Пока советский народ дружно радовался победе нашей науки, 6 ноября в Кремле лидеры СССР, Китая, Индии, Югославии, Индонезии, а также представители Египта и Сирии подписали договор о создании Экономического Союза.
Индия и Индонезия первоначально вошли в ЭС на правах ассоциированных членов. В рамках ЭС были заключены многочисленные двухсторонние контракты и торговые соглашения, над которыми последние месяцы работали согласительные комиссии МИДа и профильных министерств.
Переход к единой валюте было намечено завершить к 1960-му году. В качестве этой валюты Чжоу Эньлай предложил использовать советский рубль, как денежную единицу наиболее развитой в экономическом отношении страны ЭС.
Таким образом, рубль автоматически становился второй по значению мировой резервной валютой, учитывая численность населения вошедших в ЭС стран.
Хотя Индия и Индонезия первоначально отнеслись с опаской к участию в проекте единой валюты, им все равно пришлось разрешить официальное хождение советского рубля на своей территории, подобно тому, как было разрешено хождение доллара. Поскольку товары из СССР в этих странах продавались за рубли.
Были согласованы обменные курсы валют стран-участниц ЭС по отношению к рублю. При этом решено было, для большей экономической независимости, при обмене, скажем, рупий на юани пересчитывать курс по курсу рубля, а не доллара.
7 ноября Красная площадь была заполнена народом. Над волнующимся морем людей колыхались красные флаги, портреты лидеров КПСС, транспаранты с лозунгами. Трудящиеся Советского Союза ждали появления руководителей партии и правительства.
На трибуне Мавзолея, под которой золотыми буквами горела двойная надпись: «Ленин. Сталин», началось движение. Первым на трибуну, как гостеприимный хозяин, поднялся Хрущёв. Следом шли гости праздника: Иосип Броз Тито, Чжоу Эньлай, Лю Шаоци, Джавахарлал Неру, Ахмед Сукарно. За ними поднялись члены Президиума ЦК и ещё несколько приглашённых.
Ровно в 10.00 Никита Сергеевич подошел к микрофону, постучал по нему, динамики отозвались глухим шелестящим стуком. Затем Первый секретарь ЦК обратился к народу:
— Здравствуйте, товарищи! Поздравляю вас с 39-й годовщиной Великой Октябрьской Социалистической Революции!
Над площадью прокатилось многоголосое «Ура!»
Никита Сергеевич начал обычную празднично-торжественную речь. Поначалу она была традиционной, пока он не заговорил о победах советской науки.
— Да, товарищи, я имею в виду нашу историческую научную победу — запуск первого в мире искусственного спутника Земли!
Демонстранты отозвались торжествующими возгласами.
— Мы в Центральном Комитете долго и напряжённо совещались по этому вопросу, и, в итоге, пришли к мнению, что страна должна знать своих героев.
Хрущёв чуть отодвинулся в сторону от микрофона, повернулся, и пропустил в первый ряд, к гранитному парапету, плотного кряжистого человека в темном пальто.
— И сейчас, товарищи, я с гордостью и удовольствием представляю вам одного из многих, доселе неизвестных героев. Руководитель нашей космической программы, Главный Конструктор, член-корреспондент Академии Наук, Сергей Павлович Королёв!
Вся масса собравшихся на площади людей на мгновение замерла, а затем единым порывом выдохнула:
— Ура-а-а!!!
Из «документов 2012» Никита Сергеевич знал, что Королёв очень обижался на вынужденную по причине секретности анонимную безвестность. Хрущёву нужны были сторонники и единомышленники в мире науки. Поэтому Никита Сергеевич пересмотрел свои первоначальные взгляды и при обсуждении программы праздничного парада категорически настоял на участии Сергея Павловича.
