При обсуждении сокращения армии, совершенствования и развития войск Гражданской Обороны и МЧС Никита Сергеевич поднял вопрос об ожидаемом 29 февраля 1960 г крупном землетрясении в Марокко, в результате которого в «той» истории погибли около 15 тысяч человек. Ещё одно крупное землетрясение ожидалось в том же году 22 мая в Чили. Руководство СССР, имея информацию о землетрясениях, понимало, что, если своевременно и грамотно организовать спасательную операцию, можно не только спасти много жизней, но и получить с этого немалые политические дивиденды.

В Марокко относительно недавно закончилась т. н. «война Ифни». СССР не имел возможности в неё вмешаться, так как в то же самое время Вашингтон и Анкара развернули беспрецедентное политическое давление на Сирию, испытывая на прочность только что образовавшийся ВЭС. Все силы только что созданного Средиземноморского флота Советского Союза были задействованы в патрулировании сирийского побережья. В этих условиях Никита Сергеевич не рискнул ввязываться в события в Марокко, опасаясь получить войну на два фронта.

Обсуждая варианты с адмиралом Кузнецовым, Хрущёв предложил:

— Землетрясение в Марокко для нас — не только возможность спасти много людей. Это ещё и возможность проверить, чему научились за три года наши спасательные службы, способно ли их руководство организовывать работу в условиях чрезвычайных ситуаций. Мы должны быть полностью готовы к Ташкентскому землетрясению 1966 года.

Опять же, сейчас — не 57-й год, во Франции у власти не Ги Молле, а де Голль, с которым, кажется, удалось достичь первоначального взаимопонимания. Если мы совместно с французскими моряками с базы в Агадире сумеем организовать действенную помощь пострадавшим марокканцам, это поможет нам в будущем наладить взаимодействие с французами по всей Африке в целом.

И политических «плюшек» с этого можно поднять немало, — Никита Сергеевич многозначительно подмигнул. — Мне тут попалась статья про землетрясение 1908 года в Италии, как там наши моряки с крейсера людей спасали, и с каким восторгом их потом провожали итальянцы. Товарищ Тольятти в разговорах тоже упоминал, что итальянцы об этом до сих пор помнят, несмотря на Муссолини, разгром итальянских частей на Дону и под Сталинградом, и прочие несуразицы, что потом случались. (https://ru.wikipedia.org/wiki/8-я_Итальянская_армия)

— Так я и предлагал послать туда не один-два корабля, а полноценную эскадру, — напомнил Кузнецов.

— Это правильно, но этого недостаточно, — ответил Хрущёв. — Как там говорится: «Экс…» кхм… не, мне это не выговорить… в общем, сюрприз удаётся тогда, когда он хорошо подготовлен.

— Экспромт, вы хотели сказать? — догадался адмирал.

— Да, именно, — кивнул Никита Сергеевич. — В общем, тут надо подойти к вопросу комплексно. Нужны не просто корабли, нужны корабли с десантными вертолётами. Передвижной госпиталь. Привлечь авиацию МЧС обязательно. При этом надо всё обставить таким образом, чтобы противник по нашим приготовлениям не мог однозначно расшифровать наше знание о землетрясении. То есть, нужна ещё политическая операция прикрытия, и согласование с французской стороной, на высшем политическом уровне, чтобы в ходе операции мелкие чиновнички с раздувшимся самомнением не ставили палки в колёса.

При этом быстро и грамотно развёрнутая спасательная операция обязательно привлечёт внимание противника. Для тех же американцев это будет ясный сигнал, что крупномасштабные десантные операции на море умеют проводить не только они. Понимаете?

— Гм… — адмирал задумался. — Эйзенхауэр и Твайнинг — далеко не дураки, намёк поймут, безусловно. Но как залегендировать сосредоточение нашей эскадры в этом районе? Своих интересов у нас там нет, к тому же рядом Гибралтар, а Эйзенхауэр ещё в 58-м предупреждал нас, чтобы мы туда не совались, иначе война. (АИ, см. гл. 03–11). Я к тому, что сосредоточение нашей эскадры южнее Гибралтара неминуемо насторожит американцев. Они поставят на уши и третий и шестой флоты, какой-нибудь идиот может спровоцировать стрельбу. Да и французы забеспокоятся, у них же в Агадире база флота.

— Подумайте, как можно замаскировать наши намерения, — попросил Хрущёв.

— Традиционно такие операции маскируют под плановые учения, — ответил адмирал. — Но уж очень район необычный. Мы там никогда учений не проводили, и сам факт таких учений может натолкнуть противника на мысль, что мы готовимся к атаке на Гибралтар. Меньше всего хотелось бы, готовя спасательную операцию, нарваться на войну.

— М-да… — Первый секретарь задумался, просматривая подготовленные Серовым документы по Агадирскому землетрясению. — Что ещё можно придумать? Вот тут сказано, что первые толчки в этом районе начались где-то за неделю до основного удара. При этом землетрясение пришлось на третью ночь праздника Рамадан. Время позднее — 23.40 по Гринвичу. Можно из этого что-то использовать?

— Может, местное духовенство привлечь? — осторожно предложил адмирал. — Если какой-нибудь мулла соберёт народ на площади, скажем, для проповеди, это поможет хотя бы вывести людей на улицу, меньше народа под развалинами пострадает.

— Да какая проповедь в половине двенадцатого ночи? — возразил Хрущёв. — Да и потом — детей в первую очередь спасать надо, а им эта проповедь, сами понимаете, до лампочки.

— Тогда надо любым способом вывести народ, прежде всего — детей, из-под крыш на улицы. Может, не проповедь, а представление какое-нибудь, всё же праздник? — предложил адмирал. — Главное — собрать максимум народа на открытом пространстве.

— Это мысль, — одобрил Никита Сергеевич, — Надо с Иваном Александровичем этот вариант обсудить. Вот ещё проблема — я в это время по графику буду в поездке в Индонезии, то есть, лично участвовать в политических согласованиях не смогу. Алексей Николаич тоже со мной будет, и товарищ Громыко.

— Вот это — проблема, — заметил Кузнецов. — Надо, чтобы кто-то, обладающий полномочиями, находился в этот момент на связи с де Голлем. Кто-то, с кем я мог бы связаться.

