— И все-таки, почему ты мне помогаешь? Неужели я единственная, кто может справиться с делом, на которое ты собираешься меня подписать?
— Хм… — Сарранг пожала узкими плечами. — Нет, конечно.
— Тогда почему? — настойчиво повторила свой вопрос Вэйнз.
Они с Дафф сидели в теплом и просторном салоне машины, принадлежавшей Сарранг, катившей в это время на автопилоте по ночной магистрали Ин-Корпа. В машине также находились триумвиры Сарранг — бесполая по имени Дивин и совсем юная мужчина по имени Аззаль, выглядевшая едва ли не женственнее самой Сарранг. Отфильтрованный свежий воздух в салоне приятно пах незнакомыми Вэйнз цветами. После того как Сарранг отвезла их в квартиру на самой окраине города, где они смогли помыться и переодеться, система вентиляции салона окончательно расправилась с запахом канализации (слегка пованивали только пустовавшие теперь кресла, на которых поначалу сидели Вэйнз и Дафф).
— Видишь ли, — помолчав, ответила женщина, — еще тогда, в клубе, я навела кое-какие справки насчет тебя и поняла, что ты — та самая, кто мне нужна…
— Ничего не понимаю…
— Сейчас поймешь, — улыбнувшись, Сарранг переглянулась с триумвирами. Те почти не разговаривали с Вэйнз и ее подругой, но держались дружелюбно, без важничания. — Как я уже говорила, — продолжила она, — мне нужен надежный человек, никак не связанный с Хозрой… Хочешь знать почему?
Вэйнз молча кивнула.
— Хозра пляшет под дудку властей.
— Хм… работает на «шакалов», ты хочешь сказать?
— Бери выше.
— На «ворон»?
— Еще выше, Вэйнз! — Сарранг сделала рукой неопределенный жест. — Она — человек Комитета!
Вэйнз присвистнула.
— Я тебе больше скажу, подруга! Не только Хозра, но и другие, такие как она, главы кланов — все они — ставленницы КБК! И их подручные…
— Кроме тебя, конечно… — добавила Вэйнз и тут же поняла двусмысленность сказанного. — Это не подъебка, — поспешила она исправиться.
— Кроме меня, — подтвердила Сарранг, кивнув, — и еще нескольких человек, в ком я уверена.
— То есть, — задумчиво начала Вэйнз, — все темные дела в городе…
— Именно! Все трафики, наркота, оружие, контрафакт… — быстро перечислила женщина, — все под крылом у комитетских!
Повисла короткая пауза. Вэйнз обдумывала услышанное. Новости были те еще, но она, все же, никак не могла понять, чего именно от нее хотели.
— Итак, — продолжила через минуту Сарранг, — я навела кое-какие справки о тебе… Уж извини… — она изящным жестом развела ладони. — Ты безработная… перебиваешься от «дела» к «делу», но при этом, ты сама по себе… ни с кем из авторитетных не сближаешься, тюремные связи не поддерживаешь. Это важно, — подчеркнула Сарранг и продолжила: — Живешь с рабочей, — она перевела взгляд на Дафф, — вынужденной за жалкие центы грести дерьмо за этим городом… На пару снимаете дерьмовенькую квартирку в рабочем квартале… Все говорит о том, что вы с Дафф — не из тех «сознательных граждан», кого нормальные люди называют «лоялками». Это также важно. — Говоря, Сарранг протянула руку к низкому, отделанному темно-зеленым бархатом возвышению посреди салона, на котором лежала пачка с сигаретами, и извлекла из пачки ароматную наркотическую палочку; Дивин поднесла ей зажженную зажигалку. — Спасибо, милая, — поблагодарила она триумвира, потом кивнула на сигареты и предложила гостям: — Попробуйте! Хорошая штука! — Вэйнз и Дафф взяли по одной и закурили. — Так вот, — женщина вернулась к теме разговора, — все это: и то, что ты не лоялка, и то, что не связана с людьми из кланов — очень хорошо. Кроме того, у тебя есть определенные полезные таланты… — она улыбнулась, поморщив некрасивый короткий носик на некрасивом лице. — Ты умеешь воровать… и это не менее важная деталь твоего образа.
