Когда Фрэнк Гери только начинал работать, он проектировал самые обычные здания – торговые центры или пригородные дома. Облик его первых сооружений не идет ни в какое сравнение с безупречными стальными силуэтами музея Гуггенхайма в Бильбао или Дисней-холла в Лос-Анджелесе. Своему уникальному стилю, который раскрылся значительно позже, Гери во многом обязан знакомству с некоторыми творческими личностями в 1950–1960-х годах. «Самое большое влияние на мои проекты оказал Роберт Раушенберг», утверждает Гери в документальном фильме Sketches with Frank Gehry («Наброски Фрэнка Гери»). Пионер одного из направлений абстракционизма, известного как неодадаизм, Раушенберг в своих произведениях использовал любой предмет, который попадался ему на улицах Нью-Йорка. Это мог быть обрывок валяющейся на земле смятой газеты, сломанный вентилятор или просто мусор. Гери эти идеи понравились, и он стал применять их в своей работе. Впервые он использовал их, проектируя свой загородный дом в Санта-Монике. Гери экспериментировал с клееной фанерой, гофрированной жестью и ограждениями из цепей, фактически возводя новое здание поверх старого. Это стало началом одного из самых необычных стилей в архитектуре.

Влияние, оказанное Раушенбергом на Гери, демонстрирует еще одно характерное для инноваторов отличие, о котором я еще не упоминал: они тесно взаимодействуют с людьми не из своего круга. Для них это замечательный способ проверить свои убеждения на прочность и открыть для себя что-то новое. Как показали Дайер и Грегерсен, для многих творческих управленцев источником вдохновения стали встречи с художниками, академиками, учеными, политиками и путешественниками.

Дайер и Грегерсен нашли массу свидетельств, что знакомство с людьми, имеющими разнообразные точки зрения, основанные на опыте и происхождении, служит источником творчества. Эта закономерность прослеживается на любом уровне: индивидуальном, организационном или общественном. Адъюнкт-профессор Вашингтонского университета Кит Сойер хорошо изложил это в книге Group Genius («Гений коллектива»). А Франс Йоханссон в книге The Medici Effect («Эффект Медичи»), основываясь на психологических исследованиях, утверждает, что чем разнообразнее подбирается команда, тем больше у нее шансов создать что-то новое. Профессор Калифорнийского университета (в Беркли) Анна-Ли Саксниан и публицист Ричард Флорида убедительно показали, что города и регионы, население которых занято в различных сферах именно с функциональной точки зрения и где уровень межличностного взаимодействия достаточно высокий, оказываются более новаторскими, чем остальные. Поэтому я хотел бы более подробно остановиться на конкретной закономерности – учиться чему-то у людей, обладающих другой точкой зрения, бывает очень полезно. Часто этим обстоятельством пренебрегают. В связи с этим напомню одну историю.

Незадолго до своей внезапной и шокирующей кончины 13 июня 2008 года один из виднейших американских политических журналистов и комментаторов своего поколения Тим Рассерт вел еженедельную телепередачу NBC Meet the Press. Тим родился в Буффало в простой семье, все называли его своим парнем, и он гордился рабочим происхождением. Моя мать много лет дружила с Морин Орт – женой Тима. Морин, впоследствии ставшая успешным журналистом и сделавшая карьеру в Vanity Fair, начинала карьеру в качестве простого репортера, и в то время мама часто делала фотографии для ее репортажей.

В 1987 году перед большим автопутешествием с палаткой по Новой Англии наша семья навестила Тима и Морин в Нью-Йорке. В то время Тим был администратором в NBC News, а уже через четыре года стал телевизионной знаменитостью – ведущим передачи Meet the Press. Тим и Морин пригласили нас на ужин в один из своих любимых итальянских ресторанов. После ужина Тим угощал меня и моего брата Кристо (ему тогда было всего восемь) пивом и расспрашивал обо всем на свете до самого утра.