— Мы сейчас готовимся к государственному визиту во Францию, — сообразил Никита Сергеевич. — Он запланирован на 15 марта. А что, если послать туда, якобы для предварительных согласований, кого-нибудь из членов Президиума ЦК? Вам организуем с ним прямую связь, а он сможет через министра иностранных дел Франции выйти на де Голля.

— Вполне годно, — согласился адмирал.

— Тут для прикрытия нашей информированности нужен сложный план, Николай Герасимович, — задумчиво произнёс Хрущёв. — Что-то вроде того, что вы задумали в 56-м при Порт-Саиде. Условно говоря, чтобы наши корабли пошли куда-нибудь, но не к Гибралтару, в нужный момент «случайно» оказались относительно недалеко, приняли сигнал бедствия, изменили курс и в кратчайшие сроки оказались вблизи Агадира. Сможете что-нибудь придумать? Если нужна будет моя помощь или дипломатическая поддержка — скажите, я всё организую. Если меня не будет — обращайтесь к товарищу Шепилову — он член Президиума, и дипломатические связи у него есть.

— Понял, — кивнул адмирал. — Дайте мне денька два-три подумать, я составлю набросок плана, обсудим, а там уже можно будет подправить и детализировать.

— Хорошо, только не затягивайте, — попросил Никита Сергеевич. — 11 февраля наша делегация вылетает в Индию, времени мало.

Адмиралу Кузнецову в январе 1960-го пришлось нелегко. Параллельно пришлось организовывать на Тихом океане поиски унесённой штормом баржи с солдатами. (См. гл. 05–01) Однако план он составил и принёс Хрущёву на обсуждение.

— Если коротко, Никита Сергеич, я посоветовался со специалистами, и получается у меня настоящий военно-морской балет, с учёными, десантниками, медиками, военно-транспортной авиацией и дипломатами на подтанцовке, — пошутил адмирал. — Мне тут и в ИАЦ помогли, и медики, и археологи поучаствовали, и океанологи, и даже, не поверите — атлантологов подключать пришлось.

— Кого? — удивился Хрущёв.

— Атлантологов. Это такие, как вы говорите, упоротые, которые верят в существование Атлантиды, — пояснил адмирал. — Для правдоподобия придётся нам организовать сразу несколько внешне ничем не связанных мероприятий. Силы придётся задействовать значительные, но ради спасения 15 тысяч жизней, думаю — оно того стоит. Да и для всех связанных служб внезапная проверка будет не лишней.

— Ну-ка, ну-ка, — Первый секретарь был заинтригован.

Кузнецов расстелил на столе карту Северной Африки и восточной части Атлантики, где были разными цветами, в зависимости от даты, нанесены отметки дислокации всех подразделений, задействованных в операции, выложил перед Хрущёвым свою пояснительную записку. Никита Сергеевич начал читать. Через несколько секунд он удовлетворённо хрюкнул, затем расхохотался и одобрительно показал адмиралу большой палец, дочитал до конца и дал свою краткую оценку:

— Блеск! Ни одна сволочь не подкопается.

— Но помощь дипломатов потребуется, Никита Сергеич. Ещё — Академию наук привлечь надо, минздрав, министерство культуры, МЧС и воздушно-десантные войска, — предупредил адмирал. — Я, если честно, не рассчитываю, что наш отвлекающий манёвр сумеет привлечь и вывести на улицы более 5 тысяч человек, поэтому боюсь, что число жертв всё равно может оказаться значительным. Надо быть готовыми к большому количеству раненых и пострадавших. Возможно, даже около 10 тысяч, или больше.

— М-да… тут ведь есть опасность, что толпа, перепугавшись, может начать метаться и кого-нибудь затопчет, — заметил Хрущёв. — Надо не одну труппу посылать, а целый фестиваль устраивать, чтобы рассредоточить народ по городу, и охватить как можно больше старых районов — насколько помню, там большинство жертв было.

— В старых арабских кварталах улочки узкие, настоящий лабиринт, я у товарища Серова консультировался, смотрел фотографии, — пояснил адмирал. — Из них надо людей выводить на площади, за город, в общем, на открытое место. К морю нельзя — вдруг будет цунами?

— Да, думаю, вы правы, — согласился Никита Сергеевич. — Надо всё спланировать очень тщательно, используя спутниковые снимки, наметить, куда выводить людей, куда сажать самолёты, где потом развернуть контейнерные госпитали…

— Надо обязательно с французами договориться, чтобы они не приняли наши части МЧС за силы вторжения, и не вмазали по ним из всех стволов, — предупредил Кузнецов. — Такой инцидент может весь замысел перечеркнуть. Проблема в том, что заранее договориться не получится.

— Я постараюсь что-нибудь организовать, — ответил Первый секретарь. — И ещё подключим к ликвидации последствий и поиску пострадавших личный состав Сил быстрого развёртывания ВЭС. Для них это будет очень полезная тренировка.

До 1956 года территория Марокко была разделена на два протектората. Северной половиной страны владела Франция, южной — Испания. После установления независимости Марокко в 1956 г в стране правил султан Мухаммед V, с 14 августа 1957 г принявший титул короля. Во внешней политике король Мухаммед ориентировался на США, однако Франция, как бывшая метрополия, сохраняла на территории Марокко военно-морскую базу в порту Агадир. Испания после «войны Ифни» тоже свернула свое колониальное присутствие, но сохраняла контроль над портом Сиди-Ифни.

Дипломатические отношения с СССР были установлены 1 сентября 1958 г. Советский Союз главным образом закупал в Марокко мандарины и апельсины. Чёрные ромбические наклеечки с жёлтой надписью «Maroc», были знакомы каждому советскому ребёнку.

Времени было немного, поэтому план адмирала Кузнецова начали реализовывать сразу по всем направлениям. По дипломатическим каналам договорились с марокканской стороной о проведении совместных мероприятий по культурному обмену. В соответствии с договорённостью в начале февраля в Москву прибыла марокканская делегация. Гости из Марокко представляли советским зрителям, главным образом, фольклор — народные песни и танцы. Само собой, не обошлось без традиционной арабской торговли изделиями народных промыслов. Кроме Москвы, марокканская делегация побывала с культурными мероприятиями в Ленинграде, Киеве, Минске и других городах СССР. (АИ)

В качестве «ответного мероприятия» в Марокко, также в начале февраля, отправилась большая советская делегация. По замыслу адмирала, в неё было включено сразу несколько лучших цирковых коллективов страны, поэтому эту часть плана «посвящённые» между собой называли «десант клоунов». При подборе артистов предпочтение отдавалось представителям мусульманского населения из республик Средней Азии, чтобы избежать возможных осложнений — операцию предстояло проводить в Рамадан.

