А теперь вернемся к тому, с чего мы начали эту книгу. Почему мы поддерживаем версию А. Т. Фоменко о том, что Куликовская битва произошла в Москве на Кулишках?

Потому что вся геополитическая обстановка того времени указывает нам на правильность версии. Все остальные аргументы уже приведены ее сторонниками и противниками, и мы не будем их повторять.

Всем нам со школьной скамьи известно, что Куликовская битва произошла где-то под Тулой на Куликовом поле. Татарское войско хана Мамая потерпело поражение от русского войска князя Дмитрия. Далее в течение десяти дней оставшиеся в живых воины Дмитрия, которого после победы стали называть Донским, хоронили погибших воинов. А Пересвета и Ослябю даже привезли в Москву и похоронили в Симоновом монастыре.

Оказывается, что с этой битвой не всё так просто. На Куликовом поле до сих пор не могут найти братские могилы воинов. В музей, организованный там в XIX веке, собрали отдельные находки с громадных территорий и произвольно разделили их на «русские» и «татарские».

Пётр Первый строит в Санкт-Петербурге Александро-Невскую лавру для прославления русского воинского духа. Похоже, что он ничего не знает о Дмитрии Донском. Да и в Москве до XIX века не много было воспоминаний о Куликовской битве. В середине XIX века бывший декабрист Нечаев находит случайно в земле своего имения под Тулой некие археологические находки. Они явились причиной активного рекламирования идеи о нахождении Нечаевым якобы того самого Куликова поля, о котором в то время почти забыли. Несмотря на большие усилия Нечаева, найти захоронения не удаётся. Крестьяне приносят барину различные находки, которые постепенно приводят к организации музея. Ни единого доказательства, что находки принадлежат именно битве на Куликовом поле, не найдено.

Итак, к XX веку, и особенно после рекламы помещика Нечаева, количество «трудов по исследованию Куликовской битвы» превысило всякие мыслимые пределы, достигнув сегодня почти двух сотен. Историки начинают ссылаться уже друг на друга, хотя первоисточник информации остаётся единственным и всё тем же, и содержит он пятнадцать страниц литературного текста.

В конце XX века становится очевидно, что на том тульском Куликовом поле никакого сражения в 1380 году быть не могло. На гигантских территориях предполагаемого поля ничего не найдено, кроме нескольких десятков экспонатов для спешно организованного музея. Появляются различные исследования, которые показывают, что в то далекое время там и поля не было, а был лес. Военные никак не могут понять совершенно бредовый принцип расположения войск, который следует из постулата, что битва между войсками Дмитрия Донского и Мамая произошла на берегу Дона. Различные исследователи вынуждены искать другое место для битвы. Однако найти на Дону подходящее во всех отношениях место, которое бы точно следовало описанию «Задонщины», не удаётся. Историки начинают петь свою обычную хоровую песню, что авторы «Похвалы» не знали того, о чём они пишут… Отдельные из историков, которые посмелее, вообще утверждают, что и Куликовской битвы не было вовсе… Да и, на самом деле, разве может серьёзный учёный верить каким-то пятнадцати страницам текста, ничем более не подтверждённым… Тщательно замалчивается факт прямого и многократного упоминания в «Задонщине» именно Москвы как места битвы.

Наконец, в семидесятых годах XX столетия появляется учёный, в дальнейшем академик Российской Академии наук Анатолий Тимофеевич Фоменко, который в первую очередь оценивает исторические источники по степени их достоверности. Выясняется, что и к этому времени никакими новыми первичными источниками сведений о Куликовской битве историки не обладают. У Фоменко возникает вполне естественная мысль – прочитать «Задонщину» так, как она написана, не ставя заранее географические рамки для расположения Куликова поля. И сразу появляется замечательный результат. В «Задонщине» место битвы называется «поле Кулишкове». А такое поле есть в Москве. В «Задонщине» сохранилось много географических ориентиров и названий. Все они есть в Москве. Небольшая проблема только с названием реки. Но и с ней находится вполне очевидное историческое решение. Фоменко точно читает «Задонщину», и перед ним выстраивается вся последовательность движения войск Дмитрия Донского и Мамая по московским предместьям и будущим московским улицам и районам. Мимоходом выясняется действительно удивительная история. Все древние московские названия тех мест, по которым шли войска, продублированы в XVIII–XIX веках на всём пути к совершенно мифическому месту на Дону. Кроме того, приходит понятие, что Москвы как города в 1380 году ещё нет даже и в мечтах. Есть некое поселение без каменного Кремля.

Наступает 2003 год, и совершенно неожиданно двум исследователям истории, участникам проекта «Цивилизация» Синельникову и Щуйко приходит мысль о возможности проверки «Задонщины» по церковным архивам. Идея основывается на древних церковных традициях отмечать всякие значительные события истории построением церквей и монастырей, чётко привязанных по месту и смыслу своего названия к конкретному событию. Практически немедленно исследования приводят к замечательному результату. Почти все основные выводы А. Т. Фоменко подтверждаются. Появляется масса новых, ранее не известных деталей, теперь уже просто и окончательно ставящих точку в поиске или, точнее, в восстановлении временно сфальсифицированного места Куликовской битвы. Раскрываются причины и предварительные исторические обстоятельства конфликта, все военные приготовления Дмитрия Донского и Мамая, маршруты движения их войск, места принятия присяги, ночёвок, остановок и разделений, и многое, многое другое.

Почему Донской и Мамай пошли под Тулу? Вопрос, не имеющий ответа. Как они нашли друг друга в бескрайних степях? Нет ответа.

А если понять, что в Москве была запасная ставка Владимирского князя и его казна, и вспомнить, что Донской от набегов постоянно уходил в Москву, под охрану каменных стен Чудова монастыря, то становится ясно, почему Мамай пошел на перехват очередной попытки уйти за каменные стены.

Но мы не об этом.

Постараемся, взяв за основу размещение в городе церковных сооружений, наиболее достоверно реконструировать саму Куликовскую битву с топографической привязкой.

Кулишки (кулижки) – историческая местность (урочище) Москвы в восточной части Белого города.

Историческое место Кулишек является своеобразным архитектурным заповедником.