Ему пришлось выдержать нелёгкий бой с военными и секретчиками всех мастей, но в этот раз Хрущёв упёрся рогом и победил. Никакое секретное награждение в Георгиевском зале Кремля не могло сравниться для Королёва с сегодняшним триумфом, с возможностью наконец-то, после десяти лет напряжённейшего труда под покровом государственной тайны, обратиться к советскому народу с трибуны Мавзолея от своего собственного имени.
Он сказал в микрофон всего несколько слов, поздравив собравшихся с праздником, а всех причастных к запуску спутника — с величайшей научной и трудовой победой.
— Сегодня ещё не все осознают значение этого события, — сказал в заключение своего выступления Королёв. — Впервые что-то, подброшенное вверх, не упало. Впервые материальный предмет, созданный руками человека, поднялся на околоземную орбиту, покорив космическое пространство. А главное — этот предмет был сделан руками советского человека!
Королёв отступил в сторону, оставшись в первом ряду, и вновь передал слово Никите Сергеевичу. Но демонстранты ещё несколько минут не могли успокоиться. Над Красной площадью гремели овации и стоял невообразимый восторженный рёв. Иностранные и советские телеканалы транслировали митинг в прямом эфире. Звук метался над площадью, отражаясь от Кремлевской стены и домов напротив, флаги и транспаранты окрасили площадь алым.
Выждав, пока спадет волна народного ликования, и демонстранты немного успокоятся, Никита Сергеевич продолжил:
— Также позвольте мне, от лица Коммунистической Партии Советского Союза, от имени советского народа и всего прогрессивного человечества, поздравить дружественный трудовой народ Египта с блистательной победой над международным империализмом! Вчера утром, товарищи, египетские вооруженные силы разгромили британский флот вторжения, отстояв Суэцкий канал и независимость своей страны. Британский флот потерпел тяжелейшее в своей истории поражение от противника, неизмеримо более слабого. Вооруженные силы Египта потопили два британских крейсера, взяли в плен более сорока пяти тысяч интервентов, захватили пять авианосцев, два крейсера и несколько боевых кораблей меньших классов.
Митинг замер… А затем вновь взорвался приветственными криками. Для большинства собравшихся Египет был невообразимо далёк, но простое и ясное слово «победа», казалось, стёрло различия и сблизило расстояния. А список потерь британского флота сам по себе тянул на сенсацию.
Собравшиеся репортёры, советские и иностранные, лихорадочно снимали и записывали сенсационное выступление Первого секретаря и реакцию собравшихся.
Но сегодня хрущёвский мешок сенсаций казался бездонным.
— Товарищи! Сегодня на нашем празднике присутствуют руководители братских компартий и дружественных стран.
— Но сегодня они не просто гости нашего праздника. Со вчерашнего дня они — наши деловые партнёры. Вчера в Кремле мы подписали договор и другие дипломатические документы. И сейчас я с гордостью объявляю советскому народу и всему миру о создании Всемирного Экономического Союза в составе СССР, Китая, Югославии, Индии, Индонезии, Египта и Сирии!
Все замерли. Вот это действительно была сенсация мирового уровня. Возникновение организации, объединившей две трети Евроазиатского континента, самым драматическим образом меняло сложившийся в мире баланс сил.
— Товарищи! Мы достигли соглашения с Китаем, Египтом и Югославией об использовании единой валюты — советского рубля. Переходный период продлится до 1960 года. Индия, Сирия и Индонезия могут присоединиться к нашему валютному союзу по результатам первых лет сотрудничества. Но уже с декабря этого года в любой сберкассе можно будет свободно обменять валюты стран-участниц ВЭС.
— Мы договорились о множестве совместных проектов. Я не буду сейчас называть их все. Упомяну только один — строительство международного космодрома в Индии, в штате Андхра-Прадеш на берегу Бенгальского залива.
