Теоретические споры о будущем нефтегаза довольно быстро перешли в практическое русло. «Силовики» наглядно показали, что не намерены ограничиваться сотрясанием воздуха. От слов они перешли к делу. Удар был нанесен по самой крупной нефтяной корпорации — «ЮКОСу».

«Дело «ЮКОСа» и стало началом серьезного передела собственности в топливно-энергетическом комплексе. Причем «агрессоры» в лице «петербургских силовиков» не просто попытались получить контроль над «ЮКОСом». Речь идет об изменении стратегии развития нефтегазового комплекса в сторону усиления роли государства в отрасли. Причем не только в качестве регулирующего инструмента, но и как полноценного собственника. «Дело «ЮКОСа» сделало вполне реалистичными перспективы создания новой государственной нефтегазовой суперкомпании, контролируемой «новой» элитой. Именно ему и должны в ближайшей перспективе отойти активы «ЮКОСа». Новый «русский монстр» станет одним из крупнейших игроков на мировом рынке энергоносителей.

В этом плане «дело «ЮКОСа» послужило спусковым крючком изменений в системе номенклатурных кланов и мотором передела собственности в нефтегазовой промышленности.

Основных причин «наезда» на ЮКОС было несколько:

Во-первых, это подчеркнуто независимая политика компании, которая открыто противопоставляла свое видение развития ТЭК в России позициям «силовой» группировки и «либералам». Ответный удар должен был парализовать деятельность наиболее активной и финансово обеспеченной части российского «олигархического» сообщества и вызвать смятение в рядах представителей «старомосковской группировки».

Во-вторых, перед началом большого электорального цикла борьба с крупным капиталом, «паразитирующим» на страданиях народа, могла быть позитивно расценена российскими избирателями. Поэтому «силовики» смогли убедить Владимира Путина роддержать атаку на «ЮКОС». Тем более что Ходорковский недвусмысленно заявлял о своих политических амбициях, говоря о желании окончательно уйти из бизнеса к 2007 году (т. е. накануне новых президентских выборов). Параллельно этим заявлениям структуры «ЮКОСа» развернули активную «спонсорскую» деятельность, финансируя политические партии и продвигая идею партийного правительства.

В-третьих, предчувствуя осложнение политической обстановки, Михаил Ходорковский начал готовить свою компанию к продаже иностранному инвестору. При этом он неосторожно пренебрег обеспечением поддержки своих действий со стороны президента РФ.

В-четвертых, в первые годы президентства Путина «силовики» потерпели ряд чувствительных поражений от «старомосковского» бизнеса, что породило у них жажду реванша. Они стали убеждать Путина в необходимости как можно скорее «разорвать кондиции», окончательно расправиться со «старой» элитой. В этом плане «дело ЮКОСа» стало не только началом передела нефтяной собственности, но и оказало серьезнейшее влияние на политический ландшафт.

 

2.1. Первые неудачи «силовиков»

Первым серьезным столкновением «силовиков» и «старомосковских» в топливно-энергетическом комплексе стала борьба за компанию «Славнефть». Первоначально планировалось, что в 2002 году правительство продаст 19,68 % акций компании. Но весной ситуация вокруг «Славнефти» стала накаляться. Все началось с отставки президента «Славнефти» Михаила Гуцериева, который занимал этот посте 2000 года, Михаил Гуцериев получил пост президента государственной нефтяной компании по протекции Романа Абрамовича. В этой связи часть экспорта нефти и нефтепродуктов «Славнефти» шла через дружественных трейдеров «Сибнефти» — Runicom и Rusoil. Но при этом деятельность Михаила Гуцериева на посту президента «Славнефти» нельзя назвать неудачной.

Компания существенно увеличила добычу нефти как за счет месторождений «Межрегионнефтегаза», так и за счет покупки небольших добывающих компаний: «Варьеганнефть», «Соболь», «Нафта-Ульяновск», «Обьнефтегеология». Впрочем, после отставки Гуцериева обвинили в приобретении этих активов не напрямую у бывших владельцев, а при посредничестве личных фирм. В результате из госкомпании на счета Гуцериева были выведены десятки миллионов долларов. Кроме того, «Славнефть» всерьез занялась расширением сбытовой сети. В результате компания смогла занять серьезные позиции на самых платежеспособных рынках России — Москвы и Санкт-Петербурга. Однако попытка создать сеть АЗС на Украине не принесла больших успехов. «Славнефть» не менее активно занималась реконструкцией своих нефтеперерабатывающих заводов. Михаил Гуцериев, явно желая набрать политический вес, взял курс на превращение компании в транснациональную. С этой целью «Славнефть» начала реализацию программ по добыче нефти в Ираке и Судане.

Но все это не спасло Михаила Гуцериева от отставки, связанной с предстоящей приватизацией компании. Гуцериев за время своего президентства стал совладельцем «Славнефти» в результате его борьбы с миноритарными акционерами госкомпании. Интерес к активам «Славнефти» открыто проявляла Тюменская нефтяная компания, которая скупила около 13 % акций самой «Славнефти» и весомые пакеты в ее дочерних предприятиях. Пользуясь правом акционера, ТНК стремилась провести своих людей на руководящие посты компании. Однако Гуцериев не допустил вхождения ее представителей ни в один из советов директоров. При этом структуры Гуцериева стали скупать на рынке акции «дочек» «Славнефти». В результате после долгих судебных разбирательств конфликт был урегулирован. Однако миноритарные пакеты акций «Славнефти» и ее «дочек» оказались в собственности траста, совладельцами которого стали акционеры ТНК, «Сибнефти» и Михаил Гуцериев. Стало очевидно, что президент «Славнефти» в процессе приватизации будет играть свою игру. Поэтому его сняли с должности, но по вопросу преемника руководящие органы государства не смогли прийти к согласованному решению.

Председатель правительства Михаил Касьянов предложил назначить президентом «Славнефти» ее вице-президента Юрия Суханова. Это стало бы победой «старомосковской» элитной группы, так как до прихода в «Славнефть» Юрий Суханов работал в «Сибнефти». Это не понравилось «силовикам», чьи интересы в этом конфликте представлял «Межпромбанк». После отставки Михаила Гуцериева ряд менеджеров «Межпромбанка» пришли на работу в «Славнефть». Однако своего кандидата на пост президента у них не было. На помощь им пришла «Роснефть»: вице-президент этой компании Анатолий Барановский был выдвинут на пост президента «Славнефти». Правда, пролоббировать его выдвижение от государства не удалось, поэтому Барановского на пост президента выдвинуло правительство Белоруссии, которому принадлежало 10,9 % акций «Славнефти». Чтобы убрать конкурента в лице Юрия Суханова Министерство внутренних дел во главе с «петербуржцем» Борисом Грызловым объявило о возбуждении против него уголовного дела. Суханов в это время находился за границей, и ставка явно делалась на то, что он испугается и не вернется в страну. Однако он вернулся, занял пост исполняющего обязанности президента «Славнефти» и категорически отказался ходить на допросы к следователю. Поскольку его кандидатуру поддерживало правительство РФ, владеющее 75 % акций «Славнефти», именно он стал ее президентом. После того как Юрий Суханов официально возглавил госкомпанию, все обвинения против него были сняты.

Первыми шагами Суханова на посту президента стали кадровые перестановки. Менеджеров, которых привел Гуцериев, сменили выходцы из «Сибнефти». В декабре 2002 года прошел конкурс по приватизации 75 % акций «Славнефти». Победил в нем альянс ТНК и «Сибнефти», а «Роснефть», благодаря деятельности чиновников Российского фонда федерального имущества, не была допущена до участия в конкурсе.

В конце 2002 — начале 2003 года началась борьба по вопросу создания в России частных нефтепроводов. Осенью 2002 года компании «ЮКОС», «Сибнефть», ТНК и «ЛУКОЙЛ» выступили с инициативой строительства нефтепровода от месторождений в Западной Сибири в Мурманск. Строительство планировалось вести на средства вертикально-интегрированных нефтяных компаний, соответственно, он должен был стать частным. Ориентировочная стоимость нового нефтепровода была оценена в 4–4,5 млрд. долларов.

Компании объяснили свои планы тем, что добыча нефти в России будет расти и к 2010 году достигнет уровня 500–510 млн. т в год. При этом внутреннее потребление нефтепродуктов, по их расчетам, будет увеличиваться крайне медленно, а значит, дополнительные объемы нефти необходимо экспортировать. Планы «Транснефти» по расширению БТС их не устроили, якобы потому, что через датские проливы не могут проходить танкеры дедвейтом более 140 000 т.

В настоящее время на севере России есть только один незамерзающий глубоководный порт — Мурманск. Если здесь построить терминал для перевалки нефтеналивных грузов, он сможет принимать танкеры водоизмещением до 300 000 т. В этом случае нефть можно будет экспортировать не только по традиционному маршруту — на рынок Европы, — но и в США. Поскольку новый нефтепровод должен был протянуться от Сургута, «Сургутнефтегаз» также поддержал проект. Но Владимир Богданов не стал его активным лоббистом, так что ключевую роль играли первоначальные авторы идеи.

Сначала нефтяники предложили построить нефтепровод с пропускной способностью 60 млн. т нефти в год. Затем они заговорили о возможности проложить трубу на 80 млн. т. Летом 2003 года предполагаемая мощность мурманского трубопровода увеличилась до 150 млн. т. Однако еще в январе 2003 года Михаил Касьянов заявил, что по закону в России не может быть частных нефтепроводов, все они должны принадлежать государству. Казалось, на мурманском проекте можно ставить крест, но уже в апреле министр энергетики Игорь Юсуфов заявил, что государству не обязательно должно принадлежать 100 % акций нефтепровода. Он сообщил о неимущественных способах контроля над трубопроводами. С ним согласился и Касьянов, принадлежность которого к «старомосковской» элитной группировке оказалась решающим фактором, заставившим его полностью изменить свою позицию по проблеме собственности на трубопроводы. Поэтому председатель правительства поручил «Транснефти», Министерству экономического развития и торговли, МЛР, Минэнерго и Министерству транспорта подготовить ТЭО строительства нефтепровода на Мурманск.

«Петербургские силовики» были настроены категорически против появления в России частных нефтепроводов, ведь это привело бы к дальнейшему снижению их контроля над деятельностью нефтяных компаний. Такой вариант был для них совершенно неприемлем.

Кроме того, «ЮКОС» и «Роснефть» сошлись в схватке за месторождения Восточной Сибири и маршрут экспортного нефтепровода'в Юго-Восточную Азию. «Роснефть» настаивала на необходимости построить трубу в российский порт Находка, а «ЮКОС» — в китайский город Дацин. Зимой 2003 года «Роснефть» и «Газпром» направили президенту РФ письмо, в котором предлагали свои услуги в качестве разработчиков программы по комплексному освоению нефтегазовых месторождений Восточной Сибири и Дальнего Востока. При этом компании предложили разрабатывать крупнейшие месторождения в комплексе. В список были включены помимо прочих Ковыктинское и Верхнечонское месторождения в Иркутской области, лицензия на разработку которых принадлежит «РУСИА Петролеум» (контрольный пакет акций у ТНК-ВР). Президент наложил на это письмо визу «согласен».