Обычно происхождение названия объясняют тем, что кулижками называли топкое, болотистое место. Другие исследователи называют кулижками часть леса, оставшуюся после вырубки, или пожню между кустами и чапыжником. То, что в этих местах был лес, подтверждается названием церкви Иоанна Предтечи под бором. Сохранившиеся на этой территории церкви – Всех Святых, Рождества Богородицы, Иоанна Предтечи и Трех Святителей до сих пор сохраняют прозвище «на Кулишках».

Также объясняли название «кулишки» возможным происхождением от «кульков» или «кошелей». Производство кошелей здесь существовало с давних пор, а кулёк и кошель принимались за одно и то же. Разрушенный храм на Яузской улице – церковь Николы в Кошелях – в своём прозвище сохранял это старинное значение.

Название Кулишки связывают также с топонимом «Куликово поле». Объясняют это соседством храма-памятника Всех Святых, построенным Дмитрием Донским в память по убиенным в битве с Мамаем на Куликовом поле.

Возможно, Кулишки существовали прежде Москвы и назывались селами Кучковых. Вырубая лес и осушая местность, разводили сады и возводили постройки.

Кулижки, название в XIV–XVII веках местности в восточной части Белого города (в районе современной площади Варварские ворота, Славянской площади, Солянки и прилегающих переулков). В XIV веке – восточная окраина Москвы, через которую пролегала дорога на Владимир и Коломну. В 1380 году на Кулишках произошла Куликовская битва, то есть это и есть поле Куликово. В честь воинов, павших в Куликовской битве, была заложена церковь Всех Святых на Кулишках (существующее здание – XVI–XVII веков).

Это начало Кулишек.

Мамай хотел перехватить Дмитрия, а Дмитрий дезинформировал его о своем бегстве в Москву с целью встретить его здесь в полной готовности. Это была блестящая воинская операция во всем. В подготовке, в разведке, в проведении.

Войско Дмитрия Донского, в отличие от большинства предыдущих случаев, состояло целиком и полностью из городских ополчений и княжеской дружины. Из войск той самой «московской коалиции», созданной усилиями Сергия Радонежского.

Это немаловажная деталь, потому что только конное войско без обоза и пешей рати могло пройти этот маршрут очень быстро.

Попробуем понять, где оно собиралось и как выдвигалось к стенам Кремля.

Собиралось войско в селе Коломенском, московской резиденции князей Владимирских, и двигалось оттуда на Котлы.

А пока рассмотрим ряд святынь (икон), которые были в войске у Дмитрия Донского. Это чертовски интересный материал, вызывающий немало вопросов.

 

Отступление. Святыни

Суть проблемы в следующем. У каждой противоборствующей стороны в то время были некие святыни. Остановимся подробнее на стороне Дмитрия Донского, князя Владимирского.

Мы знаем, что в войске Дмитрия Донского была икона Божьей Матери. После того как Дмитрий победил, эта икона стала называться Донской, по аналогии с самим князем.

В книге «Чудотворная икона Божьей Матери» говорится о различных иконах Божьей Матери, в то время почитавшихся на Руси.

Например, Фёдоровскую икону упоминает А. Т. Фоменко, утверждая, что именно она была праосновой всех икон, которые находились в войсках Дмитрия Донского. Однако нам ситуация видится несколько по-иному.

Есть Владимирская икона Божьей Матери, покровительница князей Владимирских еще со времен основания самого Владимира князем Андреем Боголюбским. По преданию, она была написана ещё евангелистом святым Лукой. Находилась в Константинополе, потом её привезли в Россию – в Москву, и очень долго она хранилась во Владимире, после чего, спустя много, много, много лет стала Владимирской иконой. До этого своего путешествия она была просто иконой Божьей матери кисти апостола Луки. Именовалась она «Умиление Богородицы». В то время их было несколько, написанных Лукой, и мы уже говорили об этом в отступлении про Предславу. С неё были сделаны несколько списков. Один из таких списков – это Фёдоровская икона, другой в дальнейшем назывался Донской иконой. Вы самостоятельно можете убедиться, что они практически дубликаты.

Вопрос. Донская икона, Владимирская икона, Фёдоровская икона – это всё одна и та же икона Божьей матери?

Да, это одна и та же икона Божьей матери. То есть практически получается, что в стане войска Дмитрия Донского находилась икона Божьей матери – Умиления Богородицы. Она ещё не была Донской. Она ещё не была Фёдоровской или Владимирской.

Дело ведь не в названии, а в сюжете.

Первоначально можно подумать, что если иконы отличаются друг от друга, то они должны быть разными иконами. Ничего подобного. Есть такая Виленская икона Божьей матери. Возможно, вы когда-нибудь увидите её или найдете в Интернете. Если человек не знает, то он не догадается, что эти иконы – это одна и та же икона. Потому что там представлены две иконы, которые напрочь отличаются друг от друга. Там совершенно разный сюжет, но эти иконы называются одинаково – Виленской иконой Божьей матери.

Здесь же, на этих иконах, отлично видно, что это были списки с одной-единственной иконы, которая в дальнейшем стала Владимирской. Она была как бы центральной иконой, первой. Один из этих списков и оказался в дальнейшем в войсках Дмитрия Донского и был, естественно, в ставке Дмитрия Донского. С этим списком, который в дальнейшем был назван Донским, связано много историй.

Существуют три праздника на Руси в честь иконы Владимирской Божьей Матери. Она является спасительницей России. Она трижды защищала Русь. И каждый раз этот день спасения становился праздником и праздновался на протяжении веков.

Самый последний раз это произошло 21 мая 1521 года, когда Мехмет-Гирей пытался сжечь Москву. Но не получилось, вынесли эту икону, защитили. Это XVI век.

Предыдущий раз это событие произошло в 1480 году, 23 июня, когда было нашествие из Золотой Орды войск хана Ахмата. И также эта икона защитила Москву.

А вот и первый раз. Самое интересное, историки говорят о дате 26 августа, и всё. Какого года? Не говорят, но связывают это событие как бы с нашествием Тамерлана. Естественно, по другим источникам. Поднимаем эти материалы и видим, что это 1395 год. Однако если мы говорим, что в 1395 году икона была уже чудотворная, тогда встаёт вопрос. Как же тогда её встречали в Москве ещё до того момента, когда Тамерлан пришёл? Ведь её сначала встретили в Москве, как защитницу, а потом построили целый Сретенский монастырь по этому поводу. Значит, получается, что она где-то и когда-то себя проявила уже как чудотворная. И ЗАЩИТНИЦА!!!

