Для иллюстрирования воссоздания золотой паутины на новых принципах, покажем, как это делалось на примере одной семьи. Семья эта хорошо известна каждому. Это Ротшильды.

Самые ранние сведения о Ротшильдах обнаружены в эпоху Возрождения, эпоху Реформации во Франкфурте на Майне. Они жили в еврейском гетто, расположенном в этом городе за городской стеной и рвом. Фамилия «Ротшильд» появилась из названия дома «Rotes Schild» (Красный Знак), в котором жили их деды. Ротшильды вели торговлю, были менялами, учителями и певчими. Профессии передавались от отца к сыну. Их опутанное легендами восхождение к финансовым вершинам началось с Майера Амшеля Ротшильда.

Майер Амшель Ротшильд родился 23 февраля 1744 в гетто в доме Пфане (Сковородка). Его отец Амшель Мозез (известный по своей первой фамилии как Бауэр) был мелким ростовщиком с состоянием в 1375 гулденов. Когда мальчику исполнилось 12 лет, его отправили в Ганновер на обучение в банк Оппенгеймера. Сообразительный малый быстро постиг секреты финансовых сделок того времени. Он узнал монеты германских княжеств, приметы подделок, определял выгодные обменные курсы. И рассчитывал сложный процент, что не всем дано. После смерти родителей в 1760 году Майер вернулся во Франкфурт и занялся обменом и продажей монет и медалей. С 1764 года Майер Ротшильд поставлял в княжеский дом Гессен-Кассель монеты и золото. Затем глава дома Вильгельм I приблизил Майера ко двору, назначив придворным «фактором». Принц Вильгельм слыл одним из самых богатых и знатных германских князей, торговал наемными армиями и жил на широкую ногу.

В 1785 году он с выгодой продал 17 тысяч солдат английскому королю Георгу III для войны с американскими колонистами.

Придворными факторами обычно были евреи, их так и называли «придворные евреи». У фактора была одна «головная боль» – как умножить богатство господина и наполнить казну. Фактор покрывал расходы на армию, предметы роскоши, снабжал двор, конюшни, кухню и подвалы. Он поставлял все, что необходимо – от колыбели до могилы, и брал риски на себя. В случае успеха его ждали награда и уважение при дворе. В случае неудачи – суд, разорение, нередко и казнь.

В 1732 году Йозеф Зюс Оппенгеймер стал фактором при дворе принца Карла Виттембергского. После коронации принц назначил его министром. Оппенгеймер ввел систему торговых монополий, применил новую в то время экономическую политику меркантилизма. По сути, казну наполнили за счет населения. Когда принц умер, Оппенгеймера арестовали и казнили.

Судьбу фактора описал Лион Фейхтвангер в известной новелле «Еврей Зюс». Ну да это литература. Фамилию Оппенгеймер сейчас не знает только глухой и слепой. Это, в первую очередь, владельцы корпорации «Де Бирс»….

Оборотистость придворного Майера приносила доход. Пришла пора создавать семью. 29 августа 1770 года Майер Амшель Ротшильд женился на 17-летней Гутле Шнаппер – дочери местного ростовщика. Приданое невесты и средства Майера не сделали молодую семью состоятельной. Зато, Гутле усердно поддерживала супруга во всем. В счастливом браке у них родились 5 сыновей и 5 дочерей: Жанетт (1771), Амшель (1773), Соломон (1774), Натан (1777), Изабелла (1781), Бабетта (1784), Карл (1788), Жюли (1790), Генриэтта (1791) и Джеймс (1792).

Когда в семье стало 4 детей, Ротшильды купили в гетто большой дом (Grünes Schild) и переехали в него. Здесь родились еще 2 сына и 2 дочери. Когда в 1811 году во Франкфурте отменили границы гетто, Ротшильды его покинули. Все, кроме Гутле. Она осталась в Grünes Schild, где прожила до своей смерти в возрасте почти 96 лет. После ее кончины Grünes Schild стал музеем и считается фамильным домом Ротшильдов.

24 сентября 1803 года Майера Амшеля Ротшильда назначили главным придворным банкиром при дворе в Касселе, а его сыновья стали его казначеями. К этому времени Ротшильды владели состоянием в 60 тыс. гульденов – сумма для того времени значительная, но не самая большая. Для примера, состояние богатейшей еврейской семьи Франкфурта – Шпейеров – равнялось 420 тыс. гульденов.

Самую главную в своей жизни «банковскую» операцию Майер Амшель Ротшильд провел в 1798 году. Он отправил 21-летнего сына Натана в Англию. Когда Вильгельму I пришлось бежать от вторжения Наполеона, он оставил значительную часть своего состояния на хранение Майеру. Тот скрыл бухгалтерские книги князя, деньги отправил своему сыну в Англию. Натан вложил 550 тыс. фунтов в золото и облигации английского правительства. Вложения принесли хорошую прибыль. Хватило и принцу, и Ротшильдам. Репутация Майера как надежного и умелого банкира была твердо установлена.

Скоро он работал с десятком германских вельмож и княжеств. Пришло время упрочить дело. 27 сентября 1810 года Майер основал фирму «Майер Амшель Ротшильд и сыновья» с капиталом в 800 тыс. флоринов.

Пятеро его сыновей стали совладельцами. Успешный бизнес Натана Ротшильда в Англии послужил примером для братьев. В 1812 году из Франкфурта в Париж отправился 20-летний Яков (Джеймс) Ротшильд. Следующим стал Соломон. Он осел в Вене, где у семьи уже были финансовые интересы. Карл основал свой бизнес в Неаполе. Управлять франкфуртским банком остался старший брат – Амшель.