— Также мы заключили торговые соглашения о взаимных поставках многих товаров и продуктов питания. А также об отмене визового режима для туристов и отдыхающих при поездках на срок до двух месяцев. (С учетом продолжительности северных отпусков)
— Теперь у советских трудящихся будет возможность выезжать на отдых в Югославию, а, в перспективе, по мере развития сети санаториев и профилакториев — в Египет и Сирию.
Хрущёв сделал паузу. Трудящиеся на площади, судя по всему, находились в легком шоке. Не привык в 1956 году советский народ даже к самой мысли о возможности отдыха за границей.
Конечно, от слов с трибуны до реальной возможности отдыха в Югославии была ещё достаточно большая дистанция. Следовало ещё построить инфраструктуру туризма и отдыха. Но строить такую инфраструктуру в отсутствие отдыхающих было бессмысленно. Потому и была создана соответствующая договорная и законодательная база.
Неслыханная новость породила на площади не овации, а нестройный радостный шум. Поколению, посещавшему заграницу на броне Т-34 в 1945-м, ещё предстояло привыкнуть к подобной мысли.
Зато иностранные репортёры, едва отойдя от шока, затараторили в свои микрофоны, мечтая стать первыми, кто сообщит миру о невероятной сенсации, только что прозвучавшей с трибуны Мавзолея.
Никита Сергеевич завершил свое выступление привычными словами о грядущем торжестве коммунизма во всем мире. И никогда ещё это будущее торжество не казалось советскому народу таким близким, как в тот серый ноябрьский день 1956 года на Красной площади.
Люди радостно аплодировали, размахивали флагами. Но сам Хрущёв ясно осознавал, что этот успех — не более чем первый из множества шагов, что ещё предстоит сделать на долгом и трудном пути.
В Египте в эти дни тоже один за другим шли митинги. Народ ликовал. Победа, невероятная, и всё-таки реальная, вскружила многие головы.
Пленных англичан высадили с кораблей в развалинах Порт-Саида. На митинге 6 ноября Насер заявил, что отпустит пленных лишь после того, как они своими руками восстановят всё, что разрушили бомбы союзников.
Потери египтян в финальном сражении составили 6 истребителей МиГ-15, поврежденных зенитным огнем с британских кораблей. Два летчика выбросились с парашютами над морем и были подобраны торпедными катерами, ещё четверым удалось посадить поврежденные машины на аэродром Каир-Вест.
Один египетский фрегат поймал торпеду британской подводной лодки и тут же затонул. Лодку после этой атаки почти сразу же потопил египетский эсминец. Египтяне ещё несколько дней гоняли две оставшиеся британские лодки, упорно пытавшиеся проникнуть в порт Александрии и потопить пленённые авианосцы, чтобы те не достались победителям. «Пленников» прикрыли корпусами десантных транспортов и противоторпедными сетями.
Британские парашютисты, высадившиеся в Порт-Саиде, сдались, узнав о разгроме экспедиционного флота.
На митинге 6 ноября Насер провозгласил:
— Британские парламентарии оказались правы — во втором акте оперы «Аида» вновь победила египетская армия! Мы отомстили британцам за обстрел Александрии в 1882 году!
Его слова вызвали бурю восторга в народе и ещё несколько дней на все лады цитировались в газетах всего мира. В западных — со злобой, в социалистических — ехидно.
Разумеется, многие западные газеты, особенно британские, развернули безудержную антиегипетскую кампанию. Однако канал ONN и подконтрольная Советскому Союзу часть западной прессы тоже старались вовсю, в том числе, получая конкретные указания из Кремля. В роли политического тролля Никита Сергеевич был воистину фееричен.
События вокруг Порт-Саида вызвали совершенно неожиданный прилив патриотизма в русской эмигрантской прессе в Европе. Осевшие во Франции и других европейских странах бывшие русские офицеры пусть и ненавидели «большевиков», но внезапный бросок советского флота к Александрии и блистательная победа «египетских ВМФ» вызвали у них справедливое восхищение и гордость. Эмигрантская пресса на все лады обсуждала случившееся. Что интересно, во многих статьях ветераны вспоминали Цусиму и британскую помощь Японии в тех давних событиях.