Следующим мероприятием стала отправка в начале февраля из Ленинграда к берегам Марокко и Канарским островам океанографической экспедиции Института океанологии. В экспедиции, кроме базового судна, была задействована исследовательская подводная лодка «Северянка» и экспериментальный батискаф «Посейдон», только недавно погружавшийся в Марианскую впадину. Хотя официально экспедиция считалась океанографической, одной из её целей была объявлена проверка гипотезы советского учёного Николая Феодосьевича Жирова, опубликовавшего в 1959 году первые статьи, факты из которых позже вошли в его книгу «Атлантида. Основные проблемы атлантологии». В книге Жиров анализировал различные варианты возможного расположения Атлантиды, (http://www.vixri.ru/d3/Zhirov%20N.%20_Atlantida.pdf стр. 350 и далее). Сам Николай Феодосьевич считал, что Атлантида, наиболее вероятно, находилась в районе Азорских островов. Однако восточнее, между Пиренейским полуостровом и западным побережьем Марокко, он помещал т. н. «царство второго атланта — Эвмела, связанного с юго-западной Испанией и её богатствами» (Там, же, стр. 352)

Одной из задач экспедиции была поставлена попытка проверки утверждения из отчета о плавании по Атлантике карфагенского мореплавателя пятого века до н. э. по имени Химилкон, дошедшего до нас в книге «Ога Maritima», принадлежащей перу Руфа Феста Авьенуса, латинского историка четвертого века н. э. По его словам:

«…жители Карфагена и люди, обитавшие между столбами Геркулеса, старались не приближаться к этим водам [т. е. лежавшим за Геркулесовыми столбами], которые можно было с трудом преодолеть за четыре месяца. Паруса здесь почти не помогут, ибо ветров почти не бывает, вода очень густая и липкая и сильно препятствует движению вперед.

Среди песчаных кос и отмелей тут и там вьются огромные водоросли, образуя настоящие заросли, задерживающие корабли. Море там вовсе не глубокое, и дно [океана] едва прикрыто небольшим слоем воды. Там постоянно снуют дикие морские чудовища, и между едва-едва ползущими кораблями тут и там шныряют всякие чудища».

(цитируется по Эндрю Коллинз «Врата Атлантиды» http://www.universalinternetlibrary.ru/book/43819/ogl.shtml)

На основании утверждений Химилкона, пересказанных как самим Платоном в диалогах «Тимей» и «Критий», так и Аристотелем в книге «Метеорологика», многие атлантологи помещали Атлантиду в Саргассовом море, однако Николай Феодосьевич Жиров, используя батиметрические данные, убедительно показал, что современные глубины Саргассова моря составляют 1500–1700 м, что исключает возможность нахождения там какой-либо суши в указанный Платоном период около 12 000 лет назад.

С другой стороны, западнее Гибралтарского пролива находятся илистые отмели достаточно большой площади, которые ранее могли быть частью суши, опустившейся ниже уровня моря в результате океанской трансгрессии (Трансгрессия — повышение уровня моря) или опускания части континентальной плиты в результате геологического катаклизма, на который и указывал Платон. Также, как считали некоторые атлантологи, «непроходимое море», о котором упоминал в своём отчёте Химилкон, могло быть результатом массированного выброса пемзы в ходе вулканического извержения большой мощности. Они предполагали, что пемза могла долгое время плавать на поверхности воды, возможно, скреплённая как цементом, намокшим вулканическим пеплом.

Экспедиция рассчитывала найти на дне в этой части океана следы пемзы и вулканического пепла. Если бы их удалось датировать, это могло стать одним из аргументов в пользу гипотезы Жирова.

Сам Николай Феодосьевич, несмотря на плохое состояние здоровья, согласился принять участие в экспедиции, понимая, что такой шанс бывает раз в жизни. (Н.Ф. Жиров с 1946 г находился на пенсии по инвалидности). Незадолго до выхода в плавание Жирову была предоставлена возможность выступить по телевидению, в недавно организованной передаче «Очевидное-невероятное», где он познакомил телезрителей со своей теорией и коротко рассказал о планах предстоящего похода.

Также в экспедиции участвовал учёный-вулканолог Борис Иванович Пийп, которого ради этого специально пригласили с Камчатки. Ему было поручено провести сейсмологические исследования в районе Агадира. Экспедицию решено было сделать международной, и Пийп, как член-корреспондент АН СССР, возглавлявший работу всей вулканологической службы на Камчатке в качестве начальника Камчатской комплексной экспедиции СОПСа АН СССР и одновременно директора Камчатской геолого-геофизической лаборатории, по рекомендации НТС СССР пригласил участвовать в ней директора по вулканологии Парижского института физики Земли, известного бельгийского и французского вулканолога Гаруна Тазиева.

Район Агадира в то время не считался сейсмоопасным, несмотря на разрушение землетрясением города Santa-Сruz-de-Aguer, в 1731 году. Об этом давнем событии уже успели забыть. В отчёте о землетрясении в Агадире, найденном сотрудниками ИАЦ, указывалось, что за неделю до землетрясения были зарегистрированы первые предварительные толчки. План адмирала Кузнецова учитывал это обстоятельство. Предполагалось, что сейсмометры, установленные экспедицией на морском дне и вокруг города, зарегистрируют эти толчки, первые после долгого периода геологического спокойствия, что позволит учёным заявить о возможности сильного землетрясения в ближайшее время, и убедить власти Марокко начать эвакуацию населения.

На случай, если правительство короля Мухаммеда V не примет во внимание рекомендации советских и французских учёных, и не начнёт эвакуацию своевременно, что было весьма вероятно — приближался Рамадан, до учёных ли тут — адмирал предусмотрел запасной план.

По дипломатическим каналам было достигнуто соглашение с президентом Ганы Кваме Нкрума о посещении Ганы эскадрой боевых и десантных кораблей Черноморского флота с дружественным визитом. В состав экспедиционных сил было включено госпитальное судно «Терек» и транспорты снабжения, которые, помимо обычных припасов для экспедиции, везли большое количество медикаментов, перевязочных материалов, опреснительные установки и несколько комплектов передвижных контейнерных госпиталей. Командовал эскадрой вице-адмирал Василий Филиппович Чалый.