Мы продолжали видеться с Тимом как минимум раз в год, и всякий раз он с интересом разговаривал с нами, тогда еще детьми. Тим и Морин каждое Рождество приезжали в Сан-Франциско и устраивали небольшие вечеринки, приглашая на них старых друзей. На встречах обычно собиралось человек двадцать – тридцать, это были и консультанты McKinsey, и другие люди, но Тим по-прежнему проводил как минимум половину времени, общаясь с детьми. Нам с Кристо даже не верилось, ведь известность Тима росла, а со временем он стал настоящей знаменитостью (а мы, в свою очередь, достаточно повзрослели, чтобы это осознать). Но он всегда относился к нам с глубочайшим уважением, задавал миллион вопросов и на самом деле слушал наши ответы. Его интересовало наше мнение, и сам он откровенно высказывал нам то, что думал о какой-то проблеме или личности, скажем о конгрессмене.

Тим проявлял невиданное любопытство в общении с самыми разными людьми. Ему были интересны все, от сенаторов и членов правительства до друзей отца из Американского легиона 721 в Буффало. Учась понемногу у многих, Тим открывал для себя множество новых уникальных идей и мыслей. Его ничто не останавливало, он был открыт любым событиям.

* * *

Тим многие годы демонстрировал мне, как можно «узнавать понемногу от многих людей», но выражение это я впервые услышал от CEO компании eBay Джона Донахью. Он рассказывал о времени, когда формировались его лидерские качества, вспоминая о событиях со слов своего отца. Донахью считал, что люди слишком часто полагаются на мнения экспертов и учителей, считая, что именно у них есть ответ на любой вопрос, тогда как понятие истины намного шире. Донахью утверждал, что применяет этот подход на практике во время каждой деловой встречи. Чтобы разобраться в существе вопроса, Донахью собирал информацию и оставлял ее на время «побродить» у себя в голове, и потом, применяя свои необычайные эрудированность и хватку, получал конкурентное преимущество.

Большинство CEO поколения Донахью, хотя, конечно, далеко не все, согласятся, что самые удачные решения и идеи зависят от того, насколько хорошо удалось обобщить и проанализировать мнение большого количество разных людей. Но так было не всегда. Крайне популярной причудой менеджеров конца 1980-х считалась идея менеджмента методом обходов. Своему появлению этот термин обязан способу, который применял Дэвид Паккард, когда руководил компанией Hewlett-Packard. Паккард покидал свой офис и ходил среди подчиненных, общаясь с ними и выслушивая их. Билл Хьюлетт использовал в работе аналогичный подход. Он регулярно ужинал и подолгу разговаривал с инженерами компании HP, обсуждая их работу. Для руководителя, стремящегося быть информированным о происходящем на местах, польза сбора идей в общении с людьми, занятыми в процессе создания чего-то нового, может показаться очевидной, однако в начале 1980-х такая практика не была распространена. В знаменитой книге In Search of Excellence («В поисках совершенства») Том Питерс и Боб Уотерман восторгались этим методом. Ему было посвящено бесчисленное количество исследований в области менеджмента и множество публикаций, в том числе книга Джима Коллинза Good to Great («От хорошего к великому»). Великие лидеры, утверждал Коллинз, должны уметь слушать, а для этого надо обладать определенной долей скромности. Замечательный пример такого человека – президент студии Pixar Эд Катмулл. Действительно, умозаключения руководителей настолько верны, насколько богат их опыт.

Давайте немного отвлечемся и попробуем взглянуть на стремление Тима Рассерта учиться понемногу у многих с разных точек зрения. С одной стороны, Тим был открыт к восприятию свежих идей и новых мыслей от большого количества разных людей. Такое поведение согласуется с одним из самых часто повторяющихся заключений психологических исследований последних тридцати лет, посвященных изучению образа мышления творческих личностей и их поступков. Это то, что исследователи называют «открытостью к новому опыту». Те, кто изучал различия между выдающимися творческими учеными и их менее успешными коллегами, пришли к аналогичным выводам.

