Пламя лизало поленья и мягко освещало поляну. От каменной бабы и деревянных идолов падали причудливые тени. Пилигрим сидел в кресле-качалке, меланхолично наблюдая за игрой огня. На три вещи, говорят, можно смотреть бесконечно. На воду, на огонь и на то, как кто-то работает. Пляшущие языки огня и бродящие по полянке тени призраков прошлого навевали воспоминания. Он погрузился в раздумья и даже не заметил, как пришли соседи.

Вернул его в действительность насмешливый голос Борисича:

– Вот так великих мира сего посещает муза!

Пилигрим смотрел задумчиво, будто действительно возвращался из путешествия в прошлое. Наконец в его взгляде появилась осмысленность, и через секунду в кресле сидел знакомый всем язвительный и веселый человек. Только глубокая морщина на лбу напоминала о тяжелой думе. Или о старых воспоминаниях.

Он вздохнул и неожиданно произнес:

– Наверное, так же горел костер 18 марта 1314 года на Жидовском острове в Париже, – обвел всех озорным взглядом и спросил: – Что произошло в то время в том месте? Кто знает? – Сделал паузу, подсказал: – Читали «Проклятых королей» Мориса Дрюона? Или хоть сериал смотрели?

– Читали и смотрели, – откликнулась Маша, накрывая столик. – В 1314 году в Париже сожгли Великого магистра тамплиеров Жака де Моле. Я по тамплиерам писала реферат на прошлом курсе.

– Отменные знания, мадемуазель, – раскланялся Пилигрим. – А по какому поводу вдруг был казнен такой великий человек? Уж не за ересь ли?

– Вам рассказать историю разгрома ордена тамплиеров? – весело спросила Маша, сноровисто орудуя ножом и кроша в салат различную зелень. – Вам, главному специалисту по орденам, и уж тем более тамплиерам?

– Хотя бы вкратце, – он ловко стащил прямо из-под падающего тесака маленький огурчик и аппетитно им захрустел.

– Только с одним условием, – улыбнулась Маша.

– Принимаю. С каким?

– В ответ я жду историю, не менее таинственную и интригующую.

– Согласен. Баш на баш, – он стащил еще один огурчик.

– Тогда слушайте. Тамплиеры, от французского слова temple, то есть храм, поэтому их еще называют храмовниками, это духовно-рыцарский орден. Создан для защиты паломников на пути в Святую землю около 1118 года небольшой группой рыцарей во главе с Гуго Пайенским или Гуго де Пейном, или Гогом Поганым. Имя его различно пишется в первоисточниках. Орден этот, принявший монашеский устав, в скором времени вырос до внушительных размеров и даже в 1127 году при содействии святого Бернара Клервосского получил благословение папы римского. Первоначально орден именовался «Бедные всадники Богородицы Соломонова храма», поскольку первая резиденция ордена в Иерусалиме находилась в бывших конюшнях Соломонова Храма. Но вскоре его стали называть кратко – «Рыцари Храма».

Орден получал богатые земельные и денежные пожертвования и потому вскоре разбогател и превратился во влиятельную политическую силу, а участие в крестовых походах доставило ему воинскую славу. Крепости тамплиеров играли ключевую роль в обороне Иерусалимского королевства. После того, как в 1187 году войска египетского султана Салах-ад-дина взяли Иерусалим, тамплиеры перенесли свою резиденцию в крепость Акру. Когда Акра пала, орден вместе с госпитальерами перенес резиденцию на Кипр.

Еще задолго до этого события тамплиеры, используя свои накопления и широчайшие связи, стали крупнейшими банкирами Европы, так что военная сторона их деятельности отошла на второй план. Особенно велико было влияние храмовников в Испании, Франции и Англии. Орден сложился в жесткую иерархическую структуру с Великим магистром во главе. Братья ордена распределялись по четырем разрядам – рыцари, капелланы, оруженосцы и слуги. Во времена наибольшего могущества в ордене насчитывалось более 20 000 рыцарей.

Финансовая деятельность и непомерные богатства ордена вызывали зависть и вражду сильных мира сего, особенно французского короля Филиппа IV Красивого, который опасался усиления тамплиеров и, испытывая постоянную нехватку денег, жаждал прибрать к рукам их имущество. В 1307 году по доносу бывшего члена ордена храмовникам было предъявлено обвинение в ереси и безнравственности. Папа римский Климент V и король Филипп IV инициировали против них инквизиционный процесс. Пытками из рыцарей вырывались признания в чудовищных преступлениях (ересь, служение сатане, противоестественные пороки), и на основании этих показаний на Венском соборе в 1312 году орден был распущен. Преследования и суды продолжались до 1314 года, когда в Париже 18 марта были сожжены Великий магистр ордена Жак де Моле и его сподвижники. Гонения на орден ограничились владениями Франции.

Рассказ закончился вместе с окончанием дробного стука ножа, крошащего зелень для салата.

– Ну вот, французский салат Бокер готов, – поливая оливковым маслом большую миску с зеленью, сказала Маша. – Сейчас достану кролика с маслинами и чесноком и… французский вечер приглашает вас в гости.