Получается, сначала встретили икону, которая никоим образом себя никак не показала и не проявила. То есть была одной из многих икон. В честь этого «события» построили целый Сретенский монастырь. И только после этого икона начинает спасать Русь от нашествий захватчиков, и трижды спасает.

Как это могло быть?

В таком случае должно же быть событие, которое имело отношение к этой иконе. Событие, которое повлияло на увековечение памяти явления этой иконы в Москву строительством монастыря. Событие, достойное монастыря! Но сама Владимирская икона появляется в Москве только в 1395 году. Значит, до этого был ее двойник, связанный с темой воинской славы. Это же Донская икона, которая ничем практически не отличается. Потому что именно Донская икона была в стане Дмитрия Донского…

Принесена была донцами и подарена перед битвой, и именно её чуть было не захватили воины Мамая, когда прорывались к ставке Дмитрия Донского.

С иконой Божьей матери, покровительницей Дмитрия Донского, разобрались.

Вторая икона, которая, достоверно известно, была покровительницей войска Дмитрия Донского, – это икона Николы чудотворца, которая была ему явлена чудесным образом. На месте явления её построен Угрешский монастырь, потому как она «угрела» сердце войска тем, что явилась. Это легенда, некое былинное понятие о значении иконы Николая чудотворца в Куликовской битве.

Почему легендарное и былинное? Да потому, что основные войска владимиро-суздальские, серпуховские, входившие в состав войск Дмитрия Донского, имели покровителем своим Николу Белого – Николая Чудотворца как воинского святого, святого победителя.

Отметим, во всех основных местах сосредоточения войск, а это Суздаль, Серпухов, и Белоозеро, основные храмы покровители этих уделов – это храмы Николы Чудотворца. И второй иконой, которой воздано было по поводу победы на Куликовом поле, была именно икона Николы Чудотворца. То есть вторым покровителем битвы на Куликовом поле был Никола Чудотворец как боевая хоругвь основного воинского костяка. Известно, что и Угрешский монастырь построен в честь Николы Чудотворца.

Никола Чудотворец был покровителем ещё двух очень известных участников Куликовской битвы – Владимира Андреевича Храброго и Дмитрия Волынского Боброка.

Закончим об отношении к Николаю Чудотворцу. Сама легенда данного святого такова. Враги начали одолевать то селение, в котором находились мощи святого. Когда уже не могли они защищаться, помощи невозможно было ждать ниоткуда, вдруг разразился гром, грянула непогода, ударили молнии. Корабли неприятеля были потоплены. Таким образом произошло спасение. В самый последний момент, когда помощи ждать было невозможно, на выручку пришел святой Николай, защитник и воин.

Вот таковы были две основные святыни, коим и были потом построены благодарственные храмы.

 

Отступление. Маршрут войска

Прежде чем приступить к реконструкции Куликовской битвы, давайте рассмотрим маршрут войска на поле боя, после их сбора в Коломне. Это тоже интересное занятие.

После Котлов (такое вот название деревни) войска прошли через реку Чуру на Михайлове.

В Москве у татарского кладбища (это там, где Третье транспортное кольцо, около станции Котлы) идут Михайловы проезды. И река Чура здесь есть. Даже можно табличку прочитать.

В летописях это указано так: «И оставил он разбойника Фому на реке Чур у села Михайлова, чтобы он стоял и доносил ему, идут ли Мамаевы войска или не идут».

То есть это была арьергардная разведка, которая должна была доложить Дмитрию Донскому о том, пошёл ли Мамай по этой стороне реки или, не переходя реку, остался на той стороне Москвы-реки. Вот здесь стоял разбойник Фома. Ещё раз подчёркиваем, что регулярных войск у Дмитрия Донского не было. Под разбойниками понимается ватага, набранная из налётных. Вот разбойник Фома у него был в разведке. Здесь проходил Калужский тракт, южный тракт, здесь проходила дорога вдоль реки от загородной резиденции в Коломенском в сторону Боровицкого холма.

Далее войска московской коалиции перешли реку Чур и пошли в сторону будущего Донского монастыря. Официально Донской монастырь основан в XVII веке, через триста лет после тех событий. А вот в истории Донского монастыря записано, что Донской монастырь был поставлен там, где донские казаки подарили Дмитрию-князю икону Божьей Матери – список с Владимирской – перед Куликовской битвой. И произошло это на месте стоянки войск, где впоследствии и был построен Донской монастырь. То есть, оказывается, это место имеет прямое отношение к войскам Дмитрия Донского, потому что здесь стояла походная церковь.

Следующая точка нашего летописного движения – это смотр войск на Девичьем поле.

А пока немного об Олеге Рязанском. Есть житие Олега Рязанского, благоверного князя, канонизированного церковью. Даже на гербе Рязани просто изображён князь Олег Рязанский. Согласно официальной версии историков, предатель, сподвижник Мамая, как нам его описывают, и т. д. и т. п.

По той же традиционной версии, если Дмитрий Донской привёл свои войска в устье реки Лопасни, оттуда конного хода три часа до Рязани. Мамай идёт из Золотой Орды. Ягайло подвигается с другой стороны. Рязань просто открыта для войск Дмитрия Донского вся, как на ладони. Три часа ходу. Дмитрий Донской даёт указание своим войскам, по официальной версии, «с рязанцами не вязаться, Рязань не трогать».

Почему?

Открываем «Задонщину». И читаем список убиенных на поле Куликовом. На поле Куликовом самое большое количество бояр погибло из Рязани. Семьдесят бояр. Это практически четверть всех погибших в битве бояр.

Повторим вопрос. Почему, стоя у реки Лопасни, откуда три часа ходу было до «изменника» Олега Рязанского, Дмитрий Донской туда не пошёл?

И второй вопрос. Почему Рязань и рязанцы (а, кстати, Коломна – это было рязанское княжество, Тула – рязанское, Елец – рязанское) участвовали и составляли костяк городского ополчения Дмитрия Донского?