Утверждение, что творческие люди более открыты новым идеям и новому опыту, кажется очевидным. Однако крайне важно подчеркнуть, что существует множество факторов, мешающих применению этого подхода в наших организациях, социальных сетях и обществе в целом. Это все проявления статус-кво в действии. Как ни парадоксально, но хоть Тим и стал одним из лучших экспертов в своей области, он по-прежнему оставался открытым для новой информации и свежих идей от широкого круга совершенно разных людей. Это очень ценное качество, которым может обладать каждый. Чтобы лучше понять, насколько важно такое отношение к работе, давайте обратим внимание на исследования доктора Ричарда Вайзмана, руководителя исследовательской кафедры Хертфордширского университета в Великобритании, который в течение десяти лет занимался изучением вопроса, почему одни люди оказываются удачливее других.

Чтобы понять различие в поведенческих стереотипах счастливчиков и неудачников, Вайзман провел ряд экспериментов с участием четырехсот человек и изложил свои выводы в книге The Luck Factor («Фактор удачи»). В выборку для его исследований попали люди в возрасте от восемнадцати до восьмидесяти четырех лет с совершенно разными судьбами, среди них были и секретари, и врачи, и компьютерные аналитики, и рабочие, и бизнесмены.

Вайзман с коллегами начали проводить опросы людей, пытаясь выяснить, кем они себя считают – удачливым или неудачником. Оказалось, что 50 процентов респондентов считали себя удачливыми, 36 процентов не относили себя ни к тем, ни к другим, а 14 процентов опрошенных заявили, что им постоянно не везет. Так, например, Джессика, сорокадвухлетний специалист по судебной медицине, замечательный пример человека из группы везунчиков. «У меня есть работа, о которой я мечтала, двое замечательных детей и прекрасный мужчина, которого я очень люблю. Все просто великолепно: когда я думаю, как сложилась моя жизнь, я понимаю, что мне везло практически во всем», – рассказывала Джессика.

В то же время социальный работник Каролин тридцати четырех лет – типичный представитель группы неудачников. Как писал Вайзман, «она просто притягивала к себе неприятности. То она получает вывих лодыжки, попав ногой в выбоину, то, упав, травмирует спину, то въезжает на машине в дерево во время занятий на курсах вождения. Ей не везло в любви и постоянно казалось, что она оказывается не на своем месте в ненужное время».

В последующие несколько лет Вайзман пытался выяснить, чем различаются везунчики и те, кто считает себя неудачниками. Он проводил всесторонние исследования, просил людей вести дневники и анализировал ответы и результаты тестов, экспериментов и опросов. Проводя один из экспериментов, Вайзман дал везунчикам и неудачникам газету и попросил их посчитать количество фотографий в ней. Выяснилось, что тем, кто считал себя невезучими, потребовалось примерно две минуты, чтобы выполнить задание, а те, кто считал себя удачливыми, управлялись за считаные секунды. «А все почему? – вспоминает Вайзман. – Потому что прямо на второй странице была размещена надпись: “Прекратите считать. В этой газете напечатано сорок три фотографии”». Эта надпись занимала примерно половину страницы и была набрана огромным кеглем высотой больше чем в два дюйма, ее было практически невозможно не заметить. Вайзман утверждает, что «эта надпись была у них перед носом, но неудачники не замечали ее, а везунчики, наоборот, на ней и останавливались». Более того, Вайзман пишет: «Ради забавы я разместил вторую огромную надпись посередине газеты, гласившую: “Перестаньте считать. Скажите проводящим эксперимент, что вы увидели это сообщение, и получите 250 фунтов”. И снова неудачники упускали шанс получить деньги, потому что были слишком увлечены подсчетом фотографий».

Из эксперимента Вайзмана с подсчетом фотографий в газете следует один очевидный вывод: удачливые люди обращают больше внимания на происходящее вокруг, чем невезучие. Конечно, в этом есть свои нюансы. Тут можно вспомнить про предрасположенность к знакомствам с новыми людьми, взаимодействию с ними и получению от них новой информации. Вайзману удалось установить, что удачливые люди более склонны видеть во всем новые возможности и черпать новые идеи, и это происходит спонтанно, тогда как невезучие сильнее поддаются рутине, фиксируясь на конкретных возможностях.

