сказаниям. Да знают все, что самого господа промыслом и волею и его пречистой матери молитвою и хотением создалась и совершилась благолепная и великая Печерская церковь пресвятой богородицы - архимандрития всей Русской земли, лавра святого Феодосия.

Был в земле Варяжской князь Африкан, брат Якуна Слепого, того, который в бегстве потерял золотую луду, когда воевал с Ярославом против лютого Мстислава. У этого Африкана было два сына - Фрианд и Шимон. По смерти брата Якун изгнал обеих племянников из их владений. И пришел Шимон к благоверному нашему князю Ярославу. Этот принял его, держал в чести и отдал сыну своему Всеволоду, сделав старшим при этом князе. И принял Шимон великую власть от Всеволода. Причина же любви Шимона к святому монастырю Печерскому вот какая.

Во время княжения в Киеве благоверного и великого князя Изяслава пришли половцы на Русскую землю в 6576 (1068) году, и трое Ярославичей - Изяслав, Святослав и Всеволод - пошли навстречу им, взяв с собой и этого Шимона. Когда же пришли они к великому святому Антонию для молитвы и благословения, старец отверз неложные свои уста и ясно предсказал ожидающую их погибель. Варяг же этот упал в ноги старцу и молил сказать, как уберечься ему от такой беды. И сказал ему блаженный: «Сын мой! Многие надут от острия меча, и когда побежите вы от супостатов ваших, будут вас топтать, наносить вам раны, топить в воде. Но ты спасешься, и положат тебя в церкви, которая здесь будет создана».

И вот на реке Альте вступили в бой полки, и по божию гневу побеждены были христиане и бежали; воеводы их со множеством воинов пали в битве. Тут же, посреди их, лежал и раненый Шимон. Взглянул он на небо и увидел церковь превеликую - ту самую, какую он уже прежде видел на море. И вспомнил он слова Спасителя и сказал: «Господи! Избавь меня от горькой смерти молитвами пречистой твоей матери и преподобных Антония и Феодосия!» И вот вдруг некая сила исторгла его от мертвецов: он исцелился он ран и всех своих нашел целыми и здоровыми.

Тогда, вернувшись к блаженному Антонию, он рассказал ему дивные вещи. «Отец мой Африкан, - говорил он, - сделал крест и на нем изобразил подобие Христа - образ новой работы, как чтут латиняне, величиной локтей в десять. Воздавая честь образу этому, отец мой возложил на чресла его пояс, весом в пятьдесят гривен золота, и на голову венец золотой. Когда же дядя мой Якун изгнал меня из владений моих, я взял пояс с Иисуса и венец с головы его. И услышал я голос от образа; он сказал мне: «Никогда не клади этот венец на свею голову, а неси его на приготовленное для него место, где устроится преподобным Феодосием церковь во имя матери моей. Отдай его в руки Феодосию, чтобы он повесил его над моим жертвенником». Я упал, оцепенев от страха, и лежал, как мертвый. Вставши же, я поспешно взошел на корабль, и когда плыли мы, поднялась великая буря, так что все отчаялись за свою жизнь. И начал я кричать: «Господи, прости меня? Я умираю теперь за этот пояс, за то, что взял его от честного твоего и человекоподобного образа». И вот увидел я в облаках церковь и подумал: «Что это за церковь?» И был к нам голос свыше: «Та, которую построит преподобный во имя божией матери. В ней ты положен будешь. Ты видишь ее величину и высоту: если измерить ее тем золотым поясом, то в ширину она будет в двадцать раз, в длину - в тридцать, в вышину стены и о верхом пятьдесят». Мы же все прославили бога и утешились радостью великой, что избавились от горькой смерти. Вот и до сих пор не знал я, где построена будет церковь, показанная мне на море и на Альте, когда я лежал при смерти. И вот теперь слыхал я из твоих честных уст, что я буду положен в церкви, которая здесь создастся».

И, вынув золотой пояс, он отдал его блаженному Антонию, говоря:«Вот мера и основа, а вот венец: пусть будет он повешен над святым престолом». Старец же восхвалил бога за это и сказал варягу: «Сын мой! С этих пор не будешь ты называться Шимоном, но Симон будет имя твое». Призвав же Феодосия, он сказал: «Вот какую церковь хочет воздвигнуть этот Симон».И отдал в руки его пояс и венец. С тех нор великую любовь имел Симон к святому Феодосию и давал ему много имения на устроение монастыря.