Она нырнула на кухню и через минуту появилась с дымящейся жаровней. Поставила ее на пенек и начала раскладывать по тарелкам аппетитные куски жареного кролика, сопровождая действо импровизированной лекцией.

– У знаменитой французской кухни долгая история, которая ведет начало со времени галлов. Любимым их блюдом был дикий поросенок, нашпигованный чесноком, зажаренный на медленном огне и гарнированный диким зайцем, каплуном, гусем или иной дичью. Тем самым вкусы галлов в корне отличались от вкусов римлян, которые, полулежа, поглощали самые абсурдные блюда, например, язычки соловьев или мозги страусов. Так говорит наука история. Тем не менее, французская кухня первоначально находилась под влиянием римлян и смахивала больше на… карнавал.

Огромные горы мяса, рыбы и птицы тащили с кухни слуги, снующие вдоль длинных столов. В моде, например, было такое блюдо: жаворонок в курице, курица в гусе, гусь в дрофе, а все это в лебеде. Хлеб был преимущественно ржаным, невысокого качества. Кроме того, горожане и крестьяне ели много каши, бобов под чесночным соусом и изредка – сыр и рыбу. Для овощей и фруктов рацион тоже был небольшой. Пище не хватало остроты: пряности стоили очень дорого, в обычной еде их заменяли соусами из чеснока, лука и всевозможных трав, а также уксусом и горчицей.

Мы привыкли, что французская кухня известна на весь мир изысканной кулинарной традицией. Названия сотен блюд пришли к нам из французского языка. Но вот пресловутая любовь французов к лягушачьим лапкам – явное преувеличение. Лягушачьи лапки действительно присутствуют в богатом спектре блюд, но повседневным блюдом француза их никак не назовешь. Чаще употребляются в пищу виноградные улитки с зеленью и пряностями, которых бывает так много, что вкуса улитки и не различишь. Наряду с Эйфелевой башней и Лувром, особенностью национального наследия Франции теперь является и фуа-гра. Это печень утки или гуся, специально раскормленных путем насильственного питания. Но мы сегодня будем есть блюдо старой французской кухни – кролика.

Она продолжала сервировать стол. Разложила салфетки. Зажгла свечи. И победоносно закончила:

– Одна из особенностей французской кухни – активное использование виноградного вина, коньяка и ликера в приготовлении самых разнообразных блюд. Или в их употреблении за столом.

– Браво мадемуазель, – зааплодировал Пилигрим, жестом фокусника извлекая из стоящей с ним рядом корзины и ставя на стол бутылки старого французского Бордо и коньяка. – Я ваш должник. Но, как там сказал поручик Ржевский? Но долго быть в долгу я не привык. Садитесь. Рассказ за мной. Откуда столько знаний?

– Стажировка в Сорбонне, – скромно потупилась Маша.

Когда свечи догорели до половины, и коньяк с вином плескались на самом донышке бокалов, Пилигрим напомнил, что за ним должок, и он готов его отдать.

– Долги надо отдавать, – философски согласился Борисыч.

– Тогда слушайте. Вот наша Сорбоннская стажерка рассказала, что были такие тамплиеры, и разгромил орден, по крайней мере, во Франции, французский король Филипп по прозвищу Красивый. В основе такого неблаговидного поступка элементарная алчность. Благо в столице его государства Париже стоял огромный Тампль, то есть хранилище казны тамплиеров. А они, по легендам, были сказочно богаты. Я правильно излагаю, мадемуазель? – повернулся он к Маше.

– Точно так, – улыбнулась девушка.

– Однако жадный король просчитался. Ровно за день до того как произошел арест братьев ордена… А надо вам сказать, произошло это 13 октября 1307 года в пятницу. Так вот, в ночь перед пятницей 13-го из ворот Тампля выехали груженые подводы в сопровождении 60 лучших рыцарей ордена. Они уехали в порт Ля Рашель, откуда отплыли 18 галер, нагруженных сокровищами храмовников. Следы этих галер теряются в в пучине морей и океанов. – Пилигрим поворошил угли длинной кочергой, и костер вспыхнул ярче, отбрасывая ломаные тени.

– И что сокровища, пропали? И нет никаких версий? – спросил Леша.

– Отчего же, версий как раз хватает. Одни говорят, галеры уплыли на север в Англию. Оттого, мол, и разразилась столетняя война. Другие – что на запад, в далекую Америку, задолго до Христофора Колумба. И есть целая отрасль, исследующая государства тамплиеров на Американском континенте. Но имеется версия, что корабли храмовников, переплыв Балтийское море, вошли в устье Невы и через Ладогу, реку Свирь, Онегу и северные реки, так называемым Соловецким путем, пришли на берега реки Москвы, туда, где стоял Чудов монастырь. Били челом князю Владимирскому, которому тогда принадлежала Москва, люду московскому и митрополиту с просьбой приютить «темпличей Соломоновых, галльским королем обиженных». Вот с тех пор и засияли над Русью золотые купола, и с тех самых пор поднялся город Богородицы Москва во главе всех городов русских.

