Глубокой ночью, когда Ева и Алиса уже спали в комнате Исаии, он сам с тяжелым нетерпением ожидал прихода доноров. Исаия вызвал их для себя и для брата, но, в отличие от Ильи, провел без крови весь день. Жажда мучила, рвала горло; нестерпимо жгло десна от желания запустить клыки в горячую плоть.

Близость Евы это лишь усугубляла.

— Ну, и стоило ли так долго ждать? — с неодобрением спросил Илья, развалившись на диване, где до недавнего времени спала сестра. — Посмотри на себя. С ног валишься. Раньше себе донора вызвать не мог?

— Без крови я вполне могу выдержать двенадцать часов, — морщась, отозвался Исаия. Сыто умиротворенное лицо близнеца бесило до зубного скрежета.

— Молодец, страдалец, — хмыкнул тот, бессознательно водя рукой по диванной подушке. Мысль о том, что, а главное, кого в этот момент представлял Илия, в одночасье вывело из себя голодного вампира. Продолжая вжиматься в стену перед диваном, он спросил, не скрывая ни брезгливого отвращения, ни праведного гнева:

— Ты действительно хочешь трахнуть Еву?

Илья никак не изменился в лице, лишь поднял на брата взгляд — тяжелый и сумрачный, предупреждающий.

Исаия чхать хотел на предупреждения.

— Ну? Нечего сказать?

— Ты дебил — такие вопросы задавать? — хмуро отозвался Илья.

— И близко к ней не подходи, — не повелся на его возмущение Исаия. — Если я узнаю, что ты позволил себе… лишнее, я…

— И что же ты сделаешь? — по-прежнему не двигаясь, перебил его Илья.

— Изолирую, — мрачно пообещал Исаия. — В клетке запру, как бешеного зверя. Она наша сестра, недоумок! — повысил он голос, чувствуя себя отвратительно от подобного разговора. Ужасно, но Илия, судя по всему, никакой вины за собой больше не ощущал. — Ты ей жизнь хочешь искалечить?!

— Будь мы людьми, искалечил бы, — пожал плечами тот. — Но мы ведь не люди, да? Теперь я по-другому смотрю на некоторые вещи. Если ты этого не понял, то скоро поймешь.

— И что же заставило тебя увидеть вещи «по-другому»? — Исаия и сам не понял, когда вдруг подошел, нависнув над братом.

— Лара, — спокойно ответил Илья, расслабленно откинув голову на спинку дивана. — Я полтора часа ее трахал, я пил ее кровь, но в итоге хватило одного звонка от Евы, чтобы я почувствовал себя живым. Это слишком большая разница, чтобы я мог смириться и отступить. Теперь я это понимаю.

— Что за чушь ты несешь? — отшатнулся от него Исаия едва ли ни в панике. Не таких слов он ждал от Илии, совсем не таких. — Ты себя вообще слышишь?

Ответить Илье не дал звонок в дверь. Прибыли доноры, и, волей-неволей, разговор пришлось отложить.

Их было четверо: два человека и два вампира. Два донора и два телохранителя. И все бы ничего, но в этой компании была лишь одна женщина.

— Скажи, что когда делал заказ, — взмолился Илья, — ты подчеркнул, что это должны быть женщины!

— Это всего лишь кормление, — огрызнулся Исаия, осознав свою ошибку, но не желая признавать ее вслух.

— Значит, парень твой, — фыркнул Илья. Исаия бросил на него откровенно злой взгляд, но возражать не стал. Если он ничего не признавал вслух, это еще не означало, что он не брал на себя ответственность.

— Какие-то проблемы? — спросил один из вампиров, представившийся Тимуром. На его скуластом лице с самого начала царило некое кислое, сдержанно недовольное выражение, и, судя по тому, как к нему обращались трое его спутников, этот Тимур был за главного.

— Никаких, — ухмыльнулся ему Илья. — Только вопрос: каковы правила пользования?

— Черт, вы же те самые новички! — вдруг воскликнул второй вампир Вячеслав. — Первые, обращенные нашей собственной Евой! Свезло!

— Угу, — не разделил его энтузиазма Тимур. — Правила следующие: брать кровь из сгиба локтя, руки не распускать, остановиться при первой же просьбе.

— Что насчет платы? — спросил Илья.