Формально чиновники правительства поддержали президента страны. В частности, теперь уже бывший министр энергетики РФ Игорь Юсуфов заявил, что поддерживает предложения компании «Газпром» и «Роснефть» об освоении месторождений Восточной Сибири в качестве единого проекта. По его словам, государство не может устраниться от координации стратегии нефтегазовой отрасли в этом регионе. При этом Юсуфов отметил, что передачи нераспределенных лицензий на разработку месторождений в обход законодательства не будет. Вместе с тем «Роснефть» и «Газпром» предложили определить хозяина Талаканского и Чаяндинского месторождений на закрытом конкурсе, так как в этом случае у госкомпаний было бы гораздо больше шансов получить их под свой контроль, чем в случае проведения аукциона: у частных компаний в настоящее время гораздо больше свободных средств, чем у государственных.

Ответом «старомосковскому» министру Юсуфову стала позиция Министерства природных ресурсов, руководитель которого Виталий Артюхов нашел общий язык с «силовиками». МПР заявило, что для месторождений Восточной Сибири и Якутии более целесообразно применять конкурсы, а не аукционы. Более того, в МПР стали открыто указывать на то, что компания «РУСИА Петролеум» нарушает условия лицензионных соглашений, не ввела месторождения в разработку в указанный срок, а потому лицензии на Ковыктинское и Верхнечонское месторождения у нее необходимо изъять и выставить на конкурс.

 

2.2. «Война докладов» и другие «теоретические битвы»

Столкновения по частным вопросам сделали практически неизбежной межэлитную войну по стратегическому вопросу — о будущем ТЭК. Вопрос об эффективном собственнике в нефтегазовом комплексе оказался чрезмерно политизированным: национализация нефтяных компаний означала бы начало конца и для их политических партнеров из «старомосковской» элиты. Наоборот, завершение приватизации в ТЭК подорвало бы экономическую базу «силовиков», которые лишились бы практически полного контроля над финансовыми потоками государственных «Газпрома» и «Роснефти».

В результате каждая из сторон начала готовить почву для наступления. Первым шагом стала подготовка общественного мнения, которая была проведена при помощи экспертного сообщества. В результате в 2003 году началась «война докладов», ставшая прелюдией к настоящей межэлитной войне, перешедшей в открытую фазу после ареста акционеров «ЮКОСа».

Еще в начале 2003 года «ЮКОС» начал прорабатывать варианты ликвидации политических рисков, исходивших от команды «петербургских силовиков». Наиболее перспективным казался переход от президентского политического режима к полупрезидентскому. В этом случае возросла бы роль правительства, премьер-министра и назначающего его парламента. Между тем влияние частных нефтяных компаний на Думу и правительство весьма высоко. Например, работа в Думе бывшего топ-менеджера и одного из акционеров «ЮКОСа» Владимира Дубова не позволила за 1999–2003 годы провести ни одного законопроекта, который не устраивал бы нефтяной концерн.

Аргументировать необходимые изменения в политическом режиме был призван аналитический доклад Совета по внешней и оборонной политике, от имени которого выступил другой близкий «ЮКОСу» депутат Госдумы — Владимир Рыжков, а также политолог Алексей Салмин. В докладе говорилось, что формирование правительства на основе парламентского большинства является необходимым фактором успешной модернизации России. Авторы доклада отметили, что доминирование исполнительной власти при слабости парламентского контроля, отстранении парламента от формирования правительства, ограниченной свободе слова, недореформированной судебной и правоохранительной системах предопределило расцвет коррупции в России.

При этом в докладе признается, что могущество интегрированных бизнес-групп за время правления Владимира Путина не только не упало, а, наоборот, возросло. Но его авторы не видят в этом ничего плохого, так как корпорации «вносят большой вклад в модернизацию экономики, государства и общества. Ряд крупных корпораций поддерживают либеральные партии, гражданское общество, способствуя тем самым демократизации политической системы России». Здесь явно делается намек на владельцев ТНК и «ЮкосСибнефти», которые не скрывают своих симпатий в отношении «Яблока» и «Союза правых сил».

В докладе упоминается и о негативных аспектах деятельности интегрированных бизнес-групп. Проблема видится в недостаточно четкой отделенное™ органов публичной власти от бизнес-групп, приводящей к повсеместной недобросовестной борьбе с конкурентами с помощью административного ресурса, и в конечном итоге — к разрушению конкурентной среды, монополизации экономики. По мнению авторов, это оставляет российское государство недореформированным, неэффективным и недостаточно конкурентоспособным в острой борьбе за капиталы, технологии, человеческие и геополитические ресурсы. Но предлагаемый способ решения этой проблемы вполне устраивает ВИКи. Авторы доклада предлагают перейти к правительству парламентского большинства. Министрами в нем должны быть исключительно (или, как правило) политики, прошедшие через выборы и принадлежащие той или иной партии. По мнению авторов доклада, только правительство парламентского большинства способно поставить на первый план национальные, а не ведомственные интересы.

В то же время именно в парламенте наиболее велика концентрация лоббистов сырьевых корпораций. Поэтому правительство парламентского большинства позволяет компаниям принять участие в его формировании, а значит, обезопасить себя от атак «силовой» элиты, защитить свою собственность и создать условия для ее расширения.

Ответом «силовиков» стал альтернативный доклад о надвигающемся «олигархическом перевороте» в России, выпущенный от имени Совета по национальной стратегии. В докладе указывалось, что в России сформировалась особая форма власти, определенная как «олигархия», при которой практически вся экономическая и политическая власть сконцентрирована в руках немногих сырьевых корпораций. В качестве наиболее показательных «олигархов» были названы Роман Абрамович, Михаил Фридман, Олег Дерипаска, Михаил Ходорковский, Владимир Потанин и Андрей Мельниченко. В качестве главного обвинения «олигархам» бросался упрек в отсутствии патриотизма. В частности, контрольные пакеты акций «ЮКОСа», «Сибнефти» и ТНК принадлежали офшорным компаниям Group MENATEP Limited (Гибралтар), Millhouse Capital (Великобритания), TNK International (Виргинские острова), соответственно.

Правительство Михаила Касьянова авторы обвинили в поддержке сырьевых, экспортно-ориентированных отраслей в ущерб перерабатывающим. Доклад подводил к выводу о том, что олигархический слой не стал ни национально, ни социально ответственной элитой России. В отношении будущего устрэйства страны авторы прогнозировали «олигархический переворот», нацеленный на отстранение от власти президента Владимира Путина и формирование правительства на основе парламентского большинства. «Основным идеологом подобной трансформации выступает глава НК «ЮКОС» Михаил Ходорковский, его явно и неявно поддерживают и другие ключевые фигуры олигархического пула (Роман Абрамович, Олег Дерипаска, Михаил Фридман). Продолжение курса олигархической модернизации (квазимодернизации) приведет к утрате промышленного к образовательного потенциала России», — уверяли авторы доклада. Выход из ситуации они видели в кардинальном усилении российского государства, отвечающего интересам справедливого, динамичного и эффективного развития страны.

«Силовая» элита и другими способами все более настойчиво выбрасывала информацию о том, что ряд частных нефтяных компаний наносит серьезный вред экономике, недоплачивая налоги в бюджет и применяя деструктивные способы добычи. Это спровоцировало дебаты по поводу налоговой политики государства и возможности внедрения частного капитала в нефтетранспортную систему страны. Все это происходило на фоне рекордного занижения налогооблагаемой базы и максимизации дивидендных выплат основным акционерам нефтяных холдингов.

Отчасти такие обвинения можно признать справедливыми — «ЮКОС» и «Сибнефть» действительно предпочитали «снимать сливки» с месторождений, бросая их и переходя на новые территории нефтедобычи. Об этом, в частности, говорит непомерное количество простаивающих скважин:

Таблица 1.Фонд нефтяных скважин (по данным на декабрь 2002 г.)

Источник: Минэнерго РФ.

«ЮКОС» оправдывался тем, что использует передовые технологии добычи нефти, а критика вызвана непониманием этих новаторских способов. Такие аргументы, конечно, носили характер PR-прикрытия, однако и госкомпании далеко не всегда работают эффективно. Например, «Газпром» неоднократно обвиняли в неуплате налогов и недостаточном инвестировании в разработку новых месторождений.

Обмен «теоретическими ударами» должен был неизбежно закончиться переходом конфликта в «горячую стадию». Серьезное противостояние двух группировок в нефтяной сфере обречено было вылиться в лобовое столкновение. Как политическая элита, так и нефтегазовый комплекс оказались поделены между двумя лагерями. По одну сторону выступали «ЮКОС», «Сибнефть» и ТНК, прикрываемые «старомосковской» номенклатурной группировкой. По другую — «Роснефть» и «Газпром», поддержавшие «петербургских силовиков», а также примкнувшие к ним «ЛУКОЙЛ» и «Сургутнефтегаз», тоже сделавшие свой политический выбор.

«Артиллерийская подготовка» номенклатурнополитической группировки «силовиков» завершилась летней атакой на «ЮКОС», когда были арестованы несколько акционеров и менеджеров компании Михаила Ходорковского. С учетом регулярных попыток «силовиков», предпринимаемых с начала 2003 года, показать неэффективность частных вертикально-интегрированных компаний и аргументировать усиление роли государства в ТЗК, подобное развитие событий не стало неожиданным.

Выбор времени атаки «ЮКОС» также не случаен. Лето 2003 года избрано в качестве оптимального сезона для нападения на компанию Михаила Ходорковского по нескольким причинам. Во-первых, под новый передел собственности удалось подвести простую, но доступную идеологическую концепцию «раскулачивания нечистоплотных олигархов», отказывающихся делиться природной рентой и намеренных получить полный контроль над Думой и правительством. Раскрутка этой темы в СМИ и экспертном сообществе стала той необходимой «прелюдией», после которой «силовики» вполне могли перейти к более агрессивным действиям.

Во-вторых, «силовики» специально приурочили выпад против «ЮКОСа» к выборам в Госдуму. Это было выгодно «силовикам» сточки зрения включения в развернутую кампанию президента Путина. Война с олигархами в преддверии президентских выборов вынуждает Путина дать оценку происходящему, Но в ситуации общественного одобрения этих жестких действий президенту не с руки публично заступаться за крупный бизнес. В такой ситуации главе государства предпочтительнее встать на сторону «силовиков». Тем более что сточки зрения выборных перспектив олигархи очень подходят на роль «врагов», с которыми борется исполнительная власть. Особенно если учесть, что опросы общественного мнения, проведенные уже после начала атаки на «ЮКОС», показали, что население по большей части поддерживает пересмотр итогов приватизации и войну против «олигархов». Так, согласно опросу, проведенному компанией «РОМИР-Мониторинг» 9–14 июля 2003 года, 77 % опрошенных считают, что итоги приватизации нуждаются в полном или частичном пересмотре. 57 % опрошенных высказались за то, что власти могут для пересмотра итогов приватизации прибегать к уголовному преследованию собственников. Крупные бизнесмены воспринимаются населением каклица, получившие госсобственность нечестным путем, а вовсе не как наиболее успешные предприниматели.

Выбор «ЮКОСа» в качестве «мишени» в этом плане оказался оптимальным. Михаил Ходорковский публично заявлял о намерении инвестировать серьезные средства в выборы депутатов Государственной Думы и спонсировать «Яблоко» и СПС. Кроме того, другие акционеры «ЮКОСа» намерены были вложить деньги в КПРФ (под «другими акционерами» подразумевался бывший председатель совета директоров «ЮКОСа» Сергей Муравленко). Кроме того, Ходорковский заговорил о том, что через несколько лет покинет «ЮКОС». Это было истолковано как заявка на участие в политической деятельности. Таким образом, атакуя «ЮКОС», «силовики» могли рассчитывать на поддержку Путина, которому ситуация была представлена как вынуждающая «дать по рукам» политически активному Ходорковскому. Но для «силовиков» это был лишь удачный предлог. Основной задачей группировки являлась национализация компании.