– Ну, это уж байки! – махнул рукой Леша.

– Байки не байки, а пришлось нам с соседом вашим окунуться в историю этих самых тамплиеров здесь вот, на нашей земельке Можайской. Так что слушайте про наши с вами мирские дела и про далеких рыцарей из легендарных крестовых походов, – Пилигрим помолчал немного. – Так говорите, были в Можайске?

– Были, – ответил Леша.

– И собор на горе видели?

– Видели.

– С этим собором связана наша история. Начнем с того, что покровителем города Можайска является святой Николай Чудотворец. Он даже имя имеет здесь соответствующее: Никола Можайский…

Святой Николай издавна почитался как защитник городов и крепостей. Сохранилось предание о его помощи жителям города Можайска, осажденного в XIV веке монголо-татарами. В ответ на молебен, что провели жители в одной из церквей города, последовало чудесное видение: Святой Николай возник на небе, в грозном виде стоящий над собором. Одной рукой он поднял сверкавший меч, готовый опуститься на головы врагов, в другой держал как бы град Можайск в знак охранения его. Меч и храм, как символы «военного одоления» и помощи в ратных делах, одновременно напоминали о горячей защите православной веры и учения Христа. Устрашенные грозным знамением, враги в ужасе бежали от стен города, а жители, в благодарное воспоминание могущественного заступничества, вырезали вскоре из дерева изображение чудесного образа своего святого покровителя таким, каким увидели на небе.

Но это всего лишь легенда. Скульптура Николы Можайского появилась, согласно летописям, в городе в начале XIV века, годах этак в 20-х. Редкая для того времени на Руси скульптура была предметом гордости. В древнем Можайске находилась на главных крепостных воротах кремля как охранитель города. Святой был украшен серебряно-позлащенной чеканной ризой и такой же митрой на голове с крупным жемчугом, драгоценными камнями, крестом наверху. Венец и под ним привеска, а также крест на груди были из червонного золота. Деревянный меч и град были позлащены. Известный под именем «Николы Можайского», этот образ стал одним из самых распространенных и любимых на Руси. Но. – спохватился Пилигрим, – ближе к делу, то есть к интересующему нас собору.

Тот самый собор, что виден в Можайске со всех сторон, называется Ново-Никольский. Собор этот в Можайском кремле начали строить в 1779 году и закончили только к 1814 году, так как строился он с перерывами. Архитектор, похоже, школы М. Ф. Казакова, о чем можно судить по готическим формам и романтическому декору. Свое название собор получил от соседнего Старо-Никольского храма. Величественное здание в стиле псевдоготики, или русской готики, поставлено на высоком кремлевском холме и видно издалека, практически со всех улиц города. Собор был возведен на месте Никольских ворот кремля и частично включил в себя их стены. По свидетельствам летописи от 1596 года, тогда ворота уже были каменными. В воротах изначально тоже был храм, где хранился тот самый чудотворный образ Николы Можайского. По преданию, образ неизменно в течение двух веков охранял город от врагов, и пал Можайск только когда икону увезли из города. Образ Николы Можайского был скопирован также на Никольских воротах Московского Кремля.

Сейчас эта древняя икона, скорее скульптура, хранится в Третьяковской галерее. Вот с этим собором и связана наша история, – Пилигрим повернулся к генералу. – Я правильно излагаю?

– Правильно, но ближе к сути, – кивнул Борисыч.

– Ближе так ближе, – кивнул рассказчик. – Здания и помещения в бывшем Можайском кремле были в запустении с 30-х годов прошлого века, когда там закрыли действующие приходы. Затем в них размещались различные промышленные предприятия и, наконец, в начале XXI века их передали Бородинскому музею и возобновили церковное служение. С этого все и началось.

Сначала поступили сигналы от сторожей, что в большом соборе по ночам горит свет и внутри притвора слышится шум голосов. На сигнал внимания не обратили. Мало ли кто по стройкам шлындает. Это могли быть и местные бомжи, и школьники, и молодежь, ищущая острых ощущений. Второй сигнал поступил от старосты церкви. Он написал докладную в епархию, в которой изложил, что под праздник ранним утром затемно, так как время было зимой, он, не дождавшись обычного звона к заутрене, пошел в собор сам. На чугунном полу паперти у предела Святого Николая лежал без памяти звонарь. Рядом стоял фонарь, который продолжал светить.

Когда звонаря привели в чувство, он рассказал, что, поднимаясь из сторожки по лестнице звонить к заутрене, услышал из-за двери придела Святого Николая голоса и увидел яркий свет. Думая, что в церкви воры, он тихонечко подошел к двери. На ней снаружи висел большой навесной замок. Тогда он заглянул в глазок двери.