— Не такие уж мои таланты… — выпустив облачко сладкого дыма вверх, где в потолке салона была аккуратная решетка вентиляции, сказала Вэйнз и закинула ногу за ногу. В квартире, куда их перед этим отвезла Сарранг, оказался приличный гардероб с вещами разных размеров и для разных полов. Вэйнз выбрала эластичные бирюзовые брюки и на несколько полутонов светлее облегающий свитер, накинув сверху тонкий бежевый плащ из термоматериала. В этой новой одежде фигура Вэйнз выглядела не менее эффектно, чем фигура Сарранг, и та это сразу отметила, как и ее триумвиры (Вэйнз периодически ловила на своих ногах взгляды обеих, и это было приятно); Вэйнз заметно преобразилась… вот только проклятый шрам… шрам оставался на месте и вносил отвратительную дисгармонию в образ. Шрам выглядел чужеродно, как нечто неприличное, как дерьмо или блевотина поверх произведения искусства.
— Не скромничай, — певучим голосом прощебетала женщина и тоже закинула ногу за ногу, демонстрируя точеные крепкие икры и острые колени; на Сарранг были желтые чулки и короткие черные шортики. — Твои навыки нам очень пригодятся.
— «Нам»? — Вэйнз повела бровью.
— Нам, — медленно кивнула Сарранг. — Сестрам, — добавила она, глядя в глаза Вэйнз.
— Вот как… — задумчиво произнесла андрогин, затягиваясь сигаретой. — Так вы — из этих… иблиссиане?
Сарранг еще раз кивнула, но ничего не сказала.
— Мы стараемся держать руку на пульсе всех ведомств и организаций в этом прогнившем государстве, — прозвучал грудной баритон Дивин, молчавшей с начала разговора. Вэйнз и Дафф синхронно посмотрели на бесполую. — Включая мафию, — добавила та.
Бесполая была примерно того же возраста, что и Сарранг — около тридцати лет. Выглядела она, как и другие бесполые, которых доводилось встречать Вэйнз, как женщина; лицом была симпатичнее своего триумвира, телосложением же, наоборот, уступала ей, так как была невысокого роста и слегка полновата.
— Ты говоришь так, будто мафия это еще одна госструктура, — заметила Вэйнз.
— Именно так. Очень хорошо сказано: госструктура.
Сказанное заставило Вэйнз задуматься. Со слов бесполой получалось нечто абсурдное: государство содержит полицию, чтобы бороться с мафией, которой оно, государство, само и управляет! Глупость какая-то!
— Выходит, — подумав, произнесла она, — что власть борется сама с собой?
Дивин улыбнулась, будто услышав мысленное негодование Вэйнз.
— Власть? — она протянула руку к Сарранг, аккуратно взяла у нее из пальцев сигарету, затянулась и вернула триумвиру, обменявшись при этом с ней ласковыми взглядами. — А кого ты называешь «властью», Вэйнз?
Вопрос показался Вэйнз нелепым: будто бесполая вдруг захотела над ней посмеяться и специально стала задавать явно дурацкие вопросы.
— Правительство… — пожала она плечами.
— Ты это серьезно? Веришь в то, что правительство — это настоящая власть? Веришь в то, что сраная «Декларация независимости Конфедерации» действует, и нами не правит шайка небесных богачей, называемая Декархионом?
— А разве нет?
— Правительство, — сказала бесполая, — лишь инструмент в руках тех, кто владеет крупной собственностью — корпорациями, холдингами, крупными компаниями… — перечислила она, перебирая в воздухе тонкими пальцами. — Правительство — выделенные из класса этих собственников менеджеры. Причем, менеджеры эти подбираются из числа не самых богатых — из нижней прослойки богачей — тех, кто там — (ее указательный палец с аккуратно обточенным и выкрашенным в алый цвет ноготком устремился вверх, — жест, понятный всем на Поверхности и подразумевающий Небо) — не имеют сколько бы то ни было значимой собственности и, следовательно, не обладают властью. Эти люди — пешки, лакеи знатных небесных Семей и их верхушки — Декархиона. Их обязанность и прямая задача заключается лишь в том, чтобы сохранить существующий века порядок вещей, сохранить собственность богатых и не допустить организации бедных в единую силу. Для этого им нужны средства пропаганды, полиция, жандармерия, мафия… Все эти институты государства работают на то, чтобы вносить неразбериху и путаницу, оглуплять, низводить до скотского состояния, запугивать и полировать все это мерзким матриотизмом… Страх — вот их главное оружие! Люди боятся потерять работу и потому готовы терпеть сверхэксплуатацию, потому боятся собираться в профсоюзы… в настоящие профсоюзы, а не в существующие официально и полностью подконтрольные властям кружки штрейкбрехеров… чтобы сообща бороться за справедливость; боятся нищеты, боятся оказаться выброшенными на улицу; боятся доносов и оттого многие сами спешат доносить первыми, стремясь показать себя лояльными власти; боятся оказаться в застенках жандармов, боятся полиции и преступников на улицах; боятся войны… — Дивин замолчала; она опустила руки на колени и разгладила пальцами складки цветастой юбки, потом посмотрела на Вэйнз, на Дафф, которая все это время внимательно ее слушала, и закончила: — Главная цель любого правительства, любого государства, будь то Каат, Кфар, Великий Север или Конфедерация — расколоть, раздробить на как можно большее количество осколков то абсолютное большинство, которое представляет из себя класс рабочих, превратить этот класс в толпу. Так что, да, мафиозные кланы здесь тоже выполняют назначенную им роль: вовлекают и деклассируют одних, запугивают других, оправдывают существование полиции.
