В российском нефтегазовом комплексе в последнее время доминирующими являются две тенденции: отъем собственности у «старомосковской» номенклатурно-политической группировки и консолидация активов, уже контролируемых «петербургскими силовиками». В конечном итоге эти процессы должны привести к одному результату — появлению в стране единой государственной нефтегазовой корпорации, которая бы контролировала ключевые российские добывающие и транспортные активы в нефтегазовом комплексе.

В 2004 году произошло два принципиальнейших для будущего отрасли события: финал «дела «ЮКОСа» и начало объединения компаний «Газпром» и «Роснефть». Оба они во многом определят развитие нефтегазового комплекса на среднесрочную перспективу. Причем и борьба за «ЮКОС», и слияние «Газпрома» и «Роснефти» являются звеньями одной цепи. Они показывают, что в нефтегазе заканчивается период правления прежних владельцев крупных компаний и наступает новая эпоха. Под лозунгами возврата государства в отрасль ключевые позиции в ней получают представители номенклатурно-политической группировки «петербургских силовиков», которые становятся ключевыми игроками в российском сырьевом комплексе. Их стратегическая задача — получить контроль над всеми основными российскими нефтегазовыми активами и объединить их под одной «зонтичной» компанией. В результате «силовики» смогли бы успешно конвертировать свою политическую власть в собственность в нефтегазовом комплексе. Такой концерн стал бы крупнейшей нефтегазовой корпорацией мира. Создание подобного монстра, которого условно можно назвать «Госнефтегазом», позволило бы решить «силовикам» сразу несколько задач.

• «Зонтичную» компанию проще контролировать — разрозненные активы всегда трудноуправляемы.

• Такой концерн мог бы успешнее осуществлять как вертикальную, так и горизонтальную интеграцию. Скажем, он вряд ли столкнется с серьезной конкуренцией при скупке активов.

• Новая корпорация стала бы весьма успешным «пылесосом» бюджетных денег под инфраструктурные проекты.

• Контроль над такой компанией позволял бы де-факто управлять всей российской экономикой.

• Новый нефтегазовый гигант мог бы более агрессивно действовать на международной арене, став в том числе проводником «новоимперской» внешней политики.

Однако у такого концерна проблем будет не меньше.

• «Зонтичная» компания будет весьма неповоротливой в принятии решений.

• Ей вряд ли удастся эффективно управлять инвестициями, в результате чего проекты разработки новых месторождений и строительства новых трубопроводов будут сопровождаться растранжириванием капиталовложений, что нанесет серьезный ущерб казне.

• Подобный концерн будет успешно добиваться новых налоговых и экспортных льгот, что приведет к снижению поступлений в бюджет. В итоге не «Госнефтегаз» будет работать на страну, а, скорее, страна — на «Госнефтегаз».

• Окончательно рухнут планы структурной перестройки экономики — ведь любые невыгодные «зонтичной» компании решения будут моментально блокироваться. «Госнефтегазу» же прежде всего нужно сохранение сырьевой специализации страны.

• Российская экономика станет еще более монополизированной.

В то же время это будут проблемы не столько «силовиков», сколько российской экономики, У «силовиков» же будет одна задача — им необходимо будет сохранять свое доминирование в политическом пространстве. Иначе, как в случае с приходом к власти Владимира Путина, смена политических эл ит неизбежно будет приводить к радикальным переменам в руководстве «зонтичной» компании. Тем более что ее государственный статус позволит довольно быстро проводить кадровые перестановки. Быстрая приватизация активов, как показал опыт «ЮКОСа», также не дает никаких гарантий — смена политического руководства страной автоматически приведет к новому переделу собственности.

В то же время у «силовиков» есть стратегическая линия защиты от подобных рисков. Но пока им важно в сжатые сроки реализовать свой «великий нефтегазовый проект». «Дело «ЮКОСа» и слияние «Газпрома» и «Роснефти» показывают, что они все ближе к реализации своих планов. Путь к созданию такой корпорации не такой уж и короткий. Однако первые шаги уже сделаны. «Силовая» элита начала концентрацию активов с государственных компаний, контроль над которыми был получен еще в начале первого президентского срока Владимира Путина.

 

3.1. Великий газовый проект

Создание «зонтичной» компании идет вокруг крупнейшей российской газовой корпорации — «Газпрома». Вокруг этой корпорации было сломано немало копий. Дело в том, что были и альтернативные «силовикам» планы развития газовой отрасли. «Газпром» является монополистом на российском газовом рынке. И если «силовики», соответственно, предлагают всячески усиливать этот концерн, то конкурирующая номенклатурно-политическая группировка «петербургских либералов» активно предлагает реформировать компанию, выделив из нее добывающую, транспортную и продающую части. Необходимость реструктуризации объяснялась тем, Россия стоит на пороге нового периода добычи природного газа. Ресурсы «дешевого» газа на ее территории исчерпаны на 50 %, и вскоре газовым компаниям придется переходить к разработке низкодебетных газоконденсатных и нефтегазоконденсатных месторождений, а также к освоению месторождений глубокого залегания. Новые, значительно менее благоприятные условия добычи переводят преобразования в газовой отрасли с уровня концептуальных обсуждений в категорию насущно необходимых действий, определяющих развитие отрасли не только на современном этапе, но и в долгосрочной перспективе.

Возникает вопрос о том, каким образом отрасль будет добиваться успешных результатов. В условиях монопольного положения «Газпрома» в газовой промышленности постоянный прирост добычи «голубого топлива» сомнителен. Ямальские месторождения монополии находятся в стадии падающей добычи, а масштабных инвестиций в новые проекты компания не делает.

Пока мировые цены на газ, прямо зависящие от цены нефти, довольно высоки, что позволяет «Газпрому» наращивать выручку. Однако прирост добычи газа идет далеко не так быстро, как требуется для обеспечения поставок газа на внешний и внутренний рынки. «Газпром» занимается присоединением активов независимых производителей газа (за счет чего и достигаются позитивные результаты по уровню добычи), но вяло инвестирует в новые проекты извлечен ия топлива.

Рост газодобычи корпорацией «Газпром» продолжается не за счет ввода в действие новых месторождений и улучшения ситуации в традиционных районах добычи газа, а за счет продолжения политики возврата в компанию активов, полученных в свое время независимыми производителями газа. Таким образом, реальная производственная ситуация в «Газпроме» далека от идеальной.

Между тем, зависимость экономики России от газовой отрасли, дотирующей за счет регулируемых цен на газ промышленность и население, очень велика. В то же время «Газпром» является важным активом как с точки зрения финансовых потоков (свыше 30 млрд, долларов в год), так и с позиции возможности влиять на промышленные группы и цементировать региональную политику федерального центра.

Помимо 8 % ВВП, четверти валютных поступлений и 20 % государственного бюджета, газ доминирует в топливном балансе страны (свыше 50 %), и от него в значительной степени зависит электроэнергетика. Львиная доля этого хозяйства объединена в отпрыске Министерства газовой промышленности СССР *— «Газпроме», который активно укрепляет свое и так до предела монопольное положение на внутреннем рынке и обладает эксклюзивным правом на экспорт в дальнее зарубежье. Оставшиеся «крохи» приходятся на так называемых производителей газа, которые так или иначе откололись от газового концерна в бурные годы приватизации, и мощные нефтяные компании, пока лишь обозначающие амбиции в газовой сфере.

Государство является основным, но не контролирующим акционером «Газпрома». У Министерства имущественных отношений 35 % акций, еще 3,37 % — у Российского фонда федерального имущества, что значительно меньше контрольного пакета. Тем не менее госпредставители занимают 6 из 11 мест в совете директоров газовой монополии, который вот уже третий год возглавляет глава администрации президента Дмитрий Медведев.

Но, несмотря на отсутствие соответствующих полномочий, наибольшее влияние на ситуацию оказывают «петербургские силовики»» во главе с заместителем главы администрации президента Игорем Сечиным, пролоббировавшие назначение Алексея Миллера на пост председателя правления «Газпрома». Эта группа по сей день остается кремлевским куратором газовой монополии. При их непосредственной поддержке блокируются все попытки начать реформирование газовой отрасли, которая грозит им потерей значительной части влияния на «Газпром», на распределение его денежных потоков. Основная задача зтой группы — сохранить контроль над «Газпромом», отбив при этом попытки других заинтересованных сторон инициировать реформу отрасли и тем самым получить шанс побороться за активы монополии. Следует отметить, что с этой миссией группа блестяще справилась.

В прошлом составе правительства этой группе оппонировал премьер-министр Михаил Касьянов, довольно робко пытаясь лоббировать реформу газовой отрасли в интересах частных нефтяных компаний — прежде всего «ЮКОСа» и ТНК-ВР. Правда, у него так и не хватило политической воли перейти в открытое наступление на группу Сечина, предусмотрительно прикрывшуюся волей президента Путина. В декабре 2002 года глава государства наложил вето на рассмотрение концепции развития газового рынка, подготовленной Минэкономразвития, а черезмесяц, на праздновании 10-летия «Газпрома» в Кремле, публично заявил, что не допустит радикальной реструктуризации газовой монополии.

Представитель группировки «петербургских либералов» Герман Греф пытался провести реструктуризацию газовой отрасли в рамках макроэкономической политики и программы реформ, разработанной в его ведомстве. Однако, не получив поддержки со стороны президента, оказался между «двух огней». С одной стороны, давление оказывалось умелым аппаратным игроком Касьяновым, который пытался урезонить члена кабинета, претендовавшего на роль лидера и проводника реформ в правительстве, а с другой — «петербургскими силовиками», которые сопротивлялись его реформаторским планам в отношении «Газпрома». В итоге Греф был вынужден отказаться от жесткой позиции по реструктуризации газовой монополии. Это особенно ярко проявилось в снятии газового вопроса с рассмотрения на заседании правительства в сентябре 2003 года, когда Грефу пришлось просить о переносе темы на более поздний срок ввиду ее непроработанности. Куратор ТЭК (и соответственно «Газпрома»), Виктор Христенко, несмотря на свою близость к «петербургским либералам», предпочел сохранять полный нейтралитет и в публичной дискуссии по поводу развития газового рынка не участвовал. Ответственное ведомство по подготовке предложений по реформе — Минэнерго в лице мин истра Игоря Юсуфова — активно лоббировало интересы частных ВИНК, заинтересованных в более быстром запуске реформы газовой отрасли. Однако и Юсуфов понял, что бороться с «Газпромом» бессмысленно.