Церковь, по словам звонаря, была залита внутри ярким светом, и там шла торжественная служба на каком-то не нашем языке. Посреди церкви на возвышенности между столбов притвора совершал службу архиерей в митре, окруженный сильным сиянием. Вокруг него стояла толпа священства, утопая в волнах кадильного дыма. Звонарь перекрестился – видение не пропало, из чего он сделал вывод, что это не бесовское наваждение. Он глянул наискось на правый столб, туда, где стояла статуя Николы Можайского. Ниша иконостаса была пуста и блестела гладким золотом. Царские врата были раскрыты. Звонарь опять глянул на совершающего службу епископа, стоящего в белом плаще с красными крестами, узнал в нем самого Святого Николая и упал у дверей без чувств.

На этом докладная заканчивалась. В правом углу на ней была наложена виза епархии: «Ночных служб в Ново-Никольском соборе города Можайска не совершалось». Как положено, печать и неразборчивая закорючка.

Последней каплей стала записка от патриархата о том, что после получения докладной из епархии в Можайск был послан монах с поручением и с ним приключился казус. Сначала монах сообщал о том, что слова сторожа и звонаря подтверждаются, и почти в каждую предпраздничную ночь в окнах придела виден свет и проходит ночное богослужение. Далее в своих донесениях монах начал утверждать, что службу ведет сам Святой Николай. И настолько он в это уверовал, что когда начиналась ночная служба в храме, шел в часовню, зажигал лампаду и свечи и начинал напевать: «Радуйся, Николае Великий Чудотворец…». После этого монах был отозван в Москву и к делу подключили по просьбе патриархии Евгения Борисовича.

– Как главного изгонителя бесов, – усмехнулся генерал.

– Именно так, – отозвался Пилигрим. – И мы, конечно же, выехали на место, так сказать, происшествия.

Погода стояла чудная. Бабье лето. Отказавшись от шумного и суетливого Минского шоссе, мы неспешно катились по Большой Смоленской дороге, именуемой сегодня Можайкой, где деревья вплотную подбегают к бетонке трассы.

Можайская земля встретила нас солнцем и шелестом золотых и красных листьев. Бело-красный готический собор ввинтил в осеннее голубое небо свой шпиль, величаво вздымаясь на обрыве глубокого оврага. Машины лихо крутанулись на площади у нового памятника Николе Можайскому, нагло перепрыгнув через две сплошные полосы, и втянулись в узкую улочку, ведущую к воротам кремлевского холма.

Наша группа покинула авто и ступила в пыль и грязь уездного городка. Дорожка от ворот вела через ухоженные цветники прямо к готическому собору, по фронтонам которого были рассыпаны шестиконечные звезды Соломона. Да и весь собор производил впечатление сказочного западного замка, искусственно перенесенного на нашу восточную землю. В нем просматривалось что-то рыцарское, утонченное, так и хотелось сказать по-современному – гламурное. Справа от него возвышалось здание второго собора, ниже почти вполовину, еще не до конца восстановленного. За ним проглядывался контур рубленой часовенки и большого пруда. Чувствовалось, работа по возрождению, или, как принято сейчас говорить, – по воссозданию, старого кремля, движется.

Группа обошла вокруг собора, в котором по ночам, судя по поступившим сигналам, происходили странные вещи, вошла внутрь. Собор, как собор, с остатками старых фресок. Притом не таких уж и старых. Начало XIX века. Восстановленный иконостас, где в правой стороне стояла копия знаменитой скульптуры Николы Можайского. Левая сторона собора была закрыта от посетителей и захламлена строительными материалами и всякой всячиной, необходимой при реставрации. Все как всегда в таких возвращающихся к жизни соборах.

Борисыч отметил, что при реставрации почему-то не восстанавливают сбитые над окнами треугольники – лучезарные дельты. «Наверное потому, что масонские знаки», – сделал он вывод. Отметил также, что на копии Николы кресты на плаще поменяли цвет с красного на синий, да и сам плащ стал какого-то неопределенного цвета, хотя на подлиннике был белый. «Стоп! – он мысленно хлопнул себя по лбу. – Белый плащ и красные кресты! Тамплиер!!!».

Борисыч повернулся к Пилигриму:

– А ну-ка, знаток, напомни. Когда построили храм?

– В 1814 году от рождества Христова, – откликнулся Пилигрим.

– А архитектор кто?

– Собор перестраивал архитектор Московской экспедиции кремлевских строений Алексей Никитович Бакарев, – как отличник у доски без запинки ответил Пилигрим.

– Это не тот зодчий, что в 1807 году надстроил Никольские ворота Московского Кремля?

– Тот. Хотя башня ворот до недавнего времени приписывалась архитектору Л. Руска, но все-таки надстраивал их Бакарев, – не понимая, куда клонит Борисыч, подтвердил писатель.

– А восстанавливал в 1814 году после разрушения башни от взрыва, произведенного пушками наполеоновской армии, тоже он?

– Он.

– А тебе даты ни о чем не говорят?

– Вот! – Пилигрим резко встал и закрутил головой. – Вот! Кого ж, я думаю, он мне напоминает? – и повернулся к скульптуре Николы Можайского. – Теперь понял. Жака де Моле! Какой ты молодец, что увидел. К 500-летию разгрома ордена тамплиеров строят Никольскую башню, а к 500-летию казни Великого магистра – собор в Можайске, где стоит его изваяние. Вот это да! Уж не хочешь ли ты сказать, товарищ генерал, что ночные мессы здесь служат тамплиеры?!

