После девальвации рубля в течение 1998–99 гг. в пять раз многие секторы российской промышленности – пищевая, легкая, частично машиностроение – бурно вытесняли импорт и хорошо развивались.

По разным оценкам, эффект девальвации рубля исчерпал себя уже в октябре – декабре 1999 года. Несмотря на это обстоятельство, производство продолжало расти. В 1999–2000 гг. по данным Росстата ВВП вырос на 11,5 %, по сравнению с 1998 годом. Эти данные коррелируются с данными о росте промышленного потребления электроэнергии на 6 % и увеличении объема грузоперевозок на 10 %. Кроме того, есть еще один важный показатель экономического подъема – увеличение количества малых предприятий. По данным на 1 апреля 2000 г. в стране было зарегистрировано 873,6 тыс. малых предприятий, в то время как по состоянию на 1 октября 1997 г. их насчитывалось около 844 тыс.

На фоне подъема производственного сектора ситуация в банковской системе выглядела удручающе. После дефолта в России остались действующими 1300 банков. Их совокупные активы не превышали $150 млрд. – меньше активов любого крупного западного банка. На пять действующих банков приходилось три банка с отозванной лицензией. Доля депозитов физических лиц в совокупных пассивах банковской системы снизилась с 1 августа 1998 г. по 1 марта 1999 г. с 25 до 17 %, и рассчитывать на их существенный рост не приходилось.

Основным источником кредитных ресурсов для большинства банков стали краткосрочные депозиты и оборотные средства предприятий (ресурс очень мобильный, а потому ненадежный). Из-за сильного недоверия к банковской системе процентные ставки по депозитам превышали 60 % в годовом исчислении. Удельный вес банковских кредитов в источниках финансирования инвестиций в основной капитал производственных предприятий оставался невысокий: 4,3 % в 1999 году против 4,8 % в 1998 году.

Таким образом, в десятилетнем противостоянии производственного и банковского секторов экономики производственный сектор одержал победу. Много уже написано о том, что в период высокой инфляции российские банки присваивали себе значительную долю ВВП за счет обесценения финансовых активов предприятий и населения и высокой разницы (спрэда) между кредитными и депозитными ставками. Теперь уже банкиры пошли на поклон к промышленникам и крупным торговым посредникам, уговаривая их «поддержать обороты в пределах хоть небольшого неснижаемого остатка». А за это обещали выплачивать проценты. С начислением их на счет или в карман, – кому как нравится. Парадоксально, но факт: клиенты банков становились их нетто-кредиторами.

Осенью 1999 года подоспела неожиданная помощь. Не от МВФ, который уже махнул на Россию рукой, а от мировых сырьевых рынков, которые стремительно пошли в рост. Начиная с сентября, стало заметно и устойчиво расти сальдо внешней торговли. Экономика и, само собой, банки получили подпитку ликвидности в тот самый момент, когда внутренние источники роста денежного предложения были исчерпаны. В результате банки не только избежали проблем, связанных с адаптацией к уменьшению темпов роста обязательств, но и сумели аккумулировать значительные ликвидные активы. А это позволило банковской системе выполнять свою главную функцию – кредитования экономики.

По данным Центрального банка, в IV квартале 2000 г. предоставленные кредиты предприятиям и организациям составляли 10,8 % ВВП, отмечалось также увеличение доли заемных средств в оборотных средствах предприятий. Средневзвешенная ставка по рублевым кредитам составляла 26,7 % годовых при инфляции 20,2 %.

Во II квартале 2001 года средневзвешенная процентная ставка по кредитам, предоставленным предприятиям и организациям в рублях, снизилась до 18,1 %. Значительная часть рублевых кредитов – более 40 % – была выдана на срок от 6 месяцев до 1 года. Доля кредитов нефинансовому сектору в активах банков постоянно увеличивалась и к началу IV квартала 2002 года достигла 44 % – самого высокого показателя за всю историю российской банковской системы.

Рост кредитования банками отечественных предприятий носил не фронтальный, а очаговый характер. В качестве основных локомотивов прироста кредитных портфелей выступали крупные многофилиальные банки и значительная часть средних региональных банков. Их кредиты экономике к середине 2001 года превысили 51 % всех выданных банковской системой кредитов. Несколько на отшибе от этого процесса находились банки, контролируемые нерезидентами и крупными экспортно-ориентированными корпорациями, которые, по-видимому, еще выжидали, считая риски кредитования производственного сектора экономики слишком высокими.

Среди новых сфер активного кредитования выделяется сельское хозяйство, увеличившее в реальном выражении за первые семь месяцев 2001 г. заемные средства на 51,1 %. Следует также отметить транспорт и электроэнергетику, кредиторская задолженность которых в реальном выражении выросла на 25,1 % и 17,5 % соответственно.

Абсолютными лидерами на рынке кредитных услуг являлись Сбербанк и Внешторгбанк. Объем кредитов, выданных Сбербанком в 2000 году, по данным годового отчета, составил более 281 млрд. руб. ($12,6 млрд.) – чуть меньше трети совокупного объема банковских ссуд. В 2001 г. кредитный портфель Сбербанка в пересчете на доллары США увеличился на $3 млрд. – это составило 35 % общего прироста объема кредитования в стране.

Объем кредитов, выданных Внешторгбанком в 2001 году, составил 64 млрд. руб, что соответствовало почти 15 % общероссийского показателя. Вместе указанные два банка обеспечили 50 % роста объема кредитов, выданных российскими банками в 2001 году.

Постепенно начал оживать рынок МБК, сформировались новые группы его участников. В качестве примера можно привести «Европейский трастовый банк», «Содбизнесбанк», «Москомприватбанк», на базе которых в 1999 году были созданы площадки торговли межбанковскими кредитами. В начале 2000 года оборот рынка МБК составил более 90 млрд. руб. или 50 % докризисного объема.

Валютный рынок рос более быстрыми темпами. Уже в феврале 2000 года среднедневной оборот по доллару США на ММВБ превысил докризисный объем. Возникли новые организационные формы взаимодействия участников валютного рынка. Ассоциация российских банков совместно с ММВБ выступили с инициативой создания Национальной валютной ассоциации, в целях защиты интересов участников биржевого и внебиржевого валютных рынков.

Рынок государственных облигаций после дефолта так и не восстановился (в 2002 году ежедневный оборот рынка ГКО-ОФЗ в долларовом выражении более чем в 40 раз уступал среднему значению за 1997 год). Как при первичном размещении, так и на вторичных торгах главным игроком был Сбербанк; довольно активны были и другие госбанки (прежде всего Внешторгбанк), а на долю негосударственных банков в 2002 году приходилось немногим более 20 % (против 40 % в 1997 году). Впрочем, это не удивительно, так как, например, доходность ОФЗ к осени 2002 года опустилась до 14 % – ниже ожидаемой годовой инфляции. На российский финансовый рынок начали возвращаться нерезиденты, сбежавшие с него после дефолта, и начали осторожно размещать средства (до $5 млрд. в начале 2002 года) на краткосрочных текущих счетах и депозитах.

После избрания в марте 2000 года В. В. Путина Президентом России в стране наблюдалась тенденция к политической стабилизации. Идея стабильности поддерживалась готовностью обеих палат Федерального Собрания, делового и банковского сообщества скорректировать курс экономических реформ в направлении повышения темпов экономического роста.

В конце 1999 года, когда Путин еще был премьер-министром, он создал Российский Центр Стратегических Разработок для подготовки перспективного (10-летнего) плана государственной экономической политики. Центр возглавил юрист Герман Греф, которого Путин знал по работе в администрации Санкт-Петербурга, а в число сотрудников входили известные экономисты-реформаторы. Проект «Основных направлений социально-экономической политики Правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу» в некоторых СМИ называли «наиболее либеральной экономической программой с момента распада СССР в 1991 году».

22 ноября 2000 г. вопрос «О стратегии развития государства на период до 2010 года» был вынесен на первое заседание Государственного Совета. В итоговом документе были обоснованы весьма привлекательные для делового сообщества цели: уменьшение государственного вмешательства в экономику, минимизация бюрократии, снижение налогового бремени и поддержка частного бизнеса. Естественные монополии в электроэнергетике, газовой и железнодорожной отраслях подлежали реорганизации. Предлагались меры по обеспечению прав собственности акционеров и развитию корпоративного управления. Социальные льготы предполагалось сделать адресными, чтобы уменьшить разрыв между богатыми и бедными.

29 марта 2000 года В. В. Путин провел рабочее совещание с участием представителей Министерства финансов и АРКО по проблеме реструктуризации кредитных организаций. Он проявил к этой теме не только живой интерес, но также и готовность взять некоторые вопросы законодательного регулирования банковской деятельности под личный контроль.