Для своих детей Майер Амшель составил кодекс из нескольких правил:

– Все важные посты в бизнесе должны занимать только члены семьи, а не наемные работники. Участвовать в делах могут только потомки мужского пола. Наследовать – только прямые наследники мужского пола. Старший сын становится главой семьи, если братья единодушно не признали иное (как это случилось в 1812, когда главой дома был утвержден Натан).

– Мужчины семьи должны жениться на своих двоюродных или троюродных сестрах (чтобы накопленное имущество осталось внутри семьи и служило общему делу). Дочери должны выходить замуж за аристократов, сохраняя свою веру.

– В любом случае имущество семьи не описывать, размер состояния не оглашать. Даже в суде или в завещании. Споры между братьями разрешать внутри семьи, сохраняя единство дома.

– Жить в согласии, любви и дружбе, делить прибыль поровну.

– «…Никогда не забывайте, что скромность ведет к богатству».

Глава банковской династии Майер Амшель Ротшильд умер 19 сентября 1812 году во Франкфурте на Майне, не представляя тех финансовых вершин, которых достигнет начатое им дело.

Английская ветвь.

Натан Майер – основатель английской ветви Ротшильдов – прибыл в Манчестер в 1798 году. С помощью капиталов отца и братьев он успешно торговал британским текстилем. 22 октября 1806 года Натан женился на Анне Коэн. Когда в 1809 году французы блокировали пролив Ла-Манш, торговля тканями стала невыгодной. Натан Майер переехал в Лондон, где основал банк N.M. Rothschild & Sons. Его главный офис разместился, конечно, в Сити. Самый успешный бизнес Натана Ротшильда начался в 1814 году, когда британское правительство привлекло его банк к финансированию военной кампании против Наполеона. Крупные суммы золотом переводились из Англии маршалу Веллингтону и союзникам через банки братьев. Ротшильды идеально подходили для движения громадных сумм в неспокойной Европе, избавляя клиентов от рисков перевозки денег и просрочки платежа.

С именем Натана Ротшильда связана известная легенда. Банкир якобы удачно использовал счастливый случай во время битвы при Ватерлоо между армиями Наполеона и Веллингтона. В начале сражения наблюдателям показалось, что выигрывает Наполеон, о чем срочно сообщили в Лондон. Однако, на помощь войскам Веллингтона подоспел прусский корпус Блюхера и решил исход боя в пользу союзников. Наполеон бежал. В понедельник 18 июня 1815 года Ротворд, курьер Натана Ротшильда, наблюдал за сражением и видел, как Наполеон ускакал в Брюссель. Ротворд бросился в бельгийский порт Остенде и за 2.000 франков уговорил рыбака, несмотря на шторм, переправить его в Англию. 20 июня Натан Ротшильд получил новость и сообщил о ней английскому правительству. Ему не поверили. Все были убеждены, что Веллингтон сражение проиграл. Тогда Ротшильд немедленно начал продавать на бирже свои акции. Вслед за ним стали продавать остальные акционеры. В результате цены на акции упали почти до нуля. В этот момент агенты Ротшильда скупили акции уже по бросовым ценам. 21 июня в 11 часов вечера адъютант Веллингтона майор Генри Перси доставил в правительство рапорт маршала: «Наполеон разбит». Но, было поздно. Ротшильд овладел большой долей британской экономики.

При обилии фактов суть легенды не подтвердилась. Натан Майер был типичным «трудоголиком», решительным, но острожным финансистом. Его сделки опирались на надежных заемщиков и подкреплялись деньгами братьев. Помпезные похороны Натана Майера в Лондоне показали, какую власть и силу приобрел Ротшильд в Англии. За гробом шли послы великих держав, мэр, члены муниципалитета, на ногах был весь Лондон.

Когда Натан умер, руководство общим домом перешло к Джеймсу Ротшильду в Париж. Главой лондонского банка стал старший сын Лайонель Натан Ротшильд. По традиции Лайонель взял в жены Шарлотту Ротшильд – дочь Карла Майера из Неаполя.

20 лет он был финансовым агентом европейских правительств (через его банк прошли все российские займы). Это он помог правительству купить контрольный пакет акций Суэцкого канала. За него нужно было уплатить 80 млн. фунтов. Ротшильд предоставил деньги тотчас же. Докладывая о сделке королеве Виктории, британский премьер-министр Дизраэли был краток: «Он ваш, мадам!».

Его сменил Натаниель Ротшильд. В 1885 году Натаниель стал первым евреем, который вошел в палату лордов. Потомки Натаниэля вросли в английское общество. Они занимались не только финансами, но интересовались искусством и наукой. Женская половина выходила замуж в дома английской аристократии. Свою дочь Анну Натаниэль выдал замуж за лорда Розберри, бывшего премьера Англии.

Сын Лайонеля Ротшильда Альфред учился в Кембридже и водил дружбу с принцем Уэльским (впоследствии королем Эдвардом VII). Принц отличался пристрастием к бегам, охоте и прекрасному полу, имел несколько внебрачных детей. Правнучка его последней любовницы, Алисы Кеппел, также стала любовницей (и потом женой) принца Уэльского. Это Камилла Паркер Боулз – разлучница трагически погибшей принцессы Дианы нынешняя жена принца Чарльза (как переплетено!).

В 21 год Альфред вошел в банк отца, в 26 лет стал директором Банка Англии. После кончины отца построил загородный замок Халтон. Семью он так и не создал, но имел внебрачную дочь Альмину Вумбвелл (впрочем, тоже с титулом – графини). Его племянник Лайонель Натан II продолжил банковский бизнес в Лондоне. Экономический рост в Европе открыл новые возможности. В 1887 году английские и французские Ротшильды вложили деньги в компанию «Де Бирс» (добывающую алмазы в Южной Африке). Почти 100 лет Ротшильды поставляли золото Королевскому монетному двору и Банку Англии.