– Поживем – увидим, – философски изрек генерал.

После осмотра собора и территории кремля группа собралась на полянке над обрывистым склоном холма. Расселись по кругу. Генерал и Пилигрим расположились в центре, и начался экспресс-обмен впечатлениями и предположениями.

– Кто-нибудь помнит, есть упоминание о соборе в делах советских тамплиеров 30-х годов? – спросил генерал.

– Нет, – ответила девушка из группы. – По делам «Ордена Света» и других антисоветских организаций этого толка собор в Можайске не проходит.

– А в делах ОГПУ или НКВД он фигурирует? – не унимался генерал.

– В послевоенных делах НКВД о проведении спецоперации по очищению города от уголовных элементов и пособников фашистов есть упоминание, – ответила та же девушка.

«Архивистка», – подумал Пилигрим.

– И что там? – повернулся к ней генерал.

– Там сказано, что преступные группировки укрываются в подземных ходах, оставшихся от разветвленной системы тайных подземелий кремля и соседних монастырей.

– Так в городе была система подземных ходов?! – не утерпел Пилигрим.

– Была, – невозмутимо подтвердила девушка. – После спецоперации ходы замуровали, но я спускалась в подвал собора. Там в стенах есть не заделанные проломы. Заглянув в них, можно увидеть арочные пустоты. Они частично завалены кирпичом и белым камнем.

– Спасибо, – остановил ее генерал. – Какие соображения?

– Засадку бы поставить, – пробормотал крепыш лет двадцати.

– Поставим, – поддержал генерал.

На этом совещание закончилось. Засада результатов не дала. Больше ночных месс в соборе никто не проводил. Наверное были правы следователи ОГПУ в далекие 1930-е годы, когда писали, что организация является широко разветвленной и имеет своих людей на всех уровнях власти. Кто-то предупредил, что место тайной службы раскрыто. Опрос местных жителей, особенно тех, чье детство прошло вблизи Новоникольского собора, показал, что о подземных ходах и пустотах в стенах собора они знали давно. В голоштанное детство многие сами лазали по ним и уходили далеко в глубину. Однако никто целиком подземные ходы не проходил. Максимум доходили до Лужецкого монастыря. При этом все, кто знал о ходах, утверждали, что подземелья тянутся далеко, и там, в глубине, есть подземный храм с золотыми колоннами, а служит там службу сам Никола Можайский, одетый в белый плащ с красными крестами. Вокруг же стоят священники, так же одетые в белые плащи. Одна старушка добавила, крестясь, что это божье войско, то, что хранит град Можайск от врагов и страшных болезней.

Присланные из столицы спелеологи никакого храма, или пещеры, или грота не нашли, но натолкнулись на свежие обвалы практически во всех ходах, ведущих в глубину. Попытки прорыть один из обвалов результатов не дали. Плывун засыпал ход постоянно. Запросили разрешения на заморозку грунта, но не получили. Отказ пришел с мотивировкой, что тратить деньги на проверки недоказанных версий нерентабельно.

Еще один ход нашли в старой часовне, которая служила теперь сторожкой при входе в кремль. Искать в ней начали после изучения архивов. В них упоминался визит императора Александра I в Можайск. Так вот, в документах было сказано, что император молился не в соборе, а в часовне рядом. Это нас удивило. Как это царь Российский молился не у общероссийской святыни, а в двух шагах от нее, в часовне. Начали поиски, и нашли подземный ход, ведущий прямо в алтарную часть храма. Видимо, Александр I зашел в сторожку, а затем перешел в собор по подземному ходу. Сделал он это, чтобы провести какую-то тайную церемонию. В 1818 году, когда приезжал в Можайск, он еще был сторонником всяческих тайных учений, распространенных среди масонов и тамплиеров.

На этом историю о тамплиерах в Можайске можно было бы закончить и сдать в архив. Но все имеет продолжение. Год спустя при реставрации смыли побелку со старой живописи, и в нескольких местах обнаружили поверх росписи шестиконечные звезды, нарисованные красной краской. Оставить эти знаки могли только после 1933 года, то есть после закрытия и разорения собора, но до 1935 года, когда в его стенах обосновалась фабрика и забелила стены. Так что напрасно Можайский собор не упомянут в делах советских тамплиеров. Вот тогда под видом укрепления фундаментов в древней толще стен основания собора по всему периметру были просверлены отверстия большого диаметра через каждый метр. Через образовавшиеся каналы, больше напоминающие решето, в фундамент начали загонять раствор цемента. Ходы были настолько обширны, что в некоторые скважины ушло по несколько машин раствора, но пустота так и осталась. Замуровав подземелья, на этом успокоились.

– Больше ночных месс в соборе никто не совершал, – закончил Пилигрим. – А теперь там монахи обитают.

– А тамплиеров вы так и не нашли? – с надеждой поинтересовалась Маша.

– Нет, мадемуазель. Не суждено нам было с ними столкнуться в тот раз.

– Как же они так, свой, так сказать, мемориал, забросили? – удивился Леша.