Анализируя стереотипы поведения людей во время вечеринок, можно, например, заметить, что невезучие люди, как правило, общаются с людьми одного и того же типа – похожими на них самих. Это достаточно распространенное явление. Люди же, считающие себя везучими, напротив, любознательны и открыты для новых впечатлений и знакомств. Вайзман выяснил, что удачливые люди в три раза активнее пользуются языком тела в различных социальных ситуациях, чем невезучие люди. Они и улыбаются в два раза чаще, притягивая к себе даже случайных знакомых. Они не скрещивают руки или ноги, во время разговора поворачиваются в сторону собеседника, и вероятность новых знакомств у них выше. Шанс улыбается только тем, кто готов к такому повороту событий.

Вайзман верил, что к успеху человека может привести определенный образ поведения. Он обнаружил, что удачливые люди выстраивали и поддерживали то, что он назвал сетью успеха. Он писал:

Удачливые люди достаточно успешно строят прочные, продолжительные отношения с теми, кого встречают. С ними просто познакомиться ближе, и большинству людей они нравятся. Они легко доверяют другим людям и быстро с ними сходятся. В результате в отличие от невезучих людей они часто поддерживают отношения с гораздо большим количеством друзей и коллег. Снова и снова такая сеть друзей позволяет им сделать свою жизнь лучше.

Главный вывод Вайзмана: удачу можно создать рукотворно. «Я выяснил, что талант оказаться в нужном месте в нужное время на самом деле целиком и полностью зависит от определенного образа мышления», – утверждал он. У удачливых людей шанс встретить нужного человека выше, потому что они взаимодействуют с большим количеством людей вокруг. Экстравертное поведение, установил Вайзман, приносит свои результаты – у экстравертов появляются новые возможности и рождаются новые идеи. Это очень логично: случайные возможности – это простая статистика. Чем больше людей и новых перспектив оказывается в вашем круге общения, тем вероятнее, что у вас родятся новые идеи и появятся новые возможности, как и у Тима Рассерта.

Каким именно образом, учась немногому у многих, Тиму удалось стать оригинальным мыслителем? Для примера приведу такой случай. Последний раз я видел его в октябре 2006 года. Я тогда находился в Вашингтоне на конференции, а Тим и Морин пригласили меня и еще одного своего друга, Даниела Килдафа, на ужин в один из любимых итальянских ресторанов Тима в Вашингтоне «Тесоро». К тому времени имя Тима знали в каждом доме, он был одним из самых известных и авторитетных политических экспертов в Соединенных Штатах, автором нескольких бестселлеров по версии New York Times и часто появлялся в передаче Today's Show на телеканале NBC и на кабельном телеканале CNBC. Пожалуй, самым запоминающимся стало его появление на экране в ночь, когда объявляли результаты президентских выборов 2000 года, на которых Джордж Буш и Эл Гор шли так близко, как никогда в истории. Тогда Тим держал в руках небольшую доску, на которой красным цветом было написано: «Флорида. Флорида. Флорида». Он угадал, что развязка произойдет именно в этом штате.

В тот вечер Тима особенно интересовало мнение людей не из Вашингтона. Когда мы ужинали с ним в 2006 году, чуть более чем за два года до следующих президентских выборов, он расспрашивал нас о впечатлениях от многих возможных кандидатах в президенты от обеих партий.

Эти вопросы казались своевременными, а сам Даниел высказал довольно любопытные мысли по поводу сенатора из Северной Каролины Джона Эдвардса. В то время сенаторы Хиллари Клинтон и Джон Маккейн были соответственно самыми вероятными номинантами от демократической и республиканской партий. Тим сказал нам, что многие обозреватели в Вашингтоне считают темными лошадками в этой гонке Эдвардса (от демократов) и губернатора штата Массачусетс Митта Ромни. Эдвардс незадолго до этого посетил Стэнфордский университет, и Даниел сообщил нам, что его однокурсники считали Эдвардса мало подходящим на должность президента США. Им казалось, что он слишком обеспокоен состоянием своей шевелюры, а пообщавшись с ним лицом к лицу, они заподозрили его в использовании искусственного загара. Это случилось примерно за три года до драматической развязки и выбывания Эдвардса из президентской гонки, когда он впервые публично признал, что лгал о своем тайном романе на стороне. Сам Эдвардс объяснял свое поведение «самодовольством, эгоизмом и нарциссизмом, которые неизбежно приводят человека к выводу, что он может делать все, что хочет». Студенты Стэнфорда увидели признаки такого поведения у Эдвардса задолго до того, как оно стало достоянием публики.