Когда после I мировой войны многие правительства отказались от внешних займов, Ротшильды стали вкладывать деньги в транспорт (лондонское метро), торговлю (магазины Вулворта). Этим занимался и сын Лайонеля Эдмунд де Ротшильд. Он пересек океан, купил земельный участок в Канаде и построил на нем электростанцию. После 2-й мировой войны (во время которой он служил в британских войсках), Эдмунд де Ротшильд содействовал созданию государства Израиль.

Джейкоб Ротшильд, один из старших представителей банковской семьи, родился в 1936 году. В юности (по его уверениям) ему пришлось жить в стесненных материальных условиях. Закончив Оксфорд, он учился банковскому делу. С 1970 году успешно управлял одной из дочек банкирcкого дома «Ротшильд и сыновья» (Rothschild Investment Trust Corp.).

В 2003 году Эвелинде Ротшильд, глава лондонской ветви, начал объединять британский и французский банки с 200-летней историей в «Группу Ротшильдов». Контроль над группой он передал барону Дэвиду де Ротшильду (главе французской ветви). Это был трудный шаг для Эвелина – 2 года сомнений. Они с Дэвидом непохожи ни в бизнесе, ни в жизни. Сэр Эвелин предпочитает тайную дипломатию, гордится близостью к влиятельным бизнесменам и политикам. Его вторая жена Линн – близкая подруга Хиллари Клинтон. Со своими же подчиненными он с трудом находит общий язык. Дэвид, напротив, легко общается на любом уровне. 17 лет был мэром города Пон Лэвек в Нормандии (где у него свой замок, окруженный рвом). Объединяет их убеждение в том, что бизнес должен оставаться в руках потомственных Ротшильдов. Они согласны включить в общую группу банк Бенджамина де Ротшильда в Женеве.

Со временем Давид де Ротшильд доказал, что может управлять группой, чьи офисы находятся на четырех континентах в 33 странах (в том числе в Москве). На Ротшильдов работают более 2000 наемных сотрудников, однако среди исполнительных директоров нет ни одного человека со знаменитой фамилией. В 2006 году финансовая группа Ротшильдов была отмечена наградами «Лучший дом Великобритании 2006 года по слияниям и поглощениям» и «Лучший дом Европы десятилетия по слияниям и поглощениям». После смерти в 2007 году старейшины семьи – Ги де Ротшильда – доли в общем бизнесе переделили. В новом семейном холдинге французская ветвь (опытные банкиры – Давид де Ротшильд – 65 лет, Эрик де Ротшильд – 67) получили 63,5 % компании. Оставшиеся 36,5 % отошли более молодой английской ветви – детям Ивлина де Ротшильда (Джессике Ротшильд всего 43 года, ее братьям: Энтони Джеймсу – 40 и Дэвиду Мейеру – 39).

Французская ветвь.

В 1812 году Джеймс (Яков) Ротшильд основал в Париже банкирский дом. От брака Джеймса со своей племянницей Бетти (дочери брата из Вены) родились 6 детей (по традиции они женились и выходили замуж внутри семьи).

В 1835 году Джеймс вместе с Натаном приобрели у испанского правительства права на добычу ртути. Не обошлось без крупных «подарков» министрам. Но игра стоила свеч. Без ртути невозможно было производить золото и серебро. Поэтому спрос на нее был велик и постоянен. Испанские шахты на 30 лет сделали Ротшильдов монопольными поставщиками ртути на мировой рынок. В 1845 году Джеймс Ротшильд получил правительственный подряд на строительство первой железнодорожной линии между Парижем и Валансьеном. А члены парламента и крупные газетчики – пухлые конверты с акциями. Когда трасса была готова, ее объединили с австрийской линией (построенной его братом, Соломоном) в паневропейскую рельсовую систему.

За четверть века Джеймс стал вторым из самых богатых людей Франции после короля. На праздниках и торжествах Джеймс окружал себя учеными и артистами. Он хотел слыть не только «королем Ротшильдом I», но и меценатом. Среди гостей Ротшильда был русский политэмигрант Александр Герцен. Он открыто призывал к свержению монархической власти в России и, можно сказать, издевался над царем Николаем I. Получив в наследство миллионное состояние, Герцен жил во Франции. Однако деньги остались в России. Царь принял меры и на капитал наложили запрет. В этот момент Герцену помог Ротшильд, приняв от него залоговые бумаги. Через своего представителя в России он предъявил их к оплате. Получив отказ, Ротшильд через своего агента намекнул российскому министру финансов о возможных проблемах с новыми займами. Царь и его министр намек поняли и пошли на попятную. Задержанные деньги были уплачены с процентами.

Когда 15 ноября 1868 года Джеймс Майер Ротшильд скончался, руководство парижским домом перешло старшему сыну, барону Альфонсу. Ему помогал брат – Густав де Ротшильд.

Барон Альфонс де Ротшильд, несмотря на то, что традиционно женился на своей двоюродной сестре Элеоноре (дочери Лайонеля из английской семьи), стал представителем династии нового типа. Его коллекции произведений искусства считались в Париже уникальными. Во время франко-прусской войны в его замке Château de Ferrières прусский король Вильгельм и Бисмарк устроили свою главную квартиру. Войдя в роскошные апартаменты, король заключил: «Такое мы не можем себе позволить, для этого нужно быть Ротшильдом». На банк Ротшильдов возложили заботу о выплате прусской армии огромной контрибуции.