И ещё, после 1380 года, когда великий Дмитрий Донской победил и вырвался из-под гнёта Золотой Орды, ровно через пять лет Олег Рязанский, «сподвижник и холуй Мамая», пишет: «Дорогой Дмитрий Донской! Ты чего-то „по запарке“ после Куликовской битвы забрал у меня Коломну с Тулой. Верни!». Ответ был гордым: «Я тут вообще весь герой после Куликовской битвы». Все, вопрос исчерпан. Однако бедный, занюханный Олег Рязанский собирает войско, мылит шею бедному нашему великому победителю в Куликовской битве Дмитрию Донскому и заставляет его сына жениться на собственной дочери. «Только в этом случае, – говорит он, – я подпишу с тобой мирный договор. А не женишь, я выгоню тебя не только из Коломны и Ельца пешком, но из всей Помосковской Руси». Вот и ответ князя Рязанского Дмитрию Донскому. Это не наши выдумки, это «Житие благоверного князя Олега Рязанского». Утверждённое РПЦ! И вот еще удивительный факт. С 1385 года, после заключения мира между Рязанью и Дмитрием Донским, моментально Михаил Тверской признаёт главенство Дмитрия Донского.

Этот вопрос еще ждет своего ответа.

Вернемся к Девичьим полям.

Площадь Калужской заставы, современная Калужская площадь. Здесь, в районе метро Октябрьская, стоит храм Иоанна-воина, что на Большой Якиманке, и стоял храм Спаса Нерукотворного, который сейчас снесён. Он был в Большом Спасоналивковском переулке, а вот старый храм Иоанна Воина ближе к Москве-реке, на месте новой Третьяковки. Здесь было большое поле, на котором могли разместиться все войска для принятия присяги.

Девичье поле потом стало называться Бабьи Городки. Где на Крымском валу стоит новая Третьяковская галерея, этот бетонный куб, раньше были заливные луга. Возражения о том, что Церковь Иоанна Воина – это, по сути дела, новодел, отметаются. В истории церкви Иоанна Воина написано: «И стояла церковь Иоанна Воина на берегу Москвы-реки и была перенесена потом. На новом месте построена каменна в XVI веке». Старая церковь стояла на берегу, на урезе Москвы-реки. И до того, как построили знаменитую эту железобетонную кубышку, там стояла часовня. Её, естественно, снесли. Часовня обозначала до середины XX века, что на этом месте стояла первая церковь Иоанна Воина.

Церкви Иоанна Воина имеют очень интересное ритуальное значение – эти церкви ставятся там, где войско перед битвой присягу принимает, что в этой битве – именно в этой битве – оно будет служить тому хозяину, с которым пришло. Это единственная церковь Иоанна Воина в городе Москве.

Второе. На месте Бабьих Городков, по легенде, стоял монастырь, который назывался не просто Девичий, а Старый Девичий в Голутвине. До сих пор Голутвинские переулки остались.

А. Т. Фоменко рассматривает три маршрута движения войск.

Войска могли идти и переправляться через Москву-реку на Лужнецкую набережную, могли идти прямо по Якиманке к Кремлю, и третий вариант – переправляться по Крымскому броду.

Переправа на Лужнецкую набережную. Ни один нормальный стратег не будет переправлять конное войско с крутого берега Воробьевых гор вниз через речку на болота. Лужники – это было болото. Такой стратег может быть только сумасшедшим.

Путь прямо к Кремлю по Якиманке. Ни один военачальник не поведёт конное войско через болото (Болотную площадь) в слиянии двух рек – Москвы и Неглинки. Это самая широкая водная гладь. То есть мы отметаем две теории Татьяны Фоменко, ибо мы знаем, чья это теория. А не Анатолия Тимофеевича.

Две теории Татьяны Фоменко, что войска переходили или у Лужников – на болотах, или на слиянии двух рек – также на болотах. Ни один стратегически грамотный воевода не поведёт через болота свои войска. Поэтому единственно возможный переход был на Крымском броде.

Крымского брода нет в «Задонщине», а есть Сенькин брод. Причём он так и называется – Сенькин брод у четырёх церквей. То есть здесь уже было четыре церкви.

Покажите мне место на Дону, где были бы четыре церкви! Хоть одно… Хоть сейчас!

Здесь же, даже в те времена, они были. Совершенно понятно. В Алексеевском монастыре, Зачатьевском монастыре и на Бору. А это есть знаменитый по сей день Сивкин брод, впадение в Москву-реку речки Сивки. Там, где сейчас памятник Петру.

Но перед тем, как пойти на переправу, здесь они на Девичьем поле встретили Владимира Серпуховского, которому далее всего было до Лопасни (ведь историки говорят, что они встретились у брода на реке Лопасня) идти из Серпухова, поэтому он пришёл последним.

Во-вторых, здесь они встретили московское ополчение, которому, конечно же, до Лопасни идти было тоже дальше всех из Москвы.

И третье. Здесь они отделили очень интересные подразделения. Потому что вдоль всей Москвы-реки – напомню, в то время обводного канала не было, – так вот, вдоль всей Москвы-реки стоят просто вдоль берега церкви Николая Чудотворца и очень интересные церкви Пантелеймона Целителя и Косьмы и Демьяна Целителей. То есть, исходя из нашей реконструкции, они заранее по берегу пробросали стрелков и поставили полевые госпитали. В случае если будет поражение, то уйти через реку, прикрытую стрелками, и сразу в госпитали. А в случае если будет отступать противник, то здесь его будут простреливать с берега. Но полевые госпитали везде по берегу. А в самом центре Замоскворечья стоит совершенно замечательное сооружение – Марфо-Мариинская обитель сестёр милосердия, богом принятых для попечения раненых. Прямо посреди Замоскворечья. То есть основной, даже не полевой, а стационарный госпиталь оставили здесь за рекой. Женщин с собой не взяли.

И здесь же мы находим храмы – Спаса Нерукотворного в Спасоналивковском переулке и Спаса Нерукотворного на Убогих домах в Царицынском переулке. И на Божедомке – Пречистенка, 12.

Почему мы упоминаем Спаса Нерукотворного? Есть очень серьёзные аргументы в пользу того, что Спас Нерукотворный – это не одно лишь знамя. Поразительно, на древних иконах мы видим иконы Спаса Нерукотворного над Дмитрием Донским и над Мамаем.