В-третьих, спешка «силовиков» объясняется начавшимися в российской «нефтянке» новыми слияниями и поглощениями, которые могут осложнить возврат активов государству. Когда собственность передается из рук в руки несколько раз, изъять ее у последнего владельца гораздо сложнее. Поэтому национализацию нужно завершить до окончания слияния ЮКОСа и «Сибнефти», равно как и продажи крупных пакетов объединенной компании новым акционерам — прежде всего, иностранным.

По сути, именно начало продажи активов в нефтяной отрасли западным концернам спровоцировало «силовиков» на объявление открытой войны «ЮКОСу». «Силовики» понимали, что с приходом крупных иностранных концернов бороться за возврат активов будет весьма проблематично. Национализировать компании, где контрольный пакет акций в руках транснациональных корпораций, практически невозможно, учитывая провозглашаемую европейскую ориентацию президента Путина. Вряд ли он рискнет отношениями с ведущими западными политиками, лоббирующими интересы своих нефтяных концернов.

Тревожным сигналом для «силовиков» стало решение «Альфа-групп» (российских владельцев ТНК) продать половину своего бизнеса British Petroleum, а также объявление о начале слияния «ЮКОСа» и «Сибнефти». По сути, владельцы «Альфа-групп» и Роман Абрамович, контролировавший «Сибнефть», первыми осознали, что пора избавляться от российских активов, полученных в период приватизации. Учитывая усиление «силовой» группировки, эта собственность становилась слишком «горячей». Поэтому «Альфа» продала 50 % ТНК, образовав с концерном ВР совместное предприятие (а в ближайшее время, скорее всего, продаст своим иностранным партнерам оставшуюся долю в российском нефтяном бизнесе). Абрамович же начал продажу «Сибнефти» Ходорковскому, делегировав последнему «головную боль» по поводу дальнейшей реализации компании западным инвесторам. Абрамович пошел дальше «Альфа-групп», начав массовую распродажу не только нефтяных, но и всех своих российских активов. Так, он вступил в переговоры с Олегом Дерипаской по поводу передачи тому крупного пакета акций «Русского алюминия», что позволило бы Дерипаске стать единоличным владельцем крупнейшего российского производителя алюминия. Вырученные «живые деньги» Абрамович начал вкладывать в западный бизнес, практически одновременно с продажей «Сибнефти» и акций «Русала» купив английский футбольный клуб «Челси». Эта сделка стала не просто «причудой» российского олигарха, как прокомментировали событие большинство российских и зарубежных СМИ. Абрамович выказал намерение войти в западную бизнес-элиту и заоабатывать деньги уже за рубежом. Продав российскую собственность, он получил серьезный стертовый капитал, при этом обезопасив себя от политических рисков в России.

Ходорковский, приобретая на заемные деньги «Сибнефть», почти открыто планировал в ближайшем будущем войти в альянс с одним из крупнейших мировых нефтегазовых концернов. Неслучайно «ЮКОС» в 2002–2003 годах развил активную PR-кампанию в зарубежных и российских СМИ с целью представить себя самым открытым и эффективным российским концерном (в том числе в плане возврата инвестированного капитала). Апофеозом этой кампании стал зыход в июне 2003 года статьи в авторитетном журнале «Forbs», где «ЮКОС» назван самой эффективной компанией мира. (Журнал взял в расчет средства, которые вложили хозяева «ЮКОСа» в компанию после приватизации, и прибыль, которую принесла им компания, но «забыл» о вложениях, сделанных в нынешние предприятия «ЮКОСа» в советское время.) Ходорковский открыто вел на Западе переговоры с потенциальными покупателями: основными претендентами на «ЮКОС» являются Shell и Chevron.

В-четвертых, «наезд» на «ЮКОС» был частично спровоцирован обострением отношений между нефтяной компанией Михаила Ходорковского и государственной «Роснефтью». Интересы «ЮКОСа» и «Роснефти» пересекались в последнее время несколько раз. Так, при поддержке «ЮКОСа» «Сибнефть» приобрела компанию «Славнефть», на которую претендовала «Роснефть», снятая с конкурса. «ЮКОС» начал «крестовый поход» против соглашений о разделе продукции — льготного режима в нефтяной отрасли, на основании которого ряд месторождений осваивает «Роснефть». Кроме того, «ЮКОС» сумел пролоббировать решение о строительстве нефтепровода по маршруту Ангарск — Дацин, хотя «Роснефть» настаивала на другом варианте нефтяной трубы — до порта Находка. Таким образом, у «Роснефти» накопился целый ряд претензий к «ЮКОСу». «Спор хозяйствующих субъектов» мог перейти в политическую плоскость, тем более что руководство «Роснефти» находится в довольно тесных отношениях с «силовой» номенклатурно-политической группировкой.

Показательно, что президент «Роснефти» Сергей Богданчиков негативно высказывался о деятельности «ЮКОСа» еще до начала активных боевых действий против Ходорковского. Так, в интервью, данном накануне ареста Лебедева, Богданчиков заявил: «Нужно быть гражданином той страны, где ты живешь и работаешь. Компании должны, конечно, улучшать свои показатели, но это должно происходить на фоне роста благосостояния всего населения страны, а не за его счет. Сто человек не могут жить счастливо среди 140 миллионов нищих».

 

2.3. От слов — к делу

На этом фоне 2 июля 2003 года произошел арест Платона Лебедева — партнера Михаила Ходорковского, крупного акционера НК «ЮКОС», а также главы компании «МЕНАТЕП». Ему было предъявлено обвинение в хищении путем мошенничества 20-процентного пакета акций компании «Апатит» стоимостью более 280 млн. долларов. С этого момента начинает раскручиваться «дело «ЮКОСа».

Опасения по поводу быстрого завершения слияния «ЮКОСа» и «Сибнефти» и дальнейшей продажи концерна западному собственнику заставили «силовиков» попытаться сыграть на опережение. 2 июля был арестован председатель совета директоров МФО «МЕНАТЕП» и один из основных акционеров «ЮКОСа» Платон Лебедев. Генеральная прокуратура подозревает его в хищении в 1994 году 20 % акций предприятия «Апатит» на сумму 283,142 млн. долларов, что подпадает под статью 159 часть 3 Уголовного кодекса РФ. Этот пакет был в 1993 году приобретен ЗАО «Волна», входящим в группу «Роспром», у Фонда имущества Мурманской области. Сделка предполагала инвестиции в «Апатит» в размере 530,1 млрд. руб. «Роспром» пытался скорректировать инвестпрограмму, но не нашел понимания в Минимуществе.

Сделка была расторгнута судом, но «Волна» к тому времени уже продала бумаги другим структурам «Роспрома». Впрочем, и Фонд имущества Мурманской области не вернул «Волне» деньги за зтот пакет акций «Апатита». Однако в декабре 2002 года «Волна» компенсировала Российскому фонду федерального имущества стоимость акций «Апатита». Правда, произошло это только после того, как в результате допэмиссий 20 % акций превратились в 5 %. Поэтому оценщик определил компенсацию государству в 478 млн. рублей (16 млн. долларов). Напомним, что 20-процентный пакет был куплен «Роспромом» за 225 000 долларов. Вернуть деньги «Роспром» вынудило решение Арбитражного суда города Москвы. Иск был подан РФФИ в 2002 году. Формальным поводом для ареста Платона Лебедева стал запрос в Генеральную прокуратуру депутата Государственной думы Владимира Юдина (входит в группу «Регионы России»).

В конце июня 2003 года Генеральной прокуратурой был арестован начальник четвертого отдела службы внутренней и экономической безопасности НК «ЮКОС» Алексей Пичугин. Однако сообщено об этом было одновременное заявлением об аресте Платона Лебедева. В Генпрокуратуре сообщили, что Алексей Пичугин обвиняется «в организации убийства в ноябре 2002 года двух человек в одном из региональных центров России». По словам адвоката Пичугина Георгия Кагенера, его клиента обвиняют в убийстве в ноябре 2002 года в Тамбове Ольги и Сергея Гориных. По версии следствия, в 1998 году Алексей Пичугин обратился к Сергею Горину с просьбой провести «акцию устрашения» в отношении начальника Управления по связям с общественностью и информационной политики мэрии Москвы Ольги Костиной, ранее работавшей в структурах банковской группы «МЕНАТЕП». Затем Сергей Горин начал шантажировать Алексея Пичугина, после чего сотрудник службы безопасности «ЮКОСа», по версии следствия, решил ликвидировать его вместе с женой. 23 ноября 2002 года неизвестные прямо из дома похитили супругов Гориных, найти их так и не удалось.

Весьма показателен и выбор Платона Лебедева как «козла отпущения». Лебедев играл в группе «МЕНАТЕП» роль кассира, который ведет учет всех ее активов. Данная группа решила бороться за эффективность ведения бизнеса, поэтому ее многочисленные предприятия позиционируют себя в качестве самостоятельных структур. Например, речное пароходство «Волготанкер» формально не зависит от «ЮКОСа», хотя и обслуживает его интересы, а хозяевами «Волготанкера» являются акционеры «ЮКОСа». При этом внутри «группы МЕНАТЕП» четко установлено, кто из акционеров чем занимается. Каждый крупный акционер «ЮКОСа» ведет проекты в смежных отраслях и несет за них ответственность перед другими акционерами. В группе существует общая казна, в которой находятся все активы (акции, деньги и т. д.). Кассиром является де-факто Платон Лебедев.

Если кто-то из членов группы хочет расширить свое направление бизнеса, он приносит бизнес-план Платону Лебедеву. Тот оценивает его перспективность с точки зрения возможных прибылей, и, если тот может показать заданную группой норму рентабельности, выдает члену группы необходимую сумму. Но она не может превышать стоимость доли этого акционера в общем бизнесе группы. Если проект по какой-либо причине проваливается, а взявший деньги не может их вернуть в указанный срок с обещанным процентом, его доля в акционерном капитале сокращается на ту сумму, которую он взял из общей кассы. То же самое происходит, если бизнес кого-то из членов группы требует привлечения ресурсов других структур группы «МЕНАТЕП». Стоимость работы привлеченных структур оплачивает проштрафившийся акционер.

Именно Платон Лебедев управлял акциями траста Group MENATEP Limited, которому принадлежит контрольный пакет акций «ЮКОСа». Михаил Ходорковский в одном из своих интервью признал, что ни он, ни любой другой человек, входящий в группу основных акционеров «ЮКОСа», не могут свободно распоряжаться своими акциями. Если он решит выйти из бизнеса и продать принадлежащие ему акции, он должен предложить другим членам группы выкупить их.

Поэтому неудивительно, что именно Лебедев занимался реализацией сделки с акционерами «Сибнефти». Если он останется в тюрьме надолго, осуществить сделку будет гораздо труднее. Правда, руководители «ЮКОСа» продолжают излучать оптимизм и настаивают на том, что сделке с «Сибнефтью» ничто помешать не может. Вполне возможно, что акционеры «ЮКОСа» все же смогут провести ее без участия Лебедева, ведь ее параметры уже разработаны и нуждаются только в юридическом оформлении.