После смерти барона Альфонса бразды правления семейным банком принял на себя его сын Эдуард де Ротшильд. Будучи по характеру консерватором он вел бизнес с братьями отца: Робером и Морисом. Его сын Ги де Ротшильд сыграл впоследствии важную роль в сохранении семейного дела во Франции.

Вторую французскую ветвь семьи образовал Натаниэль де Ротшильд. Он родился в Лондоне 4-м ребенком основателя британской семьи Натана Ротшильда. Затем Натаниэль переехал в Париж к своему дяде Джеймсу Ротшильду. Вместо сведения дебета с кредитом в банке, он купил замок Шато Мутон с виноградниками. Переименовал имение в Шато Мутон Ротшильд, и создал один из самых известных винных брендов.

Продолжили дело барон Филипп с женой Паулиной. Семья купила и соседний виноградник Шато Лафит. Он был потерян Ротшильдами во время оккупации Франции нацистской Германией. Эли де Ротшильд глава швейцарского банка Rothschild AG в 1946 году смог вернуть семье виноградники. В 1974 году он передал винное производство своему племяннику барону Эрику де Ротшильду.

В 1873 году Ротшильды купили у испанцев долю в убыточных медных шахтах Рио Тинто. Сделав компанию прибыльной, Ротшильды владели 30 % акций. Сегодня Рио Тинто – успешная корпорация, имеет предприятиями в разных частях мира и конкурирует с концерном «Русский алюминий». В 1886 Ротшильды (вместе с братьями Нобель) добывали нефть в Баку. В 1906 и 1911, опасаясь политической нестабильности в России, Эдуард Ротшильд продал свои акции голландской компании Royal Dutch и британской Shell. К концу 19 века парижские Ротшильды сохранили блестящее положение в экономической и общественной жизни Франции.

До 1950-х финансовая группа Ротшильдов сохраняла семейный характер, но постепенно стала терять ведущие позиции на финансовых рынках. Обновлять дело взялся глава французской ветви Ги де Ротшильд – сын Эдуарда де Ротшильда и пра-пра-правнук основателя Майера Амшеля. В молодости барон Ги играл в гольф (за сборную Франции); во время войны воевал (на стороне Франции). Главным же его увлечением было разведение скаковых лошадей, которые неоднократно брали крупные призы. Ротшильд также прославился фантастическими приемами в своем родовом поместье.

В 1950-х Ги де Ротшильд восстановил банковский бизнес во Франции. Оценив способности Жоржа Помпиду, он взял его на работу в банк, где Помпиду занимал пост генерального директора. Ротшильд не ошибся. Вскоре Жорж Помпиду стал президентом Франции, а парижский банк Ги де Ротшильда расцвел.

В 1960-х британский и французский банки открыли в США компанию Rothschild Inc. В 1962 году французский банк стал акционером компании Imétal. В 1963 году Эдмонд де Ротшильд создал в Швейцарии инвестиционный банк La Compagnie Financière Edmond de Rothschild (LCF). Наладив деловые связи, в 1968 году Ги де Ротшильд стал партнером британского банка, а сэр Ивлин де Ротшильд – директором банка в Париже.

Правительство социалистов национализировало успешный парижский банк Ротшильдов. Разочарованный Ги де Ротшильд уехал в Нью-Йорк. Только его сын, барон Дэвид де Ротшильд, восстановил семейный бизнес в Париже, открыв вместе с Эриком Ротшильдом новый банк – Rothschild & Cie Banque (RCB). В 2000 году банк крупно финансировал France Telecom, в 2001 – Orange Plc. На смену Дэвиду, подрастает его племянник Эдуард. Возможно, Эдуард де Ротшильд будет руководить парижским офисом Ротшильдов или филиалом в Брюсселе (открыт в 2006), а Дэвид – управлять всей группой.

Австрийская ветвь.

Идеальным местом для деятельности Ротшильдов стала Вена. С 1820 в столице Австрии прочно обосновался Соломон Майер Ротшильд. В браке с Каролиной Штерн у Соломона был сын Ансельм и дочь Бетти (которая вышла замуж за своего дядю, парижского барона Джеймса).

Основной доход банка Соломона складывался из комиссионных и курсовой прибыли облигаций. Венские Ротшильды мастерски владели игрой на бирже. Два займа на 37,5 млн. Соломон связал выигрышной лотереей, которая была весьма популярна. Всего он предоставил австрийскому правительству займов на 200 млн. гульденов.

После свержения Наполеона французские репарации победителям требовали перемещения значительных капиталов. Во время Венского конгресса Соломон уладил финансовые отношения между европейскими державами.

В 1822 году император Франц I присвоил титулы баронов пятерым братьям Ротшильдам. Формулировка указа была лаконична: «за заслуги перед Австрийской империей». Чтобы подчеркнуть знатность, члены семьи стали перед фамилией добавлять приставки «де» (во Франции) или «фон» (в Германии и Австрии). Только Натан Майер – глава английской ветви – не использовал титул. Он просил называть себя просто «мистер Ротшильд». К дворянскому титулу Ротшильды добавили семейный герб: 5 скрещенных стрел (символ единства ветвей семьи) на красном щите (знак происхождения фамилии). Герб дополнялся девизом: «Согласие, Трудолюбие, Единство» (Concordia, Industria, Integritas).

Конституция Австрии не позволяла еврею получить гражданство и владеть недвижимостью. Поэтому, Соломон снял один из лучших отелей Вены «Император Рима». В большом концертном зале отеля на музыкальных вечерах часто играл Бетховен. В 1842 году Соломон стал почетным гражданином Вены, получив право на владения. Чем он вскоре и воспользовался, купив отель вместе с соседним зданием.