О походе советской эскадры в Гвинейский залив и посещении Ганы было объявлено заранее, в конце января 1960 г. Во время похода планировалось проведение совместных учений эскадры ВМС СССР и Вооружённых сил Ганы. Сценарий учений предусматривал, в том числе, высадку советского десанта на побережье Ганы «с целью оказания поддержки в отражении империалистической агрессии».

Сроки проведения учений были согласованы таким образом, чтобы вышедшая из Севастополя эскадра оказалась 29 февраля в районе Канарских островов. В этом случае корабли могли бы дойти до Агадира за несколько часов.

Заранее мобилизовать силы Международной Спасательной Службы было невозможно, поэтому, чтобы иметь наготове достаточное количество людей для оказания помощи пострадавшим, в восточном Средиземноморье решено было провести с 25 февраля учения Сил быстрого развёртывания ВЭС. При этом два батальона из состава СБР решено было «в качестве оперативного резерва» разместить в Албании. Также в Албанию и в Югославию на время учений перелетели самолёты Ан-12 военно-транспортной авиации СССР. Там же были сосредоточены запасы медикаментов, и несколько транспортных дирижаблей «Киров».

Для согласования предстоящего визита Н.С. Хрущёва во Францию отправились сразу два члена Президиума — Дмитрий Трофимович Шепилов и Кирилл Трофимович Мазуров. Допуска к «Тайне» они не имели, но у Шепилова были связи в дипломатических кругах, а Мазурова Никита Сергеевич отправил ему в помощь, как «крепкого хозяйственника» и хорошего организатора. В складывавшейся обстановке это было не лишним качеством.

В связи с отсутствием в стране Первого секретаря и Председателя Совета министров, общее руководство операцией было возложено на министра обороны Гречко, ответственным за действия сил флота был военно-морской министр Кузнецов.

Как и ожидалось, примерно за неделю до основного удара стихии сейсмометры, установленные советской научной экспедицией, начали регистрировать подземные толчки, пока ещё относительно слабые, но их сила постепенно нарастала. В четверг, 25 февраля, Гарун Тазиев и Борис Иванович Пийп, переправленные вертолётом в Рабат, через советское посольство попытались связаться с властями Марокко и предупредить о возможности крупного землетрясения. Однако ни центральные, ни местные власти их предупреждению по-настоящему не вняли. С помощью советского посла в Марокко им даже удалось пробиться к королю Мухаммеду. Учёные рассказали королю о признаках приближающегося землетрясения. Король вежливо послушал их несколько минут, а затем дал распоряжение одному из своих чиновников выслушать гостей, после чего распорядитель объявил, что аудиенция закончена. Пийп и Тазиев переговорили с несколькими чиновниками, но результат был неизменно один и тот же. Арабы, с которыми они пытались обсудить ситуацию, лишь молитвенно складывали руки и с традиционным фатализмом отвечали: «Иншалла!» или «На всё воля Аллаха». Казалось, что им было всё равно, погибнут ли несколько тысяч человек, или останутся в живых.

Поскольку экспедиция была совместной от Академии наук СССР и Военно-морского флота, Борис Иванович Пийп, как её научный руководитель, получил приказ немедленно докладывать обо всех находках, открытиях и происшествиях командованию ВМФ СССР. Столкнувшись с нерасторопностью и откровенным нежеланием марокканских чиновников принимать какие-либо меры предосторожности, Пийп отослал шифровку в Москву.

28 февраля к Агадиру с севера подошла эскадра Черноморского флота, следовавшая в Гану. Накануне, после прохода эскадры через Гибралтар, к ней присоединился пришедший с Северного флота вертолётоносец «Ярославль» (бывш. «Teseus») c крейсерами и эсминцами охранения, а также атомная подводная лодка К-3. Ранее, в Средиземном море в состав эскадры вошёл авианосец «Николаев» (бывш. «Bulvark»), со своими кораблями эскорта. Адмирал Чалый получил радиограмму из Москвы:

«Научная экспедиция, работающая в районе западного побережья Марокко, сообщает о продолжающихся уже неделю подземных толчках. Район в целом не считается сейсмоопасным, однако толчки постепенно усиливаются. По мнению вулканологов, это может быть признаком приближающегося сильного землетрясения. Будьте готовы изменить график похода в случае необходимости. Возможно, придётся участвовать в оказании помощи пострадавшим из числа местного населения. В случае стихийного бедствия установите контакт с командованием французской военно-морской базы для координации совместных действий.

Кузнецов»

Адмирал Чалый приказу не удивился. Приказ есть приказ, надо его выполнять. Он распорядился снизить скорость и следовать к Канарским островам в ожидании дальнейших указаний.

Французы с местной ВМБ вышли на связь первыми, запросили, куда и с какой целью следует эскадра. Адмирал приказал ответить, что корабли под его командованием идут с дружественным визитом в Гану. Французы вроде бы успокоились, во всяком случае, больше вопросов не задавали.

В предупреждении местного населения большего эффекта удалось достичь путём распространения слухов через «базарное радио» и местное духовенство в Агадире. С муллами в мечетях города была проведена разъяснительная работа. Вняли опять-таки не все, но некоторые муллы начали призывать людей с началом Рамадана проводить ночи на открытом воздухе. На базары запустили дервишей, которые после каждого подземного толчка пугали местных жителей «гневом Аллаха». Им помогали несколько местных улемов, занимавшихся проповедями «исламского социализма», в контакте с соответствующими структурами Коминтерна. Слухи, распространяемые на базарах через местных женщин, подействовали даже лучше. Распространялись не просто предупреждения об угрозе, людей предупреждали, что, пока не прекратятся подземные толчки, ночевать надо под открытым небом. Предупреждению последовали, конечно, не все, но многие прислушались. 29 февраля около полудня в Агадире случился довольно сильный подземный толчок, самый мощный из всех предварительных, многие испугались и в этот вечер решили провести ночь на улице.