На руку противникам реформирования газовой отрасли играл и тот факт, что сторонники преобразований так и не смогли подготовить внятную, экономически просчитанную программу действий. Впрочем, для этого у них было явно недостаточно ресурсов (прежде всего, информационных и кадровых), поскольку главный их источник — «Газпром»— вместо содействия оказывал огромное сопротивление разработке плана реформирования. Это была основная сложность — противодействие со стороны менеджмента монополии, у которого есть масса бюрократических возможностей тормозить процесс, не говоря уже об административном ресурсе.

Благодаря тому, что «Газпром» — «потомок» и правопреемник Министерства газовой промышленности СССР, в его собственности оказалась вся газотранспортная инфраструктура страны и 70 % лицензий на газоконденсатные месторождения, что и определило его монопольное положение на рынке.

Вплоть до 2001 года «Газпром» оставался вотчиной его бессменного руководителя Рема Вяхирева, который строил управление формально государственной компанией в собственных интересах. Все это время концерн вместе со всей российской экономикой проедал советские запасы. «Газпром» практически не развивался, предпочитая отдавать часть своего бизнеса частным, но вполне зависимым от менеджмента концерна компаниям. Больше всех в «эпоху раздачи» досталось «Итере», которая получила газовые ресурсы и доступ на весьма перспективные рынки Свердловской области и, прежде всего, государств СНГ. Все это сопровождалось исключительно расточительной инвестиционной, финансовой и корпоративной политикой.

В результате за 10 лет новейшей истории «Газпром» ввел в эксплуатацию единственное крупное месторождение — Заполярное, а общий долг компании достиг невиданных величин — от 16 до 22 млрд. долларов (если учитывать многочисленные забалансовые обязательства). Только процентные выплаты составляют до 1,5 млрд. долларов ежегодно, что сопоставимо со стоимостью масштабного газотранспортного проекта.

В то же время Р. Вяхирев избегал самостоятельных игр в «большую политику», делая это лишь по просьбе властей. После одной из таких просьб «Газпром» стал совладельцем НТВ и крупным кредитором «Медиа-Моста», что сыграло роковую роль для бизнеса «медиа-олигарха» Владимира Гусинского. Глава концерна также никогда не отказы вал президенту и правительству в ходатайствах закрыть брешь в госбюджете или «пожертвовать» на избирательную кампанию близких властным группировкам партий и кандидатов.

Смена Рема Вяхирева никому не известным заместителем министра энергетики Алексеем Миллером, которая была стремительно произведена в мае 2001 года, была одной из немногих громких побед «силовиков». Благодаря смене менеджмента «Газпром» стал основополагающей материальной опорой этой группы.

В течение почти полутора лет «Газпром» был в центре скандалов, которые были связаны с тяжелым процессом смены управленческой команды. Кроме того, Миллеру приходилось обучаться, что называется, «в бою», не имея первоначально нормальной команды, — его окружение было спешно набрано из Санкт-Петербурга и не сразу вникло в тонкости управления крупнейшей газовой корпорацией страны.

В активе Миллера были политическая поддержка со стороны президента, право на ошибку и отсутствие четких задач по управлению компанией.

Главная цель состояла в том, чтобы не потерять контроля над «Газпромом». Правда, при ее выполнении страдала основная — менеджерская — деятельность. Несмотря на очень благоприятную экспортную конъюнктуру и стабильный рост внутренних цен на газ, компания развивалась очень медленными темпами. Более того, по мнению ряда экспертов, удержаться на плаву ей помогло именно благоприятное стечение ценовых обстоятельств.

 

3.2. Реформистский треугольник

Первоначально новое руководство «Газпрома» столкнулось с жестким сопротивлением «петербургских либералов», решивших, что смогут добиться начала структурной реформы газовой корпорации.

Противостояние по вопросам газовой реформы велось в треугольнике «Газпром» — финансово-макроэкономический блок правительства — независимые производители газа». Газовая монополия настаивала на сохранении текущего положения вещей, ссылаясь на эффективность развития внешнеэкономической деятельности в области экспорта природного газа и стабильность финансовых поступлений в бюджет страны. «Правительственные либералы» предлагали гораздо более энергичные шаги в области реформирования, основанные на принципиально отторгаемой монополией идее о выделении из ее структуры транспортной, добывающей и диспетчерской составляющих. Наиболее последовательным проводником данной идеи являлось Министерство экономического развития (МЭРТ) Германа Грефа.

Интересы независимых производителей сводились к расширению своего присутствия в экспортных поставках природного газа. Этим фактором объясняется политика «мягкого» лавирования между политическими сторонниками и противниками газовой реформы. Так, поддерживая в целом концепцию финансово-макроэкономического блока кабинета министров, «независимые» выступали с критикой перспектив выделения транспортной составляющей из «Газпрома», контроль над которой должен был остаться за государством. Они мотивировали свою позицию тем, что с новой структурой будет крайне сложно найти консенсус, призванный защитить не только государственные, но и частные интересы независимых производителей. «Независимые» считали, что 8 России давно назрела необходимость формирования независимого рынка газа и отмены регулирования газового тарифообразования со стороны Федеральной энергетической комиссии. Стоимость природного газа на внутреннем рынке не соответствует издержкам на его добычу, что не позволяет достичь нормативной рентабельности предприятий, вынуждая их сокращать инвестиции в геологоразведку и развитие добывающих, а также транспортных мощностей.

Изначально независимые производители газа появились на рынке исключительно благодаря «Газпрому». Наиболее наглядный пример — компания «Итера». При Вяхиреве она имела персонального куратора в правлении «Газпрома», беспрепятственный доступ к трубе и возможности для экспорта на рынки СНГ. Другие, менее успешные участники рынка, также в той или иной степени вышли из «Газпрома» и протежировались отдельными топ-менеджерами. Со сменой руководства ситуация в корне изменилась. Часть активов в силовой форме была возвращена монополии, кроме того, теперь уке «чужим» компаниям «Газпром» перестал оказывать услуги. Учитывая его монопольное положение, это грозило неминуемой гибелью независимым производителям.

Но главная проблема «независимых» — в отсутствии фундамента для такого долгосрочного бизнеса, как газовый. В большинстве своем у них нет ни финансовых ресурсов для реализации масштабных проектов, ни достаточного лоббистского влияния. Их главная задача — как можно быстрее превратить газ в деньги, что для требующего многолетних инвестиций бизнеса крайне проблематично. Точнее говоря, возможно только за счет «Газпрома». Ждать годы, пока будут созданы дополнительные газотранспортные мощности, они не могут. Для них важно прямо сейчас потеснить монополиста, заставить его уступить некоторые позиции. Исключение в зтом ряду составляет «НОВАТЭК», который сумел при поддержке региональных властей ЯНАО создать серьезный задел (практически не имеющий связи с газпромовскими активами) и имеет неплохие шансы сохраниться в строящейся системе отношений в газовой отрасли.

Газовые подразделения крупных нефтяных компаний формально тоже относятся к категории независимых производителей газа. Но они придерживались совершенно иной стратегии поведения. Газовый бизнес для нефтяников — это возможность диверсифицировать производство и получить дополнительную рентабельность. У них была возможность отложить развитие этого направления на более поздние сроки и вести в спокойной обстановке переговоры с руководством «Газпрома» о взаимоприемлемом существовании на газовом рынке. Поэтому они предпочитали отказаться от резких пикировок с «Газпромом», публичных драк вокруг свободного доступа и прочих атрибутов независимых производителей газа.

Впрочем, у нефтяных компаний помимо уверенности в своих силах и при отсутствии сиюминутной потребности продать газ и заработать, были и более далеко идущие планы. «Богатые» нефтяники всерьез рассчитывали, что в процессе реструктуризации «Газпрома» им удастся поучаствовать в приватизации газодобывающих активов монополиста, тем самым заметно капитализировать себя и превратиться в реальные нефтегазовые корпорации. С их финансовыми возможностями и позициями в ТЭК они по праву считались бы главными претендентами. Они же являлись кандидатами номер один на самые привлекательные активы независимых газовых компаний, которые и в либерализованном рынке не имели особых шансов на выживание.

В то же время отношение нефтяных компаний к «Газпрому» было неоднородным. Наибольшую опасность для «Газпрома» до 2003 года представляли «ЮКОС» и ТНК-ВР. У «ЮКОСа» были наиболее грандиозные планы относительно добычи газа. «ЮКОС» уже к концу 2005 года планировал ежегодно добывать 15 млрд. кубометров газа, к 2010 году — 40 млрд., а к 2015 году — 50 млрд. кубометров. Под эти планы даже покупались активы: например, летом 2002 года были приобретены «Арктикгаз» и «Уренгойл Инк». Извлекаемые доказанные запасы «Арктикгаза», по оценке «ЮКОСа», на конец 2000 года составили 180 млрд. кубометров газа.

Но потом ситуация радикально изменилась — уже сам «Газпром» при поддержке «петербургских силовиков» перешел в решительное наступление. Ходорковский оказался под арестом, а «ЮКОС» сам встал перед угрозой ликвидации. ТНК-ВР также оказалась под «прессом» «Газпрома» и «силовиков», все более энергично предъявляющих свои претензии на перспективные месторождения, находящиеся прежде всего в Восточной Сибири. А ведь именно там находится потенциальная основа газового бизнеса ТНК-ВР — гигантское Ковыктинское газоконденсатное месторождение (Иркутская область).

Нефтяные же компании, контролируемые «петербургскими силовиками», наоборот, очень быстро отказались от сопротивления «Газпрому». Общее политическое прикрытие позволило «ЛУКОЙЛу» и «Сургутнефтегазу» избежать споров с газовой монополией и добиться очень выгодных для себя условий работы на газовом рынке. Они чувствовали себя довольно комфортно в новой системе. Например, «ЛУКОЙЛ» при непосредственной поддержке «Газпрома» начал расширять свое присутствие на газовом рынке. В 2003 году добыча газа компанией составила 5,71 млрд. кубометров, из которых попутного газа — 4,4 млрд. кубометров, природного — мизерные 1,31 млрд. кубометров. По сравнению с 2002 годом добыча природного газа увеличилась на 125 млн. кубометров. При этом «ЛУКОЙЛ» обладает крупнейшими среди нефтяных компаний запасами газа.