Затем Венский дом принял на себя Ансельм, представлявший 3-е поколение Ротшильдов. Он был поклонником изящных искусств и пожизненным членом верхней палаты австрийского парламента. В 1855 году Ансельм Ротшильд внес главный вклад при создании Австрийской кредитной конторы – Кредитанштальт. Этот банк, не раз сменявший владельцев, остается крупнейшим в Австрии. Барону Ансельму приписывают фразу: «Дом Ротшильдов настолько богат, что вообще не сможет сделать ни одного плохого дела».

Управление Венским банкирским домом Ансельм передал своему младшему сыну, барону Альберту, поскольку его старший сын не интересовался коммерцией и уехал в Англию. Альберт фон Ротшильд проявил себя крупным финансистом.

Последним главой венской фирмы стал Луис – средний сын Альберта. Распад Австро-Венгерской империи обернулся тяжелым кризисом для банкирского дома. Но благодаря поддержке других Ротшильдов Венский дом удержал свое положение до вторжения войск Гитлера в 1938 году. Нацисты конфисковали банки и дворцы Ротшильдов. Некоторые Ротшильды бежали из Вены и осели в США. Барон Луис отправился к своим парижским родственникам (которые добились его освобождения из-под ареста), а затем на Ямайку, где и скончался 15 января 1955 году. Его похоронили на венском центральном кладбище. Поскольку потомки Луиса в Вену не вернулись, вместе с ним прекратила свое существование и венская ветвь Ротшильдов.

Немецкая ветвь.

Родовым домом во Франкфурте руководил старший из 5 братьев, Амшель Майер Ротшильд. Он наладил личные и финансовые связи с германскими королями и вельможами. В их числе были князь Меттерних и граф Бисмарк. Ротшильд оплатил Меттерниху церемонию его обручения с графиней Цихи-Ферари. Русский царь Николай подарил молодоженам более 400 тыс. франков.

Амшель Майер Ротшильд, отдавший все силы блестящему росту банкирского дома, умер в возрасте 82 лет. Детей Амшель не оставил. Родовой дом во Франкфурте завещал своему племяннику Майеру Карлу Ротшильду. Майер вместе со своим братом Вильгельмом вернулся из Неаполя, чтобы продолжить дело франкфуртского дома. Однако, они также не оставили сыновей. В 1901 году после смерти Вильгельма Карла Ротшильда (барона «Вилли») франкфуртский банк Ротшильдов закрыл двери. В 1989 семья восстановила банк в городе, где Ротшильды начали свой бизнес.

Итальянская ветвь.

Неаполитанская линия дома Ротшильда основана Карлом Майером. При поддержке братьев (Джеймса в Париже и Соломона в Вене) он стал тайным советником короля Пруссии и великого герцога Гессена, генеральным консулом королевства Сицилия и герцогства Парма, банкиром Ватикана, двух королевств Сицилии и Сардинии, многих итальянских князей и вельмож. В Англии (с помощью Натана) Карл Майер получил для Неаполя кредит в 2,5 млн фунтов – огромную сумму для небольшого государства. Плохо шли финансовые дела и у папского государства – Ротшильд помог и им. Когда в 1863 году Гарибальди присоединил Неаполитанское королевство к Италии, Ротшильды закрыли свой банковский дом в Неаполе. Сын Карла Адольф Ротшильд переехал в Женеву, чтобы попытаться открыть новую швейцарскую ветвь семьи.

Такова история одной семьи, создавшей свою собственную золотую паутину по всему миру. Но эта паутина была вплетена в большую финансово-экономическую сеть, возродившейся империи евреев.

НОВОЕ – ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ.

Новая финансово-экономическая империя была построена. Новая золотая паутина стянула мир в единое целое. При выборе методики построения, как и в старые времена, при выборе между рентабельностью системы или ее подконтрольностью власть выбрала второе. Власть всегда выбирает контроль в ущерб эффективности.

Итак, выбор пал на построение модели экономики на «тяжелых деньгах» сконцентрированных в руках финансовой элиты. На применении денег, как товара в системе деньги – товар – деньги. То есть на деньгах, которые сами по себе приносят прибавочную стоимость в виде процента. Неповоротливая машина такой модели постоянно давала сбои, выдерживая нагрузки только за счет крепости самой золотой паутины. Крепость же ее определялась крепостью семейных уз и кастовой поддержкой. Однако память о старой системе более рентабельной, доходной и поворотливой не удалось вытравить из памяти ни написанием новой истории общества, ни придумыванием сказочных экономических моделей, ни переводом денег из эквивалента товара в сам товар, ни другими методами.

«В конце XIX века Сильвио Гезель, преуспевающий коммерсант, работавший в Германии и Аргентине, заметил, что иногда его товары продавались быстро и за хорошую цену, а в другое время продавались медленно, с тенденцией к снижению цен. Он начал размышлять об этом и искать причины такого хода событий и быстро понял, что такие подъемы и спады мало зависят от спроса на его товары или их качества, а почти исключительно – от цены денег на денежном рынке. Гезель начал следить за такими колебаниями и скоро пришел к выводу, что люди покупали тогда, когда процентные ставки были низкими и не покупали тогда, когда они были высоки. Причина того, что денег было то меньше, то больше, заключалась в желании или нежелании обладателей денег давать их под проценты. Если они могли получить меньше 2,5 %, преобладающей становилась тенденция к тому, чтобы оставлять деньги у себя, что приводило к уменьшению объемов капиталовложений, приводившего, в свою очередь, к банкротству фирм и уменьшению количества рабочих мест. Если через некоторое время вновь отмечалась готовность людей платить больше процентов за получаемые деньги, они снова охотно предоставлялись. Таким образом начинался новый экономический цикл. В его начале процентные ставки и цены на товары были высокими, затем, с постепенным, увеличением товарной и ускоренным увеличением денежной массы, процентные ставки снова снижались и, наконец, снова приводили к «забастовке» капитала».(Маргрит Кеннеди. Деньги без процентов и инфляции.)