Пока велись все эти приготовления, в Марокко с большим успехом шли гастроли советского цирка. Представления давали прямо на площадях и улицах, чтобы их могло видеть как можно большее количество народа. Советские артисты выступали в Рабате, Касабланке, Эль-Джадиде, Марракеше, и 28 февраля прибыли в Агадир. Каждой цирковой труппе были приданы несколько «сопровождающих лиц» — офицер МЧС, переводчик с арабского, врач и 5–6 человек с десантной спецподготовкой в качестве охраны. (АИ)

27 февраля в мусульманском мире начался Рамадан, поэтому все выступления с этого дня начинались после захода солнца. Чтобы собрать побольше народа, 29 февраля около 21.00 по улицам Агадира, проходящим через старые мусульманские кварталы, наиболее уязвимые для землетрясения, послали местных «гонцов», которые вместе с артистами приглашали людей на представление. Проводить выступления решили сразу в нескольких местах, за городом, чтобы не создавать большую толпу в одном месте. Детей и молодёжь собирали на цирковые представления в парках, на пустырях, людей постарше зазывали послушать праздничную проповедь на площадях возле мечетей. Улицы заполнились народом, большая часть населения заинтересовалась выступлениями артистов из далёкого и неизвестного Советского Союза. В домах оставались, по большей части, древние старики, которым трудно было выходить из дома.

Цирковые представления начались около 22.30, сразу на нескольких площадках. На 23.30 был назначен большой фейерверк. Много зрителей собралось, чтобы его посмотреть. Начало фейерверка затянули минут на 5, проверяли пиротехнику. В 23.35 в небе расцвели первые вспышки салюта. Дети взвизгнули от восторга, народ ещё продолжал подтягиваться к местам представлений.

В 23.40 город потряс мощный удар. По описаниям очевидцев, «землю как будто выдернули из-под ног». По свидетельствам иностранных туристов, в гостиницах на побережье «Свет погас, и была полная темнота. Мы просто сидели, не зная, что происходит», «Комната, казалось, вертелась вокруг нас, а затем потолок рухнул, и стены обвалились».

(Из статьи BBC http://news.bbc.co.uk/onthisday/hi/dates/stories/february/29/newsid_3829000/3829809.stm)

Люди, находившиеся на открытой местности, падали. Все здания в старинных районах Founti, Kasbah и Yachech рассыпались кучами мусора и битого кирпича. Все, кто оставался внутри, погибли. В несколько более новом районе Talbordjt было разрушено около 90 % строений. Районы, построенные французами, такие, как Front-de-Mer, пострадали чуть меньше, там рухнуло около 60 % зданий, остальные пошли трещинами. Тем не менее, сотни европейцев оказались похоронены в кучах скрученных балок, колонн и разбитых плит перекрытий. Целые районы города были разрушены, тысячи людей убиты на месте, и, что ещё более трагично, тысячи других были заживо погребены под кучами строительного мусора. Всего за 15 секунд старый Агадир перестал существовать, рассыпавшись, как домик, сложенный из кусочков сахара.

(подробности по http://earthquake.usgs.gov/earthquakes/world/events/1960_02_29.php)

Сила землетрясения составила 5,7 балла по шкале Рихтера. Впечатляющие масштабы разрушений были следствием расположения эпицентра землетрясения в поверхностных слоях прямо под городом.

Однако, благодаря тому, что очень много людей находились на открытой местности, наблюдая фейерверк после цирковых представлений сразу в нескольких районах города, число жертв оказалось заметно меньше, чем могло бы быть.

(АИ. В реальной истории в результате землетрясения 15 000 человек погибли, ещё 12 000 были ранены, общее население города составляло на тот момент около 35000 человек.)

Первые сообщения о случившейся катастрофе начали поступать по радио уже через несколько минут, с испанских рыболовных судов, стоявших в гавани Агадира. Испанские моряки сообщали о прохождении сильной приливной волны, и массовых разрушениях в городе. Затем пришло подтверждение с французской военно-морской базы, и с исследовательского судна советской океанологической экспедиции. Сейсмометры по всей Европе также зарегистрировали подземный толчок.

Адмирал Кузнецов ожидал сообщения в штабе ВМФ. Получив радиограмму, он приказал немедленно связаться с находившимися в Париже Шепиловым и Мазуровым, а сам позвонил по ВЧ министру обороны Гречко:

— Андрей Антоныч, это Кузнецов. Только что получены сообщения из нескольких источников. В районе марокканского города Агадир произошло сильное землетрясение, замечены широкомасштабные разрушения, вероятны многочисленные жертвы среди мирного населения. Предлагаю задействовать МЧС СССР, согласно ранее разработанному плану, для оказания помощи пострадавшим.

— Действуем по плану оказания помощи в чрезвычайных ситуациях, — распорядился Гречко. — Поднимайте своих, у вас же там эскадра где-то рядом. А я объявляю тревогу и извещу американцев, что это не начало третьей мировой войны.

Текст телеграммы для Пентагона был уже заготовлен и лежал на столе перед министром обороны. Приказав передать его в США по прямой линии связи, министр снял трубку «вертушки» и объявил тревогу для военно-транспортной авиации, войск гражданской обороны и МЧС, а также для ВДВ. По всем каналам связи был передан заранее условленный кодовый сигнал.

Учения Сил быстрого развёртывания ВЭС были приостановлены. В соответствии с заключенным при образовании СБР ВЭС межгосударственным соглашением, общее командование СБР на период чрезвычайной ситуации взял на себя командующий ВДВ СССР Василий Филиппович Маргелов.

Адмирал Кузнецов через спутниковую систему связи передал сообщение в Париж, Мазурову и Шепилову. Вскоре пришёл ответ:

«Пытаемся связаться с министерством иностранных дел. Ночь, всё закрыто. Вряд ли удастся что-то организовать раньше утра»

Адмирал тут же отправил сообщение:

«Попробуйте связаться с французским министерством обороны, их уже известили. Я разворачиваю к Агадиру эскадру, идущую на учения в Гвинейский залив. Надо выяснить, знает ли о случившемся президент, и предложить французам скоординировать наши действия. Сообщите французам, что наша транспортная авиация готова помочь перебросить французские спасательные части. Постарайтесь связаться с президентом.»

В это время в Албании уже готовили к взлёту дирижабли, подняли по тревоге ожидавшие там резервные части ВДВ, грузили и заправляли топливом транспортные самолёты Ан-12.

