На следующее утро Мэнди захотела сосисок. Сильно захотела. Она встала и направилась к холодильнику Эдриана и как только открыла его, то сразу же зарычала.

— Здесь ничего нет, кроме пива.

— Я не ем дома, — зевая, ответил Эдриан. — Хочешь, пойдем, позавтракаем?

Господи, конечно же. Она голодная. Поэтому Мэнди кивнула и схватила ключи от машины, кидая их Эдриану.　

— Шевелись. Я хочу такой же завтрак, как и вчера.

Они оделись и направились к маленькой кафешке на шоссе, и Мэнди заказала много сосисок, бекона и каждый мясной продукт, который смогла найти в меню. Омлет? Побольше ветчины, пожалуйста, как и чоризо, бекона и еще больше сосисок.

Эдриан хмурил брови, пока смотрел на ее заказ.　

— Может, стоило взять блинчики или что-то… полегче.

— А может быть тебе стоит заткнуться, — выпалила она в ответ, чувствуя себя грубой. Почему он внезапно командовать стал? — Заказ остается в силе.

Он пожал плечами и вернулся к своему заказу.

К тому времени как принесли еду, рот Мэнди наполнился слюной, и она уже собиралась выпить бутылку кетчупа, стоящую на столе, когда принесли гору мясного завтрака. Простонав от удовольствия, она жадно накинулась на еду, прежде чем перед ней поставили тарелку. Боже, как она голодна.

Уже на середине омлета с экстра-беконом, экстра-колбасой и экстра-чоризо, она поняла, что ей сейчас станет плохо. В животе все бурлило, и она бросила на Эдриана панический взгляд.

— Дерьмо. Мясо. — Он вытащил бумажник и кинул на стол несколько двадцаток. — Нам нужно идти, немедленно.

В этот раз, она не спорила. Ее органы скручивало той странной, болезненной судорогой, подсказавшей, что ей придется обратиться, нравится ей это или нет. Это было похоже на блево-сесию в ванной комнате прошлой ночью, но только хуже.

«Мясо», — простонала она мысленно, ненавидя себя. Эдриан ведь предупреждал, что это провоцирует обращение, и сегодня утром она проснулась с энтузиазмом съесть столько мяса, сколько сможет запихнуть в горло.

Её тело говорит, что пришло время изменить форму, хочет она этого или нет.

Вскочив из-за стола, она побежала, рука Эдриана прижималась к ее спине. Она с трудом добралась до машины, прежде чем ее желудок сдался, и она согнулась от боли.　

— О, Боже.

— Тебя тошнит? — голос Эдриана был мягким, успокаивающим, даже когда он с бешеной скоростью покидал парковку. Он протянул руку и убрал влажные волосы с ее лба.

— Хуже, — сказала Мэнди ему, тяжело дыша. — Я собираюсь перекинуться.

— Мы справимся, — ответил он ей. — Успокойся и дыши.

— Я не хочу перекидываться, — сказала она, в ее голосе послышались хныкающие нотки. — Я хочу вернуться к прежней жизни. Это не то, что я хотела.

— Я знаю, — сказал он, голосом полным понимания. — Но твое тело не слушает, и мы должны убедиться, что все пройдет гладко, прежде чем паниковать из-за того, кто что хочет, хорошо? Так что не волнуйся. Я с тобой. Теперь, дыши.

Кивнув, она медленно выдохнула, пытаясь успокоить свое тело. Может быть, если она удержит над собой контроль и сохранит спокойствие, все вернется на свои места и снова станет нормальным. Не успела она сказать это себе, как ее руки зачесались, и когда она поцарапала кожу, начал прорастать мех.

— Чёёёёрт. — Стон вырвался из ее горла.

— Все будет в порядке, Мэнди, — успокаивал ее Эдриан, поправляя ее волосы. — Я здесь.

И по какой-то причине, от этого ей стало лучше.

Когда они вернулись на землю Мерино, Эдриан выскочил из внедорожника и подбежал к ее стороне машины. Он дернул дверцу, и девушка вывалилась в его объятия. Сейчас ноги ее не слушались, икроножные мышцы свело судорогой.

Но он, казалось, догадывался, что у нее неприятности, потому что приподнял ее и понес.　

— Просто расслабься и дыши, — пробормотал он. — Все будет хорошо.

— Не будет, — сказала Мэнди и начала плакать. — Я не хочу меняться.