Британская пресса также перепечатывала некоторые из этих статей в виде переводов.
Интереснее всего в эти дни было в Англии. «Ночь позора Royal Navy» обернулась для британского премьера Энтони Идена и Первого морского лорда сэра Луиса Маунтбэттена парламентскими слушаниями. Они ещё не начались, но уже были назначены. Мало того, сама королева лично выразила сэру Луису свое неудовольствие.
Первый морской лорд был вызван во дворец. Сначала его три часа продержали в томительном ожидании в приемной. Когда мажордом пригласил его, наконец, в тронный зал, королевы там не было. Зато присутствовали высшие чины армии и ВВС. Внезапно из боковой двери появилась королева.
Елизавета Александра Мария II короновалась всего 3 года назад, в 1953-м году. В 1956-м ей было 30 лет, и выглядела она обворожительно.
Решительно подойдя к вытянувшемуся в струнку Первому морскому лорду, королева молча протянула ему развёрнутую газету с броским заголовком на первой полосе:
Red Empire strikes back. Revenge for Tsushima.
Под заголовком была изображена карикатура: Маугли в набедренной повязке цветов египетского флага тычет горящим факелом в нос обескураженного британского льва. За спиной Маугли был изображён здоровенный медведь Балу с советским флагом. Подпись под картинкой гласила: «Точно по Киплингу».
Королева произнесла всего два слова:
— Epic fail.
Но эти два слова вошли в историю и теперь их повторяла на все лады вся мировая пресса. Кто подсказал королеве эту формулировку, осталось неизвестным.
После этакого фитиля настроение у сэра Луиса было приблизительно в районе плинтуса. Вернувшись в свой лондонский особняк, он уединился в рабочем кабинете, пытаясь утопить депрессию в бутылке доброго скотча.
Часа через три в дверь особняка позвонили. Мальчишка-посыльный передал дворецкому небольшую, но весьма увесистую бандероль с надписью «сэру Луису Маунтбэттену лично».
Лично — так лично, на это счет порядки в старой доброй Англии весьма строгие. Дворецкий расписался за бандероль, и отнес ее в кабинет сэру Луису.
— Это вам, сэр Луис, — дворецкий положил сверток на стол и поспешно ретировался — общаться с хозяином в таком настроении у него особого желания не было.
Лорд Маунтбэттен был умеренно пьян и сильно заинтригован. Ни обратного адреса, ни фамилии отправителя, ни почтовых штемпелей на свертке не было. Он решительно развернул посылку… И замер.
Завернутый в плотную вощеную бумагу, уложенный между двух кусков упаковочного картона, скрывавших его форму, в почтовом отправлении покоился небольшой короткоствольный револьвер.
Сэр Луис машинально отщелкнул в сторону барабан — в нем был один-единственный патрон. Под револьвером лежала яркая бумажка явно вырезанная из рекламного буклета. Слоган гласил: «Мы можем решить все ваши проблемы». Намек был более чем прозрачен.
Не будь сэр Луис пьян, он бы как следует подумал. Но алкоголь, затуманив сознание, придал Первому морскому лорду излишнюю импульсивность в решениях.
«А ведь действительно — решение всех проблем прямо у меня в руках», — подумал он.
Защелкнув барабан, лорд Маунтбэттен провернул его, установив патрон напротив бойка, взвел курок, приставил револьвер к виску и нажал спуск.
Тело обнаружил дворецкий, прибежавший на звук выстрела. Вызывать врача было бессмысленно — пуля с мягким носиком разбрызгала мозги сэра Луиса по половине комнаты.
Известие о самоубийстве Первого морского лорда прозвучало для правительства Энтони Идена похоронным звоном. Через день премьер-министр заявил об отставке своего кабинета. Новым премьер-министром Великобритании стал Гарольд Макмиллан.