– Так у них же Никольская башня Московского Кремля осталась, – заступилась за тамплиеров Маша.

– И еще один мемориал, – загадочно добавил Пилигрим.

– Какой!!!!? – разом повернулись к нему Маша и Леша.

– А вы не знаете? – шутливо удивился рассказчик.

– Нет!

– Так это же всеми любимое Царицыно. – Увидев, каким интересом загорелись глаза у молодежи, постучал по часам. – Спать пора. В следующий раз.

– Ну, пожалуйста, – просительно протянула Маша. – Вы же обещали…

– Я свое обещание выполнил, – не сдался Пилигрим. – А о Царицыне в следующий раз. Спокойной ночи, молодежь.

Можайск

В верховьях Москвы-реки, в 110 км к западу от столицы расположен один из древнейших городов Подмосковья – Можайск, который в 2001 году отметил 770-летие.

Впервые в русских летописях он упоминается в 1231 году, хотя существовал, судя по археологическим и другим данным, значительно раньше. Люди издавна заселили этот район, о чем свидетельствуют многочисленные археологические памятники: стоянки, городища, курганы, начиная с эпохи неолита (5000 лет до н. э.).

В XIII веке Можайск принадлежал Смоленскому княжеству, а в 1303 году был присоединен к Москве и долгие годы являлся важным укрепленным пунктом на западных границах московских владений.

Существуют различные толкования происхождения названия Можайск. Одни соотносят его со словом «межа» – граница, связывая это с пограничным расположением города в древности на рубежах русских княжеств – Черниговского, Смоленского, а затем Московского. Другая версия основывается на том, что племена балтов, жившие здесь в начале нашей эры, дали названия многим рекам в этом районе (Иночь, Война и др.). Река Можайка по-балтски – малая. Это название могло утвердиться и за городом, построенным на ней.

Издревле Можайск был известен как сильная крепость. Его первый кремль с деревянными стенами и башнями стоял на высоком холме, окруженном двойным кольцом водных преград. Внутреннее кольцо образовывал изгиб реки Можайки, овраг и ров, внешнее – река Мжут с топкими берегами и многочисленные непроходимые болота.

В конце XIV – начале ХV века город стал центром удельного княжества. Здесь чеканились собственные монеты, строились каменные храмы, фрагменты которых сохранились до наших дней, основывались монастыри.

В XIV (XVI?) веке Можайск пережил пору расцвета. Он был одним из религиозных центров Московской Руси, благодаря особо почитаемой иконе Николы Можайского.

Судя по писцовой книге города 1595–1598 годов, в Можайске насчитывалось в ту пору более 400 торговых лавок, жило множество самых разных ремесленников, имелось 40 улиц, 15 слобод, 75 церквей и 16 монастырей. Можайск являлся резиденцией великих московских князей. Здесь бывали: Иван Грозный, Борис Годунов, имелся государев двор, а также царицыны палаты, двор патриарха.

В начале XVII века город оказался в центре событий польско-литовской интервенции, летом 1618 года более 1500 казаков отражали в Можайске атаки осадивших город польских войск королевича Владислава.

В 1624–1626 годах в Можайске был выстроен каменный кремль, по типу московского Китай-города, с двумя воротами и шестью башнями. Составители описи кремля отмечали: «…и во всем город сделан хорош и всякими бои биться мочно…». Он простоял до конца XVIII века, был разобран, и память о нем сохранилась в городском гербе, данном Можайску в 1781 году.

Можайск тесно связан с событиями Отечественной войны 1812 года. В 12 км западнее города расположено Бородинское поле – место крупнейшего сражения русских войск с армией Наполеона, в котором участвовало 250 000 человек. В настоящее время здесь расположен крупнейший военно-исторический музей-заповедник.

В период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов Можайск вновь оказался связанным с военными действиями. В июле – октябре 1941 года строилась Можайская линия обороны. С 12 по 18 октября 1941 года под Можайском шли упорные бои с фашистскими войсками. В период оккупации в районе действовали партизанские отряды. 20 января 1942 года Можайск был освобожден войсками 5-й армии.

Ныне в центре города – мемориальный комплекс героям Великой Отечественной войны, где горит вечный огонь. В 1985 году к 40-летию Победы Можайск был награжден орденом Отечественной войны 1 степени.

Несмотря на многочисленные пожары и разрушения, связанные с военными действиями, Можайск сохранил уникальные архитектурные памятники. Наиболее ранние из них датируются XIV веком. Это старый Никольский собор на территории кремля. Он был сооружен в середине XIV века из белого камня и украшен белокаменной резьбой. В 1844 году храм рухнул, и его восстановили в 1849–1852 годах, возводя стены из кирпича с первоначальными резными деталями. К концу XIV века относится белокаменная стена бывшего храма Иоакимо-Анненского монастыря, сохранившая первоначальный портал.