Разговор, во время которого мы обсуждали кандидата за кандидатом, продолжался, и в ходе беседы Тим выражал свое мнение и опасения в отношении каждого из них. Один из интересующих его вопросов показался мне крайне интересным. Станет ли Барак Обама, тогда еще сенатор, после второго переизбрания выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах? Обама должен был появиться в передаче Meet the Press через две недели, когда станет известно, будет ли он выдвигать свою кандидатуру.

С одной стороны, Обама склонялся к тому, чтобы не участвовать в этой гонке. В рамках традиционного представления Вашингтона, хотя он стремительно набирал политический авторитет, его участие в президентских выборах всем казалось преждевременным. Он был сенатором всего лишь два года, по сравнению с Хиллари Клинтон не обладал достаточным опытом, и все шансы были именно у нее. К тому же во время своего выступления в передаче Meet The Press в январе того года Обама совершенно ясно опроверг слухи, что он собирается участвовать в президентской гонке 2008 года.

И все равно, несмотря на заявление о неучастии, Обама явно прикладывал очень много усилий, чтобы завоевать национальное признание. Несколько месяцев он ездил по стране, представляя свою вторую книгу, The Audacity of hope («Дерзость надежды»), и помогая десяткам кандидатов в сенаторы собрать деньги на избирательную кампанию. Поэтому Тим спросил нас: «А что вы думаете, друзья?»

Перед тем как лететь в Вашингтон, уже в аэропорту, я зашел в книжный магазин и пролистал несколько журналов. В сдвоенном номере Men’s Vogue за сентябрь-октябрь была неплохая статья, посвященная Бараку Обаме. Статья казалась немного напыщенной, фотографии для нее делала Анни Лейбовитц, однако мое внимание зацепил абзац в самом конце. В нем говорилось:

Обама прекрасно понимает, что на его пути много препятствий, в том числе и скромный опыт в международных отношениях, и, конечно же, Клинтон выглядит бесспорным лидером. Однако для него явно не все потеряно, ведь обязанностью следующего президента станет «устранение безобразия», которое подразумевает полную перетряску администрации Буша. « Я отношусь к президентству так: недостаточно просто хотеть стать президентом, – говорит Обама. – Надо хотеть по-настоящему изменить нашу страну. Надо хотеть сделать уникальный вклад в историю. Надо хотеть стать великим президентом » (выделено автором).

Да… Цитата звучала так, словно Обама действительно совершенно серьезно взвешивал свои шансы в президентской гонке. Иначе зачем ему так рассуждать о президентстве, если он всего лишь второй год как стал сенатором? Поэтому, когда Тим спросил, что мы об этом думаем, я вспомнил про эту статью. «Men's Vogue? – спросил он, рассмеявшись, будто бы сомневаясь в пользе политических комментариев, сделанных в модном журнале. – Ха-ха-ха… знаю, знаю…» После паузы Тим поднял брови и сказал: «Интересно…» Мы продолжили разговор, а в заключение он сказал: «Да, Обама вполне может сделать такой шаг». Вскоре Обама самостоятельно разъяснил свою позицию.

Две недели спустя, 22 октября 2006 года, в очередном выпуске передачи Meet The Press Тим начал свое интервью с нескольких вопросов о войне в Ираке и других международных проблемах и только потом непосредственно обратился к волнующей всех теме. Звучало это так:

РАССЕРТ: В интервью журналу Men's Vogue Вы сказали, что если бы хотели стать президентом, то Вы бы не просто думали о президентстве как таковом, а хотели бы стать великим президентом. Очевидно, Вы всерьез об этом задумывались.

ОБАМА: Да.

Задав Обаме несколько вопросов о нехватке опыта, Рассерт вынудил его прямо ответить на вопрос о возможном участии в президентских выборах. Через несколько секунд, несмотря на позицию, выраженную им в январе, Обама впервые согласился с возможностью выдвижения своей кандидатуры на президентских выборах.