Сильвио Гезель объяснил этот феномен тем, что в отличие от всех других товаров и услуг деньги можно оставлять у себя практически без затрат. Если у одного человека есть корзина яблок, а у другого есть деньги, то владелец яблок будет вынужден продать их уже через короткий срок, чтобы не потерять свой товар. А обладатель денег может подождать, пока цена не придет в соответствие с его представлениями. Его деньги не требуют «складских расходов», а наоборот, дают «выгоду ликвидности», то есть, имея в кармане или на счете в банке деньги, можно ожидать того, когда наступит удобный момент или цена снизится до такого уровня, когда товар выгодно купить.

Отсюда Сильвио Гезель сделал вывод, что если бы мы смогли создать денежную систему, в которой деньги, как и все другие товары и услуги, требовали бы складских расходов, то экономика была бы освобождена от подъемов и спадов в результате спекуляции деньгами. Он предложил создать в рамках этой денежной системы такие условия, чтобы деньги при этом «ржавели», то есть облагались бы платой за пользование.

В 1890 году Сильвио Гезель сформулировал так называемую, идею «естественного экономического порядка», обеспечивающего обращение денег, при котором деньги становятся государственной услугой, за которую люди отчисляют плату за пользование. (Silvio Gesell, Die Naturliche Wirtschaftsordnung, Rudolf Zitzmann Verlag, Nuremberg, 1904, (IXth. edition 1949)

Вместо того, чтобы платить проценты тем, у кого больше денег, люди – для того, чтобы вернуть деньги в оборот, должны были бы платить небольшую сумму за изъятие денег из циркуляции. В своей работе он приводил такой пример. «Можно сравнить деньги с железнодорожным вагоном, который, как и деньги, облегчает товарообмен. Само собой разумеется, что железнодорожная компания не платит премию (проценты) тому, кто пользуется вагоном за его разгрузку, обеспечивающую его дальнейшее использование, но пользователь платит небольшую “плату за простой”, если не обеспечил разгрузку вагонов. Это в принципе все, что нам следовало бы сделать с деньгами, чтобы исключить негативное воздействие процентов. Каждый пользователь отчисляет небольшую «плату за постановку на стоянку», если задерживает деньги дольше, чем это необходимо в целях обмена». Такие деньги, свободные от процентов, Он предложил называть «свободными деньгами». Другой экономист Дитер Зур ввел за последние годы обозначение «нейтральные деньги», так как они служат всем и не дают никому односторонних преимуществ, как это происходит в современной денежной, системе.

Большинству людей в наше время действительно очень трудно понять, почему деньги лучше обложить «платой», чем допускать оплату процентов. Это также трудно понять, как то, что Солнце не вращается вокруг Земли, а Земля – вокруг Солнца. Мы понимаем, что это так, но нам очень трудно это себе представить.

В настоящее время правительства, политики, банки и экономическая система объявляются ответственными за возникновение большинства проблем, вызванных основополагающими изъянами денежной системы. Их ответные действия: борьба со следствиями и половинчатые решения, например, частичное освобождение от долгов, конверсия долгов, временные безвозвратные ссуды в целях снижения социальной напряженности.

Одним из немногих политиков, которые не только знают об этом, но и пытаются осуществить изменение денежной политики, является Клаус фон Донаньи, в течение многих лет занимающий пост бургомистра Гамбурга. В своем заявлении от 23 февраля 1983 года он подчеркнул: «Если мы допустим дальнейшее увеличение общественной задолженности в будущем в рамках страны, земель и общин, как это происходит сейчас, то даже при дальнейшем снижении процентных ставок «мы не только упустим возможность маневра для осуществления дополнительных мер, но и вообще потеряем способность проводить прежнюю политику».

Другой известный экономист Вернер Розенбергер говорит: «Самым страшным в этой ситуации являются, по моему мнению, не коррумпированные властители. Их, как свидетельствует история последних лет, рано или поздно свергнут. Действительно ужасным является тот факт, что те, кто приходит им на смену, то есть новые власть имущие, много говорят о реформах, но не имеют пригодных для этого моделей экономических реформ».

Может эти идеи как-то не соответствуют культуре и морали наших стран и народов? Однако исторический опыт говорит о том, что Моисей, Аристотель, Иисус, Магомет, Лютер, Цвингли, Ганди и многие другие давали на этот счет однозначные советы или объявляли запрет на получение процентов. Они поняли сущность проблемы.

В книге Моисея записано: «Если даешь взаймы деньги своему брату, бедняку, никогда не поступай с ним, как ростовщик. Тебе не позволено облагать его процентами».

Аристотель пишет в своей «Политике».

«Ростовщика ненавидят совершенно справедливо, ибо деньги у него сами стали источником дохода, а не используются для того, для чего были изобретены. Ибо возникли они для обмена товаров, а проценты делают из денег еще больше денег. Отсюда и их название (рожденные). А рожденные похожи на родителя. Но проценты – это деньги от денег, поэтому они всего противнее природе из всех родов занятий».

Если перевести дословно текст греческого оригинала, то в Евангелии от Луки читаем: «…И взаймы давайте, не ожидая ничего».

Согласно учебникам истории, Никейский собор, состоявшийся в 325 году от Рождества Христова, запретил всем духовным лицам взимать проценты. Наказанием, преступившим запрет, было немедленное лишение сана.