— Для новообращенных первые полгода бесплатно. За вас платит община. Разумеется, на дополнительные услуги халява не распространяется.

— Например? — поинтересовался Илья, пока Исаия с гримасой острого голода погружал клыки в руку молодого мужчины. Доноров почему-то никто не представил, и сами они не рвались знакомиться с клиентами. Рука мужчины была усеяна шрамами от клыков — бледными старыми и розовыми свежими. Несмотря на то, что парень явно был регулярным донором, выглядел он здоровым и полным сил. Видимо, вампиры заботились о состоянии своей пищи.

— Укус в шею или в бедро стоят дороже. Многократные укусы или выбор конкретного донора также оплачиваются отдельно.

— Настоящий сутенер, — хмыкнул Илья, лукаво улыбнувшись женщине, тихо ожидавшей, когда он подойдет к ней.

— Смешно, — кисло оценил Тимур. — Еще остроумные замечания будут, или займешься делом, как брат?

Илья медлил. Он уже брал кровь у Ларисы, а до нее по-пьяни, у какой-то местной давалки. Оба раза не принесли ничего, кроме разочарования. Илья не хотел какую-то потаскуху, подсевшую на укусы, не хотел свою дуру Ларочку, не хотел и эту женщину в аккуратном, темно-синем платье.

Он хотел Еву. Хотел ее кровь, ее плоть, ее внимание, ее любовь — всю ее. От одной мысли обладания ею сводило пальцы, и только утоленная жажда вновь поднималась в нем кипящим маревом, сжигая, раздирая изнутри.

— Как тут отказаться? — невесело рассмеялся Илья и, опустившись перед дамой на колено для удобства, не раздумывая, всадил клыки ей в руку, в нежную мякоть сгиба локтя. И кровь, что полилась ему в рот, была вкусом как кровь. И только.

…

Мобильный телефон задребезжал через час после рассвета. Звук на нем был отключен, но вибрация заставила аппарат танцевать по металлической полке с оглушительным звоном прямо над ухом.

Алиса помнила, как поставила свой телефон на зарядку в дальнем углу комнаты, так что звонили явно не ей. Полминуты она ждала, чтобы Ева ответила, но подруга спала поистине мертвым сном, до предела вымотанная — как была уверена Алиса — донорством крови.

Звонок все продолжался. Не выдержав, Алиса схватила телефон и, подслеповато щурясь, нажала прием:

— Алло.

— Будьте любезны, — раздался из динамика ровный мужской голос, — разбудите Еву и передайте ей трубку.

Подозрительные слова незнакомца смели с Алисы всю сонливость. Резко сев в кровати, она бросила взгляд на зашторенное окно.

— Откуда Вы знаете, что она спит?

— Всего лишь предположил, — все так же хладнокровно ровно отозвался собеседник и вновь попросил: — Прошу, разбудите ее. Это срочно.

Сомневаясь, Алиса все же растолкала Еву и сунула ей под ухо трубку, прошептав, что звонит какой-то подозрительный тип.

— Да? — едва заворочала языком Ева, ощущая во рту страшную сухость.

— Прости, что пришлось тебя разбудить, — узнала она спокойный голос Ноя. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Мм, говори, — раскрыла, наконец, Ева глаза. В голове у нее тут же замелькали предположения, начиная от каких-то новых проблем с Измаилом и заканчивая невероятной мыслью, что красавец Ной вдруг воспылал к ней симпатией. Хотя бы небольшой.

— Не по телефону. Могу я пригласить тебя на завтрак?

О, что сотворили с бедной влюбленной девочкой эти несколько слов! Горячая, трепещущая словно бабочки, волна закружила в ее животе, поднялась вверх и там, перехватив дыхание, вспыхнула лихорадочным румянцем на лице. По коже забегали стайки мурашек, и казалось, что вот-вот они проберутся вовнутрь, защекоча Еву до истерического смеха. Ей и правда хотелось смеяться. И она смеялась, тихо, зажав себе ладонями рот и не отвечая ни на какие расспросы подруги. Конечно, перед этим дав согласие на встречу.

— Да что с тобой такое!? — воскликнула Алиса, окончательно заинтригованная ее странным поведением. Ева, наконец, совладала с собой и воззрилась на подругу блестящими от счастья глазами.