Благодаря контактам с «силовиками» «ЛУКОЙЛу» удалось заключить очень выгодное соглашение по продаже «голубого топлива» «Газпрому» на входе в единую систему газоснабжения. Согласно контракту, в четвертом квартале 2005 года «ЛУКОЙЛ» продаст «Газпрому» до 0,75 млрд. куб. м, а в 2006 году— до 8 млрд. куб. м природного газа.

Согласно договору между двумя компаниями, в четвертом квартале 2005 года «ЛУКОЙЛ» продаст «Газпрому» до 0,75 млрд. куб. м, а в 2006 году — до 8 млрд. куб. м природного газа с разрабатываемого им Находкинского газового месторождения Большехетской впадины в Ямало-Ненецком автономном округе.

«ЛУКОЙЛ» принял стратегическое решение о сотрудничестве с газовой монополией, чтобы окупить хотя бы часть средств, затраченных на разработку месторождения, и обеспечить себе «льготный» уровень доступа в систему магистральных трубопроводов в перспективе становления компании в качестве одного из крупнейших производителей газа в России. «ЛУКОЙЛ» также выкупил у компании «НОВАТЭК» за 44,6 млн. долларов 40 % акций «Находка нефтегаза», доведя свою долю в компании до 100 %.

Что касается «Сургутнефтегаза», то компания является на сегодняшний день главным производителем газа среди нефтяников. При этом производящий 13 млрд. кубометров газа в год «Сургутнефтегаз» не имеет необходимости добиваться доступа к трубе, поскольку весь объем добываемого газа перерабатывается на собственном Сургутском ГПЗ, а затем продается соседним потребителям, для доставки газа которым доступ в единую систему газоснабжения не требуется. «Сургутнефтегаз» также никогда не ссорился с «Газпромом» — наоборот, он является участником государственного консорциу ма по комплексному освоению углеводородных ресурсов Восточной Сибири вместе с «Газпромом» и «Роснефтью».

Была и еще одна заинтересованная в газовой реформе сторона — иностранные нефтегазовые компании. Радужные перспективы для них открывались опять же только в случае либерализации газового рынка и реструктуризации «Газпрома», предусматривающих квотирование доступа в газопроводную систему, ликвидацию монополии концерна на экспорт газа и, наконец, приватизацию его добывающих активов.

Все это практически до запятой совпадало с требованиями Евросоюза к правительству России в обмен на разрешение вступить во Всемирную торговую организацию. Присоединение России к ВТО являлось очень удобной площадкой для давления на Москву с целью облегчить доступ западных корпораций к российским газовым ресурсам. Особенно в условиях стабильно растущего спроса на газ в Европе и его доле в структуре топливного баланса ввиду его очевидных конкурентных преимуществ перед мазутом и углем.

 

3.3. Укрепление монополии «Газпрома»

Таким образом, газовая реформа привлекла внимание слишком большого числа весьма влиятельных игроков. Это привело к весьма ожесточенным боям вокруг этой темы. «Правительственные либералы» неоднократно пытались пролоббировать одобрение концепции реформы газовой отрасли по своим лекалам, надеясь запустить реструктуриза, — цию монополии и выделение из ее состава трех составляющих: добывающей, транспортирующей и продающей.

Осенью 2003 года «петербургские либералы» приложили максимум усилий для включения вопроса о реформировании отрасли в перечень первоочередных задач развития российской экономики. Однако «Газпрому» при помощи «петербургских силовиков», контролирующих газовую монополию, удалось отразить эту атаку. Именно «силовики» сумели убедить президента Путина отказаться от планов ускорения реструктуризации отрасли.

Обеспеченная «силовиками» поддержка главы государства позволила «Газпрому» отбить и внешнее наступление. Евросоюз попытался увязать вступление России в ВТО с расчленением монополии, но и в этом вопросе Владимир Путин поддержал монополию. Президент публично озвучил свою жесткую позицию относительно неделимости «Газпрома», что стало ответом как «евробюрократам» (а на самом деле — западным нефтегазовым корпорациям), так и «петербургским либералам».

Все это позволило «Газпрому» перейти в контрнаступление. Монополия становилась все более агрессивной в отношениях с независимыми производителями газа. «Газпром» сознательно не допускал независимые газовые компании к системе магистральных трубопроводов и применял тактику их «выдавливания» с рынков стран СНГ и Прибалтики. Так, активные действия «Газпрома» послужили причиной фактического отказа руководства Туркмении от подписания нового крупного экспортного контракта в интересах группы «Итера». Та же «Итера» постепенно теряла позиции на газовых рынках Закавказья, Прибалтики и Украины из-за активной экспансии «Газпрома».

В конце октября 2003 года монополия устроила независимым производителям «образцово-показательную порку», временно заявив о полном прекращении транспортировки газа четырем производителям голубого топлива: «Нортгазу», «Роспану», «СИБУРу» и компании «НОВАТЭК». В отсутствие серьезных причин для такого шага становится ясно, что демонстративная акция проведена для того, чтобы сделать независимых производителей газа сговорчивее на переговорах с «Газпромом» о продаже добытого газа на входе в трубу. «Перспективности»* такого варианта хозяйственной деятельности независимых производителей способствовали и лоббистские устремления «Газпрома» в области увеличения транспортных тарифов — так, с 1 августа 2003 года решением Федеральной энергетической комиссии они были повышены для независимых газовых компаний на 20 %.

Показательное давление на независимых производителей было оказано и в 2004 году. Так, в начале июля «Газпром» разослал «НОВАТЭКу», «Нортгазу» и «Роспану» уведомления об ограничениях приема их топлива в систему магистральных газопроводов на 15 %, 50 % и 100 % соответственно. Монополист мотивировал решение тем, что газ, который добывается этими компаниями, не выбирается полностью потребителями и в итоге хранится в трубе, осложняя транспортировку и эксплуатацию системы. Контролируя трубопроводную систему, «Газпром» имеет отличную возможность держать независимых производителей газа на «коротком поводке».

Следует отметить еще один интересный момент, символизирующий «супермонопольные» амбиции руководства «Газпрома». Если до 2003 года корпорация стремилась способствовать продвижению независимых производителей в систему внутреннего газообеспечения российских регионов, то с 2003 года «Газпром» пытается возвращать свою структуру поставок в наиболее газодефицитные регионы. Так, монополии фактически удалось восстановить контроль над формированием топливного баланса Свердловской области, где ранее газ поставляла компания «Итера».

Такая позиция мотивировалась достаточно простыми расчетами. Во-первых, доминирующие позиции в системе газообеспечения промышленно развитых регионов могут снизить финансовые потери в структуре внутреннего рынка газа, вызванные существенной диспропорцией уровня цен по сравнению с мировыми. По прогнозам «Газпрома», к 2010 году внутренние цены на газ вырастут втрое — с 20 долл. за 1000 куб. м до 60–64, что будет способствовать окупаемости затрат на добычу и транспортировку газа. Во-вторых, усиление региональных позиций «Газпрома» может дать ему дополнительные козыри в игре против «либерал-реформаторов» в виде аргументов о социальной ответственности перед населением России.

Пока из независимых газовых компаний относительно успешно функционирует лишь компания «НОВАТЭК». Суммарная добыча природного газа всех дочерних компаний ОАО «НОВАТЭК» в 2003 году по сравнению с 2002 годом выросла более чем на 43 % — с 14,2 млрд. куб. м до 20,33 млрд. куб. м. Общая добыча жидких углеводородов (сырой нефти и газового конденсата) увеличилась на 33,7 % и достигла 2,34 млн. тонн.

«НОВАТЭК» намерен нарастить добычу газа до 47 млрд. кубометров в 2010 году. Однако компания понимает, что сможет выжить только в том случае, если это позволит сделать «Газпром». «НОВАТЭК» отказалась от участия в публичной и даже скрытой игре против монополиста — более того, компания старается делать превентивные шаги «навстречу», надеясь на будущую благосклонность монополиста. К примеру, компания по собственной инициативе взяла на себя обязательство продавать газ через структуры «Межрегионгаза» в некоторые регионы по регулируемым ценам. На 2004 год соответствующие контракты заключены с Курганской и Тюменской областями примерно на 2 млрд. кубометров «голубого топлива». Ситуацию для компании ухудшает довольно сложная структура запасов «голубого топлива», Сухой сеноманский газ у компании составляет абсолютное меньшинство (не более 10 %), а «жирный» требует больших затрат как на стадии добычи, так и на стадии подготовки к транспортировке.

В то же время «НОВАТЭК» в качестве защитного хода сделал довольно верный выбор, продав 25 % своих акций французской Total. Это дает компании дополнительные гарантии — хотя, как показывает опыт ТНК-ВР, наличие иностранного собственника в акционерном капитале компании полностью не избавляет от проблем.

Еще одна независимая газовая компания — «Нортгаз» — наоборот, находится в состоянии корпоративного конфликта с «Газпромом». И отсюда все ее производственные проблемы. В 2003 году «Нортгаз» не смог выполнить план по добыче, получив лишь 4 млрд. кубометров газа вместо предполагаемых 5 млрд. кубометров. «Нортгаз» фактически не имеет доступа к транспортировке и рынку сбыта газа и вынужден продавать топливо на скважине трейдерам, которые самостоятельно договариваются с «Газпромом» о доступе в систему.

«Нортгаз» пытается «укусить» «Газпром», организуя атаки на концерн Федеральной антимонопольной службы. Именно активная кампания «Нортгаза» дала повод ФАС возбудить против газового монополиста дело по противодействию конкуренции. Однако никакой пользы из этого она извлечь не может — наоборот, позиция «Газпрома» становится все более жесткой.