— Я знаю, — сказал он, пока нес ее по тропинке к своему дому. — Но это произойдет, хочешь ты этого или нет.

— Я не хочу, — рыдала она, уткнувшись лицом ему в грудь. — Всё болит.

— Потому что ты сопротивляешься. Ты должна дать этому случиться. — Он толкнул дверь и зашагал в сторону спальни.

— Я не могу не бороться с этим! Я не знаю, как добровольно принять это. — И не особенно-то и хотела. Но боль, разрывавшая ее внутренности, ослабляла волю к борьбе.

— Вот почему ты должна расслабиться, — терпеливо ответил он.

Усадив Мэнди на край кровати, он начал ее раздевать, его движения спокойные и плавные, будто он постоянно имеет дело с паникующими при обращении-из-человека-в-оборотня женщинами.　

— Дыши со мной. Вдох. — Он сделал глубокий вдох, а затем шумно выдохнул, стащив рубашку ей через голову.

Она кивнула и попыталась подстроиться под его дыхание. Стащив с нее оставшуюся одежду, Эдриан отшвырнул ее в сторону, а потом натянул на нее одеяло. Его рука гладила ее вспотевший лоб.　

— Хочешь пить?

— Холодной воды? — спросила она с надеждой. Может получиться остановить процесс?

Он покачал головой.　

— Плохая идея. От нее процесс затянется. Давай я принесу тебе горячий чай. Или еще что-нибудь.

Она закуталась снова в одеяло, когда он ушел на кухню чтобы включить кофейник.

Пока ждала, Мэнди разминала онемевшие пальцы и уставилась на медленно появляющиеся когти из ее ногтей. На коже начали появляться тигровые полоски, а руки и ноги медленно покрывались мехом.

Боже, она ненавидела это. Третий день их едва начавшегося спора и где она теперь, перекидывается в тигра и ревет, как ребенок. Черт подери.

Неудивительно, что он поспорил с ней. Он, наверное, знал, что выиграет и от этого ей становилось еще хуже. Теперь он застрянет с ней, как и она застрянет в роли тигра.

Когда Эдриан вошел в комнату с чашкой, он поставил ее рядом с кроватью, а затем помог ей встать, чтобы немного попить, даже когда ее тело сжималось и протестовало.　

— Это кофе, тепло поможет мышцам расслабиться, — сказал он ей. — Выпей и это ускорит процесс трансформации. Я также выключил кондиционер. По этой же причине.

Она кивнула и отхлебнула. Переборов спазм в желудке, тяжело дыша, она плюхнулась назад на подушки. Эдриан начал вставать и Мэнди вцепилась ему в руку, чувствуя, что он нужен ей сейчас.

— Поговори со мной?

— Конечно. — Он улыбнулся ей и провел пальцем по щеке, казалось, его не волновало, что она вся в поту, словно болела и то, что местами она покрылась мехом.　

— Ты хорошо справляешься. Это, твое третье превращение?

— Четвертое, — сказала она ему. — Как так вышло, что у тебя нет пары?

— Похоже, все-таки есть, — поддразнил он и коснулся пальцем ее носа. — Она сейчас в процессе четвертого обращения.

— Не я, — сказала она, ударив его рукой, которая с каждой секундой все больше походила на лапу. — Как же так вышло, что до меня у тебя не было пары?

Он пожал плечами.

— Никогда прежде не интересовался.

Что было удивительно. Он крутился вокруг нее, с тех пор как заявил, что хочет ее в качестве своей пары. Не в плохом смысле, просто таким способом давал знать о своих намерениях. Затем ее осенило.　

— Ох. Это потому, что я тигр?

Единственная женщина вер-тигр в районе — Эстелла, пара Вика, и она только наполовину тигр. Остальная часть клана Мерино — мужчины, и, все как один, холостяки. Поэтому Джонни и обратил на нее внимание. Он был одинок.

— Это не связано с тем, что ты тигр, — сказал Эдриан задумчиво. — Хотя признаю, я нахожу это привлекательным. Но на территории есть и другие самки крупных кошачьих. Я мог бы преследовать одну из них. — Он пожал плечами и смахнул мокрую от пота прядь с ее лица. — Как я уже сказал, просто прежде я был не заинтересован. Им не хватало… чего-то.

И чувствуя себя немного жалкой, она спросила:　

— Чего-то, что есть у меня?

Его губы изогнулись в улыбке.　