Кузнецов отправил приказ на эскадру:

«Город Агадир разрушен мощным землетрясением. Приказываю отложить проведение учений, изменить курс и следовать к побережью Марокко, для оказания помощи пострадавшим. По прибытии установить контакт с французским командованием, действовать совместно, в тесном сотрудничестве.»

Французские моряки с военно-морской базы уже начали спасательную операцию. Примерно через час первые грузовики с морскими пехотинцами начали пробиваться через завалы на улицах в разрушенные районы города. В Агадире царил хаос, из-под руин тут и там были слышны стоны раненых и придавленных.

Собравшиеся на площадях уцелели, но были перепуганы происходящим. В этот момент руководство толпой взяли на себя приданные цирковым труппам «сопровождающие». Им удалось организовать зрителей, большинство из которых находились в шоке и полной растерянности. Несколько случаев паники пресекли десантники из числа «групп сопровождения». Всё освещение в городе погасло, в этот момент очень пригодились цирковые прожекторы, питавшиеся от автономных бензиновых генераторов. Под руководством офицеров МЧС десантники разделили зрителей, собрали вместе женщин и детей, организовали мужчин в отряды и повели их на разборку ближайших завалов.

Половина ночи — примерно 6 часов сразу после землетрясения — была наиболее тяжёлой для пострадавших. Помощи не было никакой — её ещё не успели организовать. Французская морская пехота с трудом пробивалась сквозь завалы, продвигаясь очень медленно.

Министр обороны Гречко пытался связаться через посольство с марокканским королём. Рабат не отвечал — видимо, там ещё все спали, и никто не решался разбудить монарха.

— Х…й с ним, пусть дрыхнет дальше! — раздражённо рявкнул маршал, снял трубку «вертушки» ВЧ и передал Маргелову:

— Василий Филиппыч, с Марокко связаться пока не могу. Дирижаблям взлёт по готовности, самолёты поднимайте, когда будет связь с французским командованием.

В это время отряды, сформированные из местного населения, и французская морская пехота уже начали доставать из-под обломков первых пострадавших. Пока они ещё работали без контакта друг с другом, пробиваясь в пострадавшие районы с разных сторон. Врачи, приданные под видом «сопровождения» цирковым труппам, оказывали первую помощь извлечённым из руин раненым. Для учёта погибших и организации похорон привлекли муллу из городской мечети, сначала одного, потом ещё одного, и так далее, по мере продвижения вглубь руин, от одной мечети к другой.

Василий Филиппович Чалый установил связь с командованием французской военно-морской базы, и передал сообщение:

«Имею приказ изменить курс и следовать в Агадир для оказания помощи пострадавшим при стихийном бедствии. Готов сотрудничать на всех уровнях. Прошу принять меры по обеспечению безопасного входа подчинённых мне кораблей на рейд.

Командующий эскадрой Черноморского флота СССР вице-адмирал Чалый»

Предупредить французов было необходимо — внезапное появление советской эскадры на рейде военно-морской базы великой державы, да ещё входящей в НАТО, в момент такого стресса, могло повлечь любые последствия. Адмирала успокаивало одно — по докладу разведки, ядерного оружия, готового к применению, у французов на тот момент ещё не было, и опасаться, что кто-то шарахнет с перепугу по эскадре, пока не стоило. Тем не менее, адмирал отправил первым невооружённое госпитальное судно, приказав ему идти полным ходом. Боевые корабли тоже увеличили ход, оставляя тихоходные транспорты снабжения за кормой.

Под утро советская эскадра была уже на подходе к Агадиру. Адмирал получил сообщение, что из Албании подняты по тревоге самолёты советской военно-транспортной авиации с мобилизованным медперсоналом и запасом медикаментов для пострадавших. Военно-морской министр приказал совместно с французскими военными обеспечить приём самолётов в аэропорту города. Василий Филиппович отправил в Агадир на вертолёте офицера связи и переводчика, для установления первоначального контакта с французским командованием.

Французы встретили помощь советских моряков с явным облегчением. В порту Агадира в этот момент стоял авианосец «Лафайетт», его команда уже участвовала в спасении людей, но фронт работ был гигантский, и помощь нескольких тысяч человек с советской эскадры пришлась как нельзя кстати.

Советские дирижабли поднялись из Албании за час до рассвета. Лететь до Агадира даже напрямую через пустыню им предстояло около 25 часов, поэтому решили не рисковать и рассчитали график полёта так, чтобы приземляться в светлое время суток. Самолёты Ан-12 могли покрыть то же расстояние за 5 с половиной часов, их тоже решено было поднимать с рассветом. В это время госпитальное судно «Терек» уже ошвартовалось в порту Агадира, а идущая следом эскадра входила на рейд.

Шепилову с Мазуровым удалось среди ночи дозвониться во французское министерство обороны. После долгих объяснений с дежурным офицером, и переключений по цепочке Шепилова соединили с заспанным министром национальной обороны Франции Пьером Гийома. Тот не сразу понял, какого чёрта от него хотят в два часа ночи какие-то русские, и прежде всего спросил:

— Что случилось? Это объявление войны?

— Нет, чёрт подери! Это предложение помощи! — ответил уже изрядно раздражённый долгим ожиданием Шепилов. — В Агадире сильное землетрясение, много пострадавших. Ваши моряки оказывают помощь раненым. Мы тоже можем помочь, если вы заинтересованы в нашем содействии.

— Надо доложить президенту… — Гийома, наконец, проснулся и начал соображать. — Он встаёт рано утром, без него я не могу принять такое решение…

— Дмитрий Трофимыч, скажите ему, пусть пока поднимает по тревоге Иностранный Легион в Алжире, прикажет им готовиться к перелёту, а мы обеспечим самолёты, — подсказал Мазуров. — Передайте, что самолёты были задействованы в учениях, и готовы взлететь из Албании на рассвете.

Выслушав Шепилова, французский министр замолчал на несколько секунд, а затем ответил:

— Я вас понял. Ждите звонка. Пусть ваши самолёты вылетают. Я сообщу в Алжир, чтобы им разрешили посадку и дозаправили. Как только я переговорю с президентом, я вам перезвоню.

Ан-12 взлетели из Албании в расчётное время и через приблизительно 3,5 часа приземлились в Алжире. К этому времени всё уже было решено. Пьер Гийома перезвонил в советское посольство утром, около 6.30:

— Бонжур, господа. Это Гийома. С вами будет говорить президент.