В 1139 году Второй Латеранский собор постановил: «Кто берет проценты, должен быть отлучен от церкви и принимается обратно после строжайшего покаяния и с величайшей осторожностью. Взимателей процентов, не вставших перед смертью на Путь истины, нельзя хоронить по христианскому обычаю».

Мартин Лютер страстно обличал ростовщиков: «И потому ростовщик и скряга – это и правда не человек; он и грешит не по-человечески. Он, должно быть, оборотень, хуже всех тиранов, убийц и грабителей, почти такая же. скверна, как сам дьявол. Сидит он не как враг, а как друг и согражданин, под защитой и покровительством общины, но отвратительнее он, чем любой враг и убийца-поджигатель. Потому если колесуют и обезглавливают уличных грабителей, убийц и преступников, то сколь же больше нужно сначала колесовать и пытать всех ростовщиков, изгонять, проклинать и обезглавливать всех скряг…»

Ульрих Цвингли пошел по пути секуляризации еще дальше. С одной стороны он объявил проценты безбожными и антихристианскими, с другой стороны признал за государством право определять процентную ставку.

Запреты, налагавшиеся на проценты во времена европейского Средневековья, согласно которым бравшие проценты христиане отлучались от церкви, переместили всю тяжесть проблемы на евреев, которым разрешалось брать проценты. Последние с тех времен все больше превращались в ведущих банкиров мира. Тем не менее, в книгах Ветхого Завета еврейские общины отметили, что проценты разрушают при длительном воздействии любой социальный организм. Поэтому с древних лет признавался «Святой год», прощение всех процентов и долгов приблизительно раз в семь лет. Таким образом, имелась возможность ограничивать тот вред, который наносился процентами.

Как мы уже писали до настоящего времени, запрет на проценты действует в мусульманских странах. Там за кредит не платят, а вместо этого банк, предоставляющий деньги, принимает долевое участие в деле, а позднее – в получаемых прибылях. Это тоже отголосок старых принципов ведения экономики.

В некоторых случаях это лучше, в других хуже, чем получение процентов, однако ничего не меняет в практике получения доходов за счет других.

Но вновь сотканная золотая паутина сопротивляется воспоминаниям. Это она ввела в обиход расхожее мнение, что используемой в настоящее время денежной системе уже более 2000 лет. Каждый немец уверенно вам скажет, что немецкое слово «деньги» (Geld) происходит от слова «золото» (Gold). Да и у нас любой школьник уверенно добавит к этому, что золото – металл довольно непригодный ни для чего другого, кроме как для украшений и поделок, стал около 700 года до н. э. предпочтительным средством обмена в Римской империи. Древние римляне из него чеканили золотую монету, которую потом забыли как чеканить, и только середине средневековья неожиданно вспомнили. В такое совсем от нас недалекое время деньги были равноценны монетам. Данная концепция была даже включена в Конституцию США. Золотые и серебряные монеты (или их депонированное покрытие) еще до 1934 года являлись в США единственным легальным средством оплаты.

Так вот, три четверти книги Сильвио Гезеля «Естественный экономический порядок» отведены вопросу золотого стандарта. Книга была выпущена аж в 1904 году. В отличие от всех признанных ученых-экономистов своего времени, Гезель пытался доказать теоретически и с привлечением многих практических примеров, что золотой стандарт не только бесполезен, но даже вреден для хорошо отлаженной денежной системы на базе беспроцентных денег. Это было в начале двадцатого века, когда о таком подходе и подумать было удивительно. А сейчас мы уже знаем, что золотой стандарт не является необходимым условием, и ни одна денежная система мира не основывается более на золотом стандарте. В 1930 году Джон Мейнард Кейнс, который хорошо знал работы Гезеля, помог устранить золотой стандарт. Однако он забыл выдвинуть другую необходимую составную часть реформы, а именно замену процентов платой за обращение. В своей книге «Структура издержек и эффективности денег при капитализме» Дитер Зур показывает, что Кейнс не продумал здесь все до конца, и также объясняет, почему эта ошибка, как в прошлом, так и сейчас вызывает к жизни величайшие проблемы.

Вот уж действительно новое – хорошо забытое старое. В книге «Крах империи евреев» мы подробно останавливались на историческом времени других денежных отношений. Напомним. С XII по XV век в Европе в ходу были деньги, которые называли брактеатами. Они выпускались городами, епископствами и отдельными феодалами. При этом они служили не только для обмена товаров и услуг, но и являлись средством взимания налогов. Тонкие золотые или серебряные деньги «обесценивались» один раз в год, то есть изымались из обращения и заменялись вновь отчеканенными. При этом они девальвировались на 25 %, эта часть удерживалась в качестве «сбора за чеканку» или «налога на чеканку».

Никто, естественно, не был заинтересован в обладании такими деньгами. Вместо этого они вкладывались в мебель, добротные дома, произведения искусства и все то, что имело стабильную или даже увеличивающуюся со временем стоимость. В эту эпоху возникли многие прекрасные произведения религиозного и мирского искусства и архитектуры. В этот период выросли все города Европы. Мы и сейчас вспоминаем об этом времени, как о периоде одного из взлетов европейской культуры. Ханс Р.Л. Корсен пишет в своей книге «Хрупкие деньги»: «Поскольку накапливать денежные богатства было невозможно, вместо них были созданы реальные богатства». (Hans R.L.Cohrssen, “Fragile Money” in The New Outliik, Seht. 1933). Ремесленники работали пять дней в неделю, был введен «пьяный понедельник» (невыход на работу после праздников), уровень жизни был высоким. Кроме того, войны между различными политическими сферами влияния не велись. Поэтому в книгах по истории эта эпоха освещена очень слабо. История была и остается почти исключительно описанием войн и революций.