— Да. Именно поэтому я хотел убить Джонни, когда тебя сослали из-за него, и поэтому я чуть не убил его, когда он отказался от тебя. Потому что в тебе есть что-то, что привлекает меня, и я не в силах сопротивляться этому, готов бороться со своим братом за тебя.

— Он не отказался от меня, он меня бросил. Хотя это было своего рода обоюдное решение.

— Он отказался от тебя, — сказал Эдриан с упрямым выражением. — Он обратил тебя, а затем, когда все пошло не по его плану, бросил на произвол судьбы. Этого не случилось бы со мной. — Он наклонился и коснулся ее губ. — Я бы не оставил тебя, саму разбираться с проблемами. Никогда.

— Знаю, — сказала она. Это правда; она ему верила. Они были вынуждены на этой неделе проводить время вместе, и он был внимательным и заботливым.

Жаль, что они встретились в таких условиях. Если бы он не был тигром, она бы с удовольствием встречалась с кем-то вроде него.

Но он был им… поэтому казалось, будто она сдается. Будто отказывается от той Мэнди, какой она была раньше. А она не могла. У нее было свое мнение, мечты, планы. Черт побери, она тоже имеет значение.

Эдриан пристально на нее смотрел. Мгновение Мэнди думала, что он собирается что-то сказать. Что-то, что заставит ее чувствовать себя лучше, менее отчаявшейся. Но он просто наклонился и очень нежно поцеловал ее в губы.

И ох, это было так мило, что она не могла не ответить на этот поцелуй.

Ее губы приоткрылись, и она поцеловала его в ответ. Его рука ласкала ее щеку, а затем он продолжил целовать ее, покусывая и посасывая ее губы. Она стонала под его губами…

А затем ее обращение продолжилось, и Эдриан с сожалением отстранился, когда Мэнди превратилась в тигра.

Если уж она стала оборотнем, быть тигром не так уж плохо. Она была сильной, могущественной, и у нее великолепное обоняние.

Она бродила по лесу, щелкая хвостом, гонялась за кроликами, броненосцами и всем, что привлекло ее внимание.

Эдриан был рядом, обратившись в тигра, но держался подальше от нее, позволяя идти, куда пожелает. Если она заходила слишком далеко, он направлял ее, напоминая остаться на земле Мерино.

Кроме этого, она была сама по себе, и это было великолепное освобождение.

Ну, она взяла свои слова обратно. Он укусил ее, когда она собралась съесть броненосца. Оглядываясь назад, вероятно, это хорошо, что он отпугнул ее, ведь они были переносчиками болезней.

Она гналась за оленем, пока не поймала его, получая огромное удовольствие от погони. На протяжении большей части дня она в форме кошки бродила по земле Мерино и, когда день сменился ночью, продолжила резвиться и играть.

Гоняться за листьями — довольно занятно, как и за испуганными белками, которых она иногда сгоняла с деревьев. Задремав в лунном свете, она перекатилась на спину, обнажив живот, и удовлетворенно облизываясь.

А потом она снова задремала.

И проснулась, когда солнце уже взошло, и ее тело медленно возвращалось к человеческой форме, а мех исчезал.

Ее кости хрустели и трещали, а позвоночник выгнулся, готовя тело к неизбежному изменению.

Она напряглась в ожидании обращения, когда Эдриан появился рядом с ней, вернувшись в свою человеческую форму, так легко, будто сменил одежду, а затем стал гладить ее плечи, поддерживая ее словами и прикосновениями.

И его утешительное присутствие помогло. Вскоре она вернулась к своей человеческой форме, совсем не потрепанной, за исключением неприятного вкуса во рту и царапин на руках и ногах. И она устала. Так сильно устала.

Мэнди зевнула, и Эдриан обнял ее за плечи, поддерживая. Она едва не спала, когда он привел ее в дом, отвел в ванную, всучил зубную щетку, на которую нанес пасту, и дождался, пока она почистила и прополоскала зубы, после чего отвел ее в кровать.

— Отдыхай, — сказал он. — Ты устала. Это всегда происходит при длительном обращении.

Она прижалась к подушке, заметив, что та пахла им.　

— Ты выиграл, — пробормотала она.

— Выиграл?

— Я обратилась. И теперь я застряла. Я не продержалась даже три дня. — Мэнди зевнула. Хандрить она будет утром. — Теперь я никогда не буду свободна.

Последняя мысль перед сном: на лице Эдриана не было радости.