17 мая 2000 года Государственная Дума утвердила М. М. Касьянова в должности председателя Правительства. Должность Министра финансов в новом кабинете занял А. Л. Кудрин. С деятельностью Касьянова и Кудрина, чтобы сейчас не зубоскалили о первом, и не иронизировали о втором, связаны впечатляющие успехи государства в деле преодоления многолетнего бюджетного кризиса и достижения долгожданной макроэкономической стабилизации.

Федеральный бюджет на 2000 год был составлен по расходам в сумме 855,1 млрд. рублей и по доходам в сумме 797,2 млрд. рублей, исходя из прогнозируемого объема ВВП в сумме 5 350 млрд. рублей и уровня инфляции 18 процентов. Бюджетный дефицит в размере 57,8 млрд. рублей покрывался за счет эмиссии государственных облигаций. Причем, Центральный банк приобретал их на сумму 30,0 млрд. рублей с условием погашения до 1 января 2001 года. С точки зрения соотношения объема ВВП и бюджетного дефицита это был лучший бюджет России за все годы экономических реформ.

Но по-настоящему оптимальным, с точки зрения перспектив экономического роста, стал федеральный бюджет на 2001 год, принятый Государственной Думой 14 декабря и одобренный Советом Федерации 20 декабря 2000 года. Впервые в новейшей истории России ее государственный бюджет стал бездефицитным, доходы и расходы составили по 1 триллиону 193 миллиарда рублей, исходя из прогнозируемого объема ВВП в размере 7 триллионов 750 миллиардов рублей и уровня инфляции 12 %.

На протяжении 1999–2000 гг. Центральный банк неоднократно снижал учетную ставку, опустив ее с 60 % до 25 % в годовом исчислении. За период реформирования российской экономики более низкое значение учетной ставки наблюдалось только в апреле 1992 года (20 %) и в октябре – ноябре 1997 года (21 %). Правда, уровень учетной ставки, кроме индикативного, другого значения не имел.

Продолжалась политика плавающего обменного курса. На протяжении 1999–2000 гг. несколько раз наблюдалось кратковременное ускорение денежного предложения, что было связано, преимущественно, с необходимостью дополнительных рублевых интервенций на валютном рынке, с целью накопления валюты, продаваемой Министерству финансов для осуществления платежей по внешнему долгу.

В 2000 году Центральный банк дважды в неделю (понедельник и четверг) объявлял ломбардные кредитные аукционы на срок до 7 календарных дней, но из-за отсутствия спроса со стороны банков аукционы признавались несостоявшимися. В течение первой половины 2000 года общая сумма предоставленных Центральным банком внутридневных кредитов и кредитов «овернайт» составляла не более 1 млрд. рублей.

В январе 2000 года Совет директоров Центрального банка принял решение об увеличении нормативов обязательных резервов: по привлеченным кредитными организациями средствам юридических лиц в валюте Российской Федерации, юридических и физических лиц в иностранной валюте – с 8,5 до 10 %; по денежным средствам физических лиц, привлеченным во вклады (депозиты) в валюте Российской Федерации – с 5,5 до 7 %. Таким образом, резервные требования вернулись к докризисному значению.

На пути нормального развития у российской банковской системы было еще много препятствий и хронических болезней. Одна из самых тяжелых – наличие множества неликвидированных банков с отозванной лицензией. В IV квартале 1999 года таковых насчитывалось 1025. Действовавшие в тот период ликвидационные процедуры и технологии не позволяли полностью прикрыть большое количество «мертвых» банков, которые продолжали подавать признаки жизни, наподобие гаитянских зомби. Дело в том, что в России сформировалась судебная модель банкротства банков с небольшой примесью административных мер. Центральный банк вправе отзывать лицензию у банка, но его банкротством занимался суд. Он же назначал арбитражного управляющего и следил за процедурой ликвидации банка, которая была прописана настолько нечетко, что позволяла заинтересованным лицам затягивать банкротство до бесконечности. За это время активы банка уходили в другие структуры и банально тратились на содержание арбитражных управляющих. В результате кредиторам последней очереди (юридическим лицам) во многих случаях не доставалось ничего.

Еще до кризиса 1998 года достаточно массовым явлением было отсутствие у официально обанкротившихся банков кредиторов, заинтересованных в их ликвидации. Или в отсутствии у собственников (акционеров) средств, необходимых для завершения ликвидационных процедур. После кризиса 1998 года достаточно массовым явлением было стремление главных (мажоритарных) акционеров и топ-менеджеров обанкротившихся банков максимально оттягивать их окончательную гибель. По крайней мере, до тех пор, пока не будут реализованы остатки денежных средств на счетах банков-корреспондентов. Банки с отозванной лицензией представляли собой практически альтернативную банковскую систему, которая не Центральным банком, ни другими официальными органами никак не регулировалась.

Совокупные активы банков с отозванной лицензией (за исключением «СБС-Агро» и «Российского кредита», находившихся под управлением АРКО) на 31 декабря 2000 года составляли 8,5 % активов всех зарегистрированных банков. Рассказывают, что в короткую бытность В. А. Степашина в должности премьера он, однажды, поинтересовался у В. В. Геращенко, возможно ли то, что некий банк с отозванной лицензией, как ни в чем не бывало, продолжает проводить банковские операции, – на что последний философически заметил: «В России все возможно…». «Очень жизнеутверждающий ответ», – сказал Степашин под хохот членов кабинета министров.

Вторая важная проблема, от которой зависело сохранение тенденции экономического роста, заключалась в недостаточном уровне капитализации российской банковской системы, то есть в ее ограниченной способности увеличивать долю кредитов в своих работающих активах. Хотя уже в 1999 году прирост капитала составил около 40 %, это было явно недостаточно для того, чтобы удовлетворить растущий спрос на кредиты, в том числе – со стороны предприятий экспортно-ориентированных отраслей экономики.

Решение проблемы рекапитализации банковской системы во много зависело от решения проблемы уравнивания банков в своих налоговых правах и обязательствах с другими юридическими лицами. Банки уплачивали налоги в размере 43 % от прибыли, в то время, как все остальные хозяйствующие субъекты платили 35 %. В 2002 году налог на прибыль для банков стал равен 38 %, а для всех остальных – 30 %, но после введения компенсирующего оборотного налога в виде местного налога на прибыль, налогообложение вернулось на исходные позиции: 43 % и 35 %.

Теоретически, рекапитализация банковской системы могла осуществиться пятью способами: 1) за счет прибыли самих кредитных организаций – что заработали, то и капитализировали; 2) за счет средств акционеров банков; 3) за счет государства; 4) за счет слияния и поглощения банков; 5) за счет дополнительной эмиссии собственных акций (IPO). На практике, чаще всего, использовался первый способ, когда капиталы банков увеличивались за счет нераспределенной прибыли. По оценкам экспертов, таким образом, за девять месяцев 2002 года было обеспечено 65 % от общего прироста капитала банковской системы.

Первым из коммерческих банков, кто решился на рекапитализацию, был Международный промышленный банк (МПБ). В декабре 1998-го, когда и в политике, и в экономике царила полная неразбериха, а российские бизнесмены прятали деньги за рубежом, МПБ пошел на неординарный шаг: увеличил уставный капитал до 10 млрд. рублей. Через год акционеры влили в МПБ еще 15 млрд. рублей, и, таким образом, на 1 января 2000 года в строчке «уставный капитал» баланса МПБ уже красовалась цифра 25 млрд. рублей (чуть меньше $ 1 млрд. по текущему курсу). Для банковской системы это был своего рода рекорд: у других кредитных организаций уставный капитал редко превышал 1 млрд. рублей; МПБ практически догнал Сбербанк по размеру собственных средств и стал крупнейшим частным банком в стране.

В июле 1999 года удивил всех неожиданным увеличением уставного капитала со 115 млн. до 1,5 млрд. руб. «Легпромбанк». B то время «Легпромбанк» обладал контрольными пакетами акций «Росинбанка» и «Сибэкобанка». У него сложились партнерские отношения с «Российским объединением инкассации Банка России» (РОИ) и рядом промышленных предприятий. Кульминацией процесса создания крупнейшей в России финансовой структуры стало приобретение в 2002 году группой «Легпромбанк» крупных пакетов акций нескольких страховых компаний: «ACKO», новосибирской группы «Росстрах», «Единой национальной страховой компании» и страховой группы «Спасские ворота».

Контрольный пакет «Легпромбанка» принадлежал 13 компаниям-пайщикам, интересы которых в Совете директоров представлял предприниматель Евгений Янковский. После того, как он был обвинён в мошенничестве и выведен из состава участников «Легпромбанка», между бывшими владельцами началась борьба за контрольный пакет. Зарегистрированная в октябре 2001 г. банковская группа (холдинг) во главе с ОАО «Первая головная организация банковского холдинга «Росинбанк» (ПГОБХ) (уставной капитал 5 млрд. руб.) просуществовала недолго. В сентябре 2003 года Центральный банк отозвал лицензию у «Росинбанка», а через некоторое время и у «Легпромбанка». Выяснилось, что «Легпромбанк» заключил ряд кредитных договоров, в результате которых на балансе образовалась невозвратная ссудная задолженность, не обеспеченная залогом, составившая около 30 % всех активов банка. Кроме того, «Легпромбанк» приобрёл векселя у фирм, не осуществляющих предусмотренную уставами хозяйственную деятельность, на сумму более 2 млрд. рублей (54,3 % всех активов банка).