На берегу реки Москвы сохранились постройки Лужецкого монастыря, основанного в 1408 году прп. Ферапонтом Белозерским: собор первой половины XVI века, где находятся представляющие большую художественную ценность фрагменты росписи XVI века, выполненной московскими, псковскими и новгородскими мастерами, трапезная с Введенской церковью XVI–XVIII века, Надвратный храм Преображения, колокольня XVII века, ограда с башнями XVII–XVIII века. В 1999 году вновь были обретены мощи Ферапонта, ставшие главной святыней монастыря.

Выдающимся памятником города является Новый Никольский собор, сооруженный в 1779–1820 годах в национально-романтическом стиле и включающий в себя фрагменты древних ворот и стен Можайской крепости.

Собор на месте городских ворот

В 1779 году Надвратный собор намеревались перестроить и даже начали работы. Причиной неосуществленной перестройки стали, очевидно, трещины в храме. Дело, похоже, ограничилось их заделкой. Но проблема не была этим снята: собор стоял на косогоре и продолжал «шевелиться». В 1802 году московский гражданский губернатор Аршеневский в рапорте 22 мая писал: «Что же касается до перенесения моста на другое место, то сие весьма нужно, ибо и прежде предполагал я, миновав церковь, сделать в стене проезд в крепость, поелику ворота ныне под самою церковью и от сотрясения, причиняемого проезжающими, часто вред всему зданию оной делают… поелику он (древний мост) стоит теперь на косогоре, делая тем и для собора большой вред, отчего и показались в некоторых местах на оном трещины».

Еще в мае 1782 года правительственным указом было разрешено в Коломне, Серпухове и Можайске разобрать древние крепостные стены «по крайней их ветхости», поскольку падающие камни угрожали людям, особенно детям. В 1802 году в Можайске приступили к такой разборке. А поскольку камень и кирпич рекомендовалось использовать в первую очередь на ремонт старых или даже строительство новых храмов, то в Можайске, очевидно, решено было воспользоваться сложившимся обстоятельством, и перестроить собор 1685 года.

«Вследствие ветхостей собора и показавшихся на нем трещин в 1804–1812 годах была произведена перестройка… Придел, колокольня, паперть, пять глав были разобраны, ворота крепости заделаны с обеих сторон. Снаружи собор был обложен в 2,5 кирпича. Внутреннее устройство оставлено без изменений. Колокольня была окончена в 1814 году, после ухода французов».

Так Никольский собор 1685 года был замурован основной своей средней частью в Новоникольском соборе 1814 года. Воздвиженский придел с севера был до основания разобран, затем на его месте возведен новый теплый храм (шире на три сажени), посвященный Божьей Матери «Всех Скорбящих Радости». Воздвиженский придел был перенесен в новый придел на третьем ярусе собора в купол. Но при окончании строительства купола-ротонды где-то после 1821 года его престол был освящен во имя Спаса Нерукотворенного Образа, который и упоминается там в 1841 году.

В 1814 году, после ухода французов и проведении капитального ремонта, Старый Никольский собор был переименован в собор Ильинский. В 1844 году он неожиданно обрушился. А когда его восстановили к 1851 году, он стал Петропавловским. Неизвестны причины переименований. Возможно, к этому времени возродился в Заречье храм во имя святого Илии, но окончательно исчез храм святых Петра и Павла на посаде за Можайкой.

Размеры Нового Никольского собора 1814 года, поднявшегося «над городскими воротами», оказались внушительными. Как писали тогда, высота собора была в 20.1/2 аршина, длина – 28 аршин, ширина главного здания 20 аршин, ширина придела 15 аршин. Колокольня со шпилем поднимается на 30 сажен, а от подошвы горы – на 50 сажен (сажень – 213,36 см., аршин – 71,12 см).

Архитектуру храма называют «псевдоготической» за ее дробный эклектичный наряд, напоминающий мавританский (стрельчатые наличники окон, тонкие спаренные колонны на фасаде, ротонды вместо боковых глав и прочее). На северной стене – шестиконечные масонские звезды. Собор перестраивал архитектор Московской экспедиции кремлевских строений Алексей Никитович Бакарев. Как уже отмечалось, он бережно сохранил внутри храма древние святыни Можайска.

Зодчий может привлекать внимание еще тем, что именно он к 1806 году надстроил Никольские ворота Московского Кремля. Башня ворот до недавнего времени приписывалась архитектору Л. Руска. Но этот зодчий известен более как создатель построек в классическом стиле. Псевдоготический характер декора башни Никольских ворот очень сходен с характером декора Можайского Никольского собора.

Не случайно сопоставляются два одностильных псевдоготических сооружения: Никольский собор в Можайске и Никольская башня Московского Кремля. В соборе находился деревянный храмовый резной образ святого Николы Можайского с мечом и градом в руках, на Никольских воротах Московского Кремля находилась древнейшая каменная резная «копия» с Можайского образа – тот же святой Никола Можайский с мечом и градом в руках. Во всем этом секрет единства архитектурного стиля обоих сооружений в Можайске и Москве.

Нужно отдать должное А. Н. Бакареву. Не зная начальной истории символической связи указанных объектов, он удивительно точно закончил ее, сделав как бы единой по тематике. И сегодня архитектуру Можайского собора следует рассматривать только во взаимосвязи с архитектурой Никольской башни Московского Кремля.