К чести де Голля, он очень быстро осознал масштабы трагедии и принял решение сразу:

— Господин Шепилов, я очень благодарен вам за действенную поддержку, — сказал президент. — Сейчас нужно как можно быстрее организовать переброску медперсонала и спасателей. Идея господина Мазурова перебросить в Марокко части нашего Иностранного легиона на ваших самолётах может спасти много жизней. Конечно, у нас есть и свои транспортные самолёты, но ваши уже в воздухе, на них мы успеем быстрее.

— Мы могли бы перебросить ещё больше людей на наших транспортных дирижаблях, — предложил Шепилов.

— Думаю, ещё больше уже не нужно, там ведь и наши и ваши моряки участвуют, ответил де Голль. — Вот ваших врачей и медикаменты примем с благодарностью.

— Врачи, медикаменты, комплекты передвижных госпиталей в Агадир отправлены. А как там с обеспечением питьевой водой? — подсказал Мазуров.

Шепилов передал его вопрос президенту.

— С водой в Африке всегда плохо, — ответил де Голль. — А в сложившейся ситуации, полагаю, будет тем более напряжённо. Вы можете чем-нибудь помочь?

— Скажите ему, что можем отправить опреснительную установку, но ей нужно электричество, — снова встрял Мазуров.

— Да, это было бы очень кстати, — подтвердил де Голль, услышав предложение Мазурова в переводе Шепилова. — С электричеством — ну, разве что установить её возле нашей базы, и кинуть оттуда кабель. В любом случае — спасибо, пришлите установку, а запустить её на месте наши специалисты вместе с вашими сумеют.

Ещё раз благодарю вас за солидарность и оперативность, господа. Сейчас я вынужден заняться срочными делами, постараюсь встретиться с вами, как только позволит ситуация.

Президент закончил разговор, но тут же перезвонил министр обороны Гийома.

— Господа, я дал указания Иностранному Легиону. Легионеры ожидают ваши самолёты на аэродроме. Мы вам весьма признательны за вашу помощь, и свяжемся с вами, как только сможем.

Ближайший к алжирской штаб-квартире Легиона в Сиди-бель-Аббасе аэродром был слишком мал, чтобы принять большое количество транспортных самолётов, поэтому несколько подразделений легионеров в течение 2-х часов отвезли на грузовиках в Оран, где аэродром позволял принимать любые самолёты. Солдатам объявили, что их срочно перебрасывают в Марокко, для спасения пострадавших от стихийного бедствия. О землетрясении в Легионе уже было известно из радиопередач. Легионеров несколько удивило, что для выполнения задачи командование не привлекло никого из этнических немцев, которых в Легионе всегда служило достаточно много (по разным оценкам от 35 % до 60 %, хотя последняя цифра, скорее всего, завышена).

По аэродрому Орана, гудя моторами, рулили транспортные «Норатласы». Однако их было слишком мало, чтобы перебросить всех легионеров, что тряслись в казавшейся бесконечной колонне грузовиков, растянувшейся на несколько километров по пыльной дороге. Солдаты недоумевали, зачем подняли по тревоге столько людей, если их не на чем везти?

По команде офицеров легионеры выгрузились из машин и построились вдоль рулёжной дорожки. Через несколько минут началась погрузка. «Норатласы» брали только 45 человек десанта. Один за другим они отрывались от земли и уходили за горизонт. Оставшиеся на аэродроме легионеры недоумевали, не понимая, сколько им придётся ждать.

Высоко с неба донёсся иной звук — низкий и могучий рёв турбовинтовых двигателей. Подняв головы, солдаты увидели группу четырёхмоторных транспортных самолётов, идущую строем «колонна звеньев». Легионеры были немало удивлены — большинство из них узнали силуэт нового русского транспортного самолёта Ан-12. Ещё больше они удивились, когда самолёты прошли «по коробочке» вокруг аэродрома и один за другим приземлились.

Большие транспортники, куда крупнее недавно улетевших «Норатласов», по очереди съезжали с ВПП на рулёжную дорожку, проезжали по ней до конца и останавливались прямо перед строем легионеров. К ним тут же подъезжали топливозаправщики. Офицеры Легиона машинально отметили, что у русских бортинженеров были наготове переходники, позволявшие пристыковать шланг стандарта НАТО, используемый французами, к русским заправочным штуцерам.

Последовала команда на погрузку. Всё ещё не пришедшие в себя от неожиданности легионеры повзводно занимали места в советских транспортных самолётах. Часть грузовой кабины в некоторых из них была занята грузами, помеченными знаком красного полумесяца, с надписями на русском, французском и арабском. Несколько самолётов не открыли рампы для погрузки — они были загружены советскими десантниками и сапёрами. Сразу по окончании погрузки и дозаправки самолёты снова взлетели и взяли курс на Агадир.

Пока шли мобилизационные мероприятия, советский посол в Марокко Дмитрий Петрович Пожидаев сумел достучаться до министерства иностранных дел и передать королю Мухаммеду короткое послание МИД СССР с соболезнованиями и уведомлением, что моряки эскадры советского ВМФ уже оказывают помощь пострадавшим от землетрясения, вместе с персоналом французской военной базы. Король оказался поставлен перед фактом, но внезапную помощь принял с благодарностью. Мухаммед V был в состоянии немалого стресса. Через несколько часов, отдав необходимые распоряжения в столице, он лично вылетел в Агадир.

Уже на подлёте он с изумлением и ужасом увидел страшную картину полного разрушения. Ещё вчера цветущий город превратился в огромную кучу мусора. В развалинах копошились тысячи людей, разыскивающих своих близких.

Аэропорт Агадира оказался заполнен пострадавшими и военными. Король с удивлением обнаружил разгружающиеся и заправляющиеся рядом французские «Норатласы» и советские Ан-12. К ещё большему его удивлению на разгрузке плечом к плечу работали французские легионеры, моряки с французской базы и авианосца «Лафайетт», советские десантники, и матросы с советской эскадры, бросившей якоря на рейде. Советские спасатели из МЧС руководили командами местных жителей, разбиравшими завалы. Им помогала переброшенная по воздуху рота советских сапёров.