В 2001 году лидерами роста уставного капитала по абсолютной величине стали 5 банков: «Российский банк развития», «Россельхозбанк», «Банк Москвы», «Глобэкс» и «Петрокоммерц». У каждого из них прирост уставного капитала составил более 1 млрд. руб. Как минимум трем банкам: «Российскому банку развития», «Россельхозбанку» и «Банку Москвы», – нарастить уставный капитал помогло государство. «Глобэкс» – паевой банк, но здесь тоже косвенно присутствовало государство: оно участвовало в капитале банка через основного владельца – ГСК «Росгосстрах». У банка «Петрокоммерц» основным акционером являлась нефтяная компания «ЛУКОЙЛ», которой принадлежало почти 60 % уставного капитала банка.

За счет средств материнских компаний провели рекапитализацию «дочки» иностранных банков. Доля этих банков в общем объеме ликвидных активов к 2000 году почти утроилась. А в объеме кредитов, выданных предприятиям и организациям, возросла не менее чем на 40 %. В декабре 1999 г. на финансовом рынке успешно дебютировали «ABN-AMRO», «Bank Austria», «Raffeisenbank Austria» и «Citibank». В целом (с учетом банков с отозванной лицензией) по состоянию на декабрь 2001 года иностранный капитал присутствовал более чем в 100 коммерческих банках, однако всего в 37 банках нерезидентам принадлежало более 50 % капитала.

Эффективно использовал почти все возможные способы увеличения капитала в 1999–2000 гг. «Альфа-банк». В августе 1999 года его капитал увеличился со $100 млн. до $355 млн., а в декабре 2000-го достиг $766 млн. «Альфа-банк» был основан в 1990 году, и в начале XXI века превратился в крупнейший коммерческий банк России. Его отделения начали предоставлять полный спектр банковских услуг: коммерческие и инвестиционные банковские услуги, управление активами, торговля на рынках ценных бумаг, торговое финансирование, потребительское и ипотечное кредитование и т. д. «Альфа-банк» имеет дочерние банки в Украине, Казахстане и Нидерландах, входит в международный консорциум, одним из головных предприятий которого является компания «Краун Файнэнс Фаундэйшн», зарегистрированная в Лихтенштейне. Компанией, управляющей российскими активами консорциума, является «Альфа-груп». Ниже (рис. 3) приводится схема ее организации:

Наиболее ценным активом «Альфа-груп» является «ТНК-ВР» – третья по величине нефтегазовая компания в России, с объемом доказанных запасов нефти свыше 5,2 млрд. баррелей и среднесуточным объемом добычи свыше 1,2 млн. баррелей. Компании принадлежат пять НПЗ и 2100 АЗС в России и Украине.

Рис. 3

В июне 1999 г. АРКО предоставило «Альфа-банку» кредит на сумму 2 млрд. руб. ($81 млн.) сроком на два года под 30 % годовых. В обеспечение банк передал АРКО пакет своих акций в размере 25 % плюс одна акция. Альфа-банк использовал эти средства для финансирования расширения своей региональной сети, причем банк и АРКО совместно отобрали для этой цели пятнадцать регионов. Критерии отбора не раскрывались.

Случаи увеличения капитала путем слияния и поглощения банков были достаточно редки. В 1998 году «Сибакадембанк» (Новосибирск) объединился с «Русским народным банком», а в декабре 2000 года – с «Кузбасским транспортным банком». В 2002 году произошло объединение банка «Иногосстрах-Союз» с «Автогазбанком», «Сибрегионбанком» и «Народным банком сбережений», в результате чего капитал «Иногосстрах-Союза» увеличился в 3,6 раза (3,1 млрд. руб. по состоянию на 23.09.2003). Решение об объединении банков было одобрено акционерами в сентябре 2002 г., а формальная процедура объединения была начата в конце ноября 2002 года. Присоединенные банки получили статус региональных центров, отличавшихся от обычных филиалов большей самостоятельностью. В ноябре 2003 года объединенный банк обрел новое название – АКБ «Союз.

В качестве примера поглощения можно привести приобретение в 2002 году инвестиционно-банковской группой «НИКойл» 70 % акций «Автобанка» – одного из старейших российских банков с развитой филиальной сетью. В период кризиса 1998 года «Автобанк» в результате девальвации, выплат по обязательствам, в том числе и валютным, потерял большую часть собственного капитала. Однако ему удалось сохранить в полном объеме средства акционеров – 563,5 млн. рублей – и обеспечить рост собственных средств до 933 млн. рублей. 31 марта 2003 года внеочередное собрание акционеров «Автобанка» приняло решение переименовать его в ОАО «Автобанк-НИКойл» и почти в четыре раза увеличить уставной капитал.

Под новой торговой маркой (брендом) банк просуществовал недолго, так как в ноябре 2003 года ИБГ «НИКойл» выкупила у правительства Башкирии 14 % акций «Урало-Сибирского банка» («УралСиб»), после чего руководство обеих структур заявило о возможности дальнейшего объединения бизнеса. В результате интеграции возникла Финансовая Корпорация «УРАЛСИБ».

История создания ФК «УРАЛСИБ» не имеет прецедентов по очень многим параметрам. Начать с того, что название объединенного банка выбрано по названию поглощенного актива – «УРАЛСИБ», лицензия при регистрации осталась за номером «Автобанка» – № 30, а сама сделка была крупнейшей из числа банковских M&A в Восточной Европе.

Процессу слияний и поглощений мешали, как минимум, два обстоятельства. Первое: банки, которые являлись расчетно-кассовыми центрами финансово-промышленных групп или карманными банками местных органов власти могли слиться лишь с аналогичными структурами, контролируемыми другими финансово-промышленными группами и органами власти. Второе: мелкие банки, которые не выполняли функцию финансового посредничества, не представляли интереса ни для финансово-промышленных групп, ни для крупных банков. Они ни с кем не могли сливаться. Напротив, их самих зачастую «сливали» под сомнительные финансовые операции с последующим отзывом лицензии.

По состоянию на 1 января 2001 года (Таблица 5) наибольшее количество банков (577) имели активы в диапазоне от 100 млн. до 1 млрд. руб.

Таблица 5

Распределение российских банков по размеру активов (на. 01.01.2001 г.)

Источник: РА «Интерфакс»

Согласно расчетам специалистов РА «Интерфакс» и АРКО, по итогам I квартала 2001 года, значение минимального эффективного размера активов для российского коммерческого банка составляло 687,7 млн. рублей, то есть в эту группу попадали примерно 300 из 1300 российских банков – 23 % от их общего числа. Остальным банкам было очень трудно зарабатывать на финансовом посредничестве, то есть за счет собственно банковских операций. Значительная часть дохода почти 1000 банков по-прежнему формировалась за счет операций на финансовых рынках и комиссионных доходов.

В конце декабря 2000 года Совет директоров Центрального банка утвердил «Концептуальные вопросы развития банковской системы Российской Федерации». В конце января 2001 года документ был направлен в Государственную Думу, Правительство, банковские ассоциации, опубликован в «Вестнике Банка России» и размещен на сайте Центрального банка. Сам факт приглашения банковского и экспертного сообщества к открытому обсуждению актуальных вопросов реформирования банковского сектора заслуживал того, чтобы назвать его беспрецедентным.

В преамбуле документа Центральный банк охарактеризовал существующую банковскую систему России как «слабо развитую», считая, что по таким показателям, как соотношение активов банков к ВВП (34 %) и совокупному капиталу (4 % от ВВП), она не соответствует потребностям растущей экономики. Ориентиром для российской банковской системы в документе называлось соотношение активов банковского сектора и ВВП 45–50 %, капитала банковского сектора и ВВП – 5–6 %, кредитов реальному сектору экономики – 15–16 % от ВВП.

Центральный банк сформулировал четыре стратегические цели предстоящей банковской реформы:

1) укрепление устойчивости банков, исключающее возможность системного кризиса;

2) активизация банков в привлечении сбережений граждан и использовании их для инвестиций в экономику страны;

3) восстановление доверия населения к банковскому сектору;

4) предотвращение использования банков для «недобросовестной коммерческой практики».