Над русским войском и над ордынским войском Мамая. Спас Нерукотворный примерно соответствует современным голубым беретам на десантниках. Это было отличие элитной гвардии, прошедшей обучение школе Спаса Нерукотворного, специальным воинским премудростям, умению ведения боя. Это профессиональная гвардия, известная из других литературных источников как берсерки. Иначе говоря, медведь с секирой. Те, которые ещё могли вызывать в себе такое состояние предбоевое. Чисто духовным воспитанием. Это современные ушу, кендо, самураи и т. п. Мы ведь больше сейчас смотрим на Запад и Восток. Всё это Спас Нерукотворный, и корни его растут ещё с XIV века и ранее.

Почему мы упомянули берсерков? Бер – медведь, сер – секира. Медведь с секирой. Тот самый, что на гербе Ярославля. Так вот, эти берсерки имели отличительное звание Спаса Нерукотворного, поэтому и в церкви их покровителем был Спас Нерукотворный. Соответственно, там, где стоят сейчас церкви Спаса Нерукотворного, были они поставлены гвардейцами в честь тех побед и в память тех потерь, которые были на Куликовом поле.

Здесь, на Пречистенке, есть очень интересное место. Отметим его. Церкви Спаса Нерукотворного «расползаются», разделяются на два направления. Также разделяется расположение церквей Николы Чудотворца.

Почему?

Именно здесь заранее ушёл в сторону Владимир Андреевич Храбрый практически со всем конным войском. Ушёл в засаду по маршруту будущего Садового кольца, на Остоженку, Пречистенку, Арбат, Трубную площадь и до места современной Сретенки. Ушли в засаду заранее. По этой причине мамаевские разведчики не нашли засады и даже не знали, что она вообще есть. Воины Владимира Андреевича сделали большой круг по тылам, обход по садам и дубравам.

Вообще с точки зрения военного искусства подготовка к Куликовской битве и выход на неё дают фору любым Каннам и битвам при Креси. Мамай просто не ожидал такой подготовки и такой воинской выучки от тех войск, с которыми он собирался встретиться. А уж чтобы заранее расставить стрелков по реке, заранее увести конные засадные полки… он просто предполагать этого не мог.

Дмитрий Донской двигается далее. Выводит здесь через Лебяжье озеро около Алексеевского монастыря (ныне храм Христа Спасителя) свои войска на Бор. На Боровицкий холм. В «Задонщине» сказано, что Дмитрий Донской становится с войсками на ночь на холму в Бору.

Вернемся еще раз к вопросу: почему Мамай пошел на Москву и почему Дмитрий пошел на Москву?

Странно, почему никто не задается вопросом, зачем они пошли в голую степь?!

Известно, что в 1368 году один из налётов Мамая был на Владимир. Мамай же знал, в отличие от историков, что Дмитрий – князь Владимирский, а не Московский. Оказывается, не первый раз Дмитрий Донской враждовал с Мамаем, он враждовал с ним много раз. Так вот, когда Мамай пошел на Владимир, то Дмитрий Донской собрал всех своих бояр, молодую жену Евдокию, и ушел на место будущей Москвы, где города ещё не было, а стоял на Бору Чудов монастырь. Как мы уже говорили, он был поставлен ханшей Тайдулой в честь её чудесного прозрения. А в 1367 году его обнесли каменными стенами. Дмитрий за каменные стены монастыря спрятал молодую жену Евдокию и бояр. Когда в следующий раз в 1380 году Дмитрий вновь повздорил с Мамаем, он имитировал уход снова сюда. В результате Мамай вновь пошёл на Москву. Чтобы, как в прошлый раз, не ткнуться в каменные стены, он собирался перехватить обозы Дмитрия, который как бы сюда повёл всех прятаться. На это и была рассчитана вся подготовка Дмитрия. Воинское искусство было в этом случае прекрасно показано. Это была воинская хитрость. Ведь Дмитрий повёл сюда уже не обозы, а войско. И ждать Мамая стал здесь, на Бору, в старом известном месте, где уже прятался ранее.

Сюда пришли, здесь разместились – на Бору.

Известно, что ночью воевода Боброк вышел, ухо к земле приложил. Такая поэтическая литературная вставка в летописях. Услышал Боброк, что плачут жёны русские, жёны татарские, половецкие. Понял, что будет большая битва. И ночью отсюда, с Бора, Боброк уходит через Неглинку в засаду. А Владимир уже там, в засаде.

Напоминаем, что войско Дмитрия Донского шло по правой стороне Москвы-реки от Коломенского через Сенькин брод на Бор. Мамай шёл по левой стороне Москвы-реки и вышел на Таганский холм. Таганским этот холм стал лишь в XIX веке. А до этого он назывался Швивой горкой.

На Швивую горку Мамай вышел от Нагатинской поймы, вдоль реки. Остановился. Перед ним Яуза, Смолка, Непрядва, как хотите называйте, но нет этого слова в первоисточнике, в «Задонщине». Слева Дон – Москва-река. Это наши историки придумали Непрядву, Оку, Лопасню. А в первоисточнике их нет, к сожалению.

Мамай, профессиональный тёмник, тридцатитысячник, воевода, узурпировавший власть, пришедший сюда с профессиональными войсками, выходит на вершину холма. Перед собой он видит всё, как на ладони.

Перед собой он видит поле, потому что Кулишки или Кулижки – это заливные луга, заболоченные, где косят траву, и ничего больше там нет.

Ну вот, дошли. Теперь о битве.

Смотрим с вершины Красного Холма. И представим, как все могло быть.

* * *

Чуть левее, там, где находилась гостиница «Россия», было болото. Ведь там в XV веке была построена церковь на болотах. Справа на склонах холма располагались сады или бор. Далее, внизу, где сейчас находится Курский вокзал, через речку, в Третьем Сыромятническом переулке расположена церковь Живоначальной Троицы в Сыромятниках. Своё название получила она по месту, где в XVI веке «среди вырубленного леса поселилась конюшенная государева двора». То есть здесь при Мамае был еще бор, не тронутый топором.