ОБАМА: Да, действительно, так я думал раньше. И знаете, я не хочу темнить, особенно учитывая общественное мнение за последние несколько месяцев, я всерьез задумался о такой возможности. Но я еще не обдумал это досконально, со всей серьезностью и глубиной, которая требуется в отношении этой инициативы. Моей главной заботой по-прежнему остается 2006 год, и я хочу сделать все возможное, чтобы мы получили большинство в Конгрессе. После 7 ноября я собираюсь сесть и серьезно все обдумать, и если я в какой-то момент действительно изменю свое мнение, я сделаю публичное заявление по этому поводу и отвечу на все вопросы.

РАССЕРТ: Но все-таки можно ли утверждать, что вы задумываетесь о возможности своего участия в выборах президента в 2008 году?

ОБАМА: Да, можно сказать так.

Признание Обамы в том, что он обдумывает свое участие в президентской гонке, быстро стало главной новостью дня и изменило политический ландшафт в стране. Тим оказался первым, кто выбил из будущего президента такое признание, в силу многих причин, но в том числе и потому, что он прекрасно понимал, что в качественной журналистике, как и в любой другой профессии, необходимо принимать во внимание разностороннюю информацию и учитывать оригинальные мысли. И любой комический актер, и архитектор Фрэнк Гери могут ответственно вам заявить: новые открытия, источники вдохновения и свежие идеи буквально окружают нас, но они далеко не всегда лежат на поверхности. Они могут найтись у любого: у уборщицы, таксиста или у маленьких детей. И поэтому-то особенно важно оставаться открытым и задавать другим людям много вопросов. Интервью Тима Рассерта в программе Meet The Press – это всего лишь вершина айсберга.

Вайзман, продолжая изучать, что именно притягивает удачу, предпринял еще один шаг. С группой людей, считающих себя везунчиками, он поделился всем, что узнал об удаче, – главными принципами поведения везунчиков, в том числе конкретными методами. Вайзман рассказывает: «Мы, например, объяснили этим людям, что они могли бы стать более открытыми для новых возможностей, как избежать рутины и как справляться с неудачами, представляя, что дела могли бы идти еще хуже». Вайзман также показал ряд упражнений, способствующих увеличению шансов на успех, обучая их методам построения и поддержания «сети успеха», открытости новому опыту и умению спокойно относиться к жизненным ситуациям. Им объяснили, как научиться слышать свой внутренний голос и визуализировать успешные диалоги с людьми. После выполнения этих упражнений в течение месяца участники сообщили Вайзману о своих результатах. «Результаты были ошеломляющими: 80 процентов стали ощущать себя более счастливыми, стали получать больше удовольствия от жизни и почувствовали себя еще более везучими», – подводит итог эксперимента Вайзман.

Успешность Тима Рассерта только благодаря своим собственным усилиям подтверждает верность теории Вайзмана о том, что мы сами можем творить свой успех, умерив ожидания, но оставаясь открытыми к появлению новых возможностей. Рассерт не оканчивал престижных учебных заведений, он был выпускником университета Джона Кэролла, что на протяжении многих лет вызывало у него чувство неуверенности в себе. Отсутствие престижного образования компенсировала его интуиция. Сенатор Мойнихэн пригласил Тима переехать из Буффало и войти в состав его команды в Вашингтоне, большинство в которой обладали дипломами престижной лиги. «Я не уверен, что мое место здесь», – ответил Тим Мойнихэну. Мойнихэн и бровью не повел, вспоминает Тим в интервью. «Он сказал: “Ты должен понять – никто из них не обладает таким опытом, как ты, а всему, что знают они, ты всегда сможешь научиться”. Он похлопал меня по плечу, смахнул с плеча пылинку, и я принял его предложение».

В комментарии Мойнихэна подчеркивается важность умения выспрашивать и задавать вопросы: эксперты в узкой области часто не учитывают все возможные обстоятельства и, следовательно, ошибаются. Это не значит, что советами экспертов стоит пренебрегать в принципе. Как мы увидим в следующей главе, существует определенная категория экспертов, которые могут стать источником новых открытий и давать ценные советы.