В числе важнейших мероприятий банковской реформы предлагалось создание системы гарантирования вкладов, переход на международные стандарты бухгалтерского учета и финансовой отчетности (МСФО), совершенствование инструментов банковского надзора, повышение эффективности процедур отзыва лицензий, банкротства и ликвидации кредитных организаций. В сфере корпоративного управления банками предлагалось существенно повысить роль внутреннего контроля, обеспечить своевременное и точное раскрытие предусмотренной законодательством информации по вопросам, касающимся деятельности кредитных организаций, включая данные об их финансовом положении и структуре собственности.

Центральный банк также отметил присущие российской банковской системе высокие кредитные риски, обусловленные концентрацией кредитов у ограниченного круга заемщиков, и риски ликвидности, обусловленные значительным дисбалансом структуры активов и обязательств по срокам (многие российские банки имели «короткие пассивы» и «длинные активы»). Высказывалась идея ограничения прав вкладчиков на досрочное изъятие вкладов, чтобы в случае паники среди клиентов нормально работающие банки не теряли ликвидность. Признавалась целесообразность создания межбанковских бюро кредитных историй, которые могли бы предоставлять банкам данные обо всех заемщиках – добросовестных и недобросовестных.

Обсуждение документа вылилось в острую дискуссию, в которой вопросы чисто экономического характера тесно переплелись с вопросами политики. Делались язвительные намеки на то, что Центральный банк решился на банковскую реформу исключительно для того, чтобы угодить Международному валютному фонду в условиях надвигающегося бюджетного кризиса.

В это время Правительство М. М. Касьянова вело тяжелые переговоры с МВФ и Всемирным Банком о реструктуризации долга бывшего СССР и о предоставлении России кредита на сумму $5 млрд. Кредиты были крайне необходимы для подстраховки государственного бюджета, поскольку предстоящие платежи по внешнему долгу в 2–3 раза превосходили все ранее произведенные. Например, в 2003 году предстояло уплатить внешним кредиторам порядка $17 млрд.

Переговоры с МВФ зашли в тупик. В частности, МВФ обусловил предоставление кредитов присоединением России к «Основополагающим принципам эффективного банковского надзора», рекомендованных международным Базельским комитетом. Также МВФ предложил Центральному банку выйти из капитала росзагранбанков, Сбербанка и Внешторгбанка с последующим раздроблением Сбербанка на несколько акционерных обществ.

Дополнительную остроту в дискуссию по вопросам банковской реформы вносили прения между руководством Центрального банка и депутатами Государственной Думы. Сначала депутаты не согласились назначить для проведения аудита Центрального банка за 2000 год компанию “PricewaterhouseCoopers”, которая занималась этим уже несколько лет подряд, а затем выдвинули дополнительные требования. Дума настаивала на том, чтобы выигравшая конкурс аудиторская компания «Делойт и Туш СНГ» не ограничилась технической проверкой бухгалтерской документации Центрального банка, но и проверила бы, насколько главный банк страны придерживался основных направлений кредитно-денежной политики, провозглашенной на 2001 год.

Поскольку действующее законодательство не позволяло депутатам добиться от Центрального банка нужных им данных, профильные комитеты Государственной Думы приступили к проработке вопроса о внесении в закон «О Центральном банке РФ (Банке России)» жестких, регламентирующих поправок. В частности, законодатели намеревались повысить статус Национального банковского совета (НБС), передав ему часть функций, которые выполнял Совет директоров Центрального банка: утверждение плана капитальных вложений, административно-хозяйственных расходов и расходов на содержание и обеспечение служащих. Национальный банковский совет также предполагалось наделить полномочиями наблюдательного органа, который вправе запрашивать и рассматривать информацию Совета директоров по основным вопросам деятельности Центрального банка, участия в капиталах кредитных организаций, утверждать правила бухучета и инициировать проверку деятельности Центрального банка Счетной палатой РФ. Кроме того, одной из поправок вводилась должность председателя Комитета банковского надзора и определялась его персональная ответственность.

В поправках к действующему закону о Центральном банке – и это очень важно! – устанавливалось ограничение на проведение территориальными органами Центрального банка проверок кредитных организаций: не более одной по одному вопросу за отчетный период; глубина проверки не могла превышать пять лет. Повторные проверки допускались только при реорганизации или ликвидации банка.

5 июля 2000 года Государственная Дума приняла поправки к закону «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» в первом чтении. Авторами законопроекта были депутаты П. А. Медведев, В. П. Никитин, А. М. Макаров и Н. Н. Савельев. Президент В. В. Путин высказался в поддержку концепции законопроекта, после чего ко второму чтению была подготовлена фактически новая его редакция, составленная из поправок депутатов М. М. Задорнова и М. Л. Шаккума.

Законодатели проработали над законом о Центральном банке целый год. В то же самое время Правительство и Центральный банк готовили поправки к законам «О банках и банковской деятельности» и «О банкротстве кредитных организаций». Эти три закона получили в банковском и экспертном сообществе название «пакета МВФ». 19 апреля 2001 года Государственная Дума приняла их во втором чтении. Через два месяца Государственная Дума приняла их в третьем чтении и направила на рассмотрение Совета Федерации. Верхняя палата одобрила поправки к законам о банковской деятельности и банкротстве кредитных организаций, но наложила вето на новую редакцию федерального закона о Центральном банке.

27 июня 2001 года Государственная Дума преодолела вето Совета Федерации и направила закон на подпись Президента РФ. В. В. Путин решил не обострять ситуацию и наложил на закон вето. Таким образом, многострадальный законопроект был возвращен в состояние первого чтения.

В начале августа 2001 года руководитель рабочей группы РСПП по банковской реформе А. Л. Мамут направил в высшие органы власти и распространил для обсуждения в банковском и экспертном сообществе альтернативные предложения по реформированию банковской системы. Он предлагал вместо существующих трех видов банковских лицензий на различные виды деятельности (обычные, расширенные и генеральные) ввести две – федеральные и региональные, действующие по «географическому» признаку. Банки с федеральной лицензией получали право открывать филиалы в любом регионе, обслуживать любую клиентуру, включая бюджет и население, иметь прямые корсчета с иностранными банками и т. д., в то время как региональные лицензии позволяли работать только в одном или нескольких регионах. Фактически речь шла о создании трехступенчатой банковской системы: Центральный банк – федеральные банки – региональные банки. Порог федеральной лицензии предлагалось установить к 2002 году в 1 млрд. рублей (2 млрд. – к 2003-му, 3 млрд. – к 2004-му), что означало фактическое прекращение деятельности основной массы мелких и средних банков. Кроме того, предлагалось полностью ликвидировать все государственные банки за исключением Сбербанка. В итоге, по мнению Мамута, банковская система России стала бы более прозрачной (поскольку общее количество банков существенно сокращалось), более управляемой (чем меньше на рынке игроков, тем удобнее государству регулировать рынок) и более устойчивой (за счет увеличения капитала банков) и, соответственно, более привлекательной для инвестиций.

Концепция банковской реформы РСПП прошла несколько принципиальных стадий согласования. Премьер М. М. Касьянов поручил министерствам и ведомствам представить свои заключения и назначил на начало сентября 2001 года ее обсуждение в формате рабочего совещания. Центральный банк поддержал только те положения, которые были отражены в «Концептуальных вопросах развития банковской системы Российской Федерации», но был категорически против разделения банков на две категории: федеральные и региональные.

В итоге Правительство приняло неожиданно смелое решение «о прекращении участия государственных унитарных и казенных предприятий в капиталах коммерческих банков». Подготовленные Минимуществом предложения подразумевали передачу принадлежащих госпредприятиям долей в уставных капиталах банков в распоряжение данному ведомству, которому (с подключением также Минфина) предстояло заняться их распродажей. Это касалось всех коммерческих банков с участием государственных предприятий, в том числе и тех, в которых госпредприятия владели контрольным или блокирующим пакетом акций, – таким, как «Конверсбанк» и «Комнейвабанк» (Минатом), «Транскредитбанк», «Балтийский» и «Дзержинский» (МПС); «Морбанк» (Минтранс), «Всероссийский банк развития регионов» (Минэнерго). Отчаянная борьба министерств за право сохранить «свои» банки, выведя их из общей схемы распродажи, успеха не принесла.

30 декабря 2001 года премьер М.М Касьянов и председатель Центрального банка В. В. Геращенко подписали совместное заявление «О стратегии развития банковского сектора». Этот документ появился в результате напряженных двухмесячных переговоров между Центробанком, Минфином и Минэкономразвития. В нем давалась оценка текущего состояния банковского сектора, конкретизировались направления его реформирования, – такие, как формирование конкурентной среды, развитие платежной системы и корпоративного управления, совершенствование налогообложения, ускорение реструктуризации и ликвидации неплатежеспособных кредитных организаций и т. д. Этот документ впервые обозначил долгосрочные ориентиры развития банковского бизнеса в России, поскольку:

1) с 1988 года банковская система России строилась совершенно хаотично, без внятной политики или стратегии денежных властей. Изменений «правил игры» было столько, что можно смело утверждать: негосударственный банковский сектор России в 1990-е годы выжил не сколько благодаря действиям властей, сколько вопреки этим действиям;

2) государство не ставило своею целью сформулировать структурированную, четкую модель национальной банковской системы;

3) точно не определялись место и роль банковского сектора в стратегии экономического развития страны;

4) не создавались условия развития банковской системы на рыночной основе – преобладают монополизм и внеэкономические методы «конкуренции»;

5) не сформировалась комплексная правовая база, обеспечивающая построение цивилизованной и эффективной банковской системы.