Вот Мамай с холма видит поле. За ним длинный пологий тягун – подъем в гору на Лубянку. Какие-то разрозненные войска. Мы уже сказали – всё конное войско Дмитрий Донской направил в засаду. Оставил он с собой пешее ополчение и личную гвардию. Стоит пешее ополчение, какие-то мужики с оглоблями и спорадически какие-то кусочки княжеских дружин, и донцы Семёна Мелика отошли сюда – конная разведка.

На правом фланге, где была расположена гостиница «Россия», сплошные болота. Здесь, по всей видимости, разведка Семёна Мелика встретила передовые отряды Мамая. А далее, ближе к современной Красной площади, протекала речка. И разведке с частью ополчения отступать было, в общем-то, некуда. У них за спиной был небольшой овраг. Когда войска Мамая упёрлись своим левым флангом в этот фронт, они быстро поняли, что дальше в этом направлении продвигаться бессмысленно. За спиной узкой полосы оборонявшихся ничего не было, кроме оврага. Тратить время на добивание разрозненных групп бессмысленно. И огромные войска Мамая поворачивают направо по склону холма. То есть другого пути у них просто нет. Справа и слева от них на склоне холма располагался лес. А по склону холма стекали мелкие ручьи в дождь, склон, видимо, был изрезан рытвинами и лощинами, заболочен. А вот здесь, по ходу вверх, Лубянский проезд дом 17, раньше стояла церковь Спаса Нерукотворного. Очевидно здесь, на месте выравнивания склона, Мамая встретил передовой полк профессиональной гвардии. Только закончился крутой подъём, и здесь как раз и вступили в главный основной бой войска Дмитрия Донского. А дальше, на углу улицы Никольской, стоял передовой центральный полк Дмитрия Донского. Там же находилось знамя объединенного войска московской коалиции.

Потом там поставят собор Владимирской Божьей Матери, единственный в Москве. Заступнице и покровительнице князей Владимирских, чей лик во время битвы был над ставкой Дмитрия.

Судя по всему, войска Мамая смяли стоявшее здесь ополчение и направились в сторону современной Никольской улицы к Кремлю. Вся часть холма, вся современная Новая площадь были заняты войсками Мамая.

По летописи, они сначала пытались сбить правый фланг войск Дмитрия Донского, который держали князья Белозёрские. Это там, где сейчас комплекс зданий ЦК. Учитывая, что разведчики Мелика, донцы, отошли к ним, они удвоили силы правого фланга, и сбить их было сложно. А сзади еще подпирала река Неглинка. Так что отступать было некуда при всем желании. Или стой, или умри. Ордынцы двинулись направо, к левому флангу войск Дмитрия Донского. Это Старые Лучники. Здесь известный храм Георгия Победоносца в Старых Лучниках. Старые лучники – это старая гвардия. Из летописи известно, что гвардия луки отложила, взялась за мечи и с места не сдвинулась. Гвардия выдержала удар.

И тогда войска Мамая двинулись вперёд, на Главную ставку Дмитрия Донского, к месту расположения современного метро «Лубянка». Дмитрий Донской очень грамотно выстроил свои войска. Войско Мамая втягивается в середину узкой горловины, оставляя неприкрытыми свои фланги и тылы. А на этих флангах остаются несбитые боевые дружины Дмитрия Донского. Мамай продолжает двигаться вперёд. Задача его ясная – взять штандарт Дмитрия Донского и убить самого князя. Известно, что князь поставил боярина Бренка, одетого в его одежду, в главный полк. И боярин Бренок был убит. И икона была уже близка к захвату. Её вынуждено передвинули в резерв, назад.

На месте современной Маросейки, Мясницкой и между ними расположены были сады, дубравы, леса. Очевидно, что разведчики Мамая, которые здесь, естественно, проверили каждый кустик, ничего не нашли. Поэтому войска Мамая спокойно поднимались наверх для уничтожения тех войск, которые они видели.

Теперь смотрите, в чем задумка самого Дмитрия Донского или, скорее, его штаба. Войско Мамая, двигаясь на тягун вверх, втягиваясь как бы в воронку, спешивается, потому что рубиться конно, когда два фланга поджимают, невозможно. Да и кони устали на длинном подъеме. Ордынцы втягиваются в жуткую сечу. А вот в этот момент…

Мамай с удивлением видит, что идти на Бор через Неглинку он не может. Там надёжно стоят воины Мелика и князья Белозёрские. Стоят в прямом смысле слова насмерть. Идти направо он тоже не может. Там тоже войска и лес. При этом для него ситуация в целом нормальная. Задача войскам Мамая поставлена уничтожить Дмитрия Донского. Его штандарт передовые части Мамая, поднявшиеся на холм, уже видят. Против тяжёлой генуэзской пехоты Мамая стоит ополчение.

Что могло сдержать генуэзцев? Просто чисто даже психологически. Да ничего… И они сбили заслон. Теперь вперёд, вот она цель!

Передовой полк сбит, цель впереди войскам Мамая открыта. Передовой полк, который стоял здесь у современного дома 17 по Лубянскому проезду, выполнил свою задачу.

Мы говорили о Николае Чудотворце, святом, который в последний момент спас людей чудом своим. Выясняется вот что. В самом начале Маросейки стоит церковь Николая Чудотворца. В этих местах церквей Николая Чудотворца восемь штук. И все они имеют отношение к той территории, про которую мы говорим. Где-то здесь стояли конные войска. Стояла засада Владимира Андреевича Храброго и воеводы Боброка. Они стояли слева от основного войска. Если бы они стояли ближе, в садах, их бы точно определила и нашла разведка ордынцев.

А теперь обратите внимание, сколько надо времени для того, чтобы от этого места добраться до Куликова поля. Вот по Покровке они выходили сразу к современному месту, где расположен Политехнический музей, и выскакивали на Лучники. И там в самом начале, на Маросейке, 5, расположен храм Николая Чудотворца. Часть конных войск выходила в тылы наступающим войскам Мамая очень быстро, пользуясь лощинами и оврагами.

Именно в помощь лучникам часть конной гвардии Владимира Храброго повернула направо. Это был широкий охват войск Мамая. Возмущает сказка, что воевода Боброк держал Владимира за штаны и говорил: «Не время Вова, не время». Вове было 45 лет, между прочим, следует заметить, а Боброку было всего 40. Так вот, якобы вот этот младший держал за штаны старшего – Вову, князя Серпуховского. И говорил: «Не время, Вова. Горяч больно».

