Мария Пирелли получила сигнал от Бартона сразу же, как только стало ясно, что первая попытка остановить фанатиков провалилась. Ее группа была готова к действиям. Постоянные тренировки сделали свое дело. Пилоты-любители уже приближались по меткости и тактике воздушного боя если не к истребителям-профессионалам Диллингу и Маковецки, то хотя бы к парням из Сил Специального Назначения. Сразу после получения сигнала Мария подняла эскадрилью по тревоге. Все десять антикварных машин взлетели без происшествий.

Через пространственно-временное окно их перебросили на острова Мидуэй на той же 258-й линии времени. Атолл Мидуэй представлял собой очаровательную голубую лагуну, окруженную кольцом коралловых рифов. Посреди лагуны располагались два крошечных островка — Сэнд-Айленд и Истерн-Айленд. На Истерне был аэродром и полуразрушенное здание электростанции. Пока шла подготовка, строители Вечности восстановили давно заброшенную взлетно-посадочную полосу, поставили шесть сборных домиков для экипажей, завезли на остров аэродромное оборудование и команду обслуживания, смонтировали новую электростанцию и башню управления полетами. Наёмники приземлились на Мидуэе так же удачно, как и взлетели, несмотря на ночное время и плохо освещённую полосу. Изрядно ободранный «Киттихаук» Марии сел последним. У нее ещё не было времени его перекрасить. Доложив Бартону и Бейли о прибытии на место базирования, Мария отправила своих людей спать. Утром Тихий океан подарил им великолепной красоты восход, но у наёмников не было времени любоваться природой. Мария устроила им облет островов, а затем, поручив капитану Маковецки провести тренировочный воздушный бой, занялась завершением ремонта своего самолета. Пока техники красили его, Мария вырезала трафареты, поглядывая на небо, где Диллинг и Маковецки драли три шкуры с остальных, гоняя их на виражах и вертикалях. Она отметила, что Фридман и Ву Линг владеют своими машинами лучше других любителей, а вот Билли Дин явно нуждается в дополнительной тренировке. Наёмники приземлились, один за другим зарулили на стоянку. Мария устроила им жесткий разбор, указывая на все недостатки. Под конец, отметив успехи Ву Линга и Фридмана, она приказала всем пообедать и продолжить тренировку.

— Джон, задержитесь на минуту, — сказала она. Гонконгский торговец взглянул на нее вопросительно.

— Да, мэм?

— Вы не могли бы немного мне помочь?

— Если только смогу, — улыбнулся Ву Линг.

— Я обратила внимание на ваш самолет, Джон. Он очень красиво разрисован. Ву Линг бросил гордый взгляд на свой «Вохаук». Самолет действительно выглядел великолепно. Бело-синие солнца гоминьдановских ВВС, изображение прыгающего через горящее кольцо тигра под кабиной, и огромная оскаленная пасть на воздухозаборнике.

— Это точная копия самолета моего деда, мэм, — с гордостью ответил Ву Линг.

— Вашего деда?

— Да. Он был американцем. «Летающие тигры», мэм, Американский Добровольческий Отряд, или, сокращенно, АДО. Он дрался с японцами в небе Китая, затем остался там жить, женился. Мать назвала меня в его честь. Я американец на три четверти, мэм. И я немного рисую маслом.

— Это хорошо, что вы знаете историю своей семьи, Джон. Вы не поможете мне раскрасить мой самолет? А потом мы с вами вместе потренируемся. Ву Линг посмотрел на нее, но не заметил ни тени женского интереса. Спокойное холодное внимание, и ничего более.

— Я приглядывалась к вам, Джон, — сказала Мария. — У вас хорошо получается. Я хочу сделать вас своим ведомым.

— Благодарю вас, мэм. А как вы хотели бы раскрасить вашу машину? — спросил Ву Линг.

— Я не художник, Джон. Мне нужно нечто устрашающее, — Мария подняла глаза на Ву Линга. — Сможете что-нибудь придумать?

— Да, мэм. Попробую. Вечером сделаю несколько эскизов.