Правительство и Центральный банк согласились с тем, что минимальный размер уставного капитала вновь учрежденных банков должен составлять сумму, эквивалентную €5 млн.; существующие банки должны довести размеры собственного уставного капитала до требуемых размеров в течение трех лет.

Ужесточались требования по выполнению кредитными организациями норматива достаточности капитала. Предельное соотношение общей суммы собственных средств банка и суммы его активов устанавливалось на уровне 10 %. Нарушение этого требования становилось основанием для обязательного отзыва лицензии на совершение банковских операций.

Предполагалось до 1 января 2004 года осуществить перестройку учетной политики банков в соответствии с правилами международной системы банковского учета и отчетности. К 2002 году намечалось создание государственной системы гарантирования банковских вкладов. Пакет законопроектов на эту тему планировалось внести в следующем году на рассмотрение весенней сессии Государственной Думы.

С 1 февраля 2002 г. вступил в действие федеральный закон от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путём и финансированию терроризма».

Схема работы закона, разработанного в соответствии с рекомендациями FATF, достаточно проста. Существует определенный перечень «сомнительных» и «подозрительных» операций, подлежащих обязательному контролю. Данный Перечень изложен в письмах Центрального банка от 21.01.2005 № 12-Т, от 26.01.2005 № 17-Т, от 26.12.2005 № 161-Т, от 10.02.2006 № 20-Т. Он (перечень) дополнен Положениием от 19.08.2004 № 262-П «Об идентификации кредитными организациями клиентов». Если по поручению клиента банк проводит такую операцию, то информацию о ней обязан оперативно предоставить в Комитет по финансовому мониторингу (с марта 2004 года Федеральная служба по финансовому мониторингу). Финмониторинг изучает обстоятельства операции и при наличии состава преступления, предусмотренного ст. 174 УК РФ, передает дело в следственные органы.

Первоначальная реакция многих банков на закон № 115-ФЗ была негативной. Они полагали, что государство пытается наделить их полномочиями, в какой-то степени подменяющими основные цели их деятельности, как коммерческих организаций, осуществляющих услуги финансового характера и за счет этого зарабатывающих доходы. Выстраивание процедур, противодействующих легализации доходов, потребовало от банков затрат на содержание дополнительного персонала и доработку банковских программно-технических комплексов.

В течение 2002 года Центральный банк ввел в действие нормативные документы (положения, указания) по организации в банках системы внутреннего контроля. Также была проведена большая методическая работа: выпущены рекомендации по определению примерных схем «отмывания» незаконно полученных доходов, предприняты активные усилия в части формирования и обеспечения электронно-коммуникационных средств связи для передачи сообщений в Комитет финансового мониторинга.

Количество сообщений, направляемых банками в Финмониторинг огромно: более 25–30 тыс. ежедневно. Между тем, по официальным данным за 2002 год в России было зарегистрировано всего 1129 преступлений, предусмотренных ст. 174 УК РФ, и выявлено 89 чел., совершивших легализацию. Как заметил начальник Главного управления Госнаркоконтроля генерал-лейтенант Макаров, пока идут «лишь разговоры о том, что в стране циркулируют миллиарды наркодолларов, но никто не видел хотя бы один наркодоллар, кроме, конечно, пафосных цыганских особняков».

В юридической литературе уже много писали о необоснованности законодательного описания легализации, как совершения одних только «финансовых операций», «сделок», и «использования предметов легализации в предпринимательской или иной экономической деятельности». Ответственность за нецелевое расходование наличных не установлена ни в «Налоговом кодексе РФ», ни в «Кодексе об административных правонарушениях РФ», а у банков нет никаких законных оснований противиться желанию клиента получить наличные. Хотя в подозрительных случаях банки и пытаются ставить комбинаторам палки в колеса. Например, требуют дополнительные документы, обосновывающие затраты, или выставляют конкретному клиенту заградительные тарифы либо лимиты по карточным счетам, из-за чего ему становится невыгодно обналичивать деньги в данном банке.

Бороться с отмыванием денег так, как его понимают на Западе, в России практически невозможно. На Западе «антиотмывочное» законодательство нацелено на борьбу с обезналичиванием денег. Это объясняется тем, что в большинстве стран абсолютно конкретно определен перечень операций, доходы от которых считаются незаконными: торговля наркотиками, оружием и т. д. И поскольку расчеты за подобный товар всегда осуществляются наличными, законы о противодействии легализации препятствуют переводу этих денег из наличного состояния в безналичное, например, за счет размещения денег на счетах в банке, или путем приобретения какого-либо ликвидного имущества. Потому что в развитых странах основная форма расчетов за товары и услуги – безналичная (чеком или кредитной карточкой), а возможности использования наличных денег весьма ограничены. В России же использование наличных денег в расчетах не вызывает никаких проблем: расплатиться «наликом» можно при покупке квартиры, дачи, машины, яхты, не говоря уже о таких «мелочах», как ювелирные изделия или валюта в обменном пункте.

Положительной стороной исполнения банками закона № 115-ФЗ стало накопление ими информации о клиентах и их контрагентах, с целью выяснения их деловой репутации, благонадежности и платежеспособности. После громких скандалов, сопровождавшихся отзывом лицензий у нескольких банков за ненадлежащее исполнение закона № 115-ФЗ, владельцы (акционеры) банков, действительно заинтересованные в долговременном развитии бизнеса, сочли более практичным и выгодным поддерживать чистоту активов и прозрачность своего капитала.

Несмотря на значительные затраты и объем проделанной российскими банками работы по исполнению закона № 115-ФЗ, FATF не унимался. В июле 2008 года состоялось очередное заседание межведомственной комиссии по противодействию легализации доходов, полученных преступным путем, в котором приняли участие представители FATF. Они рекомендовали внести в закон «О Центральном банке Российской Федерации» поправку, повышающую максимальные суммы штрафов за нарушение банками федеральных законов и нормативных актов Центробанка в области противодействия легализации преступных доходов, а также за предоставление неполной информации о подозрительных операциях клиентов. FATF предлагал наделить Центробанк правом штрафовать не только банк как юрлицо, но и привлекать к ответственности его директоров и топ-менеджеров. Сейчас законодательство устанавливает штраф в размере 0,1 % от минимального размера уставного капитала в €5 млн., то есть €5 тыс.

Еще одно предложение FATF касалось увеличения числа проверок, проводимых регулятором в банках. Для этого предлагалось отменить ограничение на их проведение, установленное в законе «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)». Сейчас тематические проверки по одному и тому же вопросу Центральный банк может проводить лишь один раз в год.

15 марта 2002 года депутаты Госдумы перенесли обсуждение законопроекта «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» на более поздний срок. Повлияла позиция В. В. Геращенко: мол, в таблицах поправок, которые были представлены на рассмотрение, «можно увязнуть». После этого глава Центробанка подверг депутатов резкой критике и заявил, что Центральный банк вообще станет добиваться снятия законопроекта с обсуждения. По мнению Геращенко, создание Национального банковского совета в качестве управленческого органа противоречит мировой практике. Говоря же о прозрачности деятельности ЦБ, он заметил, что баланс его публикуется каждый год, и по своей прозрачности «он не хуже, чем в других странах». В случае принятия этого закона Центральный банк, по мнению Геращенко, «полностью утратит независимость и дееспособность».

Кульминацией его заявлений были слова о том, что позиция руководства Центрального банка по данному законопроекту доведена до сведения Президента В. В. Путина, и если потребуется, то «мы дойдем до Конституционного суда».

Вечером того же дня последовала другая сенсация – В. В. Геращенко подал прошение об отставке. Впрочем, для руководителей страны его заявление об уходе новостью не было. Накануне заседания 15 марта Президент В. В. Путин направил спикеру Государственной Думы Г. А. Селезневу письмо, в котором предложил в соответствии с пунктом «г» статьи 83 Конституции РФ досрочно освободить В. В. Геращенко от должности главы Центробанка, в связи с личным заявлением.

В бурной политической биографии В. В. Геращенко это была уже четвертая отставка, если считать за первую август 1991 года, когда он оказался не у дел после провала ГКЧП. Вечером 15 марта канал НТВ, со ссылкой на газету «Коммерсантъ», выдвинул три причины его отставки. Первая – несогласие с законопроектом о Центральном банке, обсуждающемся в Государственной Думе. Вторая – постоянная война с Минфином по поводу обменного курса рубля и накопления золотовалютных резервов. Третья – недовольство М. М. Касьянова работой Центрального банка «из-за негибкости и нежелания реформироваться».