В аэропорту был развёрнут контейнерный госпиталь, сюда свозили пострадавших со всего города. Советские и французские врачи оказывали им помощь. Раненых с переломами, внутренними повреждениями и черепно-мозговыми травмами перевозили вертолётами на советское госпитальное судно, где имелась рентгеновская установка, УЗИ, и прочая сложная медтехника. За пределами аэропорта был организован палаточный лагерь и пункты питания для уцелевших. Самолёты доставили полевые кухни, продукты питания передали французы из флотских запасов. Здесь же проводился учёт выживших.

Ознакомившись со статистикой, король Мохаммед был в ужасе. Общее число погибших и пропавших без вести было не менее 10 тысяч человек. Раненых оказалось относительно немного — порядка трёх тысяч (вместо 12000). Среди уцелевших преобладали дети, подростки и молодые семьи. Местные чиновники объяснили королю, что большинство населения города в момент удара смотрели цирковое представление и фейерверк, собравшись на открытом месте, и потому не пострадали. Мухаммед V, услышав об этом, при всех опустился на колени и искренне возблагодарил Аллаха за то, что тот послал его народу «этих русских артистов» именно туда и в тот день, когда они оказались больше всего нужны.

В числе погибших оказались по большей части старики. К сожалению, погибло много молодых матерей с младенцами — их мужья с детьми постарше ушли смотреть фейерверк, приказав жёнам сидеть дома с малышами. Сказались культурно-религиозные особенности ислама.

Уже на следующий день число погибших и пропавших без вести сократилось почти на треть. Смешанные спасательные команды французов, русских и местных жителей достали из-под обломков более трёх тысяч раненых. И, к сожалению, около 5 тысяч погибших. Во второй половине дня 1 марта из СССР транспортными самолётами были доставлены 40 шагающих малогабаритных кранов-«пауков», которые с успехом использовались при разборке завалов. Утром 2 марта прибыли несколько грузовых дирижаблей «Киров», они привезли ещё один комплект контейнерного госпиталя, советский медперсонал, медикаменты, бульдозеры для расчистки заваленных улиц, и ещё 60 мини-кранов- «пауков», ещё более ускоривших разборку руин. В обломках продолжали находить раненых и мёртвые тела.

Зашевелились и страны НАТО — уже 1 марта на аэродроме Агадира приземлились первые самолёты с американских баз в Марокко, а также из Германии. Собственный «воздушный мост» организовали испанцы. Но советская помощь оказалась самой оперативной и действенной.

В сложившейся ситуации на первый план вышли мероприятия по предотвращению эпидемий и заболеваний. В исламской традиции покойников не просто так принято хоронить до захода солнца. В жарком климате любой труп очень быстро становится рассадником заболеваний. Поэтому следующим по важности делом после поиска выживших в руинах и оказания помощи раненым, была организация похорон погибших. К этому активно привлекали мужчин из местного арабского населения, чтобы не усугубить ситуацию конфликтом на религиозной почве, из-за по случайности неправильно проведённого похоронного обряда.

И без того сложное положение усугублялось отсутствием источников чистой воды. Имевшиеся в городе колодцы оказались завалены обломками домов, забиты мусором, многие из них вообще обрушились внутрь. Население было вынуждено пить ту воду, что удавалось добыть. Из СССР было доставлено несколько опреснительных установок.

2 марта раскопки в руинах и извлечение тел погибших продолжались. Число погибших выросло до 6 тысяч человек, но всё же это было не 15 тысяч, как могло бы быть. Количество раненых увеличилось ненамного. Пропавших без вести, т. е. находившихся под обломками, согласно переписи, оставалось менее тысячи. В лагере временного размещения ежедневно проводились опросы населения, многие просто не могли найти своих родных и близких, так как всё перемешалось. Военные решили этот вопрос просто — выстроили всех «потеряшек» по обе стороны взлётно-посадочной полосы, и водили по несколько человек вдоль строя, пока их кто-нибудь не узнавал и не окликал. Таким несложным образом удалось вернуть матерям и отцам множество детей. (АИ)

3 марта из Германии транспортными самолётами была переброшена рота «А» 79-го инженерного батальона армии США, с полным комплектом полевой инженерной техники. Её тяжёлые бульдозеры присоединились к советским сапёрам, и помогли окончательно расчистить улицы. Теперь по городу стало возможно проехать.

4 марта основные поиски были завершены, хотя тела погибших находили при разборке завалов в жилых кварталах ещё дней десять. Но уже стало ясно, что живых найти не удастся, кроме, может быть, одного-двух, не придавленных, а заблокированных где-нибудь в подвале. Общее число погибших составило немногим более 6 тысяч человек, раненых было менее 4-х с половиной тысяч. Николай Герасимович Кузнецов отослал шифротелеграмму Хрущёву, находившемуся в тот момент в поездке. В послании он отчитался о результатах операции.

Результаты Никита Сергеевич счёл удовлетворительными. Благодаря принятым мерам, количество погибших и раненых составляло чуть более трети от случившегося в «той» истории.

— Наши усилия того стоили, — сказал Хрущёв, показав Косыгину расшифрованную телеграмму.

Эскадра продолжила свой путь в Гану, где в середине марта состоялись запланированные учения. Технику, войска МЧС и десантников вывезли транспортные самолёты.

Материальный ущерб, нанесённый городу, оценивался в 70 миллионов долларов 1960 года. Агадир пострадал так сильно, что старые районы решено было не восстанавливать. Новый город был отстроен примерно в 3 километрах к юго-востоку, лишь район New Talbordjt выстроили граничащим со старым, разрушенным районом.

Новые здания строились уже с учётом сейсмоопасности региона. Каждое строящееся здание осматривали эксперты-строители, выдавая заключение о возможности его эксплуатации. На освидетельствование сейсмостойкости новых зданий было затрачено около 45 миллионов долларов. В городе были проложены новые, современные инженерные сети, значительно лучше разрушенных землетрясением, было высажено около 85 тысяч деревьев.

(Из отчёта Петера Шталя, эксперта службы Physique du Globe ЮНЕСКО, Информационный бюллетень, апрель 1967 г., Том 1, № 2)

Совместная работа спасательных служб и военных подразделений нескольких стран при ликвидации последствий землетрясения в Агадире показала важность расширения Международной Спасательной Службы и участия в ней национальных служб спасения наиболее развитых стран. Процесс формирования МСС вышел за рамки стран Экономического Союза.