В то же время, если бы «силовики» планировали затормозить политические проекты «ЮКОСа», арестовывать надо было не Лебедева, а, например, руководителя компании «ЮКОС-Москва» Василия Шахновского или одного из крупнейших акционеров «ЮКОСа» Леонида Невзлина, являющихся ключевыми фигурами в вопросах взаимодействия компании с властными структурами. Арест же Лебедева наглядно указывает, что «силовики» стремились прежде всего сорвать сделку «ЮКОСа» с «Сибнефтью», после чего можно было бы уже приступать к национализации компании Михаила Ходорковского. Показательно, что в день задержания Платона Лебедева Михаил Ходорковский встретился с послом США в России Александром Вершбоу и полетел в США для консультаций со своими вероятными покупателями, стремясь убедить их в том, что политические проблемы «ЮКОСа» вполне разрешимы.

 

2.4. Момент истины для российской политической элиты

Ситуация вокруг «ЮКОСа» стала «лакмусовой бумажкой», наглядно выявившей принадлежность высших чиновников к той или иной номенклатурно-политической группировке. В поддержку «ЮКОСа» выступили лидеры большинства политических партий, подтвердивших тем самым факт получения спонсорской помощи от нефтяного концерна. Самой оперативной и жесткой оказалась реакция «Яблока» во главе с Григорием Явлинским (эта партия получает от «ЮКОСа» наибольший объем спонсорской помощи). Явлинский отметил, что «акция запугивания» была предпринята в отношении одной из крупнейших и лучших по экономическим показателям российских компаний и совершенно несоразмерна ни сточки зрения здравого смысла, ни сточки зрения законности». Цель акции, по мнению лидера «Яблока», — подавить попытки крупного бизнеса в лице компании «ЮКОС» стать политически самостоятельной и прозрачной компанией, действующей по международным меркам, и оставить ее в полной зависимости от власти. Явлинский подчеркнул фон акции — разгул в стране преступности и коррупции, в том числе в высших органах власти. Он констатировал, что акция окажет резко отрицательное влияние на состояние инвестиционного климата и ситуацию в стране. Против ареста Платона Лебедева резко выступил и Борис Немцов — лидер «Союза правых сил», другого крупного получателя финансовой помощи.

Другие партии повели себя более осторожно, но также оказали «ЮКОСу» поддержку. Председатель «Народной партии» Геннадий Райков заявил, что трогать частный капитал на основе одних подозрений, что он нажит незаконным способом, никто не имеет права. Заместитель секретаря «Единой России» Олег Морозов заявил, что не нужно сейчас проводить подобные проверки, поскольку это приведет к очередным потрясениям. Даже лидер КПРФ Геннадий Зюганов в начале августа высказался в поддержку «ЮКОСа», назвав формы «наезда» на финансово-экономическую группировку «варварскими». По его мнению, речь в данном случае идет не о «ЮКОСе», а о российской экономике. Геннадий Зюганов понимает, что избиратели КПРФ придерживаются противоположной точки зрения, но вынужден защищать Михаила Ходорковского в обмен на полученные от акционеров «ЮКОСа» финансовые ресурсы. Правда, другие лидеры КПРФ выступили с «успокаивающими» левый электорат заявлениями. Так, заместитель председателя ЦК КПРФ Валентин Купцов отметил, что КПРФ выступает «за пересмотр итогов приватизации».

Только председатель Государственной думы и лидер Партии возрождения России Геннадий Селезнев выступил с нападками на крупный капитал. Он предложил Генпрокуратуре отследить, откуда в России за 8–9 лет появились долларовые миллиардеры. По его мнению, в девяти из десяти случаев нарушалось российское законодательство, создавались преференции в пользу отдельных компаний.

С поддержкой в адрес «ЮКОСа» выступил и посол США в России Александр Вершбоу. Он выразил надежду на скорейшее урегулирование ситуации, сложившейся вокруг компании «ЮКОС», в интересах дальнейшего развития российско-американского сотрудничества. Интерес США к развитию ситуации вокруг «ЮКОСа» понятен — именно там находятся основные потенциальные покупатели «ЮКОСа». Ходорковскому важно не только заверить потенциальных инвесторов в том, что ситуация будет разрешена, ной попросить западную политическую элиту оказать давление на российского президента с целью прекратить атаку на «ЮКОС».

Был задействован ресурс Российского союза промышленников и предпринимателей, ставшего своеобразным «профсоюзом крупных собственников». Президент РСПП Аркадий Вольский заявил, что Россия можетлишиться 6 млрд. долларов, которые ВР планирует потратить на покупку 50 % акций TNK International. Затем РСПП опубликовал открытое письмо президенту, обвинив силовые структуры в выходе за рамки правового поля.

В то же время далеко не все представители крупного бизнеса выразили готовность выступить единым фронтом против «силовиков» (хотя к этому их призвал не только Михаил Ходорковский, но и находящийся в эмиграции Борис Березовский, утверждавший, что его судьба ждет и остальных российских крупных предпринимателей). Они рассчитывали, что атака направлена только на «ЮКОС» и аппетиты «силовиков» пока ограничиваются нефтегазовым комплексом, и предпочли проявить осторожность, чтобы не вызвать раздражения «силовой» группировки. Объединения сырьевых корпораций вокруг фигуры «обиженного» Ходорковского не произошло. Симптоматично, что и Аркадий Вольский в конце июля стал гораздо более сдержан в оценках, заявив, что за восемь лет заработать 8 миллиардов для одного человека слишком много, явно намекая на Михаила Ходорковского. Вольский призвал крупных собственников договариваться с властью.

Наиболее значимой оказалась поддержка «ЮКОСа» со стороны высших чиновников страны. Так, один из лидеров «старомосковской» группировки Михаил Касьянов моментально выступил 8 защиту «ЮКОСа», заявив, что арест — нецелесообразная мера для расследования экономических преступлений. В дальнейшем премьер сделал еще несколько публичных заявлений с требованием прекратить давление на компанию Ходорковского. От Администрации президента в медийном пространстве защищал «ЮКОС» советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов.

На стороне «ЮКОСа» оказались и правительственные либералы, выступающие категорическими противниками национализации. По их мнению, надо не отпугивать частных инвесторов (в том числе иностранных), а всячески поддерживать их. Министр экономического развития и торговли Герман Греф счел нужным заявить, что никакого пересмотра итогов приватизации не будет. А Министерство по антимонопольной политике, немного поколебавшись, одобрило как слияние «ЮКОСа» с «Сибнефтью», так и сделку между ТНК и ВР.

К защите «ЮКОСа» было подключено экспертное сообщество. Так, активно защищал «ЮКОС» президент фонда «Экспертиза» МаркУрнов, который попытался задать более глобальный контекст конфликту вокруг «ЮКОСа». Им было отмечено, что атака на «ЮКОС» — это попытка отмены демократических свобод в стране и перехода к построению авторитарного государства. А президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский заявил, что атака на «ЮКОС» угрожает абсолютно всем собственникам в России, включая хозяев любых приватизированных квартир, призвав владельцев «хрущоб» (наименее комфортабельных жилищ) создавать «партию собственников» и выходить на защиту «ЮКОСа». Тем самым «ЮКОС» рассматривался как первая жертва глобального «заговора чекистов», якобы начавших построение в стране диктатуры.

Шум в прессе, поднятый оппонентами, не произвел на «силовиков» большого впечатления. 7 июля директор ФСБ Николай Патрушев прямо заявил, что его ведомство должно курировать вопросы, связанные с приватизацией промышленных предприятий (особенно в военно-промышленном комплексе).. В тот же день председатель Счетной палаты Сергей Степашин крайне негативно отозвался о покупке Романом Абрамовичем английского футбольного клуба «Челси». Деятельностью «Сибнефти» и «ЮКОСа» заинтересовалось и Министерство по налогам и сборам, поддержав тем самым Генпрокуратуру. Причем поводом для проверок стала не только современная ситуация в вопросе об уплате налогов, но и прошлые «прегрешения» компаний. В частности, использование налоговых льгот, предоставляемых ЗАТО.

Генеральная прокуратура не остановилась. Ее следователи провели проверку «Сибнефти», «ЮКОСа» и банка «МЕНАТЕП-Санкт-Петербург». В рамках этих проверок из офисов указанных структур изымались документы и специальные средства для ведения разведывательных действий. Обвинения в отношении Платона Лебедева стали нарастать как снежный ком. Его стали обвинять еще и в неуплате налогов. Кроме того, представи~ели Генеральной прокуратуры отметили, что высказывания Михаила Касьянова о мере пресечения для Платона Лебедева «мягко говоря, не корректны» и обвинили его в оказании давления на суд.

Кроме того, представители Генпрокуратуры заявили, что рассматривают еще несколько уголовных дел в отношении руководителей «ЮКОСа». Первое тянется уже несколько лет и связано с покушением на жизнь главы представительства австрийской нефтяной компании «Ист Петролеум Хандельсгез» Евгения Рыбина. Первое нападение на Евгения Рыбина было совершено 24 ноября 1998 года. На улице Удалыдова киллер открыл по нему огонь из автомата, но пули прошли мимо. Произошло это, когда Евгений Рыбин выходил из подъезда дома, где проживал вице-президент компании «ЮКОС» Леонид Филимонов, с которым он и встречался. Второй раз Рыбина пытались устранить в марте 1999 года у его дома s Подмосковье. Тогда ему удалось спастись потому лишь, что он остался в Москве, а в загородный дом приехала только машина охраны, которая и была взорвана. В результате погибли водитель и два милиционера-охранника. Евгений Рыбин назвал заказчиками этих покушений основных акционеров «ЮКОСа».

Проблема заключается в том, что фирма Рыбина в середине 1990-х годов заключила договор с Восточной нефтяной компанией (ВНК) о поставках ей нефти. В 1997 году в результате приватизации контрольный пакет акций ВНК достался «ЮКОСу». Новые хозяева ВНК прекратили поставки нефти фирме Евгения Рыбина. Он подал на них иски в Международный арбитражный и Гаагский суды. После этого на него начались покушения. При этом, по словам Рыбина, служба безопасности «ЮКОСа» вела за ним непрерывное наблюдение. Кроме того, к 1998 году относится еще ряд уголовных дел, в которых фигурируют руководители «ЮКОСа»: убийство мэра Нефтеюганска Владимира Петухова, убийство в том же городе предпринимателя Николая Филиппова, убийство в Москве генерального директора фирмы «Томск-Нефть-Восток» Александра Берлянда.

Еще одно дело Генеральная прокуратура возбудила в июле 2003 года. Оно связано с покупкой «Роснефтью» на Лондонской фондовой бирже 98 % акций зарегистрированной в Великобритании компании AS0C. Этой компании принадлежат лицензии на разработку Ванкорского и Северо-Ванкорского месторождений в Красноярском крае. Когда «Роснефть» объявила оферту на выкуп акций AS0C, менеджмент британской компании договорился с «ЮКОСом» о продаже 19 % акций компании «Енисейнефтегаз». После того как в AS0C пришел подконтрольный «Роснефти» менеджмент, он попытался расстроить эту сделку, как нарушающую правила Лондонской биржи (в момент объявления оферты менеджмент не имеет права проводить никаких сделок с активами компании). Однако «ЮКОС» отказался вернуть акции «Енисейнефтегаза». Президент «Роснефти» написал письмо в Генеральную прокуратуру с просьбой разобраться в этом деле. После этого представители «ЮКОСа» стали обвинять «Роснефть» в использовании силовых структур для оказания давления на конкурентов. По мнению «ЮКОСа», «Роснефти» следовало обратиться со своим делом в Арбитражный суд, а не в Генеральную прокуратуру.