Сталкиваясь с наступательными операциями противника более высокой «весовой категории», независимые производители газа вынуждены были отступать с завоеванных позиций. В итоге им остается продавать свой газ «Газпрому» по назначенным ценам, балансируя на уровне рентабельности своего производства. Причем в некоторых случаях проблема «выживания» газовой компании становится фактором пристального внимания со стороны газовой монополии, фактически запустившей процесс скупки независимых производителей газа в рамках «борьбы за возвращение активов». «СИБУР» уже находится в структуре дочерних предприятий «Газпрома». Продолжается судебный процесс между «Газпромом» и «Нортгазом» по поводу добывающих активов последнего.

Одной из жертв политики «возвращения» является и компания «Итера», по отношению к которой газовый монополист использует тактику «ползучей» экспансии. Лишая ее газа, «Газпром» вынуждает «Итеру» продать газовый бизнес. По сути, речь может идти только о цене вопроса. «Газпром», лишив «Итеру» жизненного пространства, незаинтересован платить за ее газовый бизнес слишком много.

Позиция «Газпрома» в отношении независимых производителей газа идет вразрез с официальными планами правительства. Так, согласно прогнозным показателям «Энергетической стратегии России до 2020 года», доля независимых производителей от общего уровня добычи газа в России должна составлять от 12 до 20 %, балансируя на отметке 150 млрд. куб. м. Однако в случае продолжения выдавливания структурно не связанных с «Газпромом» компаний им вряд ли удастся приблизиться даже к минимальным показателям. Фактический «саботаж» промежуточных показателей газодобычи независимыми компаниями может быть представлен газовой монополией как их «неспособность» действовать в качестве самостоятельных игроков на рынке газа.

В своей политике на внутреннем рынке «Газпром» продолжал активную консолидацию активов. Старая команда «Газпрома» во главе с Ремом Вяхиревым протежировала «Итере», сделав ее крупнейшим поставщиком газа в страны СНГ. По оценкам компании Hermitage Capital Management, преференции «Итере» обернулись для «Газпрома» ежегодной потерей 1 млрд. долларов. Новое руководство монополии не намерено сохранять эту ситуацию и склонно к принятию более жестких решений. Не исключено, что все активы «Итеры» постепенно перейдут под контроль «Газпрома».

«Итера» уже начала уступать «Газпрому» свою собственность и уходить с основных рынков сбыта газа. За 2002 год «Газпром» выкупил у нее 45 % «Армросгазпрома», 51 % акций «Севернефтегазпро-ма». «Итера» лишилась эксклюзивного права поставок газа в страны Балтии, Грузию и Армению, уступила в транзите туркменского и узбекского газа, в праве экспорта газа в Белоруссию. Также было решено переуступить «Газпрому» 9 % акций газовой компании Latvijas Gaze — латвийского монополиста по импорту, хранению и дистрибуции газа. Не исключено, что в ближайшем будущем «Итера» продаст оставшиеся у нее 16 % акций латвийской компании.

Главным направлением, на котором «Итера» еще конкурирует с «Газпромом», остается украинское. Монополист, ссылаясь на задолженность за услуги по транспортировке газа, уже ограничивал до 65 % поставки среднеазиатского газа компанией «Итера». Еще одна надежда «Итеры» на восстановление своего бизнеса была связана с вводом в эксплуатацию Берегового месторождения с проектной мощностью 7 млрд. кубометров в год. Однако из-за позиции «Газпрома» газ с этого месторождения так и не получил доступа в газотранспортную систему. «Итера» фактически согласилась продавать все объемы концерну на скважине и на его условиях.

Продажа «Итерой» своего газового бизнеса становится все более реальной. Будущее компании как самостоятельного газодобытчика вызывает сомнение, так как в последнее время она была вытеснена «Газпромом» с ряда доходных рынков. За два неполных года «Итера» лишилась контрольного пакета «Пургаза», лицензии на перспективное Южно-Русское месторождение, доступа к транспортировке «голубого топлива» из Туркмении с автоматической потерей сначала украинского, а затем закавказского рынков сбыта. А поставки газа в Белоруссию в 2003 и 2004 годах «Итера» осуществляла только за счет газпромовского топлива, отданного на комиссию.

Кроме того, «Итера» не может самостоятельно действовать на рынке: отсутствие высокоэффективных каналов сбыта делает ее экономику уязвимой. Покупка «Итеры» «Газпромом» станет еще одним ответом газового концерна «либералам», настаивающим на начале реформирования отрасли с целью повышения конкуренции газовиков. «Газпром» не только торпедирует любые попытки начать реструктуризацию, но и продолжает агрессивное поглощение независимых производителей газа.

Правда, «Итера» пытается стабилизировать свои линии обороны — в частности, продолжая приглашать к себе бывших менеджеров «Газпрома», так и не сумевших сработаться с Алексеем Миллером. Причем если раньше туда приходили работать бывшие представители команды Рема Вяхирева — например, бывшие зампреды правления «Газпрома» Вячеслав Шеремет и Александр Пушкин, — то затем в «Итере» появились менеджеры, не сработавшиеся с новым руководством монополии. Так, заместителем председателя правления компании «Итера» был назначен Олег Сиенко, который возглавлял «Газэкспорт» — 100-процентную «дочку» монополии, экспортирующую в год примерно на 14 млрд. долл. газа. Сиенко в свое время заменил сына Вяхирева в качестве главы «Газэкспорта».

Однако подобное сопротивление выглядит не особо перспективным. «Газпром» действует все более энергично, а независимые компании и «правительственные либералы» не знают, что противопоставить амбициям газового гиганта. По сути, речь идет об ответе «петербургским «либералам» на их настоятельные просьбы начать реструктуризацию «Газпрома» — вместо развития конкуренции между независимыми производителями газа, обладающими недискриминационным доступом к трубе, идет создание супермонополии, которая «подбирает» под себя всех независимых производителей газа. В целом можно констатировать, что по ресурсам, финансовым и политическим возможностям независимые производители не в состоянии оказывать давление на «Газпром», что ставит развитие газового рынка в еще большую зависимость от позиции монополии.

«Газпром» продолжает упрочивать свои и без того исключителэные позиции на внутреннем рынке. Основной упор руководством концерна сделан на выстраивание консолидированной системы газораспределения — доставки и сбыта газа конечным потребителям по сетям низкого и среднего давления.

Правление «Газпрома» утвердило в мае 2004 года концепцию консолидации активов компании и ее дочерних обществ в сфере газораспределения на базе новой структуры — ОАО «Газпромрегионгаз». В концерне преподносят данную операцию как первое реальное преобразование в рамках «второго этапа реформирования «Газпрома», которое председатель правления концерна Алексей Миллер объявил сразу после переизбрания Путина на второй срок. Тем не менее создание такой компании следует считать событием общеотраслевого значения, поскольку оно полностью завершит вертикальную интеграцию газового бизнеса «Газпрома» по цепочке «добыча — транспортировка — хранение — оптовый сбыт — транспортировка по сетям низкого давления — розничный сбыт».

В «Газпромрегионгаз» передадут газораспределительные сети и акции ГРО с баланса «Газпрома», трансгазов, а также «Межрегионгаза» и его «дочек» («Регионгазхолдинга» и региональных газовых компаний) на общую сумму 22,2 млрд. рублей. Он получит 206 газораспределительных организаций, которые эксплуатируют 75 % распределительных газопроводов страны (403 тыс. км), обеспечивающих для «Газпрома», почти в полном кадровом составе (за исключением руководителя) составила Федеральную службу по тарифам. Ее возглавил близкий к Герману Грефу чиновник Сергей Новиков — выходец из «Ленэнерго». А сама ФСТ перешла под контроль МЭРТ. Но уже первые месяцы работы нового органа ознаменовались аппаратным конфликтом между Грефом и Новиковым, закончившимся тем, что ФСТ вышла из подчинения МЭРТ и стала службой, находящейся в ведении правительства. Теперь ее работу курирует лично премьер-министр Михаил Фрадков.

Новый премьер, получивший этот пост как компромиссная фигура в борьбе номенклатурно-политических группировок в окружении Путина, также не стал самостоятельно инициировать обсуждение газовой реформы. Хотя «петербургские либералы» пытались подвигнуть Фрадкова на этот шаг. В частности, министр финансов Алексей Кудрин, сохранивший свой пост в новом правительстве, публично обвинил председателя правительства в торможении преобразований в газовой сфере и предложил ему взять на себя ответственность за проведение реформы. Но подобная тактика успеха не принесла.

При этом «петербургские либералы» так и не смогли выдвинуть новую концепцию реструктуризации отрасли взамен той, на которую усилиями менеджмента «Газпрома» было наложено президентское вето еще в 2003 году. В итоге обсуждение газовой реформы в 2004 году несколько раз переносилось: вначале с февраля на июнь, потом — на конец года. Но дискуссии по этой теме на заседании кабинета министров в 2004 году так и не состоялось. Таким образом, группа «петербургских либералов» фактически была отстранена от газпромовской темы. Кроме того, они сами нанесли себе серьезный удар, решая другую свою задачу. Торопясь согласовать условия вступления России в ВТО с Евросоюзом, «петербургские либералы» вынуждены были убедить ЕС отказаться от требования либерализовать российский газовый рынок. Зто стало ударом и по западным нефтегазовым компаниям.

Правда, давление на «Газпром» со стороны Запада не прекратилось В частности, перед аукционом по «Юганскнефтегазу» Международное энергетическое агентство заявило, что усиление «Газпрома» нанесет ущерб энергетической безопасности Европы. Агентство указало, что «Газпром» может превратиться не только в крупнейшего поставщика газа в Европу, но и одного из ведущих импортеров нефти в ЕС.

Греф также пытался сопротивляться экспансии «Газпрома». Так, он выступил резко против покупки «Газпромом» энергетических активов и участия в покупке «Юганскнефтегаза». Глава МЭРТ заявил, что усиление монополии опасно для экономики, поскольку губит конкуренцию. Греф неоднократно обвинял «Газпром» в том, что не только отказывается либерализовать внутренний рынок газа, оставляя многие частные компании без «голубого топлива», но еще и распространяет монопольную практику на другие отрасли. Например, 17 декабря 2004 года министр напророчил печальное будущее «Газпрому», отметив, что в нынешнем виде монополия может просуществовать до первого серьезного падения цен на нефть. Греф призвал начать реструктуризацию, не дожидаясь кризиса на мировом энергетическом рынке.

