Место, которого нет

Эвааль появился среди звезд.

Мгновение назад его здесь не было — это было первым, что осознал он на уровне простого, не требующего глубокого осмысления, восприятия.

Он стоял в пустоте. Внизу, вверху, вокруг него мерцали звезды. Миллиарды мерцающих звезд. Эвааль осмотрелся, сделал шаг вперед, другой… Странное ощущение: стоишь посреди открытого космоса и не дышишь… не испытывая притом ни малейшего неудобства.

Симуляция… — это было вторым осознанием. И первое и второе Эвааль воспринял как простую данность: я есть, вокруг — симулированная среда — ничего удивительного.

«Эйнрит…» — пронеслась первая мысль в сознании.

Когда он закрывал глаза, — в базовой реальности, — она была рядом. Она обещала хранить его до времени, когда его опыт вновь окажется востребован аиви. Она обещала не возвращать его без весомой причины. Она…

«Она ли это?» — спрашивал себя Эвааль еще недавно, — для него это было еще вчера. «Да», — отвечал он себе. «Это она. Она — ее точная копия, а значит, это она… Только другая». Он старался при этом не думать о том, что другая Эйнрит… «оригинал» — больше не желала его видеть, — одна эта мысль причиняла боль, отключить которую, подобно боли в поврежденном теле, Эвааль не мог.

«Здравствуй», — знакомый голос прозвучал так, будто вокруг была атмосфера. Говорившая стояла у него за спиной.

Эвааль обернулся и увидел ее. Эйнрит была такой же, какой он видел ее всего лишь минуту назад… перед тем как лечь в капсулу, которая, отключив сознание Эвааля и выгрузив разум в хранилище памяти корабля, вскоре должна была разобрать его тело на атомы.

Эйнрит стояла перед ним в знакомом ему темно-синем, повторявшем каждую линию тела комбинезоне, сочетавшем структуру грубоватой, будто сотканной вручную ткани, с эластичностью синтетика. Те же зеленые глаза на светло-голубом, почти белом овальном лице; те же оттенка лазури слегка пухлые губы; те же цвета воронова крыла прямые волосы, стекавшие на плечи черными потоками. Эйнрит выглядела так же, как ее прообраз.

«Здравствуй», — ответил Эвааль.

На сотую долю секунды воспоминания захлестнули разум Эвааля. Мысли разбились на множество самостоятельных информационных потоков и параллельно, — как будто вместо одного Эвааля стало несколько и каждый по отдельности вспоминал выделенный ему эпизод, — устремились в прошлое:

…вот Аллаиллити сообщает ему о принятии его в группу первого контакта… Эваалю следует лично представиться группе, с которой ему теперь предстоит работать… Эвааль радуется как мальчишка… впрочем, он и был тогда мальчишкой…

…вот перед ним голограмма Эйнрит — старшей группы контакта… Эвааль вспомнил как не мог оторвать глаз от проекции… уже тогда он понял, что больше всего на свете желает быть с этой женщиной…

…вот он мчится к ней с придуманным на ходу нелепым оправданием своему сумбурному визиту, забыв о времени суток… вспомнил ее, едва оторвавшуюся от постели и смотревшую на него удивленными сонными глазами…

…вот они уже принадлежат друг другу… Эвааль вспомнил экспедицию: первый найденный ими мир, затем — другой, третий… Контакт… после были другие экспедиции, другие миры, другие звезды… десятилетия, проведенные вместе в городах внутри кораблей, на орбитах планет и лун… лучшие годы, века, тысячелетия… — то была вся его жизнь, как он думал потом, когда облекся в ненавистные ему ризы…

Потоки воспоминаний несли Эваалей через века и тысячелетия. Мимо мелькали лица друзей из разных миров и сами миры, звезды и скопления звезд. Будучи единым и множеством, Эвааль за одну сотую секунды пережил лучшие мгновения своей жизни и в каждом была она — его Эйнрит. Это длилось мгновение, но мгновение то было целой жизнью, множеством жизней. И вот он приблизился к событию, изменившему его дальнейшую жизнь… потоки соединились, слились воедино и, вспенившись грязью и нечистотами, влились в море, волны которого окрасились кровью миллионов невинных. В тот момент Эвааль вспомнил о своих преступлениях…

«Преступник. Ты — преступник», — с презрением сказал один из Эваалей, перед тем как влиться в единую личность себя самого.

Теперь он остался один — преступник, сумевший осознать свое преступление и исправить его последствия, но при этом совершивший новое…

…в сравнении с причиненным злом, еще один гнусный поступок выглядел блекло и, на первый взгляд, казался несопоставимым… да, он допустил преступную ошибку в отношении целого мира, но, при всей чудовищности произошедшего, ошибка эта остается ошибкой, предательство же, совершенное им после того — было его, Эвааля, осознанным выбором…

…он предал Эйнрит, предал ту, с кем тысячелетия шел рука об руку сквозь пространство и время…

…она была готова остаться, была готова разделить с ним бремя, сама этого желала но… это стало для нее невозможным… и тогда она оставила его одного, наедине с целым миром… миром, который был вправе проклясть его за его преступление… но мир не мог и тогда он сам себя проклял…

…спустя полвека, он пришел к ней… раскаяние терзало его… он просил и получил прощение — она его простила… но… прощение стало единственным, что Эйнрит смогла дать Эваалю… обезумев, он бежал, — бежал от своего горя, бежал от памяти… пытался бежать… он хотел стереть воспоминания, забыться, исчезнуть и начать все заново, но вовремя остановился, осознав преступность и низость такого выхода — забытье — беспечная жизнь без памяти о любимой, стала бы еще одним предательством…

…он не стал стирать память, не стал превращать свою жизнь в подобие симуляции…

…он отправился к ней — к той, которая теперь вернула его… и она приняла Эвааля с сочувствием… несмотря на то, что она была иным существом, у них обеих — Эйнрит-человека и Эйнрит-корабля — в то время было еще много общего…

…та, что вернула Эвааля из небытия, из не-существования, перестала быть человеком, — строго говоря, она никогда и не была человеком, — она была чем-то иным — разумом, машиной… с того самого момента, когда впервые осознала себя отдельно от себя самой… но она его приняла и сохранила его, потому что…

…потому что?..

…придя к ней тогда…

«Сколько… я был мертв?» — Эвааль мысленно обратился к окружавшему его симулированному космосу.

«7882 стандартных года» — ответила симуляция.

«почти восемь тысячелетий…» — почти в два раза больше его реального — не считая симуляций — возраста. Все, кто знали его, должно быть, давно о нем забыли.

Семь тысяч восемьсот восемьдесят два аивлянских года прошло со дня когда Эвааль-Эйн-Эвап-Афарегаль перестал быть. И вот он вернулся.

Долгое мгновение они стояли и смотрели друг на друга. Прошлое наконец обрело берега в восстановленном сознании и память омывала разум Эвааля горькими волнами сожаления и безутешной скорби. Он смотрел в лицо Эйнрит и чувствовал стыд, осознавал собственную низость и ничтожество. Зачем она вернула его? Чтобы он мучился от сознания своего существования? Нет! Она никогда не была жестокой… Его Эйнрит… она бы не стала возвращать его ради этого… И тогда он понял.

«Пришло время?» — спросил он, спустя долгое мгновение после возвращения в мир живых, — пускай пока и виртуальный мир.

«Да», — ответила копия его любимой. — «Для тебя появилась работа, Эвааль».