Ситуация объясняется просто. Они долго шли дубравами для выхода в тылы ордынских войск. Обратите внимание, что Покровка – это лощина, выходящая снизу. Засада скрытно выходила лощинами. Их не видно было войскам противника. Задумка была такая. Первая часть засадных сил пошла к лучникам и помогла им удержать свои позиции, а вторая часть пошла оврагами современным переулочком Хохловским в старые сады, где стоит церковь князя Владимира в Старых Садех. Конечно, войска повернули не в переулок, а в то место, где сейчас этот переулок.

«Задонщина» называется как? «Похвала Владимиру Андреевичу Храброму».

Вот церковь князя Владимира в Старых Садех (белокаменный Храм святого равноапостольного князя Владимира в Старых Садех находится в Старосадском переулке, напротив Иоанно-Предтеченского монастыря. – Прим. ред.). Это единственная церковь не только в Москве, а, возможно, вообще в православной церковной традиции, которая построена князю, живому герою, а не святому.

Кстати, престольная икона здесь, как мы с удивлением увидели, – Спаса Нерукотворного. То есть и здесь военное назначение церковной памяти очевидно.

Напротив стоит Ивановский монастырь. Его история говорит о том, что основал его то ли Иван III, то ли Елена Глинская, то ли Иван IV. Современные служители и сами толком не знают. Но доподлинно известно, что это была летняя загородная резиденция вообще поздних Рюриковичей. Здесь они отдыхали, в женском монастыре… Известно, что монастырь был женским и основан где-то в конце XIV века «для приюта вдов и сирот убиенных воинов».

Отмечу, что даже в монастырских списках не любят этот монастырь церковники. На стене у него висит табличка, что сохранившаяся до сего времени часть построена в 1670 году. И престольная икона у него Чудотворная Иоанна Воина.

Церковь Николая Чудотворца в Подкопаево в Голенищах практически стоит на берегу Яузы. Это последний поворот засадных полков, которые отрезали ордынское войско от отступления, бегства к реке, через Яузу назад, на холм к Мамаю.

Говорят, что Дмитрий Донской ничего не построил на Куликовом поле. Построил. В самом центре Куликова поля построена церковь Рождества Богородицы. Вот она, каменная церковь, была построена в 1801 году. А дальше ничего нет… Нет у нее якобы предыстории. Не было на этом месте ранее ничего. Хотя Носовский с Фоменко утверждают, что впервые эта церковь построена в 1380 году. Нам кажется, что в XIX веке эта церковь была построена не на пустом месте. Скорее всего, каменная церковь была построена архитектором Казаковым на месте старой деревянной.

Вот с этой стороны сюда, по нашей реконструкции, скатились конные войска засадного полка и вступили в сечу.

Опять же, по нашей реконструкции, не шли вместе Боброк и Владимир. Будучи более опытным воеводой, Боброк собрал конную гвардию и пошёл, перешедши Яузу, прямо на ставку Мамая. Если идти по Садовому кольцу, найдете Тетерский переулок. Скорее всего, это был Татарский переулок, потому что там шли регулярные гвардейцы Боброка – татары. Они вышли по лощинам, по Татарским улицам прямо на ставку Мамая и практически сбили её в реку, Москву-реку по современному названию. Потому что последние церкви Николая стоят вдоль реки по этой стороне.

А теперь мы обратим внимание на церковь Всех Святых на Кулишках. Любой может подойти и увидеть, что она была построена в 1380 году Дмитрием Донским в честь воинов, погибших на Куликовом поле. Именно так. Но никто не говорит о том, что на территории именно этой церкви захоронены сто героев Куликовской битвы.

Был такой исследователь Архангельский. В XIX веке он провёл титаническую работу, собрав историю всех московских церквей. Маленькая выдержка из этого собрания попала к нам в руки. Это небольшая книжечка с фотографиями. И вот там мы и нашли упоминание об этой церкви.

Кроме того, достоверно известно, что герои Куликовской битвы захоронены на территории Симонова монастыря. В том числе Пересвет и Ослябя.

«На маленьком пятачке, окруженном заводскими строениями, стоит церковь Рождества Богородицы. Церковь вновь открыта лишь несколько лет тому назад: до этого в ней находился заводской склад.

Мы знали, что здесь захоронены по крайней мере два наиболее известных героя Куликовской битвы – Пересвет и Ослябя. Нас чрезвычайно волновал вопрос – нет ли здесь еще и массового захоронения других участников битвы? Ведь если битва произошла действительно в Москве, и, как пишут летописи, Дмитрий ВОСЕМЬ ДНЕЙ стоял на поле и хоронил убитых, то где-то здесь должны были остаться МАССОВЫЕ ЗАХОРОНЕНИЯ павших воинов.

Так оно и оказалось! Не успели мы войти на площадку перед церковью, как наше внимание привлек огромный дощатый ящик, уже опущенный в свежую могилу и приготовленный к погребению. На наших глазах рабочий начал засыпать могилу землей. На вопрос, кого он хоронит, присутствовавшие при этом церковный староста и рабочие охотно рассказали нам следующее. Оказывается, ВСЯ ЗЕМЛЯ ВОКРУГ ЦЕРКВИ В РАДИУСЕ ОКОЛО СТА МЕТРОВ И НА ГЛУБИНУ В НЕСКОЛЬКО МЕТРОВ БУКВАЛЬНО ЗАБИТА ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ ЧЕРЕПАМИ И КОСТЯМИ».

Рядом с Кулишками находится Андроников монастырь, в котором точно так же, как и в Симоновом, захоронены герои Куликовской битвы. То есть таких мест оказывается в Москве достаточно много.

Если даже придерживаться традиционной истории, которая утверждает, что трупы везли с Куликова поля сюда (правда, непонятно, как они сохранились в той жаре), то как везли раненых? А раны были колотые и рубленые. Были руки отрублены, головы пробиты. Совершенно невозможно понять, как везли раненых, которых было в десять раз больше убитых. И зачем их везли? Ведь там, на месте той Куликовской битвы, нет ни одного монастыря.