Дивин замолчала.
— А что же жандармы? — спросила тогда Дафф, обращаясь к бесполой.
— А они нужны для того, чтобы подавлять тех, кто, вопреки всеобщему страху, сумели организоваться, осознали свою общность и силу…
— …И еще, — прозвучал тихий, мелодичный щебет Сарранг, прервав грудной баритон ее триумвира, — чтобы подавлять нас, прилагающих постоянные усилия к тому, чтобы вы… я имею в виду таких как ты, Дафф — простых тружениц, — объяснила женщина (Дафф понимающе кивнула) — …чтобы вы перестали бояться, чтобы открыли, наконец, глаза и поняли, что происходит… чтобы осознали себя как единое… как общность…
Сарранг убрала ногу с ноги и, потянувшись вперед к темно-зеленому возвышению, затушила сигарету в стоявшей на возвышении бронзовой чаше. В салоне машины, рассчитанном на восьмерых пассажиров, было просторно: одно место в передней части салона, рядом с триумвирами и два — в задней, рядом с Вэйнз и Дафф, оставались не занятыми. Для управления такой моделью в черте города и в картографированной местности за его пределами не требовалось непосредственного участия водителя, и водительское место в отделенной от салона прозрачной перегородкой кабине пустовало, а за маршрутом следования присматривала Аззаль через миниатюрный планшет-терминал. Аззаль не принимала участия в разговоре, всецело погрузившись в терминал, где, параллельно с управлением машиной, вела оживленную переписку. Автомобиль ехал со скоростью не более пятидесяти километров в час, сложная система подвески компенсировала все попадавшиеся на дороге изъяны, в салоне было спокойно (если зажмурить глаза, можно с легкостью представить, что находишься не в наземном колесном транспорте, а где-нибудь на корабле посреди океана или во флайере). Сарранг смяла окурок в чаше и откинулась на спинку кресла, вытянув ноги и скрестив лодыжки. Она посмотрела на Вэйнз.
— Я говорила с хирургом… — перешла Сарранг к теме, о которой Вэйнз старалась не думать все то время, что находилась в обществе ее и ее триумвиров.
Вэйнз не хотела выдавать своих чувств, стыдилась их. Она боялась показаться жалкой в глазах людей, выручивших ее и ее возлюбленную и, в буквальном смысле, отмывших обеих от дерьма; боялась дать им повод думать о ней как о человеке, сломленном ужасным увечьем и опустившемся на самое дно городской жизни, но не забывшем прежнее беззаботное времяпровождение удачливой воровки и красавицы, и оттого глубоко несчастном.
— Хирург — наша сестра и она охотно поможет сестре… — Сарранг сделала паузу, давая Вэйнз обдумать услышанное, после чего задала единственный вопрос: — Так что, ты с нами, Вэйнз?
— Да, — услышала Вэйнз собственный голос.
Женщина улыбнулась и перевела взгляд на Дафф.
— А что скажешь ты?
— Я с вами, — твердо ответила мужчина. — За то, что вы обещаете сделать для моей Вэйнз… — (она протянула руку и коснулась предплечья любимой, смотревшей сейчас на нее) — …я буду должна вам. Вы можете на меня рассчитывать.
— Что ж, — сказала бодрым голосом Сарранг, побарабанив красивыми длинными пальцами по подлокотникам кресла, — с настоящего момента считайте себя кандидатами на принятие в нашу организацию, а меня и моих триумвиров — вашими временными координаторами и старшими сестрами. Солнце для всех, сестры!
— Солнце для всех! — ответили в один голос Вэйнз и Дафф.
****
Вскоре машина съехала с магистрали на второстепенную улицу и, заметно снизив скорость, мягко покатила по ровному и чистому асфальту среди выкрашенных в яркие цвета невысоких зданий в три и пять этажей.
— Мы почти на месте, — сказала Сарранг, заметив как заозирались по сторонам Вэйнз и Дафф.
— Чистенький квартальчик… — неприязненно заметила Вэйнз.