— Очень хорошо, Джон. Теперь пообедайте, и в воздух. Время не ждет. После обеда наёмники снова поднялись в воздух. Мария тоже взлетела на своем «Киттихауке», выделявшемся свежей окраской. Она беспощадно гоняла всех по очереди, а затем они дозаправились, разделились на две команды по пять самолетов и провели групповой учебный бой. Последовавший затем разбор полетов сопровождался внимательным просмотром видеозаписей с каждого самолета и с земли, а также со специального самолета наблюдения. Этот самолет был затребован Марией в самом начале тренировок. Пока истребители вертелись в схватке, профессиональные кинооператоры фиксировали каждую подробность с борта барражировавшей вокруг «Дакоты». Мария корректно, но прямо и без намеков указывала каждому на недостатки пилотирования или неудачные решения.

— Харрис, вы потеряли скорость на подъеме, вероятно, из-за слишком большого угла атаки. Посмотрите, ваш самолет был близок к сваливанию. Этот маневр допустим только в том случае, если у вас на хвосте противник, и вы хотите пропустить его под собой вперед. Пилоты «Томкэтов» называют его «ножницы». Я не рекомендую вам его, для этого необходим несколько больший опыт. В данной ситуации вы не были условно сбиты только потому, что майор Сидоров замешкался, — она указала на соседний экран, где синхронно прокручивалась видеозапись с самолета Сидорова. — Рекомендую всем, если вы потеряли скорость, сделать энергичную «размазанную бочку» с небольшим снижением на максимальных оборотах, затем установить нужный вам газ и выйти на противника виражом или иммельманом. Это помогает даже в тех случаях, если у вас на хвосте противник. Удержать в прицеле вращающийся самолет очень трудно, попасть — ещё труднее. Из «бочки» легче перейти в вираж, но иммельман упрощает выход на противника в лоб или с превышением. Теперь вы, майор. Вы находились в очень выгодном положении для атаки. Самолет Харриса был виден вам в профиль, его скорость минимальна. Единственная трудность — очень малое время, отпущенное на прицеливание. В этом случае следовало энергичнее дать педаль, вынести точку прицеливания чуть вперед, и дать длинную очередь.

Харрис сам влез бы в ваш прицел, он все же двигался, хотя и медленно. Капитан Беляев, обращаю ваше внимание на слишком долгий выход в атаку, — продолжала Мария, не обращая внимания на побагровевшего Сидорова. — Не старайтесь зайти противнику точно в хвост. Японцы вам этого все равно не позволят, у них преимущество в скорости и маневренности. Пусть они сами вам в хвост заходят — оглядывайтесь почаще, и все будет в порядке, у «Аэрокобры» обзор хороший. Рекомендую не только Беляеву, но и всем остальным. Берите пример с лейтенанта Диллинга. Смотрите, как он действовал, — Мария указала на монитор с видеозаписью из самолета Диллинга. — Видите, это майор Сидоров на хвосте у Харриса. Что делает Диллинг? Он не заходит в хвост Сидорову, а ловит его на вираже, когда самолет Сидорова виден ему почти сверху и чуть сзади. В этот момент майор представляет собой для Диллинга идеальную мишень, почти максимальной площади и движущуюся по точно предсказуемой траектории. Стоило Диллингу вынести точку прицеливания чуть вперед и дать залп — у Сидорова были бы поражены и кабина, и крыльевые баки, и, возможно, мотор. В подобной ситуации любой «Зеро» вспыхнет как спичка, у них, как вы помните, баки не протектированы. Обращаю внимание всех на грамотные действия Фридмана, — Мария указала на следующий монитор. — Он оказался на пару сотен футов ниже Бэнкса. Расстояние вполне приемлемое для стрельбы, как видите, самолет Бэнкса четко различим, и в то же время находится не слишком близко. Можно предсказать, что в прицеле он вылезет за пределы второго кольца. Теперь смотрите на Фридмана. Он не тратит время на набор высоты, а поднимает нос «Лайтнинга» и бьет снизу вверх. Такой маневр можно рекомендовать всем пилотам самолетов с пушечно-пулеметным вооружением. В боевой обстановке Бэнкс, вероятно, остался бы без хвоста или с пробитыми крыльевыми баками и поврежденным мотором, учитывая, что у «Аэрокобры» мотор позади пилота. Такой удар снизу сзади хорош ещё и тем, что обычно является полной неожиданностью для противника. Смотреть вниз и назад бывает проблематично из-за центроплана, да и большинство пилотов ожидает атаки сзади сверху или сбоку в хвост. Площадь цели в этом случае также близка к максимальной. Билл Дин опять допустил классическую ошибку начинающих — продолжала Мария. — Он оставил своего ведущего без прикрытия, погнавшись за противником. В боевой обстановке мы потеряли бы обоих.