Однажды пришел Симон к блаженному и после обычной беседы сказал святому: «Прошу у тебя одного дара». Феодосии же сказал ему: «Сын мой, что же просит твое величие от нашего смирения?» Симон же: «Великого, выше силы моей прошу я дара». Феодосии же: «Ты знаешь, сын мой, наше убожество: часто хлеба недостает в дневную пищу; а другого не знаю, и есть ли у меня что-нибудь». Симон же: «Если хочешь, можешь дать мне но данной тебе благодати от господа, который назвал тебя преподобным. Когда я снимал венец с главы Иисуса, он сказал мне: «Неси на приготовленное для него место и отдай в руки преподобному, который построит церковь матери моей». Вот чего прошу я у тебя: дай мне слово, что благословит меня душа твоя как при жизни, так и по смерти моей и твоей». И отвечал святой: «Симон, выше силы прошение твое. Но если по моем отшествии церковь эта устроится и уставы и предания мои будут в ней соблюдаться, то пусть будет тебе известно, что я имею дерзновение у бога. Теперь же не знаю, будет ли принята моя молитва». Симон же сказал: «Господь свидетельствовал о тебе, я сам слышал это из пречистых уст образа его. И потому молю тебя: как о своих чернецах, так и обо мне грешном, помолись, и о сыне моем Георгии, и до последних рода моего». Святой же обещал ему это и сказал: «Не о своих чернецах одних я молюсь, но и обо всех, любящих ради меня это святое место». Тогда Симон поклонился до земли и сказал: «Отец мой! Не выйду от тебя, если не удостоверишь меня писанием». Феодосии понужден был сделать это за любовь его и написал так: «Во имя отца и сына и святого духа…» - ту молитву, которую и доныне влагают в руку покойнику. Это с тех пор утвердился обычай класть такое письмо с умершими; прежде никто не делал этого на Руси. И это было написано в молитве: «Помяни меня, господи, когда приидешь во царствие твое! И когда будешь воздавать каждому по делам его, тогда сподоби, владыко, рабов своих, Симона и Георгия, стать на правую, твою сторону в славе твоей и слышать твой благой глас: «Приидите, благословенные отца моего, наследуйте царство, уготованное вам». Симон же попросил: «Прибавь к этому, отец мой, чтобы отпустились грехи родителям моим и ближним моим». Феодосии же, воздев руки к небу, сказал: «Да благословит тебя господь от Сиона и да видите вы красоты Иерусалима все дни жизни вашей и до последнего рода вашего!» Как некий бесценный дар принял от святого благословение и молитву Симон, прежде варяг, теперь же, по божьей благодати, правоверный христианин. Научен он был святым отцом нашим Феодосием, и чудес ради, бывших от святых Антония и Феодосия, оставил латинскую ересь и истине уверовал, со всем домом своим, со всеми священниками своими, душ около трех тысяч. Этот Симон был первый положен в той церкви. С тех пор и сын его Георгий великую любовь имел к святому тому месту. Этого Георгия послал Владимир Мономах в Суздальскую землю и отдал на руки ему сына своего Юрия. Спустя много лет сел Юрий в Киеве; тысяцкому же своему Георгию Симоновичу, как отцу, поручил область Суздальскую.

И вот что еще рассказывали нам блаженные те чернецы. Были в городе два знатных человека, Иоанн и Сергий. Были они друзья между собой. Однажды пришли они в Печерскую церковь, богом созданную, и увидели свет, ярче солнечного, на чудной иконе богородицыной, и вступили в братство духовное.

Спустя много лет разболелся Иоанн; а у него оставался пятилетний сын Захария. И вот больной призвал игумена Никона и отдал ему все свое имущество для раздачи нищим, а сыновнюю часть, тысячу гривен серебра и сто гривен золота, дал Сергию и самого малолетнего сына своего, Захарию, отдал на попечение другу своему, как брату верному, и завещал ему: «Когда возмужает сын мой, отдай ему золото и серебро».

Когда стало Захарии пятнадцать лет, захотел он ваять у Сергия золото и серебро отца своего. Сергий же, подстрекаемый дьяволом, задумал приобрести богатство и жизнь с душою погубить. Он сказал юноше: «Отец твой все имение отдал богу, у него и проси золото и серебро; он тебе должен; может быть, и помилует. А я ни твоему отцу, ни тебе не должен ни одной златницы. Вот что сделал с тобой отец твой по безумию своему. Все свое имущество роздал, а тебя оставил нищим и убогим». Выслушав это, юноша стал тужить о своей утрате и стал молить Сергия: «Отдай мне половину, а себе возьми другую». Сергий же жестокими словами укорял отца его и его самого. Захария просил третьей части, даже десятой. Наконец, видя, что. он лишен всего, сказал Сергию: «Приди, поклянись мне в Печерской церкви перед чудотворной иконой богородицыной, где ты вступил в братство с отцом моим». Сергий пошел в церковь и перед иконой богородицы поклялся, что не брал ни тысячи гривен серебра, ни ста гривен золота, хотел поцеловать икону, но не мог приблизиться к ней; пошел к двери и вдруг стал кричать: «О святые Антоний и Феодосий! Не велите убивать меня этому ангелу немилостивому, молитесь святой богородице, чтобы она прогнала бесов, которые напали на меня! Возьмите золото и серебро: оно запечатано в клети моей». И страх напал на всех. С тех пор никому не давали клясться той иконой. Послали в дом к Сергию, взяли сосуд запечатанный и нашли в нем две тысячи гривен серебра и двести - золота: так удвоил господь богатство за милость к нищим. Захария же отдал все деньги игумену Иоанну, чтобы употребил их как хочет; сам же постригся в Печерском монастыре, где и жизнь кончил.

На серебро же и золото это поставлена была церковь святого Иоанна Предтечи (где всход на хоры), в память боярина Иоанна и сына его Захарии, так как на их золото и серебро была она поставлена…