— Здесь живут, в основном, средней руки буржуа и служащие, — равнодушно произнесла женщина. — Среди них тоже есть наши сестры…
— Внедриться в мелкобуржуазную среду непросто, но это крайне полезно для нашего дела… — добавила Дивин, глядя на Дафф. Вэйнз при этом продолжала смотреть в окно, не оборачиваясь к бесполой. Дафф понимающе кивнула Дивин, и та продолжила: — У организации везде есть свои люди…
— Что, и в полиции? — спросила мужчина.
— И в полиции, — подтвердила бесполая.
Дафф молча кивнула и положила ладонь поверх ладони Вэйнз.
Они проехали мимо станции метро — залитого светом одноэтажного здания из разноцветного стекла. Возле метро, как и на крытых тротуарах вдоль домов, было многолюдно: Вэйнз видела хорошо одетых людей с довольными жизнью, уверенными лицами; одни — направлялись в сторону станции, другие — выходили из нее, держась парами, триумвиратами и небольшими группками, оживленно беседуя со спутницами или сосредоточенно вглядываясь в экраны коммуникаторов. По улице, соблюдая действующие в этом районе скоростные ограничения, неспешно проезжали дорогие автомобили; в паре мест Вэйнз заметила чисто вымытые машины полиции и топтавшихся рядом опрятных констеблей. Прохожие здесь не обращали внимания на полицию, безбоязненно проходя мимо, а полицейские не приставали к прохожим с обычным для них намерением обобрать.
— Хм, удивительно… — глядя в окно, тихо произнесла Дафф. Вэйнз повернулась к ней. Сарранг и триумвиры тоже посмотрели на мужчину. — Не припомню, — объяснила она, — чтобы встречала в «подземке» таких вот — (Дафф кивнула себе за плечо, где осталась станция) — господ, да еще в таких количествах…
— Ничего удивительного, — заговорила тогда Аззаль, не отвлекаясь от своего планшета-терминала. — Это станция Второго Внутреннего Кольца… Тебе часто приходится по нему ездить?
— Нет, — подумав, пожала плечами Дафф.
— Вот потому и не встречала, — сказала мужчина, взглянув мельком на Дафф и снова уткнувшись в терминал. — Этой публике нечего делать в рабочих кварталах. Они хорошо прикормлены режимом, всем довольны и живут беззаботно. В их мирке нет Дафф, чистящей канализацию, нет нищих работяг или безработных… — Аззаль усмехнулась и пробежалась пальцами по экрану.
— Эта прослойка общества, — снова заговорила Дивин, — буфер между богатыми и бедными, имущими и неимущими… здесь, на Поверхности… Они, конечно, предпочитают называть себя «средним классом»… но это вовсе не так. Обслуга, даже хорошо оплачиваемая, остается обслугой, как бы ей не хотелось причислить себя к классу господ…
— Сформированное пропагандой господ сознание, — добавила Сарранг, глядя на Дафф, — не позволяет этим людям признать очевидное: то, что от обычных рабочих они отличаются лишь тем, что работают в чистых офисах и за большую плату…
Машина замедлила ход и остановилась у высоких ворот между лимонного цвета трехэтажных домов.
— Ну, вот мы и приехали, — заключила женщина и перевела взгляд на Вэйнз: — Здесь живет Гэлл Тат, наша сестра. Она — известный в городе пластический хирург. В свое время Гэлл помогла мне с проблемой более серьезной, чем твоя… — Сарранг мягко улыбнулась, не став уточнять, какую именно проблему она имела в виду. — Так что, можешь не сомневаться, она все исправит.
Вэйнз молча кивнула и поспешно отвела взгляд в сторону окна. Происходящее казалось ей невероятным, каким-то сюрреализмом, неправдоподобным сном… А может она просто крепко обдолбалась чем-то, — каким-нибудь тяжелым наркотиком, из запрещенных, — и теперь лежит и ловит глюки в их с Дафф съемной «норе» на липких от пота простынях? А рядом храпит Дафф, облапив ее своими крепкими от ежедневной тяжелой работы ручищами? Нет. Она бы не стала принимать подобную дрянь… Впрочем, Дафф здесь, рядом с ней, держит ее за руку, внушая чувство покоя, а напротив сидят Сарранг и ее триумвиры, вытащившие их из дерьма, и это не сон и не глюк. Все это взаправду, по-настоящему.
Створки ворот впереди машины разошлись в стороны, автомобиль снова тронулся и медленно въехал во внутренний двор выкрашенного в ярко-желтый цвет дома, где их уже встречали двое в легких домашних платьях.
— А вот и сама Гэлл! — сказала Сарранг, когда машина встала на парковку.
— Которая? — спросила ее Вэйнз.
— Та, что постарше. Другая — ее приемная дочь, Саттин.