Генерал Судоплатов получил ещё один орден Красной Звезды.
Во Франции же дела обстояли значительно лучше. Ги Молле сохранил свой пост, прежде всего, потому, что не допустил каких-либо серьёзных потерь. Несколько десятков сгоревших на базе Акротири «Мистэров» ему простили, учитывая, что Франция сохранила важные контракты с Советским Союзом.
Вот только отношения с Англией у Франции надолго испортились.
Несладко пришлось и канцлеру Западной Германии Конраду Аденауэру.
Британский посол предъявил ему обломки миномёта немецкого производства с маркировкой 12 cm sGrWr 42, а также хвостовик 120-мм мины с хорошо читаемыми цифрами 1944.
Если честно, старика было даже немного жалко, он действительно ничего не знал. Но британский посол предъявил ему фотокопию контракта одной из западногерманских фирм на поставку партии из двадцати 120-мм минометов в Египет.
Учитывая, что в Германии находились британские оккупационные силы, и её статус проигравшей страны накладывал определённые ограничения, это была серьёзная неприятность. И так не безоблачные отношения между двумя правительствами напряглись до предела.
Проснувшись утром 7 ноября в госпитале, президент Эйзенхауэр почувствовал себя лучше. Вставать врачи ему не разрешили, но президент был жив и дееспособен. В ожидании завтрака он потребовал принести утренние газеты.
Президента, разумеется, прежде всего интересовали итоги выборов. Однако главной новостью дня был советский спутник, и связанное с ним обвальное падение биржевых котировок. Выборы были пройдены и забыты. В множестве статей сквозила откровенная паника. Десятки доморощенных «пророков» предрекали немедленный ядерный удар Советов по США. Окончательно сбрендившие религиозные проповедники официальных религий, а, тем более, разных сект, которых в Штатах всегда было полно, грозились Апокалипсисом, концом света, пришествием мессии и т. д, Кое-кто на полном серьёзе утверждал, что видел «бледного всадника», хотя всего лишь перебрал «Белой лошади».
Президент немедленно вызвал своего пресс-секретаря Джеймса Хегерти и распорядился опубликовать официальное правительственное сообщение. В нем, в частности, говорилось: «США по-прежнему самая мощная мировая держава, и на нее никто не нападет». В Белом Доме, конечно, не испугались, однако чувствовали себя уязвленными.
Испугались, главным образом, простые американцы, налогоплательщики. Их мирный неуязвимый мирок вдруг рассыпался.
— И что этот русский спутник делает? — мрачно поинтересовался Айк.
— Передает русскую музыку, сэр, — ответил Хегерти. — Точнее, вчера он сначала просто пищал. Потом вдруг начал передавать очень красивую песню на русском языке, в исполнении детского хора. Жаль, что вы ее не слышали, господин президент, просто завораживающая красота. (По дружным просьбам читателей — «Прекрасное далёко»:))
— Мы не успели её записать, — виновато пояснил Хегерти. — Русский спутник начал передавать так неожиданно… Все просто остолбенели и слушали.
Позже выяснилось, что в Штатах нашлись более расторопные люди, чем администрация президента. Один из радиоведущих, пытаясь поймать позывные спутника, вдруг услышал на этой частоте музыку и машинально включил запись. Песня была записана, в этот же день переведена на английский и испанский, затем на французский и португальский, музыку тоже подобрали, и уже на следующий день весь мир распевал: «I am hearing voices from the glorious future…» «Правильный» перевод был подброшен репортёрами ONN.
По просьбе президента пресс-секретарь принес радиоприемник и стал ловить указанную в сообщении ТАСС частоту. Хегерти вращал ручку настройки, и вдруг поймал выпуск новостей.