Наконец к атаке на «ЮКОС» подключились сторонники «силовиков» в правительстве, а именно, Министерство природных ресурсов. Минприроды пошло на тонкий ход, нанеся удар не по самой компании Ходорковского, а по наиболее вероятному ее покупателю— концерну Shell. 23 июля Министерство природы РФ вынесло решение о приостановке хозяйственной деятельности Salym Petroleum Development — компании, созданной в 1996 году Shell и российской «Эвихон» (82 % акций принадлежит Sibir Energy). Компания Salym Petroleum Development образована для разработки группы Салымских месторождений, расположенных на территории Ханты-Мансийского автономного округа. Лицензия на право разработки этих месторождений выдана осенью 1998 года.

Запасы входящих в группу Западно-Салымского, Верхнесалымского и Ваделыпского месторождений оцениваются в 80–120 млн. тонн. Потенциальный объем инвестиций в их разработку, по заявлению гендиректора Sibir Energy Генри Камерона, составляет 1 млрд. долларов. Только в разработку Западно-Салымского месторождения в ближайшие три года планируется вложить 700 млн. долл., из которых 100 млн. должны быть инвестированы в 2003 году.

С одной стороны, конфликт Salym Petroleum Development с Минприроды имеет предысторию. Shell, завладев лицензией, не торопилась реализовать ее, несмотря на недовольство местных властей и Минприроды, так как рассчитывала заключить с правительством соглашение о разделе продукции. Но кабинет пересмотрел отношение к режиму СРП с иностранными компаниями, сочтя его невыгодным для государства и утратившим значение в силу стабилизации российской экономики и снижения политических рисков. Удостоверившись в невозможности заключения сверхвыгодного соглашения, партнеры наконец активизировались в декабре 2002 года. Сначала Salym Petroleum Development на общих условиях начала разработку Верхнесалымского месторождения, а в апреле намеревалась приступить к освоению Западно-Салымского.

Но начало освоения почти совпало с проверкой службы контроля в сфере природопользования и экологической безопасности Минприроды, проведенной в конце марта — начале апреля. Не исключено, что оживление и было вызвано информацией о грядущей проверке. По ее результатам компании Salym Petroleum были предъявлены претензии в связи с нарушением условий пользования недрами по срокам составления проектных документов, инвестиционных обязательств, подготовки инфраструктуры, введения месторождений в промышленную разработку, выполнения установленных уровней добычи, выполнения геологоразведочных работ, соблюдения при родоохранных требований.

7 июля Минприроды уведомило компанию о возможной приостановке деятельности SPD на Верхнесалымском месторождении, так как компания-разработчик не полностью выполнила план развития месторождений, утвержденный в 1997 году. В уведомлении, полученном 23 июля, уже говорится об отзыве лицензии на все три месторожде-ния Салымской группы Жесткость позиции Минприроды объясняется тем, что за 9 лет (конкурс на право стать партнером «Эвихона» по разработке Салымских нефтяных месторождений Shell выиграла в 1993 году) Salym Petroleum Development выполнила весьма малый объем работ Кроме того, несмотря на громкие обещания руководства Sibir Energy, объем инвестиций за 2002 год составил лишь 34 % от запланированного — всего 12,9 млн. долларов.

С другой стороны, руководство Минприроды связано с «петербургскими силовиками» и полностью поддерживает их проекты в сфере топливно-энергетического комплекса. В частности, глава ведомства Виталий Артюхов считает справедливым ужесточение требований к частным компаниям, получающим лицензии на разработку сырьевых месторождений. По этой причине события вокруг Салымских нефтяных месторождений могут быть сигналом, адресованным Shell, — «силовики» показывают концерну, что покупка «ЮКОСа» рискованна. «Силовая» группировка демонстрирует, что готова применять административный ресурс не только против российских собственников, но и против транснациональных корпораций.

«Силовики» пытались помешать и слиянию российских активов ТНК и нефтяной компании ВР. В конце июля близкий к «силовикам» президент «Роснефти» Сергей Богданчиков заявил, что возражает против передачи доли ВР в совместном с его компанией проекте «Сахалин-5» новому концерну BP-ТНК. Кроме того, в российских СМИ появились сообщения о том, что ВР задумывается о целесообразности завершения сделки с ТНК. Однако это слияние остановить не удалось. Зато «дело «ЮКОСа» развивалось полностью по сценарию «силовиков». В октябре 2003 года начался новый акт «нефтяной драмы».

 

2.5. «Олигарх» на нарах

25 октября 2003 года «силовики» окончательно перешли Рубикон. В этот день в новосибирском аэропорту Толмачево по обвинению в хищении чужого имущества в крупном размере путем обмана в составе организованной группы и неуплате налогов в особо крупном размере был арестован глава «ЮКОСа» Михаил Ходорковский. Вскоре после задержания Ходорковского был наложен арест на 44 % акций компании.

Задержание Ходорковского вызвало настороженную реакцию делового сообщества и, соответственно, фондового и валютного рынков. Последние сразу отреагировали снижением котировок большинства акций и ростом курса доллара.

Стало ясно, что номенклатурно-политическая группировка «петербургских силовиков» взяла курс на окончательное выдавливание «старомосковской» элиты из высших эшелонов власти и перехват собственности, которая находится под ее патронажем. Не случайно в «деле «ЮКОСа» появились политические жертвы — уже 30 октября была принята отставка руководителя администрации президента Александра Волошина — одного из лидеров «старо-московской» группировки.

Ситуация, достигнув апогея, вынудила Путина публично обозначить свою позицию. 27 октября президент категорически заявил, что торга по поводу «ЮКОСа» не будет. Таким образом, Путин дал понять, чью позицию он поддерживает в разгоревшемся конфликте. В то же время президент указал, что дело «ЮКОСа» — не прецедент и не повод для начала масштабной кампании по переделу собственности. Тем самым он прямо исключил массовую деприватизацию.

Далее события вокруг «ЮКОСа» стали принимать еще более захватывающий оборот. Главной новостью стала отставка Ходорковского с поста председателя правления «ЮКОСа», повлекшая смену управления компанией.

Сюжетная линия истории с «ЮКОСом» под конец 2003 года дополнилась неожиданным предложением главы «Сибнефти» Романа Абрамовича уступить управление единой компанией менеджерам «Сибнефти», а после получения отказа — заявлением о расторжении сделки по слиянию двух компаний. Скандальное приостановление объединения «ЮКОСа»» и «Сибнефти» стало в конце 2003 года темой № 1 в новостях, связанных с крупнейшей нефтяной корпорацией.

«Сибнефть» заявила, что решение о приостановке слияния с ОАО «ЮКОС» связано исключительно с деловыми отношениями между компаниями. Политическая ситуация не оказала никакого влияния на принятие данного решения. Однако акционеры «ЮКОСа» посчитали неприемлемым ультиматум, выставленный «Сибнефтью».

Успех Абрамовичу мог обеспечить расклад в акционерном капитале создаваемой компании «ЮкосСибнефть», существенно изменившийся с арестом Ходорковского. Доля Абрамовича реально составляла 29 % (26 % в руках у основных акционеров «Сибнефти», еще 3 % — в руках ее миноритариев). Контрольный пакет находился у Ходорковского. 45 % акций находятся в собственности у основных акционеров «ЮКОСа» (являющихся владельцами группы «МЕНАТЕП» — владельца 60,5 % акций «ЮКОСа»), 7 % — в руках весьма близкого «ЮКОСу» пенсионного фонда «Ветеран», оставшиеся 19 % — в руках миноритариев «ЮКОСа», лояльных Ходорковскому.

Арест Ходорковского резко изменил соотношение сил. Дело в том, что 45 % акций «ЮкосСибнефти» были обеспечены активами «ЮКОСа», но на 44 % акций этой компании Генпрокуратура наложила арест. Таким образом, активы Ходорковского в «ЮкосСибнефти» частично оказались заморожены. «Слабым звеном» оказались и 19 % акций, принадлежавших миноритариям «ЮКОСа». Р. Абрамович пытался убедить миноритариев отказаться от поддержки Ходоркоеского и начать продажу акций, шантажируя их срывом слияния. В случае успеха этой операции Абрамович мог продолжить слияние двух компаний и сконцентрировать в своих руках пакет, который, с учетом сохранения ареста акций «ЮКОСа», позволил бы сменить менеджмент в концерне.

Правда, Абрамовичу этот план реализовать не удалось. Ходорковский предпочел разорвать сделку с «Сибнефтью», убедив совладельцев «ЮКОСа» не идти на предложения Абрамовича и не поддаваться его шантажу. В конце декабря 2003 г. «ЮКОС» и «Сибнефть» достигли устной принципиальной договоренности о совершении так называемой «зеркальной» сделки: «ЮКОС» получит назад 3 млрд. долл. и 26 % своих акций в обмен на 92 % акций «Сибнефти». При этом ни одна из сторон не будет платить компенсацию в 1 млрд. долл. за расторжение прежнего соглашения. Это означало, что Ходорковский в спешном порядке готов разорвать сделку, даже отказавшись от положенной денежной компенсации. Перзым расторгнуть договор предложил Абрамович. Но это, скорее, было элементом давления на акционеров «ЮКОСа» с целью заставить их продать принадлежащие им акции компании, поскольку при провале слияния с «Сибнефтью» стоимость «ЮКОСа» могла пойти вниз. Для Ходорковского, с учетом ареста 44 % акций «ЮКОСа», это было равнозначно потере компании. Поэтому более предпочтительным сценарием для него стал разрыв отношений с «Сибнефтью».

Поведение Абрамовича для многих оказалось сюрпризом. Но, думается, он верно оценил потенциал «силовой» элиты, предпочтя договориться с ней. Второй раз (после ситуации с Березовским) Абрамович сделал разумный выбор. Абрамович стал инструментом в борьбе за «ЮКОС». При этом сам он постепенно начал продажу активов в России и вывод капиталов за рубеж. Показательно, что «силовики» открыто выражали недовольство новым менеджментом «ЮКОСа», ни слова не говоря об Абрамовиче, хотя его имидж внутри страны еще более негативен, чем у Ходорковского. И скандальная покупка «Челси» не вызвала никаких реальных действий Генпрокуратуры и прочих структур.

«Силовики» же начали выдвигать все новые налоговые претензии к Ходорковскому, что повышало вероятность вынесения ему обвинительного приговора с конфискацией принадлежащих ему акций «ЮКОСа». Так, депутат Госдумы Владимир Юдин, который выступает публичным трибуном «силовой» группировки, заявил, что новый глава «ЮКОСа» Семен Кукес фигурирует в судебном процессе в Нью-Йорке против руководителей — собственников ТНК, обвиняющихся в нарушениях российского законодательства о недрах, о банкротстве, об акционерных обществах, и не пренебрегавших прямым давлением на руководителей предприятий, судебные и правоохранительные органы.

С новыми обвинениями в адрес «ЮКОСа» выступило Министерство по налогам и сборам, заявившее, что компания недоплатила в бюджет 150 млрд. рублей. МНС обвинило «ЮКОС» в неправильной оплате налогов в 1998–1999 годах через проблемные банки: ОАО НК «ЮКОС», ОАО «Томскнефть-ВНК», ОАО «Ангарская нефтехимическая компания». Кроме того, в Генпрокуратуру были предоставлены материалы об использовании в 2000–2003 годах этими компаниями схем получения налоговых льгот по «инвестиционным соглашениям» с государственными органами Мордовии.