— Он позвал меня на свидание, — сообщила она шепотом, так, будто боялась спугнуть удачу.

— Кто?

— Ной.

— Какой Ной?

Ева расплылась в дурацкой улыбке и мечтательно закатила глаза:

— Он такой… такой… Самый-самый! Умный, красивый, серьезный. Правда старше меня… Не знаю, я наверно ему ужасной дурой кажусь. Блин, Алис, что делать!?

— Насколько он тебя старше? — заинтересовалась подруга. Она впервые видела Еву в столь влюбленном состоянии. Даже о своем первом парне — Артуре, кстати — Ева никогда не отзывалась с таким девчачьим восторгом.

— Ээ, — отчего-то вдруг засмущалась подруга, — кажется, лет на триста. Много, да?

— Он, — пораженно выдохнула Алиса, — вампир?

Ева кивнула, не поднимая глаз.

— Ты с ума сошла? — с жалостью вопросила подруга. — Сначала на тебя напал вампир, потом ими стали оба твоих брата, теперь еще и встречаться хочешь с одним из них?

Ева снова, упрямо держа голову опущенной, пожала плечами.

— Может, ты вообще стала клыкнутой? — с подступающей злостью вопросила Алиса. — Неужели тебе так нравится подставлять им шею!? Смерти ищешь!?

— Алис, перестань, — отдернула ее Ева. — Я кормлю только Исаию и Илью. Им сейчас только моя кровь помогает, понимаешь? Постепенно они перейдут на доноров. Больше я никого к себе не подпущу.

— Значит, если этот Ной захочет твоей крови, ты откажешь?

— Конечно, — опять пожала плечами Ева. — Я же ему не бурдюк с кровью!

…

— Что, прости?

— Я прошу тебя спасти жизнь одной женщине, — повторил Ной. — Она умирает. Князь поставил ее первой в очереди на обращение, но через месяц, когда назначен ритуал, Илона, скорее всего, уже умрет.

Ева опустила глаза, изо всех сил стараясь скрыть разочарование. Ной пригласил ее вовсе не на свидание, а на деловой разговор. И только.

— Может, я чего не понимаю, но разве не Измаил решает, кого и когда обращать? Он же у вас главный.

— Это правда.

Сглотнув, Ева постаралась сконцентрироваться на деле:

— А он не разозлится, если сделать ее вампиром в обход него?

— Полагаю, он будет в ярости, — спокойно согласился Ной, — и уничтожит Илону в назидание мне и остальным. Поэтому я прошу тебя помочь мне убедить его дать разрешение.

Ева уставилась на вампира в немом изумлении. Рука сама собой смяла пакетик с картошкой фри. Ной предложил ей выбрать заведение, и Ева остановилась на том самом кафе, что недалеко от их дома — «Маковое поле». Атмосфера здесь была уютной, а еда вкусной. Но главное, кафе работало круглосуточно. В конце концов, они с Ноем заявились в половину седьмого утра. От недостатка сна Ева чувствовала себя смертельно разбитой, почти больной. Будь на месте Ноя кто-то другой, девушка послала бы его куда подальше и продолжила бы сладко дремать. А так она боролась со сном, запихивалась едой и старалась найти причину для вежливого отказа.

Не хотела Ева появляться так скоро перед Измаилом. Тем более упрашивать его дать разрешение превращать кого-то там в вампира. Эта Илона — кто она ей? Никто. Да, жалко, что она умирает, но больницы полны умирающими, и Ева вовсе не собиралась строить из себя мессию. А вдруг Измаил потребует от нее чего-то взамен? Чего-то, что она дать не захочет или не сможет?

Мысли роились в голове, а она все смотрела на Ноя, на парня, что ей отчаянно нравился, в кого она, к своему стыду, была влюблена, хоть и не понимала с чего бы. К любви девушка относилась скептически, не веря, что от этого можно потерять голову. А вот ведь. Потеряла.

— Думаешь, Измаил станет меня слушать? — в конце концов, вопросила она с отчаянием. — Что я могу сказать ему такого, что изменит его мнение?

— Я уверен, к твоей просьбе он прислушается, — заверил ее Ной. — Князь видит в тебе Агарь, а для нее он сделает любое исключение.