20 марта 2002 года Государственная Дума приняла отставку В. В. Геращенко и по представлению Президента В. В. Путина большинством голосов (290 –«за», 40 – «против»), назначила Председателем Центрального банка 52-летнего С. М. Игнатьева. В кабинете Касьянова он занимал должность заместителя Министра финансов. Подавляющее большинство парламентариев посчитали предложенную кандидатуру весьма достойной. И лишь коммунисты пытались Геращенко отстоять. Расточая комплименты в его адрес, они пытались добиться ответа на вопрос: насколько добровольной была его отставка, и не следует ли ему остаться?

В тот же день Государственная Дума приняла в первом чтении новую редакцию закона «О Центральном банке РФ (Банке России»). Во втором чтении закон был рассмотрен 5 апреля 2002 года. После долгих споров Государственная Дума решила, что Национальный Банковский Совет (НБС) должен состоять из 13 членов: по 3 представителя Президента и Правительства, 4 – от Думы, 2 – от Совета Федерации и Председатель Центрального банка. На заседании Государственной Думы 24 апреля 2002 по представлению С. М. Игнатьева произошло назначение в ЦБ РФ новых членов Совета директоров. Ими стали О. В. Вьюгин, А. А. Козлов и Н. Ю. Иванова.

10 июля 2002 года В. В. Путин подписал федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)». Он был принят Государственной Думой 27 июня 2002 года. Депутатам пришлось преодолеть вето Совета Федерации, который отклонил законопроект и предложил создать согласительную комиссию. Комиссия была создана и рассмотрела три поправки, предложенные верхней палатой. Парламентариям удалось договориться только по одной незначительной поправке.

Дискуссия по вопросу о правовом статусе Центрального банка и его независимости еще долго продолжала оставаться «модной» темой для обсуждения среди государственных чиновников, в том числе – не имеющих никакого отношения к банковской деятельности. Так, 13 ноября 2003 г. вопрос о независимости Центрального банка неожиданно затронул в своем выступлении на международной конференции «Контрафактная продукция – проблемы и пути их решения» заместитель Генерального прокурора В. И. Колесников. Он заявил, что Центральный банк должен «стать государственной структурой» и напрямую подчиняться Президенту или Правительству.

Широкое освещение в прессе получило решение Замоскворецкого суда Москвы о признании виновным при выдаче стабилизационного кредита «СБС-Агро» заместителя начальника МГТУ ЦБ РФ Александра Алексеева. Суд не согласился с мнением защиты о том, что вопрос о предоставлении стабилизационных кредитов – сугубо технический, касается регулирования банковской ликвидности и всецело относится законодательством к компетенции Центрального банка. Решение суда создавало явный прецедент по ограничению полномочий руководящих органов Центрального банка.

После назначения С. М. Игнатьева банковское сообщество ожидало, что темпы реформ в банковском секторе многократно ускорятся. Однако новое руководство Центробанка не спешило раскрывать карты. Так, первый зампред Центробанка А. А. Козлов сразу после назначения заявил представителям СМИ о том, что возьмет тайм-аут до начала июня. «Необходимо согласовать позиции, выработать единые подходы, а на это необходимо время, – сказал он и предложил: Приезжайте в Петербург на банковский конгресс – все узнаете».

Банковское сообщество бросилось выполнять его рекомендацию. XI Международный банковский конгресс, проходивший в Санкт-Петербурге с 5-го по 8 июня 2002, по оценке организаторов, побил все рекорды посещаемости. 6 июня представители руководства Центробанка обозначили в своих выступлениях основные направления банковской реформы. На состоявшейся в тот же день пресс-конференции А. А. Козлов заявил, что, несмотря на позитивные тенденции последних трех лет «налицо предел роста банковской системы», который «упирается в структурные и поведенческие ограничения». Говоря о планах Центрального банка на ближайшие годы, он назвал приоритетными: 1) создание системы страхования вкладов; 2) изменение процедуры банкротства банков; 3) переход с 2004 года на международные стандарты ведения отчетности и борьбу с легализацией преступных доходов.

В IV квартале 2002 г. основные показатели банковской системы России превысили докризисный уровень: по состоянию на 1 октября 2002 г. отношение активов банковского сектора к объему ВВП составило 38,5 % по сравнению с 30,1 % на 1 июля 1998 года. Совокупная величина активов банковского сектора составила 3.799,2 миллиарда рублей (около $120 млрд.), что на 20,3 % больше, чем в начале года. Объем вкладов населения в банках возрос до 921,1 млрд. рублей – на 35,9 % больше, чем на начало года. Иностранные активы банковской системы России за 2002 г. выросли на $13,2 млрд. (на 23,1 %). Инфляция снизилась по сравнению с 2001 годом более чем в 1,2 раза.

В условиях продолжающегося экономического роста и активизации инвестиционной активности производственный сектор экономики начал предъявлять спрос на «длинные» деньги, то есть испытывать реальную потребность в кредитах сроком на 3–7 лет с льготным периодом по выплате процентов. Однако эта потребность по-прежнему не обеспечивалась «длинными» пассивами. Большая часть вкладов физических лиц приходилась на депозиты сроком до 1 года, а остатки на расчетных и депозитных счетах юридических лиц имели нестабильный характер.

16 ноября 2002 года Совет директоров Банка России утвердил и направил в Государственную Думу для рассмотрения «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2003 год». В этом документе регулятор изложил свое видение текущих проблем российской экономики, главной из которых, по его мнению, стала «голландская болезнь», то есть укрепление рубля в условиях роста положительного сальдо платежного баланса страны за счет положительной динамики цен на экспортируемое сырье. При этом перспективы роста обрабатывающей промышленности оценивались весьма скептически:

«Внутренний рынок слишком узок, а внешние рынки сбыта машиностроительной продукции находятся под контролем крупных международных и национальных компаний, обладающих конкурентоспособными технологиями производства».

Считая, что экспортоориентированные отрасли имеют вполне достаточный объем собственных финансовых ресурсов для финансирования инвестиционной деятельности, регулятор высказался против увеличения предложения кредитных ресурсов банковскому сектору экономики. Своей главной задачей он провозгласил снижение инфляции до 10–12 % в годовом исчислении:

«Последовательное снижение инфляции поддержит преемственность в проведении макроэкономической политики, будет способствовать улучшению инвестиционного климата в стране, укрепит тенденцию долгосрочного экономического роста».

Прежний руководитель Банка России В. В. Геращенко относился к инфляции более спокойно, считая, что «нулевая инфляция уместна только на кладбище».

До 9 апреля 2002 года учетная ставка Центрального банка составляла 25 %, с 9 апреля 2002 года – 23 %, а с 7 августа – 21 %. Так как рефинансирование кредитных организаций осуществлялось в незначительных объемах, значение учетной ставки для участников рынка имело скорее «философский», чем экономический характер. Основным источником заимствования кредитных ресурсов банковского сектора по-прежнему являлся рынок МБК, ставки которого более адекватно отражали отношение спроса и предложения на денежные средства. Более того, «в целях абсорбирования ликвидности банковской системы» Центробанк оттягивал с МБК значительную часть денежных средств. Кредитным организациям было предложено размещать у него временно свободные средства на депозитах по ставке от 0,6 до 14,5 % годовых.

Основным источником увеличения денежного предложения в российской экономике в 2002–2003 гг. являлась покупка Центральным банком иностранной валюты по плавающему курсу. Его верхний предел в «Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2003 год» был обозначен на уровне 33 рубля/$1. Однако сочетание высоких цен на нефть со снижением процентных ставок на международном финансовом рынке уже во II квартале 2003 года привело, по формулировке ЦБ РФ, к «радикальному отклонению фактически складывающегося платежного баланса от базового сценария бюджетной и денежно-кредитной политики».

По состоянию на 13 мая 2003 года обменный курс составил 30,72 руб./$1. В Россию в большом объеме поступала валютная выручка от продажи энергоресурсов, банки и финансово-промышленные группы наращивали объемы дешевых внешних займов.

Центральный банк пытался сдерживать укрепление рубля, выкупая избыток валюты с рынка и увеличив свои золотовалютные резервы в 1,6 раза – до $77 млрд. Таким образом, по показателю обеспеченности резервами Россия вышла на третье место в мире после Китая и Японии. Бюджетный профицит (превышение доходов над расходами) вырос на 30 % выше запланированного. Это позволило Правительству РФ не только своевременно погасить текущую задолженность по внешнему долгу в размере $17,5 млрд., но даже увеличить финансирование некоторых статей государственного бюджета. После того, как угроза бюджетного кризиса миновала, Правительство приняло решение о создании Стабилизационного фонда за счет доходов от продажи нефти марки Urals выше установленной в законе о федеральном бюджете на текущий год «цены отсечения».