Кольцо вокруг «ЮКОСа» сжималось все плотнее. Тем более что конец 2003-го и начало 2004 года принесло Ходорковскому и серьезные политические разочарования. Активно финансировавшиеся «ЮКОСом» правые партии «Яблоко» и СПС не преодолели 5 %-ный барьер. «Изъяты» были представители компании и из проходных мест в других парт-списках. Так, скандально известный акционер «ЮКОСа» Владимир Дубов (организатор лоббистских побед компании в Думе созыва 1999–2003 годов) был в последний момент исключен из списка «Единой России». Дубов не только не попал в депутаты, но и был вынужден в спешном порядке покинуть Россию, опасаясь уголовного преследования. Вынужденный уход Дубова из Думы стал огромной потерей для концерна.

Самым ярким примером его работы в парламенте стала организация голосования Думой по поправкам, изменяющим условия заключения и реализации соглашений о разделе продукции. «ЮКОС», начав переговоры с иностранными компаниями о продаже крупного пакета акций, начал агрессивно выступать против СРП. Ведь этот льготный налоговый режим позволял иностранцам с выгодой для себя работать в России и без покупки пакетов акций российских компаний. Поэтому, чтобы заставить западные концерны побольше заплатить за часть «ЮКОСа», Ходорковскому необходимо было отменить режим СРП. Лоббистская кампания проводилась под личным контролем Дубова. Особенно запомнилось рассмотрение поправок к закону на заседании Госдумы 14 мая 2003 года. Во время выступления депутата Сергея Штогрина, одного из авторов поправок, направленных на снижение привлекательности СРП, к оратору подошел Дубов и передал мобильный телефон, по которому его коллега прямо на трибуне получил новые аргументы от представителей «ЮКОСа» по сути обсуждавшегося вопроса.

«ЮКОС», конечно, не остался без лояльных депутатов, Скажем, по списку КПРФ попали в нижнюю палату парламента бывший начальник аналитического отдела «ЮКОСа», в прошлом генерал КГБ Алексей Кандауров, а также бывший председатель совета директоров «ЮКОСа» Сергей Муравленко. Однако доминированию «ЮКОСа» в Думе пришел конец. Деньги на избирательную кампанию СПС и «Яблока» были потрачены впустую, А ведь список «Яблока» был буквально «нашпигован» лоббистами этой нефтяной компании. Но в итоге президент Института открытой экономики Константин Кагаловский, сотрудник фонда «Открытая Россия» Александр Осовцов, начальник департамента стратегического планирования «ЮКОСа» Галина Антонова так и не прошли в Думу. Стало очевидным, что депутаты не будут защищать «ЮКОС».

Одна из активно обсуждавшихся версий относительно атаки на «ЮКОС» заключалась в том, что Путин решил поставить крест на политической карьере Ходорковского, который намеревался получить в Думе большинство и затем реализовать план по переходу к парламентской республике, рассчитывая занять премьерское кресло. 2004 год показал неправомерность подобных оценок. «ЮКОС» был разгромлен на думских выборах, однако Ходорковский так и не был выпущен на свободу. Наоборот — давление на компанию возрастало. Стало очевидным, что «силовики» преследовали не столько политические, сколько экономические интересы. Начав передел собственности, они при помощи политических «страшилок» убедили Путина поддержать борьбу с концерном.

Правда, для президента борьба с «олигархами» ельцинской эпохи была не менее значима. Для получения полноты власти в стране ему важно было избавиться от «ельцинского политического наследства» в лице «старой» политической элиты, тесно связанного с ней крупного частного сырьевого бизнеса, а также губернаторов-тяжеловесов. 2004 год ознаменовался попытками наступления по всем направлениям.

Одной из главных жертв стал Михаил Касьянов, отправленный в отставку в феврале 2004 года. Таким образом, «ЮКОС» лишился прикрытия нетолько в законодательной, но и в исполнительной власти. Уход Волошина и Касьянова сделал Ходорковского практически беззащитным перед «петербургскими силовиками». Тем более что в процессе весенней реформы правительства ушел из кабинета еще один лоббист «ЮКОСа» — министр энергетики Игорь Юсуфов. Само министерство было слито с Министерством промышленности и науки и стало называться Министерством промышленности и энергетики. Но возглавил его представитель либерального лагеря Виктор Христенко, не имевший плотных контактов с «ЮКОСом». Более того, образованное в структуре Минпромэнерго Федеральное агенство по энергетике возглавил Сергей Оганесян, который до работы в структурах правительства был вице-президентом подконтрольной «силовикам» «Роснефти». Так что февральско-мартовская перестройка кабинета министров стала еще одним жестоким ударом по «ЮКОСу».

После этого Ходорковский решил несколько изменить тактику. Уже 29 марта 2004 года в газете «Ведомости» появилась статья «Кризис либерализма в России». За время своего пребывания в следственном изоляторе Михаил Ходорковский, если судить по публикации, эволюционировал от оппонента действующей власти до государственника, понимающего причины перераспределения собственности в сырьевом комплексе и готового стать союзником президента Путина.

Поступок Ходорковского объясняется тем, что представители сырьевого бизнеса предпочли не воевать с исполнительной властью, а убедить ее в своей лояльности. Так, совладелец ТНК-ВР Виктор Вексельберг купил коллекцию ювелирных изделий Фаберже, представив свои действия как желание вернуть России ее культурное достояние. Владелец «Русского алюминия» Олег Дерипаска начал в СМИ крупномасштабную кампанию, направленную на подчеркивание социальной и экономической значимости крупного бизнеса. Крупный сырьевой бизнес отказался образовывать фронду Владимиру Путину. Каждый «олигарх» был уверен, что сумеет в одиночку договориться с новой политической элитой. Сказалось и отсутствие лидера в «профсоюзе миллиардеров», каким, например, был в 1996 году Борис Березовский, сплотивший в Давосе перед президентскими выборами крупный бизнес в борьбе против «красной угрозы» в лице Геннадия Зюганова. Березовский и на этот раз попытался сплотить бизнес вокруг себя, выступая с призывными статьями в контролируемых им российских изданиях. Однако на этот раз голос «лондонского изгнанника» услышан не был. Как ни пытался Березовский повторить путь Герцена, ему этого не удалось. Его «колокол» так и не разбудил «олигархов». Вместо сплочения и попыток коллективного отпора «силовикам» «сырьевики» предпочли тактику переговоров и уступок.

Ходорковский попытался «встроиться в процесс», признав в своей статье «грехи» крупного бизнеса перед страной. Ходорковский оправдал необходимость перераспределения финансовых потоков и выплаты компенсации государству за активы, слишком дешево доставшиеся крупному бизнесу. Он прямо заявил, что сейчас именно президент Путин является главным либералом, которому нужно оказать всестороннюю поддержку. «Покаявшись», Ходорковский, видимо, рассчитывал, что Путин притормозит карательную машину государства. Однако этого не произошло. «Ход письмом» не помог Ходорковскому сохранить контроль над «ЮКОСом». Давление на компанию продолжалось.

 

2.6. Финал борьбы за «ЮКОС»

Технология отъема «ЮКОСа» была простой и эффективной. Негативные новости о концерне постоянно роняли курсовую стоимость акций «ЮКОСа». При этом компании выставлялись все новые и новые налоговые претензии. В итоге стоимость «ЮКОСа» падала, а объем требований государства рос. Причем две этих цифры стремительно приближались друг к другу. В итоге стало очевидным, что для погашения налоговой недоимки «ЮКОСу» придется распродавать свои наиболее ценные активы, чего и добивалась номенклатурно-политическая группировка «петербургских силовиков».

Периодически владельцы компании пытались заверить общественность, что им удастся исправить ситуацию. Но в реальности капкан защелкивался все плотнее. Позитивные новости позволяли биржевым спекулянтам ловко играть на росте котировок акций «ЮКОСа» — хотя было очевидно, что в среднесрочной перспективе положение «ЮКОСа» безнадежно.

При этом «силовикам» было важно не допустить остановки добычи нефти на скважинах «ЮКОСа» — это привело бы к серьезным международным скандалам, а также к значительным потерям для бюджета. Поэтому в «деле «ЮКОСа» «силовики» отказались от чрезмерной спешки. Владимир Пугин даже заявил в июне 2004 года, что государство не заинтересовано в банкротстве компании.

Важно было представить «дело «ЮКОСа» как борьбу государства с недобросовестным налогоплательщиком — ведь западные СМИ довольно энергично описывали ситуацию вокруг нефтяной компании как один из примеров политического преследования оппонентов Путина. Даже публичное «раскаяние» Ходорковского не изменило тональность публикаций. «Дело «ЮКОСа» прочно стало одним из примеров усиления авторитарных тенденций в России.

Поэтому отъем «ЮКОСа» был поэтапным и постепенным. Новый предправления «ЮКОСа» Семен Кукес первоначально отказался от электроэнергетических активов «ЮКОСа», хотя их приобретение было одним из наиболее перспективных направлений развития концерна в ведении Михаила Ходорковского. Летом Кукес предложил план примирения акционеров «ЮКОСа» и государства, который не нашел понимания ни у собственников «ЮКОСа», ни у «силовиков». 24 июня на годовом собрании акционеров концерна председателем правления компании вместо Семена Кукеса стал американец Стивен Тиди. Но кадровые перестановки не могли помочь компании. Уже через неделею Арбитражный суд отклонил жалобу компаний «ЮКОС» и «ЮКОС-Москва» на решение о взыскании с концерна 99,4 млрд. рублей в счет погашения задолженности перед МНС РФ за 2000 год. Тут же налоговики заявили о завершении проверки налоговой политики компании за 2001 год, по результатам которой в суд был направлен еще один иск — на сумму свыше 98 млрд. рублей. Суммарный объем долгов перед государством со стороны «ЮКОСа» составил почти 200 млрд. рублей.

«ЮКОС» пытался заплатить свои долги — но для «силовиков» было важно не столько получить деньги в бюджет, сколько заставить акционеров «ЮКОСа» платить по счетам своей собственностью. В результате ситуация стала напоминать игру в пинг-понг: «ЮКОС» платил часть долга, но ему тут же выдвигали новые претензии. Так, «ЮКОС» в конце лета в сжатые сроки сумел погасить львиную долю задолженности за 2000 год перед налоговыми органами и рассчитывал до конца сентября полностью закрыть этот «счет». Но тут же Басманный суд столицы вынес постановление о наложении накопительного ареста на счета дочерних структур «ЮКОСа» в размере 76 млрд. рублей. 3 сентября нефтяной компании было добавлено финансовых претензий еще на сумму в 20 млрд. рублей — по итогам проверки налоговой деятельности за 2001 год.

К середине ноября «ЮКОС» выплатил порядка 3,9 млрд. долларов по налоговым долгам. Председатель совета директоров «ЮКОСа» Виктор Геращенко заявил, что компания в состоянии заплатить в общей сложности порядка 8 млрд. долларов с июля 2004 г. по июль 2006 г. Даже если такие планы и были бы реализованы, этого все равно не хватило бы для расплаты с налоговиками. Ведь сумма непогашенных налоговых претензий к компании и ее «дочкам» достигла к концу ноября 2004 года 20,6 млрд. долларов.

У «ЮКОСа» была еще одна возможность найти средства для погашения предъявленных исков. Дело в том, что «дело «ЮКОСа» было начато после запуска слияния компании с «Сибнефтью», в результате чего «ЮКОС» получил 34,5 % акций «Сибнефти» за 3 млрд. долларов. «ЮКОС» намеревался провести «зеркальную сделку»: по сути, речь шла о «разводе» «ЮКОСа» и «Сибнефти», в результате чего «Сибнефть» вернула бы свои акции, а «ЮКОС» получил бы уплаченные за них 3 млрд. долларов.