Однако вряд ли «петербургские либералы» способны остановить набирающий ход процесс усиления «Газпрома». «Газпром» постепенно начал перехватывать инициативу и в вопросе реформы газовой отрасли. Если раньше руководство монополии категорически сопротивлялось любым реформистским планам, то в 2004 году оно стало гораздо гибче. Более того, Алексей Миллер начал публично поддерживать реформу «Газпрома». Однако оказалось, что он понимает ее совершенно иначе, чем Герман Греф. Кроме того, по версии Миллера, «Газпром» давно уже реформируется.

Так, предправления монополии на годовом собрании акционеров «Газпрома» 25 июня 2004 года сообщил, что уже «в целом решены основные задачи первого этапа реформы «Газпрома» — совершенствование структуры управления, регламентных процедур и системы бюджетирования на уровне головной компании». Миллер отметил, что «Газпром» переходит ко второму этапу реформирования — повышению эффективности работы концерна как вертикально-интегрированной компании и оптимизации структуры управления основными видами деятельности на уровне дочерних предприятий. Ключевой целью второго этапа стало «создание вертикально-интегрированной энергетической компании мирового уровня».

Так что если Греф видел целью реформы разукрупнение монополии, то сам «Газпром» предложил прямо противоположный сценарий. Ведь для превращения в энергетическую компанию «Газпрому» нужны нефтяные и электрогенерирующие активы. То есть он не только не собирался делиться на части, а, наоборот, нацеливался на все новые приобретения. И громкие сделки не заставили себя ждать.

 

3.4. «Газпром» + «Роснефть»?

Если в 2003 году основной интригой в газовой отрасли была борьба в треугольнике «Газпром» — «правительственные либералы» — независимые производители газа», то в 2004 году наиболее «сочной» темой стало сражение между кремлевскими кураторами газовой монополии. Именно в борьбе «петербургских юристов» (во главе с руководителем администрации президента Дмитрием Медведевым, также возглавляющим совет директоров «Газпрома») и «петербургских силовиков» (неформальным лидером которых является формальный заместитель Медведева Игорь Сечин, руководящий советом директоров «Роснефти») решалось будущее «Газпрома», а возможно, и всего нефтегазового комплекса «России».

Именно «силовики» стали локомотивом передела собственности в нефтегазовом комплексе России. Вначале им удалось получить контроль за крупнейшими государственными топливно-энергетическими компаниями («Газпром», «Роснефть» и «Зарубежнефть»), После этого они добились кураторства над «Сургутнефтегазом» и «ЛУКОЙЛом» и начали наступление на «ЮКОС». Основная задача «силовиков» — получить контроль над всеми ведущими нефтегазовыми компаниями, что позволило бы создать «зонтичную» корпорацию, в руках которой находилась бы практически вся добыча нефти и газа в стране. Именно они лоббировали укрупнение «Газпрома», добиваясь присоединения к нему нефтяных активов. Так что объявленное в сентябре 2004 года слияние «Газпрома» и «Роснефти» было вполне на руку «силовикам».

По этой причине объединение «Газпрома» и «Роснефти» вполне можно назвать реализацией давних стратегических планов «силовой» элиты. Тем более что предложения «силовиков» по доминированию госкомпаний в ТЭК вписываются в общую логику проводимых Путиным преобразований, нацеленных на укрепление позиций государства как в политике, так и в экономике.

Правда, существовала и другая версия слиянии двух госкомпаний. Она. основана на том, что Владимир Путин, с одной стороны, находится в сильной зависимости от «силовой» элиты. Но, с другой стороны, президент старается поддерживать баланс сил, пытаясь не допустить чрезмерного укрепления «силовиков». В частности, их конкуренты из числа «петербургских юристов» сохранили рычаги контроля над «Газпромом» — ведь именно Дмитрий Медведев является председателем совета директоров монополии. Да и председатель правления корпорации Алексей Миллер* который всегда считался с интересами «силовой» элиты, все же является скорее креатурой самого Путина, чем Сечина или Патрушева.

Так что нельзя исключать, что Путин опасается передавать «силовикам» полный контроль над российским ТЭКом — ведь это сделало бы их слишком влиятельной группировкой. На этом основании строится предположение, что укрепление позиций «Газпрома» было сделано по инициативе «петербургских юристов». Ходят упорные слухи о том, что решение о слиянии «Газпрома» и «Роснефти», объявленное 14 сентября на встрече Путина, Фрадкова и Миллера и формально инициированное премьер-министром, было принято накануне совершенно спонтанно на совещании Путина, Медведева и Миллера.

Сторонники такого подхода указывают на то, что Сечин в начале 2004 года сделал ставку не на «Газпром», а на «Роснефть». Летом Сечин возглавил ее совет директоро в, после чего был запущен скрытый процесс накачки «Роснефти» нефтяными ресурсами. В частности, речь идето многочисленных лицензиях на перспективные нефтяные поля вдоль предполагаемых экспортных маршрутов.

Лицензии сроком на один год получены на участки, расположенные на территории Туруханского района Красноярского края и прилегающие с юга к Ванкорскому месторождению: Западно-Лодочный, Восточно-Лодочный, Советский, Полярный, Нижнебайхский и Лебяжий, а также на участки недр на территории Усть-Енисейского района Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа вдоль трассы и к востоку от проектируемого маршрута нефтепровода «Ванкор — Диксон»: Байкаловский, Проточный, Песчаный и Самоедовский. Суммарные прогнозные ресурсы лицензионных участков предварительно оцениваются более чем в 700 млн. тонн (5 млрд. баррелей) нефти. Минимальная оценочная стоимость данных запасов превышает 5 млрд. долларов. В сценарии накачки «Роснефти» активами могло найтись место и предприятиям «ЮКОСа», и прежде всего «Юганскнефтегазу», что сделало бы «Роснефть» крупнейшей нефтяной компанией (НК) России с доказанными запасами нефти и газа свыше 20 млрд. баррелей нефтяного эквивалента. Ведь именно Сечин был основным куратором «дела «ЮКОСа» в АП и главным лоббистом радикального развития событий вокруг компании.

Указывается и на то, что решение по слиянию «Газпрома» и «Роснефти» подавалось как первый шаг либерализации рынка акций «Газпрома». В обмен на 100 % акций «Роснефти» государство должно было получить 10,7 % ценных бумаг «Газпрома», находящихся в собственности его «дочек», и тем самым сформировать контрольный пакет акций газовой монополии, после чего планируется отменить ограничения на торговлю ценными бумагами «Газпрома». Это в большей степени соответствует установкам «юристов» и «либералов», нежели «силовиков».

На первый взгляд, дальнейшее развитие событий подтверщает тот факт, что за слиянием компаний стоял прежде всего Медведев, к которому затем примкнул Миллер. Об этом вроде бы говорит и конфликт Миллера с Богданчиковым. Последний, в частности, направил 20 сентября письмо В.Путину, в котором был изложен свой план вхождения нефтекомпании в ОАО «Газпром». Он включал в себя пять основных пунктов:

• Необходима объективная оценка активов ОАО «НК «Роснефть» и пакета акций ОАО «Газпром», предполагаемых к выкупу.

• Нужно сохранить существующую в ОАО «НК «Роснефть» организационную структуру управления бизнес-процессами, которая доказала свою эффективность и сможет обеспечить дальнейшее преиумножение стоимости находящихся в собственности ОАО «НК «Роснефть» активов.

• Принимая во внимание участие ОАО «НК «Роснефть» в стратегических для государства проектах, необходимо внести изменения в уставные документы компании, предусмотрев в составе совета директоров большинство представителей государства.

• Целесообразно сохранение ОАО «НК «Роснефть» в списке стратегических предприятий (приватизация компании невозможна без ее исключения из этого списка).

• Нужно предусмотреть сохранение корпоративной марки (брэнда) ОАО «НК «Роснефть» как основы преемственности взятых на себя компанией обязательств и платформы для развития имеющихся активов.

Конфликт между Миллером и Богданчиковым действительно очевиден. Как ясно и категорическое нежелание Медведева согласиться с планами главы «Роснефти». Так, 28 сентября в перерыве заседания совета директоров «Газпрома» Медведев заявил специально вызванному журналисту РИА «Новости» (что само по себе является знаковым событием) о том, что «Газпромнефть», в которую должны войти нефтяные активы «Роснефти», станет дочерним обществом «Газпрома» и будет работать в соответствии с принятыми в компании процедурами корпоративного управления. Важной задачей глава АП назвал недопущение размывания активов, участвующих в сделке, как это уже случалось ранее в самом «Газпроме».

Медведев прозрачно намекнул на имеющиеся подозрения относительно вывода менеджментом активов из «Роснефти». Тем самым он заставил руководителя «Роснефти» защищаться и оправдываться, а также возложил на последнего ответственность за сохранность всех активов компании (в условиях неконсолидированности «Роснефти» возможности для размывания активов действительно существуют).

Чуть позже уже Миллер в ходе поездки в Ямбург буквально по пунктам отверг все предложения Богданчикова. По его словам, после присоединения «Роснефти» к «Газпрому» ее нефтяные активы примкнут к нефтяным активам «Газпрома», а газовые — к его газодобывающим активам. По завершении сделки совет директоров «Газпрома» останется неизменным, а «Роснефть» вообще лишится этого органа.

Однако у такой версии слишком много слабых сторон. Во-первых, решение о слиянии «Газпрома» и «Роснефти» не могло приниматься спонтанно. Наоборот, это было заранее подготовленной мерой. Просто озвучена она была в наиболее подходящий момент. После событий в Беслане исполнительная власть решилась на реализацию очень многих мер, лежавших «в заначке». Причем большинство из них не относились к теме борьбы с терроризмом. Но зато появилась отличная возможность для обоснования подобных действий. Кроме того, внимание СМИ было привлечено к реформированию политической системы, и на слияние двух госкомпаний обратили меньшее внимание. Показательно, что заявление о создании «Газпромнефти» прозвучало буквально на следующий день после знаменитого выступления президента Пугина 13 сентября, в котором он отменил прямые выборы губернаторов и ввел выборы в Думу только по партийным спискам. Разговоры же о необходимости либерализации рынка акций «Газпрома» и получения государством контрольного пакета в газовой корпорации могли служить лишь «дымовой завесой». Реальной же целью было начало создания единой государственной нефтегазовой суперкорпорации.