Был такой замечательный помещик Нечаев, который жил в Тульской губернии, на месте принятой сейчас Куликовской битвы. Между речками Непрядва и Лопасня. Было тогда пятисотлетие Куликовской битвы. Вдруг Нечаев громогласно объявил: «Всё это дело было у меня». А до этого никак не считалось. Битву считали мелким заштатным событием. Никому не известной стычкой между двумя группировками, в результате которой победил Олег Рязанский. Это из официального жития Олега Рязанского.

Сколько же воинов было с каждой стороны?

В «Задонщине» написано чёрным по белому: двести пятьдесят тысяч погибших со стороны Дмитрия Донского. Это поэма. У поэтов своя размерность.

Если мы изучим нормальный устав Советской армии, поднимем соотношение раненых и убитых в огневом столкновении, то в этом случае раненых должно быть семьсот пятьдесят тысяч или даже более. Тогда лишь со стороны Дмитрия Донского должно быть миллион воинов. И миллион ордынцев со стороны Мамая. Но два миллиона – это всё население всей Руси и Орды вместе взятых. Позиция церкви в начале XVI века, по словам Дмитрия Ростовского в его синопсисе, была следующей: 400 000 со стороны Дмитрия Донского и 1 100 000 со стороны Мамая.

Историки скромничают, считают, что было около тридцати тысяч с каждой стороны. Читаем «Задонщину» вновь и снова. Загадка, каким образом можно было начеркать сотни диссертаций на основании пятнадцати страниц литературного текста.

Здесь на пятнадцати страницах текста ничего не сказано о битве в её военных деталях. И наклепать столько, мы специально пересчитали, – сто пятьдесят шесть источников, – это уму непостижимо. Это только докторские диссертации и толстенные тома исследований… Сто пятьдесят шесть авторов: Иловайский, Карамзин и другие… На основе пятнадцати страничек поэмы, даже не поэмы, а «Похвалы Владимиру Андреевичу Храброму». Чётко написано, кому похвала.

Всё, пятнадцать страничек текста. В которых написано: Москва-река, Москва-река, куда ты забрала наших мужей? А где Дон-то? Куда смотрели все эти доктора?

Мало этого, в «Задонщине», на которую ссылки идут академика Рыбакова и академика Лихачёва, прямым текстом чёрным по белому написано: «Я выбираю место для битвы там, где мёды московские и поле Куликово».

Прямо по тексту: жена Микулы Васильевича Марья Дмитриевна раньше других заплакала в городе Москве у стены: «Дон ты Дон, быстрая река, ты пробил горы каменны, течёшь ты в землю половецкую». Она в Москве стоит и Дону плачется, который под её ногами протекает. Чуть дальше. С городских стен Коломны заплакали жёны: «Москва, Москва, быстрая река. Почему ты наших мужей отняла у нас?».

Место битвы определено совершенно чётко в «Задонщине». Между Доном и Днепром. Или иначе – между Атлантическим океаном и Тихим…

Еще одна цитата из «Задонщины»: «Не здесь ли, братья, сладкие московские мёды? Не великое ли это место – поле Куликово?». «Выскочил с криком князь Владимир Андреевич с полком правой руки, со своим князем Волынским и с семьюдесятью тысячами воинов».

Еще текст. «Уже соколы и кречеты белозёрские ястребы рвутся от золотых колодец из каменного града Москвы. Взлетели они под синие небеса, загремели колючие колокола».

Мы приходим к пониманию, что Москва XIV века – это был большой мемориальный комплекс, который постепенно обустраивался. Появлялось посадское население. Говорят, что Москва стоит на крови. Так она и действительно стоит на крови.

Известны из традиционной истории два события, которые происходили после Куликовской битвы.

Патриарх Константинопольский Киприан дал указание старые обряды изменить, старые книги сжечь. Это было первое уничтожение старой обрядовости на русской земле.

И второе. После Куликовской битвы аж десять лет практически все митрополии и епархии Российские были вдовствующими. То есть не имели митрополитов и епископов.

Роясь в источниках, мы нашли прямое подтверждение имеющих отношение к Куликовской битве следующих монастырей (на территории только Москвы).

Высокопетровский монастырь, который на Петровке. Оказывается, после Куликовской битвы Дмитрий Донской воздвиг на территории этого монастыря деревянный храм в честь боголюбивой иконы Божьей матери.

Храм Рождества Пресвятой богородицы в Старом Симонове. Сам Симонов монастырь.

Сретенский монастырь имеет отношение к Куликовской битве. Деньги на строительство этого монастыря выделил Боброк.

Дальше Богородице-Рождественский монастырь на Рождественке. Основала его мать Владимира Андреевича Храброго, князя Серпуховского. Воздвигает она этот Богородице-Рождественский монастырь для вдов и сирот убиенных воинов.

Дальше Андроников монастырь.

Николая Чудотворца в Голутвино. Мы знаем, что это за пределами Москвы, но оказывается, напротив, через Москву-реку, была у них церковь. И оттуда начинался сначала монастырь.

Дальше в Бобрине монастырь, где Никольская церковь. На сегодняшний день он находится за пределами Москвы. Но оказывается, что первоначально этот монастырь находился с другой стороны Москвы-реки, и основал его опять-таки Боброк. Этот Бобринёв монастырь. Потом он был снесён и перенесён на новое место.

Далее походный храм на месте Даниловского монастыря.

Храм-звонница Георгия Победоносца в Коломенском.

Храм Всех Святых на Кулишках.

Храм Рождества Пресвятой Богородицы, который построила жена Дмитрия Донского Евдокия на территории Кремля в Вознесенском монастыре сразу после окончания Куликовской битвы.

Вознесенский монастырь был заложен тогда же. Он снесён. Его снесли в 1928 году.

Всего тринадцать церквей. То, что удалось на сегодняшний день точно найти. Точно, прямое подтверждение. И это ещё не предел.

Кстати, встаёт вопрос: почему крест-памятник Дмитрию Донскому установлен московским лужковским правительством под Таганским холмом?

Самое удивительное, что церковники достоверно и стопроцентно знают, что на месте этого креста стоял монастырь Спаса на Яузе… заложенный в честь Куликовской битвы. Этого монастыря сейчас нет, не существует. И всё о нём забыли. А когда московское правительство искало место для памятника Дмитрию Донскому, то умные люди показали именно на это место.