Никола Можайский

Николай Чудотворец, самый почитаемый в христианском мире святой, родился в городе Патаре (Малая Азия) в III веке. Став священником, все полученное от родителей богатство отдал вдовам, нищим и сиротам. Будучи архиепископом города Миры в Древней Ликии, святитель прославился не только своими чудесами, но и необычайной добротой, милосердием, справедливостью и скромностью.

Спустя 700 лет после смерти, нетленные мощи святого в 1087 году с великими почестями были перенесены в итальянский портовый город Бари, в специально построенный собор, где они пребывают и поныне, источая миро и являясь местом всеобщего поклонения христиан всего света. «Правилом веры и образом кротости» объявила его Православная Церковь.

Чудотворцем и Николой-Угодником называет его наш народ. Память святителя и чудотворца отмечают два раза в году – 22 мая день Николы Вешнего (весеннего); – 9 декабря праздник Николы Зимнего. Почитание святого на Руси началось с принятия христианства и стало настолько глубоким, что западный мир считает мирликийского чудотворца русским святым.

Николай-Угодник издавна считается на Руси всеобщим заступником и помощником в бедах, мудрым советчиком и врачевателем больных душ, отцом всех сирот, униженных и обиженных, поборником христианской веры и православия.

И не было на Руси дома, будь то царские чертоги, боярские хоромы или жилище бедняка, где ни стоял бы любимый образ. «Микола – тот же Бог», – часто говорили крестьяне. Особенно известна помощь Cвятителя Николая «по морю плавающим» и всем путешествующим. Он же «защититель от нашествия «супостата» и один из покровителей Российского Военно-Морского Флота. Cвятителю Николаю, покровителю флота и русских морских побед, посвящен и главный морской собор Санкт-Петербурга – Никольский, освященный 20 июля 1762 года в присутствии Екатерины II.

О глубокой вере русского солдата в помощь и покровительство святого поборника в ратных делах свидетельствуют носившиеся на груди и найденные на полях сражений медные образки-обереги с изображением Николы-Угодника.

Среди разнообразных иконописных ликов образ Божьего угодника легко узнаваем. Седовласый старец с высоким крупным лбом, небольшой бородой и одновременно строгими и милостивыми глазами. Одетый в церковные ризы с крестами, он держит раскрытое Евангелие, как бы приглашая нас обратиться к вере, свету и добру, как символы «военного одоления» и помощи в ратных делах, одновременно напоминали о горячей защите православной веры и учения Христа.

Почти 1000 лет христиане Востока и Запада поклонялись привычному, каноническому образу св. Николая Мирликийского с благословляющей правой рукой и с Евангелием в левой. Редкая на Руси скульптура была предметом гордости.

Из глубины веков дошли до нас свидетельства помощи святого поборника православному воинству. Явление иконы Святителя Николая Великому князю Дмитрию Донскому произошло накануне Куликовской битвы. «И явися ему на оном месте пречуден образ Николая Чудотворца в звездном сиянии». После победы Дмитрий Донской велел воздвигнуть храм во имя Святителя Николая и монастырь, названный Николо-Угрешским, ставший одной из святынь русского народа.

Множество храмов, часовен и монастырей построено на Русской Земле в честь святого праведника. В одной дореволюционной Москве существовало более 125 Никольских храмов и церквей, большинство из которых были сметены могучим ураганом безбожного «окаянного» времени. Один из них, построенный на площади Белорусского вокзала в начале XX века, пережив войны и революции, уцелел, став свидетелем возвращения на Родину солдат-победителей в мае 1945-го. Подобно былинному богатырю в шлеме из чеканного золота, он снова радует наш взор, напоминая о святом покровителе ратного подвига и русской воинской славы!

И сегодня самый любимый народный святой наш русский Никола-Угодник неспешно обходит просторы необъятной страны, совершая добрые дела, помогая всем, кто обращается к нему за помощью и спасением.

«Святый Отче Николай Чудотворче, моли Бога о нас! Огради и сохрани нас своими молитвами от междоусобной брани и напрасной смерти. Спаси нас от всяких врагов, губительства, труса, глада, потопа, огня, меча, нашествия иноплеменных. И во всяких бедах и скорбях наших подавай нам руку помощи. Отвори дверь милосердия Божия и укрепи сердце наше в православной вере», – говорится в «Акафисте» святителя и чудотворца.

К этим проникновенным словам удивительно точно подходит суровое, решительное и строгое изображение Николая Можайского – оградителя, пастыря и воина. Он и сегодня ревностный защитник Православной веры, бесстрашный воитель за Русскую Землю и мужественный скорый помощник в самые трудные минуты жизни нашего Отечества. Держа в руках храм-ковчег и грозно сжимая меч, он снова встает на защиту веры, правды и добра, в который раз оправдывая имя Николай, означающее «ПОБЕДИТЕЛЬ»!

Доехать до Можайска можно по Минскому или Можайскому шоссе. Электричкой – с Белорусского вокзала. Новоникольский собор находится в самом центре города.