Весь 2003 год Центробанку приходилось балансировать на грани и искать компромисс между укреплением рубля, которое могло достичь очень больших величин, и денежной эмиссией, которая может иметь инфляционные последствия через покупку иностранной валюты. С 17 февраля 2003 года учетная ставка Центробанка была снижена с 21 % до 18 %.

С 1 декабря 2003 года экспортеры получили разрешение продавать обязательные 50 % валютной выручки не только через биржи, но и на межбанковском рынке (МБК). По состоянию на 1 августа 2003 г. общий объем кредитов, предоставленных российскими банками МБК, составил 131 млрд. рублей. Это на 19 % превысило аналогичный показатель на 1 января 2003 г. Объем кредитов, предоставленных МБК в иностранной валюте, составил 205 млрд. руб., на 17 % превысив аналогичный показатель на 1 января 2003 г.

Еще никогда прежде банковский сектор не имел столь благоприятных макроэкономических условий для своего развития. В течение января – октября 2003 года банковские активы в реальном выражении росли на 1,4 % за месяц. Прибыль 30 крупнейших банков России возросла за январь – ноябрь 2003 г на 33,6 % – с 55 млрд. руб. до 73 млрд. руб. Наметились и новые положительные тенденции: часть кредитного финансирования банки заменяли вложениями в ценные бумаги предприятий, что делало банковские активы более гибкими и ликвидными. Общий объем рынка корпоративных облигаций (размещения по номиналу) на 1 июня 2003 г. составил 131,5 млрд. руб., а количество эмитентов выросло до 84-х.

Одновременно большинство лидеров банковского сектора заявили о своей готовности работать и с населением. В 2003 году практически все крупнейшие российские банки вышли на рынок с программами кредитования физических лиц. За январь – октябрь 2003 года доля кредитов населению в совокупном кредитном портфеле банков возросла с 7,7 до 10,6 %. Банкиры наступали сразу на всех фронтах: автокредитование, потребительское кредитование, кредитные карты, ипотека.

Конкуренция способствовала снижению ставок. Упрощались условия выдачи ссуд. Первыми упали проценты на рынке автокредитования. За год ставки снизились с 16–18 % (кредиты в валюте) до 9–11 %, сроки кредитования растянулись с 1–2 лет до 3–4 и даже 5 лет, а оформление ссуд свелось к 2–3 дням. Низкие ставки и упрощенные требования к заемщику сделали свое дело: автолюбители стали выстраиваться в очередь за банковскими кредитами, пересаживаясь с отечественных машин на новенькие заграничные авто стоимостью от 10 до 20 тыс. долларов США.

Завоевав симпатии автолюбителей, банки переместились в торговые сети. «Холодильник по цене фотоаппарата! Первый взнос – 0 %!» – каждый магазин бытовой техники был завешан подобными плакатами. В кредит стали продавать все: квартиры, мебель, шубы, компьютеры, турпутевки… Бурному развитию данного сегмента кредитного рынка способствовало внедрение технологии кредитного скоринга, позволяющие быстро оценивать кредитоспособность заемщика и на месте выдавать беззалоговые кредиты за 15–20 минут.

15 августа 2003 года Правительство утвердило Программу социально-экономического развития российской экономики на 2003–2005 годы (распоряжение Правительства Российской Федерации от 15 августа 2003 г. 1163-р). В документе, в частности, были сформулированы задачи, относящиеся к банковскому сектору:

• увеличить капитализацию и улучшить качество капитала;

• развивать законодательную базу по секьюритизации активов и деривативам;

• увеличить набор доступных финансовых инструментов;

• ввести более строгие нормы достаточности капитала;

• приватизировать государственные банки, за исключением специализированных банков;

• упростить процедуру слияний и поглощений; принять новый закон о банкротстве кредитных организаций;

• ввести новые нормы предоставления кредитов связанным компаниям;

• создать бюро кредитных историй;

• увеличить прозрачность структуры собственности;

• принять закон, позволяющий залогодержателям получать этот залог в случае дефолта, не ожидая решения суда;

• внести изменения по ипотечному жилищному кредитованию в Гражданский кодекс РФ;

• обеспечить выведение имущества, предоставленного в залог, из конкурсной массы при банкротстве должника;

• расширить права залогодержателей и улучшить нормативные акты по залогу;

• внести поправку в Гражданский кодекс РФ, позволяющую изъятие срочных депозитов только при наступлении определенных обстоятельств, оговоренных в депозитном соглашении.

19 августа 2003 года Государственная Дума рассмотрела в первом чтении внесенный Правительством проект закона «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации». Для российской банковской системы в целом этот закон имел институциональное значение. Достаточно сказать, что система страхования банковских депозитов к тому времени с теми или иными различиями уже существовала практически во всех странах с рыночной экономикой. Например, в США Федеральная корпорация страхования депозитов была организована после Великой депрессии в 1934 году. Эта организация обеспечивала стопроцентный возврат вкладов в обанкротившихся банках и обеспечивала возможность реструктуризации банков, испытывающих проблемы поддержания ликвидности.

Американский опыт был признан настолько удачным, что впоследствии его взяли на вооружение в большинстве европейских стран. Например, в Европейском союзе с 1974 года действует нормативный акт, обязывающий все входящие в ЕС государства создавать системы страховой защиты банковских вкладов населения. Из европейских стран лишь Россия и Албания по разным причинам длительное время не смогли организовать подобную систему. Даже в соседнем с Россией Казахстане система страхования вкладов была введена в 2000 году, и буквально за 4 года объем вкладов физических лиц в банках увеличился в 10 раз.

Закон «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации» № 177-ФЗ был рассмотрен и принят в рекордно короткий срок: 28 ноября Государственная Дума приняла его в третьем чтении, 10 декабря одобрил Совет Федерации, а 23 декабря его подписал Президент В. В. Путин.

Закон единодушно поддержали все фракции и депутатские группы Государственной Думы, согласившись с тем, что пора положить конец бессистемному и безответственному процессу появления и исчезновения банков вместе с деньгами вкладчиков. Последний пример из этой серии – скандал с московским «Прима-банком» весной 2003 года. Когда несколько вкладчиков этого банка решили забрать свои вклады, им было предложено немного подождать. Люди заподозрили мошенничество и обратились в милицию. Стражи порядка установили, что банк систематически нарушал условия договора банковского вклада. Но из сотрудников кредитной организации об этом знали лишь двое – председатель правления банка Муса-Султан Гатиев и начальник операционно-кассового отдела Оксана Донских. Когда клиенты открывали в банке депозиты, подчиненные передавали ей документы, якобы на дооформление. Начальница выбирала самые денежные вклады и умудрялась сделать так, чтобы они не проходили по официальным финансовым документам. Дабы не тревожить обманутых клиентов, дивиденды им выплачивались вовремя. Всего за два года мошенники похитили 20 млн. рублей, 500 тыс. долларов и 100 тыс. евро. Жертвами аферистов стали более 400 человек. Когда их разоблачили, Центральный банк отозвал у «Прима-банка» лицензию. В июне 2003 года уголовное дело было передано в Гагаринский районный суд города Москвы. Суд приговорил мошенников к пяти годам лишения свободы.

Установленная законом № 177-ФЗ система страхования вкладов в России действует следующим образом. Если банк прекращает работу, и у него отзывается лицензия на проведение банковских операций, его вкладчикам незамедлительно производятся фиксированные денежные выплаты. Для страхования вкладов вкладчику не требуется заключения какого-либо договора: оно осуществляется в силу закона. В соответствии с законом № 177-ФЗ устанавливался следующий порог возмещения вкладов: вкладчику выплачивается 100 процентов суммы его вкладов в банке, не превышающей 100 тысяч рублей, и 90 процентов суммы его вкладов в банке, превышающей 100 тысяч рублей, но в совокупности не более 400 тысяч рублей. Валютные вклады пересчитывались по курсу Центробанка на дату наступления страхового случая, а суммы денежных требований банка к вкладчику вычитались из суммы вкладов. Сумма компенсации не могла превышать страховую сумму, даже если вкладчик хранил деньги в одном банке на нескольких счетах.

Финансовая основа системы страхования вкладов (ССВ) – Фонд обязательного страхования вкладов. Основными источниками формирования фонда являются: 1) имущественный взнос Российской Федерации, в размере 3 млрд. руб.; 2) страховые взносы банков; 3) доходы от инвестирования средств фонда. Страховые взносы едины для всех банков и уплачиваются ими ежеквартально. Ставка страховых взносов банков не может превышать 0,1 процента от средней величины вкладов за квартал.

Распорядителем средств Фонда обязательного страхования является Агентство по страхованию вкладов (АСВ), организованное в форме государственной корпорации.