Во-вторых, именно «силовики» выступали идеологами усиления позиций государства в ТЭК и курса на единую нефтегазовую корпорацию, в то время как «юристы» пытались запустить в отрасли конкурентные механизмы. В-третьих, Пугин не решился бы «отнять» «Роснефть» у Сечина — это был бы слишком серьезный вызов для «силовиков», с которыми президент вряд ли рискнет рассориться. Ведь именно они обеспечивают функционирование специальных служб, что особенно актуально в период роста террористической активности. Показательно, что после бесланской трагедии ряд экспертов уверенно говорил об отставке Патрушева, — однако Путин даже не рассматривал такой возможности. В-четвертых, объединение «Газпрома» и «Роснефти» произошло накануне продажи активов «ЮКОСа» и стало прекрасным обоснованием для наращивания нефтяных активов компании. Именно после объединения госкомпаний были озвучены планы «Газпромнефти» по приобретению активов «ЮКОСа», а также возможному присоединению «Сибнефти» и «Сургутнефтегаза». Все это полностью соответствует планам «силовиков», но абсолютно противоречит намерениям «юристов» и «либералов».

Конфликт же между Богданчиковым и Миллером также вполне объясним. Руководители «Газпрома» и «Роснефти» сразу же начали борьбу за ресурсы и собственную роль в единой корпорации. Это является вполне нормальным аппаратным ходом. Но Сечин мог сознательно подогреть этот конфликт. Он понимает, что Медведев остается опасным конкурентом. И Сечину надо показать президенту Путину, что Медведев не справляется с ролью куратора «Газпрома». Борьба между главами «Газпрома» и «Роснефти» — лучшее тому доказательство. Ведь если председатель совета директоров супермонополии не может сгладить в ней внутренние противоречия, его нужно менять.

При таком развитии событий Сечин может занять пост председателя совета директоров укрупненного «Газпрома». Подобный расклад оставляет не у дел нынешнего председателя совета директоров монополии и формального начальника Сечина в АП Дмитрия Медведева. Но ему могли бы предложить аналогичную должность в другой компании, например, в РАО «ЕЭС России», что означало бы снижение уровня его политического влияния. Тем более что такой прецедент в новейшей российской истории уже был. В бытность руководителем АП Волошин занимал пост председателя совета директоров РАО, а его зам Дмитрий Медведев — председателя совета директоров «Газпрома».

Но пока борьба между «силовиками» и «юристами» еще не закончена, Об этом говорит и тот факт, что «Газпромнефть», в которую еще не включили «Роснефть», была продана накануне аукциона по «Юганскнефтегазу». А сама ЮНГ купила де-факто «Роснефть», Это было связано с юридическими рисками, которые возникали перед «Газпромом», и не должно повлиять на слияние нефтяных активов «Газпрома» и «Роснефти» — только теперь они, по всей видимости, будут объеденены в другой «дочке» — скажем, «Нефтьгазпром». Однако кадровые выводы вполне могут последовать. Скажем, Сечин может показать президенту Путину, что именно Медведев и Миллер не смогли квалифицированно провести объединение «Газпрома» и «Роснефти» и создали лишние проблемы при покупке «Юганскнефтегаза». Так что ситуация вокруг ЮНГ вполне может стать причиной серьезных кадровых решений в газовой монополии. Но общий курс на «распухание» газового концерна не изменится.

Медведев во все более ожесточенной борьбе с «силовиками» за право контролировать газовую корпорацию рассчитывает на поддержку «петербургских либералов», идейно близких к «юристам».

Исход конфликта может иметь и предвыборную подоплеку: группа, которая одержит победу, по-видимому, получит преимущественное право при определении преемника или изменении политического устройства страны к окончанию второго срока Путина.

Пока фаворитами все же выглядят «силовики», намеренные сделать ставку на усиление роли «Газпрома» в топливно-энергетическом комплексе. Об этом наглядно говорят события, происходившие в газовой отрасли с марта по сентябрь 2004 года. Все отчетливее проявляется курс на дальнейшую монополизацию газового бизнеса со стороны «Газпрома», а развитие независимой от концерна добычи «голубого топлива» все больше контролируется со стороны монополиста. Ситуация в частных нефтяных корпорациях, скорее всего, не позволит им реализовать амбиции по выходу на газовый рынок даже в неполном объеме.

 

3.5. Битва за Восточную Сибирь

Усиление «Газпрома» неизбежно приводит к его более активной экспансии в нефтяной бизнес. Это приведет к тому, что уже лояльные «силовикам» компании вынуждены будут становиться под «зонтик» газовой монополии, вливаясь в состав концерна, а другим предстоит находить способы сосуществования с монополией. Таким образом, перед нефтяными компаниями вырисовываются два базовых сценария: постепенная интеграция с «Газпромом» либо же определение размера «отступного» за возможность сохранить свою независимость.

Эти процессы уже апробируются в Восточной Сибири, которая в этой связи приобретает принципиальное значение для будущего нефтегазового комплекса. Причем не только из-за того, что здесь находятся еще не разработанные запасы нефти и газа. Но и потому, что именно под лозунгами необходимости разработки Восточной Сибири «Газпром» может получать активы лояльных компаний и отбирать месторождения у компаний, сопротивляющихся егб экспансии.

Восточная Сибирь — один из главных стратегических резервов углеводородов России, который до сих пор остается практически нетронутым. Суммарные извлекаемые запасы нефти восточносибирских месторождений по категории АВС1 составляют 595 млн. т и 735 млн. т по категории С2. К категории А относятся стопроцентно доказанные запасы; В — это запасы, на которых идет добыча, и они доказаны более чем на 90 %; С1 — запасы вокруг пробуренных разведочных скважин (имеются сведения о толщине и количестве нефтеносных пластов). Имеются еще запасы категории С2 — доказанные объемной геофизикой, но не подтвержденные разведочным бурением. В этом случае известно, что нефть на данном участке есть, но не ясна структура нефтеносного пласта, а потому нельзя подготовить проект ее эффективной добычи.

Нефть большинства месторождений Восточной Сибири характеризуется высокими товарными свойствами. Преобладают легкие малосернистые нефти (плотность — 0,87 г/куб. см, содержание серы — менее 0,5 %). По качеству она превосходит западносибирскую, но, в отличие от последней, требует подогрева для транспортировки. Согласно прогнозам, добыча нефти в регионе к 2010 году может вырасти до 50 млн. т нефти в год. Основные месторождения Восточной Сибири сконцентрированы в блоки: Ванкорский, Юрубченский, Юрубчено-Тохомская зона, Талаканский и Верхнечонский.

Не стоит забывать и о газовых месторождениях. Текущие запасы «голубого топлива» Восточной Сибири и Дальнего Востока по категориям АВС1 составляют 3,82 трлн. кубометров газа, по категории С2–2,97 трлн. кубометров. Перспективные ресурсы категории СЗ достигают 3,24 трлн. кубометров, а прогнозные запасы D1+D2 оцениваются в 36,6 трлн. кубометров. В то же время регион характеризуется практически полным отсутствием транспортной инфраструктуры и значительной удаленностью районов добычи друг от друга и от потенциальных рынков сбыта, что осложняет освоение нефтегазовых ресурсов и технологически, и финансово.

Если бы эти запасы попали в руки частных нефтяных компаний, то положение «Газпрома» в отрасли могло бы серьезно пошатнуться. Исходя из этой опасности «Газпром», не имеющий газовых месторождений в этой части страны, активно лоббировал вмешательство государства, вплоть до объявления госмонополии на ресурсы региона.

Не случайно на волне «дела «ЮКОСа» на высшем государственном уровне было одобрено создание консорциума для реализации программы комплексного освоения Восточной Сибири. Помимо «Газпрома» выполнять государственную задачу было предписано «Роснефти» и частному «Сургутнефтегазу», владелец которого Владимир Богданов предпочел взять на себя функцию финансовой базы госэкспансии в Восточную Сибирь.

Первоочередной задачей консорциума, прежде всего «Газпрома», стало блокирование реализации проекта разработки Ковыктинского месторождения в Иркутской области, которое осваивает компания «РУСИА Петролеум» (на 62 % принадлежит компании ТНК-ВР). Этот проект грозил разрушить экспортную монополию «Газпрома», затруднить ему выход на газовые рынки Китая и Южной Кореи. Он также мог продемонстрировать возможности частных компаний по разработке месторождения такого масштаба, как Ковыкта (его доказанные запасы составляют 1,9 трлн. кубометров, а проектная мощность добычи — 31 млрд. кубометров в год).

Статус координатора создания на востоке страны единой системы добычи и газоснабжения «Газпром» получил от правительства еще в 2002 году. Однако реального наполнения это звание не подразумевало, кроме права подготовить по поручению кабинета министров «Программу комплексного освоения нефтегазовых ресурсов Восточной Сибири и Дальнего Востока». Она была написана к началу 2003 года, но затерялась в правительстве.

Тем не менее свои идеи относительно развития газовой отрасли в регионе «Газпром» успешно продвигал на политическом уровне. В частности, весной 2003 года главы госкомпаний «Газпрома» и «Роснефти» Миллер и Богданчиков написали письмо президенту, в котором предлагали «комплексный подход» к освоению месторождений Восточной Сибири путем организации прогосударственного консорциума. По мысли авторов, консорциум должен был получить права на разработку основных нефтегазовых месторождений: Ковыктинского, Верхнечонского, Чаяндинского и Талаканского. Первые два находились тогда у «РУСИА Петролеум», а последние — в нераспределенном фонде Министерства природных ресурсов. Владимир Путин наложил резолюцию правительству рассмотреть вопрос о целесообразности, но Кабинет министров это указание проигнорировал.

Тем не менее работа по дальнейшему обоснованию важности идеи продолжалась и дала свои плоды в конце 2003 года, когда был создан консорциум из «Газпрома», «Роснефти» и «Сургутнефтегаза». Появление «Сургутнефтегаза» в компании госструктур было связано с необходимостью обеспечить финансовую платформу для восточносибирской экспансии. Согласно программе, которую подготовил «Газпром», комплексное освоение только газовых ресурсов региона оценивается в 30 млрд. долларов. Это без учета крупных нефтяных полей.