В качестве «превентивной меры» в ноябре 2004 года Генпрокуратура по решению суда арестовала 34,5 % акций «Сибнефти», принадлежащих «ЮКОСу». «Сибнефть» получала возможность отказаться от финансовых выплат. Так что на эти 3 млрд. «ЮКОС» также не может рассчитывать.

Для того чтобы акционеры и менеджеры «ЮКОСа» были более сговорчивыми и не упрямствовали в борьбе за спасение корпорации, вдобавок к налоговым претензиям «силовики» применили весьма действенную тактику уголовного преследования ключевых фигур в «ЮКОСе». Арестом Ходорковского все не ограничилось. Наоборот, по мере приближения финала «дела «ЮКОСа» давление на акционеров и менеджмент компании только росло.

Крупнейшие акционеры «ЮКОСа» стали спешно покидать Россию еще в конце 2003-го — начале 2004 года. К февралю в совете директоров НК «ЮКОС» не осталось ни одного крупного акционера компании. Михаил Ходорковский и Платон Лебедев к этому времени уже находились в СИЗО, а Леонид Невзлин, Владимир Дубов и Михаил Брудно к моменту предъявления им обвинений в январе 2004 года — за границей. После этого следствие объявило их в международный розыск. Еще один из совладельцев компании — Андрей Голубович — до осени 2004 года официально не был объявлен в розыск, но следственный комитет при МВД России в июне заявлял, что подготовил материалы для предъявления ему обвинения. Голубович «на всякий случай» также покинул страну.

В конце 2004 года поползли слухи о том, что страну покинули и пятеро последних крупных акционеров «ЮКОСа»: Сергей Муравленко (имеющий депутатскую неприкосновенность, но, видимо, понимающий, что она не является слишком надежным «щитом»), Виктор Иваненко, Виктор Казаков, Юрий Голубев и уже осужденный Василий Шахновский. Шахновский был признан виновным в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере путем предоставления заведомо ложных данных о доходах и расходах еще в феврале 2004 года. Суд назначил ему наказание в виде одного года лишения свободы, однако освободил от его исполнения «в связи с изменением обстановки». По всей видимости, пример Шахновского должен был стать сигналом для остальных акционеров. «Силовики» показали, что при отказе от сопротивления наказание может быть не столь суровым. Ведь Шахновский не стал спорить со следствием, признал факт сокрытия доходов и выплатил долги по налогам на сумму более 53 миллионов рублей, что в итоге было признано смягчающим обстоятельством. Акционерам продемонстрировали: нужно отказаться от своей собственности, и это позволит сохранить или вернуть личную свободу.

В поле зрения правоохранительных органов оказались и менеджеры «ЮКОСа» — причем как действующие, так и уже не работающие в концерне. Правда, многие менеджеры также в спешном порядке покинули Россию. Следствие попыталось «достать» их и за границей. 18 октября 2004 года в Лондоне начались слушания по делу об экстрадиции двух фигурантов «дела «ЮКОСа»: Натальи Чернышевой и Дмитрия Маруева. Бывшего заместителя главного бухгалтера нефтяной компании Дмитрия Маруева и бывшего начальника управления регионального бизнеса ЗАО «Роспром» Наталью Чернышеву заочно обвинили в хищении 76 млрд. руб.г которые должны были пойти в бюджет Волгоградской области. 17 ноября был арестован заместитель управделами «ЮКОС-Москва» Алексей Курцин, а также объявлен в международный розыск начальник юридического управления НК Дмитрий Голобов. Последний сразу улетел в Лондон и предпочел в Россию не возвращаться. За границу быстро отправились первый вице-президент «ЮКОСа» Анатолий Трушин и старший вице-президент компании Александр Темерко, которым предъявили обвинения в рамках дела о присвоении 22 млн. руб., предназначавшихся Фонду инвалидов Удмуртии. Именно по этому делу был арестован Алексей Курцин. А президент «ЮКОС РМ» Петр Золотарев, также входивший в правление опальной НК, срочно попросил об отставке.

Поначалу «силовое» давление не касалось иностранных менеджеров «ЮКОСа». Но осенью 2004 года ситуация изменилась. В ноябре Генпрокуратура направила повестку на допрос финансовому директору НК Брюсу Мизамору. Формально претензий к менеджеру не предъявлялось. Но тот факт, что Мизамор приступил к работе в «ЮКОСе» еще в тот период, когда нефтяная компания активно использовала механизмы оптимизации налоговой базы, должен был насторожить финансового директора. Он принимал непосредственное участие в управлении и распределении финансовых потоков НК. Таким образом, при определенных обстоятельствах и Брюс Мизамор мог бы испытать на себе всю тяжесть российского правосудия, Мизамор решил не испытывать судьбу: прилетев в Лондон на заседание правления компании, он отказался возвращаться в Россию. Председатель правления «ЮКОСа» американец Стивен Тиди также на всякий случай покинул Москву.

В условиях психологического давления акционеры приступили к последней попытке защитить свою собственность, назначив на 20 декабря в Лондоне собрание акционеров «ЮКОСа». Ранее на нем планировалось обсудить антикризисный план спасения компании. Но после новых арестов и вызовов на допрос было решено оставить в повестке дня лишь два вопроса: банкротство или ликвидация «ЮКОСа». В этом случае долги перед бюджетом должны погашаться далеко не в первую очередь. А ведь значительная часть кредитов «ЮКОСу» была выдана дружественными акционерам компании структурами Например, только MENATEP Group «ЮКОС» должен порядка 3,9 млрд. долларов — а именно MENATEP является основным акционером «ЮКОСа». (Структура владения «ЮКОСом» такова, что контрольный пакет акций принадлежит MENATEP Group, которая, в свою очередь, через ряд других фирм контролируется Ходорковским и его компаньонами).

Однако план спасения «ЮКОСа» вряд ли будет реализован. Ведь задень по собрания акционеров может пройти решающее событие в «деле «ЮКОСа»: аукцион по продаже его ключевого нефтедобывающего предприятия — «Юганскнефтегаза».

«Дочки «ЮКОСа» давно стали объектами налоговой «охоты». Например, в начале ноября Федеральная служба по налогам предъявила «Юганскнефтегазу» (он обеспечивает порядка 62 % добычи всего концерна) акт налоговой проверки за 2001 г. с претензиями на сумму 67,5 млрд. рублей. Также было предъявлено решение по проведенной дополнительной проверке за 2002 г. с требованием погасить задолженность по уплате налогов на сумму 29.6 млрд. рублей. Ауправлениепо налоговым преступлениям УВД Томской области возбудило уголовное дело в связи с уклонением компании «Томскнефть», входящей в НК «ЮКОС», от уплаты налогов на сумму 1,05 млрд. рублей. В целом сумма налоговых претензий к «Юганскнефтегазу» достигла к концу ноября 2004 года 4 млрд. долларов. Это при незакончившейся проверке за 2004 год, которая должна «добавить» еще 1 млрд. долларов к сумме долга. Кроме того, ЮНГ выступает гарантом по двум кредитам самого «ЮКОСа» на общую сумму в 2.6 млрд. долларов, непогашенный остаток по которым составляет 1,5 млрд. долларов. Так что к моменту продажи общий долг «Юганскнефтегаза», по всей видимости, составит чуть менее 8 млрд. долларов, что вполне сопоставимо с его начальной стоимостью в 8,6 млрд. долларов.

Вообще идея распродажи дочерних компаний «ЮКОСа» была выдвинута еще летом 2004 года. В июле входящая в Министерство юстиции служба судебных приставов оценила наиболее ценный актив «ЮКОСа» — ОАО «Юганскнефтегаз» — в смешные 1,7 млрд. долларов. Ведь «Юганскнефтегаз» добывает более 50 млн. тонн нефти в год. А запасы компании оцениваются в с тридцать пять миллиардов долларов. Двумя другими значимыми активами «ЮКОСа» являются «Томскнефть» и «Самаранефтегаз», но они представляют меньший интерес. Например, запасы «Томскнефти» оцениваются в 5,4 млрд. долларов, что примерно в 6,5 раза меньше ЮНГ.

Первоначальная цена ЮНГ вызвала большой скандал, что заставило пойти на процедуру независимой оценки. Правда, независимой она оказалась лишь относительно. Экспертизу стоимости «Юганскнефтегаза» было поручено сделать немецкому инвестиционному банку Dresdner Kleinworth Wasserstein, известному своими тесными связями с «силовым» «Газпромом». Но все же после оценки первоначальная стоимость компании поднялась до 246 млрд. 753 млн. 447 тыс. 303 рубля и 18 копеек, что составляет примерно 8,6 млрд. долларов). Затем Российский фонд федерального имущества объявил о проведении 19 декабря аукциона по продаже 76,79 % уставного капитала компании (100 % голосующих акций ЮНГ).

Было очевидно, что «силовики» продажей ЮНГ намерены решить сразу две задачи. Во-первых, получить свой «приз» в виде активов «ЮКОСа». Во-вторых, сделать еще один шаг в направлении создания единой государственной нефтегазовой корпорации, которая оказалась бы под контролем номенклатурно-политической группировки «петербургских силовиков». В этом плане вряд ли случайно, что завершение «дела «ЮКОСа» шло параллельно с другим принципиальным для будущего нефтегазового комплекса процессом: слиянием государственных компаний «Газпром» и «Роснефть». Обе они находились под контролем «петербургских силовиков», и поэтому с их объединения и началась консолидация нефтегазовых активов данной номенклатурно-политической группировки. «Силовики» понимали, что следить за работой нескольких разрозненных компаний сложнее, чем при объединении всех активов в одну структуру. Тем более что государственный статус нового энергетического гиганта позволял объяснить происходящие в нефтегазовом комплексе процессы необходимостью возвращения государства в отрасль.

Об объединении «Газпрома» и «Роснефти» было заявлено в сентябре 2004 года, сразу после событий в Беслане. Многие подумали, что дата была выбрана для того, чтобы это решение не вызвало слишком бурных споров — внимание СМИ и общественности было привлечено к реформе политической системы, объявленной Путиным 13 сентября. Однако была и другая причина — слияние двух госкомпаний необходимо было для того, чтобы уже в новую компанию передать активы «ЮКОСа». Ведь «Газпром» являлся газовым концерном, и для него интерес к «ЮКОСу» объяснить было бы сложно. А «Роснефть» — все же слишком маленькая компания, не располагающая деньгами для покупки ЮНГ. Слияние же все поставило на свои места. «Газпром» показал, что усиление позиций в нефтяном бизнесе является его стратегической линией. Кроме того, у новой компании не должно возникнуть проблем с поиском финансов на покупку активов «ЮКОСа».

Правда, долгое время «Газпром» категорически отрицал наличие планов присоединения ЮНГ. Однако в самом конце ноября он был вынужден открыть карты. Причем это было подано рынку в довольно элегантной «упаковке» — как согласие с советом консультанта «Газпрома» по стратегическому планированию Deutsche Bank. Формально именно западный банк посоветовал «Газпрому» покупать как можно больше нефтяных активов, что позволит увеличить добычу нефти и газового конденсата в условиях высоких мировых цен на «черное золото». При этом Deutsche Bank выразил готовность не только консультировать монополиста, но и обеспечить ему необходимый для покупки ЮНГ объем кредитных средств. Тем самым «Газпром» сумел подать свои планы как реализацию установок западных консультантов, что делает позицию монополиста более прочной. В итоге в начале декабря «Газпром» официально заявил о намерении участвовать в аукционе по продаже акций ЮНГ, после чего стало ясно — «Юганскнефтегаз» станет новым «бриллиантом» в «короне» монополиста.