Поскольку такие деньги одновременно использовались для взыскания налогов, вследствие чего регулярно теряли часть своей стоимости, большой популярностью они не пользовались. Поэтому в конце XV века был введен так называемый «вечный пфенниг», то есть деньги, которые не обесценивались. Стали взиматься проценты, и в руках все меньшего количества людей сосредоточивались все большие богатства, со всеми вытекающими отсюда социальными и экономическими проблемами. Фуггеры и Вельзеры становились все богаче, остальные все глубже погружались в долговое болото, от императора до простого крестьянина. Этот пример из истории учит нас, что налоги следует взимать не вместе с платой за обращение, а отдельно.

Система финансово-экономической империи, созданная на обломках империи евреев и выстроенная по методикам глобализма, в самом фундаменте была порочна. Самый первый краеугольный камень этого фундамента – процент на деньги и накопление капитала был миной замедленного действия. Можно возразить. Что же этого никто не видел? Мы уже привели несколько примеров, когда экономисты разных стран обращались к историческим аналогиям и делали прогнозы краха вновь построенной системы. Действительно нынешний биржевой обвал, рост цен, массовые увольнения, заморозка кредитов – все то, что для миллионов россиян стало шоком и неожиданной реальностью, в которой нам теперь жить, было предсказано в том числе и российскими экономистами.

«Даже министр финансов Алексей Кудрин ссылается на цикличность кризисов. Кризис должен был произойти, он неизбежен. Его усилило то, что сейчас биржевые торговцы принимают решение на основе компьютерных советов и программ. Получается, что у всех в мире одинаковые информация и методы, и все действуют одинаково. Поэтому если утром на Токийской бирже кто-то чего-то продал, то потом все остальные на биржах в Европе, Америке будут продавать. У этого кризиса не одна причина, а совокупность примерно десяти факторов. И все это крайне неудачно пришлось на время цикличного спада экономики…» – говорит кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник Института системного анализа Российской академии наук Владимир Бритков.

Но и при Леониде Ильиче Брежневе об этом не только знали, но даже создали специальный Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ). Именно в его недрах родился секретный доклад «На пороге третьего тысячелетия» (Глобальные проблемы и долгосрочное развитие СССР). В этом докладе говорилось, что в 90-х годах грядет экономический и политический кризис, и если ничего не предпринимать, все пропадет, обрушится и будет становиться все хуже. Следующий глобальный экономический кризис, по прогнозам, должен был состояться в конце первого десятилетия нового века.

И это не все. Именно на это время, с 2011 по 2013 годы, определил пик кризиса великий советский экономист Николай Кондратьев еще в 20-е годы XX века. Он проанализировал экономические данные Англии, Франции, Германии и США за двести лет. И после обработки данных выявил исторические циклы экономической конъюнктуры длиной 4855 лет! На основании своих наблюдений Кондратьев сделал долгосрочный прогноз на сто лет, предсказав, в частности, Великую депрессию 1930-х годов и нынешний мировой финансовый кризис.

Николай Кондратьев не был просто бюрократом из постреволюционной России. Он занимал важное место во временном правительстве Александра Керенского, перед тем, как к власти пришли большевики. После этого он основал влиятельную исследовательскую организацию, Институт Конъюнктуры и стал его директором и важным теоретиком Новой экономической политики (НЭП) Ленина.

Николай Кондратьев родился в 1892 году в деревне Галуевская Кинешемского уезда Иваново-Вознесенской губернии. В 1911 году он поступил в Петербургский университет на юридический факультет. В 1918–1920 годах Кондратьев, перебравшись в Москву, заведовал отделом совета сельскохозяйственной кооперации центрального товарищества льноводов, преподавал в Кооперативном институте и Тимирязевской сельскохозяйственной академии.

С 1920 года он работал в Наркомземе. В 1928 году его отстранили от должности, а в 1930 арестовали по «делу Трудовой крестьянской партии» и заключили в концлагерь 26 января 1932 года.

Теория больших циклов экономической конъюнктуры Кондратьева означает, что «войны и революции возникают на почве реальных, и, прежде всего экономических, условий… на почве повышения темпа и напряжения хозяйственной жизни, обострения экономической борьбы за рынки и сырье… Социальные потрясения возникают легче всего именно в период бурного натиска новых хозяйственных сил». Это было написано в 1926 году. «Однако социальная неустроенность и стремление быстрее преодолеть ее чаще всего и толкают экономику на тупиковый путь». Сделал заключение ученый.

Кондратьев исследовал экономику с 1790-го года и выявил, что каждый цикл состоит из четырех стадий. Они подобны временам года. «Весна» – это бурное развитие экономики. «Лето» – ее блаженство. «Осень» – страшный спад. «Зима» – стадия, в которую экономика впадает, несмотря на усилия государства по ее спасению. Последняя фаза может длиться до 20 лет.

Как замечает «The New York Times», волны Кондратьева, очевидно, больше имеют описательную ценность, нежели предсказательную. Однако показательно, что экономическому спаду в 2000 году в США предшествовали 25 лет непрерывного экономического роста. До этого был кризис 1980–1982 годов, который во многом побил рекорды своего предшественника 1974–1975 годов.

Но вот что удивляет. Такие прогнозы не заставляют никого во власти пожертвовать сомнительным миражом контроля над экономикой ради ее эффективности и выхода из кризиса. Историк экономики Дэвид Колендер очень точно отметил: «Самое страшное – когда разработчики политики уверены в своей правоте».