24 декабря 2003 года главы компаний Алексей Миллер, Сергей Богданчиков и Владимир Богданов поставили свои подписи под соглашением о создании консорциума, который займется комплексным освоением углеводородных ресурсов Восточной Сибири и Якутии. Регион назван «территорией взаимных интересов», а консорциум — наиболее перспективной формой их отстаивания. Столь стремительно альянс появился только благодаря воле «силового» окружения президента, начавшего целенаправленно вытеснять частные нефтяные компании из региона.

Договоренность о совместных действиях по создан ию в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи, транспортировки газа и газоснабжения была достигнута на трехсторонней встрече руководителей компаний 21 ноября 2003 года. Между этими двумя датами «Сургутнефтегаз» благодаря расположению к нему властей получил лицензию наТалаканское месторождение во временное пользование, а затем, по решению якутского суда, и в постоянное. Лицензия была фактически отобрана у компании «ЮКОС» — это стало одним из первых шагов в деле перераспределения активов компании Михаила Ходорковского. А ведь «ЮКОС» имел серьезные амбиции в этом направлении — в том числе и по строительству нефтепровода в Китай. Теперь этим планам не суждено сбыться.

«Петербургские силовики» открыто продемонстрировали поддержку консорциума и готовность способствовать всей административной мощью его продвижению к поставленным целям контроля над ресурсами региона. У «тройственного союза» оставалось лишь одно препятствие для выполнения «задачи-минимум» — установления государственного доминирования в регионе («задача-максимум» — комплексная программа освоения). Это планы конгломерата ТНК-ВР строить свой бизнес в Восточной Сибири.

Обозначив стратегические цели и задачи, сформировав консорциум и продемонстрировав безоговорочную поддержку собственной политики в Восточной Сибири со стороны «петербургских силовиков», «Газпром» перешел к решению главной тактической, но в то же время основополагающей задачи — вытеснению ТНК-ВР из ковыктинского проекта. В феврале 2004 года «Газпром» перешел в стремительное наступление: глава компании Миллер после очередной встречи с исполнительным директором по производству ТНК-ВР Вексельбергом жестко раскритиковал план освоения Ковыктинского месторождения. Позиция монополии заключалась в следующем:

• Обеспечение газом российских потребителей должно быть приоритетом развития ресурсной базы Восточной Сибири (в ТЭО ТНК-ВР данный принцип не нашел отражения, не учтены затраты на газификацию прилегающих к месторождению регионов, не рассматривается возможность развития газохимических производств на ресурсах месторождений Иркутской области). Согласно проекту ТНК-ВР потребители области должны получать с месторождения не более 4 млрд. кубометров в год, в то время как на экспорт предполагается направлять 30 млрд. кубометров.

• Нынешние операторы проекта до сих пор не смогли договориться об оптимальной цене поставок газа на экспорт. В этой связи внутренний рынок, где параметры изменения цен на газ в настоящее время достаточно точно определены «Энергетической стратегией России до 2020 года», является более привлекательным.

• По оценке «Газпрома», затраты на реализацию проекта будут значительно выше заявленных расходов (6 млрд. долл. на развитие добычи и 6 млрд. долл. на строительство газопровода по территории России). В качестве примера приводится необходимость утилизации гелия, который содержится в ковыктинском газе.

«Газпром» настаивал на схеме освоения Ковыктинского месторождения, изложенной в его комплексной программе:

• Первый этап. Промышленная добыча газа начинается в 2007 году, одновременно вводятся в эксплуатацию 540 км газопровода от месторождения до центров потребления газа в Иркутской области и конденсатопровод (220 км) для обеспечения сырьем Ангарского нефтехимического комплекса. Для выделения гелия из газа предусматривается строительство ГПЗ с максимальной мощностью 25 млрд. кубометров в год.

• Второй этап: 2007–2009 гг. Расширение Единой системы газоснабжения на Восток. Строительство магистрального газопровода от Иркутска до Проскоково на юге Кемеровской области протяженностью 1419 км. Излишки ковыктинского газа, не реализованные потребителям Восточной Сибири, с 2009 года будут направляться в ЕСГ. Тогда же в 2009 году начинается промышленная добыча на Чаяндинском месторождении (Якутия), которое и станет базовым для поставок газа на экспорт в Китай и Южную Корею. Лицензию на это месторождение консорциум должен получить от государства уже в этом году.

При реализации этой схемы «Газпром» блокирует разрушение собственной экспортной монополии и самостоятельно выходит на газовые рынки АТР. Однако монополия хотела бы большего — войти в состав участников Ковыктинского проекта.

Сейчас лицензия на Ковыкту находится под управлением компании «РУСИА Петролеум», контрольный пакет в которой принадлежит ТНК-ВР. «Газпром» давно заявлял о своем намерении стать участником Ковыктинского проекта, однако он намерен сделать это без серьезных денежных затрат.

До недавнего времени работы по подготовке месторождения к добыче газа «РУСИА Петролеум» вела за счет акционеров компании, которые инвестировали средства пропорционально долям в уставном капитале, выкупая дополнительные эмиссии акций.

Однако последняя такая операция была в начале лета заблокирована компанией Владимира Потанина. Стороны очень скупо комментировали причины разногласий между акционерами, однако и без того ясно, что «Интеррос» не хотел тратить даже 11 млн. долл. (столько он должен был заплатить за свою долю допэмиссии) на развитие Ковыктинского проекта, а размывания собственного пакета, который он в перспективе намерен продать с выгодой, допустить не намерен. Владимир Потанин еще год назад начал искать покупателей для своего пакета и не нашел только по причине высокой проблемное™ проекта и высокого интереса к нему со стороны газового монополиста — «Газпрома».

Потанин несколько раз ездил на прием к главе «Газпрома» Алексею Миллеру, чтобы из первых рук узнать о перспективах проекта в нынешнем виде (результаты переговоров стороны хранят в секрете). «Интеррос», по неофициальной информации, предлагал 200–250 млн. долларов за 25 % акций Ковыкты. Это была справедливая цена, учитывая, что общая стоимость проекта оценивается в 1 млрд. долларов. Но концерн не намерен покупать блокирующий пакет, поскольку хочет быть только контролирующим акционером в проекте. При этом «Газпром» не хочет тратить денег на вхождение в Ковыктинский проект.

Атака на Ковыкту ведется по нескольким направлениям.

• Шантаж отказом брать Ковыктинский газ в экспортную трубу («Газпром», как известно, обладает монополией на экспорт российского газа). Несмотря на уже достигнутую договоренность с ТНК-ВР о продаже Ковыктинского газа через «единый экспортный канал», ТНК-ВР до сих пор не подписала меморандум с «Газэкспортом» о том, что он является основным переговорщиком о цене и поставках газа с Ковыкты на экспорт,

• Заявления о неправильно выбранном потребителе для ковыктинского газа (от представителей «Газпрома» постоянно звучат предложения поставлять его то на внутренний рынок, то в Западную Европу)

• Заявления Минприроды о намерении отобрать лицензию на разработку Ковыктинского проекта (что наглядно доказывает готовность министра природных ресурсов Трутнева работать в тесной связке с «силовой» элитой). Юрий Трутнев полагает, что недропользователь нарушил условия лицензионного договора, просрочив начало разработки проекта.

• Шантаж Красноярскими проектами.

Последний пункт — «новинка» 2004 года. Суть его заключается в том, что «Газпром» намерен шантажировать ТНК-ВР обнаруженными огромными запасами газа в Красноярском крае. Об этом было сказано Вексельбергу на его последней встрече с Миллером.

21 сентября в центральном офисе ОАО «Газпром» состоялась рабочая встреча председателя правления «Газпрома» Алексея Миллера и управляющего директора по производству и технологиям ТНК-ВР Виктора Вексельберга. Стороны рассмотрели вопросы, связанные с реализацией Программы создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи и транспортировки газа и перспективами освоения Ковыктинского месторождения. Алексей Миллер отметил, что «первоочередными проектами реализации Программы является освоение месторождений шельфа острова Сахалин. А также «проинформировал Виктора Вексельберга о ходе геологоразведочных работ «Газпрома» в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. В частности, о работе ОАО «Красноярскгазпром» по доразведке Берямбинского участка».

«Красноярскгазпром» — дочернее предприятие ОАО «Газпром» — владеет в Красноярском крае тремя лицензиями, одна из которых — на геологическое изучение недр (Берямбинский участок), и две — на разведку и добычу углеводородного сырья (Оморинский и Сабинский участки). Отсюда и последние заявления «Газпрома» о том, что Ковыкта ему вообще не интересна.

Интересно, что нефтяная компания «Роснефть» получила в Министерстве природных ресурсов РФ десять лицензий на право геологического изучения и разведки участков недр в Красноярском крае с целью поисков и оценки месторождений углеводородного сырья. Лицензии сроком на один год получены на участки, расположенные на территории Туруханского района Красноярского края и прилегающие с юга к Ванкорскому месторождению: Западно-Лодочный, Восточно-Лодочный, Советский, Полярный, Нижнебайхский и Лебяжии, а также на участки недр, находящиеся на территории Усть-Енисейского района Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа вдоль трассы и к востоку от проектируемого маршрута нефтепровода Ванкор — Диксон: Байкаловский, Проточный, Песчаный и Самоедовский. Суммарные прогнозные ресурсы лицензионных участков оцениваются предварительно более чем в 70О миллионов тонн нефти. Планируется, что транспортировка нефти с месторождений Ванкорского блока будет осуществляться по нефтепроводу до порта Диксон на побережье Северного Ледовитого океана. Трубопроводную магистраль протяженностью более 700 километров предстоит построить в ближайшие годы.

Думается, однако, что газовые запасы Красноярска сознательно преувеличиваются, чтобы сделать ТНК-ВР более сговорчивой. Тем более что низкая разведанность газового потенциала Восточной Сибири и Дальнего Востока (в целом 8,3 %) позволяет делать любые предположения о запасах. «Газпром» не может не интересоваться Ковыктой с ее газовыми запасами в 1,9трлн. кубометров. Тем более что в этот проект уже сделаны серьезные инвестиции, в то время как от геологоразведки Красноярских месторождений до ввода их в действие и поставок «голубого топлива» на рынок пройдет не менее 5–7 лет, а сам процесс потребует многомиллиардных инвестиций. Так что реально новые запасы «Газпрома» выглядят слабыми конкурентами для Ковыкты, уже практически готовой к промышленной добыче.