Итоги аукциона 19 декабря 2004 года, на котором «Юганскнефтегаз» купила мало кому известная компания «Байкалфинансгрупп», не должны вводить в заблуждение. Не важно было, кто стоит за этой компанией — «Газпром», «Сургутнефтегаз», «Роснефть» или «Сибнефть», — в любом случае через некоторое время последние три компании могут войти в состав «Газпрома», после чего в его распоряжение попадет и «Юганскнефтегаз». «Газпром» через свою дочку «Газпромнефть» мог бы напрямую купить ЮНГ на аукционе, но, думается, этому помешали судебные риски. Ведь накануне аукциона «ЮКОС» подал в суд по делам о несостоятельности американского города Хьюстона заявление о реорганизации в соответствии с американским законодательством о банкротстве. Американский суд 17 декабря вынес решение о приостановке операций с активами «ЮКОСа» — в том числе и о временном запре1е на проведение аукциона по продаже акций «Юганскнефтегаза». В этом решении «Газпромнефти» напрямую запрещалось участвовать в покупке ЮНГ. Остальные компании в решении не упоминались.

И хотя на территории России решение суда в Хьюстоне не действует, риски международных судов с «Газпромом» были довольно высоки. Не случайно западные банки прямо накануне аукциона отказались давать «Газпрому» кредит для приобретения ЮНГ. В этой ситуации было проще переложить судебные риски на спешно созданную «Байкалфи-нансгрупп». Поэтому «Газпромнефть» была продана за два дня до аукциона. Эта дочерняя компания была создана для слияния «Роснефти» и нефтяных активов «Газпрома». Именно в нее и должен был войти ЮНГ. Решение американского суда заставило сменить тактику, но не стратегию. В итоге «Роснефть» так и не вошла в «Газпромнефть», последняя была спешно продана. После этого 19 декабря «Юганскнефтегаз» купил «Байкалфинансгрупп». А уже 22 декабря «Роснефть» заявила о покупке «Байкалфинансгрупп». Нельзя исключать, что это был совместный проект «Роснефти» и «Сургутнефтегаза». Ведь, по различным оценкам, у компании давно было отложено на крупные покупки от 6 до 8 млрд. долларов, что почти совпадает с уплаченной за ЮНГ суммой в 9,3 млрд. долларов. Но в любом случае покупка «Юганскнефтегаза» прошла при прямом участии «петербургских силовиков», которые, по неофициальным данным, контролируют «Роснефть» и менеджмент «Сургутнефтегаза» вместе с его экспортом через систему крупных петербургских трейдеров. Последние, опять же по неафишируемым сведениям, являются акционерами «Сургутнефтегаза».

Стратегически же финал «дела «ЮКОСа» показал, что сценарий создания в стране крупной государственной «зонтичной» компании начинает реализовываться. «Петербургские силовики» начали возврат активов в нефтегазе под контроль государства, рассчитывая распоряжаться ими по своему усмотрению.

Таким образом, конец 2004 года означал и развязку в «деле ЮКОСа». Инициаторы этого сражения — «петербургские силовики» — весьма близки к достижению своей цели. Поражение компании в войне с «силовиками» — дело решенное. «ЮКОС» в прежнем виде уже не будет существовать. Ходорковский будет «раскулачен», и на «повестке дня» остро встанет вопрос: «Кто следующий?»

 

2.7. Кто следующий?

Аппетиты «силовиков» вряд ли ограничатся одним «ЮКОСом». Другие крупные сырьевые корпорации, которые отказались сотрудничать с «силовиками», также находятся под ударом. Тем более что за них некому заступиться из политической элиты. Они лишились нескольких очень важных фигур, лоббировавших их интересы во властных структурах. «Изгнаны из рая» бывший премьер Михаил Касьянов и бывший глава президентской администрации Александр Волошин. А либерально настроенные политики, такие, например, как министр финансов Алексей Кудрин предпочитают с «силовиками» не связываться. Не случайно Кудрин весьма энергично поддержал их борьбу с «ЮКОСом».

Обреченность «олигархов» ельцинской поры наглядно показывает и развитие диалога между бизнесом и властью. «Олигархи» постоянно бомбардируют Кремль своими предложениями о том, чтобы тот огласил размер отступного. По сути, бизнес предлагает исполнительной власти сделку, ожидая, что она назовет цену, которую нужно заплатить за «ошибки прошлого». Но взамен бизнес просит сохранить его собственность. Он готов быть и социально ответственным, и увеличить размер налоговых отчислений, но хочет получить гарантии собственной безопасности и неприкосновенности своих имущественных владений. Уже даже создаются клубы социально ответственных бизнесменов — например, «Форум доноров», куда входят благотворительные фонды крупных сырьевых концернов.

Но, по всей видимости, такая сделка не устроит «силовую» элиту. Как говорил один литературный герой, торг здесь не уместен, «Силовики» не хотят брать кусочек в ситуации, когда могут забрать все.

На прицеле могут оказаться такие нелояльные «силовикам» компании, как «Альфа-групп», СУАЛ, «Русский алюминий», «Интеррос», группа «Система» и другие предприятия, тесно связанные с московским правительством. Также трудные времена могут настать и для недружественных менеджеров государственных структур типа председателя правления РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса.

Особо следует отметить две корпорации — «Сибнефть» и ТНК-ВР. Владельца первой Романа Абрамовича нельзя назвать «другом «силовиков». Но, по всей видимости, он одним из первых понял меняющуюся в России политическую конъюнктуру. Он энергично стал продавать российские активы. Скорее всего в ближайшее время он по сходной цене реализует оставшуюся в России собственность. Причем «правильному» покупателю и по «правильной цене» — т. е. условия сделки будут определять «силовики».

А вот российские владельцы ТНК нашли себе не вполне удачных, сточки зрения «петербургских силовиков», компаньонов. Сделка с ВР вызвала раздражение «силовиков» — с западным бизнесом проводить политику выкручивания рук сложнее. Поэтому полный отъем собственности у ТНК-ВР вряд ли возможен. Но расплатиться за «прошлые грехи» своих российских партнеров западным нефтяникам, возможно, придется. Ценой может стать, например, допуск «Газпрома» в Ковыктинское месторождение — нефтегазовую «жемчужину» Восточной Сибири.

Кризисные явления на банковском рынке также стали прямым свидетельством активизации экспансии группировки «петербургских силовиков» в экономическом пространстве. «Банковский кризис» стал частью нового проекта по перераспределению активов. Об этом свидетельствует покупка «Гута-банка» «Внешторгбанком». «Гута» ценна, прежде всего, своими машиностроительными и шоколадными активами. Проблемы возникли и у «Альфа-банка». Ау группы «Альфа» активы гораздо более серьезные. Пока, правда, удар прошел по касательной. Но, думается, «силовики» могли испугаться, что кризис начал выходить из-под контроля. Вкладчики стали забирать деньги из всех банков, что могло привести к парализации всей кредитной системы и экономики в целом. Поэтому ситуацию отыграли назад— но это вовсе не означает, что «силовики» успокоились. Скорее речь идет о временной паузе.

Крупные бизнесмены пока пытаются выжить в одиночку. Однако они уже понимают, что часть собственности лучше продать иностранцам, пока не поздно. Некоторые решили последовать по дорожке, проторенной владельцами ТНК. «Олигархи» в итоге получают «живые» деньги, а «горячая» собственность передается зарубежным компаниям. Так, «Интеррос» заявило продаже своих машиностроительных активов — компании «Силовые машины» — немецкому Siemens. А российские совладельцы ТНК-ВР просили английских партнеров ускорить выплату денег за переданные в новую компанию акции ТНК. В СМИ появилась информация о почти завершившейся сделке по продаже «Русским алюминием» Самарского и Белокалитвинского заводов американской компании Alcoa. Поползли слухи, что Alcoa будет продана часть акций самого «Русского алюминия». Глава «Русала» Олег Дерипаска также продал 50 % компании «Уральская сталь».

Полученные деньги активно вкладываются в зарубежную собственность. Вовсе не случайно в последнее время можно услышать о новых зарубежных приобретениях российского бизнеса. Так, весной «Норильский никель» купил у компании Anglo American Plc за 1,16 млрд $. 20 % акций южно-африканской золотодобывающей компании Gold Fields. Приобретение «Норникеля» в несколько раз превысило зарубежные вложения, когда-либо сделанные российским бизнесом. «Русал» в этом году планирует купить нигерийскую алюминиевую компанию Alscon. Помимо покупки активов в Нигерии «Русал» проявляет интерес и к Венесуэле. Компания в настоящее время ведет переговоры об участии в строительстве в этой стране глиноземного завода совместно с компанией Corporacion Venezolana de Guyana. Делаются покупки и в ближнем зарубежье. «Русал» намерен инвестировать в расширение производства на Николаевском глиноземном заводе и поучаствовать в развитии первомайского «Химпрома», поставляющего каустическую соду для НГЗ. В 3 млрд. долларов оценивается проект строительства «Русалом» в Казахстане алюминиевого и глиноземного заводов мощностью 500 тыс. и 1,5 млн. тонн.

Активной скупкой иностранных металлургических компаний занимаются и представители черной металлургии. Последним приобретением Новолипецкого металлургического комбината стало сталепрокатное предприятие Dansteel в Дании. В 2003 году компания «Мечел» приобрела трубное производство в Хорватии и два румынских металлургических комбината. «Северсталь» купила одну из крупнейших сталелитейных компаний США — Rouge Steel. «Северсталь» претендовала еще на один зарубежный актив — венгерский комбинат Dunaferr, однако победителем в приватизационном тендере в итоге стал альянс, организованный украинским «Индустриальным союзом Донбасса».

Покупая зарубежную собственность, российские концерны решают две задачи. Прежде всего, речь может идти о полной переориентации бизнеса. Вместо российской собственности покупается зарубежная, которая и будет приносить доход. Опять же можно вспомнить Абрамовича, на глазах превращающегося из нефтеалюминиевого магната в собственника спортивных клубов.

Второй путь более сложный. Создаются единые производственные цепочки, часть активов которых находится за границей. Тем самым сознательно затрудняется деприватизация концернов. Ведь, например, у «Русала» производство бокситов и глинозема выведено за пределы страны. И если сменятся собственники у российских алюминиевых заводов, то передними очень остро встанет проблема сырья. А отнять зарубежные активы «Русала» и других компаний не так-то просто.

Однако выживание в одиночку может оказаться не вполне правильной и оптимальной стратегией. Если аппетиты «силовиков» будут расти, то ситуация может начать развиваться по непредсказуемому сценарию. Тогда у крупного бизнеса останется только один способ — воевать с «силовиками» их же оружием.

«Банковский кризис» показал, насколько легко в России можно спровоцировать серьезные проблемы в экономике. Для этого крупным холдингам достаточно скоординировать свои действия по инициированию кризиса банковской сферы, обвала фондового рынка или масштабного повышения цен на сырье. Тогда экономическая ситуация станет для власти абсолютно неуправляемой. Масштабный кризис приведет к крушению всей экономики, резкому росту социальной напряженности, и президент Путин не сможет найти реальных рычагов для выравнивания положения. Для крупного бизнеса в такой игре ставкой будет вся собственность, которая находится в России. Но для реализации данного сценария необходимо, чтобы крупный бизнес окончательно понял, что без решительных действий он рискует потерять все российские активы. «Спусковым механизмом» может стать арест очередного крупного бизнесмена. И тогда «черный передел» выльется в открытую войну элит, которая неизбежно отразится на всем обществе.