Повторяю ещё раз, у нас не будет возможности подбирать сбитых. В случае смерти вы будете восстановлены из генетического резерва, но если после падения останетесь в живых и попадете к японцам, я вам не завидую. Кроме того, Дин, ваш «Хеллкэт» — один из лучших истребителей эскадрильи, и мы не можем позволить себе его потерять. Если подобное повторится в боевой обстановке, то есть после объявления готовности «Бета», я своей властью конфискую ваш самолет для передачи более ответственному пилоту. Вы меня поняли?

— Да, мэм! — ответил Дин. Прокомментировав ещё несколько ошибок, Мария распустила эскадрилью на отдых. Ву Линг задержался у дверей просмотровой комнаты.

— Я продумал несколько эскизов для вас, мэм, — сказал он. — Вы готовы посмотреть?

— Да, Джон. Давайте.

— Рисовать не было времени, — смущенно улыбнулся Ву Линг, доставая блокнот и авторучку.

— Вот, смотрите. Это пойдет на нос, у меня сохранился трафарет, кроме того, если я буду вашим ведомым, мы будем смотреться более одинаково.

— Неплохо, — кивнула Мария.

— Снизу я хотел нарисовать вот такого дракона на весь фюзеляж и крылья, но, боюсь, у меня не будет времени.

— Вы правы, Джон. Эту ящерицу придется всю ночь рисовать, а нам завтра с рассветом — в воздух. Ограничимся этим, — сказала Мария. — И ещё. Вот трафареты опознавательных знаков на крылья и фюзеляж.

Нанесите по американской схеме. Цвета указаны.

— Гм! — Ву Линг озадаченно смотрел на совершенно незнакомый рисунок. — Это чьи же такие знаки?

— Неважно. Когда краска просохнет, я закрою их сверху американскими опознавательными на липкой пленке, — сказала Мария. — Но в бой я пойду со своими знаками.

— О'кэй, — улыбнулся Ву Линг. — Сейчас сделаем. Они отправились на стоянку истребителей. По дороге Ву Линг спросил Марию насчет полетов.

— Вы ничего не сказали на разборе обо мне, мэм. Почему?

— Вы не делали ошибок, Джон, и не сделали ничего, что я могла бы поставить в пример остальным, — ответила Мария. — Вы летали хорошо.

Держитесь на этом уровне, большего я от вас не требую. Один совет.

Ваш полёт напоминает мне китайскую каллиграфию — аккуратность и точность во всем. Это прекрасно, но требует времени, а в бою его может не быть.

Неважно, если вы завершите вираж не в той точке, где вы его начали, я же не ставлю вам оценок за пилотирование. Ваше дело — сшибать противника с моего хвоста и следить за обстановкой. А в остальном — все нормально, Джон. Так держать. Техники огородили «Киттихаук» Марии от посторонних взглядов полотнищами брезента. Около двух часов Ву Линг шипел пульверизатором, затем отошел назад, глядя на дело рук своих.

— Ну, как, коммандер?

— Замечательно, Джон, — ответила Мария. — Пусть не слишком достоверно с точки зрения истории, но мне нравится.

— Я очень рад, мэм, — ответил Ву Линг.