Можно предположить, что ТНК-ВР вполне может расстаться с Ковыктой, обменяв ее на спокойное участие ВР в Сахалинских проектах. О сдаче позиций говорит и заявление главы ТНК-ВР Роберта Дадли в авторитетном британском издании Financial Times о готовности стать младшим партнером «Газпрома» в рамках освоения Восточной Сибири. Правда, пока ТНК-ВР хочет сохранить мажоритарный пакет в Ковыкте, но вряд ли эта задача будет решена.

Таким образом, Восточная Сибирь становится зоной влияния «силовых» компаний. Именно «силовики» и будут определять маршруты экспорта нефти и газа из Восточной Сибири. Так что теперь можно относительно точно спрогнозировать маршрут нефтяной и газовой трубы.

И в том и в другом случае конкурировали два маршрута экспорта углеводородных ресурсов: в Находку и в Китай. Одно время китайские проекты были явными фаворитами. Но теперь ситуация принципиально изменилась: «ЮКОС» находится на грани банкротства. А ТНК-ВР держит отчаянную оборону в борьбе с «Газпромом».

Нефтяной проект в Находку устраивает «Роснефть» и «Сургутнефтегаз», а газовый маршрут на берег Тихого океана — «Газпром». Задачи две — связать их с Сахалинскими проектами и использовать конкуренцию между Китаем, Корей и Японией для повышения цены на топливо. Это станет хорошим лекарством для борьбы с «турецким синдромом» — строительство «Голубого потока» для монопотребителя привело к огромным сложностям для «Газпрома». А ведь китайцы известны как еще более жесткие переговорщики.

Правда, пока Китай выступает в качестве союзника «Газпрома» в борьбе с ТНК-ВР за Ковыкту. Так, в октябре с. г. «Газпром» подписал с китайской CNPC соглашение о сотрудничестве, которое фактически означает смену переговорщика по поводу контракта на продажу «голубого топлива» в Китай. В итоге переговоры между ТНК-ВР и потребителями прекратились; кроме того, очевидно, что ТЗО, подготовленное компанией «РУСИА Петролеум», не получит одобрения правительства.

Китай рассчитывает, что «Газпром», получив контроль над Ковыктой, все равно пустит экспортную трубу в «Поднебесную». Китай вместе с ТНК-ВР активно используют прогнозы о «захлопывающемся окне возможностей». Они уверяют, что если строительство трубопровода в Китай не будет начато в 2007–2008 гг., то тогда уже к 2009–2010 гг. Китай может сделать ставку на СПГ и потребности в трубопроводном газе из Восточной Сибири у него исчезнут.

Однако пока такие доводы не приносят особых результатов. С одной стороны, «Газпром» готов сделать ставку на экспорт сжиженного газа — транспортировку с восточносибирских месторождений, смешение его в Находке с сахалинским, сжижение и экспорт морским путем на рынки Японии, Китая, Кореи и западное побережье США. С другой — он оперирует прогнозами, согласно которым реальная потребность в данном газе возникнет у Пекина только к 2012 году, когда внутренние запасы в западных провинциях Поднебесной не смогут удовлетворять потребности бурно растущей экономики. Тогда вероятна ситуация крайне неудовлетворенного спроса на газ (как сейчас — на нефть), когда китайские потребители будут скупать все излишки предложения «голубого топлива» на мировом рынке.

Пока «битва за Ковыкту» не окончена, «силовой» консорциум начал работать над ТЭО проекта создания единой системы газоснабжения в восточной части России, которая объединит и шельфовые ресурсы (за исключением «Сахалина-2», уже реализуемого в рамках соглашения о разделе продукции). Участники консорциума решили, что основой единой системы газоснабжения в данной части страны станет строящийся в рамках федеральной целевой программы газопровод «Сахалин — Комсомольск-на-Амуре — Хабаровск». По их мнению, это позволит объединить ресурсы сахалинских проектов и перспективных проектов в Иркутской области, Якутии и Красноярском крае для полноценного снабжения газом восточных регионов РФ и выхода на рынки государств АТР.

Данный газопровод начали строить несколько лет назад в рамках программы газификации Хабаровского края, а основным локомотивом выступал местный губернатор Виктор Ишаев. Пропускная способность газопровода запланирована на уровне 4,5 млрд. кубометров, стоимость — 11,5 млрд. руб. К концу текущего года планируется построить 270 км трубы (из 502 км). Изначально предполагалось, что в него будет поступать часть газа с «Сахалина-1» и «Сахалина-2», которые реализуются в рамках СРП. Однако топливо со второго проекта на материк не попадет.

На сегодняшний день «Сахалин-2» предусматривает реализацию только сжиженного газа и нефти. Компания-оператор Sakhalin Energy, которую контролирует англо-голландская нефтегазовая корпорация Royal Dutch/Shell, уже заключила долгосрочные контракты на поставку 3,3 млн. тонн СПГ в год при мощности завода, строящегося в рамках проекта, в 9,6 млн. тонн в год. До конца года, по всей видимости, она подпишет договоры на оставшиеся объемы с корейской KOGAS и с американскими операторами терминалов по регазификации СПГ на западном побережье США и Мексики. Сейчас «Газпром» ведет активные переговоры с Shell о вхождении в проект, что было бы логично в связи приходом концерна в сахалинские проекты. Российская компания предлагает Shell участие в Штокмановском проекте и в освоении валанжинских залежей Заполярного месторождения в обмен на долю в «Сахалине-2». Однако сложность в том, что «Газпром» рассчитывает получить функции экспортера сахалинского газа под свой контроль, что для Shell неприемлемо.

По всей видимости, концерн попытается самостоятельно развивать проект строительства этого газопровода. Основной идеей его постройки будет приоритет российских потребителей газа, газификации Приморья и Хабаровского края, однако реальных целей две — политическая и экономическая. Первая заключается в желании продемонстрировать акционерам Ковыкты возможность создания системы не вокруг их проекта, а на объединенной газопроводом базе сахалинских и Чаяндинского газонефтяного месторождения в Якутии, которое пока находится в нераспределенном фонде недр (но, скорее всего, достанется «Газпрому»). У слияния двух ресурсных баз есть и экономическая подоплека. Запасы более дешевого сахалинского «голубого топлива» невелики, в то время как доказанные месторождения очень дорогого (около 60 долл. за тыс. кубометров на скважине) газа на Чаянде оцениваются в 1,2 трлн. кубометров. Объединение этих объемов позволит обеспечить долгосрочную ресурсную базу для экспорта газа в страны АТР с приемлемой себестоимостью.

В принципе создание единой системы газоснабжения — рациональное решение в свете необходимости страховки экспортных рисков, безопасности поставок «голубого топлива» и интеграции регионов. Однако для организации аналогичной системы в европейской части страны понадобилась мощь всей мобилизационной экономики Советского Союза, и даже «Газпрому» вряд ли удастся решить задачу такого масштаба — тем более, в условиях рынка и подотчетности концерна своим акционерам. Создаваемый консорциум в альянсе с ТНК-ВР теоретически способен осилить эту задачу. Решение ее силами одного «Газпрома» практически невозможно.

К тому же расчетные объемы инвестиций, необходимых для реализации амбициозной программы комплексного освоения Восточной Сибири и Дальнего Востока, неизменно растут. Если год назад менеджмент «Газпрома» оценивал их в 30 млрд. долларов втечение 20 лет, то уже накануне последнего годового собрания акционеров сумма увеличилась производственным зампредом «Газпрома» Александром Ананенковым в полтора раза — до 40–45 млрд. долларов.

Необходимо первоочередное создание «с нуля» газотранспортной инфраструктуры, которая потребует до 60 % всех средств в первые 5–7 лет реализации программы. Учитывая огромные потребности «Газпрома» в средствах на поддержание добычи «голубого топлива» в Западной Сибири (на основных своих месторождениях), освоение ресурсов полуострова Ямал, поддержание и развитие газотранспортной системы, закрепление на европейских розничных рынках и т. д., аккумулировать такие деньги будет довольно сложно.

В то. же время Восточная Сибирь признана руководством страны зоной повышенного внимания, поскольку существует высокая опасность экономической, а вслед за ней и политической дезинтеграции с остальной частью федерации. Следовательно, создание транспортной (в том числе трубопроводной) инфраструктуры и активное вовлечение регионов в экономическую жизнь России является одним из приоритетов госполитики. Проводником данной линии должен стать консорциум из двух государственных компаний — «Газпрома» и «Роснефти», а также максимально лояльного к ним «Сургутнефтегаза». После решения о слиянии «Газпрома» и «Роснефти» кооперация в рамках освоения Восточной Сибири несколько застопорилась из-за конфликта между Миллером и Богданчиковым. Однако именно Восточная Сибирь должна стать тем регионом, где родится единая нефтегазовая корпорация. Поэтому сотрудничество в рамках консорциума «Газпрома», «Роснефти» и «Сургутнефтегаза» будет продолжено.

«Тройственный союз» «Газпрома», «Роснефти» и «Сургутнефтегаза» с целью освоения Восточной Сибири стал прообразом будущей государственной супермонополии. Уже объявлено о слиянии «Газпрома» и «Роснефти». И хотя процесс слияния проходит непросто, тенденция налицо. В результате может произойти радикальная перекройка российской нефтегазовой карты. В ТЭКе появится государственный суперконцерн, конкурировать с которым будут лишь западные транснациональные корпорации, работающие в России. Практически все действующие игроки в отрасли могут оказаться втянутыми в масштабный процесс слияний и поглощений, спровоцированных «силовой» элитой. В перспективе это должно привести к новым боям между «силовиками» и «либералами». Ведь появление одного крупного игрока в нефтегазовом комплексе противоречит либеральному курсу на повышение конкуренции в экономике. В тоже время снижение доли НГК в структуре валового внутреннего продукта (к нему стремятся «либералы») вряд ли устроит «силовиков», которые будут занимать все более серьезные позиции в ТЭКе.