— Я не хочу играть роль его мертвой сестры, — поморщилась Ева при упоминании Агарь. — Я не стану притворяться, будто он мне нравится, или будто я чем-то похожа на нее.

— А ты и не похожа, — спокойно отозвался вампир. — Ни внешне, ни внутренне.

— Да? А какой она была?

— Величественной, — отчего-то вдруг отвел глаза Ной, — и отстраненной. Как Источник, она была невероятно стара.

— А как она умерла?

— Никто кроме князя не знает. Он был единственным свидетелем ее смерти.

— И что? — удивилась Ева. — Никто не стал спрашивать, как это случилось?

— У могущественного вампира, потерявшего свою возлюбленную? — посмотрел на нее Ной, как на дурочку. — Помнится, первых, кто попался ему на глаза, князь… убил.

— Ты хотел сказать что-то другое, — почуяла Ева неладное. Ной качнул головой, как другие пожимают плечами, но все же сказал:

— Они умирали… долго. Князь совершенно потерял голову от горя. Думаю, он не хотел страдать один.

— И к такому психу я должна добровольно пойти и просить об услуге? — едва не вскричала девушка, не на шутку напуганная новыми фактами из жизни князя. — Господи, да что с ним вообще не так?

Ной не ответил. Он ждал ответа от нее.

Ева колебалась. Если бы они хотя бы говорили по телефону, было бы легче. Но Ной сидел прямо напротив нее, смотрел ей в глаза и ждал. Ждал, что она решит: пойдет ли просить — всего лишь просить — за жизнь человека или струсит?

Поморщившись, Ева признала перед собой, что выбора ей, как всегда, не оставили.

— Когда отвезешь меня к нему?

…

Домой Ева вернулась в состоянии, близком к депрессии. Ей никого не хотелось видеть, жизнь казалась злой, утомительной штукой, а люди вокруг — да какие, к черту, люди! — вампиры вокруг только и ждали возможности ее использовать в своих интересах. Ко всему прочему, Ева страдала от истощения, у нее раскалывалась голова и подскочила температура.

— Ты чего? — выглянул из своей комнаты Илья. Девочка опустошенно повернулась к нему.

— Мне жарко и плохо, — пожаловалась она, облокотившись на спинку дивана, на котором спал мертвым сном Исаия. — А ты чего не спишь? Вампир еще называется.

Ухмыльнувшись в сумерках зашторенных окон, Илья подошел к сестре и приложил руку к ее горящему лицу.

— Мм, — восторженно промычала девочка, уткнувшись в его ладонь, — какая прохладная!

— Ходила завтракать? — поинтересовался брат.

— Угу, — неопределенно подтвердила она, прикладывая вторую руку Ильи к своему лицу. — Как мне плохо.

— Так ты еще и не отдохнула нормально, — рассудил парень, улыбаясь ее действиям. — Пойди поспи еще немного.

— У Исаии жарко, — поморщилась Ева. — А там еще Алиса.

— Тогда пошли ко мне, — предложил Илья, надеясь, что это прозвучало легко и непринужденно. — Пока не покормишь меня, я буду прохладный. Ты остынешь, а я погреюсь.

И предлагая, он никак не ожидал, что Ева с энтузиазмом согласится. Видимо, ей действительно было нехорошо.

Переодевшись в шорты и майку, которые, по мнению Ильи, совершенно ничего не скрывали, Ева забралась к нему на кровать под бочок, тут же, словно плюшевого мишку, обхватила его руку, ту, что он хотел положить ей на талию, и, удовлетворенно выдохнув, притихла.

Притих и Илья, млея от ее близости. Глупая, глупая Ева! Разве можно вот так просто забираться в постель к взрослому парню? Он же не железный. Мертвый немного, но точно не железный. И руку его она так удачно — или неудачно? — прижимает прямо к своей шикарной груди. Мягкая, горячая и одна лишь тоненькая ткань преграды.

И пошел Изя со своими нравоучениями! Сам бы попробовал рассуждать о морали, когда Ева тут всем телом прижимается и едва ли ни мурчит.

Так мило. Так невыразимо мило!

— Люблю тебя, — с накатившей нежностью прошептал он ей на ухо.

— И я тебя, — пробормотала Ева сквозь сон. И от ответа ее было болезненно сладко и чудовищно горько.