— А сейчас — ещё одна, невероятная сенсация! — объявил ведущий. — И опять отмочили красные. Как будто мало нам их чёртова спутника! Сегодня во время традиционного парада по случаю очередной годовщины их революции Хрущёв сделал сенсационное заявление о создании Всемирного Экономического Союза. Но красные пошли дальше. Они объявили, что единой валютой сообщества будет советский рубль. И что ещё более важно, в состав вновь созданной организации входят не только социалистические страны. Пока заявлено участие Китая, Индии, Индонезии, Югославии, Египта и Сирии.
— Вот дерьмо! Хегерти, вы меня в гроб вогнать решили? — президент побагровел, но тут же без сил откинулся на подушку.
— Сэр, вам нельзя волноваться! — засуетился пресс-секретарь.
— Да? — язвительно спросил Эйзенхауэр. — Доллар только что перестал быть единственной мировой резервной валютой! И вы предлагаете мне не волноваться?!
Президента можно было понять. Вчера он заснул в привычном мире, где Америка была, в общем-то, единственной сверхдержавой, способной диктовать свою волю кому угодно. А проснулся он в совершенно ином мире, в мире многополярном, где Америку могли запросто уничтожить нажатием кнопки. Было от чего впасть в отчаяние.
В этот момент Хегерти удалось поймать нужную частоту, и из приемника послышалось «бип-бип-бип»
— Вот оно, сэр! — обрадовался пресс-секретарь. — Это сигнал русского спутника.
Внезапно сигнал прервался, и сквозь помехи пробился человеческий голос. Эйзенхауэр тотчас узнал его — это был знакомый ему по Женевской встрече 1955 года голос Хрущёва. Советский лидер говорил с паузами, а переводчик следом за ним переводил сказанное:
— Я приветствую народ Соединённых Штатов от имени народа Союза Советских Социалистических Республик, — сказал Хрущёв. — Я передаю вам послание мира. Русские — мирные люди, мы совсем недавно победили в долгой и тяжёлой войне, и никому не желаем пережить то, что пережили мы. Мы открыты для мирного и взаимовыгодного сотрудничества, но нашу страну и наши интересы мы будем защищать решительно, всеми доступными нам средствами.
— Пользуясь случаем, хочу поздравить президента Эйзенхауэра с победой на выборах, пожелать доброго здоровья и скорейшего выздоровления. У нас с вами впереди ещё много работы, господин президент. Мы с вами должны вместе сделать этот мир безопасным и счастливым.
— Мерзавец!!! — простонал Эйзенхауэр. — Толстый, лысый, ушастый мерзавец!!! Он над нами откровенно издевается! Он бы ещё сказал: «Эй, вы, там, внизу!»
(«Эй, вы, там, внизу!» — сказал Линдон Джонсон, когда держал предвыборную речь с вертолёта.)
— Нет, вы объясните мне, Хегерти, как? Чёрт меня подери, как этому мерзавцу всё время удается быть на шаг впереди нас? Ведь он же дурак!!
Действительно, поздравить американского президента с победой на выборах в обращении через спутник в сложившейся ситуации было всё равно, что мимоходом погладить по головке мальчугана, ковыряющегося в песочнице.
Со стороны Хрущёва это был эпический троллинг 80-го уровня. Всё удовольствие от победы на выборах для президента было полностью испорчено.
— Возможно, он не такой уж и дурак? Вдруг мы его недооценивали, господин президент? — сказал Хегерти.
— Возможно… — Айк задумался. — Передайте Никсону — никаких решительных действий не предпринимать, что бы ни случилось. Это — мой прямой приказ, как президента и Верховного Главнокомандующего. Мы должны сначала понять, каковы реальные возможности Советов. Кажется, мы их действительно недооценили.
Вечером состояние переволновавшегося президента осложнилось, и его личный врач Роулингс едва ли не пинками выпроваживал всех посетителей.
А над всем этим дурдомом мирового масштаба, медленно вращаясь, летел первый в мире искусственный спутник, транслируя гимн Советского Союза.