При обсуждении закона о страховании в Государственной Думе разгорелись ожесточенные споры между правительством и депутатами по поводу места Сбербанка в новой системе страхования.

В соответствии с «Гражданским кодексом» права вкладчиков Сбербанка гарантированы государством. В правительственном варианте закона содержалась отдельная статья про Сбербанк (ст. 41), предусматривающая, что он сохранит госгарантии по своим вкладам до 1 января 2007 года. Сам Сбербанк настаивал на том, чтобы отделить свои взносы в страховой фонд от взносов остальных участников системы.

В итоге был найден следующий компромисс: с момента вступления в действие закона «О страховании вкладов…» все банки уравниваются в правах. Но что касается Сбербанка, государственные гарантии там распространялись на все вклады, открытые и до этого момента. Председатель Комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам А. Н. Шохин назвал это «формулой дедушкиной оговорки». Страховые сборы Сбербанка аккумулировались на отдельном счете до 2009 года или до тех пор, пока доля Сбербанка на рынке банковских депозитов не опустится ниже 50 %. Тогда все страховые взносы подлежали учету на едином для всех банков счете.

Одна из наиболее важных задач, решаемых законом «О страховании вкладов…» – определение порядка «входа» банков в систему страхования вкладов (ССВ). Центральный банк настаивал на проверке банков по американской системе CAMEL. Название ее – это первые буквы основных понятий, положенных в основу всей системы:

• capital – достаточность капитала;

• assets – качество активов;

• management – управление;

• equity – доходность или прибыльность;

• liquidity – ликвидность.

Правительство и депутаты не отвергали возможности такой проверки, но при этом считали, что критерий должен быть один – финансовая устойчивость кредитной организации. В итоге договорились о том, что в ССВ будут приняты все банки, которые предоставляют достоверную отчетность (т. е. правильно рассчитывает нормативы) и не занимаются противозаконным бизнесом. Для подстраховки Центральный банк выторговал в качестве условия приема банков в ССВ соблюдение ими норматива Н1 (достаточность капитала) на уровне 11 %, при существующем значении 10 %, – для того, чтобы банк, подавший заявку на вступление в ССВ, имел определенный запас прочности.

В целом заявки на участие в ССВ подали 1140 коммерческих банков из 1183 кредитных организаций, имеющих лицензии на работу с физическими лицами. Срок приема заявок заканчивался 27 июня 2004 года.

Решения о вхождении банков в ССВ принимались Комитетом банковского надзора, который возглавлял первый зампред Центрального банка А. А. Козлов. Документом, который регламентирует этот процесс, является Указание «Об оценке финансовой устойчивости банка в целях признания ее достаточной для участия в системе страхования вкладов». Так как в данном Указании (опубликовано 01.03.2004 г.) допускалось применение мотивированного экспертного суждения со стороны органов надзора о надежности банка, то это сразу стало поводом для недовольства отдельных представителей банковского и экспертного сообщества. Камнем преткновения также стали требования Центрального банка раскрыть реальных собственников кредитных организаций и в соответствии с международными стандартами финансовой отчетности осуществить переоценку капитала.

Новые «правила игры» в конечном итоге привели владельцев банков к необходимости пересмотра отношения к принадлежащим им активам, как в финансовой, так и в промышленной сфере. В результате часть банков сменили владельцев, часть – рыночную специализацию либо клиентскую политику. В конце 2003 года общественность узнала о конечных бенефициаров некоторых крупных банков. Например, выяснилось, что более 50 % акций «Конверсбанка» принадлежит председателю совета директоров «Конверс-групп» Владимиру Антонову, одна треть акций «Сибакадембанка» находится в собственности председателя Совета директоров Игоря Кима, а банками «Глобэкс» и «АвтоВАЗбанк» через дружественные структуры владеет президент банка «Глобэкс» Анатолий Мотылев.

По версии Центрального банка заявления коммерческих банков на вхождение ССВ рассматривались в очередности их поступления. Между Центральным банком и Ассоциацией российских банков (АРБ) было достигнуто джентельменское соглашение: банки, после того, как получат положительное решение, должны вести себя корректно по отношению к своим коллегам, которые ждут своей очереди на рассмотрение заявлений, и не использовали вступление в ССВ в рекламных целях.

Первый список банков, вошедших в ССВ, Центральный банк опубликовал 21 сентября 2004 года. В него вошли 26 кредитных организаций, большинство из которых являлись региональными. Список пополнялся почти еженедельно. Всем банкам, которые в него включались, Агентство страхования вкладов (АСВ), направляло комплект документов о порядке и правилах работы ССВ, а также образец специального знака «Вклады застрахованы» – для того, чтобы банк, прошедший чистилище инспекционной проверки, мог вывесить его в местах обслуживания своих клиентов.

Официально первый этап приема банков в ССВ начался 21 сентября 2004 года и завершился 24 марта 2005 года.

На первом этапе в ССВ вошли 827 банков, в которых сконцентрировано около 98 % всех вкладов населения. Банки, не вошедшие в ССВ, сохранили право привлекать вклады населения до 27 сентября 2005 года. Некоторые из них рассчитывали на то, чтобы до 27 апреля 2005 года (последний день подачи заявлений) пройти повторную проверку. «Российский банк развития» (РосБР) и две «дочки» иностранных банков («БНП Париба» и «ВестЛБ Восток»), которые и раньше не работали с населением, приглашение к участию в ССВ проигнорировали. Банки «Первое ОВК» и «Центральное ОВК» свои заявления отозвали, в связи с продажей бизнеса ОАО АКБ «Росбанк».

С июля 2005 года начался второй этап приема в ССВ, который прошли еще 103 банка. При этом у банков, не вошедших в ССВ, лицензия на работу с физическими лицами аннулировалась. Обращаться за ней в ЦБ повторно такие банки, а также вновь образуемые, могли лишь через два года.

10 июня 2005 года Президент В. В. Путин провел рабочую встречу с Председателем Центрального банка С. М. Игнатьевым. Стенограмма беседы была опубликована на сайте Президента РФ. В беседе, в частности были затронуты вопросы ССВ:

ИГНАТЬЕВ: Мы закончили первый этап приема банков в систему страхования вкладов. Он был завершен еще в марте. В систему страхования пока вошли 827 банков, но они концентрируют примерно 98 процентов всех вкладов населения в банковской системе.

ПУТИН: 827 – большое количество.

ИГНАТЬЕВ: Еще примерно 260 хотят войти. Второй этап, который завершится в конце сентября, как раз и будет посвящен отбору этой группы банков в систему. Я считаю, что проведена очень большая и полезная работа.

ПУТИН: Банки не чувствуют какой-то дискриминации при решении этой задачи – второго сорта, первого сорта? Не возникает такой ситуации?

ИГНАТЬЕВ: Надеюсь, что нет. Во всяком случае, особых жалоб нет. То есть в принципе серьезных претензий мы не услышали. Я часто обсуждаю эту тему с банкирами, и, в общем-то, серьезных претензий к нам нет. Я считаю, что система имеет большое значение, поскольку стабильность банковской системы явно укрепляется, причем вступающие в систему банки должны были поправить свое финансовое положение, улучшить показатели, поработать над собой, и я считаю, что эффект значительный.

* * *

После начала работы системы страхования вкладов вся банковская система разделилась на три вида: банки, вошедшие в систему (то есть проверенные и надежные), банки, которые проверены, но не вошли в систему (эти оказались ненадежными), и те, которые изначально не подавали заявку на прием. Однако две последние категории разделить сложно. Многие банки «прощупывали почву», зная о проверках. И если они понимали, что не могут быть приняты, то отказывались от подачи заявлений. Кроме того, ряд банков не вошли в систему, потому что не планировали работать с частными вкладчиками.

Функции АСВ продолжали уточняться:

– в Федеральном законе от 20 августа 2004 года № 121-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций»;

– в Федеральном законе от 27 октября 2008 года № 175-Ф3 «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2011 года».

Вышеуказанными законами в России создан институт корпоративного конкурсного управляющего несостоятельных банков, функции которого возложены на АСВ. В ходе выполнения данных функций АСВ:

1) осуществляет действия по инвентаризации и оценке имущества и обязательств несостоятельного банка,

2) ведет реестр требований кредиторов к банку,

3) реализует имущество банка и удовлетворяет за счет сформированной конкурсной массы требования кредиторов,

4) взаимодействует с кредиторами банка, арбитражным судом, Банком России, другими участниками арбитражного процесса.

Важной задачей АСВ является выявление и оспаривание сделок, заключенных в ущерб имущественным интересам банка и его кредиторов, поиск и истребование от третьих лиц незаконно удерживаемого имущества банка. АСВ устанавливает основания для привлечения к ответственности лиц, виновных в доведении кредитной организации до банкротства. Выполнение этой задачи оказывает существенное влияние на формирование конкурсной массы, а также на рыночную дисциплину в банковском секторе.